малиновый шарф. глава вторая

В прихожей появился папа, прихрамывая и кряхтя, как старый дед, весь измазанный чем-то белым, будто только что его, как сладкий торт намазали взбитыми сливками, он сел на стул. Виноватые глаза, как у маленького провинившегося щенка, погрызшего тапочки, смотрели на меня из-под шляпы. После, папа уставил глаза в пол и  тяжело вздохнул. Это неловкое молчание первой нарушила я.
— Папа… – с какой-то досадой робко произнесла я.
— Алька, прости меня…
— За что мне тебя прощать? Это же я должна извиняться перед тобой сейчас, я ведь из школы ушла сразу после физики.
— Аля, я верю, что у тебя на то были серьезные причины. Главное выучи все уроки и классную работу сделай,  моей задачей будет написать объяснительную. Не злюсь я на тебя. Только вот ты послушай мою историю, а потом и ты мне расскажешь свою…
Папа вкратце мне объяснил, что случилось.
Мы часто влезали в долги с банком, потому что на папиной работе задержка с зарплатой была не редкость. Когда папа три года назад взял в долг огромную сумму денег, он еще не продавал свое творчество в лавку Виктора Анатольевича. Позже, понимая, что процент слишком велик, он смирился с тем, что пора распрощаться со своими красивейшими пейзажами, портретами, натюрмортами и карикатурами. Мы собирали деньги, очень долго не могли выплатить долг. Наконец, папа запланировал на сегодня сделать то, что давно планировал –  вернуть остаток средств банку, за день, до дня выдачи заработной платы. Полностью избавившись от долгов, папа на радостях купил торт (именно этот торт был размазан на его пальто и брюках). Позже, радость развеяла новость от его друга, коллеги по работе, что опять возникли задержки с зарплатой. Конечно, папа понимал, что это не беда, нужно только вовремя дописать свою картину и поскорей продать ее Виктору Анатольевичу, охотно скупающему папины картины, которые он продает в своем маленьком магазинчике. Папа поспешил домой, уведомить меня о радостной новости, что с долгами покончено.
Он так сильно спешил, что пока поднимался на третий этаж, наступил на развязанные шнурки, упал, вляпался в тортик и покатился вниз. Одиннадцать ступеней он пересчитал своими костями, и, по всей видимости, пострадали кости предплечья. Да, мой папа сломал руку. А это означало, что средств на то, чтобы прожить оставшиеся пару-тройку дней (а может и больше) практически нет. Картины он рисовать не сможет, так как сломана была, именно правая рука.
Мы долго молчали, а я не знала, как мне реагировать на такой рассказ. Наконец, я спросила:
— Пап, а что будет дальше?
—Посмотрим…  давай, займем немного средств у Виктора Анатольевича?
—Ты с ума сошел? Опять эти долги!
—А что же ты тогда предлагаешь?
—Я… я… могу написать отличную картину! Да! Я смогу, вот увидишь, у меня получиться. У меня получиться, получиться…
На моих глазах вновь заблестели слезы. Я выронила тот огромный осколок от банки, села на колени и захныкала. Мы понимали, что если снова брать деньги в долг, то вернем их не скоро, поскольку зарплата и так мала, лишних денег никогда не бывало. Еда, питье, одежда и художественные принадлежности – вот на что нам хватило бы денег. Откладывать мы никак не можем. Нужно было искать другой выход из ситуации.
—Аля, но ты еще ребенок! Пойми меня правильно, я не хочу тебя обидеть, но ты не способна написать картину так, чтобы ее можно было продать в художественном магазине.
—Ну а что тогда делать?
—Аля, дай мне немного времени подумать. Пока иди, делай уроки, займись своими делами. Я постираю пальто и брюки от этого торта, потом буду искать решение нашей трудной задачки. Или нет, сначала мне нужно в травмпункт, я сломал руку.
Я встала с колен, подобрала поблескивающее стеклышко с пола, и выбросила его в корзину с мусором, поглядывая на осколок банки так, как будто во всем виновен он. Я тихо рассмеялась. Это был смех сквозь слезы. Я выглядела, как сумасшедшая.
Половицы трещали под ногами, когда я проходила в свою комнату. Я несла с собой веник, тряпку и совок, чтобы убрать все, что напоминало мне о сегодняшнем срыве. Время, пока я убиралась, проходило мимо меня незаметно. Тихо так, неслышно. Вообще, этот вечер прошел быстро,  за окном уже стемнело, а папа уже вернулся из травмпункта. Я не стала мучить его расспросами, мне хотелось, чтобы он отдохнул. Я сидела, завернувшись в одеяло и обнимая Эми, а в это время папа в соседней комнате мило посапывал во сне. Я не могла уснуть, ведь нескончаемый поток мыслей прогонял сон прочь, подальше от меня. Я вглядывалась в окошко, там было тихо и абсолютно никого не было. Меня тянуло на эту пустынную местность, к этим шуршащим под ногами листьям и к хлюпающей воде в лужах.  К недосягаемым звездам над головой и темно синему небу, что особенно меня притягивало. Я подумала: «А почему бы и нет?». Тихонько и бесшумно слезла с кровати, прихватив с собой куклу, на носочках поплелась к шкафу в прихожей, где стояла вся наша обувь. Надев ботинки и потеплей укутавшись в одеяло, взяв ключи и Эми в руку, я закрыла за собой дверь. Хрупкие и тоненькие ножки поскакали по лестницам, потом из подъезда я вышла на улицу.
Холодный северный ветер дул в мое лицо, покрытое веснушками. Мне ни капли не было холодно. Темнота этой ночи питала меня необычной силой. Не физической, а какой-то другой. Этот прилив сил, казалось, делал чуть счастливей и придавал уверенности в себе. Я на миг почувствовала себя свободной, это было неописуемое состояние. Мои светлые волосы развивались на ветру. Казалось, что я принадлежу этой ночи, к которой меня так влекло и тянуло. Я распахнула одеяло так, как будто это были крылья. Мне хотелось почувствовать  себя вольной птицей, которая летит туда, куда хочет, а не туда, куда надо.  Я покружилась вокруг себя, что-то еще нашептывала…
Я посмотрела наверх, ввысь. Одни лишь Звезды смотрели на меня, смотрели и пропитывали своей радостью. Я сказала Им: «пожалуйста, помогите мне!». Я надеялась, что Они поймут и помогут мне.
Оглядевшись вокруг себя, прижав к груди Эми, я побежала домой. Ветер подгонял меня, казалось, что я подружилась с Ним. Теперь у меня есть еще один друг. Моих друзей стало много, их примерно около миллиарда и одного (это если верить источникам информации, что звезд на небе всего около миллиарда).
Я забежала домой, в квартиру. Папа все еще спал, по-моему, он и не заметил моего отсутствия.
Я сняла ботинки, бросила ключи на полочку в прихожей, и прошла в комнату. Сон теперь уж валил меня с ног. Упав на кровать, положив рядом куклу, я сразу же погрузилась в мир ярких картинок, мечтаний и счастья. Мне уже было не до проблем в жизни, мне хотелось спать.


Звон будильника прогнал прочь мой сон. А, между прочим, я видела другую реальность, которая гораздо лучше той, что есть на самом деле, мои сны всегда очень интересные и красочные. Это утро было каким-то ярким и солнечным. Все было залито лучами солнца, которые не оставили ни одного темного уголочка в моей комнатушке. Мне нравилось это, что посреди мрачной и дождливой осени вдруг выглянуло яркое солнце. Улыбка расплылась на моем сонном лице, теперь уже  мне не было грустно. Потянувшись в своей теплой и уютной кровати, стянув с себя пуховое одеяло, я неохотно встала на ноги и надела мягкие тапочки. 
Бесшумно и тихо я прошла в папину комнату, он еще спал, все так же мило посапывая. Я не стала его будить, пусть, раз уж на то пошло, побудет подольше в своем маленьком мире сна, думаю, у него сны не менее разнообразны, чем у меня. Сегодня ему не нужно на работу, пусть отдыхает и набирается сил.
Я сходила на кухню, приготовила на завтрак яичницу себе и оставила добрую половинку для папы. Как только я начала собираться в школу, мне в голову прилетел сильный удар от воспоминаний. Я ведь было, уже совсем забыла про вчерашний день, про ссору в школе, про эти долги и свои слезы…  Я боялась расплакаться в школе, ведь мне не будут давать проходу ни ученики, ни учителя. Но пропускать учебу вновь я не могу.
Я твердо решила идти туда, во что бы то ни стало. Собрала учебники в сумку, взяла Эми и, надев верхнюю одежду, я вышла из дома. Я уверенно зашагала в школу, понадеявшись на то, что все уже забыли про вчерашний день, когда я проявила свой изменившийся характер. В некотором роде мне было даже интересно, как они решат отомстить мне.
Солнце подбадривало меня, как бы говоря, что сегодня не нужно ни о чем беспокоиться, и что все будет хорошо. Я ускорила шаг и приближалась к крыльцу нашей старенькой школы. Сзади послышались глупые смешки моих одноклассниц. Они видели и обсуждали меня, шутили, конечно, тоже надо мной. В этот момент мне хотелось развернуться к ним, вцепиться в волосы Вики, той девочки, которой подражает, чуть ли не вся моя параллель седьмых классов. Хотелось расцарапать ей личико и вырвать все ее жалкие темные волосы, но я предпочла показать им один неприличный жест, пользовавшийся популярностью среди многих американских школьников.  Девочки за спиной замолчали, ведь они совсем не ожидали от меня такого. Я ускорила шаг и зашла в школу.  Переодевшись, я побежала на четвертый этаж, в кабинет русского языка, этот кабинет принадлежал моей классной руководительнице — Марии Алексеевной. Большая часть класса уже была на месте.
 Когда я вошла, Миша уставился на меня своим ехидным взглядом, будто бы он сам властелин зла. Мне в некотором роде было даже смешно на него смотреть, как он строит из себя обиженного и униженного ниже плинтуса ребенка. Меня, однако, нисколько не смутил его гордый взгляд. Я спокойно прошла к своей парте, к своему месту и приготовилась к уроку. Миша начал медленно приближаться ко мне, но на нем уже не было той противной улыбки.  Злая усмешка блеснула в его глазах, лицо одноклассника было сосредоточено на своих гадких мыслях. Меня уже начал пробирать холод, но я опомнилась, в конце концов — что он мне может сделать? 
Миша был уже очень близко. Я старалась не выдавать страха, как жертва бешеной собаки. Мне нужно было успокоиться, иначе же, эта бешеная собака станет морально сильней, видя страх в глазах слабого.
Ах, Мария Алексеевна, звездочка моя, самая добрая из всех учителей в школе, громко хлопнула ладонями и попросила всех сесть на места. Тяжело вздохнув, сняв в мгновение с себя все напряжение, я принялась слушать речь своей любимой учительницы.  Мне всегда было приятно слышать ее мягкий голос, особенно сейчас, когда Мария Алексеевна неосознанно спасла меня от позора.
—Пожалуйста, ребята, присядьте. Мне нужно с вами кое о чем поговорить. В нашем классе изо всей параллели седьмых классов учится самое маленькое количество человек, поэтому, именно в седьмой «б», к нам решили  определить нового ученика нашей школы.
После слов классной руководительницы в классе настала внезапная тишина. Никто не знал, как реагировать. Казалось, что тут такого: новенький ученик в нашем седьмом «б»? А то, что никто не знал, что это за человек. Никому не был известны ни его характер, ни  его внешность, ни внутренний мир, а знания всего этого давали важную информацию о человеке.  Может, этот человек изменит всех в классе в лучшую сторону? Может, он станет врагом авторитета нашего класса — Мишки? Что будет тогда? Никто ничего не знал, и все боялись неожиданности. 
— Ребята, я очень хочу, чтобы Егор стала ваши новым другом и товарищем, чтобы вы относились к нему хорошо… - эта фраза звучала так, как будто она понимала, что этого «товарищества» возможно даже и не будет. Мария Алексеевна прекрасно понимала, что за такой непростой класс седьмой «б». Могло произойти все что угодно, она понимала это, но не выдавала своего страха о том, что класс может не принять нового ученика в ряды своих друзей, и между некоторыми людьми завяжется вражда. Кажется, это понимала не только она. Одноклассники переглядывались друг с другом с каким-то странным выражением лица. И одни лишь дурочки нашего класса радостно хихикали где-то на передних партах, уже подумывая о том, какие отношения они завяжут с новеньким. 
Мария Алексеевна направилась к двери и вышла из кабинета. Вокруг уже стало не так тихо, как было. Шепот не стихал ни на секунду, смешки и говор вновь воцарили в классе. Мне прекрасно было слышно, как Вика пытается угадать внешность Егора, как, по-видимому, звали новичка. Она уже затыкала всем рты, как бы говоря: «Он мой!». Это было так глупо, что я, не выдержав, рассмеялась. Ну как они могут говорить о человеке даже ни разу его в лицо не видев?  Что за чепуха?  Девочки услышали мой смех и косо посмотрели на меня с презрением, как будто я им даже слова не могу сказать. Больно и надо!
Я положила голову на руки, лежащие на парте. День еще только начался, а я уже ото всех устала. И еще эта суета из-за Егора. Да что в нем такого? Я уверена, что мальчик этот ничем не будет отличаться от всех других мальчиков в классе. Егор будет частью всего этого стада, и будет так же, как все унижать меня, караулить за углом школы, бросать снежками, подшучивать и обзывать.
Как.
Все.
Дверь отворилась, в класс вошла Мария Алексеевна. Милая улыбка на ее лице и этот трогательный взгляд говорили об одном: «Друзья, не подведите». Я что-то злостно бурчала себе под нос, но все же, что-то внутри меня заставило себя заткнуться и поднять голову, уставив взгляд на новенького. В классе вновь воцарилась тишина. Все смотрели только на Егора.