Операция Поднебесный орешек

«Все события и персонажи произведения вымышлены. Всякое сходство с людьми и фактами реальной действительности является случайным. Данный вариант произведения - черновой и неполный». (А.Владимиров)

Глава 1

Ставров задремал лишь к утру, когда его неожиданно разбудил какой-то грохот из-за двери. Ничего не понимая, он вскочил с постели, больно ударился головой о полку и, окончательно перестав соображать что  вокруг происходит, с силой рванул заклинившую было дверь купе.

- Гражд-а-н-и-и-н, приехали!.. В-а-а-ша станция Ш-у-у-ра! Билетики брать б-у-у-дем? -  зычным рыком встретила его из прохода толстая заспанная  проводница.

Так получилось, что в Шуру Ставров поехал один. Еще сутки назад он был твердо уверен, что отправится на эту забытую в далекой Степной республике  станцию вместе со старшим своей группы капитаном Ведичем и даже успел получить на их обоих в  оперативно-техническом отделе командировочное удостоверение-прикрытие, однако буквально за пару часов  до назначенного отъезда стало ясно, что сделать это им навряд ли удастся.

В начале Ведича и еще нескольких сотрудников вызвал к себе «Кеша», заместитель начальника Управления военной контрразведки округа полковник Микешин, и они о чем-то долго у него совещались. Потом Ведич куда-то исчез и больше в Управлении не появился.

...На влажном от росы перроне в Шуре, где Ставров оказался один рядом со старым с высокими затемненными окнами вокзальчиком, было прохладно и тихо. Пахло дымом и прелыми листьями. Сквозь низкий, плотный туман с трудом проступали тесовые крыши ближайших домов и купол стоявшей чуть поодаль  церквушки. По договоренности на станции в Шуре  его должны были встречать военные. Время шло, но на перроне никто не появлялся.

- Ну и аспид ты, Ставров, каких свет не видывал! – вдруг услышал он у себя за спиной громкий голос. - Битый час тут торчу, а ты все никак доехать не можешь. Видишь, замерз уже, как цуцик, а тебе хоть бы хны - сытый, довольный и одеколоном пахнешь!..

Ставров резко обернулся назад и ахнул от удивления. Перед ним стоял Ведич. Это было настолько неправдоподбно и неожиданно, что он даже потянулся рукой, чтобы протереть себе глаза - уж не приведлось ли ему это все. Однако спутать высокую кряжистую фигуру «старшого», его рубленное с чуть раскосыми глазами лицо, а главное известную, наверное, всему их Управлению летную коверкотовую куртку Ведича и его фуражку с голубым околышем было сейчас никак невозможно.

- Если бы не ребята из штаба округа, торчать бы тебе одному в этой глуши, как схимнику-иноку, - не став ничего  объяснять, тут же потащил его за собой в сторону от станции Ведич. - Наши машины все заняты, а они по старой дружбе выделили мне «Уазик» с водителем, да еще ящик тушенки в придачу подкинули. Так что и колеса теперь у нас есть, и с голоду не помрем, если что...

Машина, действительно, была для них, как нельзя, сейчас кстати. Две недели назад недалеко от этого места в Кузнецком Алатау приземлилась капсула с китайского военного спутника. Она оказалась там случайно по какой-то технической ошибке, и перед ними стояла задача ее найти. И хотя транспортом в Шуре на этот раз его должны были обеспечить военные, осознавать, что теперь ты больше ни от кого не зависишь, было гораздо спокойнее.

...Пока шли, Ведич рассказал ему, где он пропадал все это время. Выяснилось, что два дня назад на узловой станции у них под Барабинском в железнодорожном составе с сельхозтехникой обнаружили контрабандные двигатели к танку Т-72 и танковые вкладные стволы для учебной стрельбы. Состав прибыл с Урала и должен был к концу следующей недели  пересечь китайскую границу.
Однако «пикантность» всей этой ситуации, по словам Ведича, заключалась в том, что обнаруженный  груз находился под присмотром уральских контрразведчиков. Они «вели» его с места отгрузки в Нижнем Тагиле от и должны были задержать на китайской границе в момент передачи заказчику.

- А заказчик кто? - тут же поинтересовался у него Ставров.

 В ответ Ведича лишь криво поморщился. Ставров хоть и служил в контрразведке недавно, но многие вещи должен был уже понимать. Например, о чем можно его спрашивать вслух, а о чем, лучше красиво промолчать.

- Да есть тут одна китайская фирмочка, - выдержав паузу, начал он неторопливо пояснять. - А называется она.... Как это ее? Фу, ты черт, снова забыл?.. С рыбой было что-то связано... Не понимаю я, Антось, как ты умудрился выучить этот их китайский язык... А-а-а-а, вспомнил!.. «Щука!», «Щука-чан» эта фирма называется!.. В общем, сидят эти китайские рыбаки у себя в Харбине, гонят от нас контрабандой запчасти к своей военной технике и, как ты понимаешь, не хотят платить за это в российскую казну ни копейки....

Ставров удивленно на него посмотрел.

- Как, как ты говоришь эта фирма называется? Щука-чан?

- Ну, да! – уверенно подтвердил капитан. - Щука-чан»! А что в этом  не так?..

- Да, нет, все так!.. Просто странное какое-то название придумали себе эти китайские контрабандисты... По звучанию оно очень похоже на  китайское «шуй-ху чжун». Был в Китае такой роман лирического содержания в эпоху династии Минь. «Речные заводи» называется.

Ведич от услышанного даже остановился на месте.

- Да что ты говоришь! Скажи пожалуйста, кто бы мог подумать!.. И ведь каку добру легенду придумали себе эти контрабандисты! Тут тебе и «щука» и  «заводи»... Одним словом, лови себе спокойно китайский товарищ рыбку в мутной российской водичке и жизни радуйся!.. Точно за ними их МГБ стоит! Точно!..

Ведича не ерничал. Он всегда так выражал свое удивление. И хотя его привычное для таких случаев: «Ну, вы даете, товарищ старший лейтенант, так недолго вскорости и полковником стать!», почему-то на этот раз не прозвучало, однако удивленная ухмылка еще долго не сходила после этого с его лица.

Дальше они пошли без остановок. Скорым шагом миновали железнодорожные пути, стоявший на отшибе товарняк  с лесом-кругляком.

- Ну и чем эта история закончилась? –  продолжил его донимать Ставров.

Ведич вяло отмахнулся.

- Да, ничем!  -  было видно, что эта тема разговора ему совершенно не нравится. - Пока мы заседали и думали в Управлении, что нам делать, на станции без нас с этим разобрались...

- Как так? – не понял его Ставров.

- Да, вот так!.. Зоркий обходчик, который первым контррабандный груз обнаружил,  доложил об этом в линейный отдел транспортной милиции... Ну, а те долго думать не стали. Вызвали на станцию СОБР*, загнали состав с охраной на «52-путь»** и под «черемуху»*** и крики «ура» взяли его штурмом.

- А китайцы?

- А что китайцы?.. Китайцами там и не пахло. Они, как известно, груз на границе ждали, а не в Барабинске. Сейчас, наверное, сидят в своих фанзах, пьют ханшин и радуются, что русские такого косячка дали...

Он зло сплюнул, некоторое время шел молча, потом сухо добавил.

- Вчера начальника Управления вызвали в Москву. Думаю, и по этому вопросу тоже... Но, скорее всего, деду будут пудрить мозги из-за капсулы. Все-таки скоро месяц на исходе, а у нас на выходе - ноль без палочки.

Капсула, действительно, была их больным местом. Ее искали не месяц, как заявил Ведич, а всего лишь две с половиной недели, но от этого легче никому не было. По началу ее поиском занималось шесть оперативных групп Управления, однако, когда страсти немного улеглись, оставили только тех, кто работал на «китайской линии» - группу Ведича и майора Бурлака.

В Шуру Ставров прибыл по личному распоряжению полковника Микешина. За день до его отъезда в Управление пришла телеграмма из полей от их коллеги капитана Андреенко. Военный контрразведчик сообщал, что  при  проведении инженерно-саперных работ в Шуранском районе Республики Хакасии военные инженеры обнаружилиа непонятный предмет с китайскими надписями. В этой связи офицер просил прислать специалистов, помочь с этим делом разобраться.

...Из-за густого тумана машину они нашли не сразу. По дороге Ведич угодил в канаву с водой, долго после этого ругал ненастную погоду, водителя, его «колымагу», свалившийся на его «седую» голову китайский спутник.

Ставров, слушая его, улыбался. Никаких седин у Ведича отродясь не было. Да и не могло их быть у человека, полагал он, которому недавно исполнилось всего двадцать шесть лет. А вот насчет «колымаги» старший оказался прав. «Уазик», действительно, выглядел потрепанным, был с облупившейся краской и латанным-перелатанным тентом.

Водитель, прыщеватый, долговязый солдат, долго моргал спросонья глазами, все никак не мог взять в толк, чего хотят разбудившие его офицеры. Чтобы привести бойца поскорее в порядок, Ведич велел ему тереть уши руками, после чего отправил его за водой, предупредив при этом, что, если машина снова «закипит» на дороге, то остаток службы он проведет на гарнизонной гауптвахте.

Когда водитель, гремя ведром ушел, Ведич, присел на  сиденье, закурил.

- Вчера под Увалом Бурлак со своими наткнулся на китайцев, - как-то непривычно спокойно для себя сообщил он Ставрову. – Одного из них удалось задержать. У задержанного обнаружили УКВ радиостанцию и подробную карту местности... Китаец пока молчит, но и без этого ясно, что появились они там неспроста. Скорее всего, как и мы, ищут  капсулу...

И уже перед тем, как им тронуться в путь, он как бы ненароком спросил: «Оружие, надеюсь, у тебя при себе? - и, получив от Ставрова утвердительный ответ, добавил, - этот китаец был вооружен. Возможно, и нам с кем-то из них  здесь придётся столкнуться...».

*«С О Б Р» - специальный отряд быстрого реагирования (МВД).
**«5 2 - п у т ь» - тупик (ж.д.).
*** «Ч е р е м у х а» – слезоточивый газ (МВД).

Глава 2

Холода наступили рано. Уже к середине августа чувствовалась не летняя прохлада, а к сентябрю и вовсе похолодало, и хотя дни по-прежнему стоялитвсе еще еплые, по утрам повсюду лежал иней - верный признак скорых заморозков.

17 августа 1996 года в 04.43 утра местного времени дежурные силы ККП* зафиксировали вход в российское воздушное пространство и последующее приземление на территории N-ского военного округа в районе Кузнецкого Алатау спускаемого аппарата (капсулы) с неопознанного космического объекта. Позднее по графику пролета иностранных ИСЗ** удалось установить, что это был китайский фоторазведывательный спутник ФСВ-2*** задачей которого была видовая разведка сопредельных с КНР государств.

Что называется сразу «по свежим следам», капсулу обнаружить не удалось. Никаких сигналов она не подавала. Привлеченные к ее поиску специалисты полагали, что сбой в работе опознавательного оборудования мог произойти по двум причинам. В первом случае, спускаемый аппарат приземлился в точке, откуда сигналы его передатчика были не слышны. Во-втором, сам передатчик повредился при  приземлении.

От специалистов стало также известно, что китайские ИСЗ, как правило, приземляются в КНР на полигоне, расположенном в центральной части автономного района Внутренняя Монголия, провинции Сычуань, вблизи города Чуньцинь. На вопрос, почему розыскиваемая капсула приземлилась на столь значительном удалении от посадочного курса, ими было высказано предположение, что причиной этого мог стать сбой в работе программного обеспечения спутника.

Сразу после получения информации о приземлении капсулы в Управлении военной контрразведки N–ского Военного округа был сформирован оперативный штаб по ее поску. Штаб было поручено возглавить заместителю начальника Управления полковникк Микешин. Задачей штаба была координация и организация взаимодействия всех сил и средств, привлеченных к поисковой операции. Заведенное оперативно-поисковое дело получило кодовое название «Поднебесный орешек». 

Непосредственно поиском капсулы занималось шесть оперативных групп Управления. Им активно помогали армейские подразделения и внутренние войска. Кроме них на поиск были сориентированы все региональные управления и местные отделы ФСБ, отделы контрразведки Регионального управления ФПС****, внутреннего округа ВВ МВД, объединения РВСН*****, командование N-ского Военного округа, региональное руководство МВД и МЧС и подчиненные им структуры.

Поисковая операция шла тяжело. Территория Кузнецкого Алатау, на которую по данным станций наблюдения, приземлилась китайская капсула, занимала площадь размером около сорока тысяч квадратных километров. Это была малообжитая с многочисленными реками и озерами горно-лесистая местность, на которой без труда могла затеряться армейская группировка, не говоря уже о таком малогабаритном объекте, как  капсула.

Все это время Москва внимательно следила за ходом операции «Поднебесный орешек». Свое недовольство она начала проявлять на второй неделе поисков после того, как стало понятно, что, несмотря на чрезвычайные меры и присланных из Главного управления кураторов, рассчитывать на быстрый результат не приходиться.

Подлил масло в огонь недовольство Москвы и инцидент с контрабандными двигателями. Сразу после этого случая начальника Управления генерал-майора Порываева срочно затребовала Москва. Ему надлежало отчитаться о мерах, предпринимаемых его управлением по поиску капсулы, а также доложить о сложившейся за последнее время в округе военно-оперативной обстановке.

Последнее, как потом выяснилось, волновало руководство на верху больше всего.

Основной задачей N-ского Военного округа было прикрытие государственной границы в зоне своей ответственности и оказание помощи и поддержки соседям на Южно-Уральском и Маньчжурско-Забайкальском стратегических направлениях в случае военного конфликта. Исходя из этого,  строились планы по боевой и мобилизационной подготовке, проводились мероприятия по сокращению и реформированию войск. Однако из-за сложившегося критического состояния финансового и материально-технического обеспечения в округе, выполнение большинства задач сводилось к нолю.

Так на протяжении ряда последних лет в войска округа не поступала новая боевая техника, не проводились ремонтные и регламентные работы, возникали трудности с постановкой техники на хранение, ее переводом на зимний режим эксплуатации.

По этой же самой причине командование было не в состоянии выполнить планы по боевой и оперативной подготовке, провести запланированные командно-штабные учения, боевые стрельбы, тактические и тактико-строевые занятия, мероприятия по вопросам отмобилизования войск с целью восполнить мобресурсы по заложенной технике, вооружению и запасам материальных средств. Вместо них проводились краткосрочные учебно-методические сборы, отдельные показные тактико- строевые занятия.

Такой же невыполнимой выглядела задача по снабжению войск горюче-смазочными материалами. Из-за отсутствия ГСМ выполнение планов по огневой подготовки частей и подразделений округа осуществлялось без расхода моторесурса техники. В этой связи экипажи боевых машин были вынуждены обучаться ведению стрельбы из положения только «стоя на месте»; учиться водить боевые машины, используя для этого тренажерные комплексы.

К трудностям с топливом добавлялась энергетическая проблема. За долги Министерства обороны перед местными энергетиками последние регулярно отключали военные объекты от источников электропитания. Создавалась ситуация, когда воинские части, находившиеся на боевом дежурстве, оставались без света и тепла.

Еще более сложной складывалась ситуация с подготовкой военных городков к отопительному сезону. Из-за отсутствия финансовых средств готовность жилого фонда и объектов социальной сферы была крайне низкой. Выделяемых средств не хватало, чтобы провести ремонт котельных и теплотрасс. Нормативный запас по углю и мазуту пополнялся медленно. Планы их поставок регулярно срывались.

В расквартированных на огромной территории Военного округа частях и подразделениях ощущалась острая нехватка продовольствия. Имевшихся запасов едва хватало, чтобы прокормить личный состав всего в течение нескольких дней. Продукты приобретали у поставщиков в долг, посылали военнослужащих на заготовку картофеля и других овощей.

Укомплектованность частей и подразделений офицерским составом была критической. Вакантными должностями становилось не только взводное и ротное звено, но и должности командиров батальонов и полков. Офицеры увольнялись из-за нищенского существования, нерешенных жилищных проблем, отсутствия льгот по стимулированию дальнейшего прохождения службы. Среди остававшихся служить росла социальная напряженность, отмечались факты психологических срывов, самоубийств. Отдельные военнослужащие высказывались за применение оружия для отстаивания своих интересов.

Ежегодные планы по призыву молодого пополнения срывались. Качественные показатели призывников неуклонно снижались. Многие не имели среднего образования, треть воспитывалась в неполных семьях, имела приводы в милицию. Встречались лица, совершенно не умевшие читать и писать. Их приходилось обучать элементарной грамоте, чтобы допустить к обслуживанию боевой техники.

Среди срочников отмечался рост воинских преступлений, создавались предпосылки к массовому неповиновению, втягивания личного состава в противоправную деятельность. Не редкими стали случаи конфликтов на межнациональной основе, расстрелы караулов, кражи войскового имущества, вымогательства, незаконного оставления части, бытовой наркомании.

В среде командно-управленческого состава военная прокуратура выявляла факты взяточничества; подлогов; присвоений; растрат; разбазаривания бюджетных средств; хищений; противоправной реализации войскового имущества; ГСМ; запчастей.

В военных комиссариатах незаконно предоставлялись отсрочки призывникам. В военных госпиталях подделывались медицинские освидетельствования, давашие право военнослужащим срочной службы досрочно увольняться из армии.

Все чаще на складах и базах хранения Военного округа фиксировались случаи хищения оружия и боеприпасов с участием военнослужащих. Свои преступные действия они прикрывали «случайными кражами», поджогами, нарушением установленной отчетности. Похищенное из арсеналов оружие попадало в руки криминалитета, шло незаконным вооруженным формированиям на Северном Кавказе и в Средней Азии.

Экономическая ситуация в регионе характеризовалась спадом производства, ростом безработицы, криминализацией экономики. Регион фактически подвергся экономической экспансии со стороны соседнего Китая.

Большой процент среди местного населения составляли лица, отбывавшие в этих местах заключение. Из их среды сколачивались преступные группировки, которые промышляли рэкетом, угонами автомобилей, кражей скота, разбоями.

В регионе активно действовали этнические преступные группы. Кроме криминала от них исходила постоянная угроза экстремистских действий и террактов.

В расположенных на территории Военного округа национально-автономных формированиях усиливались националистические проявления. Отмечались случаи притеснения и откровенного выдавливания русскоязычного населения из мест его постоянного проживания. Противоправные действия националистов подогревались местными средствами массовой информации, националистически настроенной частью интеллигенции.

Наводнившие регион иностранные некоммерческие организации пытались оказывать влияние на внутренние политические процессы через распределение грантов, выборы различного уровня, институты гражданского общества. Многие из них занимались сбором не связанной с их прямой деятельностью информации, негласно осуществляли разведывательную работу в пользу иностранных государств.

Из-за действия многочисленных зарубежных религиозных проповедников, представителей международных экстремистских организаций в регионе  складывалась тенденция к распространению несвойственных местному населению радикальных течений и антигосударственных взглядов.

В приграничных районах прослеживались намерения отдельных государств усилить свое влияние. Наибольшую активность в этом отношении проявлял Китай. Основными каналами проникновения граждан этой страны на территорию Российской Федерации был туристический безвизовый обмен, экспорт рабочей силы, незаконное пересечение границы. Часть попавших таким образом в Россию китайцев, не имея возможности официально легализоваться, становилась резервом для местной криминальной среды.

С расширением международных торгово-экономических связей в регионе значительно активизировали свою деятельность иностранные спецслужбы. Наибольшую активность в этом отношении проявляли представители МГБ и военной разведки Китая, северокорейской МГО, турецкой МИТ, японской АПНБ, английской МИ-6 (СИС), немецкой БНД, американской ЦРУ и РУМО, израильского МОССАД и южнокорейской ГПУ.

Используя официальные визиты делегаций, каналы экономического сотрудничества, контакты зарубежных представителей с местными властями, взаимодействие коммерческих и экологических структур, посещение религиозных и научных организаций, иностранные разведчики активно собирали сведения о социально-политической, экономической и экологической ситуации, государственных тайнах, новейших технологиях. Они активно интересовались процессами реформирования частей и соединений N-ского Военного округа, дислокацией войск, составом и тактико-техническими данными новых видов вооружения и боевой техники. Большой интерес для них представляли лидеры региональных элит. Устанавливая с ними контакты, они не только получали прямой доступ к свежей информации, но и инициировали центробежные процессы внутри региона.

Для достижения своих целей иностранные спецслужбы вели широкий поиск и вербовку агентуры среди местного населения, военнослужащих, представителей органов государственной власти. Их действия отличались целенаправленностью, жестокостью и напористостью. Нередко в своей работе они отступали от традиционных форм и методов вербовки. Ими широко использовался шантаж, запугивание, применение психотропных средств. За услуги разведывательного характера кндитам на вербовку предлагалась валюту и ценности, давались обещания устроить их родственников на работу в совместные предприятия, предоставить им иностранное гражданство, оплатить обучение детей в зарубежных учебных заведениях, выплатить от имени различных зарубежных общественно-политических фондов и организаций различные гранты и субсидии.

Частыми стали случаи разработки российских граждан  региона во время их участия в организованных за счет зарубежных стран программах обучения бизнесу и стажировок. При разработке ученых, выезжающих за рубеж, материальная основа вербовки легендировалась заключением контрактов от имени западных частных и государственных фирм и организаций на чтение высокооплачиваемых лекций, проведение семинаров, совместных научных исследований.

Не чурались зарубежные спецслужбы и традиционных методов вербовки, таких как: имитация любовных отношений; дружба; приверженность «общечеловеческим ценностям»; изучение иностранных языков.

Для поддержания связи со своей агентурой иностранные спецслужбы использовали открытые коммуникационные системы и глобальные информационные сети.

В сложившихся условиях представители иностранных разведок оставались главным объектом Управления военной контрразведки N–ского Военного округа. Кроме этого, контрразведчикам приходилось решать задачи по недопущению террористических и диверсионных актов на объектах военного и оборонного значения, защите государственных секретов, борьбе c наркобизнесом, незаконным оборотом оружия и коррупцией в войсках.

В целом анализ военно-политической обстановки показывал, что при дальнейшем ослаблении внимания центра к существующим в Военном округе проблемам, это будет иметь самые непредсказуемые последствия. * «К К П» - Контроль Космического Пространства.
** «И С З» - Искусственный спутник земли.
*** «F S W (Fahui Shi Waxing) или Ф С В» -экспериментальный возвращаемый ИСЗ.
**** «Ф П С» - Федеральная Пограничная Служба.
***** «Р В С Н» - Ракетные Войска Стратегического Назначения.
******«У В К Р» - Управления Военной Контрразведки.

Глава 3

В эту деревню они заезжать не собирались. Она находилась в стороне от дороги и им сподручнее было проехать мимо, не теряя понапрасну время и набранный по пустынному шоссе ход.

Деревня появились внезапно из-за пригорка. В начале мелькнул погост с неровным рядом крестов, потом дома, за ними – река. Дальше шла утыканная серыми стогами пойма. Она тянулась до выступавших далеко впереди гор, перемежаясь редкими заводями, ракитником и березовыми колками.

- Кипим, товарищ капитан! – резко сбавив ход, повернулся к Ведичу испуганный водитель. – Водички надо срочно долить, а то заклинит движок, что будем делать тогда?..

Ведич, грозно рыкнув в ответ, дал команду сворачивать. Тут же по каменистому косогору они скатились к реке, остановились возле скособоченной пристани, где какой-то старик в картузе чалил канатный паром. Рядом на деревянном помосте, лежавшем на двух больших загудроненных лодках, боязливо переминался запряженный в телегу с сеном крутобокий мерин.

- Здорово, отец! - поприветствовал его Ведич, первым вылезая из машины.

- Здорово, сынок, коли не шутишь! – охотно отозвался старик, с интересом разглядывая военных.

Ведич прошел к передку машины, рывком поднял крышку капота. Пар с шумом хлестнул наружу, разбрызгивая в стороны остатки кипевшей воды.

- Бабейкин! – позвал он водителя.

Солдат вынырнул оттуда-то сзади из-за машины, держа в руках пустое ведро.

- Бабейкин! - повторил он грозно. - Даю тебе десять минут. Разобраться наконец в чем дело и доложить, что с этой чертовой машиной происходит!.. Смотри, боец, не уложишься за это время, пеняй на себя! Больше предупреждать тебя не буду...

Он с силой захлопнул крышку, по откосу стал спускаться к реке. До Кобаково, куда они сейчас направлялись, по его подсчетам, оставалось не больше часа езды. Если бы не эта задержка, они могли бы спокойно до вечера туда обернуться, а к утру и вовсе попасть домой.

- Никак на ту сторону собралися, сынок? – спросил его старик, когда он оказался рядом. На сухом морщинистом лице застыло выражение тревоги и удивления.

- Ага, дед, - буркнул он в ответ, - вот сейчас подремонтируемся немного и махнем, через реку,  не глядя... А ты думаешь, на кой ляд мы к вам сюда в такую даль перлись?..

Старик испуганно отшатнулся от него, замахал руками.

- Не-e-е-а! Вам тута никак нельзя, дорогой товарищ военный! Вы здеся не переедите! Вам бродом надо... Он у нас в-о-о-н там за поворотом находится...

Он стал показывать куда-то вниз по течению реки, где было видно, как на перекате бьется и пенится о камни вода.

- Там не глубоко, - уверял его старик, - конями ездиют, когда порожние. А вам на таком вездеходе, как у вас, сам Бог велел... Переедите, сапог не намочите... А здеся вам никак нельзя, товарищ начальник... Паром старый, при советской власти еше ремонтировался. Загубитя, чего люди потом скажут?..

Старик говорил быстро, скороговоркой, словно боялся, что его остановят и не выслушают до конца. Одетый в старую телогрейку и потертые сапоги, он при всей своей неказистости вызывал сочувствие и уважение. Ну, кто еще, спрашивается, мог вот так, отстаивать общественные интересы, когда до них давно уже не было никому дела.

Ведич оценил этот поступок деда и, чтобы дальше его не мурыжить, рассказал про беду с  машиной. Старик в начале ему не поверил, однако скоро успокоился и на радостях даже предложил гостю «угоститься» табачком собственного помола.

Ведич вежливо отказался, сославшись на то, что для него это крепко, достал свои сигареты, предложил старику. Дед с благодарностью одну взял, но курить предпочел все же свое.

Вынув из кармана пиджака жестяную коробку, он достал из нее сложенную вместе газету, после чего, оторвав от нее кусок, ровным слоем рассыпал по нему  щепоть крупномолотого табака.

Подошедший к ним в это время Ставров с интересом взглянул на красную коробку у него в руках с надписью «Orlik»*, удивленно покачал головой. Было похоже, что дед не чурался лучших сортов английского табака.

- Сигареты – это хорошо! – автортетно заметил между тем старик, ловко сворачивая самокрутку. - Но по нонешным временам уж больно кусаются... У нас, к примеру, у Галины в продмаге одна «Мальбара» лежит, а пойди, подступись к ней. Никаких денег не хватит...

Обкусав подготовленную цигарку с концов, он сунул ее себе в рот, звонко чиркнул спичкой. В тот же миг в нос ударил резкий запах крепчайшего самосада.

Дед Тихон, так звали их нового знакомого, был местным старожилом. Прожил  он, по его словам, в этих местах «семьдесят с лишним годков» и отлучался из деревни лишь дважды. Первый раз «в 46-ом годе», когда его в армию забирали. «Другой раз в хрущевские времена» съездил он с дочкой отдохнуть по путевке на море».

Деревня, в которой жил дед Тихон, была бывшей казачьей станицей. Об этом он заявил с гордостью, одновременно сообщив, что сам является потомственным казаком. Обустроили ее, по словам старика, почти три века назад из-за богатых залежей соли в здешних местах. Власть присылала казаков ее охранять, так с тех пор они  здесь и остались. И название от них же пошло - «Соленая падь».

- При советской власти жили справно, - рассказывал старик, густо смоля самокруткой. - Скота много держали, овец, свиней. Лесопильня своя была, гусятник, пасека большая. А как власть поменялася, разом все куда-то пропало. Ни порядка не стало, ни заработка... Нам старикам грех, конечно, жаловаться... Пенсию получаем, а вот молодежи хоть караул кричи... Малые ребяты, почитай, в каждой семье имеются, а работы нет никакой! Многие из-за того в пьянку ударились, а, кто пожилистей оказался, те в чужие края подались... В общем бежит народ из деревни, бежит...

Ставров не очень внимательно слушал рассказ старика. Сказывалсь беспокойная ночь, а еще его мучил голод. В Шуре пока Ведич выяснял у местных про дорогу на Кобаково (военные на станции так и не появились), он с  его разрешения умял вместе с Бабейкиным банку говяжьей тушенки, но, как оказалось, это только раззадорило аппетит. Голод продолжал противно карябать внутренности желудка, требуя  новых подношений.

- А вас, каким ветром занесло в наши края, если не секрет, конечно? – спросил успокоенный дед, явно довольный разговором с военными.

- Мы, отец, в Кобаково едем по заданию командования! – со значением в голосе ответил ему Ведич.

О Кобаково, по его расчётам, дед должен был знать.  В этой местности осенью прошлого года в результате пожара сдетонировал артиллерийский арсенал c утилизированными боеприпасами. Было много разрушений. Погибли люди. Снаряды тогда, как могли, собрали, но случаи подрывов происходили часто. То человек по недомыслию в снаряд заглянет, то животное наступит. В общем, саперы выезжали туда постоянно. Находились они там и сейчас. От них в Управлении они и узнали про предмет с китайской надписью.

- A-a-а! - согласно закивал головой старик. – Теперь все понятно! Вы, верно, минеры! - и тут же с хитрецой посмотрел на голубую фуражку Ведича. - Хотя, вы, как я погляжу, товарищ военный, не иначе, как летчиком служите... Или теперь такая форма минерам полагается? В мое то время, когда я на Дальнем Востоке под Барабашем службу проходил они на погонах топорики носили; крылышек у них я не помню...

Не ожидавший такой каверзы от старика, Ведич не сразу нашелся, что на это ответить.

- Так это, дед!..  Я и не летчик совсем. Я специалист по авиационному вооружению. В Сухой балке кроме снарядов авиабомбы хранились. Вот меня разбираться с ними из штаба и направили...

Это отчасти было правдой. В их розыскной работе найти благовидный предлог для посещения нужного объекта было не совсем простым делом. Главное, следовало избегать банальностей, не играть с огнем и помнить, что в подобной игре мелочей не бывает.

 В командировочном удостоверении военнослужащего (форма Т-10), которое им выправили в их оперативно-техническом отделе, говорилось, что «Капитан Ведич Сергей Петрович и старший лейтенант Ставров Антон Евгеньевич» командируются в пункт назначения в/ч ..186», с целью: выполнения специального задания командования». В удостоверении также указывался срок командировки: «04 дня» и время: «с 03 по 05 сентября 1996 года».

Эта легенда, как прикрытие, была, с его точки зрения, довольно слабоватенькой. Оба они прежде не имели дела с артиллерией и арсеналами, и при определенных обстоятельствах это могло сыграть с ними злую шутку. Однако все остальное, включая его авиационное прошлое, штамп, печать и фамилия командира части, были самыми, что ни на есть, настоящими.

- Не уж-то снова в Кобаково чего случилось? – с тревогой спросил дед, выпуская из рта самокрутку. - А то ведь как громыхнуло тогда в прошлом годе у них за горкой, у нас ажно стекла в избах повылетали... Стр-а-а-х-у-у народ натерпелся, у-у-жас! Три дня тогда поласкало. Думали, конец свету пришел…

Ведич усмехнулся.

- Чего-то не пойму я тебя, дед. Отсюда до Кобаково добрых тридцать километров будет, а ты мне про какие-то «стекла повылетали» рассказываешь... Уж, не сами ли ваши мужички их под пьяную лавочку повыбивали, а потом решили еще за это компенсацию от властей получить?..

- Ну, да, была бы охота! – закипятился недовольно старик. – Вот ты, мил человек, чужой здесь и не знаешь, что отседова по большаку до Кобаково и впрямь двадцать верст с гаком будет, а ежели напрямки через Уюс и с десяток не наберется... Другие, которые тоже не здешние, в окружную ездиют, а нам такое положение только на руку. Спасибо, покосы не топчут и воду лишний раз не поганят...

Ведич с удивлением посмотрел на видневшиеся за огородами дома.

- А как же вы уцелели тогда? Там снарядов на несколько эшелонов было. Они и до вас должны были долетать?..

- Так от того и уцелели, сынок, что горами прикрылися, а другие деревни, что поближе были: Запрудное, Междуречье и Белый Уюс, так тем досталося, не приведи Господь!… Сам не видал, врать не буду, но люди рассказывали, ни одного дома, говорят, целехонького в Кобаково не осталось.

- А как же люди?

- Ну и людей побило, понятное дело... До нас хоть и не долетало, но и мы свой урон понесли... Прасковья, старушка местная наша, со страху тогда преставилась. Решила, что китаец войною на нас пошел... Ну и Семка Лапшин, сосед мой, в ту пору молодняк одного частника неподалеку от тех мест пас. Ну, и угодил бедолага в самую мясорубку. Полстада, как косой смахнуло и самого сильно поранило. С полгода, однако, потом из больниц не вылазил, насилу доктора выходили...

Дед осуждающе покачал головой, жадно припал к самокрутке.

- Чеченов тогда по телевизору показывали, бандитов этих, - встрепенулся он, - так один прямо так в телевизор и заявил. Мол, в Сухой балке возле этого самого Кобаково наших рук было дело... Мы, говорит, операцию там специальную провели и дальше будем тоже самое делать пока война с Рассеею не закончится...

- Так война то уже закончилась, дедушка! – вступил в разговор молчавший до этого Ставров. – На прошлой неделе в Хасавюрте мир с Чечней заключили. Все, не будут больше никого взрывать...

- Ну, да, дождешься от них, как же! – возразил ему старик. - У нас в деревне этих чеченов, как осоки на берегу, хоть в копны складывай. От них всякой напасти можно ожидать. Х-а-с-а-в-ь-ю-рт!.. Вы бы к ним повнимательней пригляделись, товарищи военные, - перешел он вдруг на шепот. - В Сухой балке точно ихних рук было дело, больше некому...

- Какие чеченцы? – непонимающе посмотрел на него Ведич. - Ты же, дед только что нам говорил, что у вас в деревне одни казаки живут?

- А вы и не знаете! – сильно удивился старик. - У нас ведь тут как лето начинается, от отдыхающих на Тусе отбою нету. Ну, и чечены, как воронье со всех сторон слетаются. Понаставят вокруг озера шлагбаумов с охраною и давай с народа деньгу требовать. Не пройти спокойно, не проехать... И управы на них не найти никакой!.. В прошлом годе наши деревенские попытались как-то за девок своих вступиться, так они одного пырнули ножиком и поминай, как звали!.. Сопроненко, наш участковый, из району тогда следователей привозил. Те все божились отыскать лихоманца, да, куды там... Он, говорят, сразу в горы к себе подался, ищи теперь ветра в поле!... Маруську вот Голованиху только жаль. Не везет бабенке. И мужа и сына старшего в один год схоронила. Хороший был парень, Митькой звали. На Байконуре служил... С год, однако уж, как с отцом своим Степан Николаичем рядышком вон там на горке лежит…

Дед повел взглядом в сторону расположенного на возвышенности кладбища, быстро заморгал глазами.

- A что и отца чеченцы тоже? - осторожно спросил его Ставров.

Дед смачно высморкался, вытер пальцы о сапоги.

- Да нет, отца то, как раз другие... Этого добра сейчас, как дерьма в курятнике, куды не ступи, везде лежит... Вот и Степка Голованов не уберегся… Толковый был мужик, работящий!.. Года три, однако, назад взял он на паях с братом своим двоюродным Иваном Бегунковым землю, техникой обзавелся, скотину развел... Словом, начали они на ноги подыматься... А в прошлом годе, аккурат на пасху, из городу энти понаехали... Как их? - дед чертыхнулся. - Не то рокеры, не то брокеры, хрен их сейчас разберет...

- Рэкетиры, наверное? - подсказал ему Ставров.

- Может и они... Душегубы, одним словом, - согласился с ним старик. - Так вот, пропьянствовали они три дня дома у Витьки-кривого, а потом подались к Степану на пашню и давай с него деньгу требовать... Мол богатым стал, делиться надо… А он мужик серьёзный, самостоятельный, послал их куды подальше, ну они возьми ночью стан ихний в поле и подпали... Ивана то не было в ту ночь с ним, вот он один и кинулся имущество свое спасать... Во времянку залетел, где они горючку хранили, да так там и остался... Утром среди головешек обгоревшего и нашли. Митька евонный тогда из армии только пришел. Сильно по отцу убивался сердешный, ну, а летом и его самого…

Дед судорожно двинул кадыком, несколько раз клацнул вставной челюстью.

- А что это за «тус» такой, отец, о котором ты тут говорил? – немного помолчав, спросил его Ведич. – Название какое-то странное! Туз то случаем не козырный?..

Дед криво ощерил желтые зубы.

- Да, н-е-е-е-т, сынок, какой уж козырный! Это соленое озеро так наши хакасы кличут... По ихнему это соль будет. В нем еще при коммунистах грязь какую-то сильно целебную нашли, ну народ и повалил. По началу немногие ехали, а сейчас как лето, не продохнуть, толпами валют...

- И иностранцы бывают?

- Ну а как же, этих полным-полно нoнче было... Бабы наши им пирогов, да молока все лето на продажу таскали, а они им в ответ только «есть», да «есть». Мол, спасибо, бабоньки, еще приносите, все подметем... Один вот ихний ученый человек как-то по случаю даже табачком меня угостил, - старик показал им красную коробку. – Табак ничего,  душевный, плохого про то сказать не могу, но наша «рубанка»** все таки позадиристей будет... Ну и я, понятное дело, в накладе тогда перед ним не остался. Кисет свой ему подарил. Уж больно тот ему понравился!... А вообще, товарищи военные, - посерьезнел неожиданно дед лицом, - я с этими иностранцами, честно сказать, особенно не общался. Почитай, все лето в огороде, да на сенокосе пропадал. Одним словом, не до них было... А у вас коли охота такая имеется про них разузнать, так вы лучше старуху мою расспросите. Она вам все про них обскажет, до самой последней ихней пуговки...

Дед замолчал, густо засмолил самокруткой.

- А китайцы в последнее время не встречались у вас, дедушка? – снова спросил его Ставров.

Ведич бросил на него недовольный взгляд, нехорошо передернул плечами.

- А чего их встречать, - не заметил этого старик. - С год, почитай, как у нас живут… Поначалу всего несколько человек было, а нонче понаехало столько, хоть караул кричи! И куды только руководители наши смотрют?.. Или может постановление какое на такой случай имеется?.. Мы то здесь ничего не знаем, как впотьмах живем?..

Дед вопросительно посмотрел на Ведича, тот, кашлянув, покивал головой.

- Есть, дед, есть! Все правильно делается. Сам же говорил, что народ из деревни бежит, вот их пока сюда и пускают...

- Ну, ладно, - понурил голову старик, - коли так, коли все по закону, тогда, конечно, тогда пускай живут...

А что на это ему еще мог сказать Ведич. У самого голова кругом шла от того, что творилось вокруг. Многого сам не понимал, а что понимал, рассказать служба не позволяла. Например, про то же Кобаково.

То, что склады не чеченцы в Сухой балке подорвали, было установлено сразу. Два солдата из свободной смены караула проникли ночью в техническую зону склада и, чтобы согреться, развели в нем костер. Потом «для эксперимента» сунули в огонь пороховой заряд. В результате возник пожар, приведший к взрыву. Солдаты чудом остались целы. От них и узнали, как это произошло.

И про чеченцев ему было известно не понаслышке. Знал, что еще до войны рассылали Дудаевцы гонцов по всей стране добывать деньги для своего режима. Там, где оседал один, появлялись и другие. Ничем они не брезговали ради наживы, оправдывая аферы и убийства, ведущейся с «неверными» войной. И прижать их особенно было нечем. Все они по паспорту числились гражданами Российской Федерации.

Ну, а про китайцев ему даже вспоминать сейчас не хотелось. Немногие знали, что еще с шестидесятых годов засылали спецслужбы этой страны своих людей «на оседание» в Россию, ставили им задачу приобретать постоянное место жительство, подыскивать работу, устанавливать нужные связи, изучать экономику, жениться на русских женщинах и ждать, когда придет время действовать. А ведь это было в те времена, когда границу держали на замке, и даже политических перебежчиков с той стороны ссылали в спец поселения на Колыму от греха подальше.

- Дедушка Т-и-и-х-о-о-н! – послышался с другой стороны реки звонкий мальчишеский голос.

Они повернули в ту сторону головы, увидели подростка, который, стоя возле подводы с сеном, махал им рукой.

- Никак Федька Голованов подъехал? - встрепенулся старик, прикладывая руку к глазам. – Ишь, ты пострел! – не удержался он от похвалы. – Парнишке тринадцать едва стукнуло, а ворочает так, что иной мужик позавидует, - и, тут же погрустнев лицом, старик добавил. - Один вот бедолага у матери остался. Помогать ей сердешной надо, ничего тут не поделаешь...

Он бросил окурок, примял его сапогом.

- Ну, ладно, товарищи военные, - молодцевато одернул он на себе телогрейку. - Извиняйте, коли чего не так. Видите, хозяин приехал. Выручать мужика надо, а то до ночи просидит пока паром перегонют...

Дед по-военному им козырнул и, припадая на левую ногу, засеменил к застоявшемуся на пароме коню.

Вскоре мимо них, подпрыгивая на дощатом помосте, проехала телега с сеном. Ведич, пропустив ее мимо, пошел было следом, как вдруг замер от неожиданности. Лежавшая сверху на возу обструганная жердина была приторочена к телеге стропой... от грузового парашюта.
* «Orlick Golden Sliced» - Сорт английского табака.
** «Р у б а н к а» - Нарубленные листы табака.

Глава 4

Генерал Порываев ни в первый день своего пребывания в Москве, ни на второй с начальником Главного Управления встретиться не смог. Генерал-полковник убыл на Северный Кавказ и к тому времени еще не вернулся. Принял его заместитель начальника ГУ ВКР генерал-лейтенант Талушко и генерал Ледовских, представлявший Инспекторское управление.

Они внимательно выслушали Порываева, задали ему несколько уточняющих вопросов, после чего слово взял Талушко.

- Виктор Васильевич! – начал он чуть хрипловатым от постоянного курения голосом. - Думаю, вам хорошо известно, что в мире существуют еще враждебные России силы, которые прилагают значительные усилия, чтобы воспрепятствовать нашему государству стать равноправным участником международных отношений, предъявляют претензии на наши территории и национальные богатства, стараются повлиять на развитие внутриполитической ситуации в стране...

Порываев едва заметно улыбнулся. Он давно знал генерала Талушко. Они служили когда-то вместе в Туркестанском военном округе, в ГСВГ*, неоднократно встречались потом в Афганистане и, конечно, в Москве. Николай Тимофеевич всегда любил красное слово, умело им пользоваться, не изменял он себе и сейчас.

- Ставя себе в заслугу распад СССР, - неторопливо поднялся из-за стола генерал,  - они вынашивают новые планы по расчленению России и рассматривают свои спецслужбы в качестве главного инструмента их реализации. При этом понимая, что нельзя уничтожить Россию, не уничтожив ее Вооруженные Силы, они стремятся нанести сегодня главный удар прежде всего по нашей армии и флоту...

Оставляя клубы душистого дыма, Талушко медленно прошелся по мягкой ковровой дорожке вдоль отделанной под маренный дуб стены с стоявшими возле нее зашторенными шкафами, остановился возле выходившего на Лубянскую площадь большого окна.

За эту привычку прохаживаться по кабинету во время совещаний с папиросой в руках, молодые подчиненные называли генерала за глаза «дядюшкой Джо».Точно таким же образом, как когда-то во-время Второй мировой войны союзники звали Иосифа Сталина. И хотя образ тщедушного с густой шевелюрой генералиссимуса никак не вязался с большим и лысым Талушко, в целом можно было признать, что с именем подчиненные генерал-лейтенанта угадали.

Дело было в том, что помимо того, что Талушко, как и Сталин, предпочитал курить только «Герцеговину Флор», он точно также как и бывший вождь  страдал одним с ним заболеванием - полиартритом. Постоянные боли в ногах не давали ему возможности долго находиться без движения. Поэтому даже, когда генерал стоял, то вынужден был переминаться с ноги на ногу.

Слушая выступление Талушко Порываев невольно поймал себя на мысли, что совершенно спокойно относится к тому, о чем он сейчас говорил. Представить себе такое еще несколько лет назад было никак невозможно. Причина этого заключалось в том, что с развалом КГБ страна потеряла системное обеспечение государственной безопасности, и созданная вместо него ФСБ была пока не готова достойно противостоять вызовам и угрозам, с которыми сталкивалась сегодняшняя Россия.

- В этих условиях, -  продолжал генерала, - руководство Службой приняло решение придать работе наших органов безопасности более наступательный, решительный характер. Перед нами сегодня поставлена задача выработать и на деле реализовать контрразведывательные и разведывательные меры по пресечению агрессивных устремлений противника. Для этого нам необходимо  направить усилия на проведение мероприятий по агентурному проникновению в разведки и другие специальные службы недружественных государств, продолжить работу по обеспечению осуществления оперативных игр в целях перехвата и контроля каналов проникновения противника в нашу страну... Необходимо также повысить уровень контрразведывательной работы внутри страны, уделить повышенное внимание ее дальнейшему совершенствованию с таким расчетом, чтобы перехватить у противника инициативу, навязать ему свою волю, вынудить его действовать в невыгодных для него условиях и в нужном для нас направлении...

Талушко замолчал, долго не спускал глаз с стоявшего внизу на площади постамента, с которого несколько лет назад демонтировали памятник первому председателю ВЧК.

- Н-д-а-а! - произнес он громко. - Наломали, однако, дров с этими реформами!... Н-а-л-о-м-а-ли!..

Порываев заметил, как при этих словах сидевший напротив Ледовских заерзал на стуле, стал нервно перелистовать блокнот в богато оформленном кожаном переплете.

Порываев видел этого генерала впервые. Он слышал до этого, что Ледовских был из первой волны российских демократов, призванных властью для укрепления новых органов безопасности. До своего нынешнего назначения Ледовских активно участвовал в «Движении демократических реформ России», был депутатом Моссовета нескольких созывов. Благодаря произошедшим в стране переменам ему удалось сделать головокружительную карьеру, сменив всего за несколько лет цивильный пиджак младшего научного сотрудника московского НИИ химической промышленности на генеральский мундир одного из руководителей Центрального аппарата Федеральной службы безопасности.

- Чтобы выполнить поставленные задачи, - так же неторопливо направился в обратный путь Талушко, - нам сегодня, как воздух, нужны высокопрофессиональные кадры. За последнее время в ряды ФСБ влилось много достойных армейских офицеров. Однако их подготовка оставляет желать лучшего. Поэтому для того, чтобы сделать из них профессионалов, необходимо, чтобы все они прошли  через  ВОГ** на Северном Кавказе. Только там в реальной боевой обстановке, занимаясь активными мероприятиями, они научатся вести оперативные игры, укрепят наши агентурные позиции среди бандформирований, приобретут навыки по вербовке, дезинформированию, компрометации и разложению противника...

Проблему Временной оперативной группировки Порываев затрагивал в своем докладе. Звучала она, правда, в ином ключе и касалась в основном личного состава. Офицеров в его Управлении критически не хватало. Одни и те же люди выезжали на Северный Кавказ по нескольку раз. Находились среди них и отказники.

- Вы, Виктор Васильевич, правильно заметили в своем выступлении, - словно угадал ход его мыслей Талушко, - сегодня офицеров не удержишь в органах одними посулами... Назрела острая необходимость решать накопившиеся хозяйственные проблемы, строить жилье, обустраивать быт. Однако прежде всего необходимо кардинально оздоровить обстановку в самих войсках. Для этого, нужно не бояться брать на себя ответственность и совместно с МВД и прокуратурой проводить операции по обезвреживанию преступников, мешающих нормальному функционированию войск...

Талушко дошел до стала тяжело опустился в кресло.

- В заключении хочу вам сказать, Виктор Васильевич, что начальник Главного Управления и руководство Службы осведомлены о всех ваших проблемах на местах и будет оказать вам всяческое содействие в их решении... Для этого в самое ближайшее время к вам в округ с проверкой выезжают представители Инспекторского управления. Надеюсь, что они помогут решить вам многие вопросы...

Порываев об этом знал. Более того, он сам неоднократно просил руководство о такой проверке. Все его прежние призывы о нормальном финансировании Управления уходили, как вода в песок. Дело доходило до смешного. Из-за недофинансирования офицеры-контрразведчики, обязанные носить утвержденную еще несколько лет назад Министерством обороны новую форму одежды, ходили на службу, кто в чем попало. Поэтому была надежда, что после Инспекторской проверки хоть что-нибудь да сдвинется в лучшую сторону.

Выступивший после Талушко генерал Ледовских был краток. Инспекторскую бригаду возглавит лично он сам. В бригаду войдут опытные специалисты. Задача инспекторов – разложить работу Управления по полочкам, выявить слабые места, дать рекомендации по их устранению.

Сразу после выступления, генерал-майор, сославшись на срочную занятость, ушел. 

Когда за Ледовских закрылась дверь, Талушко показал на стоявший рядом с ним стул.

- Садись поближе, Виктор Васильевич. Давай-ка, поговорим с тобой по душам!

Он  вынул из сейфа начатую бутылку коньяка «Шустов», две рюмки, после чего,  заметив на себе удивленный взгляд Порываева, властно сказал ему: «Надо, Витя, надо!» и уже потом, разливая красноватую с медным отливом жидкость, добавил: «Захарова на прошлой неделе похоронили. Помянуть старика надо... Хороший был мужик! Настоящий чекист! Царствия ему небесного!».

Полковник Захаров был начальником особого отдела 32-ой армии Туркестаного Военного округа, в которой они начинали службу молодыми лейтенантами. Бывший фронтовик, много повидавший на своем чекистском веку полковник дал им многое в плане профессионального становления. И даже, в последствии занимая высокие посты в Центральном аппарате 3-го Управления КГБ, он никогда не забывал и всячески поддерживал своих бывших питомцев.

Они, не чокаясь, выпили.

- Извини, дружище, но лимона нет, - улыбнулся Талушко, закуривая папиросу, - и секретаршу свою я домой отпустил. Так что будем пить с тобой, как бомжи, не закусывая.

- Пить коньяк с лимоном считается неприличным, - отшутился Порываев. – По-мнению гурманов хороший коньяк следует закусывать только сыром и шоколадом...

- Это кто тебе такую глупость сказал, - удивился генерал. – Не Микешин ли, случаем? А то он всегда был горазд на подобные перлы!..

- Нет, не Микешин!.. Дочка моя в каком-то иностранном журнале вычитала.

- Ну, ну! Вот пусть молодежь шоколадом и закусывает, а мы с тобой уж как-нибудь по-стариковски, с лимончиком... Кстати, как там Надюшка поживает? Взрослая уже совсем стала. Сколько ей сейчас?.. Двадцать три?.. Двадцать четыре?..

- Двадцать шесть.

- Ого, как время бежит! А, вроде бы недавно еще в школу бегала!.. Хотя мой Вовка тоже уже не пацан. Недавно тридцать один отметили... Ну, да ладно, старый дружище, давай мы воспоминания оставим на потом. Вечером жду тебя в гости. Лидию Петровну свою я уже предупредил. Она очень хочет с тобой повидаться. Жаль вот только, что Галина твоя в Москву не приехала, а то посидели бы вместе, как прежде, прошлое вспомнили, песни попели... Ну, давай, Витя, еще по одной! За наше прошлое, за семью, за детей!

Они снова выпили.

- Кстати, ты в курсе, что там у вас в округе под Ужарой вчера произошло? – спросил его Талушко, поудобнее располагаясь в кресле с новой папиросой.

- В общих черта, да!

- И что можешь сказать по этому поводу? Понимаю, что стратеги - это не твоя чашка чая и все таки, кто бы это мог сделать, как ты думаешь?..

Ужара находилась на территории их N-ского Военного округа. Это была крупная железнодорожная станция и одновременно центр сельскохозяйственного района. По полученным этим утром от Микешина сведениям, прошлым вечером неизвестные обстреляли в этом районе охрану расположенной там дивизии РВСН. В результате нападения был убит старший прапорщик, начальник патруля. Еще двое солдат получили ранения.

- Трудно сказать, Николай Тимофеевич, - пожал Порываев плечами. - У нас сейчас в стране каждой твари по паре, сразу и не разберешь.

- И все таки?

Порываев кашлянул. Талушко был прав, их Управление не занималось оперативным обеспечением дислоцировавшихся на территории округа частей и соединений РВСН и, тем не менее было ясно, что генерал спрашивал его неспроста. Скорее всего у Талушко была своя версия случившегося и, задавая ему вопрос, он просто хотел лишний раз ее проверить.

- Судя по тому, что мне известно, -  стараясь отвечать лаконично, заявил он, - на рядовых бандитов нападавшие не похожи. Думаю, и чеченцам эта акция была сейчас не нужна. Благодаря Хасавьюрту они и так добились от нас всего, чего желали...

- Согласен! А как насчет ССО супостатов?

Порываев снова пожал плечами.

- С ССО вообще получается темный лес. Во-первых, непонятно кому такая мысль могла прийти в голову. Ведь хорошо известно, что для того, чтобы направить силы специальных назначений за рубеж, нужна санкция политического руководства страны.... Ужара – это ведь не Тегеран. До нее просто так на вертолете не добраться. К тому же, если к этому добавить время, потраченное на переход госграницы, доставку в операционную зону средств МТО*****, налаживание связи с агентурой, необходимость забазирования, наконец... Нет, думаю, это были не ССО...

Талушко слушал его внимательно. По мимике его лица было заметно, что с какими то доводами Порываева он был согласен, а с какими-то нет.

- Ну, а как насчет зафиксированного в этом районе радиообмена? – спросил его Талушко..

-А, что там и радиообмен был!

- Да! Региональное управление по Краснохолмскому краю его фиксировало дважды. Первый раз передатчик выходил в эфир незадолго до обстрела патруля. Второй раз – сразу после нападения.  Работал он в режиме прыгающей частоты, поэтому расшифровка текста сильно затруднена... И потом, насчет твоих возражений насчет появления ССО, с этим я  согласиться не могу... По нынешним временам их появление на нашей территории вполне возможно. Например, ту же границу ССО могли перейти с легальных позиций. Что касается средств МТО, то необходимый груз в операционный район могли заранее доставить посольские работники или агентура... На худой конец, его  могли просто сбросить с пролетавшего мимо самолета какой-нибудь иностранной авиакомпании...

- Над этим районом самолеты не летают, - возразил ему Порываев. - Зона полетов для всех летательных аппаратов там закрыта...

- Да какая разница, Витя! - вспыхнул негодующе Талушко, - не там, так в другом месте. Я сейчас не об этом говорю... Главное, что такая практика у них существует... А вообще, вспомнил я про эту Ужару совсем не случайно... Дело в том, что завтра или в крайнем случае после завтра к вам в округ вылетает бригада оперативных работников из 4-го отдела нашего Главка... Понятное дело, что по прибытию с ними будет работать Муравьев со своим отделом и представители управления от армии, но было бы совсем неплохо, Виктор Васильевич, если бы и твои ребята в этом деле как-то поучаствовало. Дело, я тебе скажу, обещает быть резонансным... Боюсь, еще много шума наделает. Поэтому, дай команду Микешину, пусть подберет толковых сотрудников. Одного, двух, я думаю, на первое время будет вполне достаточно. От них ведь совсем не убудет, если поделятся оперативными наработками со своими коллегами из Москвы. Глядишь, за что-нибудь вместе да ухватятся...

Уже в самом конце разговора, Талушко спросил.

- К ребятам в УКРО***** уже заходил?

- Заходил!

- И что скажешь?

- По нынешним временам все может быть.

- И что думаешь предпринять?

- А что нам остается? Проведем проверку. Если что-то проклюнется, начнем  разработку, а дальше видно будет...

- Ну, тогда будь здоров! Вечером, как договорились, жду у себя дома...
* «Г С В Г» - Группа Советских Войск в Германии (СССР).
** «Г П» - Главный противник.
*** «О А Т» - Оперативные агентурно-технические мероприятия.
****«ККП и ПРН» - Контроль космического пространства и Противоракетное наблюдение.
***** «В О Г» - Временная оперативная группа.
******«Р Д Г» - Разведывательно-диверсионная группа.
*******«М Т О» - Материально-техническое обеспечение.
********«У К Р О» - Управление Контрразведывательных операций.

Глава 5

То, что это была стропа от грузового парашюта, а не от какого-нибудь «дуба», типа Д-6*, Ведич определил с первого взгляда. Еще до военно-авиационного училища было у него по ДОСААФ-у** двенадцать прыжков с парашютом, и такую мелочь, как эта, он мог бы определить даже с завязанными глазами.

Однако, как стропа могла попасть к старику в таком захолустье, где ни парашютно-десантных частей, ни авиации отродясь не было, было для него большой загадкой. Ему даже захотелось сразу его об этом спросить, но побоялся удачу спугнуть. Уж больно долго они гонялись за этой проклятой капсулой, чтобы вот так, что называется, с ходу, поверить, что она где-то здесь рядом. Ведь, может случайно попала эта стропа к деду, а может и, в правду, наткнулся где-то на нее в поле старик, срезал с нее концы, а потом, испугавшись, взял и столкнул ее в воду. Спроси вот так напрямую, испугается дед, забоится, попробуй его потом разговори.

Пока дед Тихон плавал за мальчишкой, оставив коня на берегу, Ведич еще раз внимательно осмотрел счастливую находку. После чего никаких сомнений у него больше не осталось. Пропитанный противогнилостным и анти-обжиговым составом нейлоновый канат в плетеной оболочке, действительно, был стропой от рассчитанного на тяжелый груз парашюта.

Он обошел воз вокруг, надеясь обнаружить такой же  канат с другой стороны, но там жердина была привязана к телеге старой в узлах пеньковой веревкой.

Вернувшийся вскоре после этого дед по началу даже не понял о чем его спрашивают, а, когда дошло, сильно испугался.

По его словам, еще на прошлой неделе, когда сосед Семка Лапшин вместо веревки, которую он у него просил, дал ему эту «шпагатину», он заподозрил неладное, а, когда тот на другой день накрыл привезенное им из-за реки сено чехлом из чистого капрона, дед и вовсе понял, что дело - табак. Имущество было, явно, казенного назначения, и дело здесь пахло тюрьмой.

Так, запинаясь, он рассказал обо всем этом настырному капитану.

К Семке они поехали прямо от парома, благо жил тот по соседству со стариком. Ведичу не терпелось взглянуть на «чехол из капрона», а еще больше на самого Семку.

По деревне  они проехали с шумом. Собаки, почуяв чужих, кинулись с лаем, так до дедова дома и провожали, передавая друг другу.

Дома убитый горем старик молча завел коня в ворота, матюгнулся на выскочившую навстречу старуху. К Лапшиным  они зашли со двора старика через проделанную в заборе калитку. Так было короче, да и лишние глаза были им сейчас  ни к чему.

Семка, здоровенный лет двадцати пяти парень с белесыми волосами и таким же пухом на розовощеком лице, сидел в летней кухне и, хрустя чесноком, хлебал щи с мясом. Его мать, сгорбленная годами старушка, с удивлением встретила их на пороге.

- Никак в гости кто пожаловал, Фадеич? – шепотом спросила она старика.

- Пожаловал! – буркнул тот недовольно, направляясь в передний угол. Обида на военных у старика хоть и была, но еще больше ему хотелось узнать, чем эта история с парашютом закончится.

- Садитесь, гостенечки дорогие! – сразу засуетилась старуха, заботливо вытирая передником табуретку. - С дороги притомилися, наверное, а я щей с утра наварила… Отведайте, не побрезгуйте! Оно и отдохнете маленько...

Ведич, понимая, что разговор с Семкой может не получиться, да и поесть, вроде бы уже не мешало, раздумывал недолго. Улыбнувшись своей широкой улыбкой, он подтолкнул замешкавшегося Ставрова.

- Отведать, говорите мамаша?.. Отчего же нам не отведать! Мы от щей со сметаною никогда не отказывались...

Как и ожидалось, разговор с Семкой сразу не заладился. Он отнекивался, говорил, что ничего не знает, ничего не видел. Да и говорил это так, что даже двужильный Ведич едва сдерживался. Парень был явно, не охоч до приватных бесед и даже на невинный вопрос о его ранении, нехотя буркнул: «Ничё, не помер и ладно! Чего об этом говорить!».

Взял его Ведич на другом. Увидел на стене среди семейных фотографий знакомое лицо в лихо заломленном берете, на этом и сыграл. Семка служил в морской пехоте и капитану, который «тоже» начинал службу летчика в морской авиации, не сразу, но поверил.

«...Парашют Семка нашел семнадцатого августа возле Медвежьей сопки. Выгонял утром скот со стойбища, тогда и увидел на склоне белое полотнище».

«...Привязанную к парашюту «железную колдобину» он брать не стал, а вот купол и ремни срезал, в хозяйстве потом пригодились».

«...Парашюта никто больше не видел. На стойбище в то утро находился только он сам и собака по кличке «Полкан».

Когда после обеда, поблагодарив хозяйку за теплый прием, они направились на задний двор Лапшиных, чтобы взглянуть на сметанное под «шелковым» пологом сено, Ведич уже знал, что он будет делать дальше.

«Кешу» он предупредит не сразу. Сделает это только после того как сам лично съездить в тайгу и осмотрит оставленную Семкой «колдобину». Уж, больно многое было связано с ней, чтобы вот так запросто отдавать ее на откуп другим. А то, что «Кеша» даст команду не трогать ее до приезда специалистов, сомнений у него не было. Опасения, что капсула стоит на самоликвидаторе, были и у него самого.

...Десяток обрезанных строп, кусок шелковистого полотна и несколько обрезков от фалов-ремней - это было все, что осталось у Семки Лапшина от грузового парашюта. Все остальное, по его словам, он раздал по соседям и друзьям.

- Ну, Семен, собирайся, поедем посмотрим, где ты эту «колдобину» в лесу оставил, - у Ведича от ощущения удачи приятно сосало под ложечкой.

- Не-е-е-е, сегодня я не могу! – неожиданно запротестовал Семка. При этом его лицо приняло прежнее сонное выражение. - Мне еще сегодня надо дуст у ветврача получить, а то телки опаршивели в лесу, лечить нечем...

Бросив недовольный взгляд в сторону некстати хохотнувшего Ставрова, Ведич поиграл желваками.

- Ничего, телки твои подождут, - тяжело выдавил он из себя. - Ты хоть понимаешь, Семен, что за штуковину ты в тайге оставил? – решил он еще раз попробовать надавить на недавнее прошлое морпеха. - Это была противолодочная мина! Ее на парашюте сбрасывают. Она после этого на глубине дрейфует, цель поджидает. Ты ведь, Семен, на флоте служил, такие вещи лучше других понимать должен...

Однако на этот раз старый вариант не сработал.

- Да, мне пускай хоть ядерная бомба там будет! – взорвался в ответ вдруг неожиданно Семка. – Сказал, что сегодня не смогу с тобой поехать, значит, не смогу!.. Да и отдал я эту мину на днях одному, чего ей без толку по лесам валяться! Он мне за это на магарыч дал. Сказал еще поставит, когда эту железяку продаст кому-нибудь…

- Продаст!.. Кому продаст?

Ставров давно не видел Ведича в таком удрученном состоянии. Даже, когда Порываев как-то при нем «разносил» капитана за неудачно сложившуюся операцию, держался тогда Ведич более уверенно и достойно. Сейчас же его лицо сделалось пунцовым, широко открытые глаза выражали и гнев и отчаяние одновременно.

Не ожидавший такой реакции от капитана, Семка смутился, сбивчивым голосом стал себя поправлять.

- Ну, это... Витьке-кривому я  железяку отдал. Это наш деревенский, бизнесом занимается. Зимой мясом торговал, а нонче сколотил бригаду, и они где-то под Поспелихой орех бьют... Но Витьки с ними  нет, не ищите!..  Он на прошлой недели перепил  тут у одного на дне рождении, драку затеял, а, когда участковый пришел  разнимать, он давай в него из ружья палить. В общем, в Шуре он в каталажке сидит…

Ведич помотал головой. Праздник, кажется, откладывался и надолго. Он сунул в рот сигарету, жестом попросил спичку. Стоявший рядом дед торопливо захлопал себя по одежде, вспоминая, в каком кармане они лежат.

- Ладно! – заявил Ведич, отбрасывая в сторону сигарету. - Будем считать, что кина сегодня не будет, кинщик заболел!.. Парашют мы этот у вас забираем... Имущество - государственное, стоит на учете... Но об этом никому ни слова!.. Никому!

Он грозно погрозил пальцем, после чего, развернувшись на месте, зашагал к калитке.

Такого развития событий он, конечно, никак не ожидал. Ведь, если бы ему кто-нибудь этим утром сказал, что из-за закипевшего радиатора они найдут разыскиваемую всем округом капсулу, он бы рассмеялся этому человеку прямо в лицо. В чудеса он не верил с детства, а контрразведка приучила его не верить им никогда. И вот, когда счастье казалось было совсем рядом, все приходилось начинать с начала. Где искать этого Витьку-кривого он, примерно, представлял, a вот куда он мог деть капсулу, это надо было выяснить и как можно скорей.
* «Д у б» - Учебно-тренировочный парашют Д-6 (жарг.).
**«Д О С А А Ф» – Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (СССР).

Глава 6

Напрямую через реку до Кобаково, действительно, оказалось не далеко. Перед этим им, правда, пришлось повозиться с бродом, но и здесь они управились быстро. Прощупали палками дно, подложили, где надо камни, и «Уазик» с первого захода взял водную преграду. На воде осталось лишь масляное пятно, да уплывавший вниз по течению пар от горячего двигателя.

Ведич в Кобаково не поехал. Представившись участковому милиционеру помощником военного прокурора, он обследовал вместе с ним подворье Витьки-кривого, якобы в поисках артиллерийских болванок, которыми тот «по слухам» промышлял в качестве цветного лома, после чего, поставив задачу Ставрову, на попутном транспорте уехал в Шуру.

Согласно полученных от старшего указаний, Ставров должен был проследовать в Кобаково, чтобы выяснить у саперов, что за «штуковину» с китайскими иероглифами они там нашли.

- Если этот предмет окажется не банкой из под консервов «сделано в Китае», - инструктировал его Ведич, - то его нужно будет забрать с собой.

Потом Ставрову следовало посетить Семкино стойбище. Там он должен был тщательно обследовать место, где приземлилась капсула.

- Все там тщательно осмотри и сфотографируй. Я буду ждать тебя в Шуре, в райотделе милиции, - сказал на последок Ведич.

- А может лучше в комендатуре? – не решительно возразил ему Старов.

- Нет, не лучше! – резко пресёк ненужные разговоры Ведич. – Военной  комендатуры в Шуре нет. Ее закрыли сразу после войны. Я справлялся...

Сопровождать в поездку Ставрова вызвался Семка Лапшин. Это стало  большим сюрпризом. «Наверное, в нем гражданская совесть взыграла, - решил Ставров, - за то, что капсулу продал какому-то барыге...».

...Заречную пойму миновал быстро. В начале ехали по мягкой отдающей влагой дороге среди редких берез, краснотала и потемневших от дождей копен, потом через заросли тальника, боярышника и черемухи.

Задолго до Кобаково начали появляться первые следы от прошлогодних пожаров. В начале это были небольшие прогалины, сплошь усеянные розовым кипреем, вечным спутником лесных пожарищ. Потом им на смену пришли обширные гари, на которых совсем не было травы,  торчали лишь обугленные пни, да лежали черные валежины.

На подъезде к деревне по сердцу Ставрова хлестнула жутковатая картина. Часть уцелевших крестов на разместившемся на пригорке кладбище была черного от пожара цвета. Остальные, совсем свежие, светлого. «Это, видимо, и есть тот народ, - подумал он, - который по заявлению деда Тихона стал жертвой недавних взрывов".

В самом Кобаково, царила уныние и запустение. Большая часть домов была разбита. На многих отсутствовали крыши, черными пустотами зияли выбитые окна.

Не было видно нигде людей. Лишь во дворе одного добротного дома Ставров заметил мужика, который сноровисто метал с воза сено в загон, где крутилась какая-то мелкая живность.

- Уезжает народ, - хмуро заметил сидевший сзади Семка. - Правительство обещало помочь людям, да, видать, не до этого теперь. Своих забот, наверное, хватает...

- А почему люди сами не строятся? – удивился Ставров. - Леса ведь много вокруг?..

- Да, так то оно так! – поддакнул Семка. - Но за одно лето избу не поставишь... Лес сырой, сушить надо. Не то поведет потом сруб, по новой рубить придётся...

...Они остановились в самой центре деревни возле большого дома. Крыша на нем не было, в стене зияла дыра – след от прошедшей сквозь нее артиллерийской болванки.

- Здесь у них раньше клуб был, - заметил Семка. – Я часто до армии с пацанами сюда на танцы ездил. Бывало, что и дрались с местными из-за девок...

Рядом с клубом в заросшем травой палисаднике стоял полуразрушенный памятник погибшим на прошлой войне кобаковцам. Венчавшая его сверху звезда была покорежена, сделанные из лепнины фамилии посечены каменной крошкой.

«Получается, что даже здесь у себя дома, - с грустью подумал Ставров, - павшие солдаты не нашли себе покоя. Война докатилась и до этих мест».

Он прошелся вдоль палисадника, с удивлением остановился возле вкопанного в землю щита с надписью: «Сегодня в ДК пос. Кобаково».

На выскобленном непогодой дереве была криво закреплена афиша какого-то старого фильма. Разобрать его название было невозможно, а вот время начала сеанса «9.30», и надпись «дети до 16 лет не допускаются» хорошо сохранились.

«Когда это было и где эти люди, что ходили смотреть это кино, - вновь  подумал Ставров, - теперь можно было только догадываться».

Чтобы как-то сориентироваться в обстановке, он окликнул проходившую мимо них старушку, спросил у нее, где в деревне квартируют военные. Та долго смотрела на него слезящимися глазами, шевелила фиолетовыми от времени губами.

Ставрову стало от этого не по себе, подумалось даже, что для деревенских сейчас все военные на одно лицо: от них пришла беда, им за это и отвечать. Он хотел было уже ретироваться от старухи в сторону, как она, ткнув палкой в сторону заросшего травой переулка, прошамкала пустым ртом: «Туды правьте!»

Саперов они нашли на самой окраине деревни. Возле приземистого пятистенка с двухскатными воротами стоял армейский «Газ-66» с темными номерами на передке.

- Бензина, бензина попросите у них, товарищ старший лейтенант! –зашептал ему в след Бабейкин, когда он направился к воротам. - А то у нас всего полканистры осталось...

Во дворе дома грудились солдаты. Перед ними стоял невысокий, худощавый капитан в старой полевой форме с портупеей через плечо и что-то энергично им объяснял.

На земле была расстелена солдатская плащ-палатка. На ней находилась эбонитовая коробка с ручкой и двумя клеммами, с десяток похожих на хозяйственное мыло тротиловых шашек, пучок серебристых детонаторов, объемистая бухта с огнеупорным шнуром, стоял ящик со сделанными из веревки ручками, на котором белой краской было написано «КР-И»*.

- Повторяю еще раз, -  говорил капитан, обращаясь к солдатам. - После того как закончили укладку снарядов в один ряд, тянем саперный провод от КПМ** только к одному из них. К остальным делаем разводку детонирующим шнуром.. Понятно все объясняю?

Солдаты утвердительно закивали головами.

- Ну, коли понятно, то приказываю саперный провод беречь, как зеницу ока!... «Кошками» не разбрасываться!.. Оцепление снимаем только по моей команды!.. А тебя Емелин, - обратился он к улыбчивому с веснушками на лице солдату, - я предупреждаю в последний раз... Еще раз узнаю, что ты «шишкуешь» детонаторами, посажу на гауптвахту...

- Так я же для всех старался, товарищ капитан! – обиженно запротестовал конопатый. - Да и попробовал один только раз...

- Все, прекратить разговоры! – оборвал его капитан и тут же приказал остальным. – Грузите оборудование в машину, через пятнадцать минут трогаемся...

Он повернулся к Ставрову, которого заметил еще, когда он заходил во двор, протянул руку.

- Капитан Спасибо!.. Дима...

Ставров, улыбнувшись, представился.

- А мы тебя в Копарево ждали, -  удивился капитан, узнав, что Ставров приехал из Шура. – Ваш Андреенко, прямо извелся весь. Раз пять, наверное, уже вам в округ звонил...

Предмет, ради которого Ставров приехал в Кабаково, находился здесь же во дворе в сарайчике. После короткого знакомства, капитан дал команду солдатам, и те вынесли на свет темный от нагара предмет конусообразной формы. Он представлял собой увесистый кусок металла, имевший пористую оболочку и вкрапления обуглившейся древесины.

- «Chan-ch-zgen», - прочитал Ставров на нем надпись.

- Чего, чего? – удивился капитан.

- «Великий поход» какой-то, - пожал Ставров неопределенно плечами.

- Какой поход? - ошарашено переспросил капитан.

- Написано так. «Chan-ch-zgen» по-китайски означает «великий поход»...

- И что дальше?

- Ничего! Грузите в машину, мы его с собой заберем!

- Н-д-а-а-а! – не смог скрыть своего разочарования капитан, потирая затылок ладонью. – А я то чудила из Нижнего Тагила даже подумал, не нашли ли мы что-то важное, за что медалька полагается... А тут тебе какой-то «великий поход» и совершенно никакого навару...

Он по-детски улыбнулся потом, испытывающее посмотрел на Ставрова.

- А ты где так китайскому выучился?

- Да, было время, научили!

- И все же?

- В Москве.

- И что... писать тоже можешь?

- Могу.

- Ну, ты даешь, лейтенант! - восхищенно произнес капитан. - А я сколько немецкий в школе и в училище не зубрил, ничего кроме «хёндэ Хох» и «Гитлер капут» не помню...

Он весело рассмеялся, видимо, и сам удивляясь такому результату, потом, погрустнев, добавил.

- А нам, видишь, чем тут приходиться заниматься… Что ни день, то событие!.. На прошлой неделе пацаны взрыватель в лесу нашли, ковырнули, он у них в руках и взорвался. Одному пальцы оторвало, другой глаза лишился… А до этого еще случай был. Мужик снаряд в тайге подобрал и решил от него избавиться... Сунул в костер, а потом три часа по тайге с проникающим ранением живота полз, еле живой остался... А вообще, я тебе скажу, старей, боеприпасов здесь - тьма!.. Мы их, чтобы взрывчатку экономить, приспособились под водой взрывать. Они так лучше детонируют... А там, где воды нет, мешками сверху с песком накрываем. Тот же эффект, правда, пыли много...

Ставров слушал капитана Диму со смешной фамилией Спасибо и по хорошему ему завидовал. Было видно, что капитан человек бывалый, дело свое знает хорошо, и глупых вопросов на вроде того, что делать в той или иной ситуации, давно себе не задает.

Сам он еще год назад служил военным переводчиком в разедотделе штаба общевойсковой армии и ни о каких органах даже не помышлял. Свела его тогда случайно судьба с контрразведчиками, дал он свое согласие на переход к ним, а дальше пошло, как по накатанной: встречи, собеседования, проверки. В результате чего, появился приказ Министра обороны об откомандировании его лейтенанта Ставрова Антона Евгеньевича в распоряжение Директора ФСБ.

Произошло это так быстро и стремительно, что приходилось только разводить руками. Любивший находить всякому действию свое объяснение Ведич потом заявил, что в былые времена такая проверка заняла бы не менее года, и не факт, что после этого его бы взяли служить в КГБ.

Позднее Ставров узнал, что причиной такой скоропалительности стал межведомственный приказ № 219/167 «Об отборе офицеров ВС РФ для комплектования федеральных органов государственной безопасности», подписанный Министром обороны и Директором ФСК в 1994 году. Согласно этого приказа, оформление документов на откомандирование офицеров Министерства обороны, имевших положительные характеристики и желавших продолжить службу в органах государственной безопасности, проводилось в кратчайшие сроки.

После принятии в ФСБ, Ставров далеко из Сибири не уехал. Его новым местом службы стало Управление Военной контрразведки по N-скому Военному округу. Из-за знания китайского языка его оставили в Управлении, где начали понемногу приобщать к тонкостям работы с негласным аппаратом, давали на изучение дела оперативного учёта, ведомственные приказы и инструкции. Кроме этого, за первые два месяца службы он присутствовал при нескольких арестах и допросах, а также вербовке лица из числа служащих Российской армии. Кроме этого, по заданию руководства он принимал участие в подборе  явочной квартиры и привлечении к сотрудничеству ее владельца.

Для полного профессионального становления необходимо было еще отучиться на  Высших курсах военной контрразведки, но из-за нехватки в Управлении людей, ее пришлось временно отложить.

Поиск китайской капсулы стал для Ставрова первым серьёзным испытанием на новом месте службы. По началу было сложно привыкнуть обходиться без нормального сна и горячей пищи, однако все это было полбеды, угнетало другое. Никто в Управлении не знал, где находится капсула. Порой им приходилось преодолевать не одну сотню километров, чтобы проверить какой-нибудь незначительный факт. Поэтому, выезжая в Хакасию, они тоже на удачу не надеялись. Думали, что это будет очередная пустышка. Но встреча с стариком все изменила.

Хотя, если честно признаться, то следовало прежде всего сказать большое спасибо капитану Спасибо и его бойцам. Не окажись его команда в нужном месте, не появился бы после этого дед Тихон, а затем и капсула.

...Ставров улыбнулся двум вырвавшимся у него нечаянно «спасибо», подумал, что напрасно коллега-капитан так удивляется его «бейцзынскому диалекту»***. Из него, как любил говорить в таких случаях «мудрый» Ведича, при желании сапог не сошьешь. Да и его личная заслуга в познаниях путунху**** больше принадлежала Альма-матер на Волочаевской*****. Вот где Диму Спасибо могли легко выучить говорить на каком-нибудь южноминьском наречии получше иного китайца. В чем, в чем, а в этом он нисколько не сомневался.

* «К Р - И» - Комплект разведывательный-инженерный.
** «К П М» - Конденсаторная подрывная машинка.
*** «Б е й ц з ы н с к и й» - пекинский (кит.).
**** «П у т у н х у» - китайский язык (кит.)
***** «В о л о ч а е в с к а я» - улица в г. Москве, где расположен Военный Университет, готовящий переводчиков для нужд Минобороны РФ.

Глава 7

До Шуры Ведич добрался на попутной машине. Какой-то частник из «Соленой пади» вез на разбитых «жигулях» четвертой модели картошку на рынок, с ним он до райцентра и доехал.

В Шуре он сразу направился в РОВД. Начальник милиции, невысокий, седой подполковник с большими усами, долго внимательно рассматривал его удостоверение потом, подняв на него удивленные глаза: «Ну и чем я вам могу быть полезен?».

Кабинет старшего оперуполномоченного ФСБ по Шуранскому району майора Табачникова, куда его после этого направил милиционер, находился в одном с РОВД здании. Одетый в потертый пиджак и несвежую рубашку майор, судя по его лицу, уже был оповещен о прибытии своего военного коллеги. Высокий с болезненным лицом он вышел из-за стола, морща тонкие нервные губы, вяло пожал Ведичу руку.

В оклеенной светлыми обоями комнатке кроме громоздкого стола, за которым сидел оперуполномоченный, находилось три стула, металлический сейф с графином, платяной шкаф, старый потертый кожаный диван с металлическими заклепками и стоявшая в углу спортивная гиря, к которой, судя по налету пыли, давно никто не прикасался.

Еще на стене висел портрет Дзержинского, под которым была неровно прикреплена черно-белая картинка небольшого размера. На ней были изображены два подвыпивших мужичка интеллигентного вида, которые вели оживленный разговор за столом в питейном заведении. Из-за спины у них выглядывала хитровато-лисья физиономия какого-то человека. «Иностранные разведчики усиленно охотятся за любителями выпить!» - грозно предупреждала картинка.

- Говорят, еще при НКВД* это диван завезли, - подал голос Табачников, когда под массивным телом Ведича натужно заскрипел его старые пружины. - Ему  сто лет в обед, а я менять не хочу. Раритет, понимаешь ли, реликвия...

Чтобы не тратить время на порожние разговоры, Ведич сразу приступил к делу.

Табачников внимательно его выслушал, сделал несколько пометок в своем блокноте.

- Хорошо! – сказал он. - Попробуем чем-нибудь вам помочь... Кстати, ориентировку на эту вашу капсулу я получил еще две недели назад. Так что у меня свой интерес в этом деле имеется...

В след за этим Табачников начал кому-то звонить, потом, извинившись, вышел.  его не было минут тридцать. Когда он наконец вернулся, то прямо с порога заявил, что дело утрясено и надо лишь немного подождать.

Только после этого Ведич разглядел, что Табачников выглядел совсем неважно. Суховато-тусклая кожа на лице, нездоровая краснота на щеках и темные круги под глазами говорили о какой-то болезни. Он по началу даже решил, что оперуполномоченный злоупотребляет сверх меры алкоголем, но майор, словно угадав его мысли, заговорил про проблемы со своей щитовидкой.

Ничем никогда не болевший Ведич не любил разговоры на подобные темы, поэтому, послушав немного майора, он тактично и, как ему показалось совсем  незаметно, перевел разговор на Шуру, а потом на Соленую падь.

Однако, тема «бесчинствовавших» в деревне кавказцев, не особенно заинтересовала вялого Табачникова.

- Да знаем, мы знаем про эти их подвиги в районе, - лишь вяло покивал он головой. - Более того, хочу тебе сказать, капитан, что эта твоя Соленая падь - ничто по сравнению с тем, что у нас творится на золотых приисках... Вот где настоящая война идет, и кто в ней победит: мы или они, еще неизвестно...

Звякнув ключами, он вынул из сейфа какую-то бумажку, потряс ею в воздухе.

- Вот посмотри!.. Это – телефонограмма!.. Я получил ее сегодня утром... В ней говориться, что вчера на руднике «Красный коммунар» было совершено покушение на начальника службы безопасности этого прииска. В результате нападения сам Николай Андреевич не пострадал, а вот его служебную машину и находившиеся в ней вещи сожгли полностью... А вот это еще! – Табачников вновь звякнул ключами от сейфа, вытащил серую папку. – Здесь еще с десяток убийств, казнокрадств и афер найдётся, и практически за каждым вторым эпизодом стоят твои кавказцы...

Он хотел что-то еще сказать, но рядом зазвонил телефон, и он отвлекся. «Да, да лучше сюда!», - сказал он кому-то властно и, добавив, что «вопрос этот улажен с руководством», положил трубку на рычаг.

... Витьку-кривого привели минут через пять после телефонного звонка. В начале в кабинет постучали, потом вошел толстый круглолицей сержант со знаком «Отличник милиции МВД» на груди. Доложив майору о доставке конвоируемого, он положил перед ним какой-то листок бумаги.

Табачников пробежал по нему глазами, передал Ведичу. Бумажкой оказался протокол задержания подозреваемого, составленный дознавателем по имени Карамрджян.

Оказалось, что Витька-кривой имел вполне благозвучную фамилию - Оборин. Было ему 34 года. По национальности - русский. Женат. Имел на иждивении двух малолетних детей. В 1986-ом году Шуранский народный суд осудил его на семь лет лишения свободы по ст. 146 УК РСФСР п. В «за причинение тяжких телесных повреждений здоровью пострадавшего в ходе разбойного нападения».

Остальное у Витьки тоже было все как у людей: «Номер паспорта», «Адрес места жительства», «Воинский учет».

Заранее о допросе задержанного они не договаривались. Табачников лишь поинтересовался, нужна ли его помощь, Ведич кивнул головой.

- Нужна!

После этого Табачников открыл ящик стола, долго в нем копался, потом с сухим треском включил какой-то переключатель. По громкому свисту набиравшей скорость бобины Ведич сразу определил, что это заработала перемотка катушечного магнитофона.

..Витька-кривой оказался хилым, похожим на подростка парнем с худощавым покрытой оспой лицом и свернутым на один бок носом. Одет он был в помятый спортивный костюм «Adidas» и грязные китайские кроссовки.

Если бы не бегавший по сторонам взгляд его узких глаз, наколки на руках и нарочито бравурный вид, Оборина смело можно было принять за спортсмена, по какому-то недоразумению попавшего в милицию.

Войдя в кабинет, Витька быстрым взглядом окинул комнату, после чего танцующей походкой направился к стулу, на который ему указал майор.

«Зря он так, - подумал про майора Ведич. – Надо было оставить Оборина стоять. Глядишь, так и заговорил бы скорей!..».

Сам он сел таким образом, чтобы допрашиваемый его не особенно видел. С одной стороны, у того должно было быть полное ощущение присутствия в комнате только его и следователя, с другой, самому Ведичу необходимо было понаблюдать за ним со стороны. Если Оборин вдруг начнет врать или путать, это сразу срисуется пo его идеомоторике.

- Ну что Виктор Николаевич, - начал не спеша разговор Табачников. - Давайте будем знакомиться. Я – старший оперуполномоченный ФСБ по Шуранскому району майор Табачников Леонид Владимирович. Это, - показал он на Ведича, - мой коллега из Управления Военного округа. У нас к вам есть несколько вопросов. Надеемся, что вы дадите на них полные и исчерпывающие ответы... Но сразу хочу вас предупредить, гражданин Оборин, что нам все известно и пригласили мы вас сюда исключительно для того, чтобы уточнить лишь некоторые детали...

Витька смотрел на Табачникова и лихорадочно соображал, для чего он понадобился особистам. Никогда прежде он с их конторой не пересекался, поэтому чувствовал себя не в своей тарелке.

- Слушай начальник! – дернулся он на стуле всем своим маленьким телом. - Говори чё, те надо? Если это допрос, то давай приглашай сюда адвоката... Если нет, то у нас сегодня банный день и мне давно пора под душиком чресала свои обмыть...

Витька сделал игривое движение руками, как бы показывая на себе, что конкретно он хотел бы помыть. При этом, эту клоунаду он сопроводил откровенным зубоскальством, что еще сильнее вывело из себя Ведича.

Он и сам не раз попадал в похожие ситуации, когда добровольно сдавшиеся в Чечне боевики начинали ему нахально «тыкать» на первом же допросе, давая как бы тем самым понять, что держатся с ним «на равной ноге». Однако, он всегда резко пресекал подобные поползновения, четко обозначая, что конкретно от них требуется.

- Вы не так меня поняли, уважаемый Виктор Николаевич, - продолжал медово вещать Табачников. - У нас с вам сейчас не допрос, а дружеская беседа... К тому же, как вы видите, у нас даже записывающей аппаратуры нет никакой...

Табачников с улыбкой обвел рукой кабинет, как бы призывая подследственного самому в этом убедиться.

В ответ Витька лишь криво ухмыльнулся. «Верить не верить, - говорило его лицо, - этот базар опер пусть прибережет для других. Его на такой мякине не проведешь».

- И потом, Виктор Николаевич, - Табачников медленно поднялся, прошёлся по кабинету, - кто вам, сказал, что вы находитесь здесь в качестве обвиняемого. Мы вас пригласили сюда, как свидетеля, а последний, как известно, может давать показания и без адвоката. А вот, если свидетель отказывается это делать, то за это его можно привлечь и к уголовной ответственности...

Табачников налил себе воды, незаметно сунув в рот таблетку, запил ее из стакана.

-  Но главное, Виктор Николаевич, вы должны четко усвоить, - продолжил он через минуту, - что мы не милиция, а служба Безопасности. Нас не интересует украденный мешок картошки или драка пьяных мужиков. Наши подопечные – это шпионы, диверсанты, торговцы оружием, военной техникой!..

На последнем слове майор сделал ударение, надеясь, что Витька правильно поймет намек, но он упорно молчал.

- Поэтому вы, как человек опытный, хорошо разбирающийся в уголовном кодексе, - в голосе Табачникова послышалось первое недовольство, -  должны также четко представлять, что и срок за подобные деяния дают гораздо более серьёзный, чем за пьяный дебош со стрельбой…

Виитька заскрипел на стуле.

- Чево, чево? – натужно выдавил он из себя. - Если я вас правильно услышал, гражданин начальник, вы мне кроме длинных нар еще хотите черный ворот на робу нашить? Это за что же такая нелюбовь ко мне, гражданин начальник?..

- А за то, Виктор Николаевич, - навис над ним в тот же миг грозовой тучей Табачников, - что нам доподлинно известно, что несколько дней назад вам передали в тайге военный контейнер, который вы собирались потом продать... Если продали, то кому?.. Имя, фамилия этого человека? Где проживает?..

Витька непонимающе уставился на майора.

- Так, я это, - пробормотал он, - я, как скажите, гражданин начальник. Только вот о каком контейнере вы речь ведете? Чего-то не пойму я вас совсем?

- О каком? – в голосе Табачникова послышались ледяные нотки. - Девятнадцатого августа этого года ваш односельчанин Лапшин передал вам контейнер возле... Э-э-э..? Где это было? Как ее там?..

Он лихорадочно посмотрел на Ведича.

- Возле Медвежьей сопки! – быстро подсказал ему тот.

- Да, да! Возле Медвежьей сопки!.. Не уж-то запамятовали, гражданин Оборин?..

Витька, не мигая, смотрел на Табачникова. Лицо его сделалось бледным. Он понял, что его прежние опасения не сбылись, но и к такому повороту событий он готов пока не был.

- Послушай начальник, - еще громче заскрипел он на стуле, - говорю я тебе, как на духу!.. Ничё я про этот контейнер не знаю и знать не хочу... Что там у тебя за базар с Лапшиным был, это ты с ним разбирайся... У него с детства с головой было плохо, а после контузии, видать, и подавно свихнулся... Поэтому и заявляю я совершенно ответственно, что ни на какой Медвежьей сопке я не был и никаких военных контейнеров мне никто не передавал...

- Значит, не передавал, говорите? – переспросил его с улыбкой на лице Табачников.

Витька криво усмехнулся, развел руками в стороны.

- Ну, не передавал, значит, не передавал. Так и быть, поверим вам на слово...

Услышав такое, Ведич чуть не свалился с дивана. «Как поверим?.. Кому поверим? – молотком застучало у него в мозгу. – Да он что с ума спятил?.. Н-е-е-ет, он на такой результат он не согласный! Он не для того в Шуру ехал, чтобы этим ограничиться... Да и, кому Табачников поверил на слово? Уголовнику?.. Сразу видно, не воевал майор, не знает, каким боком такое доверие порой выходит...».

Он бы мог сейчас привести Табачникову, наверное, тысячу примеров, когда, казалось бы безупречные во всех отношениях люди, которым Оборин даже в подметки не годился, предавали друзей и боевых товарищей ради личных шкурных интересов. Однако в памяти всплыл только случай, который произошел с ним более года назад под чеченским селом Шатоем.

В тот день на контрольно-пропускном пункте, «закамуфлированном» под милицейский блок-пост, они остановили для проверки автоколонну в составе «Уаз-469» и двух армейских грузовиков с семью солдатами на борту. Согласно сопроводительным документам, колонна направлялась в распоряжение 61-ой Отдельной артиллерийской бригады, дислоцировавшейся где-то под Аргуном.

По документам старшим колонны был подполковник Ляхов. Вместе с ним в машине, которой он лично управлял, находились раненый в ногу капитан-артиллерист и старший прапорщик с грязной повязкой на шее, который на задаваемые ему вопросы лишь невнятно сипел и показывал пальцем на горло.

При проверке ничего подозрительно обнаружить не удалось. На вид военные были, как военные. Мало ли их тогда колесило по чеченским военным дорогам. Хотя при этом следовало оговориться, что к этому времени большая часть российских войск уже осела в обустроенных гарнизонах и не представляли собой неорганизованную массу из немытых, голодных солдат и тонущих в грязи БТР-ов, танков и артиллерийских орудий, как это часто случалось в начале военной кампании.

Боевики, которых федералы к этому времени вытеснили с равнин в горы, занялись активной вербовкой и подготовкой агентуры с заданиями диверсионно-террористического, пропагандистского и разведывательного характера в тылу российских войск. Они набирали агентов из числа перешедших на их сторону военнослужащих, криминальных элементов, гражданских лиц.

После подготовки агентов сколачивали в мелкие группы, ставили перед ним задачи по ведению войсковой разведки; уничтожению мостов и других военных сооружений; захвату или уничтожению высокопоставленных армейских и милицейских чинов, представителей спецслужб и разведки; разложению и склонению российских военнослужащих к измене; распространению антироссийских листовок; проведению устной агитации.

Подготовленных агентов экипировали и снабжали фиктивными документами в соответствии с разработанной им легендой. В тылу для них закладывались базы и хранилища с оружием, взрывчатыми веществами, продовольствием и одеждой.

Действовали агенты в тылу российских войск под видом командированных военнослужащих и гражданских лиц; раненых; выписанных из госпиталей и имевших освобождение от службы в армии; эвакуированных из районов, где шли боевые действия.

В непосредственной полосе соприкосновения с бандформированиями агентура действовала под видом саперов, производивших минирование или разминирование территории; связистов, занимавшихся проводкой или исправлением линий связи; снайперов и разведчиков Российской Армии, выполнявших особые задания командования; раненых, направлявшихся в госпитали.
 
Наиболее распространенными фиктивными документами, которыми снабжалась агентура бандитов, были удостоверения личности командного состава; различные виды командировочных предписаний; расчетные и вещевые книжки; продовольственные аттестаты; выписки из приказов о переводе к новому месту службы; доверенности на получение имущества со складов; справки о медицинском освидетельствовании с заключением врачебной комиссии; справки о выписке из госпиталя и разрешении отпуска после ранения; военные билеты; удостоверения об освобождении от военной службы по болезни; паспорта с соответствующими отметками о прописке; трудовые и наградные книжки;  временные удостоверения о наградах.


Ведич лично сам проверил офицерское удостоверение подполковника Ляхова; его командировочное удостоверение с грифом «прибыл», «убыл»; воинские перевозочные документы на «спец груз» (пустые укупорки из под артиллерийских  снарядов) на двух грузовиках «Урал-375» и «Зил-131» в сопровождение караульной команды из семи человек. Кроме этого он внимательно изучил продовольственный аттестат Ляхова, аттестат на оружие и даже попросил посмотреть его личный номер, под которыми подполковник числился в списке личного состава Вооруженных Сил еще с времен Советского Союза.

Однако, придраться было не к чему. Все было в порядке у подполковника Ляхова и двух ехавших с ним военнослужащих. Что называется ни царапинки, ни лишней завитушки в их личных и сопроводительных документах ему обнаружить не удалось.

И все-таки что-то вызывало в них подозрение. Это уже потом,  задним числом анализируя ситуацию, он пришел к выводу, что это была его сыскарская интуиция.

Толчком к столь внимательной проверке, несомненно, послужила информация, которую они незадолго до этого получили по агентурным каналам. В ней в частности говорилось, что крепко потрёпанные федеральными войсками боевики собирались осуществить провокацию против чеченского населения. С этой целью, они, переодевшись в форму российских военнослужащих, пограничников или сотрудников МВД, должны были провести в рамках, так называемых «устроенных федералами зачисток», несколько публичных расстрелов мирных жителей, чтобы отправить затем заснятые на пленку эпизоды в западные СМИ. Имелась также информация, что в этой «расстрельной» команде будут задействованы лица славянского происхождения.

В общем, все по бумагам тогда было в порядке у проверяемых военнослужащих и даже на заданный Ляхову при проверке вещевого аттестата «лукавый» вопрос: «Смотрю, товарищ подполковник, вы по норме номер три вещевым довольствием у себя в бригаде снабжаетесь?», Ведич получил адекватный ответ: «Ну, а как ты думал, капитан! Все, как положено: чулки, лифон, рейтузы женские с начесом...».

О том, что вещевым довольствием по форме №3 в Российской Армии снабжаются только военнослужащие женщины подполковник знал, а вот то, что сидевший рядом с ним «капитан Корнеев», как две капли воды, был похож на разыскиваемого ими Игоря Лавренева (он же урожденный Игорь Мусабаев, он же Алексей Лавренев), выпускника Львовского Высшего Военно-Политического Училища, который службе в армии военным журналистом предпочел абхазский батальон Басаева, где в начале был муллой и снайпером, а потом стал ближайшим подручным этого бандита, Ляхов явно не догадывался. Ведич опознал Лавренева по интеллигентным очкам и «проваленному рту», глубокой впадине между нижней губой и подбородком, что были указаны, как «особые приметы», в полученной на него ориентировке.

Еще одним попутчиком подполковника оказался американский наемник по имени Джеффри Райт. Во всяком случае, так было написано в изъятом у него паспорте. Приняв, по словам американца, у себя на родине несколько лет назад ислам, он приехал в Россию воевать с притеснявшими мусульман неверными.

С точки зрения логики, такой ответ американца выглядел, как минимум, немного странноватым, потому что при желании Джеффри Райта мог спокойно найти тысячи таких «неверных» у себя на родине. Но там, по его собственному признанию, в американском штате Оклахома жила его любимая мама, которая на день Благодарения, когда в ее доме собиралась вся их большая семья, всегда запекала большую вкусную индейку.

…Взяли они эту троицу по-тихому. В начале попросили подполковника выйти из машины, якобы для того, чтобы помочь разобраться с грузом, и, что называется прямо на открытой двери, жестко его повязали.

«Мулла Лавренев» сопротивления оказать не смог. У него была  пулей раздроблена коленная чашечка, поэтому он едва двигался. К тому же его мучила жесткая лихорадка.

А вот «Джеффри Райт» повел себя неадекватно. У него, пожалуй, единственного была возможность воспользоваться оружием. Во-всяком случае, когда по условленному сигналу к нему в машину ломанулись оперативники, дверь, как назло, заело и понадобились несколько долгих секунд, чтобы ее открыть.

Однако, вместо сопротивления «Джеффри Райт» моментально задрал руки к небу и на ломанном русском языке стал нести какую-то околесицу про то, что он является иностранным подданным и что, мол, без присутствия консула Соединенных Штатов он отказывается говорить. Смех, одним словом и грех!

Это американское чудо в перьях, тогда даже не поняло, что вокруг шла жестокая война и, дернись он даже левой пяткой в сторону лежавшего рядом ствола, его прикончили бы прямо на месте, и никакой бы ему консул и мама из Оклахомы уже не помог.

...Потом на допросе реально числившийся в списках личного состава Ограниченной Российской группировки войск в Чечне подполковник Ляхов Валерий Витальевич признался, что за семь с половиной тысяч долларов он перевозил раненых боевиков через блокпосты федеральных сил, используя для этого в качестве прикрытия транспорт и военнослужащих  своего соединения. А ведь этот подполковник был не каким-нибудь занюханным прапорщиком готовым ради личной наживы таскать со склада простыни и солдатское исподнее, а высоким должностным лицом, имевшим академическое образование, награждённым правительственными наградами, обладавшим огромными полномочиями, иммунитетом и правом распоряжаться жизнью подчиненных ему людей.

Как потом он сам заявил на допросе, на это преступление он пошел,  выражая протест против ведущейся в Чечне войны. Ага, как говорится «речи как снег, а дела как сажа». Этот высокопоставленный армейский гусь оказался обыкновенной дешевкой, который ради того, чтобы набить мошну иностранными зузами*, был готов запродать душу хоть самому  дьяволу.

...А «расстрельщиков» тех они потом все-таки взяли, хотя произошло это в другом месте. 

Перед этим им в руки попался чеченец-боевик, который был одет в форму российского милиционера. До этого он вместе со своими сообщниками яростно отстреливался, забаррикадировавшись в доме одного знатного чеченца. Когда бандиты попытались вырваться, их всех до одного перебили. Внутри выгоревшего дома нашли девять трупов, трое из которых были детьми. Оставшийся в живых старик-чеченец рассказал им потом, что его и двух женщин, мать и бабушку, «русские» пытали у детей прямо на глазах, требуя сказать, где в доме прячут деньги и золото. Потом тоже самое делали с детьми.

А тогда жалкий и подавленный, как невинная овечка, пойманный боевик просил только об одном, чтобы его оставили в живых. Когда его спросили, было ли ему жалко убитых детей, он ответил.

- Клянусь Аллахом, было жалко. У меня у самого есть дети...

- А зачем же ты их убивал?

- Клянусь Аллахом, я не убивал. Клянусь, я не убивал... Это все они хохлы-наемники. У них такое задание было...

Боевик говорил правду. Среди одетых в форму российских военнослужащих бандитов было трое убитых боевиков из украинской националистической организации УНА-УНСО**.

У одного оуновца, что был постарше, нашли документы на имя капитана Щербацевича Петра Ивановича, российского офицера-танкиста, бесследно исчезнувшего вместе с машиной месяц назад во время следования из Грозного в Аргун.

Еще одного убитого было невозможно опознать. Во время боя ему очередью из пулемета перебило руки, и, видимо, чтобы не попасть в плен, он подорвал себя гранатой, выдернув чеку зубами через протянутый к воротнику рубашки кожаный шнурок. Этот украинец, по словам задержанного боевика, был настоящим зверем. Он сам вызывался казнить попавших в плен российских солдат, удушая их при помощи веревочных закруток, которые этот оуновец ласково называл «мои мутузочки».

Третий оуновец был совсем молодой, не больше лет двадцати. В кармане его куртки нашли военный билет на имя девятнадцатилетнего Андрея Анатольевича Головина, российского солдата, числившегося пропавшим без вести с февраля 1995 года.

Убитый «капитан» и этот молоденький хлопчик, судя по овальным крестам на груди, были «своими» прославленными христианами. Кроме этого, у молодого в кармане нашли мешочек с ладаном, земей и завернутую в вышитую тряпицу маленькую иконку. И только третий подорвавший себя гранатой оуновец, был галицынским чужаком. На его оторванной взрывом кисте болтались четки с выпуклым четырехконечным униатским крыжем-крестом.

Молодой парнишка был еще жив, когда бой в доме закончился. Пуля попала ему в легкое. Находясь в забытьи, он часто и хрипло дышал. Из его рта вываливались темные сгустки крови. В короткие минуты передышки, когда сознание возвращалось к нему, хлопчик улыбался и нашептывал себе что-то на родном языке.

Чтобы не упустить чего-нибудь важного, Ведич приставил к молодому оуновцу своего бойца, знавшего украинский язык, приказав ему фиксировать на бумаге все что он услышит от раненого. Через час, когда раненый умер, ему принесли листок, на котором было  всего несколько слов «...мамо...», «...наче дом..» и «...дибры».

Позднее ему рассказали, что это были слова украинской народной песни, которые, к его большому сожалению, никакого оперативного интереса для контрразведки не представляли. Видимо, осозновая, что покидает этот бреный мир, хлопчик решил таким образом выразить матери в последние минуты своей жизни свои теплые сыновьи чувства.

После этого ему еще не раз приходилось встречаться в Чечне с хлопцами из «незалэжной». Чаще всего это были трупы, но попадались и живые, и все они, как один, люто ненавидели Россию. Как будто не было у них до этого «Пионерской зорьки», Всесоюзных ударных комсомольских строек, Афганистана, футбольных встреч киевского «Динамо» и московского «Спартака».

...- Паша, – заговорил между тем с кем-то по телефону Табачников, – ты сейчас не очень занят?.. Можешь зайти ко мне на минутку?.. Да, у меня тут клиент по твоей части сидит... Да, да тот самый Оборин! Ага, нужна твоя помощь... Ну, и добре! Буду ждать...

Витька при упоминании имени «Паша» нервно заерзал на стуле.

- Вы это никак товарища майора Сурина Павла Егоровича вздумали потревожить, гражданин начальник? – осторожно спросил он.

- Его, его родного, -  ответил ему  сразу повеселевший Табачников. -  Вот пусть придет к нам начальник уголовного розыска и расскажет, что это за птица такая Виктор Оборин... Например, нам вот с товарищем капитаном хотелось бы узнать про один симпатичный перстенек, что был выколот у вас на правой руке. Вы его, правда, после того как вышли на свободу зачем-то удалили, а вместо него другую наколку на это место нанесли...

Витька от этих слов майора напрягся и, как показалось Ведичу, со страхом и даже ненависью посмотрел на него. При этом его левая ладонь непроизвольно дернулась, плотно накрыв правую кисть.

- А сделали вы это, Виктор Николаевич, потому, - продолжал Табачников, - что отбывая срок в исправительной колонии номер три в городе Углич Ярославской области, вы, действительно, там по началу высоко летали, как сокол или орел... Но затем за неуплату карточного долга вас с этих высот опустили, заставив бегать по зоне обыкновенным «петухом»*...

Это был ход достойный восхищения. Так ловко раскачать ситуацию через поддавки и убаюкивания мог только большой мастер. Ведич мысленно жал Табачникову руку.

- И вот гляжу я сейчас на вас, гражданин Оборин, и гадаю, - не снижал напора майор, – а что вам, к примеру, скажут ваши сокамерники, если вдруг случайно узнают, с кем им пришлось делить нары и хлебать баланду из одного котелка....

То, что произошло дальше, было настолько неожиданно, что даже готовый ко всему Ведич, не смог этого предугадать.

- Ни-че-г-о-о я не знаю! – закричал вдруг высоким фальцетом Витька и, откинув стул в сторону, рванулся к окну с явным намерением разбить его головой.

Ведичу перехватил его в самый последний момент. Было все-таки ощущение, что подследственный замышляет что-то неладное. Идеаматорика на это указывала.

Он сбил Витьку  на пол, привычно заломил руки за спину.

В это время на шум в кабинет заглянул конвоир. Увидев лежавшего на полу Витьку, он громко рыкнул и, подскочив к ладившему, несколько раз с силой ударил его резиновой палкой. Вяло сопротивлявшийся Витька сразу обмяк, вытянулся, затрясся мелкой дрожью.

- Вы что делаете? Прекратить! – закричал на милиционера Табачников. - Вы что не видите, он и так еле дышит...

Он отобрал у конвоира наручники, передал их Ведичу.

Ведич перевернул легкого Витьку на спину, защелкнул стальные кольца на его запястьях замочными скважинами наверх. Это была давно выработанная привычка не дать шанс задержанному их самостоятельно открыть.

- Идите! – приказал Табачников конвоиру. - Мы без вас тут управимся…

Когда милиционер, тяжело отдуваясь, вышел, Ведич поднял Витьку на ноги, посадил на стул.

- Вы что это, Оборин, решили с нами в догонялки поиграть? – заговорил Табачников, трясущимися руками вытаскивая из пачки сигарету. - Не понимаю я ваших действий, не понимаю...

Он  зажег сигарету, показал Ведичу на графин с водой. 

- Закуривайте, Оборин! – протянул он Витьке зажженную сигарету, когда тот, клацая зубами, опорожнил поданный ему Ведичем стакан с водой.

Витька жадно припал к сигарете, глубоко затянулся.

- Ну, так куда делся контейнер из тайги, Оборин?

Витька, не глядя на майора, сделал еще несколько длинных затяжек, после чего, послюнявив пальцы, затушил ими сигарету, сунул окурок за отворот своей кроссовки.

- Плохо мне начальник! – заговорил он после этого глухим, хриплым голосом. - В камеру бы мне надо, а то, как бы худого не вышло...

Табачникова от этих слов даже передернуло.

- Вот смотри, Оборин,  перед тобой капитан сидит! -  нервно заговорил он, показывая пальцем на Ведича. - Он только что из твоей деревни приехал. Дочек  там твоих видел. Они тебе привет передают... Верно я говорю, товарищ капитан?

Ведич кивнул головой.

- Так точно! Зовут их Маша и Ира. Старшей Маше одиннадцать лет, младшей - два годика.

Это была деревенская заготовка.

- Так вот, Оборин, когда дочки твои узнали, что дядя этот едет к тебе в тюрьму, - все больше нервничая, продолжал Табачников, - то первым делом спросили его, когда их папа домой вернется... Но не могли тогда твои дочки знать, Оборин, что будет их папа совсем скоро сидеть в кабинете у другого дяди и срок себе очередной наматывать... Ты хоть понимаешь, Виктор, что груз, который ты из тайги умыкнул, государственными секретами называется. Ведь может так случиться, что детки твои теперь тебя увидят только лет эдак через десять-пятнадцать… И потом, поверь мне старому служаке, за двадцать с лишним лет работы в органах я еще не встречал женщины, которая дождалась бы своего суженого после столь долгой отсидки... Кто даст гарантию, что не выскочит твоя благоверная за это время за какого-нибудь подвернувшегося хлыща, и дочки твои не будут называть вместо тебя «папой» уже чужого дядю...

- Хватит! – остановил его резким криком Витька. - Хватит мне впаривать эту туфту... И о дочках моих не тебе талдычить, следак поганый, кого они отцом называть будут...

Он упер в Табачникова горящие глаза, дыхание его участилось, лицо побледнело. Было видно, как на виске у него быстро пульсирует синяя жилка.

- Не смей касаться моих детей, гад поганый! -  вдруг резко поднялся он на ноги, чем заставил Ведича в очередной раз понервничать. - Ты что думаешь, я испугался твоих угроз?.. Да не нашелся еще тот человек, который напугал бы Витьку Оборина... Контейнер, говоришь, тебе нужен?.. Так подавись им! В Малиновом распадке он лежит, понял!.. Поезжай туда и забери, если найдешь, конечно. Но знай, гад ползучий, что за детей своих я любому глотку перегрызу, себя не пожалею…

Витька сделал шаг в сторону Табачникова, потом вдруг захрипел, схватился за отворот своей грязной тенниски и, попятившись назад, с грохотом упал навзничь.

Подскочивший к нему Ведич, попытался его поднять, но маленькое тело затряслось, потяжелело, сделалось каменным.

- Это – эпилепсия! - сухо прокомментировал случившееся Табачников. – Надо вызывать врача. Без него нам вдвоем не управиться...

Он крикнул конвойного, велел ему бежать за врачом, после чего, взяв ложку, стал вместе с Ведичем разжимать Витькины судорожно сжатые зубы.

Врач, совсем еще молодая женщина, появилась скоро. Она выгнала ввалившихся следом за ней в кабинет встревоженных милиционеров, оставила одного - невысокого, с монгольским лицом крепыша в майорских погонах.

Пока, повернув больного на бок, она меняла у него во рту ложку на матерчатый валик и вытирала выступившую на губах пенисто-розовую мокроту, майор не проронил ни слова. Когда же Витьку вынесли специально вызванные для этого зэки, и она ушла вместе с ними, майор спросил.

- Ну как дела Леонид Владимирович?

- Да, все нормально, Паша, спасибо за помощь! - вяло улыбнулся Табачников, протягивая ему сигарету. – Закуривай!.. Пока его не хватил удар, он успел нам рассказать все, что требовалось...

- Ну, ну! – усмехнулся в ответ майор. – Вы еще не видели как он из себя душевнобольного корчит... Вот где потеха, в кино ходить не надо. Но в любом случае, если все получилось как надо, то я поздравляю!..

Он пожал им руки, и не сказав больше ни слова, вышел из кабинета.
* «Н К В Д» - Народный Комиссариат Внутренних Дел (СССР).
**«У Н А – У Н С О» - Украинская национальная ассамблея - Украинская национальная оборона.
*** «Петух на зоне» - понятие уголовного жаргона, обозначающее человека, который вступил в добровольно-принудительные гомосексуальные контакты на зоне либо не вступил, но своим поведением «доказал свою непринадлежность к данной касте.

Глава 8

- Вот здесь она и лежала, - показал Семка на глубокую вмятину на поросшем редкими кустами волчеягодника и лесной жимолости склоне.

До Медвежьей сопки они добирались добрых два с половиной часа. Раскисшая от дождей дорога изобиловала изматывавшими душу подъемами и такими же крутыми спусками. Каждый раз, когда их «Уазик, натужно ревя двигателем, карабкался вверх, казалось еще немного и он остановиться или, того хуже, попятится назад. На Бабейкина в этот момент было жалко смотреть. С лицом обреченного он держался за руль, стараясь всем своим хлюпким телом помочь надрывавшейся машине.

Два раза они останавливались, чтобы долить воду в радиатор. Возле одного шумного ручья с ледяной до спазм в горле водой они перекусили прихваченными Семкой домашними шаньгами и консервами. Обнаружив рядом куст рясной черемухи с повядшими ягодами, Ведич наелся их до отвала. Ягода приятно горчила во рту, с таким ощущением он и ехал остаток пути.

- Парашют зацепился за макушку, я его еле оттуда потом стащил, - рассказывал Семка, показывая на вершину высокой сосны.

Ставров задрал к верху голову, увидел свисавшие с обломанной темно-зеленой кроны белые нити и красновато-коричневые сколы, оставшиеся на чешуевидной коре.

- А это что? – показал он на лежавшую возле дерева разбитую в щепу палку.

- Это не я! –  тут же запротестовал Семка. - Это Витька, когда с «бичами» сюда приехал, то первым делом они решили посмотреть, что внутри у этой железяки находится… На ней были лючки, вот они по ним этой палкой и дубасили...

- Тяжелая хоть эта железяка была? - спросил Ставров, едва сдерживаясь, чтобы не обозвать Семку и его друзей нехорошим словом. Внутри капсулы мог стоять самоликвидатор. Открыли бы они эти «лючки» и все, поминай, потом как звали.

- Да ничё так, - наморщил лоб Семка. – На вид, не меньше центнера весила. Но я ее на себе не таскал. Это Витька с братанами ее к дороге уволокли, погрузили в машину и увезли...

- Куда, конечно, не знаешь? – с издевкой в голосе спросил он Семку.

- Н-е-е-а! - помотал тот уверенно головой. – Без меня это было. Я к тому времени уже отсюда уехал...

Ставров задал ему еще несколько вопросов, после чего, поняв, что ничего больше Семка интересного ему не расскажет, отправил его к машине.

Оставшись один, он решил еще раз внимательно осмотреть территорию. На этот раз сделал это он так, как его учил Ведич, направился «от центра - по кругу - к периферии».

Результаты появилось быстро.

В начале в зарослях зеленого похожего на бруснику кустарника с мучнистыми несъедобными ягодами он обнаружил обрезанную капроновую ленту и сделанную в виде полукольца металлическую пряжку с куском прошитого суровой ниткой фала на ее конце. Потом, осматривая лежавшее в стороне дерево, он обнаружил небольшую книжку серо-зеленого цвета на китайском языке. Первый иероглиф «1996 Ni;n 8 yu; 9 r;» говорил о том, что последняя запись 09 августа 1996 года. Второй «D; j;nl;ng zh;ng» указывал имя и воинское звание человека, который эту запись сделал: майор Цзиньлун Чжан. В книжке имелись также другие сделанные рукой отметки, но они сильно пострадали от дождя, поэтому разобрать их было невозможно.

Засунув драгоценную находку в карман и пошарив еще с полчаса по кустам, Ставров направился назад к дороге. Ориентиром ему служила оставшаяся на земле после волочения капсулы борозда.

Даже по прошествии двух  недель, она была хорошо видно. Было также заметно, что тащившие капсулу люди особенно себя не утруждали. Они часто останавливались, подолгу перекуривали. В местах их остановок, трава была сильно примята, валялось множество окурков от дешевых сигарет.

Возле самой дороги он наткнулся на обрывок засаленной газеты, на которой осталось часть от ее названия: «...уранский Вестник». Рядом с ней в канаве валялась пустая бутылка из под водки «Пшеничная», лежала яичная скорлупа, пустая пачка из под сигарет «Прима». Ставров старательно собрал обнаруженные  «улики» и, не обращая внимания на удивленные взгляды Семки и водителя, спрятал их в машину.

- Что-то не верится мне, лейтенант, что вы сюда по саперному делу приехали, – хмыкнул на это Семка, когда они тронулись в обратный путь.

Ставров не глядя на него, бросил через плечо.

- По саперному, Сема, по саперному. В этом ты можешь не сомневаться...

По дороге они заехали на стан к пастухам, чтобы отдать привезенные Семкой харчи. В пологом логу, где разместилась стоянка, находился огороженный жердями большой загон для скота и собранная из щитов избушка.

Возле нее притулилась сделанная из дикого камня печурка, стояла фляга с водой, валялся нарубленный горкой валежник. К изгороди был привязан оседланный конь.

- Чего-то Полкашки нашего не видать! – озабоченно произнес Семка, первым вылезая из машины.

Он прошел к домику, поздоровался с вышедшим им навстречу невысоким, обросшим смолянистой густой бородой мужиком лет сорока пяти.

- Иван, сменщик мой, - представил его Семка.

Собаки, действительно, на стойбище не было. Ее убили накануне днем, когда Иван вместе с скотом направлялся на водопой.

- Кто? - вытаращил на него удивленно глаза Семка.

Иван рассказал, что видел этих людей лишь издали. Первый раз это случилось два дня назад возле Медвежьей сопки. Было их тогда двое. Собака увязалась за ними, но быстро вернулся. Судя по ее виду, незнакомцы сунули псу под нос какую-то гадость. Он сильно чихал, отказывался от еды. На следующий день морду его раздуло так, что пса с трудом можно было узнать. А вчера вечером, когда Иван гнал скот на водопой, он заметил их снова. На этот раз их было четверо. Собака бросилась за ними, долго не отпускала, а потом затихла. Иван этому сразу значение не придал, а когда хватился, было поздно. Пес лежал бездыханный с пулей в голове.

- Почему вы решили, что собаку кто-то застрелил? – спросил Ставров.

- Так видать было, пуля прямо меж глаз ей вошла...

- А как же сам выстрел?

- А вот выстрела я не слыхал. С мелкашки, видать, кобеля уложили. А от нее какой звук?.. С двух метров стреляй, ничего не услышишь...

- И кто бы это мог сделать?

- Ну, откель мне знать!- удивленно развел руками Иван. - Но то, что не свои, это точно! Да и не было здесь никого за последнее время. Разве, что Вовка Евшурин на днях заскакивал, но у него и ружья то никогда не было. Он по на машинах деньгу зарабатывает...

...В Шуру Ставров в тот день не попал. Не успели они отъехать от стоянки, как «Уазик» понесло в сторону, едва они не оказались в кювете. Расстроенный Бабейкин выскочил наружу, удрученно всплеснул руками – пробило правое переднее колесо, надо было срочно менять. Пока ставили на егом есто запаску, пошел дождь. Прояснившаяся после этого погода вроде бы обещала скорую дорогу, но в первой же канаве, куда их снесло на полгом скользком склон, машина застряла так, что ее пришлось изо всех пихать, подложив под колеса собранный в лесу валежник. Когда «Уазик» наконец оказался на сухом месте, Семка подошел к Ставрову, показал на выползавшую из-за сопки темную тучу.

- Командир, вишь, туча идет... Возвращаться нам надо назад, а то впереди низинка лежит. Хлынет дожжище, не выбраться нам оттуда, это как пить дать...

Пришлось им ехать обратно на стойбище. Обрадованный Иван быстро приготовил поесть: нажарил картошки с грибами, нарезал малосольных огурцов, сала. Нашлось что и выпить. Ставров от спиртного отказался, а Иван с Семкой под разговоры о погибшем Полкане просидели за столом почти до самого утра.

Утром не выспавшийся Семка, уныло поглядывая на пробивавшееся через облака слабое солнце, заявил, что тронуться они смогут лишь только к обеду, когда дорогу немного подветреет. Удрученный таким известием Ставров вышел из домика, прошелся по стойбищу. Почти сразу на глаза ему попалась укрытая травой семейка груздей. Рядом с ней росла еще одна, за ней другая.

- Этого добра здесь навалом,- даже не взглянул на его добычу Семка, когда он вернулся назад. - Ты вона лучше на сопку ступай, подымись... Там сейчас брусники, хоть трактор загоняй. Заодно и я может с тобой прогуляюсь... А то мать давно просила ягоды нарвать, а у меня все руки не доходили...

Однако сходить им за ягодой не удалось. Не прошло и четверти часа, как к стойбищу стал приближаться какой-то непонятный гул. В начале трудно было разобрать что это было такое, однако скоро стали пробиваться звуки работавшего двигателя, а потом появилась и сама машина. Вся она от кузова до колес была заляпана грязью. Присмотревшись, Ставров с трудом узнал в ней знакомый ему по Кобаково «ГАЗ-66».

Когда машины остановилась из нее появился Ведич.

- Ни хао!* – поприветствовал он смотревшего на него широко открытыми глазами Ставрова взмахом руки, после чего позвал их водителя. – Бабейкин, где ты там прячешься, лихоманец? Выходи! Я тебе горючку привез, давай выгружай канистры из кузова...

Спустя, примерно, полчаса после этого Ставров уже знал, где им искать пропавшую китайскую капсулу. По полученным Ведичем сведениям, Малиновый распадок находился где-то недалеко от Медвежьей сопки.

Еще Ведич сообщил ему, что до Кобаково он добрался с майором Табачниковым, который ехал по своим делам на находившийся поблизости от деревни рудник «Красный Коммунар». В самом Кобаково Ведичу при помощи Андреенко удалось заполучить у военных «ГАЗ-66» с контрактником-водителем по имени Егор. Егор был из местных, поэтому хорошо знал все здешние дороги.

- А вас мы нашли, по оставленному на дороге следу, - сообщил он в конце разговора.

В ответ Ставров, тоже стараясь ничего не упустить, доложил о проделанной им работе.

Ведич одобрительно отозвался о всех его действиях, мельком взглянул на собранные «улики». Больше всего его заинтересовала китайская серо-зеленая книжка с непонятными записями.

- Судя по всему, - предположил он, – это паспорт-формуляр, форма «13а», на укладку, эксплуатацию и ремонт парашютной системы... У нас его хранят в специальном кармашке на подвесной системе, а где он находился у китайцев, можно только догадываться. По идее, эта книжка должна была сгореть при посадке...

С не меньшим интересом он осмотрел и кусок пористого материала.

- «Великий поход» говоришь? – переспросил он, внимательно разглядывая надписи. - Ну, поход так поход. Это теперь не так уже важно. Главное, что мы знаем, что капсула приземлилась в Шуранском районе, и не нашли мы ее только потому, что искали совсем в другом месте..

Сказа это, Ведич безмятежно улыбнулся, после чего, несколько раз ударив ладонями по груди, мечтательно произнес.

- И все-таки жизнь хороша, Антось! Вот завтра, к примеру, доложим мы с тобой о найденной  капсуле  в Управление и считай, что по ордену у нас в кармане...

Ставров в ответ усмехнулся.

- А может лучше сразу в администрацию президента доложить, товарищ капитан? А то вдруг награда минует своих героев?..
 
- Можно и президенту, -  совершенно спокойно отреагировал он на подначку, - лишь бы в этом толк был. Но, думаю, президенту сейчас не до нас... Слышал, со здоровьем у него совсем хреновато...
* «Н и х а о» - здравствуйте (кит.).

Глава 9

Ведич не ошибся. Президент, действительно, в этот день чувствовал себя неважно. Недовольство в нем вызывало все - опостылевшее бездействие, неразбериха на Кавказе, невыплаты зарплат по стране, овсяная каша на завтрак. Однако более всего его досаждала мысль о предстоящей операции на сердце. Она не оставляла его в покое ни днем, ни ночью и даже воспоминания о недавно выигранной президентской гонке не грели как прежде  душу.

Он сидел на скамейке под теплыми лучами солнца в загородной резиденции «Завидово» и, глядя на падавшую с деревьев желтую листву, с грустью думал о том, что его политический век, кажется, подошел к концу.

Президент вспомнил, как десять лет назад, он здоровый и сильный приехал в Москву. Столичная номенклатура встретила тогда его появление в штыки. Ему пришлось проявить характер и волю.
Его шельмовали, изводили наветами, даже пытались убить, но сил у него было столько, что их хватало на все, и даже мысль бросить опостылевшую политику и вернуться  домой на Урал не пугала его совсем.

Потом был еще августовский путч, «шоковая терапия», конфликт с Верховным советом, война на Кавказе, и все это время беда и удача, попеременно сменяя друг друга, шествовали рядом с ним, не давая спокойно передохнуть.

Президент оторвался от своих мыслей, недовольно покосился в сторону приближавшегося адъютанта. Подошло время завтракать, его шли звать к столу.

Это была еще одна напасть, с которой он никак не мог смириться. То, что готовили ему в «Завидово» повара под контролем жены и врачей, едой он назвать не мог. Душа истосковалась по селедке, сочной рульке, пельменям, а ему вместо этого предлагали жидкую кашу и постный чай. А еще ему хотелось попариться в баньке, поесть ухи с помидорами и сдобных блинов.

Мысль о том, что снова придеться насиловать свой организм, окончательно вывела его из себя. И дело было не только в еде.

Что будет дальше с Россией, с начатым им делом, с семьей, наконец, если операция закончится неудачно, волновали сейчас его больше всего.

Врачи гарантий ему никаких не давали. Говорили, что, если операцию и дальше откладывать, то от этого будет только хуже. В этом случае помощь будет требоваться ему постоянно, работоспособность падать, и сколько он так еще протянет, никто не знал.

И хотя прежде здоровье не раз подводило его - травма позвоночника, прободение язвы, последний инфаркт, наконец, однако именно сегодня после удивительной победы на выборах наступал момент истины. Либо операция закончится удачно, и тогда он окончательно утвердит в стране свободу и демократию. Либо ему на смену придут коммунисты с аграриями и повернут ее движение вспять.

Сюда в «Завидово» он попал после августовской инаугурации. Уже там в Большом Кремлевском дворце во-время официальной церемонии он чувствовал себя неважно, даже цвета на флаге различал с трудом. К тому же врачи давно рекомендовали ему восстановить свои силы после майского инфаркта, а лучшего места, чем это охотхозяйство в мире было не найти.

Все здесь было ему мило и дорого - острова на озерах, копны душистого сена, щучья рыбалка. Сил вот, правда, на это не хватало. Слабость одолевала его с каждым днем все сильней, порой не хотелось даже вставать с постели.

Его помощники, зная об этом, старались оградить его от забот, а он этому всячески противился. В работе было легче забыться, да и чувствовать себя сопричастным с жизнью страны, было для него крайне необходимо. Поэтому доставляемую ему фельдъегерем из Москвы почту он проверял только сам, хотя и делал это в несколько приемов.

В начале он просматривал срочные шифротелеграммы, сообщения силовиков,  телеграммы  из МИД-а.

Затем - письма, законы, поручения ведомствам.

Кроме этого, в «Завидово» его регулярно навещал глава Правительства, руководители регионов, министры. Вот и на сегодня у него была запланирована встреча с членами Совета безопасности, возможно, последняя, перед тем как ему лечь на хирургический стол.

...Когда после завтрака Президент вошел в свой кабинет, то улучшившееся было после общения с родными настроение сразу куда-то улетучилось. Находившиеся на столе бумаги лежали не в том порядке, к которому он привык.

Рядом с красной папкой в центре стола находилась белая. Так не должно было быть. Белая папка должна была лежать справа в стопке с другими белыми и зелеными папками. Такой порядок был заведен давно, и никто без его ведома не имел права его нарушать.

В белой папке хранились секретные доклады, отчеты Минобороны, ФСБ, просьбы руководителя правительства о финансировании государственных программ.

В зеленой - законы, просьбы о помиловании, представления к наградам.

Красная папка была самой главной. В ней хранились закрытые отчеты разведки, справки о новых видах вооружений, доклады и аналитические записки об острых ситуациях в мире. Одним словом все то, что даже на президентском столе должно было быть надежно укрыто от посторонних глаз.

Сухо кивнув застывшему у дверей заведующему канцелярией, президент прошел к столу, тяжело опустился на услужливо подставленный молодым адъютантом  стул. После этого, надев очки, он открыл белую папку и ему сразу стало понятно, почему она оказалась в центре стола.

Несколько дней назад ему на глаза попалось сообщение ФСБ об инциденте с китайским военным спутником. Он упал где-то далеко в сибирской тайге и органы делали все возможное, чтобы там его отыскать.

Тогда ему не понравилась тональность этого сообщения. В нем китайская сторона выставлялась чуть ли не главным врагом Российского государства. Говорилось в документе также и о том, какой урон китайский «спутник-шпион» мог нанести национальным интересам России.

Сразу после этого он дал команду «гебистам» подготовить подробный доклад об этом происшествии. Докладная записка от них и лежала сейчас в белой папке.

 Президент пробежал по ней глазами, недовольно поморщился. Чекисты так и не поняли, чего он от них хотел. Ему не нужны были детали розыска о которых подробно говорилось в записке. Он хотел понять суть предпринимаемых ФСБ мер. Для чего органы все это затеяли. Не стояло ли за их действиями что-то еще, чего он пока не понимал.

Он оторвал взгляд от бумаги, сняв очки, с тоской посмотрел в окно. Ему опять захотелось на волю, туда, где было  тихо  и  спокойно, где с деревьев падала желтая листва.

Президент сердито отодвинул от себя папку, почувствовал, как острой болью отдались покалеченные в далекой молодости фаланги левой руки. Получалось, что опять подчиненные поняли его не так, как он того хотел.
Многие из них всерьёз полагали, что в политике он придерживается только простых решений. Это была правда, но не вся.  Он, действительно, не раз заявлял, что иногда бывает проще разрубить узел, чем долго и нудно его распутывать. Так было во время конфликта с Верховным советом, так было, когда он принимал решение о выводе российских войск из Германии.
Однако политика это было искусство возможного. В ней всегда присутствовало иррациональное зерно. Жесткие меры, к которым он в свое время прибегал, диктовались условиями, при которых известные события происходили.  Поэтому утверждать сегодня, что он действует теми же методами, что и вчера, было безосновательно. Кто этого не понимал, достаточно было взглянуть на последние шаги Российского государства на международной арене. 

В свое время, когда распался СССР, и исчезло политическое противостояние между Россией и США, молодая российская демократия попыталась этим воспользоваться, надеясь, что Соединенные Штаты поддержат проводимые ею реформы. Однако помощь международных финансовых институтов и США не создали необходимых условий для экономического подъема в России. Более того, между ними начали портиться отношения.

В первый раз это произошло после того, как Запад открыто заговорил о расширении НАТО на Восток. Одновременно с этим, США начали предпринимать попытки воспрепятствовать интеграционным процессам внутри СНГ, открыто стали поддерживать страны, с которыми Россия имела натянутые отношения. Стало также ясно,  что существующие в мире проблемы, Россия  и  Америка  понимают каждый по своему.
Именно в этот момент он, как Президент, открыто заявил, что в российской внешней политике имеются перекосы и, что наряду с развитием отношений с Западом, необходимо вести работу по улучшению отношений со странами Востока.

Первым на этот призыв откликнулся Китай, который он посетил в 1992 году. Этот визит благоприятно повлиял на укрепление добрососедских отношений, ликвидировал международную изоляцию КНР, возникшую из-за поднятой американцами проблемы «прав человека» и тайваньским вопросом. И хотя программу визита тогда из-за возникших у него проблем со здоровьем пришлось сократить, однако руководителям России и КНР удалось подписать ряд соглашений, которые раскрыли огромный потенциал деловых связей между двумя странами.

В 1994 году председатель КНР совершил ответный визит в Москву. В Совместном заявлении руководители двух стран указали, что Китай и Россия продолжат укреплять сотрудничество в международных делах, включая кооперацию в разрешении глобальных проблем. Во время этого визита была также подписана российско-китайская декларация и Совместное заявление, предусматривающие неприменение друг против друга ядерного оружия и взаимное не нацеливание стратегических ракет.

В мае 1995 года Председатель КНР принял участие в торжествах, посвященных 50-летию Победы над фашизмом, а в июне Москву с рабочим визитом посетил премьер Госсовета КНР.
Тогда же в 1995 году было завершено юридическое оформление российско-китайской границы, хотя при этом возникли сложности из-за позиции властей Приморского края, усмотревших в этом решении ущемление российских интересов. Особенно резкой критике подвергалось намерение российской стороны передать Китаю остров Даманский на реке Уссури, за который в 1969 году шли жестокие бои между советскими и китайскими пограничниками.

Во время его последнего визита в Китай в апреле этого года лидеры двух государств с удовлетворением отметили, что отношения между КНР и Россией вступили в новый этап равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в следующем  веке, строительство нового мирового политического и экономического порядка.

Президент вновь посмотрел на лежавшую перед ним белую папку, с горечью подумал, что прав, наверное, был вождь и диктатор Иосиф Сталин, заявлявший в свое время, что «кадры решают все». Действительно, когда под рукой не было достойных кадров, расчитывать на успех было тяжело. А ведь, казалось, совсем недавно  он сменил руководителя ФСБ, надеясь, что новый будет посноровистей прежнего. В жизни он многим давал шанс сделать  политическую и военную карьеру, но не все это правильно понимали. Очевидно, не понял и новый директор ФСБ.

Президент оторвал взгляд от бумаг, хмуро посмотрел на возникшую рядом фигуру руководителя протокольной службы.

- У вас на 11.15 назначена встреча с членами Совета безопасности, - негромко напомнил ему протокольщик. – Все уже собрались. До начала совещания осталось три минуты...

Главный протокольщик ничего не нарушал. У него было право напоминать ему про ежедневный график работы. Но сегодня все было не так, все было иначе, и он, не сдержавшись, резко ему ответил.

- Я все помню! Не надо мне об этом лишний раз говорить!..

Он нисколько не противоречил себе. У него, действительно, было врожденное чувство времени. Когда-то давно его маленькие дети, чтобы проверить отца, просили, не глядя на часы, назвать им точное время. И он всегда угадывал его с точностью до одной минуты. К тому же сам он никогда никуда не опаздывал и не терпел, когда это делали другие. Протокольщик об этом все знал, поэтому не должен был на него обижаться.

- Хорошо, я сейчас приду, но в начале пригласите ко мне директора ФСБ, – выдержав паузу, приказал он и тут же поправил себя. – Впрочем не надо директора... Я с ним там... при всех  поговорю.

Он знал, что кроме руководителя ФСБ на встрече будут присутствовать другие члены Совета безопасности. И, хотя все они были люди проверенные и обладали правом обсуждать важнейшие вопросы жизни страны, разговоры на темы спецслужб всегда старались проводить в закрытом режиме. Такова была специфика их работы, и руководители государства старались никогда не отступать от этого правила. Случались, правда, и куръезы. Он вспомнил как в бытность своей работы Первым секретарем МГК КПСС*, ему рассказали одну занимательную историю.

Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу Председатель КГБ Андропов как-то решил открыть имя одного своего «агента-нелегала», который поставлял очень важную для страны информацию. Генсек, услышав про это, замахал на него руками: «Не надо Юрий, не надо!.. Я сболтну где-нибудь по нечаянности, а человек потом из-за этого пострадает...». 

Он и сам придерживался того мнения, что информация, получаемая из таких закрытых структур, как ФСБ, СВР, ФАПСИ и ГРУ, не должна иметь широкого хождения даже среди проверенных соратников. Политические реалии на дворе были таковыми, что сегодня все они находились в одном окопе, а завтра могли оказаться по разную сторону баррикад. И все же случай с китайским спутником был из разряда особенных. Пока чекисты не успели наломать дров, их надо было остановить, а заодно и преподать урок всем остальным. Пусть знают, что пока он президент, считать его дураком, никому еще не дозволялось.


* * *

Открывал встречу секретарь Совета безопасности. Его мощный, рыкающий голос эхом катился по убранной старинными картинами гостевой комнате, неприятно давил на уши.

Говорил он об итогах подписанных неделю назад в дагестанском городе Хасавюрт мирных соглашений с Чеченской республикой.

Президент, слушая его, думал о своем.

«Нет, не в простое время выпало быть ему главой государства, - свербела в голове у него беспокойная мысль, - только, казалось бы, Россия договорилась о мире с чеченцами, как снова появились недовольные. Военные называли подписанное соглашение предательством. Газетчики - капитуляцией. Дума - авантюризмом... И это при том, что уставшее от войны население всецело его поддерживало...».

Президент неприязненно покосился на секретаря Совбеза, вспомнил как тот недавно сутками не сходил с экранов телевизоров, победно рапортуя о своих достижениях по умиротворению бунтующей Чечни. Даже с царским генералом Ермоловым**, кажется, себя сравнивал.

Он перевел взгляд на сидевших за столом генералов, подумал, что среди них не было  людей, которым бы он полностью доверял. Внешне суровые, сделанные будто из камня, они только на словах демонстрировали свою готовность выполнить любой его приказ, а на деле проявляли нерешительность и  непрофессионализм.

Он вспомнил какими неподготовленными были российские войска, когда входили  в Чечню, какой творился в них кавардак, когда начались первые бои за Грозный. Тот, кто обещал  ему навести в республике порядок одним парашютно-десантного батальоном, давно был отправлен в отставку. Так же как и те высокие чины из спецслужб, кто, провалив операцию по свержению Дудаева в ноябре 94-го года, выставил его недавно полным дураком, заставив поверить в россказни про российских снайперов, которые, якобы, сопровождали убегавших из Кизляра боевиков.

Сам он ответственности за войну в Чечне с себя не  снимал. Штурм Грозного, кровавые рейды, многочисленные жертвы среди мирного населения – все это тяжелым грузом лежало у него на сердце, избавиться от которого было нельзя.

Однако вместе с ним эту родственность, считал он, должны были разделить генералы. Именно они утверждали накануне чеченской кампании, что существовавший в Грозном режим Дудаева не прочен, что стоит его лишь немного подтолкнуть, как он зашатается, рухнет, рассыпаться в прах, а для этого всего то и нужно было, что взбросить в Чечню анти дудаевские настроения, и оказать оппозиции помощь оружием, финансами и людьми.

Что из всего этого вышло было хорошо известно - сожженные российские танки на улицах Грозного, плененные волонтеры-танкисты на экранах телевизоров и оголтелый треск зарубежных СМИ, обвинявших Россию в подавлении волеизъявления граждан свободной Чечни.

Руководитель ФСК, главный виновник этой ноябрьской авантюры, на всю страну потом заявил, что во всем де были виноваты военные. Мол в Грозном были их танки, в которых сидели их люди, да и сама операция по своему характеру была войсковой. Ничего умнее этот генерал, конечно, придумать не мог, поэтому и был снят со своего поста полгода спустя, когда позволил боевикам Босаева беспрепятственно захватить больницу с роженицами, а потом дал им возможность из Буденовска уйти.

К сожалению, не лучше оказался и его приемник. В начале этот генерал палец о палец не ударил, чтобы воспрепятствовать бандитам Радуева босыми сбежать по снегу из окруженного Первомайска, а во-время президентской компании принялся вместе с его бывшим телохранителем выискивать заговорщиков среди членов его избирательной команды.

Все эти горе-генералы, выходцы из ГКБ,  так и не поняли, что ему нужны были крепкие профессионалы, а не интриганы и ловкачи, только умевшие, что контактировать с «нужными» людьми, охмурять баб, да организовывать веселые застолья.

Когда с приходом демократических реформ в стране рухнул КГБ, на политическом пространстве страны наступила невиданная свобода. У него до сих пор перед глазами стояли кадры кинохроники, обошедшие в те дни весь мир. На них тысячи людей в справедливом гневе стаскивали с пьедестала статую Железного Феликса – первого председателя ВЧК.

Это был исторический момент, который он никогда не забудет. Тогда вместе с памятником уходил в прошлое надполитический инструментарий под названием КГБ, который проник во все сферы деятельности государства и общества, поставив под свой контроль жизнь простого человека, его действия, поступки и мысли.

На начальном этапе строительства новых российских спецслужб он сделал все возможное, чтобы оградить вмешательство органов безопасности в политику, а политику в работу спецслужб. Исходя из этого КГБ было разделено на самостоятельные направления: ФСБ (до этого МБ, ФСК), Пограничные  войска, Служба Внешней разведки, ФСО и  ФАПСИ**. 

В новых условиях это был единственно верный путь, по которому двигалось большинство демократических государств. Никогда больше спецслужбы не должны были играть роль «цепных псов» партийных идеологов и государственных вождей, решать за народ – как и о чем ему думать и говорить.

Однако начатые реформы не принесли желаемых результатов. Проводившиеся многочисленные аттестации сотрудников безопасности, сокращения центрального аппарата, выведение из состава отдельных структур не достигали своих целей. Сильные  профессионалы и уходили в частные  коммерческие структуры, другие ожидали, когда подойдет время уволиться  в запас.

Назначая нового директора ФСБ летом этого года, он исходил из прежде всего из того, что эта элитарная  служба   погибала   от   отсутствия   сильного руководителя, способного навести в ней элементарный порядок, выбить причитавшиеся бюджетные средства,   увеличить   зарплату офицерам,   вернуть  им  несправедливо отобранные льготы.

Ему казалось, что новый директор ФСБ отвечает этим требованиям. В отличии от своих предшественников, он никогда не участвовал в политических дрязгах, крайне осторожно вел себя при новых знакомствах, был аккуратен в публичных оценках. Поэтому получив сегодня известие о том, что ФСБ принялась ссорить Россию с Китаем, сильно его расстроило.

Было понятно, что сам директор до такого додуматься не мог. Его кто-то к этому подталкивал. Скорее всего, это были те самые советские генералы-чекисты, которых он так не любил. Оставаясь в структуре органов безопасности, они продолжали делать свое черное дело, и чем хуже было новой России, тем лучше они чувствовали себя.

...Когда секретарь Совета безопасности закончил выступать, в его адрес посыпались замечания. Большинство присутствовавших не соглашалось с высказанной им точкой зрения, что из Чечни нужно было срочно выводить все войска без предварительного разоружения бандформирований.

Особенно негодующим выглядел министр внутренних дел. Весь последний год на нем лежала основная тяжесть руководства боевыми действиями на территории Чечни, поэтому любое решение в обход своего ведомства он встречал в штыки.

Президенту было также известно, что между ним и секретарем Совбеза пробежала черная кошка. Через СМИ они обвиняли друг друга в разных грехах, доводя их до полного абсурда.

Понимая, что перебранка между генералами может затянуться, президент жестом попросил их успокоиться, но они этого не заметили, и тогда он прикрикнул на них, пристукнув рукой по столу. 

- Что это вы тут, понимаешь, такое  затеяли? - гневно обратился он к ним и тут же подумал, что, если не дай Бог, с ним что-то нехорошее случится, то эти генералы одними только спорами не ограничатся. Они обязательно призовут своих соратников на баррикады и будут оттуда силой оружия доказывать свою правоту.

- Я понимаю, что у вас нервы на пределе, но нельзя же из совета делать зтакую чехарду, – уже более спокойно добавил он, чувствуя как от слабости начинает кружиться голова. – Для споров могли бы и другое место себе подыскать...

Еще ему захотелось им сказать, что политика – это дело нечистое и, что тот, кто ею занимается, всегда должен сохранять в себе чувство брезгливости, потому что, однажды замаравшись, эту грязь потом будет трудно  с себя соскрести.

Но президент этого не сказал, потому что, механически открыв лежавшую перед ним папку с надписью «К совещанию», увидел знакомый листок.

Не решив сразу, как начать разговор про китайский спутник, он дал возможность высказаться еще нескольким выступавшим, после чего показал рукой на директора ФСБ.

- А вы что думаете по этому вопросу?

Генерал торопливо поднялся, одернул на себе ладно сидевший двубортный пиджак.

- Нами подготовлена аналитическая записка по обстановке в Чеченской республике, - начал он бодро докладывать. - В ней приводятся различные варианты развития событий после вывода российских войск... Если вы позволите, то я ознакомлю членов Совета безопасности с некоторыми ее положениями...

- Нет! – резко оборвал он генерала. – Не позволю! Я уже ознакомился  с одной вашей запиской... Вот с этой...

Он потряс в воздухе вынутой из папки бумажкой, заметив краем глаза,  как сидевшие за столом  напряженно притихли.

- Хочу вас спросить, товарищ генерал, - еще более посуровев, сказал он, – зачем вы полезли в политику?

Президенту хотелось сказать «в большую политику», но слова не связались друг с другом и получилось немного коряво.

- Кто вас надоумил утверждать, что китайцы нам враги?

Лицо главы ФСБ сделалось пунцовым. На фоне его начинавшей седеть густой шевелюры это сразу бросалось в глаза. Он не сразу понял о чем говорил президент.

Докладную записку по делу «Поднебесный орешек» готовил не он. Ее подготовили в Управлении военной контрразведки, он лишь ее завизировал. В записке не было ничего необычного. Такие документы регулярно ложились на стол президенту и никогда не вызывали никаких нареканий.

- Извините, господин президент,  – зазвенел рядом нервный голос секретаря Совбеза, – но мы еще не закончили обсуждать первый вопрос нашей повестки... Может тему Китая мы обсудим в конце заседания?..

Это был вызов, причем, прямой и беспардонный. «Господин президент», «обсудим в конце заседания» - это ли не было намеком на то, что президент плох и, что он секретарь-генерал готов занять его место. Такое своеволие могли позволить себе его недруги-коммунисты, но никак не человек, которого он самолично привел в высшие эшелоны власти.

Президенту стало трудно дышать, мир стал зыбким и невесомым. Подумалось, что, зря он пригласил этих генералов в «Завидово». На заседании правительства они уже одобрили текст этого соглашения и обсуждать его повторно, наверное, особой необходимости сейчас не было. Однако эта малодушная мысль показалась президенту постыдной, и он  быстро взял себя в руки.

- Так я слушаю вас? – вновь обратился он к главному чекисту, даже не посмотрев на секретаря.

- Господин президент! – его обиженный голос зазвучал еще громко.

- Хватит! – резко одернул он его. – Сейчас я говорю... Ваш черед еще не наступил...

Решение снять секретаря с поста пришло ему мгновенно. Слишком многое он позволял этому строптивому генералу с его шумными речами и особой позицией по любому вопросу, чтобы терпеть эти выходки дальше.

Президент вспомнил как два месяцев назад он подписывал  указ о назначении этого генерала-десантника на пост секретаря Совета безопасности. В своих белых носках и черных ботинках выглядел он тогда совершенно нелепо, рассуждая перед телекамерами о будущем обустройстве России. Не менее нелепо он выглядел и сейчас, пытаясь навязать ему свою волю.

- Ну, говорите же! – прикрикнул он на гебиста. – Чего вы надулись, как мышь на крупу?..

Генерал стряхнул с себя оцепенение.

- Простите, товарищ... Э-э-э, господин президент, но наша служба никогда не утверждала, что китайцы готовятся к войне с Россией. Это какое-то недоразумение!..

- Как же вы не утверждали, когда это написано в вашей записке.

Президент громко зачитал подчеркнутые им красным карандашом строчки: «Не исключено, что целями  проведения китайской стороной космической фотосъемки российской территории является выявление изменений в оперативном оборудовании на будущем теaтре военных действий (ТВД), а также определение координат расположенных на территории России стратегических объектов, являющихся потенциальными целями для ракетных ударов противника...».

- Ну, что вы на это теперь скажете? – насмешливо посмотрел он на чекиста.

Генерал молчал.

 - Видите ли в чем дело, - заговорил в это время глуховато-вкрадчивым голосом присутствовавший на заседании министр иностранных дел. – Собирать разведывательные данные о соседях - это обычная практика всех разведорганов мира. Делается это, как правило, не для того, чтобы кому-либо угрожать, а, прежде всего, для того, чтобы обезопасить собственные границы...

Еще недавно этот человек возглавлял политическую разведку страны и, наверное, имел право на такое высказывание. Но сейчас его слова прозвучали диссонансом с тем, что он только что сказал и это президенту сильно не понравилось.

- Я знаю чем занимаются разведки в мире, - ответил он, насупившись. - Не надо считать меня малым дитем... И потом, я имел в виду совсем другое и вам, как министру иностранных дел, это следовало понимать лучше других... Вы что не понимаете, чем эта история со спутником может для нас закончиться?.. Мы же не сможем потом объяснить китайцам, почему искали их спутник в тайне от них...

 Слова дались ему с трудом, но, выговорившись, он почувствовал себя лучше. Так было всегда, когда он нападал, чувствовал себя защищенным, когда защищался, терялся.

- Сколько времени вы уже ищите спутник? – спросил он директора ФСБ.

- Две с половиной недели.

- И, как я понял, пока безрезультатно! – ему снова захотелось уязвить генерала, сказать ему, что даже в таком простом деле, как это, чекисты не сумела себя достойно проявить.
 
Еще он подумал, что всем этим генералам неплохо бы иногда оглядываться на свое недавнее прошлое. Именно там они могли найти ответы на вопросы, которые пытались сегодня безуспешно решать. Сколько лет, например, Советский Союз, прикрываясь лозунгами о поддержке национально-освободительных движений, насаждал в мире экстремизм, а сегодня уже Россия не знала как избавиться от этой напасти.

- Кто отвечает за поиск спутника? - не сводил он тяжелого взгляда с главного чекиста.

Генерал быстро ответил.

- Основная задача возложена на Управление военной контрразведки N-ского Военного округа. Им оказывают поддержку армейские подразделения и внутренние войска. Поиск ведется одновременно в нескольких регионах.

- А местные власти в этом деле участвуют?

Директор не секунду замешкался.

- Кхм.., мы не посчитали нужным вводить их в курс проводимых мероприятий...

Президент удивленно вскинул вверх брови.

- Это еще почему?..  Или в секретность все никак не наиграетесь?

Последовавший ответ генерала показался ему торопливым и необдуманным.

- На это есть свои причины... К тому же, властям сейчас совсем не до этого...

- Какие причины? – взорвался недовольно президент. - Почему властям не до этого? Не молчите же, отвечайте! Вы - на Совете Безопасности!

То, что сообщил ему после этого директор ФСБ повергло президента в шок и смятение. Оказалось, что в находившейся на юге Сибири автономной республике (Ш) назревал вооруженный мятеж. Для этого, по словам генерала, было создано и действовало «Правительство (Ш) в изгнании», которое, используя финансовую помощь различных международных фондов, активно финансировало выступления внутренней оппозиции и работу зарубежной радиостанции «Голос свободной (Ш)». За действиями деструктивных сил стояли спецслужбы иностранных государств.

В первый момент президент даже отказался в это поверить. Ему захотелось сразу же одернуть чекиста, накричать на него, но он переборол себя. Еще свежи были в памяти недавние события, когда взрыв чеченского сепаратизма едва не расколол страну на части, когда из-за опасения быть погребенными под обломками собственных домов, люди дежурили по ночам у  подъездов, переселялись на дачи, в деревни, уезжали за границу. Позволить себе еще одну Чечню было сейчас для России непозволительной роскошью.

– Почему мне раньше об этом не доложили? –  сурово посмотрел он на присутствовавших.

По комнате пробежал легкий шумок.

- Мы по своей линии об этом регулярно докладывали, - первым отозвался министр внутренних дел, - в том числе в Администрацию президента, а также в Совет безопасности.  Это можно проверить по входящим документам, да и секретарь Совета безопасности, я думаю, может это подтвердить...

Все посмотрели на секретаря.

- Да, это так! – сказал он, четко выговаривая каждое слово. – О том, что обстановка в Республике (Ш) накаляется мы регулярно получали сигналы от МВД м ФСБ. В связи с чем, даже планировали провести выездное заседание Совета безопасности в этом регионе... А то, что вам во-время не доложили,  в этом только моя вина...

- Не уж-то, утаить захотели? – с издевкой в голосе спросил президент, сразу уловив куда секретарь клонит.

Генералу, конечно, хотелось выглядеть сейчас в глазах присутствовавших этаким «христосиком». Мол, сейчас я постараюсь для вас, а вы потом постараетесь для меня. Но нет, ничего у него не выйдет. Решение об отставке он уже принял, и никто его не заставит это решение отменить.

- А вы что на это скажете? – спросил он директора ФСБ.

Генерал, сильно волнуясь, ответил.

- К сожалению я вынужден констатировать, что обстановка в Республике (Ш), действительно, далека от стабильной.  У ФСБ имеются подтверждённые данные, что в настоящее время иностранные спецслужбы, а это прежде всего Турция, США и Китай, ведут в этом регионе активную агентурно-оперативную разработку заинтересованных лиц и предпринимают скрытые вербовочные подходы, делая ставку на  представителей общественно-политических партий и религиозных объединений националистического толка... В целом, можно утверждать, что обстановка в Республике близка к неуправляемой. Нужны срочные силовые и административные меры для ее скорейшей стабилизации...

- Турция? – удивился президент. – Причем здесь Турция? Она же далеко?

Директор смутился.

- Извините!.. Я сказал, что подрывной деятельностью в Республике занимаются несколько иностранных спецслужб. И... Турция в том числе.

- Вы... не ошибаетесь в своих оценках?

- Нет! Эти факты подтверждает внедренная в ряды оппозиции агентура...

В комнате повисла напряженная тишина. Было слышно как бьётся о толстое пуленепробиваемое стекло залетевший в комнату шмель.

Эту резиденцию в «Завидово» хозяйственное управление ЦК КПСС построило в начале восьмидесятых годов для обожавшего охоту престарелого Генсека. Облицованная мрамором и ценными породами дерева она производила на гостей ошеломляющее впечатление своими огромными хрустальными люстрами, сделанной на заказ из дерева мебелью, коврами ручной работы и многочисленными картинами старых мастеров, которые были доставлены по распоряжению Министерства культуры СССР из запасников различных музеев.

Когда он стал президентом у него было желание отдать эти элитные хоромы под санаторий-профилакторий для трудящихся. Однако протокольная служба убедила этого не делать. Со временем он и сам понял, что «Завидово» было тем благодатным местом, куда не стыдно было привезти лидеров иностранных держав, особенно, когда необходимо было провести встречу «без галстуков».

- Вы позволите? – подал голос глава МИД-а.

Президент кивнул головой. Мнением министра он дорожил. Это был представитель старой советской номенклатуры, кадровый аппаратчик, долго работавший на международном поприще, в Политбюро и в разведке. Он ценил министра за то, что тот не скатывался к огульному охаиванию его политики и, когда это требовалось, мог предложить дельный совет.

- Я думаю, - начал, как обычно обстоятельно, речь министр, - что применительно к событиям в Республике (Ш) можно отрицать фактор провокации извне. Это чисто внутренние события, которые начались в регионе, если мне не изменяет память, шесть лет назад... Но в то же время я абсолютно уверен, что этой нестабильностью решили воспользоваться силы извне... Недавно я встречался с коллегой из Госдепа, - у нас была с ним двусторонняя встреча по югославскому урегулированию, - и он мне прямо заявил, что, мол, Соединенные Штаты оказывали и будут оказывать поддержку демократическим преобразованиям, в том числе в российских регионах... Объяснить это желание американцев просто. С одной стороны, они хотят сохранить за собой имидж страны-сторонницы демократии, с другой, Соединённые Штаты делают все возможное, чтобы укрепить свои стратегические позиции в Сибири. В данном случае я не говорю про конечную цель. Тут, я думаю, и так все понятно!.. Но хочу заметить, что подобным образом США действуют не только у нас, но и в других странах мирах... Что же касается Турции, то внешняя политика этой страны давно проводиться под знаменем пантюркизма... Если говорить конкретнее, то эта политика направлена на создание основ для глобальной тюркской интеграции за счет вовлечения в этот процесс тюркоязычных народов России, в том числе и населения Республики (Ш)... По мнению аналитиков, политика пантюркизама способна стать базой для геополитического удара как по России, так по Ирану и Китаю, где проживает много тюркоязычного населения. В этой связи, вполне возможно, что Китай просто решил воспользоваться нынешней слабостью России, чтобы опередить своих турецких конкурентов. Ведь хорошо известно, что еще сто лет назад, территория нынешней Республики (Ш) была частью Великого Китая...

Министр замолчал, отхлебнул из стакана чай.

- Скажите пожалуйста, - обратился он к главному чекисту, - а вы прогнозировали, к чему подобные действия иностранных спецслужб могут в конечном итоге привести?

- Да, такой прогноз мы делали, - уверенно заявил генерал. - Как правило, на  начальном этапе такие действия могут создать в республике условия для обострения религиозно-этнических конфликтов, привести к дезорганизации существующих институтов власти, установлению контроля над социально-экономическими и общественно-политическими процессами, обострению социальной напряженности и политической нестабильности... В дальнейшем, «взбунтовавшийся» регион может получить поддержку из-за рубежа оружием, боеприпасами, продовольствием, деньгами. Финальной точкой, как правило, становится признание региона в качестве независимого образования с последующим присоединением к территории иностранного государства...

Генерал замолчал.

- Н-д-а-а! – громко произнес седовласый с красноватым лицом министр обороны. – А мы китайцам собрались продать два эсминца с новейшими противокорабельными ракетами... Вот теперь сиди и гадай, на кого эти ракеты потом будут направлены?..

Президента от слов генерала передернуло. «Паникер! – недовольно подумал он. – Еще ничего не ясно, а он уже выводы делает. Надо ведь четко понимать, что активность китайцев - это, скорее всего, отголоски прежней маоистской политики. В руководстве Китая, как и в России, еще были горячие головы, которые были готовы продолжать прежнюю конфронтационную политику. Поэтому стоит сейчас России только подхватить брошенный вызов и от прежних успехов и договоренностей с Китаем не останется даже следа...».

- Значит так! – пристукнул он ладонью по столу. – Давайте, подводить итоги!..

Он обвел тяжелым взглядом сидевших вокруг людей,  ткнул пальцем в сторону чекиста.

- Начнем с вас!..

Генерал вскочил с своего места, замер в напряженном ожидании.

- Передайте вашим подчиненным, - властно начал президент, - что  я им впредь запрещаю даже приближаться к тому месту, где упал этот китайский спутник!.. Прошу им также напомнить, что Китай – это наш стратегический партнер!.. Это – огромная страна! Она растет, у нее колоссальное население, мощно развивающаяся экономика. В связи с этим, Россия будет оставаться для КНР главным партнером на ближайшие десятилетия. Поэтому, ответить на двурушническую политику китайцев мы, безусловно, обязаны, но сделать это нужно так, чтобы не пострадали наши договоренности и достигнутые в экономике успехи... Вы понимает о чем я говорю?

- Да, понимаю!  - кивнул головой глава ФСБ.

- Теперь что касается Республики (Ш), - продолжил президент. - В отношении этих мятежников необходимо принять самые жесткие меры. Эту нечисть надо выжигать каленым железом, пока она не пустила глубокие корни... Здесь я не ограничиваю в вас в выборе средств, главное навести на месте порядок...

Президент сделал передышку, сунул в рот таблетку, запил ее из стакана водой.

- Вас, - обратился он к министру иностранных дел, - я попрошу подготовить предложения по мягкому выходу из сложившейся ситуации. Понятно, что мы не можем закрывать глаза на безобразия китайцев, но и рубить с плеча, я думаю, нам сразу не стоит. Одним словом, прикиньте, что нужно будет для этого сделать... Думаю, для начала надо дать Китаю понять, что с Россией так поступать не следует. Если и после этого они не поймут, то можно прибегнуть к более жестким мерам. Например, отложить выполнение контрактов на поставку им стратегического сырья и вооружения...

Глава МИД-а согласно кивнул головой, поправив очки, сделал пометку у себя в блокноте.

- Теперь вы, - обратился президент к секретарю Совбеза. - На вас возлагается главная задача по координации этих действий. Но сразу хочу вас предупредить, господин генерал, чтобы вы никаких самостоятельных шагов без согласования с Председателем правительства не предпринимали!.. Это первое!.. Далее!.. В ближайшее время вам надо  будет организовать и провести выездное заседание Совета Безопасности в Сибирском регионе. Для чего необходимо будет собрать всех местных руководителей и обсудить с ними текущие проблемы в сфере межнациональных отношений. Настоятельно рекомендую вам взять с собой в поездку министра финансов. Пусть обещает им побольше денег. Какую-то сумму наиболее нуждающимся можно будет выделить прямо на месте... И ничего, если не все обещания будут сразу выполнены. Даст Бог, цены на нефть подрастут, тогда с ними и рассчитаемся...

Высказавшись, президент вдруг почувствовал, что силы стали стремительно оставлять его. Сбилось дыхание,  появилась противная слабость,  жжение  в  груди.  Он попытался взять себя в руки, но тело отказывалось слушаться. И тогда, окончательно поняв, что через мгновение он окончательно потеряет контроль над собой, президент нащупал в кармане находившийся при нем датчик неотложной помощи и нажал на нем кнопку.

Адъютант появился через секунду.

- Устал, - поднял на него президент глаза. - Хватит!.. Веди к себе... Они тут сами без меня управятся...
* «Г е н е р а л - л е й т е н а н т  Е р м о л о в  А. П. (1777-1861)» - русский военный и государственный деятель. Опираясь на военные и административные методы, сумел умиротворить многие кавказские народы.
** «М Г К  К П С С» - Московский городской комитет Коммунистической партии Советского Союза.

Глава 10

В глубокий распадок с обильно росшим по обеим сторонам колючим малинником они спускались по сыпучему склону. Схваченный редкой травой грунт плыл из под ног, осыпаясь вниз мелким галечником и земляной  крошкой.

Малиновый распадок находился в шести километрах от стойбища. Об этом они узнали от пастухов. Семка в очередной раз согласился показать дорогу.

По разбитой колее они добрались до снесенного весенним паводком моста, после чего, оставив «ГАЗ-66» и водителя, пошли пешком.

В овраг спускались цепочкой. Ставров шел самым последним. Он с опаской поглядывал на  висевшие у него над головой скалы, с трудом представляя, как Витька и его нукеры смогли пронести по узкой тропе  тяжелую капсулу.

Постепенно тропа  расширилась и впереди показалось каменистое плато, по которому бежал шумный ручей. По одну сторону от воды рос сосновый лес, по другую, широкой полосой лежал камень-окатыш. Вокруг валялись кучи хвороста и выбеленные водой стволы деревьев.

- Это что единственная дорога сюда идет? - спросил Семку Ведич, когда они остановились передохнуть.

- Не-а-а! – помотал тот головой. – Эта самая короткая, а вот там за поворотом еще одна есть... Но она раза в три длиннее этой. По ней раньше лес из леспромхоза возили, а нынче, однако, уже года три как никто не ездит.

Ведич достал из планшета карту, стал ее внимательно рассматривать.

- А вот там  на мыске избушка стоит, - показал Семка  вперед рукой, - В ней  только зимой охотники селются, а так никого не бывает. Разве кто случайно заглянет...

Избушку они увидели метров за сто пятьдесят до нее, когда за стоявшими впереди деревьями замаячил бревенчатый сруб с поросшей зеленым мхом крышей.

Ведич дал команду уйти под деревья, долго к чему-то прислушивался.

- Ждите меня здесь! – приказал он после этого и, вынув   пистолет, крадучись пошел по направлению к избушке.

- Это он чего такое творит? – вытаращил ему в след удивленные глаза Семка.

- Да помолчи ты! – резко оборвал его Ставров, громко клацнув при этом затвором собственного пистолета.

...Ведича долго не было.  Наконец знакомая фигура появилась на открытом пространстве, призывно махнула им рукой.

Первое, что Ставров увидел, когда они оказались возле старого вросшего в землю замшелого сруба, была сорванная с петель дверь и заросший грязной бородой человек. Он сидел на земле, прислонившись худой спиной к каменному очагу и, громко постанывая, поглаживал перевязанную ногу.  Повязка на ноге была свежей. «Не иначе, как Ведич постарался», – подумал про себя Ставров, оглядываясь по сторонам.

В глаза бросилась большая окруженная лесом поляна, дощатый стол с  алюминиевой посудой, пустые бутылки из под водки, кадка с водой, обложенная диким камнем тренога, черный прокопчённый чайник, увесистая чурка с воткнутым в нее топором.

- Федор, никак это ты? – вдруг послышался у него за спиной удивленный голос Семки. – Ты откедова здесь взялся?.. А мне Витька говорил, что вы на Поспелихие орех с  мужиками неделю как бьете…

Бородатый, узнал Семку, всхлипнул, затряс плечами. Из груди у него стали вырвались звуки, разобрать которые было невозможно.

Еще больше растерявшись, Ставров стал искать глазами Ведича, но его нигде видно не было. Появился он лишь спустя полчаса, был в сильном возбуждении.

- Подойди-ка сюда! – позвал он его в сторону.

За избушкой, где они укрылись, Ведич зашептал ему на ухо.

- Плохи дела, Антось, опередили они нас!

- Кто? – не понял Ставров.

- Видишь раненый сидит? – ничего на это не сказал Ведич. - Это второй. Первый вон там на тропинке давно холодный лежит… Еще двое, в сгоревшей машине, метрах в сорока отсюда... Номера местные, трупы не опознать… Капсула тоже здесь, но и с ней «косяк». Подорвали они ее, одни ошметки остались..

Ведич помотал головой, сбрасывая напряжение. Было видно как возбужденно вздымается у него грудь, жестко и цепко смотрят по сторонам глаза.

- Я этого дефектного качнул пока перевязывал. У них тут оказывается целое производство было налажено… Собирали по тайге снаряды и взрывчатку из них выплавляли... Чуешь, как жженой серой тянет? Это тротил... Им они эту капсулу, надо думать, и подорвали...

Ставров принюхался. Действительно, из заболоченного оврага тянуло горелой серой. Он хорошо помнил этот запах. В детстве, балуясь с друзьями, они часто жгли на Николке хрупкое, похожее на комковой сахар вещество желтоватого цвета. Оно забавно «трещало», когда его плавили на огне, и превращалось в сосульку, когда попадало в холодную воду.

- Ну, Витька, ну змей подколодный, попадешься ты мне еще один раз! - не скрывал своего негодования Ведич. - Детей, говоришь, гад, своих любишь?.. А сам взрывчатку готовил, чтобы чужих убивали... 

Он смахнул со лба капельки пота, приказал Ставрову.

– Ты давай оглядись здесь немного!.. Этого запойного не вздумай разговорить! Он сейчас никакой... И Лапшину не давай. И так он знает больше, чем ему положено... А я пойду поищу следы этих пришельцев. Не могли они просто так исчезнуть, не бывает такого…

Он шагнул за угол и тут же исчез, как будто не было рядом.

Ставров с минуту потоптался на месте, вспомнил, что прошлым вечером, слышал как где-то далеко от стойбище прогремел сильный взрыв, но значения тогда ему не придал, решил, что это капитан Спасибо со своими солдатами уничтожает найденные в тайге снаряды.

Когда он вернулся на поляну, там сердобольный Семка отпаивал бородатого из ковшика. Раненый пытался ему что-то говорить, то и дело разливая воду на грязные штаны и рубаху.

Только сейчас Ставров заметил, что сделанная из дикого камня печь, возле который сидел бородач, была похожа на горн. Сверху в нее был вмонтирован чугунный котел, под которым располагалась топка с колосниковой решеткой. К топке был подсоединен трубчатый воздуховод, соединявшийся с брезентовыми мехами. Вниз от котла тянулся жестяной желоб. Своим нижним концом он упирался в металлический противень, в котором лежало несколько кусочков светло-коричневого цвета. Рядом с котлом висела табличка: «Нагревать: 81 – 130». Кроме этого лежал  термометр с бумажной шкалой и большие металлические клещи.

Старов подошел поближе. В котле среди плавающей в воде хвои и листвы стояли два артиллерийских снаряда. Взрыватели на них отсутствовали.

Дальше метрах в двадцати находился верстак  с прикрученными тисками. Судя по находившемуся рядом инструменту, это было место, где снаряды проходили подготовку перед выплавкой тротила. Здесь же лежали снятые со снарядов медные пояски, вожделенная цель для охотников за цветными металлами.

Еще дальше под деревьями стоял сооруженный из еловых веток навес. Под ним  лежали еще неразобранные снаряды.

Ставров подошел поближе, внимательно их осмотрел. К своему удивлению среди отечественных боеприпасов он увидел снаряд, выпущенный в фашистской Германии в довоенную пору. На его донном срезе хорошо сохранилась сделанная готическим шрифтом надпись: «7,5 сm Kw K370 g.Nz. R. P. (135. 5,5/2) Rdf. 1939/4 Ig.8.1.40.W.».

В голове у Ставрова почему то сразу всплыл образ разбитого памятника погибшим бойцам, который он видел в деревне Кобаково. Подумалось, что вот такой немецкий снаряд мог в него и попасть.

- Сема, - донесся до его слуха с поляны громкий голос бородатого, - если бы я рядом с Колянычем стоял, все, мне бы тоже хана. Я же сам видел как он от них деру дал, да видать поздновато хватился братишка. Не успел и десяти метров отбежать, как ему пулю в спину всадили...

Раненый тяжело засопел, послышались громкие всхлипывания.

- Мы Витьку всю неделю до этого ждали, думали когда он нам  жратву привезет... А вчера вдруг Ахметка со своим братом заявились. Все, говорят, посадили вашего Витьку, уходить надо... Ну, мы «че?», да «как?».. А он «некогда лясы точить, милиция вот-вот нагрянет!»... Ну мы только начали шмотье собирать, как тут эти, как снег на голову, объявились...

Снова послышалось всхлипывания и сморкание.

- Когда Коляныча кончили, я в избушку заскочил, думал там отсидеться... Да куда там!.. Один как даст по двери ногой, она сразу и вылетела. Хорошо я лавкой прикрылся, а то бы и мне кранты. Он ведь гад почти в упор в меня стрелял, даже не знаю как промахнулся... Ногу вот только сильно поранил, да еще бок зацепил..

- А чего Ахметка то сюды приперся? – не скрывал своего удивления Семка. - Они чё и его тоже, того?..

Понимая, что разговор принимает ненужный оборот, Ставров, громко прокашлявшись, вышел на поляну.

- Пслушай, Семен, - обратился он к Лапшину, - дай-ка ка ты лучше своему приятелю  чего-нибудь поесть, а то я смотрю, он уже уморился от твоих разговоров...

- Да, да! – обрадованно затряс головой бородатый, – Верно говоришь... Так жрать хочу, ажно живот сводит…

Семка  лишь развел в стороны руками.

- Так это, у нас ведь нет ничего... Все на заимке у Ивана оставили...

Удрученный, он несколько секунд сидел неподвижно, потом решительно поднявшись на ноги, заявил.

- Ладно, вы тут пока посидите одни, а я пойду пошарю вокруг... Может, где ягоды или ореха добуду … Не велика, конечно, добыча, но червячка маленько заморит...

Дождавшись когда он скроется за деревьями, Ставров наклонился над бородатым.

- Послушай, как тебя?.. Федор! A кто на вас напал вчера?.. Что это были за люди?

- Как кто? – непонимающе уставился на него снизу вверх раненый. - Китайцы! Целых четыре штуки...

Глава 11

Ох, напилася я пьяна,
Ох, не дойду я до дому...

Настроение у него явно улучшилось. Это чувствовалось и по ставшему почти невесомым телу, и по желанию решить задачу здесь и прямо сейчас. Хотя, если говорить по правде, то по началу ему мало верилось, что китайская капсула находится в Малиновом распадке. Думал, кинул его Витька, как последнего лоха, взял, что называется, на голый крючок. Но получилось все по другому. Теперь оставалось только все тщательно обдумать и наметить план оперативных действий.

Для начала ему надо было предупредить Табачникова и Андреенко в Кобаково. Сделает это Семка Лапшин. Положа руку на сердце лучше бы, конечно, отправить в деревню Ставрова. И от греха, как говориться подальше, и сделал бы все, как следует. Но остаться без Ставрова, это остаться без языка, а Китай – это, ведь как Чапай, он иностранных языков не понимает. Прикинутся в случае чего китаезы, что ни бум-бум по-русски, и тогда хоть кол им на голове теши, ничего не скажут. А вот в то, что их придется по взрослому вязать, он уже не сомневался. Это до первого выстрела еще можно было рассуждать что и как, а после того, как они столько трупаков наваляли, такой разговор был только для бедных. Чувствовалось, что парни из Поднебесной цену себе знают хорошо: задача поставлена - задача выполнена. Все остальное были издержки профессии: на входе - копейка, на выходе - рупь.

Он, собственно, из-за этих китайцев и в Шуру поехал. Тот оглашенный, которого повязал Бурлак со своими под Увалом, оказался шустрым малым. Пока его брали он успел продырявить двух солдатиков-несмышленышей из группы прочесывания. Судя по ухваткам и моторике движений, курс огневой подготовки и рукопашного боя этот китайчонок прошел по программе спецподразделений «Дунбэйских тигров» или «Летящих драконов» из НОАК*. После событий под Увалом «Кеша» и приказал ему срочно отправляться в Хакасию страховать неопытного Ставрова. Действительно, жалко будет пацана, если схлопочет где-нибудь  пулю ненароком. Голова то у переводчика светлая, может со временем в хорошего опера-агентуриста вырасти.

А вот насчет себя он опасений не испытывал. Две командировки в Чечню дело свое  сделали. Что такое интуитивная стрельба с двух рук в движении этому его обучили зубры из ГРУ*** еще в первую его поездку на Северный Кавказ. И хотя китайцев было сейчас четверо, а он один (Ставров в расчет не брался), «братьям на век»**** стоило крепко подумать, кому удача улыбнется «поширше». Как говорил в таких случаях его наставник дядя Гриша, в подобной ситуации надо доверять только себе и лежавшей в кармане гранате. Мудрый ведь чем отличается от умного? Умный всегда найдет выход из трудного положения, а мудрый никогда в него не попадет. Так и здесь, коли не хватит у него собственных мозгов переиграть китайцев, продеться их дырявить по серьёзному, иначе будешь потом наблюдать как из тебя живого на потеху другим ремешки режут. Правоту этих слов Чечня не раз подтверждала.

Да и сама эта Чечня, оказывается, была совсем рядом, и ходить, что называется, далеко не надо было. «Божий человек», бич пропитый, что за водку тротил выплавлял, своих вчерашних гостей чеченцами называл. Значит, Витька кривой вместе со всей своей братвой на их бандподполье ишачил. А вот, что эти абреки  потом с этим тротилом сотворить мыслили, об этом надо было крепко задуматься и прежде всего Табачникову и местному МВД. Тут ведь и до большой ГЭС рукой было подать, и соединение РВСН недалеко стояло. «Аллах Акбар!», как говорится и «пишите письма, рассылайте по стране телеграммы». Поэтому и надо было им сейчас розыск наладить розыск пришельцев, хоть какой-то, хоть как-то. Пока свежо, пока оставались следы, надо было рыть землю, иначе запилит потом «Кеша», заставит развести канцелярию, отписывать что и как было.

...Ведич посмотрел на часы. Они показывали «14.40». Осмотр он начал с трупов в сгоревшей машине. Судя по исходившему от них запаху прикончили их недавно, примерно, сутки назад. Это подтверждал «божий человек», да и птицы не успели еще, как следует, их обклевать.

Вытаскивать убитых из машины он не стал. И без того было видно, что прикончили их из огнестрельного оружия и «контролочку» в голову, чтобы сомнений не оставалось. Зачем вот только?

У первого убитого, что притулился за рулем в позе боксера, пуля вошла прямо посредине лба. У второго, что сидел на пассажирском сиденье, была пробита височная часть. Бедолага так и сидел, повернув эту сторону наружу, как будто хотел, чтобы это сразу увидели.

Оба трупа сильно обгорели, скрючились от огня. Кожа во многих местах на телах отслоилась, свисала рваными клочьями. Образовавшиеся на них от огня пузыри лопнули, выпятив наружу сочившиеся сукровицей язвы. На трупах сидело много жирных мух. Зрелище было не для слабонервных.

По ходу осмотра у Ведича возникло желание поискать документы у убитых, но он от этой затеи быстро отказался. Действительно, если что и было у них в карманах, то должно быть сгорело вместе с одеждой. К тому же, теперь это было дело милиции устанавливать личности убитых, он свое дело сделал. Для себя он записал только марку машины и государственного номера: «Нива», «г473вв19».

Осматривать остатки капсулы он тоже не стал. Китайцы столкнули ее в овраг и там подорвали. Судя по тому, что от нее осталось, подорвали ее, примерно, десятью килограммами тротила. Благо проблем с взрывчаткой у них, надо было думать, здесь не было.

Второй «бич», тоже давно холодный, лежал возле стоявшего у самой тропы большого дерева. Видимо, его не стали догонять, решив, что пуля это сделает лучше. Она и догнала бедолагу, войдя ему между лопаток.

Судя по позе убитого и разбитому лицу последние метры он бежал уже будучи мертвым, иначе не ударился бы с такой силой о встретившуюся на дороге сосну. На ее светло-коричневой коре даже сейчас хорошо были видны следы от стекавшей по ней крови.

В карманах убитого никаких документов не было. Возможно, их забрали китайцы, но, скорее всего, это сделали чеченцы. Рабов ведь можно держать не только у себя в зенданах, но и на чужбине. Благо, сами рабы этого страстно желают и цену за несвободу выставляют минимум: бутылка водки и чего-нибудь пожрать.

И все таки это были цветочки, работа для следователей и оперов. Табачников привезет их в Малиновый распадок завтра, и они столько всего накопают, что представить даже будет трудно. Когда вот оно все на виду и все рядом, напридумывать себе можно чего угодно: и, мол, это были бандитские разборки, и случайный взрыв, и пьяный дебош. A может это и верно. Разведывательно-диверсионные группы противника - это все-таки была клиентура военной контрразведки и лезть в эти незнакомые дела посторонним лицам было совсем ни к чему.

С другой стороны, что они могли сделать силами всего двух человек. Для организации такого поиска и дальнейшей нейтрализации группы инструкция предписывала необходимость блокирования всего района с его последующим сужением, дроблением и прочесыванием.  Кроме этого, внутри самого района необходимо было иметь дополнительные  поисковые группы, а на вероятных направлениях движения выставить засады.

Да и на роль севшей на хвост китайцам группы преследования они вдвоём не особенно подходили. Для этого, как минимум, нужно была иметь взвод хорошо обученных солдат с служебно-розыскной собакой, которые могли бы оказать моральное воздействие на противника, давили бы ему на психику, сковывали инициативу, заставляли совершать ошибки и необдуманные действия. В этом случае уходящего противника необходимо было вытолкнуть в район, где его легче можно было обнаружить и заблокировать, связать боем, «загнать» на подготовленную заранее засаду.

...Покончив с осмотром, Ведич достал карту, сориентировал ее по сторонам горизонта, после чего прикинул, как бы стал действовать, окажись он на месте китайцев.

При всех раскладах получалось, что выбор у них был небольшой. Идти на северо-восток по тропе, как прошли они, китайцы не могли. Ни на одной карте она указана не была. Весной ее смывало водой, зимой засыпало снегом, а летом и осенью о ней могли знать только местные жители, которых, надо было думать, у китайцев не было.

Еще два направления на юг и на запад он тоже отмел. Ничего кроме сопок в тех местах не было. И, хотя для натренированных на недельные переходы с одной суточной нормой галет и лапши китайских РДГ такие сопки были всего детскими шалостями, разбрасываться километрами, когда в спину никто не дышал, было им не с руки. «Следовательно, - подвел он итог своим размышлениям, - китайцы могли направиться только на север-запад туда, где проходила федеральная трасса М54 и  железная дорога Москва-Абадан...».

Напоследок, чтобы случайно не упустить чего-нибудь важного, Ведич еще раз внимательно осмотрел тропу. Он искал все, что могло пролить хоть какой-то свет на недавнее присутствие в этом месте китайцев: гильзы, окурки, бинты, остатки пищи, случайные бумажки. На это он убил почти час, и все же нашел. Это была застрявшая в дереве пуля от пистолета «ТТ»**** и крупинки табака с примесью красного перца.
_________________________________________________
* «Н О А К» - Народно-освободительная армия Китая.
** «М Г Б» - Министерство государственной безопасности КНР.
*** «Г Р У» - Главное-разведывательное управление ГШ ВС РФ.
****«Русский с китайцем - братья навек!» - лозунг советско-китайский дружбы, популярный в 50-е годы ХХ века.
****«ТТ» - пистолет Тульский, Токарев (1933).

Глава 12

Они шли всего час, а Ставрову казалось, что конца и края этой дороги не будет. Ноги сводило от усталости, пот заливал лицо, хотелось упасть в придорожную траву и долго лежать в ней, не шевелясь и ни о чем не думая.

Семку Лапшина с раненым они отправили на машине в Кобаково. Ведич тщательно проинструктировал Семку, объяснив, что и как ему следует делать. Тот его внимательно выслушал, однако, когда Ведич попросил  его повторить сказанное, недовольно передернул плечами: «Да, сделаю я все, как надо, командир, чего об этом сто раз говорить...». 

Он и на предложение помочь донести раненого до машины, отреагировал похожим образом.

«В нем весу кот наплакал, - заявил он, - вы только мешаться будете».

После чего взвалил бедолагу на плечи, он зашагал с ним вверх по распадку.

Дальнейшие их планы Ведич обрисовал, как всегда, емко и красочно.

Первое. Поставленную перед их группой задачу они выполнили. Капсулу обнаружили. Может быть не в том виде, как того изначально хотелось бы, но все доказательные улики ее присутствия подробно задокументированы.

Второе. Им противостоит разведывательно-диверсионная группа (РДГ) противника (предположительно НОАК). Действует она дерзко, на грани риска, тщательно соблюдая правила маскировки и ухода от преследования.

Третье. РДГ удалось обнаружить место расположения капсулы (каким образом, неизвестно), ликвидировать двух находившихся при ней членов чеченского бандподполья и одного поднаемного рабочего (еще один был ранен), после чего, (вероятно) изъяв кассету из капсулы, скрыться в неизвестном направлении. При этом сама капсула была уничтожена при помощи тротила, который чеченцы выплавляли из разбросанных после взрыва на артиллерийском арсенале снарядов.

Четвертое. Перед ними стоит задача организовать преследование РДГ с целью ее задержания или ликвидации. При этом не факт, что РДГ находится в тайге. Представляется вероятным, что за прошедшее с момента ее появления в Малиновом распадке время, а это (примерно) 16-17 часов, она покинула лесной массив и в настоящее время находится в зоне недосягаемости. Для ее дальнейшего поиска необходимо  вступить в контакт с представителями местного ФСБ и МВД.

Видимо, чтобы Ставров окончательно убедился в важности поставленной задачи, Ведич продемонстрировал ему найденную от пистолета ТТ пулю, а затем потащил его к тропе.

- Вот смотри! – присел он возле нее на корточки. – Китайцы прошли здесь несколько часов назад... Казалось бы до этого все сделали чисто, ушли, что называется, без засветки и, тем не менее, про профилактику не забыли...

Он нагреб пригоршню желтовато-бурой дерновины, показал Ставрова.

- Это-кайенская смесь. Старое проверенное средство против собак. Состоит из табака и красного молотого перца... При выходе из операционной зоны такой примесью, как правило, обрабатывают «отрывочную полосу». При этом даже небольшая ее доза выводит собаку из рабочего состояния на несколько часов... Помнишь пса у пастухов, которого траванули неизвестные?.. Я думаю, именно вот эту гадость ему и подкинули...

Ведич выбрал из дерновины несколько мелких крупинок, подержал их на весу, потом поднес к носу и к изумлению Ставрова жадно с каким-то даже наслаждением втянул их ноздрями.

- Значит, решили повоевать с нами? – грозно обратился он после этого к шумевшему вокруг лесу. – Ну, что же поглядим, как это у вас получится. Гусь тоже думал, что купается, пока вода не закипела...

На дальнейшие сборы Ведич отвел им двадцать минут. Ставров, следуя его примеру, проверил за это время оружие, переобул обувь. Ведич, кроме этого, успел ополоснуться в чане с водой, осмотрел  избушку.

- Так вот откуда здесь ноги растут! –  радостно сообщил он, выходя оттуда с сумкой в руках. - То-то я гляжу все мне это до боли знакомо...

Ставров потом осмотрел содержимое сумки. В ней находилось несколько аудиокассет, брошюры на арабском языке, справочники «Пытки и как с ними бороться» и «Правила поведения молодого моджахеда», пальчиковые батарейки, таймер, провода, большой молотковый паяльник.

Однако больше всего его заинтересовала исписанная аккуратным почти детским почерком тетрадка в сафьяновом переплете. В ней подробно излагались способы изготовления кустарных взрывных устройств, были изображены схемы установки фугасов, говорилось о методах закладки и минирования промышленных объектов, БТР-ов, танков, телеграфных столбов и автомобилей. На одной страничке он увидел рисунок уже «знакомого» котла с разложенным под ним костром. Надпись под  ним гласила: «Порядок извлечения взрывчатых веществ из артиллерийских мин и снарядов».

- И вот на это еще взгляни, Антось! - протянул ему Ведич потрёпанный листок. 

С трудом разбирая машинный текст на ветхой бумажке он прочитал: «Уже завтра некоторые из вас приступят к выполнению заданий. Ваша задача – сеять смертельный ужас среди тех, кто продал Аллаха. Особое задание тем, кто осядет в России и в соседних государствах...».

Это была инструкция чеченским боевиков, которые действовали на территории Российской Федерации. Им давались указания по методам проведения актов экономического и политического саботажа, дискредитации государственных органов, компрометации здоровых настроений в обществе.

В частности, боевикам предлагалось внедряться в административные и финансовые органы российских госучреждений, задерживать выплаты социальных пособий, пенсий и зарплат, брать на свое содержание коррумпированных чиновников, занимать лидирующие позиции в преступных группировках, обливать грязью патриотически настроенную часть населения (прежде всего казачество), стравливать русских с другими национальностями.

Для организации вооруженной борьбы авторы листовки советовали создавать тайные базы, запасаться оружием и взрывчаткой, подбирать нужных людей.

- А это уже совсем по твоей части! – бросил ему какой-то бумажный комок Ведич. – Я это в избушке под скамейкой нашел. От нее соей пахнет...

Ставров поднял с земли бумажку, аккуратно ее развернул. Это был сделанный из плотного зеленого пластика пакет с написанными на нем черными чернилами китайскими иероглифами.

- Ну, что там у тебя? – нетерпеливо спросил его Ведич.

- «Sh;c;i “xi;o” di;nx;n. L;, xi;n hu; zh;ng», - прочитал он вслух надпись и перевел. – «Овощная закуска. Острая и сильно соленая».

- Так я и думал! – удовлетворенно произнес Ведич. –  Это - брикет из китайского армейского сухпайка. Я попробовал  эту отраву. По вкусу она напоминает ботву, оставшуюся после засолки огурцов в сильном рассоле...


*  *  *

От избушки они направились в сторону ручья. «Так ушли китайцы», - пояснил Ведич.  По началу темп движения был высоким, однако чем дальше оставалась у них за спиной избушка, тем короче становился их шаг и все сильнее мрачнело лицо Ведича. Один раз он даже остановился и, глядя перед собой, произнес: «Неужели я ошибаюсь». Когда же путь им преградил ручей, он и вовсе присел возле него на корточки и надолго о чем-то задумался.

- Ну, конечно! – вдруг резко вскочил он после этого на ноги. - Это же арифметика!.. Группа уходит в сторону от объекта, а затем резко меняет направление, сбрасывая со следа погоню...

Не сказав больше ни слова, он сорвался с места и, прыгая по горбатым камням, быстро зашагал вниз по ручью.

...Семка Лапшин был не прав, когда утверждал, что по дороге на лесосеку давно никто не ездит. По ней не часто, но машины все-таки проходили, причем большегрузные с широкой колеей. Это стало Ставрову понятно, как только он до нее добрался. Опередивший его Ведич в это время уже по-хозяйски прохаживался по ее бровке, внимательно рассматривая выбоины и колдобины.

Ставров захотел к нему присоединиться, но Ведич его резко остановил, велев не путаться под ногами.

- И что мне дальше делать? – спросил он обиженно.

- Проблемы индейцев шерифа не волнуют! – последовал на это лаконичный ответ старшего. – Пока отдыхай!.. Когда понадобишься, я тебя позову...

В этом тоже был Ведич. Иногда мог снять с себя последнюю рубаху, а порой мог отбрить так, что хоть в личные враги записывай.

Ставров прилег на пахнувшую полынью стерню, стал разглядывать окрестности.

Разбитая дорога шла через пологую равнину. По дальнюю сторону бежала речушка с длинным косым галечником. За ней рос лиственный лес, над которым возвышалась высокая сопка. В ее расселинах лежали не успевшие растаять за лето надутые зимой голубые заснежины, которые в окаймлении желтовато-зеленых деревьев светились на солнце пепельно-серебристым свечением.

Вид был совершенно потрясающий, если бы, правда, не знать, что эта почти неземная красота была нашпигована, как бочка сельдью, неразорвавшимися минами и снарядами.

Послышались крики Ведича. Ставров вскочил на ноги. Капитан находился метрах в ста от него и призывно махал рукой.

Когда он оказался рядом, то первое, что увидел, был  след от ребристой подошвы. Она четко просматривалась на влажном грунте, представляя собой восемь расположенных полукругом ромбов и углубление от квадратного каблука.

- Так вот откуда вы пришли, голубчики! - радостно шептал Ведич, обшаривая заросший пожухлой травой склон у дороги. - А я уже подумал, что вы в другую сторону подались, проклятые...

Что ж вы головы повесили, соколики?
Что-то ход теперь уж стал ваш не быстрёхонек?..

Пропел он и показал ему на натоптанную в траве дорожку, возле которой  стоял сломанный чьей-то неосторожной ногой чертополох.

- Китайцы все сделали «по-классике», - поделился он своими наблюдениями, –задействую, так называемые пассивные меры защиты. Для этого они засыпали «отрывочную полосу» табаком, а потом, выйдя к ручью, резко изменили направление и по воде вышли к дороге...

- А дорога им зачем понадобилась? – не совсем понял его Ставров. – Она же их демаскирует.

- Да я и сам этому удивляюсь, – поддержал его Ведич, -  РДГ по идее так поступать не должна... Хотя, возможно, они надеялись, что начавшийся дождь следы за ними смоет... Да и группа поддержки где-то их поджидала.

- Это что еще за группа поддержки?

- Потом как-нибудь расскажу... Хотя, если коротко, то эта группа отвечает за вывод основных исполнителей из операционной зоны, обеспечивает их явочными квартирами, готовят канал для ухода за кордон… Кстати, надо бы сделать качественный снимок этих следов, а то ведь «Кеше» потом не докажешь, что мы свой хлеб едим не зря...

Он достал из полевой сумки старенький фотоаппарат, сделал несколько снимков, после чего принялся промерять след пятерней.

- Двадцать девять сантиметров, – подсчитал он. - Это длина стопы… Надо вычесть из этого два сантиметра и умножить на шесть. В итоге с учетом поправки на обувь, получаем что-то около 175–178 сантиметров. Это примерный рост прошедшего здесь человека. И еще...

Ведич коснулся пальцем следа от подошвы.

- В этом месте у обуви имеется характерная особенность в виде потертости третьего ромба справа от каблука. Возможно, подошва стерлась при ходьбе или, что более вероятно, обгорела где-нибудь у костра...

Все эти данные он занес в записную книжку, снабдив их непонятными на слух комментариями: «ФН»* – круглый широкий, «ЗКП»** – скошенный, «ПКК»*** – вогнутый.

...Первый километр они прошли спокойно, но потом Ведич резко увеличил темп. Все было бы ничего, если бы не ямины и колдобины. Их приходилось обходить стороной, а иногда перепрыгивать. Это сбивало с ритма, нарушало дыхание. К тому же сильно донимала жара и слепни. Эти насекомые, как вражеские истребители кружили над головой, готовые в любой момент сорваться в штопор.

К концу первого часа пути у Ставров не осталось сил. Выручали, правда, короткие остановки, которые Ведич устраивал, когда вдруг терялись следы. Из следовавших при этом комментариев, Ставров скоро узнал, что менее суток назад по этой дороге прошли четыре человека. Были они людьми тренированными, привычными к дальним переходам. Один нес на себе какой-то тяжелый груз (очевидно, кассету). Еще у одного были проблемы с левой ногой. На это, по словам Ведича, «ясно указывала» оставленная на дороге «поволока»****. Он несколько раз ее внимательно осматривал, прицыкивая при этом от удовольствия языком.

- Ну, что Антось, картина ясна. У китайцев - раненый, поэтому идти они быстро не могут. От силы, полтора, два километра в час. Значит, где-то часов через шесть-семь мы их нагоним. Будьте в этом уверены!..

Даже, понимая, что он шутит, Ставров старался на это никак не реагировать. «Какие шесть-семь часов? – думал он про себя. - Еще полчаса такой беготни и все! Дальше, Сергей Петрович, вам придется топать одному, без помощника».

Несколько раз он хотел напиться из реки, но Ведич всякий раз его резко останавливал.

- Не надо! Собьешь дыхание водой, потом вообще встанешь!..

Привал Ведич объявил, когда Ставров уже перестал на это надеяться. Услышав долгожданную команду, он рухнул в придорожную траву, распахнул на груди мокрую от пота куртку.

- А ты знаешь, студент, для чего на марше первый привал устраивают? – не отставал от него Ведич. – Правильно!.. Чтобы обувь проверить, снаряжение подогнать... А ты разлегся, как на пляже в Сочах и о деле не думаешь...

Ставрову совсем не хотелось говорить, но здесь он не выдержал.

- Согласно Полевого устава сухопутных войск первый привал делается через 20-25 минут после начала движения... Мы же прошли уже добрых полтора часа, так что ваши претензии, товарищ капитан, не уместны...

- Скажите пожалуйста, какие мы капризные! – удивился Ведич. – Ты бы лучше не пререкался со старшими, студент а придерживался старого солдатского правила: «Вспотел, покажись начальству. Оно оценит...».

...Предположение Ведича о том, что среди китайцев имеется раненый скоро подтвердилось. На пологом склоне они заметили оставленный след. Вернее, следа как такового уже не было, его смыло ночным дождем, а вот примятость и потревоженный дерн остались.

То, что дерн лежит не так, как надо, первым заметил Ведич. Он вообще обладал каким-то звериным чутьем на такие вещи, чем по началу сильно удивлял Ставрова. Увидев как-то в тайге, когда они искали капсулу, как капитан ладонью стучит по муравейнику, а потом, подставив лицо, дышит парами или, как он тогда образно выразился  «заряжается», Ставров попробовал потом его на эту тему разговорить. Однако Ведич, видимо, истолковав это по своему, заговорил про свое трудное детство, про то, как он со своим дедом Ярэмой охотился на кабанов в глухих Мозырских лесах, где-то под Гомелем.

Когда потревоженный дерн был вскрыт, Ведич не смог сдержать эмоций.

- Ай, какие мы молодцы, Антось! Это ведь то, что мы искали!..

В ямке лежал ржавый от крови бинт, надломанная ампула, шприц и банка из-под сгущённого молока.

- Ого, оказывается, китайцы, наше сладкое любят! – удивился Ставров, поднимая банку с земли. – Я бы сейчас тоже от такой не отказался...

- Не думаю, - возразил ему Ведич, - сгущенка, шоколад и кусковой сахар - это обычный рацион у разведчиков и диверсантов. Калорий в них много, а весят мало. Чеченские боевики так те, например, свое предпочтенье отдавали «сникерсу». Мы на этом их часто ловили, если видели, что кто-то из местных скупает его коробками. К гадалке можно было не ходить... Это был стопроцентный боевик или его пособник...

Ведич забрал у Ставрова банку, долго рассматривал бело-голубую этикетку, потом вслух прочитал.

- Молоко цельное сгущенное сублимированное. ООО Шуранский молочно-консервный комбинат. Улица Щетинкина... Когда вернемся в Шуру, - добавил он, - надо будет обязательно пораспрашивать местный люд про это молочное изделие. Может какая-нибудь зацепка да проявится...

После этого он стал исследовать ямку. Долго крутил в руках шприц, тщательно обнюхал ампулу.

- Китаец, действительно, ранен! – заявил он уверенно. – Это - шприц-тюбик с болеутоляющим. По запаху похож на промедол. Его используют для снятия болевого шока при ранении... И потом обрати внимание на бинт! На нем кроме крови остались прилипшие волоски. Они жесткие и прямые, к тому же расположены редко по отношению друг к другу. Это говорит о том, что мы имеем дело с представителями монголоидной расы, у которых, как известно, волосяной покров на теле не очень развит…

Это был конек Ведича выдавать себя за опытного розыскника-криминалиста. Иногда капитан угадывал, иногда нет, но слушать его всегда было интересно.

- Но откуда взялось ранение? - недоуменно посмотрел он на Ставрова.

- Может ногу натер? – предположил тот.

- Ногу натирают когда портянки неправильно намотаны, а здесь и бинт, и болеутоляющие, и еще какие-то пилюльки имеются... Нет, думаю, возле избушки без перестрелки не обошлось… У чеченцев, скорее всего, тоже стволы нашлись, поэтому и прикончили их так некрасиво...

Как «некрасиво» Ведич пояснять не стал, а Ставров спросить не решился. Сам ведь отказался возле избушки идти осматривать трупы, поэтому винить сейчас было некого.

Нашли они скоро и то место в лесу, где китайцы останавливались на ночлег. К их удивлению оно оказалось рядом с Медвежьей сопкой.

Еще на подходе к сопке, Ставров поймал себя на мысли, что вроде бы здесь уже побывал. И, действительно, скоро на глаза ему попалась знакомая дорога, по которой они ехали с Семкой, след от «Уазика» и даже то место в канаве, где он подобрал бутылку из под водки.

- Все правильно! – подтвердил Ведич, показывая ему это место на карте. – Видишь, дорога от распадка идет мимо Медвежьей сопки... Отсюда и до стойбища рукой подать... Кто бы мне еще сказал, зачем мы в такую даль пешедралом перлись, когда спокойно могли доехать до распадка на машине... Эх, Семка, Семка, сбили тебя с пути эти нехорошие телки!..

Ночлег китайцы устроили в ста метрах от дороги. Под сходившимся сверху еловыми ветками они натянули тент, набросали на землю мохнатого лапника. На вопрос Ставрова, почему Ведич решил, что в этом месте был натянут тент, он показал на едва заметную ямку на земле.

- Видишь, в этом месте стояла стойка, на которой крепилось полотнище. С одной стороны она была закреплена оттяжкой, - вот здесь на дереве остались ее следы, - а с другой, полотнище крепилось к земле приколышками...

Сам Ведич, рассказывая об этом, пребывал в некотором недоумении. Его версия, что бивак был устроен китайцами, не находила подтверждения. Даже при первом взгляде становилось понятно, что ночевка была спланирована без сохранения принятых в таких случаях мер маскировки и скрытия следов пребывания. Например, кострище не было надежно укрыто грунтом или слоем дёрна, валялись остатки от заварки крупно-листового чая и крошки от табака, висела нанизанная на палку жестяная банка.

Именно эта тщательно вымытая и демонстративно повешена вверх дном банка и заставила его подумать, что бивак оборудовал кто-то из местных жителей. Так могли поступить только люди, которые не раз бывали в тайге и хорошо знали, что даже такая мелочь, как эта жестянка, могла сослужить кому-нибудь в дальнейшем хорошую службу.

Обратил он внимание и на росшие рядом с биваком ели, нижние ветки которых были обломаны. О том, что в сырую погоду они всегда остаются там сухими, тоже знали не многие.

Он не стал делиться своими сомнениями с Ставровым, однако тот и сам заподозрил неладное.

- Мне кажется здесь были не китайцы, - неуверенно предположил он.

- А кто тогда?

- Не знаю. Но скажи, пожалуйста, зачем китайцам мог понадобится в тайге насос?..

Ведич и сам уже увидел лежавший недалеко в траве старый грязный чехол, из которого выглядывала ручка от автомобильного насоса.

- Возможно, ты и прав! – произнес он и вдруг громко воскликнул. – Как же я дурак об этом сразу не догадался!..

Громко матюгнувшись, Ведич сорвался с места и, быстро перебирая ногами, побежал к дороге.

Когда сбитый с толку Ставров добежал до того места, где он остановился, то ему одного взгляда хватило, чтобы понять, что их розыску, кажется, пришел конец. На влажной дороге хорошо был видны следы от проехавшего по ней недавно автомобиля. Они брали начало из придорожной травы, после чего, развернувшись на ее середине, уходил в обратном направлении.
_________________________________________________
* «Ф Н» – форма носка.
** «З К П» – задний край подметки.
*** «П К К» – передний край каблука.
**** «П о в о л о к а» – след, оставленный волочением ноги по земле.
*****«Се се» и «Ни хао» - «Спасибо» и «Здравствуйте»(кит.).

Глава 13

Генерал Порываев вернулся из Москвы после обеда пятого сентября. По дороге домой он позвонил Микешину, поинтересовался последними новостями по округу. Полковник доложил ему общую обстановку, сообщил, что прошедшей ночью на станции Междуозерская Кемеровской области были обнаружены тела четырех военнослужащих из состава караула, сопровождавших эшелон с военной техникой, который направлялся из Подмосковного Подольска в Комсомольск-на-Амуре. По предварительной версии, солдат убил их  сослуживец, который после этого сбежал, забрав все их оружие. Беглеца ищут, но пока безрезультатно.

Генерал после долгого перелета чувствовал себя неважно. Разболелся застарелый ревматизм, поэтому у него было большое желание заехать домой немного передохнуть. Однако, узнав о ЧП, он велел водителю ехать прямо в Управление.

По приезду секретарь Татьяна Ивановна заварила ему крепкого чая с вареньем, подала на блюдечке ванильное печенье.

От горячего генералу сразу полегчало, показалось даже, что боль отступила, дав телу долгожданную передышку.

Микешин появился, как они и уславливались, ровно в 16:45. Невысокий с большими залысинами и рыжеватыми усами под маленьким, курносым носом он тихо вошел в кабинет, плотно прикрыл за собой двустворчатую дверь.

- Что, опять прихватило? – сочувственно спросил он, заметив позу, в которой неуклюже сидел генерала.

- Ничего пройдет! – отмахнулся Порываев. – В  выходные съезжу на дачу, попарюсь в баньке пихтовым веничком, и все, как рукой, снимет...

- Говоря еще хорошо лопух с разогретым конским навозом помогает, - пошутил Микешин.

Генерал криво улыбнулся.

- Спасибо, Григорий Алексеевич, но баньки, я думаю, будет вполне достаточно... Ну, рассказывай, какими еще новостями начальство порадуешь?

Микешин доложил о проведенный сотрудниками их Управления совместно с местным УБОП операции по задержанию в Балашовском гарнизоне прапорщика, начальника склада артиллерийско-технического вооружения, в момент продажи им оружия местному криминалитету. При обыске было изъято несколько автоматов АКМ, пистолеты системы «ТТ» и «Макарова», большое количество патронов.

- По беглому солдату ничего нового нет? – нетерпеливо спорил Порываев, когда основной доклад был закончен.

- Нет, Виктор Васильевич, пока ничего. Правоохранительные органы и военнослужащие местного гарнизона в настоящее время проводят операцию по его розыску и задержанию. В операции задействовано около трехсот человек и два вертолета.

- А как фамилия этого солдата?

- Рядовой Ульянов. Он родом из Кемеровской области. Его родители живут в селе Малашки, Таштагольского района. Это на юге области. Есть предположение, что туда он и подался...

- Возьмите это дело под свой личный контроль, Григорий Алексеевич, - властно приказал Порываев, - не хватает нам одного ЧП с генералом Поливановым...

Основной их работой или, как они между собой ее называли «главной линией», была контрразведка. Однако из-за изменившихся приоритетов в стране, разгула преступности и падения жизненного уровня населения большую часть времени им приходилось тратить на борьбу с коррупцией, торговлей оружием, наркобизнесом или вот на такие резонансные дела, как это убийство. Год назад при похожих обстоятельствах сбежавший из воинской части солдат застрелил целого генерала, начальника окружного полигона, только за то, что тот остановил его в выходной день, чтобы проверить есть ли у него увольнительная записка.

- А что у нас нового по китайскому «Орешку? – встрепенулся вдруг Порываев, словно что-то вспомнив. – Группы назад уже отозвали?

- Никак нет, Виктор Васильевич!.. Группа Бурлака вернулась, а вот из Кобаково пока никаких известий нет. К сожалению, довести до группы распоряжение руководства о сворачивании поисковой операции мы пока не можем... Я лично звонил Андреенко сегодня утром на арсенал в Сухой балке, просил его нашим сотрудникам об этом решении сообщить, но он пока молчит...

- А кто от нас там работает?

- Три дня назад после получения сведений от саперов о том, что они обнаружили в Хакасии непонятный предмет с китайской надписью, и я направил туда старшего лейтенанта Ставрова. Он у нас из новеньких, хорошо знает китайский язык... Однако, после того, как группа Бурлака задержала вооруженного китайца, я подстраховал его на всякий случай Ведичем... Они вместе до этого работали в одной группе...

- Да, да, все правильно! – согласился генерал. - С Ведичем ему хуже не будет... И все же вы дайте, Григорий Алексеевич, еще раз команду нашему представителю, чтобы он срочно разыскал Ведича и приказал им немедленно возвращаться в Управление.... У нас здесь своих дел не впроворот... Кстати, а что там с этим задержанным китайцем? Уже дает показания?..

- С китайцем сейчас работают следователи регионального управления... Я вчера у них был... По их словам, китаец ведет себя дерзко, хамит, на вопросы отвечать отказывается. Хотя, если честно, товарищ генерал, ничего кроме изъятого ствола ему предъявить сейчас трудно...

- А что вы сами думаете по этому поводу?

- Полагаю, что их МГБ дало команду своей агентуре начать поиск на нашей территории пропавшей капсулы... Сами понимаете, как бы мы не шифровались, а шила в мешке не утаишь...

Генерал усмехнулся.

- А почему бы китайцам самим не обратиться к России за помощью?.. У нас вроде бы с ними мир, да любовь намечается?..

- Думаю, на то имеются свои основания, товарищ генерал. Спутник то их был разведывательный. Что он там успел нащелкать, пока летал, одному Богу известно...

- Согласен! – поддержал его генерал. - Но поиск капсулы, Григорий Алексеевич, нужно немедленно прекратить. Москва придает отношениям с КНР особое значение...

Микешин в ответ подтвердил.

- Штаб уже отдал необходимые распоряжения,. Да и зацепиться, если честно сказать, нам особенно было не за что... В Кобаково, я думаю, Ведич сейчас пустышку тянет. Специалисты полагают, что обнаруженный там предмет, это кусок отвалившейся от спутника обшивки... Поэтому единственной надеждой на успех остается этот задержанный китаец...

- Ох, уж мне эти китайцы! -   чертыхнулся Порываев. – Я на этих субчиков нагляделся еще тридцать лет назад, когда в ТурКВО служил. Сразу видно, что это сотрудник их спецслужб... Что вот только дальше делать с ним, не понятно?.. Он ведь, наверное, спит и видит, чтобы скорее срок получить... Выйдет потом на свободу, получит по справке об освобождении российский паспорт, и нате вам, получите легализованного агента иностранной разведки...

Генерал сердито засопел, еще немного поворчав, поинтересовался у Микешина ходом операции «Визитер».

Микешин доложил о последней встречи с агентом, посетовал на Москву, которая, по его мнению, все настойчивее требует передать его на связь центральному аппарату.

- Ну, и чему тут удивляться? – не поддержал его Порываев. – Вы ведь прекрасно знаете, Григорий Алексеевич, что чем выше положение агента, тем большие возможности открываются перед завербовавшей его разведкой... По-моему, игра стоит свеч... Я об этом, кстати, с ребятами из УКРО в Москве говорил...

- Да я все прекрасно понимаю, Виктор Васильевич, но его в Москву просто так не откомандируешь. Нужна надежная легенда прикрытия...

- Вот и подумайте над этим вместе с москвичами. Почему бы его не отправить, например, учиться в военную академию?.. По-моему, хороший вариант!..

- Для академии он уже староват. Да и чем военная академия может привлечь американскую военную разведку? В лучшем случае временно заморозят с ним контакты, а то и зарезервируют их до лучших времен...

Операцию «Визитер» они начали разрабатывать около года назад. Тогда к ним в Управление пришел капитан из мобилизационного отдела штаба округа, который заявил, что, находясь в отпуске, получил от своего бывшего однокашника по школе, ныне гражданина Израиля, предложение о сотрудничестве с американской военной разведкой РУМО.

В ответ на это был разработан план по контрразведывательному противодействию РУМО под названием «Визитер».

Первое время капитан выходил на связь с однокашником только по телефону. Израильтянин звонил ему из разных стран мира, но заданий никаких не давал. Спустя четыре месяца его вывели на сотрудника американского военного представительства в Киргизии, где у россиянина жили родители.

При первой встрече в Бишкеке сотрудник американского военного Арташата передал ему крупную сумму денег, вопросник по интересующим темам, малоразмерный фотоаппарат японского производства, инструкцию о способах связи и передачи собранных данных. Согласно этих документов, было установлено, что разведывательная акция РУМО была нацелена на штаб N-го Военного округа и заключалась в попытке агентурного внедрения с целью получения доступа к секретным документам.

После этого капитан еще несколько раз встречался с представителями американской разведки, которые даже не подозревал, что все эти действия проходили под оперативным контролем российской контрразведки. Однако во-время последней встречи капитана, прошедшей в июле месяце этого года в Ялте, было установлено, что на связь с ним вышел работавший на Украине под дипломатическим прикрытием штатный сотрудник ЦРУ Ли Петерсон. Видимо этот момент и стал для Москвы определяющим, потому что сразу после этой встречи Москва открыто заговорила о том, что капитана пора передавать под крыло центрального аппарата.

- Через неделю к нам прибывает проверка из Москвы, - подытожил разговор Порываев, - с ними прибудут сотрудники первого управления Главка. Им вы, Григорий Алексеевич, и передадите дело по «Визитеру»...

Микешин согласно кивнул головой, понимая, что вопрос этот, очевидно, окончательно решен, поэтому и возражать было бесполезно.

- И еще об агентах, – генерал поднялся на ноги, держась за спину, прошел к двери. - Татьяна Ивановна, – позвал он секретаршу, – как там у нас с чайком?.. Не остыл еще?..

Пока секретарша разогревала чай, они успели обсудить план подготовки к предстоящей московской проверке. Как это было принято у военных, начать они решили со строевого смотра личного состава. Неуставной вид офицеров бросался в глаза, а первое впечатление, как известно, было самым сильным.

Когда свежезаваренный чай был разлит по голубым китайским чашкам, Порываев вернулся к прежней теме.

- В столице, как я уже говорил, мне довелось пообщаться с представителями УКРО. Они со ссылкой на специалистов из «РосВооружения» сообщили, что поставленные за последние годы в третьи страны российские зенитные комплексы, перестали поражать воздушные цели. Некомпетентность местных специалистов, на которую по началу они грешили, быстро отпала. Комплексы точно также вели себя, когда ими управляли наши специалисты... После глубокого анализа публикаций в различных иностранных изданиях в Москве пришли к выводу, что утечка идет из российского оборонного комплекса... В связи с чем перед нашим Управлением поставлена задача срочно подключиться к проводимым Главным Управлением мероприятиям... Распоряжение, на этот счет уже принято. Шифровка за подписью начальника поступит со дня на день...

Внимательно слушавший его Микешин, развел руками.

- А мы здесь причем, Виктор Васильевич?.. Вы же прекрасно знаете, мы оборонкой напрямую не занимаемся...

- Вот именно напрямую, Григорий Алексеевич. Но вы, видимо, забыли, что у нас в области находится электромеханический завод «Купол», входящий в концерн ПВО «Алмаз», который, как известно, производит комплектующие для зенитно-ракетной системы «Бук» что поставляется за рубеж. Офицеры штаба нашего округа часто бывают на этом заводе. Поэтому хотим мы того или нет, а нам продеться провести оперативную проверку всех лиц, имеющих отношение к материалам, связанным с этим ЗРК**... То же самое касается и случая в Ужаре. Туда на днях прибывает оперативная группа из Москвы. Талушко лично приказал мне выделить им в качестве помощи несколько человек от нашего Управления...

- Но, Виктор Васильевич! – еще решительнее запротестовал Микешин. – У нас сейчас нет свободных людей!..

- Никаких «но», Григорий Алексеевич! Этот вопрос закрыт и дальнейшему обсуждению не подлежит... Лучше подумайте, кого мы сможем туда послать... Кстати, эта Ужара, насколько мне известно, находится недалеко от Хакасии Вот пусть Ведич с напарником туда и отправляется... Тем более, что делать им в этой Шуре больше нечего..

В это время в дверь постучали, и через секунду в кабинете появилась секретарша.

- Виктор Васильевич, - обратилась она к генералу, - прошу прощения. Только что позвонил дежурный... Он сообщил, что полковника Микешина разыскивает какой-то капитан Ведич, просит о срочном телефонном разговоре с ним...

- Разрешите? – приподнялся Микешин. – Это звонят из Кобаково по делу «Поднебесный орешек»...

- Сидите! – остановил его Порываев и дал указание секретарше. – Татьяна Ивановна, передайте на коммутатор пусть переключат капитана на мой телефон. Полковник Микешин поговорит с ним из моего кабинета.
* «З Р К» - Зенитно-ракетный комплекс.

Глава 14

Ведич звонил Микешину не из Кобаково, как предполагал полковник, а из «Хутора», маленькой деревушки, в которую они заехали по пути из тайги. Телефонная связь была отвратительной, он чуть мозоль себе не натер пока  накручивал старый, разбитый диск.

Перед этим они почти час колесили по «Хутору» в поисках телефона. Оказалось, что нигде его не было, и даже глава администрации, который мог им в этом деле помочь, куда-то неожиданно уехал, заперев контору на огромный амбарный замок. Одним словом, намучались они сполна пока случайно не обнаружили телефон на почте.

Сидевшая за стойкой в окружении открыток и телеграмм девчонка бросала на Ведича удивленные взгляды, видимо, совершенно не понимая откуда у них в деревне вдруг появились «охотники из поднебесья».

Так Ведич для конспирации называл китайцев. Сделал он это в самом начале разговора случайно, больше от распиравших его чувств и эмоций, и было похоже, что «Кеша» его прекрасно понял. Во всяком случае, за весь разговор он ни разу его не переспросил.

Докладывая, Ведич старался говорить короткими витиеватыми фразами, все время помня, что разговаривает он не по закрытым каналам ВЧ* или ЗАС-а**, а по обыкновенному деревенскому телефону, и что его, кроме девчонки за стойкой, могла подслушивать какая-нибудь тетя Зина, случайно подключившаяся к линии связи.

За десять минут разговора он умудрился довольно подробно обрисовать все их мытарства за последние сутки. При этом особый акцент был сделан на найденной капсуле. Однако к его огромному разочарованию «Кеша» довольно прохладно отнесся к этому сообщению. Более того, он посоветовал ему «не торопить события» и дождаться заключения специалистов.

В общем это был удар ниже пояса. Ничего подобного он от полковника не ожидал. Микешин был суров, когда этого требовала обстановка, но и не скупился на щедрость, если этого кто-то заслуживал.  А тут вроде бы все было сделано как-надо. При этом ухайдакались они, как бобики, а им за это в ответ «ни здрасьте, ни спасибо».

Доложил он и о трупах в тайге. Последних к этому времени было уже четыре. Крайний обнаружился в самый последний момент на месте бивака. Прикрытый еловыми ветками он лежал в двадцати метрах от кострища и было даже удивительно, как они сразу его не смогли разглядеть.

Убитым был старый хакас. Его задушили струной от гитары, а затем для верности ударили ножом под левую лопатку. У него было широкое уплощенное в морщинах лицо и выступавшие покрытые щетиной скулы. Кожа имела желтоватый цвет, на голове кустились редкие седые волосы. Одет он был в старый заплатанный пиджак, видавшие виды штаны и старые стоптанные сапоги.

Из отличительных особенностей убитого Ведич отметил два отсутствовавших у него на левой руке пальца (указательный и безымянный) и  наколку в виде солнца с надписью «Вера». Кроме того, у старика не было нескольких передних зубов. На их месте торчал металлический мост с некрасиво выпиравшим проволочным каркасом.

Позднее, повторно осматривая бивачное место, они обнаружили незамеченные по началу в траве капельки крови и выпавший, очевидно при борьбе, матерчатый кисет с кожаной шнуровкой и красиво вышитой цифрой «70».

Документов при старике не оказалось. Ведич тщательно обыскал его карманы, старенький рюкзак с сухарями и начатой плиткой байхового чая, но в них было пусто.

Упомянул Ведич в разговоре с полковником и о том, что след от машины старика, на которой, вероятно, уехали китайцы, был утерян на развилке дорог между Кобаково и Соленой падью.

- Протектор машины срисовали? – спросил его Микешин, когда доклад был закончен.

- Так точно!.. Но ничего примечательного! Обычный рисунок из ребер и канавок, что встречается практически на каждой второй летней резине...

- Машина не установили какая была?

- Думаю, что тоже «Нива»!

- Почему тоже?

- Так у тех, кто возле избушки остался, «Нива» была.

- Ну, ну! Как определили?

- Нам удалось установить, что по ходу движения угнанная машина попала в аварию. На спуске ее занесло, и она ударилось подфарником о придорожный валун. На месте аварии осталось разбитое стекло и оборванный брызговик с названием «Нива»... И потом, другая машина, по таежным дорогам просто не смогла бы пройти. Накануне прошли сильные дожди, и дорогу сильно размыло...

- Могла быть и иномарка, – не согласился с ним Микешин. – Их сейчас  больше наших катается... И брызговик тоже не улика. Его могли обронить в тайге случайно или за неимением другого использовали этот от «Нивы»... Что собираетесь предпринять дальше?..

Ведич раздумывал недолго, знал, что такой вопрос обязательно от «Кеши» последует.

- Для начала попробуем проверить связи разыскиваемых. На перекрестке дорог «охотники», скорее всего, свернули в сторону Соленой пади. Это самый короткий путь из тайги к федеральной трассе. При этом уехать далеко, я думаю, они тоже не могли. Во-первых, у них нет документов на угнанную машин. Во-вторых, в Соленой пади живут их земляки-китайцы... Не исключено, что наводку они получили именно от них. На это указывает тот факт, что в тайгу их привез водитель из этой самой деревни. И потом у «охотников» появился раненый, которому, судя по всему, требуется срочная медицинская помощь... Поэтому начать мы думаем с Соленой пади... Опросим местных жителей, заглянем в медпункт, свяжемся с милицией... Одним, словом, попробуем выяснить личность убитого и государственный номер угнанной машины...

- Откуда у вас сведения об этом водителе?

- Э-э-э, - замялся Ведич, покосившись на девчонку.

- Хорошо! – правильно понял его Микешин. – Какое думаете использовать для дальнейшей работы прикрытие?

- После прошлогодних взрывов местные жители активно добывают цветные металлами из разбросанных по тайге снарядов. Думаю, военная прокуратура будет здесь весьма к месту..

- Документы?

- Удостоверение помощника военного прокурора.

- Откуда оно у вас?.. Я же запретил пользоваться документами работников правоохранительных органов! Они и так на нас постоянно жалуются за это... Почему вы не используете контакты на нейтральной основе, как я рекомендовал?..

Ведич промолчал.

- Ладно, об этом доложите мне по возвращению в Управление. И еще я жду от вас рапорт о ваших действиях за последние двое суток... Со своей стороны, обещаю связаться с регионалами в Абадане, попрошу их срочно подключиться к этому делу... При этом прошу вас, Сергей Петрович, не считать мои слова «добром» на розыск этих «охотников». Вы свою задачу выполнили. Поэтому единственное, что вам следует сделать, это довести имеющиеся в вашем распоряжении факты до сведения местных органов безопасности и на этом поставить точку. Вы все поняли, Сергей Петрович?

- Так точно! Понял вас, Григорий Алексеевич!

- Сколько вам понадобиться время на завершение всех дел?

- Думаю, недели будет вполне достаточно...

- Даю вам ровно одни сутки. После завтра седьмого числа вы и Ставров должны прибыть в Ужару.. Там вы поступите в распоряжение старшего оперативной группы, прибывшей из Москвы. Более подробно о деле, которым вам предстоит заниматься, узнаете по прибытию на место от подполковника Нахотина. Он назначается в Ужаре старшим от нашего Управления... Командировочное удостоверение и деньги получите у него же. Я разговаривал с финансистами, они обещали все выплатить. И потом... При первой возможности перезвоните мне по ВЧ. У меня есть очень важное для вас сообщение...

- Но, т-о-о-о-варищ полковник! – попробовал было возразить Ведич, но его резко прервал властный голос.

- Прекратить разговоры, капитан! Вы что приказа не слышали? Выполняйте, что велено, и, чтобы через сутки, были в Ужаре!..

Ведичу понадобились доля секунды, чтобы с ужасом осознать, что голос принадлежал Порываеву.  Сразу стало понятно, почему до этого он не смог дозвониться до «Кеши», а еще ему стало жаль, что не было сейчас рядом с ним его приятеля Геши Данилова. Это его, помощника оперативного дежурного, он попросил разыскать в Управлении Микешина. И тот нашел, но почему-то «забыл» предупредить, что полковник находится в кабинете у генерала.

Когда трубка, издав сердитый щелчок, замолчала, обескураженный Ведич повернулся к смотревшей на него большими глазами почтальонше.

- Браконьеров ловим! – подмигнул он ей. – Начальство волнуется, всех ли мы поймали. Я доложил, что всех, а они в это счастье никак поверить не могут...
* «В Ч» - Высокочастотная связь.
**«З А С» - Засекречивающая аппаратура связи.

Глава 15

Ставрову хотелось есть, а еще больше спать. Ранняя побудка, Малиновый распадок, марш-бросок по разбитой таежной дороге и, наконец, шесть километров до деревни под названием «Хутор» его полностью вымотали. Он с завистью смотрел на маячивший впереди него стриженый затылок Бабейкина и с грустью думал о том, что как хорошо быть простым водителем, не думая ни о РДГ ни о сбежавших из тайги китайцах.

Ведич вел себя как  заполошенный. Еще до того, как они потеряли след на дороге, у них в очередной раз «закипел» «Уазик». За это капитан так накричал на бедолагу-водителя, что Бабейкин окончательно ушел в себя и за оставшуюся дорогу не обронил ни одного слова.

После этого, видимо решив, что наступила пора привести их машину в порядок, а скорее всего, из-за желания сообщить местным властям о найденных трупах, Ведич велел Бабейкину свернуть с главной дороги в сторону ближайшей населенного пункта под названием «Хутор».

Это была довольно большая по местным масштабам деревня с разбросанными вдоль реки длинными огородами, в которые местные жители, несмотря на раннюю осень, начали свозить заготовленное на зиму сено. 

Главы местной управы на месте не оказалось, поэтому им пришлось воспользоваться телефоном на почте. Ведич дозвонился до районного отдела милиции, потом связался с  Управлением. Однако там к их большому разочарованию его сообщение о найденной капсуле особой радости не вызвало, более того, им приказали срочно отправляться в дивизию к стратегам, находившуюся в соседней Ужаре.

- Они там что, белены объелись! – долго не мог после этого успокоиться раздосадованный Ведич. – Дали сутки и еще хотят, чтобы мы китайцев поймали. Бред какой-то, да и только!.. У нас ведь кроме предположения, что это - китайцы, ничего больше нет. Это – даже не объект установки, а факт, заслуживающий оперативного внимания... А, впрочем, не хотят, как хотят!.. Начальству виднее.. Бабейкин, - приказал он уже более спокойным тоном. – Заводи свою антилопу, поедем искать, где ее можно на этом хуторе подлатать...

От почты они проехали по длинной улице, заставленной выставленными на продажу лотками с шишкой и медом, остановились у сидевшей под большим китайским зонтом конопатой девчушки. Она им рассказала как найти деревенские мастерские.

Мастерские встретили их распахнутыми настежь воротами и стаей, вспорхнувших из двора голубей. Внутри грязного помещения с заколоченными окнами, куда они вошли, стоял полуразобранный трактор ДТ-75 и несколько раскуроченных токарных станков.

- Н-д-а-а-а! – уныло произнес Ведич. – Как-будто Мамай прошел...

Заметив выглядывавших из-за угла мальчишек, он подозвав их к себе, расспросил про местных  умельцев, что чинили  машины у себя на дому.

- А нету-ти Мишки мово дома, - заявила мать одного из них, суровая, замотанная в шаль старуха, когда они заехали к ним домой. – В тайгу накануне подался... Нонче шишка подошла, вот он и орешит где-то на Поспелихе...

Вторым оказался дед Федор, старик лет семидесяти пяти, плотный, низкорослый с большущими, как клешни, узловатыми пальцами. Он попросил Бабейкина открыть крышку капота, долго ощупывал ими двигатель.

- Не иначе, как вентилятор барахлит, - подытожил он результаты своей проверки. – Надо вам ремень натяжной менять, на этом долго не наездите. Но у меня в наличии такого нет. Поезжайте в кузню к Ивану. Может у него найдется...

...Кузней оказались обнесенные редким забором каменные постройки. Во  дворе,  брызгая электросваркой, копошились два человека. Возле них на земле лежала сваренная из толстого металла печка-буржуйка. Один из работавших старательно выводил на ней электродом вензель «АКМ-47».

- Это вы никак автомат Калашникова решили таким образом увековечить? –спросил из подошедший Ведич, поздоровавшись.

Работавший сварщик приподнял маску с рябого в морщинах лица, щеря гнилые зубы, незлобиво ответил.

- Это не то, о чем ты подумал, командир. «АКМ» – это я, Акимов Константин Михайлович. А сорок семь – год моего рождения... Бери товар, не дорого возьму!..

Черный ворон, черный ворон,
Что ж ты вьешься надо мной...

Ведич с удивлением перевел с него взгляд на находившееся неподалеку помещение,  откуда доносилось пение, посмотрел на часы. Они показывали «18:05». «А что, рабочий день закончился, имеют право,» - подумал он про певцов.

На вопрос, где ему найти кузнеца Ивана, сварщики показали на ту самую постройку где сидели подвыпившие певцы: «Там он в кузне, коня Егорычу кует. Видать уже обмывают. Так, что, если сговоришься с ним, командир, то он и твоему  «Уазику» подковы на колесы прибьёт, чтоб не скользили зимой шибко по льду... Ха-ха!.. Иван он такой, он все может!..».

В кузнице, куда он после этого зашел, было сумрачно, пахло паленой кожей и дегтем.

Когда глаза немного обвыклись в темноте, он увидел стоявшего в стойле коня, задняя нога которого была привязана к деревянному выступу. На очищенном от наростов копыте блестела свежая дегтярная смазка.

В глубине помещения сидели три человека. На стоявшем перед ними ящике  лежала незатейливая  снедь, стояла бутылка с мутноватой жидкостью.

- Никак в гости кто пожаловал? – повернулся к нему один из сидевших.

Ведич поздоровался, спросил Ивана. Поднялся высокий, кряжистый мужик в кожаном фартуке.

Узнав с чем он пришел, кузнец велел обождать, после чего, поковырявшись в ящике  с инструментом, вышел.

Оставшиеся два мужика пригласили Ведича к столу, плеснули ему в кружку пахнувшей брюквой жидкости. Он немного пригубил, вяло пожевал сала с сухим  хлебом.

Подвыпившие мужики между тем стали друг с другом спорить. К его удивлению, им уже было известно об убитом в тайге старике.

- Так я тебя спрашиваю, Вадим, где та власть, за которую вы так рьяно нонешним летом голосовали? – наскакивал на молодого с раскрасневшимся от алкоголя лицом парня небритый с большой залысиной мужик лет пятидесяти пяти. - Коммунисты, говоришь, не милы вам были?.. Так при них хоть не убивали!.. А сейчас погляди чего делается? Леху-корейца среди бела дня, как собаку, зарезали, а вы «Го-л-о-с-у-й, а то проиграешь!». Тьфу!.. Век бы не видать этих ваших выборов вместе с иными правителями...

- Я за эту власть, Егорыч, не гол-о-с-о-в-а-а-л! – гудел в ответ изрядно подвыпивший парень. – Мне самому Леху жалко? Ты ведь знаешь, Егорыч, тетя Вера, его жена, мне двоюродной теткой доводится... А в прошедших выборах я не участвовал, Егорыч... Они мне все противные...

- Вот, вот! – не отступался от него бородатый. – Ж-а-а-лко ему, видишь ли, Леху стало!.. В выборах он не у-ч-а-а-а-ствовал!.. Вы так скоро всю Россею профукаете... Тоже мне оппозицион-э-э-р выискался...

Ведич не впервые слышал подобные разговоры. По началу, они забавляли его своей простотой и наивностью, но чем чаще он общался с деревенскими жителями, тем все больше понимал как несладко им приходится в нынешних обстоятельствах.

Одна старушка, он уже не помнил где это случилось, слезно попросила у него денег «на хлебце», а, когда он ей дал, горько заплакала: «Вот видишь, сынок, - говорила она ему, - до чего дожила. Всю жизнь в колхозе проработала, а на старости лет приходится милостыню просить... Не дай бог, кому до такого дожить! Не дай бог!..».

Он и сам видел, что в новых условиях более прыткие и ухватистые сумели извернуться, наладить собственное дело. Другие в поисках лучшей доли подались в город, бросив на произвол судьбы родные места, дома и могилы. Те же, кто потерялся, влачил жалкое, нищенское существование. Не видя выхода, они пускались в беспробудное пьянство, которое зачастую становилось причиной семейных раздоров, драк, поножовщины. Обычным делом для них стало воровство, наркомания, проституция. Как грибы после дождя появились беспризорные, бомжи, попрошайки.

В Кобаково саперы рассказали поразившую его до глубины души историю. Местные жители, чтобы как-то свести концы с концами, приспособились добывать из разбросанных по тайге снарядов цветные металлы, которые сдавали в скупку. Зная, однако, что за такое «предпринимательство» их не погладят по головке, они посылали на это дело своих малолетних детей, которым по закону за это ничего не грозило. В результате, многие ребятишки гибли, получали тяжелые увечья.

Не находили деревенские поддержку и у самого государства. Им фактически в одиночку приходилось противостоять нахлынувшим со всех сторон, как саранча, китайцам с их полным неприятием русской культуры и языка; алчным кавказцам, готовым ради наживы переступить любой закон и порядок; местным бандитам разных мастей, не чуравшихся убийств, грабежей и рэкета; чванливым чиновникам, насаждавшим вокруг себя кумовство и коррупцию; национальным меньшинствам, решившим вдруг, что единственный для них путь, чтобы стать богатыми и счастливыми, это прогнать русских со своей земли.

 А потом еще, эта прокатившаяся по стране кровавым колесом, война в Чечне. Ведич был уверен, что не обошла она стороной и эту сибирскую деревушку. И, если даже сюда не привозили гробы с телами убитых, то каково было тем же матерям смотреть по телевизору, как какой-то бородатый дядя в папахе перерезает горло молоденькому солдатику и последнее, что тот успевает крикнуть, это: «Не надо, дяденька! Не надо! Я больше не буду!»...

...Когда захмелевший Ведич вышел на улицу так и не дождавшись кузнеца, то почти нос к носу столкнулся с спешившим к нему Ставровым.

- Да от тебя спиртным пахнет! -  радостно сообщил он и добавил. – Наш «Уазик» кузнец Иван починил... Теперь единственная проблема, чем с ним расплачиваться... У меня денег только на еду осталось.

Однако кузнец, узнав, что они «саперы» из Кобаково, деньги брать отказался. Более того, он пригласил Ведича зайти в кузницу выпить с ним «на дорожку». Понимая, что постоянно оставаться хамом, извлекая бенефициарии из своего придуманного положения, нельзя, Ведич, скрепя сердцем, согласился.

Глава 16

- Не кисни, Бабейкин, держи хвост пистолетом! – хмель сыграла с ним злую шутку, хотелось поговорить, успокоить приунывших сподвижников.

Хотя у него самого, на душе скребли кошки, так было погано после недавнего разговора с Микешиным. Ну, за какие, спрашивается, коврижки, начальство высказало им свое «фи». За то, что они, не щадя живота своего, ограждали армию от подрывной деятельности иностранных спецслужб. Так в этом и заключалась их работа. При этом, если капсулу можно было смело считать их вкладом в борьбу по противодействию визуальной, космической и радиотехнической разведки противника, то розыск его РДГ иначе, как мерой по оперативной защите войск от диверсантов и агентов, назвать было трудно.

И потом, высказывая свои претензии, начальство, вероятно, забыло, что это только в тепличных условиях, когда у тебя под рукой целый штат из агентов, резидентов, доверенных лиц, служба наружного наблюдения, ПК*, оперативная техника и средства радиоконтрразведки, можно легко и красиво вычислить разыскиваемое лицо посредством установки его связей, индивидуальных признаков или через различные виды учета, то здесь в тайге, имея только стажера-лейтенанта, крупномасштабную карту 1:50 000 и два табельных ствола, ничего не оставалось, как только надеяться на свои быстрые ноги, оперативную смекалку и случайных свидетелей.

...Убитого корейца по имени Алеша Ан из-за его жены местной уроженки на «Хуторе» хорошо знали, хотя и жили они, по словам деревенских, где-то на дальнем переезде за железнодорожной станцией Копарево.

Стало также известно, что у Лехи-корейца был старенький «Москвич» 408-ой модели, на котором он круглый год ездил на рыбалку и охоту. Этот факт по началу вызвал у Ведича удивление. «Москвич» с его низкой посадкой, решил было он, никогда бы по таежным дорогам один не прошел. Однако его сомнения быстро развеялись, когда ему сообщили, что на «Москвиче» у корейца был установлен  движок и колеса от вездехода «ГАЗ -69», что в разы увеличивало его проходимость.

В общем, с Лехой-корейцем все было туманно. Никакой связи между ним и РДГ не просматривалось. Оставалась, правда, еще надежда на угнанную машину, но ее надо было еще разыскать. Еще их ожидала встреча с частным лицом по имени Евшурин. Этого водилу-шабашника из Соленой пади пастухи видели в тайге в тот день, когда возле Медвежьей сопки появились китайцы. Надеяться на встречу с ним, как на последнюю надежду, пожалуй, не стоило, но и уклоняться от нее, было еще голупее.

...Через таежный кордон, что был выставлен на въезде в Кобаково,  «Москвич» корейца не проезжал. Суровые егеря, нещадно шерстившие всех проезжавших шишкарей, клятвенно их заверили, что Леху-корейца они хорошо знали и не заметить его, если бы он проезжал мимо, не могли.

- Куда дальше поедем, товарищ капитан, в Сухую балку? – спросил Бабейкин, когда они отъехали от кордона.

Вопрос солдата прозвучал во-время. День клонился к закату. Пора было подумать о ночлеге.

- Нет, - ответил Ведич, - давай в начале на станцию «Белый Уюс» сгоняем. Она где-то за Кобаково находится...

- А на станцию еще зачем? – встрепенулся  предвкушавший скорый отдых Ставров. – Егеря ведь сказали, что машина старика в ту сторону вчера не проходила...

Ведич отреагировал быстро.

- Китайцы могли обойти кордон стороной.

- А машину куда дели?

- Не знаю. Бросили где-нибудь в лесу...

...На железнодорожной станции «Белый Уюс», что находилась в семнадцати километрах от Кобаково, было немноголюдно. По перрону прохаживалась только стайка шумливых цыган, да еще несколько пассажиров  крестьянского вида, боязливо прижимая к себе  узлы и перетянутые ремнями угловатые чемоданы с углами, жались возле центрального входа

Из висевшего на стене расписания они узнали, что за прошедшие сутки через станцию в обоих направлениях прошло четыре пассажирских поезда. Случилось это в период между 19:30 прошедшего вечера и тремя часами сегодняшнего дня. Китайцев это вполне устраивало.

- Да, были два китайцев, - подтвердила дежурная по станции, сухая простоватая тетка в байковом платке и надетом поверх форменной куртки жилете. – Сели вчера в 20:45 на 68-ой, Московский до Абадана. Маша, кассир наша, вчера отпросилась, так я вместо нее билеты им продала, потому и запомнила...

- А эти билеты они на какие места в поезде взяли, не скажите? – тут же задал ей вопрос  Ведич.

- На одиннадцатое и двенадцатое в третий вагон...

- А на машине какой они на вашу станцию приехали?

- Не видела я ихней машины. Я же говорю, за кассира тогда работала...

- Описать этих людей сможете? - проблема ужина и ночлега Ведича больше не интересовала. 

- Нет, нет, не могу! – сильно смутилась от вопроса дежурная. - Я их видела не больше минуты... Да и чего их описывать? Китайцы, как китайцы. Глаза узкие, лица широкие... У одного, вот, как у вас, - показала он на Ставрова, - высокие ботинки были одеты... По-русски оба плохо понимали, а еще один очень сильно хромал... А зачем они вам понадобились? Вы же, вроде как, военные, а не милиция?..

Ведич кашлянул, придавая голосу выразительность.

- Понимаете, мы из военной прокуратуры, уважаемая... Э-э-э, простите, как вас по имени отчеству величать?...

- Анна Ивановна... Анна Ивановна Чащина.

- Так вот, уважаемая Анна Ивановна, я сейчас сообщу вам очень конфиденциальную информацию, только вы, пожалуйста, об этом никому больше не говорите, хорошо?..

- Да, да! – еще больше смутилась женщина.

- У нас имеются неопровержимые данные, - зашептал ей на ухо Ведич, - что эти китайцы являются членами международного криминального синдиката, скупающего цветные металлы, которые местное население добывает у вас в районе из принадлежащих Министерству обороны боеприпасов... Мы, представители прокуратуры, классифицируем это незаконное деяние, как кражу государственного имущества в особо крупных размерах... Улавливайте, Анна Ивановна, какая цепочка в этом деле прослеживается?.....

- Да, да! – закивала головой совершенно сбитая с толку Анна Ивановна. – Улавливаю, конечно, улавливаю... Я ведь про это ничего не знала, а то бы обязательно сообщила куда следует... А эти снаряды, вы не поверите, товарищ прокурор, столько беды нам наделали, что просто, не приведи Господь... У меня вон сосед...

Она замолчала, по старушечьи поджав губы, быстро заморгала глазами, вытерла краешком платка выступившую слезу.

- Так, вы говорите сколько лет было этим китайцам? – не дал ей договорить Ведич. – На лет двадцать пять, тридцать, наверное, выглядели?

- Ну, да. Примерно, такими и были.

- А рост какой у них был? Такие, как я или ваше ростом?

Анна Ивановна задумалась.

- Да я бы не сказала, что они слишком высокие были. Один вот как вы, - снова показала она на Ставрова, – а второй, что хромал, совсем низенький был... Примерно, моего росточка...

- Вещи у китайцев были с собой?

- Вещи?

- Ну, да вещи. Сумки, рюкзаки, чемоданы?..

- Точно, точно. У одного рюкзак был, зеленый... А у второго полосатая сумка... Ну, вы видели, наверное, такие. В них наши челноки товар из Китая возят...

Было видно, что Ведич окончательно сел на своего конька, выжимая из свидетеля нужные показания. Ставрову уже приходилось присутствовать при подобных опросах, поэтому он хорошо представлял чем это все в итоге закончится. Он, действительно, потом посмотрел сделанные Ведичем в ходе опроса пометки, и, как и предполагал, ничего похожего на то, о чем он так «красиво» сейчас говорил,  в них не было даже в помине. Остались лишь скучные факты.

Объект А: Рост низкий 165-168 см, плотного телосложения, шея короткая, плечи налитые, опущенные, лицо овальное, волосы темные (подстрижен на лысо), лоб широкий, прямой, нос малый, приплюснутый, углы рта опущены, губы тонкие, подбородок прямой, мочки уха сросшиеся. Особые приметы: на правой стороне верхней губы шрам 0,5 см. По характеру общительный, легко входит в доверие, сносно говорит по-русски. Имеет травму или ранение левой ноги.

Объект Б: Рост средний (свыше 175-178 см), худощавого телосложения, волос черный. Особые приметы: На голове справа на макушке отсутствуют волосы после ожога. По характеру спокойный. По-русски говорит плохо.

- Вы меня извините, товарищ прокурор, - неожиданно прервала разговор дежурная, - мне нужно отойти объявление по радио сделать, а то Московский  вот-вот  подойдет, а на платформе ничего видно...

Ведич в ответ на это «галантно» склонил голову.

- Хорошо, Анна Ивановна, поступайте, как вам будет угодно. Спасибо за информацию, мы с вами потом к этой теме еще раз вернемся... Хорошо?... Только вы, пожалуйста, никому о нашей беседе не рассказывайте... Да, кстати! А телефона у вас случайно на станции нет?.. А то мне нужно срочно позвонить, а где это сделать, просто ума не приложу?..

- Есть, есть, конечно, есть, - засуетилась дежурная. – Пойдемте со мной. Он у меня в дежурке стоит...

Она торопливо засеменила к зданию вокзала, Ведич сразу за ней не пошел, задержался.

- Хочу Табачникову позвонить, - заявил он, - пусть выйдет на своих в Абадане... Надо проводников с 68-ого поезда опросить, пока они не уехали оттуда обратно в Москву...

- А зачем их опрашивать? – не понял его замысла Ставров. – Известно ведь, что китайцы до Абадана билеты купили, значит, там их и нужно искать...

Реакция Ведича была быстрой и суровой.

- Студент, ты мыслишь примитивно, как носорог на случке!.. Не надо думать, что китайцы дурнее нас с тобой. Лично я склоняюсь к тому, что они вышли из поезда, не доезжая до этого самого Абадана. Вариант с железной дорогой был у них, скорее всего, запасной...

Ведич на секунду замолчал, о чем-то про себя размышляя, потом заговорил снова.

- Думаю, у них что-то не сложилось с группой поддержки... Отсюда и этот неоправданный угон «Москвича»... Они сильно нервничалаи,  поэтому и пошли на убийство старика... Хотя, по правде сказать, если в тайге, действительно находилась РДГ противника, то действовала она в своем стиле. Эти ребята никогда не оставляют в живых свидетелей. Малиновый распадок это, кстати, очень наглядно подтвердил.

После этого Ведич ушел. Почти одновременно с этим со стороны нависшей над станцией высокой горы, похожей на огромный поджавший лапы обезглавленный сфинкс, подул холодный ветер. Он быстро рассеял набранное за день платформой тепло, как будто давая тем самым понять, что приближаются вечерние, холодные сумерки. Сразу стало неуютно и тоскливо.

- Ай, дай, дорогой, мелочь детям на хлебушек, не кушали мои детки с самого утра, - послышался рядом высокий с хрипотцой голос.

Он обернулся. Перед ним стояла тощая в кольцах цыганка с закутанным в тряпье грудничком. Возле ее ног пританцовывала крохотная девчушка, выставив вперед грязную ладошку.

Смутившись, Ставров нагреб в кармане мелочи, протянул цыганке.

- Ай, какой хороший человек! Какое хорошее дело сделал, маленьких детей накормил, - еще громче запричитала она, схватив его за руку. - Дай я тебе, дорогой, погадаю, про судьбу твою расскажу...

Ставров попробовал освободиться от захвата, но цыганка держала его крепко. В это время к ним присоединилось еще несколько цветастых юбок с ребятней и вокруг него закружился целый хоровод.

- Ждет впереди тебя, принц мой, удача, всех врагов ты своих разобьешь, -  тараторила цыганка. - На, возьми вот счастливую монетку, она счастье тебе принесет...

Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы рядом не заработал висевший на столбе репродуктор.

«Внимание! Внимание! – заговорил он голосом Анны Ивановны. - Скорый поезд номер 069 Абадан-Москва прибывает на станцию «Белый Уюс». Стоянка поезда одна минута. Нумерация вагонов с головы хвоста поезда».

Ставров поймал себя на мысли, что вместо того, чтобы, воспользовавшись случаем, освободиться из плена цыганок, он зачем-то пытается осмыслить последнюю, неуклюжую фразу Анны Ивановны. Однако дальше произошло удивительное. Цыганки вдруг сами оставили его в покое и, подхватив юбки, заспешили в дальний конец платформы, очевидно, ожидая прихода поезда.

Скоро появился и сам поезд. Громко заскрипев тормозами, он причалил к платформе, послышался шум открываемых дверей, стук откидных площадок. Пассажиры забегали вдоль состава в поисках нужных вагонов. Стоявшие до этого смиренно бабки с провизией и шустрая ребятня засуетились, стали предлагать выглядывавшим из окон путникам пироги, шишку и сушеных окуней.
 
Во рту у Ставрова с самого утра не было даже маковой росинки, поэтому, увидев такое количество еды, он решил воспользоваться случаем. «Два пирога для себя и по пирогу на члена команды, - подумал он, - будет вполне достаточно, чтобы заморить червячка».

Он полез в карман за деньгами, однако там было пусто. Не понимая, как такое могло произойти, - ведь еще несколько минут назад кошелек был на месте, - он стал беспомощно озираться вокруг.

Его взгляд уперся в шумную толпу цыган. В конце платформы они штурмовали последний вагон поезда, пытаясь одновременно с пожитками и детьми попасть внутрь.

Еще не до конца оформившаяся в голове мысль, что цыгане могут иметь отношение к пропаже денег, заставило его направиться в их сторону. Однако поезд в это время, звякнув железной сцепкой, стал медленно отходить от станции.

- Лейтенант! – послышалось у него за спиной

Он оглянулся. Это был Ведич. 

Ставров беспомощно застыл на месте. Было похоже, что деньгам можно было сказать «good buy». Они  уезжали вместе с его обидчицами, и никакая сила их не могла вернуть.

- Тебя дождаться, лучше повеситься, - напустился на него Ведич, подбежав к нему. – Ты что не видишь, поезд  отходит, а ты плетешься, как больная кляча, как будто жизнь ...

Ставров уставился на него удивленными глазами, не понимая, чем на этот раз не угодил старшему.

- Слушай боевую задачу, студент! – без паузы перешел Ведич к главному. - Сейчас ты сядешь в третий вагон этого поезда. Это тот самый 068-ой московский, который увез вчера наших китайцев...

- Так  вроде бы объявили, что это - 069-ый, а не 068-ой,- неуверенно возразил ему Ставров, не понимая куда клонит Ведич.

- Отставить! – рявкнул на него Ведич. – Слушать, что я говорю!..

Он зло посмотрел на Ставрова, показал пальцем на набиравший ход поезд.

- Повторяю еще раз для особо невнимательных!.. Сейчас ты сядешь в третий вагон этого поезда и пока он будет идти до следующей станции Копарево, разузнаешь у проводников все, что они видели или слышали про вчерашних китайцев... Напомни им, где и когда они садились вчера в поезд! Поинтересуйся, не общались ли они с кем-нибудь, когда находились в пути!.. Может быть китайцы сошли где-нибудь на промежуточной станции... Если сошли, то где это произошло?.. Кто их при этом встречал?.. Как выглядели эти люди?.. Словом, постарайся выведать все, что они знают про этих китайских пассажиров... Но, помни, студент, у тебя на все не больше тридцати пяти минут. Ровно столько поезд идет до Копарево... И еще восемь минут у тебя будет на самой станции во время стоянки поезда... Мы тебя с Бабейкиным в этом Копарево потом заберем... Это недалеко отсюда, всего километров сорок... Ты меня правильно понял, лейтенант?

- Так точно, понял!..

- Да и еще!.. Не вздумай сказать проводникам, что ты из прокуратуры. Пусть даже и военной. Этим ты их только отпугнешь от себя. У них там каждый второй торгует паленой водкой или зарабатывает на левых пассажирах...

- Это все? – спросил Ставров, со страхом глядя на все сильнее набиравший скорость поезд.

- Все будет, лейтенант, когда лопаты отстучат,  а сейчас давай, рви вперед на всех парусах! Иначе догонишь паровоз только в Колпаково...

Ставров, не раздумывая больше не секунды.

- Где у них третий выгон? – крикнул он, сорвавшись с места, стоявшей недалеко Анне Ивановне.

- Да, вот он, только что прошел... Видите старый «Аммендорф»?.. У него на крыше еще такие дефлекторы видны. Они на грибки похожие... А зачем вам третий?.. Садитесь в любой вагон, потом внутри перейдете куда надо...

Но Ставров ее уже не слышал. Наддав из всех сил, он устремился в погоню за нужным вагоном.

- Ой, бедненький, как бы под колеса не угодил, - жалостливо запричитала дежурная, глядя ему в след, - а то платформа у нас совсем короткая. Дальше одна целина, да кочки с пикульками идут...

- Ничего, - оптимистично заметил Ведич, останавливаясь с ней рядом. – Ставров у нас из молодых прокуроров, для него кочки – не помеха... Так, вы говорите, уважаемая Анна Ивановна, китайцев четверо вчера на станции было?..

Глава 17

Ставров и, правда, лишь чудом не оказался под колеса набравшего ход поезда. Когда, ухватившись за поручни, он попытался влезть в тамбур, дорогу ему неожиданно преградила тучная проводница с неприятным, похожим на скрип рассохшихся половиц, голосом.

- Куда лезешь, назад! – грозно прокричала она ему сверху и с грохотом опустила перед его лицом откидную площадку.

С трудом удерживая себя на весу, Ставров прокричал ей в ответ, что он военный и что у него срочное задание командования, поэтому ему необходимо срочно уехать. Однако его слова не произвели на проводницу никакого впечатления. Более того, заметив, что он не оставляет попытки попасть внутрь, она свернула флажок в тугой жгут и принялась с силой им бить по его руками и голове.

- Ты зачем, дурак, на ходу прыгал? – сменила она гнев на милость, когда он, наконец сломив ее сопротивление и ободрав руки, все же  оказался в тамбуре. - Подошел бы ко мне на станции, нормально попросил, я бы и так тебя посадила...

Понимая, что время точить с ней балясы у него не было, он, едва отдышавшись, спросил.

- Как вас зовут, уважаемая?

- Лидия Анатольевна.

- Так вот, уважаемая Лидия Анатольевна, закрывайте побыстрее двери, мне нужно с вами поговорить...

И после того, как от нее последовало удивленно-грозное «ч-т-о-о-о?», он вынул из кармана свою красную книжку.

- Я из ФСБ, Лидия Анатольевна! А ФСБ – это бывшее КГБ. Надеюсь, объяснять вам не надо что это за организация?..

Поезд набирал ход. От включенного в вагоне света создавалось впечатление, что снаружи наступила ночь, но это было не совсем так. За окном как и раньше были видны горы, бежавшая справа от поезда река и стоявшие на ее берегах желто-бурые копны сена.

- Вы зна-й-е-т-е, миленький, Антон Евгеньевич, - еще больше «подобрела» проводница, когда Ставров оказала с ней в служебном купе. – Ей богу, я ничего про ваших китайцев не знаю. Володя, студент, напарник мой, в ту ночь дежурил. Он как-то вскользь в разговоре упомянул, что китайцы подсели к нам не то в Копарево, не то на станции Белый Уюс... 

Ставров напряженно вглядывался ей в лицо, стараясь понять, правду ли она говорит.

- Вы их сами в тот вечер видели?

- Нет!.. Ой, да! То есть, нет!.. Всего один только раз, когда они сходили в Тушебе... Хотя по билетам вроде бы ехали до Абадана.

- Сошли в Тушебе китайцы, говорите? – еще больше волнуясь, спросил Ставров. – А в котором часу это произошло, не помните?

- Да, да в Тушебе! – как будто что-то вспомнив, обрадовалась проводница. - Это последняя остановка перед самым Абаданом. Поезд туда приходит поздно около двух часов ночи... Чтобы не ошибиться, я сейчас  расписание посмотрю...

Лидия Анатольевна смахнула со столика семейную фотографию, на которой она была изображена в окружении большого семейства во главе с толстым, усатым мужчиной а белой рубашке, после чего стала суетливо перебирать сложенные аккуратной стопкой газеты, находившиеся рядом в коробке сахар, шоколад и лотерейные билеты.

- Вот оно расписание, смотрите! – радостно воскликнула она, показывая ему закатанный в пластик листок. - На станцию Тушеба, поезд прибывает в час сорок два ночи. Стоянка - одна минута...


- В Тушебе, говорите китайцы сошли? - переспросил Ставров взволнованно. – Хорошо, очень х-о-р-о-шо!.. А они не говорили, почему раньше времени решили выйти из поезда?.. Ну, может быть, почувствовал себя кто-то из них неважно или какая-нибудь другая причина была?..

- Нет, не было такого, Антон Евгеньевич. Да и не знаю я всех этих подробностей. С ними Володя в ту ночь работал. Его смена была... Он поужинать в ресторан отошел... Это в пятом вагоне. Блондиночек такой, симпатичный... А вы сами чайку не желаете?.. У то меня печеньице хорошее припасено, и конфеты «Мишка на севере» имеются...

От чая он бы сейчас, точно, не отказался, так же как и от миски борща с хорошим куском мяса.

- Нет, нет, спасибо, мне некогда! – запротестовал он, сглотнув подступившую к самому горлу слюну. 

Это была истинная правда. Часы показывали, что до Копково оставалась ехать всего двадцать минут. За это время ему надо было успеть найти студента Володю, а главное, с ним наедине переговорить.

В дверь громко постучали. Не ожидавший этого Ставров непроизвольно прижался к стенке, стараясь прикрыться падавшей сбоку тенью.

Стук повторился. Проводница нехотя поднялась, щелкнула дверной задвижкой.

- Вам чего?

В открытую дверь  просунулось оплывшее лицо, обтянутый белой рубашкой круглый живот.

- Лидочка, радость моя, это опять мы... О-о-о, да тут оказывается юные конкуренты-ы-ы! Мы никого не потерпим, сейчас же вызовем их-х-х на дуэль... Нам бы, милая, еще две казенки** и пивка Абаданского бутылочек пять... Сделай, милая, побыстрей, а потом сразу за все в купе и расплатимся...

Лидия Анатольевна сильно смутилась, нарочито сердитым голосом принялась отчитывать нетрезвого пассажира.

- Да, вы что такое позволяете себе, гражданин хороший! Про какие вы тут спиртные напитки говорите?.. Это вам не вагон-ресторан!.. Возвращайтесь немедленно к себе в купе, а то я милицию сейчас вызову...

Ставров в очередной раз позавидовал прозорливости опытного Ведича. И слепому сейчас было понятно, что Лидия Анатольевна откровенно торговала у себя в вагоне алкоголем. И, действительно, назовись он в начале встречи с проводницей прокурором, от ее и без того скупой откровенности не осталось бы даже следа.

...Часы показывали «19:55». Время становилось все меньше и меньше. Оставив Лидию Анатольевну «воевать» с незадачливым пассажиром, он быстро направился в находившийся рядом вагон-ресторан.

Если этот бывший ГДР-ский «Аммендорф»*, где хозяйничала Лидия Анатольевна, имел приятный светло-коричневый салон, чистые занавески и е зеленые дорожки, то следующий за ним четвертый вагон, куда он после этого попал, казалось был его полной противоположностью.

Белый пластик на его стенках был в разводах. Ручки на дверях болтались. В длинном проходе горели только  две лампочки. кроме этого было очень шуме\но. Стоял спертый запах кухни и спиртного.

На входе в четвертый вагон Ставрова как будто огнем  обожгло.

- Ай, дорогой, дай я тебе погадаю, про судьбу твою расскажу...

Он рванулся на голос и тотчас разочарованный остановился. Это была висевшая на руке какого-то не совсем трезвого гражданина губастая цыганка, ни капли воды не похожая на свою товарку, что лишила его последних денег на станции Белый Уюс.

Стараясь больше нигде не задерживаться, Ставров пулей пролетел шумный от вахтовиков и торговок коридор, после чего с силой рванул на себя дверь тамбура, за которой начинался вагон-ресторан. 

Ровно три месяца назад ему уже приходилось бывать по работе в подобном заведении. В начале июня его и еще нескольких сотрудников из «китайского отделения» направили с заданием в город Хабаровск. Связано это было с розыском одного северокорейского агента, который подозревался в хищении с окружного военного полигона электронного блока наведения к противотанковому комплексу ПТУРК** «Метис». Согласно существовавшей тогда версии, кореец должен был доставить похищенный блок в город Владивосток, где находилось Генконсульство КНДР.   

Странного в этой истории с самого начало было много. Например никто не мог понять как похитителю удалось среди белого дня совершенно незаметно для остальных выкрасть семнадцатикилограммовую установку, находившуюся в хорошо охраняемом складе.

Кроме этого вызывал недоумение факт, что украденный комплекс ПТУРК был давно рассекречен. Это изделие приняли на вооружение в СССР в семидесятые годы и с тех пор, имея паспорт экспортного облика, он широко поставлялся в различные страны, в том числе в Северную Корею. По мнению специалистов, интерес для иностранной разведки в данном случае могла представлять только усовершенствованная боевая часть ракеты к «Метису», испытание которой как раз проводили в это время на военном полигоне. Однако ракету по непонятной причине не тронули.

Похищенный комплекс ПТУРК без электронного блока наведения был обнаружен уже на второй день поисков. Он был затоплен в трех километрах от полигона в заросшем травой лесном озере. Подозрение сразу пало на находившегося у контрразведчиков под наблюдением северокорейского коммерсанта Ким Сун Хвана, который пытался наладить контакты с работниками местного оборонного комплекса, используя для этого местный криминалитет. Для контрразведчиков последнее не стало откровением. Они прекрасно знали, что, решая задачи разведывательного характера, спецслужбы КНДР часто прибегали к помощи российского преступного мира, легендируясь под торговцев наркотиками.

Сразу после кражи противотанкового комплекса северокорейский разведчик исчез. Его объявили в местный, а затем и в федеральный розыск. Спустя неделю в Управление пришло сообщение от контрразведчиков Дальневосточного Военного Округа. В нем они сообщали, что похожий по ориентировке на Ким Сун Хвана гражданин Северной Кореи по имени Цой Ин Соп был замечен на территории Верхнебуреинского района Хабаровского края, где в закрытом от посторонних глаз леспромхозе северокорейские рабочие занимались вырубкой леса на отведенных для КНДР Российским правительством таежных участках.

Из N-ска в Хабаровск срочно направили оперативную группу из трех человек. Ставров попал в нее случайно. Кто-то из начальства ошибочно решил, что корейцы и китайцы говорят на похожем языке.

По прилету в Хабаровск группу ожидало неприятное известие. Оказалось, что агент из Северной Кореи, обнаружив за собой слежку, в очередной раз из под ока наружки исчез.

Иностранного разведчика принялись разыскивать с удвоенной энергией и на третий день контрразведчики отследили, что в списке лиц, заказавших авиа- и железнодорожные билеты для убтия из хабаровска, промелькнуло имя россиянина с корейской фамилией. Шестого июля в 00:45 ночи он должен был сесть на станции «Вяземская» в вагон № 6 (место № 25) на проходящий поезд № 34 «Пенза-Владивосток».

Для проверки полученного сигнала выслали их группу. Когда ночью шестого числа в вагоне № 6 появился гражданин Российской Федерации Олег Анатольевич Лим, 1951 года рождения, уроженец г. Петропавловск-Камчатский, контрразведчики облегченно вздохнули. Это был разыскиваемый ими Ким Сун Хван.

Об этом немедленно доложили в Хабаровск. Там раздумывать долго не стали, приказав немедленно арестовать корейца. При этом, правда, предупредили, что среди сотрудников северокорейского Министерства государственной охраны много мастеров восточных единоборств, которые при первой опасности пускают свои навыки в ход. Было высказано также предположение, что северокорейский разведчик мог быть вооружен.
Кроме этого ситуация усложнялась тем, что в одном купе с корейцем ехала беременная женщина с дочкой-подростком и старик инвалид.

Когда позднее на место сошедшего с поезда старика подсел оперативник из местного ФСБ, стало известно, что северокорейский разведчик ни на минуту не расстаётся со своим саквояжем. Что в нем находилось, оперативник не знал, однако было решено операцию по его захвату не форсировать. На верху благоразумно рассудили, что рано или поздно кореец захочет сходить в туалет.

Так оно и произошло. Ранним утром на подъезде к станции «Ружино» северокорейский агент покинул купе и направился в сторону туалета. За ним вышел присматривавший за ним чекист. Захват корейца должен был произойти в коридоре, после чего задержанного должны были  доставить в купе проводников, где находилось еще два чекиста.

Ставров в это время сидел в вагон-ресторане и по заданию старшего группы вместе с офицером, владевшим корейским языком, готовился к проведению «форсированного» допроса. Их снабдили специальным вопросником и предупредили, что в ходе допроса корейцу будут задавать заранее подготовленные вопросы, не давая ему время на осмысленье.   

Как происходил захват северокорейского агента Ставров не видел. Однако капитан Ведич, который принимал в этом участие, потом ему рассказал, что, когда шедший сзади чекист схватил корйеца за туловище и попытался приподнять от пола, тот неожиданно вырвался и нанес ему сильнейший удар в голову. Не ожидавший отпора оперативник упал.

По словам Ведича, сам он в этот момент находился в тамбуре, где страховал дальний от места захвата выход. Когда он увидел как кореец лихо расправился с коллегой, то, не раздумывая ни секунды, бросился на выручку товарища.

«Кореец меня заметил уже поздно, - рассказывал Ведич, - когда я пролетел уже пол-коридора. Однако вместо того, чтобы дать деру через ближайшую дверь, он зачем-то с криком «банзай» бросился в мою сторону...».

И, хотя кореец скорее всего кричал «мансэ», а не «банзай», догадаться, что  произошло дальше, было не сложно. Очевидцы рассказывали, что от страшного удара восьмидесятипятикилограммовой мышечной массы капитана Ведича с ростовым значением «186» сантиметров, маленький кореец отлетел на несколько метров назад и в беспамятстве распластался на полу. Позднее врачи диагностировали у него сильное сотрясение головного мозга и кратковременную потерю памяти.

При досмотре в саквояже корейца обнаружили пистолет ТТ, гранату РГД-42, ампулу с ядом мгновенного действия и двенадцаит килограммов опиясырца. В дальнейшем задержанный Ким Сун Хван, оказавшийся старшим офицером северкорейской разведки, признался, что наркотики принадлежали ему. Он намеревался их сбыть на рынке в Хабаровске, однако, почувствова за собой слежку, решил сделать это во Владивостоке.

Окончательную точку в деле о похищении электронного блока поставили лишь спустя месяц. Выглядела это достаточно комично.

В один из субботних дней в августе месяце во-время проведения парково-хозяйственных работ старшина полигонной роты старший прапорщик Сивоконь, проверяя солдатскую каптерку, нашел валявшийся на полу транзистор. Когда его показали специалистам, то они сразу установили, что транзистор был частью элементной базы блока наведения.

В ходе дальнейшего разбирательства было выявлено, что ПТУРК «Метис» похитил уволившийся к тому времени ефрейтор полигонной роты по фамилии Матюшкин. Используя его электронную базу он наладил в казарме кустарное производство микросхем для популярной среди солдат светомузыки, которые успешно реализовывал среди своих сослуживцев.

- Мне нужен проводник Володя из третьего вагона, - обратился Ставров к буфетчице, когда остался с ней наедине. – Он у вас где-то здесь должен ужинать...

Тощая с редкой выбеленной челкой и белым кокошником на голове буфетчица, оценивающе оглядела его с ног до головы из под ярко накрашенных синей лазурью век.

- Вы бы, молодой человек, прежде чем в приличное место придидти, обувь свою почистили, - скривила она в ухмылке тонкие губы, -  а то ведь, если за каждым из вас прибирать, никаких сил на работу не хватит... Не знаю я где ваш Володя. Не было его сегодня здесь...

Ставров и без буфетчицы прекрасно знал, что выглядел сейчас не лучшим образом. Если его нечищеные берцы были еще полбеды, то поношенный камуфляж выглядел совсем никудышно. За время скитаний по тайге грязь и пот так сильно въелись в его плотную ткань, что отстирать форму в холодной воде не представлялось никакой возможности.

- Мне нужен Володя, -   повторил он, густо покраснев.

- Нет вы посмотрите на него! – уперла руки в бока недовольная буфетчица. – Вы, что, гражданин, оглохли? Русский язык понимать разучились?.. Я же вам только что сказала, что нету здесь никакого Володи. А еще форму носит. Тоже мне защитник отечества выискался!..

Это был с ее стороны уже перебор. Наверное, в другой раз будь у него побольше времени, чем сейчас, он без особого труда нашел бы подходящие слова, которые, не сильно ранив обидчицу, поставили бы ее на место. Но сейчас был случай совершенно иной, к тому же его сильно поджимало время.

- Ты вот, что милочка, - вдруг неожиданно даже для самого себя заговорил он голосом Ведича, - если у тебя нет желания штудировать на нарах книжку Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества», то ты сейчас же найдешь мне проводника Володю, иначе я сделаю так, что ты сойдешь вместе со мной на ближайшей станции и пойдешь по его делу, как пособница... Я из прокуратуры, а ваш Володя обвиняется в торговле паленой водкой, от которой скончалось уже несколько человек...

Блеф, по утверждению знающих людей, означал мошенничество и плутовство, и это, конечно, никак не красило его, офицера военной контрразведки. Но, что ему оставалось делать, когда ехать до Копарево оставалось совсем ничего, а эта синеокая Мальвина упорно не желала сдавать своего подельника Пьеро по кличке «проводник Володя».

- Натуля, мы присли кусать, встречай, дорогуша, гостей!

Ставров обернулся. По проходу, чуть покачиваясь, шел высокий белокурый юноша под руку с красивой девушкой. Оба молодых человека были одеты в одинаковую форму серо-голубого цвета с наплечными знаками проводников пассажирского вагона.

* * *

- На станции Тушеба китайцев встречала женщина в очках и в красной куртке, - докладывал Ставров спустя полчаса после встречи в Капково с Ведичем. – Но студент ее толком описать не смог...

- Это все?

- Да, если не считать, что у китайцев были однократные рабочие визы сроком на девяносто дней... Они получили их в июне месяце этого года в Российском Генкосульстве в Гуньчжоу... И еще... Одного из китайцев звали Вэйдун Чжан.

- Откуда это стало известно?

- Проводник находился в купе, когда милицейский патруль проверял у китайцев документы... Да и запомнить имя Вэйдун Чжан не сложно, если его на русско-французский манер произнести...

- Это как еще?

- Ведун Жан... Или, если совсем по-русски, то Иван Ведун.

- Для тебя это может и просто, - хмыкнул в ответ Ведич, делая пометку в блокноте. - А Гуачжоу это где?

- Юго-восток Китая: Гуандун, Цзянси, Фуцзянь...

- А-а-а... Теперь все понятно!..

Глава 18

Встретиться с оперуполномоченным Андреенко в тот вечер не удалось. Пока Ведич ехал от Белого Уюса до Копарево, он успел заскочить на арсенал в Сухую Балку, где дежурный ему сообщил, что Андреенко еще утром уехал ловить какого-то дезертира и до сих пор назад не вернулся.

На расположившейся на слиянии двух рек Белого и Черного Уюса железнодорожной станции Копарево поезда дальнего следования проходили обязательный технический контроль, поэтому, как только Ведичу стало об этом известно, он немедленно отправился к дежурной по станции, но ни она, ни ее напарница, а попал он как раз в пересмену, ничего хорошего про китайцев не сказали.

Следующим после Копарево местом, куда они решили заехать, была Соленая Падь. Она находилась на полпути в Шуру и было бы грех не воспользоваться случаем, чтобы повидать с Евшуриным и расспросить про живших в деревне китайцев.

... - Послушай, а откуда эти диверсанты берутся? – Ставров лежал на чистой постели, блаженно прикрыв глаза. – Не на парашюте же их к нам забрасывают?

Евшурина дома не оказалось. По словам супруги, «хозяин» уехал по делам в Абадан и обещал вернуться только «к завтрему».

Участковый Сопроненко, на помощь которого они тоже рассчитывали, ничего по существу им не дал. Так рассказал обо всем помаленьку, показал дом, где жили китайцы, аккуратно, по их просьбе, опросил соседей. Однако те, как будто сговоришься, в один голос заявили, что китайцы ведут себя тихо, целыми днями пропадают в поле, и никто к ним «в гости» в последнее время не приезжал.

- Нет, конечно! – блеснул в темноте сигаретой Ведич. – Все  зависит от поставленной задачи и сроков ее выполнения...

На ночлег в туристическом лагере «Жарки», расположившийся на берегу Соленого озера, их определил Сопроненко. Он же позаботился о сытном ужине.

- Наиболее предпочтительным вариантом заброски диверсантов в страну является агентурный способ с использованием легальных документов, -  продолжал объяснять Ведич. - Думаю, в нашем случае китайцы так и поступили...

- Но не могли же они знать, что капсула приземлится в Шуранском районе? – широко зевнул Ставров.

- Понятное дело, что не могли, - Ведичу, наоборот, после сытного ужина хотелось поговорить. – В сущности, что решает успех любой операции?.. Ее обеспечение. Это - знание обстановки, связь, страховка... Все это обеспечивает агентурная сесть...

- А эти агенты не могли капсулу в Малиновом распадке подорвать?

- Нет, не думаю. Не забывай, что ее надо было перед этим вскрыть. Тут обычный Ванька с улицы не подойдет... Нужен специалист по конкретной «теме», досконально знающий устройство капсулы, ее систему безопасности... кроме этого обязательно должен быть взрывник и несколько человек для прикрытия и обеспечения основных исполнителей.. Хотя, если честно сказать, то этих китайцев сам черт не поймет... У них всякое может быть. Якудза, она, как говорится, и в Африке якудза...

- Ну и что дальше? –  снова сладко зевнул Ставров. – Поставили такую задачу и как ее выполнять?

- Ну так вот... Как я уже сказал, состав группы зависит от поставленной задачи и от условий ее выполнения. Поэтому, как правило, для этого используют одну или несколько не связанных между собой РДГ, которые состоят от трех до семи человек каждая. Личный состав в них подбирают таким образом, чтобы люди знали язык и местность, на которой ему придется действовать, обычаи, политическую и военную обстановку. К тому же, если время позволяет, то их натаскивают на объектах, на которых им придётся действовать... В качестве оснащения личный состав может использовать различное оборудование и вооружение, однако в них не должен прослеживаться национальный след. Поэтому обычно используют оружие, которым пользуются местные преступные группировки. Соответственно и почерк должен быть таким же, как у преступников, чтобы направить по ложному следу местное МВД... 

Ведич замолчал, громко зевнул.

- Так о чем это я?..

- Об РДГ. Как их забрасывают к противнику.

- Ага, РДГ!.. Ну, так вот. После того, как подготовка группы завершена, ей выправляют нужные документы и, как правило,  по одиночке направляют личный состав в сопредельные с операционной зоной страны. Там группа поступает в распоряжение местной резидентуры, которая, действуя под прикрытием официальных представительств своего государства,  обеспечивает личный состав необходимыми документами и переправляет в зону операции.  По прибытию на место шефство над группой берет другая легальная резидентура, которая, как и предыдущая, снабжает личный состав документами, легендами прикрытия, обеспечивает жильем, транспортом, необходимой информацией... Первое время группа старается не светиться, лежит, что называется, на дне. Затем, если это необходимо, она проводит разведку или доразведку нужного объекта и по наступлению времени «ч» проводит акцию. После этого личный состав по одиночке немедленно покидает страну... Если условия не позволяют это сделать быстро, то группа отлеживается на явочных квартирах в ожидании, когда введённый контрразведывательный режим пойдет на спад...

- И что нужно сделать, чтобы не допустить действия у нас таких групп?

- Как что! – удивленно хмыкнул Ведич. – Все очень просто. Необходимо провести согласованные и взаимосвязанные по цели, времени и месту контрразведывательные мероприятия и действий, объединенные единым замыслом и направленные на достижение задачи по противодействию РДГ противника...

- Что ты сказал? – приподнялся Ставров.

Ведич зевнул.

- Да, ладно это я так... Это  - цитата. А за ней, между прочим, стоят конкретные действия. Это - проникновение в стан врага, формирование агентурных источников и получение упреждающей информации о планах противника...

 Тут уже пришло время удивляться Ставрову.

- И как ты себе такое представляешь в Китае, где еще во времена «культурной революции» была воссоздана существовавшая при  их императорах система доносов: «U-Shi-Bay», что в переводе означает «пятерка», «десятка», «сотня». Это, когда старший пятерки стучит на членов своей семьи; старший десятки - на соседей, а те - на сотрудников и коллег. В конечном результате, под наблюдением оказывается вся страна...

– Согласен, сделать это  нелегко, – было заметно, что у Ведича не было особого желания сейчас спорить. – Но запомни, студент, оперативный источник должен быть всегда и везде. Это – аксиома! В данном случае я говорю не об РДГ, а об оперативной работе в целом... Без оперативного источника нашему брату не обойтись, будь он хоть семи пядей во лбу... И не важно кто этот источник агент, резидент, доверенное лицо или, как эти твои стукачки «штатные»...

Ставрову хотелось возразить, сказать, например, что «стукачи» не его, а китайские, и, что «якудза», о которой он тут вскользь упомянул, слово не китайское, а японское, и означает оно не мафию, как он предполагает, а карточную игру, аналог русской игры «в очко». И еще многое что он хотел сказать, но делать этого не стал,  потому что чувствовал, что окончательно засыпает.

- Местные Пинкертоны, судя по всему, о таких истинах даже не слышали, - не успокаивался Ведич. – Вот отправится завтра, к примеру, их оперативно-следственная группа в Малиновый распадок и с чего ты думаешь они начнут там действовать?.. Але, да ты не спишь-ли?..

Ставров встрепенулся, проглотил подступивший к горлу комок.

- Что?.. И я тоже с тобой поеду...

- Правильно! – хмыкнул довольный его ответом Ведич. – Ты так и сделай... А вот оперативно-следственная группа, про которую я тут упомянул, начнет действовать завтра от трупа. А был бы у них нормальный «свисток»*, они бы давно этих чееченов вычислили и обезвредили. Глядишь, и живые сейчас бы были...

- А у нас, разве делают это по другому?

- У нас!.. У нас, если даже и так же, то все одно, должно быть совсем по другому. Потому что агентура – это первейшее дело в нашем деле... Именно она дает первичную наводку на подозреваемое лицо, именно после этого проводится проверка, а затем и его разработка... И заметь, студент, личные дела граждан, оказывающих содействие органам безопасности, никогда не подлежат рассекречиванию. Это - закон, который не при каких обстоятельствах не может быть нарушен...

Сказав это, Ведич широко зевнул, блаженно прикрыл глаза.

– Но ты лучше «Кешу» об этом всем расспроси. Он большой дока в этих делах. Даже диссертацию на тему агентуру в свое время в Москве накропал... Не развались Союз, глядишь сидел бы сейчас наш уважаемый Григорий Алексеевич где-нибудь в кабинете с видом на Кремль и большими делами заворачивал...

- Да он по-моему и у нас в управлении чувствует себя не плохо?, – не уверенно возразил ему Ставров.

- Ну, не скажи, брат! Москва – это совсем другие масштабы. Там такими делами ворочают, что нам с тобой и не снилось. Моржно сказать - высшая математика!.. А вообще, Антось, ничего лучшего, чем разработка агента иностранной разведки, в нашей профессии не сыскать. Вот где душа поет и сердце плачет! Все пашут на тебя - и «дядя Коля»**, и технари с их литерной техникой***, и агентурный аппарат, и только ты один знаешь для чего все это днужно. Потому что первейшая задача в нашем деле – это получить доказательные улики на причастность подозреваемое лицо к иностранной разведки. Это просто наша обязанность – взять его с поличным. Потому что все остальное не может являться стопроцентным доказательством его вины...

- И что нужно сделать, чтобы взять иностранного агента с поличным?

- Для этого существует много вариантов. Например, его можно вызвать под благовидным прологом на тайниковую встречу или подставить под вербовочные мероприятия... Э-э-э... А Бабейкина я все-таки потом накажу... Ольга, дуреха, чего-то чудит... Три года не виделись, а она все -  «муж, да муж»...

Удивленный Ставров, приподнялся на подушке.

- Что ты сказал?.. Какая Ольга? Какой муж?...

В ответ послышался громкий храп. Ведич  спал. Укатали сивку крутые горки.
* «С в и с т о к» (разг.) - агент.
**«Д я д я  К о л я» (разг.) – от «Николай Николаевич» или «НН» – наружное наблюдение.
***«Т е х н а р и» (разг.) – Отдел материально-технического обеспечения.

Глава 19

Под утро Ставрову приснился странный сон. Будто бы бежит он с курсантами-однокашниками по Лефортовскому парку дистанцию три километра. Время субботнее, бежать не хочется, а надо, переди выходной, могут не отпустить в увольнение.

На первом круге, чтобы сэкономить силы, он спрятался за дерево и  стал ждать когда остальные побегут финальный круг. Время шло, но никто не появлялся, и тогда осознав, что никого больше не будет, он направился к месту общего сбора курсантов.

Дорога шла вдоль заросшего травой пруда. В одном месте он поскользнулся и упал в воду. Появиться в таком виде перед друзьями он не мог, поэтому из парка направился в казарму.

А час спустя, когда группа вернулась с занятий, он узнал от курсантов страшную новость -  умер его лучший друг Мишка Соколов. Во время забега у него отказало сердце, и он скончался прямо у всех на глазах.

Ставров проснулся, чувствуя как его тело бьет сильный озноб. Сколько он себя помнил, они всегда были с Мишкой вместе: вместе росли в Подмосковье, вместе ходили в школу, вместе учились потом в Военном Университете. После выпуска, правда, пути их разошлись. Он, получив предписание, отправился в Сибирь, а Мишка, неожиданно уволившись из армии, примкнул к бандитской группировке в их родном городке.

Весельчак и балагур с хорошей головой и реакцией боксера он быстро пошел у них в гору и скоро стал занимать в их иерархии какой-то большой пост.

Умер Мишка  не в парке, как это случилось во сне, а во дворе собственного дома. Его взорвали вместе с машиной, когда он собирался ехать с друзьями на пикник.

Тетя Люда, Мишкина мать, к которой он зашел повидаться во-время своего прошлого отпуска, только сокрушалась и плакала, так и не поняв, за что убили ее единственного ребенка.

Сон окончательно прошел и, чтобы не мешать похрапывавшему Ведичу, Ставров, накинув куртку, вышел на улицу.

Было зябко и росисто. Озеро мирно дремало в горной седловине посредине ковыльной степи. Ставрову рассказали, что в царское время принадлежавшее казне озеро служило источником поваренной соли, которая пользовалась большим спросом у населения. При Советской власти, когда надобность в ручной добычи соли отпала, озеро стало прибежищем для любителей грязевых ванн.

Несмотря на утренний час по соседству играла музыка. Пели про мальчика, который хочет в Тамбов. Судя по шарканью подошв и смеху, в соседнем домике танцевали ламбаду.

Приснившийся сон никак не выходил у Ставрова из головы. И хотя его личной вины в Мишкиной смерти не было, чувство неудобства оставалось. Ведь уговори он его остаться в армии, глядишь, и танцевал бы сейчас Мишка ламбаду, как эти двое.

Музыка между тем у соседей прекратилась и из домика стали раздаваться звуки иного порядка. Женщина кричала громко и бессвязно. Мужчина вторил ей, о чем-то жалостливо прося.

Ставрову стало неловко, и он заторопился назад, прикрывшись рукой от света проезжавшей мимо машины. Наверное, в другой раз он не обратил бы на нее внимания, если бы не резкий звук ее клаксона. Зачем было так громко гудеть, когда люди спали, это и заставило его посмотреть в ее сторону.

Он сразу узнал эту красную «Ниву» с помятым боком и оторванным задним брызговиком. Именно про нее рассказывали пастухи. Это была машина Евшурина.

Ведич вскочил, едва он дотронулся до его плеча. Выхватив из под подушки блеснувший в темноте пистолет, он отпрянул назад к стенке и грозно выставил его перед собой.

Не ожидавший такой реакции Ставров в страхе шарахнулся в противоположную сторону, четко представляя, что может последовать в след за этим.

Ошалелые с вытаращенными глазами они с минуту смотрели друг на друга, не в силах пошевелиться.

Первым не выдержал Ставров. Шмыгнув носом, он мелко с надрывом рассмеялся. Уж больно уморительно было видеть перед собой «старшого», стоявшего с пистолетом в одних трусах.

- Ты чего это людей спозаранку будить вздумал? – недовольно пробурчал Ведич, разглядев наконец кто перед ним стоит. – Я ведь так мог в тебя по нечаянности пальнуть...

От его недовольства, однако, не осталось даже следа, едва он узнал про машину Евшурина.

- Куда ты, говоришь, она поехала? – воскликнул он, выскакивая в чем был на улицу.

Красная «Нива, миновав к этому времени въездные ворота, карабкалась в гору.

- Это точно был Евшурин, ты не ошибся? – переспросил  его нервничая Ведич.

Ставров кивнул головой.

- По тому, что нам известно о ней, все сходится. И кузов помят, и задний брызговик отсутствует.

- А сколько людей было в машине, не разглядел?

- По-моему, два или три человека...

Ведич некоторое время молча смотрел на машины, потом заявил.

- Евшурина это машина или нет, сейчас рассуждать некогда... Но в любом случае нам надо ее догнать и проверить... Так, что давай, студент, беги поднимай Бабейкина, а я тем временем проскачу до ворот, расспрошу про этого раннего гостя...

Бабейкин спал в соседнем балке. Разбудить его удалось не сразу, только после того, как Ставров вылил на него стакан холодной водой.

- Ты был прав, - сообщил ему вернувшийся к этому времени Ведич. - Это был Евшурин. По словам сторожа он повез каких-то отдыхавших в Шуру в райцентр...

Они быстро покидали разбросанный скарб в сумки, бросились к «Уазику». Когда машина сорвалась с места, Ведич показал на домик, в котором ночью танцевали ламбаду.

- В этом вагончике какие-то придурки живут. Пока я бегал до сторожа, они  пялились на меня, как на чумного. А, когда я вернулся, их и след простыл. Убегали в поле с вещами, аж пятки сверкали. Прямо, дурдом какой-то на прогулке, а не лагерь для отдыхающих...

Ставров в ответ громко хмыкнул, представив себе, что могли подумать ночные танцоры, увидев рано утром перед окнами своего жилища полуголого мужика,к тому же вооружённого пистолетом.

Когда они взобрались на вершину горы, красной «Нивы» видно не было. Лишь  где-то возле самой трассы на короткий миг зажегся и сразу погас огонек от повернувшей налево машины.

- Ну, Бабейкин, гони! Теперь твой черед доказывать, что ты не зря на этот свет появился! – дал команду водителю Ведич. –Твоя цель – красная «Нива»!

Ведич как-то рассказывал Ставрову про спецмашины, на которых сотрудники наружного наблюдения бывшего КГБ «водили» свою клиентуру. Иметь под собой «изделие 2424» («Волгу») или, как ее они еще называли «дубль», имевшую восьмицилиндровый форсированный двигатель и два дополнительных бака с горючим, было совсем не то, что пытаться разогнать старый дышавший на ладан «Уазик». Он прыгал на ухабах, ревел, как раненый зверь, превращая всмятку бившихся о его лобовое стекло степных мотыльков, но стрелка на спидометре упорно не желала перемещаться через цифру «60».

Полегчало, когда они добрались до трассы. На влажном асфальте хорошо были видны следы, направившей в сторону Шуры красной «Нивы».

Они на скорости проскочила мимо спавшей Соленой пади, миновали лежавшее под горой озеро, дальше пошла голая степь с вросшими в землю могильными плитами.

Глядя на мелькавшие за окном в туманной дымке виды, Ставров поймал себя на мысли, что, несмотря на то, что он два дня назад здесь уже проезжал, ничего не помнит. Однако, когда впереди в окружении деревьев замелькало железнодорожное полотно, память сразу услужливо подсказала, что скоро за поворотом должно будет появиться село со стоявшим на постаменте трактором. 

Так оно все и вышло. Старенький трактор стоял на въезде в целинный поселок, как раз напротив железнодорожного переезда, через который им предстояло проехать. Однако сам переезд был закрыт. Между выстроившимися колонной автомобилями прохаживался дюжий милиционер, проверяя у водителей документы. Еще один милиционер сидел в машине с мигалкой и наблюдал через ручной радар за дорогой.

- Эх, «отсечку» бы сейчас врубить, а то ведь остановят нас, паразиты!.. – страдальчески выдавил из себя Ведич, пристально глядя вперед.

Не доезжая до переезда, он приказал Бабейкину остановиться, выскочил из машины.

- Товариш старший лейтенант, а товарищ старший лейтенант, – тут же повернулся водитель к  Ставрову, - а что такое, «отсечка», вы случайно не знаете?
 
- Нет! – мотнул он резко головой. – Не знаю!

Ставров знал, что такое «отсечка», но говорить солдату не хотел. В соединении, где он до этого служил, такой же, как Бабейкин водитель генеральской «Волги», надевал на голову приятеля фуражку своего начальника и, выдавая его за генерала, беспрепятственно проезжал все  имевшиеся в соединении КПП.

«Отсечка» была из того же, примерно, набора, что и генеральская фуражка, только использовали ее в машинах наружного наблюдения, когда разведчикам было необходимо дать знать автоинспекторам ГАИ, чтобы те случайно не остановили. Для этого в машине нажимали специальную клавишу, от которой начинали мигать световые приборы на левой стороне автомобиля. Увидев этот сигнал, гаишники знали, что мимо идет оперативная машина КГБ, останавливать которую никак нельзя.

... – Нарушаем, – не глядя на Ведича, буднично бросил милицейский сержант, когда он попросил пропустить их вне очереди.

Не ожидавший этого, Вдич опешил.

- Нарушаем?.. Что нарушаем?..

Милиционер заученно произнес.

– Вы превысили скорость на двадцать километров. В связи с чем мы вынуждены оформить протокол об административном правонарушении с выплатой штрафа и последующим сообщением об этом на место вашей работы... Ваши документы, пожалуйста!..

Ведичу показалось, что он проглотил язык, так трудно давались ему слова. Наверное, в другой ситуации он мог бы одним мановением руки разрешить эту ситуацию в свою пользу, предъявив сержанту свое служебное удостоверение. Красные корочки с аббревиатурой «ФСБ» и особенно вкладыш к ним, не позволявший никому задерживать и досматривать его владельца и транспортное средств, на котором он придвигался, действовали магически. Однако существовало еще требование по шифрованию кадровой принадлежности, к которому Ведич относился с еще большим пиететом.

В той же Чечне, например, Дунаевцы, часто переодеваясь в форму российских военнослужащих, пограничников или сотрудников МВД, устраивали на дорогах проверки федералам и, если выясняли, что перед ними сотрудник спецслужбы или военной разведки, убивали человека прямо на месте.

Было понятно, что на этом забытом Богом степном переезде, ничего подобного с ними произойти не могло, но и светиться лишний раз особой охоты у него не было.

Ведич с сожалением посмотрел на приближавшийся к переезду тяжелый товарняк с углем, вытащил из кармана зеленое армейское удостоверение и командировочное предписание, протянул милиционеру.

- Командир, понимаешь, - «виновато» прошепелявил он, - мы тут в командировке были... Спешим сильно!..

 В командировочном предписании, которое он предъявил милиционеру, было указано, что он и старший лейтенант Ставров являются офицерами штаба N-ского Военного округа и, что в течение трех последних дней они находились в распоряжении командира воинской части, расквартированной в Сухой балке.

На самом деле, это предписание было обычным документом прикрытия. Такие бумажки ежедневно десятками изготавливались для оперативных сотрудников, которые выполняли особые поручения.

По правде сказать, Ведич и сам мог легко состряпать подобную бумаженцию, что называется прямо на коленке. Для этого у него имелись припасенные бланки командировочных предписаний, несколько отпускных билетов, продовольственные и вещевые аттестаты. Они нигде не были учтены, хотя и  имели печати и подписи командиров реально существовавших частей.

- Так откуда, говорите, вы едете? – звякнул металлической подковой на сапогах сержант.

– Едим мы, товарищ сержант, с артиллерийского арсенала, что находится у вас в районе в Сухой балке...

- Сухая балка – это не мы, это у соседей, - поправил его милиционер. – И куда, говорите, дальше направляетесь?..

Это уже походило на допрос.

- В документе об этом все сказано, - все сильнее раздражаясь ответил ему Ведич. - Мы, офицеры ракетно-артиллерийского управления штаба округа, находились со служебным заданием на арсенале в Сухой балке... В данный момент  возвращаемся к месту постоянного места службы в город N-ск. Что еще вам непонятного?..

- Ну-ну, - криво ухмыльнулся милиционер, перелистывая бумаги.

- А, почему это у вас, товарищ капитан, - вдруг резко спросил он, - нужной отметочки в документе нет?.. Срок командировки закончился вы говорите  вчера, а в предписании угловая печать отсутствует, и подписи кадрового органа нет?.. Не порядочек это, товарищ капитан, не порядочек...

У Ведича от удивления открылся рот. Судя по осведомленности сержант был не из ГАИ. Сотрудники Госавтоинспекции не имели права проверять документы у военнослужащих, в крайнем случае, они могли попросить для проверки  водительское удостоверение и путевой лист водителя. Право проверять военных, а при необходимости их задержать, имели только  сотрудники ППС и уголовного розыска, да и то только в тех случаях, когда поведение военных представляло угрозу для населения.

Ничего подобного сейчас не было и в помине, и тем не менее сержант лез на рожон. Зачем он это делал, было не понятно. Возможно, таким образом он хотел отыграться за полученную во-время срочной службы обиду  или хотел поиметь с него мзду.

Мысль о том, что этот хамоватый сержант пытается выбить из него деньги, наверняка зная, что меньше военнослужащих на сегодняшний день получают только пенсионеры и студенты, окончательно вывела Ведича из себя.


- Послушай сержант, -  с трудом переборол он себя, - а может не надо этого балагана, а?.. Если мы нарушили правила, то давай решим дело полюбовно, а то накатает потом твое начальство на меня телегу, а мне скоро майора получать. Ну зачем мне, скажи, под свою голую задницу такого ежа подкладывать?..

Лицо милиционера помягчело.

- Ну, не знаю, не знаю! Если желаете полюбовно, то можно и полюбовно… Но с этим вопросом вам лучше к товарищу инспектору обратиться, - мотнул он головой в сторону сидевшего в машине милиционера. - Он у нас тут главный...

Этого было уже через чур, и Ведич дал волю бурлившим чувствам.

- Серж-а-а-а-н-т! - рявкнул он так, что милиционер от неожиданности даже присел. - Смотреть сюда!..

Он выхватил из-за пазухи удостоверение в мягкой обложке, сунул его под нос  милиционеру.

- Я из военной прокуратуры! Надеюсь, объяснять не надо что это такое?..

Сержант упер глазами в бордовую книжицу с надписью «Помощник Военного прокурора», ошарашено заморгал на него белесыми ресницами.

- Фамилия? – властно потребовал у него Ведич.

- Чьё? – переспросил милиционер. - Моё?

- Нет, моё! – передразнил его Ведич.

- Пташков. Сержант Пташков... Петр Вельяминовнич...

- Документы!

Милиционер нехотя вынул из кармана удостоверение.

Ведич быстро пролистал его страницы, сунул  себе в карман.

- Заберешь завтра у начальника РОВД подполковника Нырко...

Лицо милиционера приняло плаксивое выражение.

- Товарищ капитан, а может не надо начальника? – залепетал он прерывавшимся голосом. – Это ведь я так с дуру про ваш документ брякнул... Я в армии писарем в штабе служил, поэтому и знаю все про эти печати, а, товарищ капитан?... Ну выгонят меня из милиции, как я потом семью свою прокормлю. У меня жена беременная и дочка маленькая... На третьем месяце, ей рожать скоро... Да и приказ у нас все машины проверять, в особенности военные... Мы ведь не просто так здесь стоим. Мы дезертира ловим... А, товарищ капитан?..

Собиравшийся было уходить Ведич напрягся.

- Дезертира? Какого дезертира? – удивленно посмотрел он на милиционера.

- Да, объявился тут один. Говорят из военного эшелона сбежал. Убил там кого-то и сбежал.

- Он вооружен?

- Да! Шофер говорит, у него при себе автомат был.

- Какой шофер?

- Солдат машину на дороге остановил. Водителя ранил, после чего на этой самой машине скрылся в неизвестном направлении...

Ведич почесал себе лоб. Не их это было «королевское» дело гоняться за дезертирами, но сообщить об этом в Управление он был обязан.

...- Ну, времена, ну нравы! – негодовал он после этого до самой Шуры. - Ведь, если милиция так военных в открытую обдирает, то что же они тогда с гражданскими делают, это даже представить себе невозможно!..

На въезде в Шуру их встретил очередной милицейский патруль. Судя по тому, что милиционеры даже не пошевелились при их появлении, они уже были в курсе что за «Уазик» к ним едет.

Ведич велел остановиться, вышел к милиционерам. Разговор получился коротким. Он спросил про красную «Ниву», старший экипажа, седой с отвисшими щеками капитан, с готовностью ответил.

- Была! С полчаса как прошла...

- В Шуру поехала?

- Нет! – махнул капитан рукой в сторону уходившей через железнодорожное полотно дороги. - В «Перловый» поехали, в Курортный городок...

Ведич на секунду задумался.

- Вы останавливали их?

- Так точно!

- Сколько было человек в машине?

- Четверо. Двое на иностранном говорили. Не наши, значит, были.

- А может «Нива» все-таки в Шуру пошла? – испытывающее посмотрел он на милиционера.

- Не понял вас? – вздернул вверх кустистые брови капитан.

- Ну ладно, это я так, - примирительно сказал Ведич. - А до Курортного городка далеко отсюда?

- Да, нет это рядом. Двенадцать километров всего. Дорога хорошая, быстро добежите.

Ведич потоптался на месте, решая что делать дальше, потом,  решительно вытащил из кармана изъятое у милиционера удостоверение, протянул его капитану.

- Это документы сержанта Пташкова с предыдущего поста. - Передайте их своему начальству и доложите, что я сделал сержанту  замечание за нетактичное поведение со старшим по званию...

Милицейский капитан ошалело заморгал на него большими на выкате глазами.

- А кто?.. Кто замечание сделал сержанту Пташкову, можно узнать? – расплылся он в игривой улыбке. – Кому Петр Вельяминович потом за это спасибочко должен говорить?..

- Военной контрразведке, полковнику Кудасову!* – бросил он направляясь к машине.
* «П о л к о в н и к  К у д а с о в» - белогвардеец-контрразведчик, герой к/фa «Новые приключения неуловимых» (СССР).

Глава 20

Эх, как ему сейчас не хватало «Кешиного» совета – этого мудрейшего человека, светлейшей головы. Не случайно ведь два года назад накануне чеченской компании его включили в группу Паши Грачева*, которого послали уговаривать Джохара Дудаева не доводить конфликт до большой войны. Не случись этого прокола с российскими «волонтерами-танкистами», которых «Кеша» подбирал для оппозиции в Грозном, сидеть бы ему сейчас в высоких кабинетах с прямым видом на Кремль.

«Ниву» Евшурина они встретили случайно на выезде из Курортного городка. Евшурин, а это был он, судя по виду, мужик был тертый, и ни на какие их уговоры остановиться и поговорить, и ухом бы не повел. Это Ведич понял, как только его увидел.

Толстомордый с поросячьими глазами, почти такого же роста как он сам, Евшурин вышел к ним из машины, держа в руке увесистую монтировку. Ну, ни дать, ни взять Соловей-разбойник, да и только! А с другой стороны, что ему оставалось делать, когда поперёк дороги стоял их «Уаз», не прыгать же щучкой через кювет.

Рассказывать Евшурину байки про «случайную встречу» было бесполезно. Это был не дед Тихон и, даже поверив в эту сказку, ни за какие коврижки ничего бы им не сказал. Поэтому Ведичу сразу пришлось брать быка за рога.

Вытащив из кармана прокурорскую книжку, он поставленным голосом громко заявил, что гражданин Евшурин разыскивается военной прокуратурой за участие в дорожно-транспортном происшествии, повлекшим за собой причинение серьёзного материального ущерба армейскому грузовику.

Вариант с грузовиком, выражаясь их профессиональным кондовым языком, никак не тянул на «серьёзный вербовочный подход», но для «затравки» вполне подходил.

Ставров, тоже молодчик, быстро сообразил, что был Евшурин за гусь. Он, как бы случайно, вытащил свой ПМ* из кобуры и, поиграв им в руках, вернул на прежнее место. На человека это произвело нужное впечатление. Но «ветер кликать - голос срывать». Получить с Евшурина удалось самую малость. По его словам, он, действительно, занимался частным извозом, с которого, судя по упитанному лицу, имел хорошие барыши, но все остальное он полностью отрицал.

- Да, был я с китайцами в тайге, – подтвердил он уверенно. - И авария была, но никакого грузовика там не было...

Одновременно с этим выяснилось, что китайцев он отвез с подачи своего приятеля Назара Тохочакова, с которым поддерживал отношения еще со времен совместной службы в армии. Тохочаков жил в Абадане и как и Евшурина, занимался частным извозом.

- Второго числа мне Назарка позвонил, - рассказывал Евшурин, - говорит у него подшипник на коленвале полетел и, мол хороший куш можешь сорвать, если отвезешь подвернувшихся китайцев в тайгу и... Ну, а мне что?.. Он предложишь, люди деньки плотют, я хоть в Саяны, хоть в Краснохолмск  поеду...

- А обратно китайцев из тайги кто вывозил? Вы или Тохочаков?- не спуская с него внимательных глаз. спросил Ведич.

- Вот чего не знаю, того не знаю. Насчет отвезти «обратно» уговору с ним не было. Сам Назарка точно за ними не приездалл, а то бы обязательно ко мне заглянул... Он всегда так делает, когда мимо нашей деревни проезжает... А эти китайцы, возможно,  до сих пор в этой тайге сидят, куда им еще торопиться...

Ведич криво усмехнулся. Китайцев в тайге давно не было, о чем приходилось только сожалеть, но Евшурину об этом знать сейчас не полагалось.

- А почему китайцы попросили их к Медвежьей сопки отвезти, они не говорили?..

- Да, нет!... Я же говорю, меня об них Назарка попросил, – нетерпеливо вновь начал объяснять Евшурин. – С китайцами разговора на эту тему не было... А с другой стороны, что в этом особенного! Китайцы, что у нас в деревне живут, круглый год из тайги не вылазят... Все корешки какие-то собирают, да травки...

Солнце медленно поднималось из-за холмов, серебря лежавший на полях иней. Тумана уже видно не было, но из лощин все еще торчали его серые космы.

- А в тургородок вы с какой целью ездили?

Евшурин встрепенулся.

- Так это, ученых людей туда отвозил, товарищ прокурор. Двух иностранцев и одного нашего ученого... Это профессор из Абаданского университета - Опарин Николай Иванович. Они все лето вместе со студентами лечебные свойства воды у нас на Соленом озере изучали, а сейчас под конец решили еще научную конференцию здесь вот в Перловом провести... Тут ведь тоже соленое озеро имеется. Его давно открыли еще в прошлом веке...

Чтобы окончательно закрыть тему с красной «Нивой», Ведич попросил ее осмотреть. Однако Евшурин неожиданно заупрямился. В чем была загвоздка, выяснилось совсем скоро.

Оказалось, что у нее в багажнике был припрятан ящик с водкой и несколько бутылок дешевого портвейна. И без объяснений хозяина было ясно, что спиртное было куплено на продажу, хотя сам он в ответ на вопрос заявил, что приобрел исключительно для себя.

Внутри «Нива» была отмыта и отдраена так, будто ее подготовили для продажи. Даже ароматизатор в форме зеленой елочки болтался возле зеркала на шнурке.

- А это что такое? – спросил ведич. Показывая на лежавший на сиденье иностранный журнал.

Взяв егов руки, он громко по слогам прочитал: «А-ква-тик Е-ко-ло-ги», после чего, шмыгнув носом, со званием дела перевел прочитанное с английского на русский язык: «Экваториальная экология».

Стоявший рядом Ставров хмыкнул, забрал у него журнал, с сильным не русским акцентом его поправил.

- «Aquatic Ecology»... «Экология водных организмов».

Это был специализированный выпуск американского научно-популярного журнала об исследованиях мировых водных акваторий. На страницах журнала было сделано множество сделанных рукой пометок и закладок в виде приклеенных разноцветных бумажек.

- Этот журнал, видать, мои иностранцы забыли! – забеспокоился Евшурин. -  А вы, я как посмотрю, товарищ прокурор, по ихнему хорошо понимаете?..

Замсущавшись, Ведич отвел в сторону глаза.

- Да, так понимаем маленько.

- Так это же хорошо! – сразу оживился Евшурин. - Николай Иванович Опарин мне говорил, что они людей ищут для конференции, кто по английски умеет говорить Обещал хорошие деньги им заплатить. А вы хоть и военные, но лишние деньги думаю вам не помешают...

Ведич от его предложения еще больше смутился, бросив косой взгляд на улыбавшегося Ставрова, тихо промямлил.

- Да мы не то, чтобы очень по-английски... Тут ведь, видишь ли какое дело...

Не договорив, он вернул журнал Евшурину, и, пожелав ему счастливого пути, отпустил с Богом.

- Что будем делать дальше? – спросил его Ставров, когда красная «Нива» скрылась из вида.

- А я знаю? – Ведич выглядел злым и расстроенным. – Наша забота – это армия, а не ученые c их экологией, черт бы ее побрал! Не дай бог «Кеша» об этом узнает... Он с нас три шкуры потом снимет... Но в любом случае хотим мы этого или нет, надо ехать в этот курортный городок и выяснять что это за научная конференция...

Он с силой пнул ногой по колесу, рявкнул на бездельничавшего рядом Бабейкина.

– А ты чего там торчишь как тополь на Плющихе, боец? Давай заводи! Пора ехать!..

*  *  *

Курортный городок под названием «Перловый» располагался среди сухой ковыльной степи на берегу большого уходившего за горизонт озера. Его обступали округлые сопки с полого спускавшимися вниз уступами, россыпями больших каменных глыб и мелкого щебня. Вокруг озера не было растительности, лишь с северо-западной стороны виднелся лесок из молодых елей и березок.

- Эх, сюда бы  приехать уток пострелять, -  мечтательно произнес Ведич, оглядывая водную поверхность. – Утка на озере наверняка есть, да и сезон охоты недавно открылся...

«Кто про что, а вшивый про баню», – усмехнулся Ставров, вспомнив как мотаясь совсем недавно в поисках капсулы по сопкам Кузнецкого Алатау, Ведич неожиданно почти на сутки исчез. Как капитан потом рассказывал,  ходил он с  местным егерем на поиски медведя, который таскал скот с окрестных выпасов. Ничего охотники тогда, по его словам, не добыли, но впечатлений осталось, едва ли не больше, чем от самого поиска капсулы.

 «Уазик» тем временем, миновав похожие на юрты каменные строения, вкатился в длинную неровную улицу. Летний сезон на курорте закончился, но на домах и заборах по-прежнему висели объявления, предлагавшие снять по дешевке жилье, приобрести цветы, дрова и веники для бани. 

Они остановились перед лежавшими поперек дороги каменным блоками. Несмотря на ранее утро, вокруг было уже многолюдно. Торговые люди спешили с поклажей к разместившемуся неподалёку базарчику. Отдыхавшие степенно прохаживались среди лечебных корпусов за металлическим забором санатория в ожидании скорого завтрака.

- От чего они здесь лечатся? – спросил Ведич.

Ставров в ответ пожал плечами. Он слышал что-то про лечебные свойства местной воды, но чем она была на самом деле знаменита, если честно, не знал.

- Ничего, заболеем, поймем, - философски изрек Ведич. - Сейчас было бы неплохо перекусить, а то неизвестно, когда нам еще поесть продеться...

Курортный городок жил в ожидании международной конференции по исследованию соленых озер. Об этом свидетельствовали развешанные повсюду многочисленные плакаты и тканевые перетяжки.

- А ведь Евшурин говорил правду, - заметил Ведич, внимательно изучив эту наглядную агитацию. – Но с его пассажирами все одно надо будет познакомиться. И сделать это продеться тебе, Антон Евгеньевич, с твоим правильным английским. Ничего лучшего для «шпиёнов» и диверсантов, чем залегендироваться под ученых, туристов и любителей старины, мир еще не придумал… Это, конечно, все не про наш случай, но для рапорта вполне сгодиться...

Про «старину» Ведич упомянул не случайно. Республика была знаменита своими древними раскопанными могильниками, старинными крепостями, пещерами, наскальными надписями и рисунками. Это притягивало к себе многочисленных туристов и ученых людей.

- А пока, Антоха, - продолжал Ведич, - надо разведать, где здесь у них можно раздобыть съестного... Давай, сходи, оглядись вокруг, а я пока пойду с таксистов потреплюсь…

Поеживаясь от утренней прохлады он направился в сторону припаркованных недалеко  частных такси. Однако не успел он отойти нескольких метров, как из боковой улицы выскочили  «жигули» синего цвета и, громко заскрипев тормозами, застыли на месте. Из машины выскочил невысокий мужчина с монгольскими чертами лица и быстро направился к стоявшей на перекрестке милицейской машине.

- Ба-а-а! Да это же товарищ майор Сурин! –  обрадовался Ведич, узнав в мужчине старого знакомого. – Вот кто нам расскажет про эту научную конференцию и ее обитателей, а заодно подскажет где нам Табачникова найти...

Однако майор тем временем, что-то быстро спросив у патрульных, вернулся к машине и, запустив двигатель, сорвался с места. 

Опешив от такого стремительного развития событий, Ведич кинулся ему на перерез, закричал, замахал руками. «Жигули» в очередной раз остановились.

То, что они после этого узнали от Сурина, повергло их в шок. Накануне днем недалеко от рудника «Коммунар» был убит майор Табачников и находившийся с ним в машине мужчина. Еще один пассажир был тяжело ранен.

- Кто? Кто, это сделал? – Ведич округлившимися глазами смотрел на Сурина.

Майор, запинаясь, предположил, что, скорее всего, это сделал сбежавший из воинского эшелона солдат. Его заблокировали этим утром в шестидесяти километрах от Шуры в деревне Забелино после того как он убил местного участкового милиционера, но задержать пока не смогли. Солдат отчаянно сопротивляется.

По другой версии, Табачникову могла отомстить одна из криминальных группировок, которой оперуполномоченный не давал возможности получить доступ к государственному  золоту на местных приисках. 

Сам Сурин приехал в Курортный городок за подмогой. В «Перловом, находились бойцы ОМОН-а, которых прислали обеспечивать порядок на предстоящем научном форуме, однако из-за непредвиденных обстоятельств вынуждены были сейчас временно отозвать.

- А кто второй был, которого, -  запнулся Ведич,- ну, тот, что погиб вместе с Табачниковым?.. Как он из себя выглядел?

Сурин нехорошо ругнулся, вытащив сигарету, закурил.

- Да, непонятно с ним нечего. Никаких документов при нем не было. Как он попал к Табачникову в машину тоже не ясно. Но похоже, что это кто-то из местных. Здор-о-о-венный такой парнюга!... Мы еле его до машины втроем дотащили... Да!.. Еще волосы у него белокурые и на теле несколько ран...
 
Понявший все сразу Ставров посмотрел на Ведича и вздрогнул. Лицо капитана выражало такое отчаяние и боль, что от этого стало не по себе.

Это заметил и Сурин. Он с удивлением перевел взгляд с капитана на Ставрова, тихо спросил.

- Это что, ваш человек был?

- Да, это был наш человек! -  ответил за него Ведич.

Глава 21

Если бы его спросили, зачем он поехал в это Забелино, он бы на это ответить не смог. Смерть Лапшина и Табачникова занозой сидела у него в груди, не давала спокойно вздохнуть. Даже не сама их смерть, смертей он повидал не мало, Семкина мать никак не выходила у него из головы. Даже не мог себе представить, как ей сообщать о его кончине.

Сам он своих родителей не помнил. Его отец, Петр Ведич, был военным летчиком, но погиб, как это часто случается у пилотов, не в воздухе, а на земле. Когда ему самому еще не исполнился год, родители вместе с старшей сестрой Ольгой поехали отдыхать на Кавказ и где-то под Красной поляной их автобус сорвался в пропасть. Из всех в живых осталась только Ольга, даже царапины ни одной не получила.

После гибели родителей он жил у родителей матери деда Петра и бабки Стефаниды. Ольга воспитывалась у бездетной сестры матери тетки Авгии.

Отец родственников не имел. Он был воспитанником детского дома.

Детство его прошло в белорусской деревне Вязынка, где он много работал, рыбачил, охотился и плохо учился. Наверное, Вязанка так и осталась бы его единственным пристанищем на всю оставшуюся жизнь, если бы однажды у них в доме не появился бывший друг и однополчанин отца дядя Коля.

С его благословения он после школы поступил в Сызраньское военно-авиационное училище вертолетчиков, которое дядя Коля вместе с отцом когда-то заканчивал, а после окончания, несмотря на его уговоры остаться в авиации, пошел служить в КГБ.

Новое поприще манило к себе новизной и таинственностью, поэтому с первых дней он полностью отдался новой работе. На Высших курсах военной контрразведки, куда он в дальнейшем попал, теория давалась ему с трудом, но пришедшая ей на смену практика неожиданно показала, что те прегрешения, за которые ему не раз доставалось, и за которые его бабушка, а потом и друзья в училище прозвали «гулёна» и «Казанова» оказались чрезвычайно востребованными в оперативно-агентурной работе. Она стала его коньком. Он готов был ею заниматься двадцать пять часов в сутки, забывая про еду и отдых.

Не обходилось и без везения. Оно, как ни странно, поперло ему сразу, как только он приступил к работе оперуполномоченным в авиационном полку N-ского Военного округа. Тогда же с ним произошел случай, о котором потом долго судачили коллеги-контрразведчики, решив, что без помощи неведомых сил в этом деле не обошлось.

В августе 1991 года за несколько дней до введения в стране ГКЧП его вызвал к себе начальник особого отдела полка майор Огибеня, который приказал ему немедленно отправляться к соседям в Болаково, где особисты уже который день разыскивали похищенный с артиллерийского склада ящик с взрывчаткой. Подобные события в то время воспринимались еще как чрезвычайные, поэтому сил и средств не жалели.

В Булаковский гарнизон он приехал на следующее утро на первой своей машине, старенькой «Ладе-копейке», одетый, как и было приказано, в цивильную неприметную одежду.

По прибытию он узнал, что украденный тротил уже нашли. Он был спрятан в лесу недалеко от артсклада, и судя по расфасованным по коробкам тротиловым шашкам, его готовили выносить по частям. Тогда же было принято решение устроить засаду. Для этого в роще, где была спрятана взрывчатка, разместили оперативников, предварительно пометив все тротиловые шашки специальной несмываемой краской розового цвета.

Однако, спустя сутки, неожиданно выяснили, что одна коробка с двадцатью тремя двухсотграммовыми шашками общим весом в тротиловом эквиваленте 4600 граммов исчезла.  За это личному составу, участвовавшему в засаде, была устроена головомойка, после чего, запросив дополнительные силы, особисты с удвоенной энергией приступили к розыску преступников.

По приезду Ведичу было предложено убыть в Булаковский отдел МВД для координации действий между органами безопасности и милицией. К счастью, никаких совместных операций в тот не проводилось, поэтому, исправно отсидев положенное время в комнате дежурного, он вечером отправился на доклад начальству.

Он хорошо помнил, что в тот вечер накрапывал мелкий дождь. Было холодно и сыро. До военного городка в Енакиево, куда он направлялся, было около часа езды. Чтобы одному не скучать, он подобрал голосовавшего на дороге парнишку с небольшим рюкзачком на плече. Парень рассказал, что зовут его Валя и, что он едет в деревню под Янакиево, чтобы помочь бабушке выкопать картошку.

Удивило его в этом парне то, что его руки были в перчатках. И, если на улице это  можно было объяснить холодной погодой, то в салоне машине, где было довольно тепло, промокшие перчатки, с которых капала вода, ничего кроме удивления не вызывали.

Он предложил их парню снять, но парень отказался, и тогда, заподозрив неладное, Ведич пошел на хитрость.

У него в бардачке лежало несколько завернутых в бумагу старых бутербродов. Поинтересовавшись не был ли паренек голоден и получив утвердительный ответ, он предложил ему вместе перекусить.

Голод сыграл с мальцом злую шутку. Как только он снял с рук перчатки, чтобы по его просьбе достать бутерброды, Ведич моментально увидел, что они были вымазаны розовой краской.

Валя оказался сыном сержанта-сверхсрочника, начальника продсклада, который занимался получением и доставкой продовольствия с армейской базы в городе Булаково в гарнизон города Янакиево. Во время одной из своих поездок сержант случайно обнаружил на территории находившегося рядом артсклада бесхозный ящик с тротилом, который он, не долго думая, погрузил себе в машину, решив погреть на этом руки.

Когда после приезда в особый отдел на вопрос начальника о том, как прошел первый день, Ведич, не моргнув глазом, доложил, что «похититель задержан вместе с взрывчаткой», на него посмотрели как на чумного, а, когда ошеломленный этим известием подполковник вместе с майором и двумя капитанами, ломанулась из кабинета на улицу, чтобы воочию лицезреть  сидевшего в машине под присмотром  дежурного «преступника», до Ведича наконец дошло, что такое везение случается не с каждым.

...Не ко времени вспомнилась и сестра Ольга. В отношениях с ней у него не все складывалось гладко. Если в курсантские годы они еще как-то активно общались, то после того, как она вышла замуж за выпускника Киевского военно-морского политического училища Колю Петренко и уехала вместе служить с ним на Северный флот, их контакты постепенно сошли на нет. 

После развала Советского Союза муж Ольги, к тому времени капитан-лейтенант, принял присягу на верность новой украинской державе, и вся их семья, включая двух народившихся племянников, переехала из Северодвинска на базу украинских пограничных катеров в Измаил. А год спустя, когда Ведич засобирался к ним в гости, сестра неожиданно заявила ему, что у ее мужа, майору Пэтрэнко, из-за этого могут быть большие неприятности. Мол, ее Микола – офицер пограничных войск независимой Украины, а он сотрудник иностранной спецслужбы. Выволыю как говорится, напрашивались сами собой.

Дед Петро после смерти бабушки жил один. В редких письмах, которые Ведич от него получал, он все время звал его приехать домой поохотиться на глухарей.

«Когда же я в последний раз у него был?» – с грустью подумал Ведич, не сразу вспомнив, что произошло это почти полтора года назад, когда не стало бабушки. Дед прислал ему телеграмму, а он ее получил только месяц спустя, когда раненым вернулся из первой своей командировки в Чечню.

«Ладно, управимся с делами, - утешил он себя, -  обязательно вырвусь на несколько дней навестить старика. Как раз по первому снегу взрослый глухарь завершит линьку, а молодняк перейдет в годовое перо. Тогда и постреляем...».

И тут же он с горечью подумал, что навряд ли это у него получится. «Кеша» недавно в разговоре обещал двинуть его на должность начальника отделения, а это означало, что надо будет принимать новые дела, знакомиться с людьми. Одним словом, снова будет недосуг.

Глава 22

Беглого солдата в Забелино обложили, как волка во-время загона, не хватало только оклада в виде красных флажков. Ведич это сразу отметил, как только он оказался в этой Богом забытой деревне со свежей часовенкой на холме.

Дом, в котором укрылся солдат, стоял на отшибе. Это было недостроенное здание колхозной конторы в два этажа с торчавшими над кирпичным остовом деревянными стропилами. С одной стороны к нему подступали деревенские огороды, с другой, среди сопок с березняком вился большак.

Солдат вел себя нервно: периодически открывал огонь, ни на какие предложения о переговорах не реагировал. Вокруг здания, где он находился,  полукольцом лежали вооруженные милиционеры. Судя по разномастной форме и надетым как попало массивным бронежилетам их собрали из разных служб и на скорую руку.

Еще Ведич обратил внимание на снайпера. Он лежал на крыше стоявшей в стороне от сараев, за которыми укрывалась основная группа, трансформаторной будки. По тому, как снайпер по-хозяйски на верху расположился, а главное по его добротной амуниции, можно было предположить, что это был опытный боец. Одно то, что ствол его СВД был аккуратно обмотан лентой из мягкой, лохматой ткани, говорил о многом. Такому могли научить только на войне.

В Забелино Ведич приехал без Ставрова. Старлей оставлся вместе с машиной в "Перловом". Ведич поставил перед ним задачу добыть сведения о находившихся на курорте иностранных профессорах, а затем заехать на станцию Тушеба, на которой сутки назад сошли с поезда интересовавшие их китайцы.

- Станция Тушеба находится рядом с трассой «Шура-Абадан», - напутствовал он лейтенанта перед самым отъездом. – Выясни все там них про нашего китайца с французской фамилией и его сотоварища... Потом тебе надо будет пробежаться по местным больничкам. Может кто-то из врачей оказывал помощь залетному китайцу... Хотя навряд ли, но все же... Когда с Тушебой управишься, возвращайтесь на трассу. Там возле поворота на Забелино, по утверждению Сурина, находиться придорожное кафе-шашлычная под названием «Осьминог»... В ней меня с Бабейкиным и подождете... Да, не забудь покормить солдата! Если денег нет, я тебе дам...
 
...В Забелино вместе с милиционерами находилась группа военных. Сразу по  приезду Ведича встретил Андреенко, высокий, сухой капитан с артиллерийского арсенала. Они виделись до этого всего один только раз, но это не помешало им обрадоваться, как будто они давно были знакомы друг с другом.

Компанию Андреенко составляли несколько младших офицера и прапорщик. Здесь же находились два подполковника и майор, но держались они обособлено и несколько растерянный вид.

Еще дальше возле самых домов Ведич разглядел укрывшихся за двумя грузовиками солдат силой до взвода. Вооружены они были по разному, что говорило о том, что это была такая же, как у милиционеров, солянка, только набрали ее из разных воинских частей.

Возглавлял команду военных пожилой полковник с выбритым до синевы мужественным лицом.

Когда Ведич выходил из машины, перед нимм  навытяжку стоял одетый в милицейскую куртку майор с мокрым, похожим на бабье, лицом.

- Чего вы все ждете, Евсеев? - гремел на него недовольно полковник. – Когда ночь наступит?..

- Нн-и-и-как, нет, товарищ полковник, - сильно заикаясь оправдывался милиционер. - Ж-ж-ж-дем, когда ОМОН подъедет и доставят р-р-одителей Ульянова. О-о-ни недалеко отсюда живут в Усть-Слепцовском районе... Машину за ними от-п-п-п-равили еще утром... Вот-вот должны п-п-п-одъехать...

Полковник взглянул на часы.

- Подъехать должны, говорите?.. Сейчас двенадцать часов сорок три минуты. Время, конечно, у вас еще есть. Но вы представляете, товарищ майор, что произойдет, если солдат вдруг откажется говорить с родителями? Каково им будет потом все это наблюдать?...

Что конкретно продеться «наблюдать» полковник уточнять не стал, но и без его слов было ясно, чем подобные  милицейские акции заканчиваются.

- М-м-ы надеемся что д-д-о-о штурма дело не дойдет, товарищ полковник, -  по-прежнему сильно волнуясь ответил милиционер. – Хотя, честно с-с-сказать,  своих л-л-людей мне приходиться с-с-сдерживать... О-о-о-чень они рассержены на вашего солдата... У п-п-п-огибшего участкового трое детей сиротами остались. И п-п-отом, я думаю, у него скоро п-п-атроны должны за-за-кончиться... Не-е-е мог же он с собой целый арсенал привезти...

Полковник удивленно посмотрел в его сторону, после чего подозвал к себе перепоясанного портупеей молодцеватого капитана, который все это время внимательно наблюдал через бинокль за домом.

- Зеленчук, сколько у Ульянова было патронов?

Офицер отреагировал мгновенно, как будто все это время ждал этого вопроса.

- Как и положено караульному, товарищ полковник, два снаряженных магазина. Шестьдесят патронов.

Полковник вновь перевел взгляд на Евсеева.

- И как давно он стреляет, товарищ майор?

- Да уже ч-ч-а-са четыре как обложили.

- Кто его первым обнаружил?

- Р-р-ребятишки сожженную м-м-ашину в леске у дороги нашли, с-с-о-общили об этом участковому... Тот пошел проверить и наткнулся на солдата... 

- А почему солдат машину бросил, не знаете?

- Не могу знать, товарищ п-п-п-олковник, в-в-возможно в ней г-г-о-рючее закончилось.

- А засаду он в каком месте на машину устроил? – полковник задавал вопросы с такой скоростью, буд-то их штамповал.

- К-к-акую засаду? Первую или вторую?..

Полковник в ответ промолчал, потребовал у стоявшего рядом Зеленчука карту. Тот быстро вынул из висевшей у него на боку армейской сумки аккуратно сложенные листы, развернул перед полковником.

- Покажите мне, где это произошло! – потребовал полковник.

Майор низко наклонился над картой, стал водить по ее глянцевой поверхности неровно подстриженным ногтем.

- М-м-м-ашину обстреляли... Э-э-э... рядом с Теплой речкой... Это, п-п-римерно, вот здесь, – ткнул он пальцем в нужную точку.

Полковник сделал на карте пометку.

- А где была устроена вторая засада, про которую вы тут упоминали?

Милиционер виновато улыбнулся.

- В-в-в-торая засада, товарищ полковник, это пока т-т-т-олько наша предварительная в-в-в-ерсия. Ее надо еще п-п-п-роверять...

- И все же?

Надув щеки, Евсеев вновь склонился над картой. В течение нескольких долгих секунд он напряженно вглядывался в топографические знаки, кроки и разводы, после чего, облегченно выдохнув, заявил.

- Это п-п-п-роизошло вот здесь! Рядом с прииском «Красный коммунар»...

За то время пока между ними шел разговор Ведич успел выяснить у Андреенко, что суровый полковник по фамилии Скоробогатов был командиром воинской части из Подмосковья, в которой проходил службу рядовой Ульянов. Этим утром он вместе со своим начальником штаба прилетел из Москвы и, что называется прямо с корабля попал на бал. Оказалось, что кроме четырех убитых Ульяновым военнослужащих, жертвой солдата стал еще участковый милиционер. В перспективе список погибших от его рук мог пополниться еще двумя лицами, одним из которых был действующий сотрудник ФСБ.

Ведич прекрасно понимал угнетенное состояние этого, судя по широкой орденской колодке на груди с лично выделенным им самим «Орденом Красного знамени», заслуженного боевого офицера. Трагедия с солдатом грозила стать для старого вояки  его лебединой песней. В лучшем случае его ждало  увольнение из армии с лишение права на ношение военной формы одежды и знаков различия, в худшем, судебная скамья и полное забвенье.

...Милицейская машина, ездившая в Усть-Слепцовский район за родителями солдата, вернулась к трем часам дня. До ее приезда на дальних подступах к конторе была выставлена дополнительную цепь оцепления из солдат, оттеснивших подальше за дома любопытных деревенских зевак.

Родители Ульянова с машиной не приехали. Ездивший за ними грузноватый милицейский лейтенант доложил, что отец и мать солдата вместе давно не живут. У отца была новая семья и, несмотря на уговоры лейтенанта, ехать в Забелино он наотрез отказался.

Мать Ульнова, спившуюся в конец пьянчужку, милиционеры в деревне не застали. По словам местных селян, женщина в очередной раз ушла в пьяный загул и, забрав несколько дней назад свою малолетнюю дочку куда-то из деревни  уехала.

Других родственников у Ульянова в деревне не было. Те же, кто хорошо его знал, почти в один голос заявили, что на побег их земляк решился, скорее всего, из-за маленькой сестренки, к которой до армии был сильно привязан.  Его спившуюся мать власти собирались лишить родительских прав на ребенка, поэтому он опасался, что больше свою сестру никогда не увидит.

- Почему вы решили, лейтенант, что мать Ульянова давно с  мужем не живет, если у нее на руках малолетний  ребенок? -  напустился на милиционера раздраженный известием полковник. – Он, что от святого духа был зачат?..

Этот старый вояка до последнего верил, что история с его солдатом закончится мирным путем.

- Так у нее у этой мамаши, товарищ полковник, таких мужей с десяток, наверное, найдется, если хорошо поискать, - хохотнул в ответ круглощекий лейтенант и, тут же наткнувшись на злой взгляд своего начальника майора резко осекся. – Так в деревне говорят, товарищ полковник. Мне, что сказали, то я и передаю...

Лица стоявших вокруг них милиционеров, до того оживленные, сразу помрачнели, сделались скучными. Отовсюду послышались команды. Милиционеры засуетились, забряцали оружием.

Полковник взял в руки мегафон, поправив фуражку, вышел на открытое место.

- Сынок! – заговорил он, обращаясь к солдату, - это я твой командир полковник Скоробогатов... - Прекрати стрелять, сынок!  Этим ты ничего не добьешься! Давай я приду к тебе и ты мне расскажешь, что произошло в этом поезде. Я знаю, ты хороший солдат. Ты не мог просто так стрелять, тебя вынудили это сделать...   

Из дома долго не отвечали, но, когда полковник сделал несколько шагов по направлении к зданию, оттуда раздалось несколько выстрелов. Пули глухо ударились о стоявшую рядом с ним старую ветлу, выбив на ее коре глубокие, рваные борозды.

Сгорбившись полковник вернулся назад.

- Щенок! Глупый, неразумный щенок! – бормотал он в ярости, шевеля крупными, сухими губами. – Ведь сейчас убьют дурака, и ничего потом уже не докажешь...

Стоявший в нескольких метрах от него Ведич рванулся ему навстречу.

- Товарищ полковник!.. Разрешите мне взять этого солдата?..

 Полковник  остановился, недоуменно посмотрел на него отрешенным взглядом.

- Вы кто такой?.. Кто вас уполномочивал?

Ведич был готов к такому повороту событий. Однако, чтобы не перегружать старого вояку лишней информацией, принялся «бутафорить».

- Я сотрудник Управления военной контрразведки округа, капитан Ведич. Направлен на розыск и задержание этого солдата...

Полковник внимательно оглядел его с ног до головы, после чего примирительно сказал.

- Нет, капитан, это большой риск. Ты же сам видишь, что территория вокруг дома простреливается. Незамеченным к нему не подобраться...

- Я подберусь! – с еще большей энергией принялся настаивать Ведич. - У меня два ордена за Чечню. Я и не таких архаровцев  обламывал... Ну, разрешите, товарищ полковник!.. Ведь, потеряем пацана, не простят ему милиционеры гибели участкового... Это, как пить дать!..

Полковник долго мял ладонью лицо, после чего ответил.

- Ну, хорошо, капитан!.. Если у тебя такой приказ, то запретить тебе его выполнять я не в праве. Но этот вопрос обязательно нужно будет согласовать с милицией... Они отвечают за эту операцию, им и принимать окончательное решение...               

Глава 23

Ползти было неудобно, мешал тяжелый бронежилет и одолженный у милиции  длинноствольный Стечкин. Ведич засунул его сзади за ремень, и он сильно натирал ему ляжку.

Его напарником был Сурин. Майора никто не неволили. Он сам вызвался ему помочь.

Перед тем как начать выдвигаться они почти час пролежали в заросшей травой канаве, изучая подходы к конторе с ее тыльной стороны. Им предстояло преодолеть раскинувшееся перед конторой поле, на котором кроме высохшей ботвы и заборчика из жердей ничего не было.

Расстояние до конторы было небольшим. Хватило бы одного броска, чтобы его преодолеть. Однако стоявшие в оцеплении милиционеры их сразу предупредили, что любую попытку подобраться с этой стороны к зданию солдат пресекает автоматным огнем.

...Неожиданно где-то зазвонил колокол. Ведич прислушиваясь, пытаясь понять, к добру это звонят или к несчастью.

- На вечернюю службу зовут, - прошептал лежавший рядом Сурин и мелко перекрестился.

Ведич ухмыльнулся, но тут же поймал себя на мысли, что и сам был бы сейчас не прочь осенить себя крестным знамением. Нет, у него не было сомнений относительно успеха в предстоящей акции. Усвоив когда-то, что в действиях специального характера таких как, захват или ликвидация активно сопротивляющегося боевика или агента иностранной разведки, он может дать фору любому, он никогда после этого не колебался и всегда был в числе тех, кто первым вызывался на такие дела. Двигало им не столько желание прославиться (хотя кто бы этого не хотел), а присутствовавший в таких делах риск и азарт. 

...Погода начала портиться. Подул сильный ветер. Начал накрапывать мелкий дождь.

В 17.55 началась беспорядочная стрельба на противоположной стороне здания. Она сопровождалась подрывом дымовых шашек и взрывпакетов, хаотичным движением машин. Это была часть демонстрационных действий милиции, которая, создавая вокруг дома неразбериху,  старалась привлечь на себя внимание солдата.

Они приготовились к рывку, как вдруг в нескольких шагах картофельное поле вздыбилось земляными фонтанчиками.

- Стрелки, мать вашу!, - выругался вслух Ведич и, выхватив из рук напарника рацию, прокричал в эфир, чтобы на линии огня оставили только снайпера.

Постепенно стрельба затихла, были лишь слышны одиночные потрескивания СВД.

Они разделились и, где перебежками, а где ползком, бросились к конторе.  Бежать было трудно, мешал тяжелый бронежилет и цеплявшаяся за ноги картофельная ботва.

В это момент солдат начал отвечать на огонь милиционеров. Делал это он беспорядочно, не жалея боеприпасов.

«А, действительно, – думал на бегу Ведич, – сколько же патронов у него осталось!.. Ведь только за последнюю минуту он расстрелял их не менее рожка...»

Он первым добежал до находившихся возле конторы хозяйственных построек, плюхнулся спиной к кирпичной кладке. Расстегнув бронежилет, он сбросил его на землю, подумал, что напрасно напялил на себя эту тяжесть. От прямого выстрела бронежилет все равно не спасал, а внутри дома, где придаться крутиться, как белка в колесе, и вовсе был бы лишней обузой.

Еще Ведич подумал, что хорошо сделал, что не взял у милиционеров кевларовый шлем, который они предлагали. Весил шлем добрых полпуда и при попадании в него даже случайной пули мог легко ему сломать шейные позвонки.

Вскоре к нему присоединился запыхавшийся Сурин. Весь он с ног до головы был заляпан черной, жирной грязью. Ведич весело осклабился, сравнил майора с чертом из преисподней. Сурин не остался в долгу, посоветовал ему при случае посмотреть на себя в зеркало. Одним словом, как часто бывает у старых друзей: встретились, поговорили.

Стрельба на обратной стороне конторы не утихала. Автомат Ульянова на втором этаже стрекотал без умолку.

Дальше оставалось самое малое. Им нужно было одним броском преодолеть последние метры и, соблюдая меры предосторожности, незаметно проникнуть внутрь конторы. И хотя инструкция для таких случаях требовала пользоваться дверью, окнами, балконом, штурмовой лестницей и даже вертолетом, они  предпочли более простой и доступный путь, выбрав заваленный битым кирпичом стенной пролом.

В длинном коридоре, упиравшимся в две лестницы, остро пахло кошками и сыростью. Ведич достал из-за пазухи нарисованную от руки схему здания, показал пальцем Сурину.

- Расходимся! Ты – налево, я направо!.. Шумни потом погроме возле лестницы! Но наверх не поднимайся, я один с ним управлюсь без тебя..

Осторожно ступая по хрустящему щебню и битому стеклу, Ведич поднялся по ближайшей лестнице на верх, выглянул из-за угла. Солдат находился у дальней стены, лихорадочно перезаряжал магазин.

В Чечне вход в незнакомое помещение решался просто. Внутрь бросали гранату или производил выстрел из гранатомета. Потом поливали это помещение из автоматов. Если и после этого казалось, что внутри кто-то остается живой, процедуру повторяли заново.

В данном случае такая задача перед ним не стояла. И все-таки Ведич ругнул себя за беспечность. У милиционеров, наверняка, имелись светошумовые гранаты «Заря». Одной «Зари» было бы достаточно, чтобы ввести солдата в состояние полного ступора.

Тем временем Ульянов, закончив снаряжать магазин, переметнулся к противоположной стороне и через открытое окно произвел несколько выстрелов в сторону картофельного поля. Ведич потом осмотрел поле сверху. Оно лежало внизу, как на ладони, и, наверное, будь солдат немного порасторопнее, то по нему с Суриным уже отпели  бы панихиду.

Вытащив из кармана второй пистолет, Ведич приготовил его к бою. Это был ПСМ, компактное и легкое оружие, которое благодаря большому пробивному действию пули могло поразить противника, даже защищенного бронежилетом. Пистолет был безотказным и удобным для скрытого ношения, но пригодным только в качестве запасного оружия. Из-за отсутствие останавливающего эффекта его пули им можно было нейтролизовать противника только при точном попадании в голову.

«Огонь в помещении ведется только по ясно видимой цели и в направлениях, безопасных для группы захвата», - вспомнил он инструкцию и криво усмехнулся. «Цель» была рядом, «группы захвата» отсутствовала, а про огонь на «поражение» можно было даже не вспоминать. Рядовой Ульянов нужен был всем  живым и целехоньким.

В это внизу время в дальнем конце коридора, где располагалась вторая лестница, что-то сильно грохнуло. Ульянов рванулся в ту сторону, несколько раз выстрелил в проем.

«И зачем мне это все надо? – с тоской подумал Ведич, выскакивая из-за бетонного столба. - Обстреляли бы бойца спецсредствами, а потом под прикрытием бронещитов спокойно его повязали!».

- Бросай оружие! – громко крикнул он, направив на солдата оба ствола.

Однако Ульянов оказался молодчиком. Резко  обернувшись на крик, он, не целясь, выпустил в его сторону длинную очередь. Пули цокнули рядом о бетонную стенку, выбив на ней длинные пыльные строки.

Ведич резко отпрянул назад, почувствовав, как от цементной крошки резко заныла левая щека. «Ковбой хренов! – выругался он зло на себя. – Благодари бога, что солдат не ковбой, а то словил бы сейчас все, что в тебя летело!».

Думать об этом было еще противно потому, что он давно для себя усвоил, что в экстремальной ситуации работают только натренированные до автоматизма навыки. Если не хватает ума в критической ситуациии вовремя пригнуться и, смазав  предворительно нижние протезы, присесть с шагом в сторону, одновременно с этим произведя выстрел из извлеченного перед этим оружия, то выпестованный шанс выжить может так и остаться мечтой.

Автомат Ульянова между тем, сделав еще несколько выстрелов, затих. Судя по всему в магазине закончились патроны. Перехватив поудобнее пистолеты, Ведич еще раз шагнул из-за столба.

- Стой на месте, дурак! – крикнул он, заметив как солдат начал двигаться в сторону лежавшего в углу скарба.

Солдат  не остановился, и тогда он выстрелил в его сторону сразу с обеих рук. Пули ударились о бетонный пол сбоку от солдата,  заставив его присесть. Чтобы еще сильнее деморализовать бойца, Ведич повел стволом немного в верх, после чего раз нажал на спусковой крючок. На этот раз пули прошли над самой головой Ульянова. Выронив автомат, он в страхе шарахнулся к стене, плотно прижался к ней тощей спиной.

- Все парень, попридурялся и будет! –   начал его увещать Ведич, медленно двигаясь в его сторону. – Тебя мать с сестрой у вас в Усть-Абадане ждут, а ты зачем-то эту стрельбу хдесь устроил...  Сстренка твоя все спрашивала, когда ты домой к ней вернешься...

Ведич никогд не видел сестры Ульянова и даже не знал, умеет ли она вообще говорить. Однако, сейчас надо было нести любую околесицу, чтобы хоть как-то отвлечь его внимание. Боец явно пребывал в ступоре, что играло ему на руку, но в любой момент он мог прийти в себя и решиться на какой-нибудь необдуманный й шаг.

Внешне Ульянов чем-то походил на Ставрова. Был он такой же тонкий и нескладный с копной густых смолянистых волос. На солдате был одет поношенный, явно с чужого плеча, цивильный пиджак и широкие брюки. Мытарства после побега не пошли ему на пользу. Выглядел он болезненным и сильно уставшим.

Когда до стены оставалось всего несколько метров, Ульянов вдруг упал на колени и, подняв на Ведича наполненные ужасом глаза, громко запричитал: «Дяденька, не надо! Не надо! Только не убивайте меня!».

От крика солдата Ведича передернуло.

- Кто тебя собирается убивать? – рявкнул он нанего в ответ. - Кому ты теперь нужен!».

Приведя солдата в подконтрольное положение: стоя с упором в стенку, широко расставив ноги и прогнув назад спину, что исключало возможность неожиданного нападения на него, Ведич подошел к лазу, покричал Сурина.

Майор моментально  откликнулся, сообщил, что жив, что был в полном порядке. Ведич попросил его сообщить в штаб, чтобы милиционеры снимали оцепление, после чего  обыскал солдата. Особое внимание он уделил его рукавам, подмышечным впадинам, поясному ремню и карманам. Последние он вывернул наизнанку, захватив ради приедосторожности за видимый край подкладки.

Внутри карманов у солдата ничего кроме начатой пачки сигарет и закатанных в воск спичек  не оказалось. «Не иначе как стибрил спички у кого-нибудь», - неприязненно подумал он, разглядывая непривычную  российскому глазу спичечную  упаковку.

Покончив с обыском, Ведич принялся осматривать разбросанные по полу солдатские вещи.

В первую очередь его внимание привлек рюкзак камуфляжной расцветки. Это не был сделанный из брезента привычный армейский вещмешок со стяжками под шинельную скатку, в котором ничего кроме белья, портянок, продовольствия и ружейных принадлежностей не помещалось, а искусно сделанное из синтетики изделие с прошитыми несколько раз суровыми нитками швами и многочисленными накладными карманами. У рюкзака имелись удобные для носки широки, лямки и легкая, сделанная из титана, подвесная система.

Лежанка, на которой отдыхал Ульянов, тоже была далека не из солдатского гардероба. Сверху лежал добротный спальный мешок цвета хаки, под которым был растелен синтетический коврик зарубежного  производства. Подобные коврики Ведич  видел у «духов» в Чечне. Они были сделаны из водонепроницаемой ткани и обладали повышенными теплоизоляционными свойствам, что позволяло бандитам спать на них даже на снегу. Кроме этого внутри имелся специальный наполнитель, позволявший его владельцу использовать коврик в качестве плавсредства при преодолении водной преграды.

Рядом с лежанкой валялась раскуроченная укупорка из под патрон, были разбросаны желтоватые бумажные пакеты с остатками оружейной масла. Все это, вне всякого сомнения, имело отношение к многочисленным боеприпасам Ульянова, происхождение которых еще надо было еще уточнять.

После этого взгляд Ведича зацепился за лежавший на спальнике предмет продолговатой формы, который внешне очень походил на телевизионный пульт. Он имел небольшой экран, на котором хорошо просматривалась надпись на латинском языке «MAGELLAN».

Взяв «пульт» в руки и внимательно его осмотрев, Ведич нажал кнопку с надписью «pwr». На экране моментально замелькали радужные круги, потом высветилась надпись «STATUS», в след за которой появились линии с цифрами от «0» до «9».   

 - Боец, откуда это у тебя все? – спросил он Ульянова, показав рукой на разбросанные вещи.

Солдат  ответил молчанием.

 - Я спрашиваю, где ты взял все эти вещи? – повысил он голос.

Солат снова промолчал, но потом неожиданно спросил.

- Сколько мне за все это дадут?

- Сколько заслужил, столько и дадут, - резко ответил он.

Нет, не  хотелось ему будоражить эту тему, но вынуждал его боец, ох, как вынуждал.

- Ты зачем угробил столько людей?

Ответ в очередной раз последовал не сразу.

- Я не хотел никого убивать, просто так получилось.

- Что ты сказал! - у Ведича от гнева даже дыхание перехватило. – Да, ты что, боец, белены объелся? Или тупых фильмов про «Рэмбо» насмотрелся? Ты что не понимаешь, что убитых тобой людей уже не вернуть?.. За что ты, к примеру, убил двух человек в «жигулях» недалеко от рудника «Красный Коммунар»?..

Ульянов  снова впал в молчанку.

- Ну, чего ты молчишь, боец? Или сказать мне нечего?

- Их было не трое, а двое, - наконец прошептал он, потупив голову. - И ехали они не  на «жигулях», а на «Ниве». К тому же случилось это рядом с «Коммунаром», как вы говорите, а возле Теплой Речки. Я ихпросто хотел попросить шофера меня подвезти,  а они зачем-то стали в меня стрел-я-я-я-... А-х-х-х...

То, что произошло в следующий момент, было настолько неожиданно, что Ведич даже отказался в это сразу поверить. Разговаривая, Ульянов сделал несколько шагов по направлению к окну, и в это время где-то далеко раздался звукк, похожий на треск ломаемой палки. В тот же миг солдата с силой швырнуло назад к стене и он, громко ойкнув, стал медленно сползать на пол.

Ничего не поняв, Ведич раснянулся на полу и, поднимая клубы пыли, быстро подполз к солдату. Ульянов был мертв. Пуля попала ему прямо в сердце. Из под разорванной на груди рубахи наружу толчками вытекала темная кровь и растекалась по грязному, цементному  полу.

Глава 23

Он даже не предпологал, что поездка в Тушебу принесет ему удачу. Везунчиком, как известно, был Ведич. Поэтому и была у него убежденность, что окажись капитан на его месте, он бы перепахал эту станцию вдоль и поперек и обязательно бы что-нибудь для их общего дела в ней нашел. Сам  он в  успех со воим участием не особенно верил.

Узловая станция Тушеба находилась на линии Новогорск-Абадан Краснохолмской железной дороги рядом с одноименным поселком и рекой. Совсем рядом от Тушебы находился шахтерский городок по имени Черные копи. Туда от станции вела  дополнительная железнодорожная ветка, которая использовалась только для перевозки добываемого на чернокопских шахтах угля.

Станция и поселок распологались посредине степи. Сам поселок был не большой. По оценке Ставрова в нем было не больше двухсот дворов. Недалеко распологался карьер, из которого редкие грузовики вывозили песок и гальку.

Понаблюдав с перрона за рабочими, занимавшимися на железнодорожных путях подачей и расстановкой вагонов, Ставров встетился затем с начальником станции, вымотанным долгой работой на железнодорожном транспорте, стариком, которого подчиненные уважительно называли «Семеныч».

Внимательно изучив его документы и узнав, что привело Ставрова в Тушебу, старый железнодорожник подробно ознакомил его с линейно-приписным штатом подчиненного ему объекта, а потм по его просьбе представил  дежурную и товарного кассира, которые в ночь на шестое сентября находились на станции.

Кассир совсем молоденькая девчонка  на его вопрос о сошедших с 069-го поеда китайцах вообще ничего не сказала, а вот дежурившая в ту ночь женщина, как две капли воды походившая на свою накурницу из Белого Уюса вспомнила, что китаец был только один и встречал его на станции какой-то не знакомый мужчина.

- Он на «Ниве» был, - вспомнила она еще. - Молодой такой, лет около сорока, наверное. Но не наш, не местный... Китаец этот с поезда хромал. Мужчина усадил его в машину, и они сразу уехали...

Номер «Нивы» дежурная не разглядела, но цвет змашины запомнила. Он, по ее заверению, был «темный».

Из разговора с начальником станции Ставров также узнал, что китайцев в Тушебе было очень много. Они, по словам старика, появились в поселке недавно, однако, не  смотря на это, успели за корткое время завалить местные рынки помидорами и огурцами, которые они выращивали на взятой  у местных предпринимателей в субаренду земле .

Следующим, с кем Ставрову удалось встретиться в Тушебе, был участковый милиционер по фамилии Зубков. Однако в ответ на вопрос, не знает ли он среди проживавших на его участке китайцев человека по имени Вэйдун Чжан, больной и осипший от простуды старший лейтенант лишь прошептал.

- Их этих китайцев у нас уже за три сотни перевалило, поэтому всех, разве. упомнишь. К тому же многие из китайцев проживают нелегально. Приезжают, понимаешь, по краткосрочным визам, тайно работают, никаких налогов не платят... Мы с этим безобразием пытаемся бороться, но делать это скажу вам тяжело. Владельцы земельных участков, на которых они деражат свои теплицы, их всячески покрывают...

Последним в поселке, к кому  Ставров обратился с вопросом о раненом каитйце, был старенький с бородкой и в круглых очочках фельдшер.

- Да, был у нас недавно пациент с огнестрельным ранением по фамилии Тохомышев,  - заявил он уверенно, приняв Ставрова у себя в фельдшерско-акушерском пункте.  - Но он не китаец, а местный...  Хотя по разговорам, какой я от людей слышал, в машине с Тохомышев, действительно,  находился китаец. Но кто он такой, сказать не могу. Его в межрайонную больницу в Черные копи сразу после нападения на них возле Теплой речке увезли. Из-за сложного ранения ему потребовалась срочная операция...

Черные копи находилась в семи километрах от Тушебы. Нужная больница в шахтерском городке, куда Ставров после этого направился, тоже нашлась скоро.

Однако оказавшись перед нужной больницей Ставров впал в раздумье. Никаких документов прикрытия у него при себе не было. Это сильно волновало. Можно было, конечно, попробовать выдать себя за знакомого китайца, но этому мешала его форма.  Навряд ли кто-нибудь в больнице поверит, что
Однако как это часто в жизни случается помог подвернувшийся случай.

Пока он рамышлял, рядом с их «Уазиком»  остановился забрызганный грязью мотоцикл «Урал К-750». Одетый в х/б песочного цвета мотоциклист вывел из коляски ойкающую тетку с большим животом и, бережно поддерживая женщину под руку, повел ее к больничному корпусу.

Увидев на нем форму Ставров облегченно вздохнул. Действительно, пол-страны сейчас ходило в военной форме, и никто не видел в этом ничего зазорного.

Однако, чтобы лишний раз не искушать судьбу, он скрутил с погон звездочки, вынул из петлиц эмблемы, после чего, выпустив из берцев гатчины, решительно зашгал следом за мотоциклистом.

Как Ставров и предполагал, в больнице на его приход никто не обратил никакого внимания. Однако в окошке с надписью «регистратура», куда он, исправно отстоял длинную очередь, сухонькая старушонка, поправляя сползавшие с носа очки, громко ему заявила, что никаких раненых китайцев у них на излечении не имеется.

В ответ он попросил ее еще раз все внимательно проверить и даже при этом подсказал, что китайца могли привезти к ним в больницу шестого сентября. Однако старушка, демонстративно перелистывая пожелтевшие страницы толстой регистрационной книги, громко зачитала ему имена больных, которые поступили к ним в последнее время.

- Ишь, ты какой ершистый! – не скрывала при этом она своей досады. - Такой молоденкай, а уже людям на слово не верит...

Видимо, чтобы еще сильнеее досадить Ставрову, она окликнула проходившего мимо  седовласого горбоносого мужчину в белом халате, которому  громко пожаловалась.

- Вартан Оганесович, вы только поглядите на этого! Пристал ко мне как репей, и не отстает. Подавайте, говорит, ему раненого китайца и все тут...

Ставров вспыхнул, почувствав как не менее десятка глаз из очереди уставились ему в спину.

Седовласый остановился, внимательно осмотрев Ставрова, задержал взгляд больших миндалевидных глаз на его нечищеных ботинках.

- В чем дэло, молодой чэловэк? – нахмурив кустистые брови, грозно спросил он Ставрова с сильным восточным акцентом.

Вартан Оганесович оказался главврачом Чернокопийской межрайонной больницы. Узнав от Ставрова, какую организацию он представляет, он же провел его в свой кабинет, где, усадив в большое,  кожаное кресло, внимательно  выслушал.

- Ви не бэспокойтесь, пожалуйста. Сэйчас ми все это провэрим, -  пообещал он Ставрову, берясь за телефонную трубку, - но думаю иностранных граждан в нашей больницэ, дэйствительно, на излечении нэт. Если бы таковые имэлись, я би обязательно об этом знал... У нас с этим делом здэс очень строго!..

Вартану Оганесовичу хватило нескольких минут, чтобы обзвонить заведующих отделениями, а также просмотреть принесенный старшей сестрой журнал под названием «Учет больных и отказа от госпитализации».

- Сэйчас мнэ доставатт еще амбулаторный журнал, - пообеща он после этого еще Ставрову, - но думаю, это будэт уже формальность.. Как я и предполагал, иностранных пациентов у нас на излэчении нэт… Да, и с огнестрельными ранениями, о которых ви упоминали, в у нас стационаре находятся всэго два человека... Это...

Он торопливо пребрал лежавшие перед ним бумаги..

- Это - Торопов Иван Инокентьэвич, 1949 года рождения. У него легкое ранение плеча и груди, которые он получил на охоте... И второй, это – Гэнадий Лукич Тохочаков... Странно, но год рождения его, почему-то, здэс не указан?.. 

Главврач виновато посмотрел на Старова.

- Это – наше упущэние, товарищ уполномочэнный!.. Мы обязательно это поправим... У пациэнта Тохочакова - касательное ранение брюшной полости и мягких тканей правой ноги... Получил он их, по его словам, в рэзультате нападэния военного солдата. Об этом сэйчас вес город у нас говорит... Случай – даже очень известный!.. Да! Если у вас есть, персональное желание, товарищ уполномочэнный, поговорить с этими ранеными, я сэйчас же распоряжусь и вам это бистро устроят...

Ставров испытывал не часто посещавшее его в последнее время радостное чувство. Только что озвученное главврачом имя «Геннадий Тохочаков» заставило его моментально вспомнить про частника-водителя из Абадана, о котором недавно рассказывал Евшурин из Соленой пади, а потом упоминал в своей речи фельдшер0старичок из Тушебы, назвав его, правда, по ошибке почему-то «Тохомышевым». Это именно он этот «Геннадий Тохочаков»  должен был неделю назад доставить из Абадана в тайгу китайцев, но по неизвестной причине этого не сделал. Сейчас он снова откуда-то возник и опять был связан с розыскиваемыми ими китайцами.

...Между тем восприняв занянувшееся молчание Ставрова в качестве знака согласия, Вартан Оганесович вызвал дежурного врача, высокого молодого человека в роговых очках, которому дал указание проводить «товарища из органов» в отделение хирургии.

Пока Ставров шел за дежурным врачом по больничному, пахнувшему хлоркой и коридору с развешанными на  стенах цветными плакатами о пользе здорового образа жизни, он, не переставая, себя ругал самыми последними словами. В больнице он находился чуть более получаса, а уже почти весь ее персонал  знал, что он  был «товарищ из органов».

В палате с койками на четверых, куда они попали, поднявшись на второй этаж, находилось три человека. Один больной спал, завернувшись с головой в одеяло. Двое других курили, пристроившись на подоконнике возле открытой форточки. Увидев врача, они торопливо побросали окурки в открытое окошко и, виновато склонив головы, засеменили к своим местам.

- Познакомьтесь, пожалуйста! – представил их доктор Ставрову после того как жестко высказался в отношенюи неразрешенного в палате курения. – Это - Торопов, Куренин и Липяго... Торопов – по вашей части... У него огнестрельное ранение руки... У Куренин и Липяго - аппендицит и язва желудка. Еще один «ваш» пациент Тохочаков, к сожалению, отсутствует. Он находится на перевязке...  Когда его доставят назад в палату, я сказать не могу. Но, если пожелаете, это можно уточнить у старшей сестры...

Больные все время пока врач говорил внимательно разглядывали Ставрова.

- А с вами лично, товарищ Торопов, - обратился врач к сутулому с перевязанной рукой больному, -  хочет побеседовать вот этот товарищ...  Он у нас из...

 Он перевел взгляд на Ставрова.

- Вы у нас, простите, э-э-э, кажется, из КГБ?.. Или как это у вас сейчас называют?..Э-э-э... ФСК?

- Нет, это сейчас называют ФСБ, -  поправил его Ставров и тут же с ужасом подумал о том, что  какую страшную глупость он совершил, позволив  себе появиться перед больными   в своем   статусе.

Глава 24

- Устал я что-то сильно сегодня, - Ведич потер через открытый ворот выпуклую волосатую грудь, тяжело вздохнул. – Одиннадцать трупаков за два дня – это, я тебе скажу, брат, многовато даже для Кавказа...

Как они и договаривались, их встреча состоялась возле придорожной кафешки на перекрестке дорог, ведущей из Забелино в Абадан. Кроме кафе  в этом месте находился небольшой магазин и заправочная станция.

Ведич выглядел сильно уставшим. Его хромовые сапоги и бриджи были в темно-зеленых разводах, на лбу и щеке красовались свежие ссадины. На капитане не было привычной кожаной куртки, была одета лишь  зеленая армейская рубашка с сильно помятыми погонами.

- Как это произошло? – спросил его Ставров.

Они стояли на крыльце деревянного дома и, в котором находилось кафе и магазин. Ведич курил.

- Связь подвела, - нехотя ответил он. – Сурин по рации передал в штаб, чтобы милиционеры снимали оцепление с дома, где мы находились с солдатом, а они решили, что мы попали в засаду… Снайпер держал солдата на мушке и первым же выстрелом свалил его… Хотя, - Ведич сделал паузу. - Кто их теперь разберет?.. Может специально пошли на это в отместку за убитого милиционера...

Он нервно пожевал губами, посмотрел на Ставрова.

- Ну, а у тебя что?.. Тоже вижу, что не фонтан! Но все равно, давай, докладывай!.. Рапорт то «Кеше» в любом случае потом писать придеться...

Ставров начал издалека, рассказал как по приказанию Ведича нашел в Перловом иностранных профессоров, как нанялся по рекомендации Евшурина к ним на работу.

- Надеюсь, ты им не сказал какое ведомство ты представляешь? - усмехнулся Ведич.

- Нет, представился подрабатывающим студентом.

- И то - хлеб! – одобрил его старший.

 Дальше речь зашла о Тушебе.

- На станции китайцев в ту ночь никто не видел, - поделился с капитаном добытыми сведениями Ставров. - Однако, по свидетельству поселкового фельдшера в тот день в их районе было совершено  нападение на «Ниву», в которой, возможно, эти китайцы ехали. Во всяком случае, одного раненого китайца и водителя, по заеверению фельдщера,  доставили после этого в межарйонную больницу в Черные копи... Я в ней потом побывал, но китайце там никто не видел. В вот водитель оказался на месте. Его фамилия - Тохочаков...

Брови Ведича дрогнули.

- Постой! Постой!.. Как ты говоришль его фамилия? Тохочаков!

- Ну, да Тохочаков.

Глаза Ведича  стали круглыми.

-  Ты, ты...  ничего не путаешь? А имя, имя как его, этого Тохочакова,  не помнишь?

- Врач Генадием Лукичом называл...

- Вот это д-а-а-а-а!–  развел руками, ошарашенный этим известием Ведич. -  Вот это сюрприз, так сюрприз!..  Мы можно сказать с тобой этого Тохочакова по всей стране разыскиваем, а он спокойненько лежуи в больнице под самым нашим носом и в ус не дует…

И не в силах больше сдерживаться, Ведич схватив Ставрова за плечи и стал с такой силой трясти, что ему показалось, что его голову скоро отлетит отлетит от шеи.

- Антоха, ты гений! – все никак не могг придти в себя возбужденный до крайности Ведич. – Ты даже не представляешь, кого ты нашел?.. Ведь это - тот самый человек, который нам нужен!..  Генадий Лукич Тохочаков!. Не бывает в нашем деле таких совпадений!.. Не б-ы-в-а-ет!.. Это он должен был забрать китайцев у Медвежьей сопки! Он, он и больше некому... Какой же я чудила, что не осмотрел машину в Забелино!.. А ведь мне солдат говорил, что стрелять они начали первыми возле этой самой Теплой речки!..

Ведич еще несколько долгих минут не мог успокоиться, шумел, размахивал руками, называл Ставрова «гением» и «везунчиком».

- Ну, а теперь действовать! –  решительно заявил он, когда эмоции немного поутихли. – В Забелино у солдата был шикарный рюкзак... Я отдал его, как вещдок нашему Сурину... Надо будет в него сейчас заглянуть

Не дожидаясь пока Сурин закончит трапезу, Ведич взял у майора ключи от машины, вынул из него знакомый рюкзак.

Сверху в нем лежал свитер, обшитые грубой кожей замшевые перчатки, пара носок, фляга с комплектом таблеток для очистки воды, пачка китайского чая, «сухой спирт», рулон туалетной бумаги, компас, свечи,  закатанные в воск спички, бутылка с белым распылителем, веревка с металлическим карабинами, пончо, нож-мачете в ножнах.

В боковом кармане рюкзака они нашли самозаводящуюся бритву, зеркальце, фонарь, мини-аптечку, упаковку из под уже знакомого им китайского пайка.

При виде пакетов у Ведича вырвался радостный рык. Для посторонних это, наверное, выглядело странным, но только не для Ставрова. Он и сам был готов прыгать и скакать, как необъезженный конь. Ведь, именно такую упаковку они нашли в избушке и на биваке в тайге, где останавливались на ночлег китайские диверсанты.

Продолжая исследовать содержимое рюкзака, Ведич вынул из него распылитель, подставив под него руку, нажал на колпачок. Кожа моментально окрасилась в булую краску. Резко запахло химией.

- Ценная штука! –  восхищенно заметил после этого капитан, отстегивая от рюкзака висевшее сбоку мачете. Он вынул из ножен клинок, помахал им в воздухе.

- Видишь на одной стороне у мачете зазубрины? Это значит, что его можно использовать, одновременно  как топор и как пилу... У нас в авиации в НАЗ-е* такие поставляют...

Он еще раз уверенно его оглядел, после чего уверенно заявил..

- Это РДГ! Так экипируются только разведчики и диверсанты. Все у них, как видишь, в полном наличии. И паек, и зеркало для подачи сигналов, и обеззараживать воды, и микроукладка, и даже ножны у мачете сделаны так, чтобы проволоку резать...

Ставров в ответ неуверенно покачал головой. Ведич это моментально заметил.

- А ну нюхай!  - поднес он к его носу ладонь. - Чем пахнет?

От ладони пахло хлоркой.

- Помнишь белые разводы на месте, где ночевали китайцы?.. Там была хлорка... Ее диверсанты применяют в сырую погоду, когда кейсеновская смесь не действует. А теперь вот на это еще взгляни!..

Он  вытащил из кармана холщевый мешочек, развязал его.

- Этот кисет я изъял у солдата… Думаю, он из этого же рюкзака. В нем – смесь перца и молотого табака... Чуешь, в какие дебри мы попали?..

Ставров это чуял. Как и чуял он то, что до Ведича ему было также далеко, как до луны пешком.

Когда спустя два часа после этого они оказались в Абадане в доме у брата Сурина, где их отправили в специально истопленную к их приезду баню, Ставров вспомнил про их разговор.

- А что это за микроукладка такая, про которую ты недавно говорил?..

- А-а-а, ты про это! – блаженно пришурился в его сторону разомлевший от мыла и жары Ведич. -  Микроукладка - это, так называемый набор выживания.  В него входят крючки, леска, иголка с ниткой, спички, терка, презервативы... Словом, все то, что помогает разведчику выжить в сложных условиях... Наши разведчики его обычно в рукоятке ножа хранят, а эти в фонаре вместе с   запасными лампочками держали...

-  А презервативы то им зачем? – хмыкнул Ставров. – Шарики надувать?

Ведич, окатив себя водой из тазика, охая, растянулся на пышущей жаром полке.

- А-х-х, благодать какая!.. Мама моя родная!.. Давно я в такой баньке не мылся!... Презерватив, говоришь, им зачем?... А затем, что, когда разведчиков мучает жажда, они могут поместить такой презерватив в носок или в перчатку, а потом налить в него воду... Получается готовая фляга. Объем при этом большой, а веса никакого!.. Эх, нам бы еще установить, кто хозяин этой микроукладки, а презерватив мы ему при случае и сами купить сможем...

* Н А З – Неприкосновенный аварийный запас (ВВС).

Глава 25

С утра у Ведича было радостное предчувствие, что наступивший день принесет им удачу. Он верил, что такое  должно было рано или поздно случиться, потому что горбатиться так, как это делали они все последнее время и ничего с этого не получить было бы в высшей степени несправедливо.

И  хотя в этот раз на удачу им было грех жаловаться, однако любой мало-мальски разбиравшийся в их нелегком розыскном деле человек, мог бы уверенно подтвердить, что иногда в заранее выстроенный алгоритм действий вмешиваются неожиданные счастливые обстоятельства, которые в действительности являются ни чем иным, как внутренней интуицией самого розыскника.

На следующее утро перед тем как им отправиться в Черные копи, они по настоянию Сурина заехали в республиканское МВД. Несмотря на утренний час министерство напоминало растревоженный муравейник. По длинным коридорам передвигались многочсиленные милиционеры с большими и малыми звездами на погонах, сновали какие-то люди в штатском.

По прибытию Сурин сразу куда-то исчез, но вернулся назад скоро. Проли этом он объявил, что с контрразведчиками желает поговорить его милицейское начальство.

Ведича такой вариант совсем не устраивали, но, понимая, что никто лучше его, не расскажет милиционерам про Малиновый распадок и убитых китайцами чеченцев (про самих китайцев и капсулу он не собирался даже упоминать) согласился.

Примерно в течение полутора часов после этого он терпеливо отвечал на вопросы двух полковников и милицейских чиновников рангом пониже.

- А вас каким ветром занесло в этот Малиновый распадок, товарищ капитан, можно полюбопытствовать? – раздраженно спросил его в конце разговора толстый с красным лицом полковник по фамилии Шатыркин. Как Ведич потом узнал, это был один из заместителей главного милиционера республики.

Заданный вопрос Ведичу не понравился.

- К-х-х-х,- крякнул он недовольно в ответ. -  Отвечу вам, товарищ полковник, очень коротко. Мы находились в Малиновом распадке сугубо по своим сугубо служебным делам, связанными с прошлогодним пожаром  на артиллерийском арсенале в Сухой балке... Надеюсь, вы о таком слышали!..

У милиционера нехорошо  перекосило лицо.

- А с задержанным Панариным в Шуранского ОВД  вы тоже по причине пожара встречались?

После встречи в МВД Ведичу пришлось еще некоторое время отвечать на вопросы неожиданно оказавшегося в здании министерства представителя военной прокуратуры капитана Нахотина. Беседовать с ним было проще. Следователя в основном интересовали вопросы, связанные с гибелью  рядового Ульянова.

В общем, в Черных копях они оказались только к  полудню. 

В больнице Ставров сразу повел Ведича на второй этаж. Однако возле знакомой палаты, дорогу им неожиданно преградила молоденькая медсестра.

- Вы куда, товарищи военные? – пискнула она совсем детским голосом, не пуская в дверь.

- Туда, - показал на палату Ставров.

- Сейчас не положено! Приходите в приемные часы.

Это было с ее стороны перебор, поэтому, презрительно хмыкнув, Ставров решительно обошел ее стороной.

Внутри палаты было пусто. На неприбранных кроватях лежали разбросанные газеты, стояла шахматная доска с расставленными для игры фигурами.

- Что за бесцеремонность такая! – не унималась медсестра, протискиваясь следом за ними в палату. -  Вы что не видите, что в палате никого нет?..

- А где они? – спросил Ставров, глядя в ее неумело подведенные черным карандашом глаза.

- На обеде.

- А этот? – показал Ставров на  угол, где, как он определил еще при первом своем посещении, находилась кровать Тохочакова, на который на этот раз сиротливо лежал свернутый рулоном матрас. - Его, что в другую палату перевели?

- Нет, он прошлой ночью умер.

В палату они вернулись потом еще один раз, а перед этим побеседовали с главрачом Вартаном Оганесовичем. Он с горечью в голосе подтвердил, что больной Тохочаков, действительно, прошлой ночью скончался. Вскрытие тела уже произвели. Смерть наступила от инфаркта миокарда.

- Сестра к нему вчера вечером приезжала, - рассказал им после этого вышедший к ним в коридор из палаты Торопов. – Долго они о чем-то вместе шепталась. Геннадий потом сам не свой был…

- О чем они говорили ты, конечно, не слышал? – спросил его Ведич, не спуская с говорившего пытливых глаз.

- Так непонятно ведь ничего не было. Они на своем говорили… Слыхал, пару раз про «Ниву» упоминали, да еще про Сосновку какую-то...

- Откуда сестра появилась, не знаешь?

- Нет, не знаю! – помотал кудлатой головой Торопов. – Геннадий говорил, что она не местная. Вроде бы живет чуть ли не в Краснохолмске... По одежде, если на нее посмотреть, вроде бы деревенская, а как наачнет говорить, от городской не отличишь. Опять же, очки на ней золотые!..

- Ну, так уж и золотые?

- Ну не золотые, так позолоченные. Ей бы жадности чуть поменьше, вообще бы бабенке цены не было... женщина, во всех отношениях, приятная!...

- С чего ты взял, что она жадная?

- Так сегодня утром, когда она опять у нас объявилась, то первым делом все свои вчерашние гостинцы из тумбочки брата выгребла и с собой унесла.

- А что за гостинцы хоть были?

- Да, еда разная – мясо, картошка, огурцы, яблоки... Еще Геннадий говорил, что она ему вчера какие-то снадобья от шамана передала. Он их с вечера наглотался и после этого сразу уснул...

* * *

- Вопрос с этой сестрой нам надо будет обязательно для себя прояснить! – у Ведича был вид проигравшего сражение триумфатора. – Не исключено, что она имеет отношение к смерти своего брата...

Они стояли на крыльце. После спертого больничного воздуха уличная свежесть приятно бодрила. Ведич жадно курил.

- Давай, Антось, прогуляйся еще один разок к главврачу. Попробуй через него прокачать данные на интересующую нас особу... Только долго там не задерживайся. Нам надо будет сегодлня еще успеть  заскочить в местное ФСБ... 

Когда Ставров ушел, Веди спустился с крыльца в аллейку, присел на скамью среди пожелтевших кустов. 

«При всех плюсах и минусах сложившейся ситуации, - неволько принялся он  рассуждать о сложившейся ситуации, - поверить в то, что Тохочаков скончался от обычного инфаркта миокрада в тот самый момент, когда им заинтересовалась ФСБ, было бы очень наивно. Все указывало на то, что, боясь разоблачения, Тохочакова просто отравили, задействовав для этого его сестру. Причем, в пищу ему засунули не древнедедовский мышьяк или того худе настой цикуты*, а вещество с так называемым эффектом отложенной смерти. Какой-нибудь рицин или миорелаксант, идеальные орудия убийства, дейстие которых было замаскировано под «внезапную остановку сердца» или «паралич легких».

Посещавшую при этом Ведича  мысль, что Тохочаков мог скончаться от обыкновенной остановки сердца, он сразу гнал от себя. Уж, больно заманчивой выглядела выдвинутая им версия о действовавшем в республике националистическом подполье, ключ к которому попал ему в руки.

«Ну, и зачем нам в таком случае местное ФСБ! – подумал он, обрадованный этим внезапно перишедшим ему в голву счастливым решением. – Мы, как говорится, и сами с усами! Найдем и обезвредим врага и без их участия!».

Полный решимости начать немедленно действовать, он вскочил на ноги и начал лихорадочно оглядываться вокруг в писках неизвестно где запропастившегося Ставрова.

На появившуюся на крыльце женщину он по началу не обратил никакого внимания. Как и многие местные женщины, она была одета в серое скромное  платье и повязанный до самых бровей платок, из под которого выглядывали очки. Именно блеснувшие на солнце очки в светлой оправе сразу заставили его подумать, что эта женщина  была сестрой Тохочакова.

- А ведь это точно она и есть! – сделал он для себя окончательный вывод, с минуту понаблюдав за ней со стороны. 

Еще он подумал, что сто раз был прав его наставник и учитель дядя Гриша, когда говорил ему, что не надо искать далеко, а надо искать близко. Действительно, стоило им покинуть тайгу вместе сподорваной капсулой, как удача сама поперла им в руки.

Женщина тем временем, безвольно волоча ноги и громко всхлипывая, прошла всего в нескольких местрах от места, где он сидел. За короткое время, пока она находилась в поле его зрения, он успел внимательно ее разглядеть и даже наьбросать для себя ее словесный портрет.

«Возраст– тридцать, тридцать два года. Телосложение – худощавое, стройное. Тип лица – монголоидный. Лицо – среднее, овальное. Глаза – узкие, малые. Нос – средний, прямой. Губы – тонкие. Подбородок – низкий, закругленный. Плечи – широкие. Грудь – выступающая. Спина – узкая, сгорбленная. Руки – средние, тонкие. Ноги -  длинные. Походка – неуверенная. Рост – высокий. Особые приметы – очки в золотой оправе и родинка справа над верхней губой».

Дождавшись, когда женщина окажется за больничной оградой, Ведич встал и неторопливо двинулся следом за ней. Всей своей розыскной «чуйкой» он чувствовал, что за этой дамочкой надо будет обязательно последить.

...Ставров нагнал его возле калитки. Восприняв кулак Ведича, как нечто должное за свою задержку, он скупо доложил о сведениях, которые ему удалось добыть. Они оказались весьма скудными.

Сестру Тохочакова звали Мария. Она действительно, приехала в город из Краснохолмска. Про беду с братом женщина узнала от жены Тохочакова Галины. Сама Галина собиралась приезхать в больницу ближе к вечеру, чтобы забрать свидетельство о смерти мужа.

- Это все? – выслушав лейтенанта, спросил Ведич.

- Все!

- Не густо. Мы такими темпами до второго пришествия будем эту сестру устанавливать...

...Когда они оказались за оградой нужной им женщины нигде видно не было. Возле самых ворот стояло несколько автомобилей, зарпяженная двумя лошадьми пароконная бричка. Неподалеку разговаривало несколько человек, но сестры Тохочокова среди них не было.

Не понимая, куда могла деться женщина, Ведич громко выругнулся.

- Ай, потерял кого, сынок? –   обратился к нему сидевший в бричке сморщенный старичок с  козьей ножкой в зубах.

Ведич быстро окинул его изучающим взглядом, широко улыбнулся.

- Да, вот с сестренкой я здесь договорился встретиться, дед, а она возьми вдруг куда-то запропастись?..

- Это не та ли голуба, что только что укатила в-о-о-н на той красивой белой машине? – показал старичок на пыливший в дали внедорожник. – Однако, скажу я тебе честно, паря, не особо твоя сестра на тебя и похожа... Ты случаем, служивый, не зазнобу свою с сестрой перепутал или чего хуже чью-нибудь мужнину жинку увлек...

Дедок весело рассмеялся, обнажив редкие с темно-желтым налетом зубы. Ведичу в  ответ ничего не оставалось, как, скорчив дурашливо рожу, поддержать его мелким, противным смешком.
*«Н а с т о й  ц и к у т ы» - отравляющее веществов  Древней Греции.

Глава 26

Желанный внедорожник, а им оказался «праворукий» «Ниссан» 260-ой модели, к счастью далеко не уехал. Они обнаружили его на ближайшей от больницы заправочной станции. Ведич опознал машину по белому цвету и двум закрепленным у нее сверху на багажнике  канистрам.

- Подъехать поближе? – спросил его Бабейкин.

- Нет! – ответил Ведич. -  Остановись у обочины, посмотрим куда они поедут  дальше... Главное,  не высовывайся перед ними лишний раз!..

Однако надобности в особой маскировке им не понадобилось. Заправившись, «Ниссан Патроль»  сорвался с места  и,  быстро набрав скорось, понесся в сторону видневшегося впереди  Абадана.

Догнать его у «Уазика» не было никакой возможности, поэтому им пришлось ориентироваться на собственное чутье. Кроме этого им сильно помогала  классическая планировкв города. Абадан, в качестве столицы, начал строиться в тридцатые годы по единому плану, поэтому состоял из отдельных кварталов и пересекавшх город  проспектов, которые со временем обросли большим количеством светофорами.

Белый внедорожник они настигли на третьем перекрестке, где он стоял, ожидая, когда  зажжется зеленый огонь. Сохраняя после этого дистанцию, они сделали за ним большой круг по городу, после чего въехали на забитую транспортом рыночную площадь. 

Приказав Бабейкину остановить «Уазик» на проивоположной стороне дороги возле кирпичного здания автовокзала, Ведич вышел из машины, неторопливо направился в сторону притормозившей возле  рынка иномарки.

- «Ниссан»  совсем недавно побывал в тайге, - поделился он своими наблюдениями, вернувшись быстро назад. – Это видно по оставшейся у него на колесах грязи с примесью хвои и листвы... Внутри машины находится водитель с «белесыми» волосами... Ты, Антось,  останься пока здесь и понаблюдай за ним, а я тем временем пройдусь по рынку, посмотрю куда делась эта дамочка... Да, госномер у машины - «к6**eх19Rus». Судя по региону, иномарка - местная. Надо будет нам потом ее обязательно пробить через ГАИ. Думаю, Сурин нам в этом деле поможет...

Закончив докладывать, Ведич снял с себя кожаную куртку, одел  вместо нее вынктый из баула свитер и матерчатую кепку. После этого, мазнув себе под носом какой-то вонючей жидкостью, он наклеил на это место  усы пшеничного цвета.

- Ну, вот, - произнес он удовлетворённо, разглядывая себя в зеркальце, - главреж нашего областного драмтеатра товарищ Таратута был бы очень доволен за мое такое сценическое перевоплощение...

Ставров в ответ только хмыкнул. Ему было хорошо известно, что режиссер по имени Таратута, которого сам он никогда в жизни не видел, был совсем не при чем. Действительно, многие знали, что Ведич частенько захаживал в их местный театр драмы и комедии имени Островского, но делал он это не из-за любви к большому искусству, а из-за работавшей в театре пышнотелой гримерши по имени Валя. По его личным сведениям, именно Валя  снабжала Ведича всей имевшейся у него волосяной атрибутикой.

Солнце нещадно палило. На небе не было даже облачка. Очень хотелось пить. После ухода Ведича, Ставров решил пройтись по рынку, поискать место, где можно было утолить жажду. Побродив немного между стоявшими на входе у рынка автомобилями, он наткнулся на киоск с напитками. Купив у толстой тетки бутылку  теплого «Тархуна», он ее моментально опустошил, но пить после этого захотелось еще сильнее.

Не смотря на рабочий день, на рынке было многолюдно. Вокруг шла бойкая торговля китайским ширпотребом, едой, учебниками, сигаретами, постельным бельем, косами и упряжью. Для страны наступили трудные времна, поэтому люди тащили на рынок все, что годилось на продажу. Многие не гнушались торговать семейными реликвиями.

Последнее Ставрова сильно покоробило. Еще перед тем как купить «Тархун», он обратил внимание на лежавший у ног одного на вид очень интеллигентного старичка в шляпе томик Чехова. Синяя книжка сиротливо пылилась среди сваленных в кучу поношенных сандалий, старых фотографий, пластинок фирмы «Мелодия», подшивок «Огонька» и «Роман-газеты».

Видеть нижку ему было крайне неприятно, потому, что он прекрасно помнил с каким трудом его матушка, большая почитательница Чехова, в честь которого его, кстати, и назвали, приобретала в пору его младенчества подобную литературу, простаивая в длинных очередях.

Помня про указание Ведича, он остановился возле музыкальной палатки, откуда хорошо просматривался«Ниссан». Перед этим, проходя мимо иномарки, он незаметно ее осмотрел. Внутри, как совершенно верно заметил до этого Ведич, находился мужчина. Судя по его неподвижной позе и закрывавшим лицо светлым волосам, он крепко спал.

I saw you dancing...

Гремел у него над самым ухом музыкальный хит года «Скажи, Якида, май лав», под который под смешки и улюлюкания толпы пританцовывала тетка бомжеватого вида, дерджа бутылку пива в руках.

Ставров отошел от палатки в сторону, успев перед этим поглазеть на закутанную в шаль старуху с фигурой молодой женщины, которая неистово била поклоны, выпрашивая милостыню.

Время катилось к четырем часам. Давно пора было уже пообедать, а в кормане у него оставалось несколько рублей, которых не хватало бы даже на то, чтобы купить пирожок.

Обстановка на рынке тем временем изменилась. Первым признаком того, что было что-то не так, стало поведние старушек. Торговавшие до этого спокойно картошкой и ранеткой, а кое кто даже дешевой водкой и спиртом, они вдруг странно засуетились,после чего стали торопливо распихивать по сумкам и кошелкам принесенный с собой  товар.

В чем была причина столь странных действия, Ставрову стало понятно очень скоро. Он увидел, как по центральному проходу вдоль торговых рядов и палаток неторопливо двигались три дюжих фигуры в милицейской форме. Судя по серо-голубому окрасу их формы, выглядывавшим на груди полосатым тельняшкам и черным беретам на головах это были бойцы ОМОН-а.

Все трое были с ног до головы увешаны оружием и техническими спецсредствами. Кроме короткоствольного автомата у каждого имелся комплект наручников, резиновая палка, портативная рация, нож, фонарь, спрятанный в чехол аэрозольный распылитель. Сстарший, подполковник, был также опоясан портупеей с кобурой, а на его плече висела висела новая  полевая сумка.

При виде троицы Ставрову сразу спомнился один старый фильм из советской эпохи, который ему довелось посмотреть в детстве. В нем точно так же, как эти омоновцы на рынке, по революционному Петрограду в семнадцптом году разгуливали матросы-анархисты. Чтобы полностью соответствовать революцтонным анархистам, омоновцам сейчас не хватало черного знамени с костями и патефона с незабвенным «цыпленком жареным».

Никого не замечая, омоновцы двигались сквозь толпу, как ледокол по ледовам торосам. Метров за десять до выхода с рынка от стоявшей у них пути шашлычной под названием «У Акопа» отделилась усатая фигура в фартуке и, быстро перебирая короткими ногами продбежала к милиционерам. Старший, не оборачиваясь, бросил что-то через плечо подчинённым. Один после этого сразу отделился, пошел вместе с кавказцем к жарившимся на углях шашлыкам.

- Учись студент! – услышалвдруг  у себя за спиной Ставров знакомый голос. – Видишь как жить надо, а ты зачем-то в военные подался, родине служить..

Это был Ведич.

- Давай-ка и мы с тобой пойдем чего-нибудь перекусим, Антось, – миролюбиво предложил он,- а то скоро время ужинать, а мы с тобой даже еще не обедали...

- А как же сестра?.. спросил его Ставров и тут же рот от удивления.

Накладной ус Ведича предательски свисал с правой стороны.

Не зная смеяться ему или плакать, Старов прикрыл рот ладошкой, негромко с всхлипываниями сказалс.

- Ше-ф-ф-ф, у вас, кажется, ус-с-с отклеился!..

Ведич, громко ойкнув,  стыдливо прикрыл лицо рукой.

Когда рука опустилась, усов на месте не оказалась.

- Свят, свят, - запричитала сидевшая рядом старушка. -  Аль, болезнь кака, сынок, у тя приключилась?.. Волосы то, глянь, как из тя лезут?..

Лицо Ведича стало похоже на грозовую тучу. 

- Радиация это, бабушка! Чернобыль! –  буркнулон  зло, поворачиваясь к ней спиной.

Терпеть такое дальше Ставрову было уже совсем не вмоготу и, он, чтобы окончательно не рассмеяться,  зажал рот рукой и  пошел от него  в сторону.

...Шашлык из жесткой баранины «У Акопа» походил на резину. Ставров старательно макал его в соус, резал на куски, но это нисколько не помогало. Мясо с белыми сухожилиями и прожилками внутри вязло в зубах, никак не хотело жеваться.

Ведич, наоборот, казалось этого  совсем не замечал, работал челюстями, как мясорубкой.

Пока они ели, Ставров все ждал, когда старший заговорит о сестре Тохочакова. Однако судя по нейтрально блуждавшему взгляду Ведича, попытки ее встретить, не увенчались успехом.

- Внимание! Готовность номер один! - вдруг подал Ведич голос.

Не ожидавший этого Ставров поперхнулся мясом, потом, выждав, посмотрел в ту сторону, куда напряженно вглядывался старший. Не сразу, но ему удалось разглядеть в толпе водителя из белой иномарки, который неспеша двигался в их направлении.

- Пойдем за ним «цепочкой», -   принялся его инструктировать Ведич.  - Я - впереди, ты сзади, метрах в десяти-пятнадцати от меня... Но смотри, студент, особенно не заигрывайся... Помни, что чрезмерно равнодушный или безразличный вид человека сразу бросается в глаза... Об этом еще Станиславский в свое время говорил и этот второй, который с ним работал... Как его?.. У него еще такая двойная фамили?.. А-а-а, вспомнил!.. Бонч-Бруевич, кажется. Его зовут!..

- Может все-таки Немирович-Данченко?

- Может и Немирович-Данченко, но первый мне нравится больше! Однако это сейчас не важно. Главное -  нам сейчас этого «белёсого» не упустить...

Ставров улыбнулся, понимая откуда взялись у Ведича эти познания о театре. Однако вместе с тем он понимал, что замечания капитана были весьма по делу. Действительно, у него было лишь общие представления о том как правильно вести наружное наблюдение. Любивший все объяснять «на пальцах», Ведич как-то по такому случаю рассказал ему одну занимательную историю.

В ПГУ КГБ* СССР, советской внешней разведке, существовала практика отзыва работавших за рубежом сотрудников в страну для переподготовки. Одно из заданий, которое им давалось, было обнаружение и уход от ведущегося за ними наблюдения. Единственное, что при этом разведчикам сообщалось, были сведения о маршруте следования и времени, когда за ними будут вести наблюдение.

Один опытный разведчик посл етого, как приступил к выполнению полученного задания, проверился несколько раз на маршруте и, не обнаружив за собой слежки, довольный отправился с приятелем в бар пить пиво.

На следующий день в рапорте своему начальству он доложил, что наблюдение в тот день за ним не велось. Каково же было его удивление, когда в ответ на это ему показали отчет бригады наружного наблюдения, в котором были указаны все его действия, включая количество выпитых им вместе с приятелем кружек пива.

В их случае «белёсый» вел себя спокойно, и, как потом, заявил едич, ни разу даже не проверился. Двигался он неторопливо, дважды останавливался среди торговых рядов. Один раз, чтобы примеритьон цветастую майку у какой-то дебелой торговки с игаретой в зубах. Во-второй, поторговавшись, купил у дремавшей на стульчике ветхой старушки стакан свежих орехов.

Оказавшись внутри закрытого павильона  он  прошел в мясные ряды, где дюжие крестьяне разделывали на чурках свиные туши. Потолкавшись среди них, он через тыльные двери вышел  наружу.

Там они на несколько минут его потеряли, а когда снова обнаружили, то он стоял возле грузовиков с капустой и разговаривал с продавцом. После этого «белёсый» направился к  сидевшему на мешках уйгуру в дождевике и егерской фуражке и по-приятельски поздоровался с ним за руку.

- Подождем его здесь. Похоже, что эти двое знакомы, - подытожил результаты их наблюдения Ведич, увлекая Ставрова за торговые ряды.

Не спуская с обоих глаз, Ведич начал  что-то нашептывать себе под нос. Из чего Ставров моментально заключил, что старший фиксирует словесный портрет наблюдаемых.

- А это «белёсый» из блатных, -   высказал вдруг в вслух посетившую его мысль Ведич. – Посмотри в какой позе он сидит?

«Белёсый» сидел на корточках, вытянув поверх колен свои руки.

- Так конвоиры усаживают «зэков» перед погрузкой в вагоны... И потом, обрати внимание. При ходьбе он дробит ногами. Это из той же оперы. Зона – его дом родной!..

Как зэки «дробят» ногами, у Ставрова не было ни малейшего представления, а вот с остальным он мог бы, пожалуй, с Ведичем согласиться.

- А вот еще один!

Ставров напрягся. К егерю и «белёсому» подошел высокий мужчина в плаще и войлочной шляпе. При его появлении оба  вскочили на ноги, егерь даже сдернул с лысой головы форменную фуражку.

В это момент рынок вдруг громко шумнул где-то возле центральных ворот. В начале резко оборвалась музыка, потом, галдя, пробежала  ватага мальчишек. Они радостно сообщили, что  на рынок прибыл ОМОН,  проверяет у всех документы.


Трое мужчин у мешков заволновалась. Длинный в плаще стал озабоченно озираться по сторонам.

- А вот и сестренка, которую мы с тобой так долго искали! – с придыханием в голосе сообщил ему Ведич.

Ставров и сам уже увидел появившуюся возле мужчин женскую фигуру. Это была сестра Тохочакова. Перед этим он видел ее только один раз в больнице, но сейчас она уже ничем не напоминала прежнюю убитую горем женщину.

Это была красивая, уверенная в себе девушка, на которой вместо убогого платья были одеты модные, плотно облегавшие ее стройные ноги джинсы и красная курточка с кокетливо откинутым назад капюшоном. Коротко подстриженные волосы молодой женщины были подколоты сзади яркой заколкой. На шее развивался легкий шарфик из голубого шифона.

Пожалуй, единственным, что ее роднило с прежним образом, были очки в золотистой оправе.

Быстро пдойдя к мужчинам, женщина что-то им сказала, они тут же засобирались уходить.

- Сейчас они разойдутся, - зашептал на ухо Старову Ведич, - ты, Антось, давай проследи за этой дамочкой, а я тем временем смотаюсь к воротам, попрошу омоновцев аккуратно проверить у этих граждан документы... Но будь осторожен, студент, не нравиться мне эта Жанна д’Арк... Ой, как не нравится!..

Ставров в ответ на это только улыбнулся. Старшой явно находился под впечатлением надуманных подозрений. Лично сам он не заметил в поведении женщины ничего необычного.

Однако Ведич был прямо противоположного  мнения. Отдавая себе четкий отчет в том, что сестра Тохочакова была привлекательной молодой женщиной и тяга к переодеванию была вполне естественна для нее, он тем не менее отнесся к этому с большим подозрением. Еще с младых ногтей его учили в контрразведке, что если человек без всяких на то причин кардинально меняет свой облик, используя для этого одежду, накладной грим, бороду, парик, татуировки, очки и прочие средства, то это следует расценивать не иначе, как попытку скрыть себя от визуального наблюдения.

Более того, его взгляд сразу отметил один факт, который в начале заставило его сильно удивиться, а потом мысленно себе поаплодировать.

Еще на подходе к мужчинам сестра Тохочакова незаметно проверилась не ведеться ли за ней наблюдение. Сделав для этого, что хочет поправить прическу, она поднесла к голове ладонь, в которой было зажато небольшое заркальце. Сделано это было так естественно  и правдоподобно, что даже у него опытного сыщика это не вызвало по началу никаких подозрений. Однако, когда спустя некоторое время женщина повторно проделала этот трюк, он понял, что для них это была огромная удача. Потому что такому мастерству сестру Тохочакова могли обучить только высокородные профессионалы из разведки, но никак не местечковые оппозиционеры, радевшие за сохранность национальных бабушкиных сарафанов и изъеденых молью дедушкиных подштанников.

А пуговка не наша, - сказали все ребята,
И буквы не по-нашему написаны на ней!..

«Ай, да Ведич! Ай, да молодец! – ликовало у него все внутри. – За такой короткий срок вскрыть осиное гнездо националистического подполья, которое было связанно с иностранной разведкой, да за такой подвиг ему не просто медаль полагалась, а целый орден в добавлении  к внеочередному воинскому званию «майор».

К начальнику заставы бегут, бегут ребята,
К начальнику заставы скорей, скорей, скорей!

Еще он подумал, что в тот самый момент, когда в их жизни появилась сестра   Тохочакова, можно было смело говорить уже не просто о случайном везении, а о приручённой удаче. Главное эту удачу теперь было не спугнуть.

- Они уходят! – подал голос  Ставров.

Ведич и сам уже увидел, что четверка начала расходиться.  Длинный в плаще и женщина направились к главным воротом. «Белесый» и егерь остались на месте.

- Дуй, за парочкой! – приказал ему Ведич. – А я рвану к омоновцам, постараюсь перехватить их у ворот...

То, что выслеживаемые пытаются от него скрыться, Ставров понял не сразу. В начале ему показалось, что из-за царившей вокруг суматохи парочка была просто не в состоянии определить направление, по которому ей следует двигаться. Однако, когда мужчина и женщина начали менять ритм, а потом и направление движения, он наконец осознал, что таким образом они пытаются сбить его со следа.
После этого он старался особенно скрываться, и тем не менее из-за неразберихи вокруг периодически терял их из вида. В одном случае это произошло из-за  вставшего у него на пути мужика с мешком. В другом, ему не удалось разминуться  с горластой теткой. После этого было еще несколько стычек и тумаков в спину, но в итоге это не помешало ему довести парочку до центральных воро.

Он расслабился после этого всего на несколько минут, но этого было достаточно, чтобы выслеживаемые исчезли. Не понимая, как такое с ним могло произойти, Стрвров заметался среди людей в надежде, что парочка находится рядом.

Ему повезло. В самый последний момент он краем глаза заметил как женщина в красной уходит за угол закрытого  павильона. Наддав изо всех сил, он  пулей долетел до этого места, после чего, свернув, выскочил на открытую площадку и, не сбавляя ход, нырнул в узкий проход между складами, где за секунду до этого скрылась знакомая парочка.

Когда, миновав узкий проход, он выскочил на небольшой пятачок сараями и забором, «длинный»  в плаще стоял всего в нескольких метрах от него.

Это был не старый еще уйгур с правильными, чертами лица и шрамом на подбородке. Лицо мужчины ничего не выражало. Оно было скучным и безразличным, как, как-будто перед ним стоял не живой человек, а находилось  каменное изваяние.

Еще Ставров отметил для себя, что нигде не было видно сестры Тохочакова. У даже мелькнула хулиганская мысль, спросить об этом мужчину. Однако это было последнее, что зафиксировала его память, потому что в следующий момент на него обрушилась темнота, которую перемежалась громкими звуками и яркими картинками.

*  *  *

- Они вычислили тебя, когда ты шел за ними по рынку, – слова Ведича ранили сильнее, чем болела разбитая голова. – Хорошо еще, что оружие и документы не забрали, а то устроил бы нам потом с тобой «Кеша» Варфоломеевскую ночь...

Они стояли в коридоре Первой Городской больницы города Абадана, куда Ставрова доставили с рынка и по просьбе местного ФСБ поместили в отдельную палату.

- Задержать мы их не успели, - продолжал Ведич. - Они ушли через пролом в заборе, а потом уехали на поджидавшем их автомобиле...

- А остальные как? – с трудом шевеля губами, спросил Ставров.

- С остальными тоже не все ясно. Есть только краткие установочные данные. Сурин помог... Белобрысый - это Крикунов Анатолий Николаевич. 1959-го года рождения. Работает водителем в Абаданской фирме «Золотое руно», занимающейся выделкой овчины. Проживает в Усть-Абадане... Второй – егерь, Николаев Егор Прокопович. Родом из деревни Сосновка из того же Усть-Абаданского района. Оба знакомы давно. Учились когда-то в одном ПТУ, а потом тянули вместе срок по малолетке за разбойное нападение... Впрочем, ты себе этим голову сейчас не забивай. Отлежишься пару дней, а потом решим, что нам делать дальше... Я звонил Микешину, он в курсе наших проблем...

...Ведич не сказал Ставрову, что Микешин в ходе разговора устроил ему страшный разнос за излишнюю самостоятельность. Не сказал он также и о том, что сразу после происшествия с Ставровым к нему подошли два молодых человека спортивного вида и, представившись сотрудниками ФСБ, попросили  проехать вместе с ними. В Республиканском Управлении ФСБ, куда его после этого доставили с рынка, у него состоялся неприятный разговор с начальником оперативного отдела полковником Бутанаевым. Последний дал ему четко понять, что они влезли не в свое дело. Более того, ему жестко намекнули на то, что своей «партизанщиной» они поставил под угрозу операцию республиканского ФСБ по разработке активных членов местного националистического подполья.

Глава 27

Микешин сидел у себя в кабинете, стараясь внимательно слушать подполковника Шаевича. Из-за простуда он чувствовал себя совершенно разбитым, и это сильно мешало сосредоточиться.

Из головы все время не выходил его недавний разговор с Шурой. Было совершенно ясно, что Ведич в очередной раз занялся сомнительным  делом в надежде на случайный успех и в результате едва не погубил малоопытного Ставрова.

Сам он, чтобы не усугублять и без того тяжелую ситуацию, приказал капитану оставить Ставрова на попечение представителя военной контрразведки в Абадане майора Титкова (лейтенанту, явно, требовался хороший медицинский уход), после чего немедленно отправиться в город Ужара, куда менее суток назад прибыла группа оперативников из Москвы во главе с генералом Талушко.

В это время в дверь кабинета осторожно постучали.

Микешин прервал докладчика, разрешил войти.

В открывшуюся створку двери просунулось круглое лицо с аккуратно подстриженными усиками. Это был их секретчик прапорщик Колодин.

- Тебе чего, Петя? – спросил его Микешин.

Прапорщик, смешно наморщив курносый нос, ответил.

- Почту принес, товарищ полковник. Оперативная сводка за сутки и несколько телеграмм из мест...

- Давай, заходи! Только быстро! – приказал Микешин.

Прапорщик прошел к столу, вынул из опечатанного портфеля документы.

- Что-нибудь срочное есть? – спросил Микешин, расписываясь у него в журнале.

- Никак нет, товарищ полковник, обычная корреспонденция.

- Хорошо! Оставь на столе! Я потом посмотрю...

Когда дверь за секретчиком закрылась, Микешин попросил подполковника продолжить доклад.

- Мы провели негласную проверку всех сотрудников штаба округа, -  вновь заговорил Шаевич тонким, несмотря на свою тучную комплекцию, голосом, вытирая с широкого лба обильно сочившийся пот, - и выяснили, что никто из них за последнее время негласных контактов с иностранцами не имел...

К делу оперативной проверки, о котором докладывал подполковник, они приступили около месяца назад. Тогда в августе месяце некоторые зарубежные СМИ почти одновременно опубликовали заметки о якобы имевшихся у них в Военном округе «экологических проблемах», которые были вызваны «неконтролируемыми» действиями войск. На эти публикации, наверное, можно было закрыть глаза, если бы их авторы довольно квалифицированно не оперировали номерами реально существовавших воинских частей, местами дислокации, типами вооружений и боевой техники, именами их командиров и начальников.

Для установки канала перехода секретных сведений за рубеж было выдвинуто несколько предварительных версий. Однако версии о работе в штабе агента иностранной разведки и наличии радиотехнической закладки отпали почти сразу. В итоге остановились на версии о существовании легального канала, которая был основан на это изучение противником открытых российских печатных и иных источников информации, а также помощи «доброжелателей» из числа работавших в штабе сотрудников.

Подполковник Шаевич работал в Управлении по второй линии. Сотрудники штаба округа входили в сферу компетенции возглавляемого им отдела.

У Микешина было общее представление о проводимой командой Шаевича оперативной проверке, поэтому, слушая подполковника, он все время мысленно возвращался к делу «Поднебесный орешек».

Отзыв группы Ведича из Шуры не был для него сиюминутным решением. Еще в начала операции у Микешина были большие сомнения относительно благополучного исхода этого дела. Возглавляя штаб, он, как никто другой, прекрасно понимал, что  найти капсулу будет чрезвычайно трудно. Поэтому, когда группе Ведича это удалось, он вздохнул с огромным облегчением.

И, хотя Ведич не был бы Ведичем, если бы ограничился одним успехом.  Сообщив в Управление, что обнаруженная им капсула была уничтожена, а «кассета» из нее похищена, капитан без санкции сверху организовал розыск, так называемой китайской РДГ, спутав при этом все карты местной контрразведке, разработавшей группу местных националистов.

Где-то в глубине души Микешин понимал капитана Ведича. Он и сам был неплохим опером, поэтому прекрасно знал, что после достигнутого успеха остановиться бывает чрезвычайно трудно. К тому же, Ведичу сильно фартило, а в их деле без удачи работать было нельзя.

С другой стороны было совершенно не ясно откуда взялась эта китайская РДГ. Поэтому, если брать эту версию за основу, то сразу становилось понятно, что  китайцев в тайге было не четверо. Эта четверка была исполнителями. В связке с ней где-то действовала группа прикрытия. Именно она должна была вывезти этих четверых из тайги, обеспечить их жильем, питанием, средствами связи, а при необходимости и «чистильщиками». При этом, китайцы в этой операции могли использовать несколько таких групп, благо с человеческим материалом они никогда проблем не испытывали. Могли при желании  задействовать хоть всю китайскую диаспору, проживавшую в России.

Микешин знал, что, принимая решение об отзыве группы Ведича из Шуры, он фактически передавал розыск группы РДГ в руки местных регионалов. И на это были свои причины.

Военная контрразведка просто не располагала в республике силами и средствами для ее розыска. Кроме майора Титкова, представлявшего расквартированную в Абадане отдельную десантно-штурмовую бригаду и капитана Андреенко с артиллерийского арсенала, задействовать было больше некого. Имелась, правда, еще бригада железнодорожных войск и отдельный батальон тропосферной связи, но они имели свою самостоятельную контрразведывательную структуру, на использование которой требовалась санкция сверху.

Конечно, он мог бы вызвать опытных сотрудников из других частей, но Москва уже дала команду поставить на этом деле большую и жирную точку и ее надо было выполнять. Поэтому единственное, что волновало сейчас Микешина, это была кассета. Версию с ее изъятием следовало еще проверить, однако заполучить кассету в свои руки было весьма желательно. А вот вопрос, каким образом это осуществить, был весьма актуальным.

Китайские спецслужбы, как правило, добытые нелегально материалы сами через границу не переправляли. Для этого они задействовали агентуру из числа российских бизнесменов или пользовались дипломатическим каналом. Хотя при необходимости могли прибегнуть к нестандартным приемам. Его коллеги-регионалы часто жаловались ему на то, что коммерсантов из Поднебесной практически невозможно поймать на границе с большими деньгами. По их словам, они сдавали полученную в России выручку в подпольные банки и  затем получали ее обратно, уже вернувшись домой. 

- Кроме того, -   продолжал докладывать подполковник Шаевич, -  был проведен тщательный анализ информации, которая была опубликована в зарубежных СМИ. В результате, нами было выявлено, что опубликованные в них материалы хотя и носили у нас закрытый характер, но могли быть получены лицами, не имевшими прямого доступа к этим секретным материалам.

- Кого вы имеете в виду? – насторожился Микешин.

Шаевич поправил ворот рубашки.

- Это могли быть случайные люди, товарищ полковник. Например, находившиеся рядом с секретоносителем приятели, коллеги, руководители более низкого звена...

- Есть подозреваемые?

- Так точно! Есть и не один...

Действия китайцев в ходе операции «Поднебесный орешек» вызывали у Микешина высокую оценку. Умело задействуя имевшуюся в их распоряжении агентуру, они опережали группу Ведича по всем статьям. Это еще раз подтверждало давно известную истину, что в противостоянии государств выигрывает не тот, у кого более мощная армия, а тот, кто обладает более эффективной агентурной сетью. В этом отношении у китайских братьев России было чему поучиться.

Начав активно действовать против северного соседа еще в период  культурной революции, и еще более активизировавшись после распада  СССР, китайцы за короткий срок наводнили агентурой весь российский Дальний Восток, Сибирь, Забайкалье, Урал и Поволжье. При этом в отличие от соседней Монголии, которая интересовалась только своим с Россией приграничьем, запросы китайских спецслужб выглядели куда более  масштабными.

В зоне их постоянных интересов находись вопросы дислокации российских войск, их мобилизационная готовность, системы связи и управления, оперативные планы и замыслы командования, расстановка сил в военном руководстве, сильные и слабые стороны офицеров и генералов, их наклонности, уставы родов войск, схемы расположения погранотрядов.

Если во времена противостояния с СССР китайские спецслужбы засылали свою агентуру под видом своих и корейских перебежчиков, то в постсоветское время, когда КНР приступило к активному оборонному строительству и начала массово закупать российское вооружение, китайские агенты стали действовать под видом специалистов, коммерсантов, инженеров, ученых, рабочих и туристов.

Они почти в открытую занималась кражей образцов военной техники и технической документации, искали подходы к рабочим и инженерно-техническому составу на оборонных предприятиях, приглашали к себе на работу разработчиков и специалистов по боевой техники и вооружению, создавали подставные фирмы, занимавшиеся контрабандным вывозом стратегического сырья, техники, комплектующих узлов и агрегатов, товаров двойного назначения.

Действия южных соседей полностью укладывались в рамки разработанной китайским МГБ единой стратегии экономических реформ, в основу которой была положена программа добывания финансовых средств и передовых технологий за счет достижений промышленно развитых государств.

Микешин был уверен, что наметившееся стратегическое партнерство между Россией и Китаем было не долговечным. Бурно развивавшейся китайской промышленности все больше требовались новые источники сырья, а увеличивавшемуся населению – жизненные пространства. Где все это можно было взять, как не в соседней ослабленной России, было ясно даже не сведущему в этих делах человеку.

Вместе с тем, Микешин не исключал, что, устанавливая контакты с националистическим подпольем, китайцы приступали к реализации новой программы, конечные цели которой была пока не ясна.

«Вполне возможно, - предположил он, - что таким образом китайское МГБ пытается опередить своих западных конкурентов, стремясь заручиться поддержкой местных автономий с целью последующего установления контроля над их энергетическими и сырьевым ресурсами. Самое прискорбное в этом деле было то, что такую поддержку китайцы от них получали...».

Малые народы  Сибири прекрасно видели, что ослабленная Россия была пока не в состоянии гарантировать им полную безопасность и нормальное человеческое существование. Бурно развивавшийся Китай привлекал их внимание гораздо больше.

В ответ на это китайцы, стараясь поддерживать такие настроения, предлагали автономиям совместные проекты, оказывали их населению гуманитарную помощь, вывозили национально ориентированную элиту к себе в страну, где, устраивали ее в дорогих отелях, сладко поили и кормили, демонстрируя тем самым преимущества своего пути развития. 

- В наше поле зрения попало три  человека, -  не умолкал подполковник. – Это журналисты из окружной газеты «Защитник Отечества» и служащий окружной военной типографии. Все трое по роду своей деятельности имеют регулярные контакты с гражданами иностранных  государств...

- И этот типографский? – удивился Микешин.

- Так точно! Чтобы типография как-то сводила концы с концами, командующий своим приказом разрешил ей выполнять заказы частных и юридических лиц. В том числе и иностранных...

- И какие материалы они для этих иностранцев печатают?

- По нашим сведениям, последний заказ к ним поступил от организации евангельских христиан «Церковь Христова Благодать» на  выпуск брошюр религиозного характера...

Микешин про себя чертыхнулся. Полгода назад силами их Управления при содействии отдела ФСБ общевойскового соединения центрального подчинения была пресечена акция религиозной организации «Свидетелей Иеговы». Она была спланирована и проводилась под предлогом проведения бесед с военнослужащими о вреде курения и наркомании.

Почти одновременно с этим в другой воинской части был вскрыт факт незаконного хранения нескольких сот брошюр религиозной организации «Божье посольство». Теперь вот появилась эта «Церковь Христова Благодать».

Было похоже, что зарубежные миссионеры шли на приступ российских армейских бастионов, как капелевцы из фильма «Чапаев», развернув перед собой знамёна и выставив вперед штыки.

«А ведь кроме военной контрразведки эту орду сейчас больше некому остановить! – вдруг с горечью подумал Микешин. – Армейских политработников, которые в советское время за это отвечали, давно разогнали, а у простых командиров своих забот был полон рот. Им бы бойцов во-время накормить, да проследить, чтобы они после отбоя в самоволку не убежали...». 

- В настоящий момент силами нашего отдела проводится первичная проверка подозреваемых лиц на их способность выполнить поручение иностранного заказчика, -  продолжал докладывать подполковник. – Кроме того выявляются причины и условия, при которых был нарушен режим секретности. Как только в этом отношении что-нибудь прояснится, товарищ полковник, я вам немедленно доложу...

- Хорошо! – согласился с ним Микешин. - Но помните, Леонид Михайлович, проверка должна вестись тщательно с документированием всех материалов и доказательных улик, иначе газетчики потом такой шум поднимут в защиту своих собратьев по цеху, что мало нам с вами совсем не покажется... И помните о «Куполе»! Это для нас сейчас главный ориентир!..

 В сущности, для того чтобы установить факт, связан тот или иной человек с представителями иностранной разведкой требовалось не много. Для начала надо было установить не было ли между ними встреч с соблюдением мер конспирации. Если таковые выявлялись, то следовало также выяснить, не преследовался ли они при этом какой-либо тайный умысел. Если и этот факт подтверждался, то речь можно было смело вести о шпионаже в пользу иностранного государства.

Вербовочные подходы иностранных разведок к гражданам были хорошо известны. Работали они, как правило, на слабостях вербуемого человека. Один был жаден до денег, другого влекли женщины, третий искал возможность реализовать свои амбиции. Однако, случалось и так, что причины, побуждавшие человека заняться шпионской деятельностью, были до конца не ясны, а попытки свести все только к индивидуальным свойствам, не решали проблему ценности агента в целом. Тем не менее опыт подсказывал, что самыми ценными агентами становились как раз те, кто предлагал свои услуги по идейным убеждениям.

...Когда Шаевич, закончив доклад, вышел из кабинета, Микешин, приняв таблетку аспирина, взялся за принесенную почту.

В оперативной сводке за прошедшие сутки сообщалось о двух ДТП с участием военных водителей, одной драке военнослужащих на национальной почве, воровстве ГСМ из воинской части, попытке суицида прапорщика после скандала с женой.

Следующие, поступившие по линии МВД, сообщения выглядели поинтереснее.

«05 сентября 1996 года в 07:35 на 64 км автодороги «Мыва – Степное» в Республике «Ш», - прочитал он, - работники Мывинского предприятия магистральных электросетей обнаружили механическое повреждение линий электропередач. Прибывшие специалисты местного ОВД установили, что повреждение произошло в результате обстрела изоляторов на опорах ЛЭП-500. Возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 215.2 (приведение в негодность объектов жизнеобеспечения).

На его памяти это был третий или четвертый случай повреждения ЛЭП в Республике «Ш». Ситуация в республике, как это было в начале 90-х, вызывала все большее беспокойство.

 «04 сентября 1996 года в 21:17, - говорилось в следующем сообщении, - пограничники контрольно-пропускного пункта «Степное» Регионального Управления ФПС России по Ч... области при оформлении на выезд из России в КНР рейсового автобуса, в задней части его салона обнаружили и изъяли 22 пакета с жиром древесной лягушки весом 27,5 кг. (оценочная стоимость 30 875 290 рублей). Груз передан сотрудникам таможенной службы. Проводится разбирательство».

 «Война – войной, а обед по расписанию, - улыбнулся Микешин. -  Китайцы оставались верны себе. В то время, когда верхи КНР, решая геополитические задачи, старались наладить отношения с Россией, их низы, пользуясь ситуацией, старались прибрать к рукам все, что плохо лежало ».

В дверь вновь постучали. После чего появился прапорщик-секретчик.

- Я что-то упустил, Петр Михайлович? – удивленно спросил его Микешин, пытаясь вспомнить, не забыл ли он в первый раз расписаться где-либо у него в отчетности.

- Никак нет, товарищ полковник, я по другому вопросу, - смущенно ответил прапорщик. – Только что из Москвы пришла шифротелеграмма с пометкой «молния» на имя начальника Управления, а он, как известно, сейчас находится в отъезде. Не могли бы вы вместо него расписаться в ее получении, а то нам запрещаено хранить документы такой важности больше установленного срока...

- Давай сюда! - махнул он рукой. – Только быстро.

Перед тем как поставить подпись Микешин пробежал глазами по тексту и от прочитанного ему стало не по себе.

«На ваш исх. №... от 21 августа 1996 года, - говорилось в телеграмме за подписью начальника Главного управления, - сообщаю, что 16 августа 1996 года из-за технической неполадки китайского разведывательного спутника ФСВ-2 произошло нештатное отделение его разделительной капсулы. В результае, находившаяся в ее корпусе фотопленка вывалилась наружу и самопроизвольно размоталась. Блекуя в дальнейшем в лучах солнца, отдельные части пленки, а также капсула и космический аппарат идентифицировались наземными службами наблюдениями как пять отдельно летавших фрагментов, которые к настоящему времени сошли с орбиты. В соответствии с присвоенной им нумерацией это произошло в следующем порядке: 17 августа 1996 года – сошел с орбиты фрагмент  № 17075/1996 025К (капсула), 22 августа 1996 года – фрагмент №17074/1996 025П (пленка), 26 августа 1996 года – фрагменты № 1706/1996 025П (пленка) и № 17074/1996 025П (пленка). Оставшийся на орбите объект № 17078/1996 025С (спутник) был ликвидирован наземными службами КНР 29 августа 1996 года. Вышеупомянутые данные получены по материалам технических служб наблюдения за воздушным пространством РКВ РФ.  В связи с вышеизложенным, требую все мероприятия по поиску китайской капсулы немедленно прекратить. Личному составу, задействованному в поисковых мероприятиях, объявить благодарность. Материалы по делу «Поднебесный орешек» выслать в УВКР ФСБ не позднее 15 сентября сего года. Постников».

Глава 28

У него не было обиды, была лишь хандра и апатия, а  еще жалость к себе и Ставрову за их напрасно потраченное время, разбитые в кровь ноги, недосыпанные часы и улетучившиеся, как сон, надежды.

Еще печальнее было осознавать тот факт, что их труд оказался никому не нужен. Три недели они, как проклятые, утюжили своими животами тайгу, а поисках капсулы, а на поверку вышло, что все их потуги пошли коту под хвост. Как заявил ему этим утром в телефонном разговоре «Кеша», пленки, как таковой,  не существовало. Она сгорели в плотных слоях атмосферы еще неделю назад. Да и сама капсула, по словам полковника, ничего путного из себя не представляла. Это был аппарат давно ушедшей эпохи, переданный когда-то китайцам советской стороной.

В целом хорошо представляя себе, как трудно бывает раскрутить маховик, называемый  государственной машиной, Ведич все пытался и никак не мог взять в толк, почему произошла эта неувязка с капсулой. «Ведь наверняка, - рассуждал он с собой, - военные с самого начала операции «Поднебесный орешек» обладали самой полной информацией по этому спутнику, и не попала она к ним лишь только потому, что какой-нибудь разгильдяй из младших чинов у военных, не удосужился ее во-время переслать по нужному адресу. Бардак в стране!..» - пришел он в заключении к неутешительному выводу.

Однако одновременно с этим надо было честно признать, что подобный «бардак» творился не только в военном ведомстве, но и в их собственных рядах. Иначе трудно было объяснить, за какие такие грехи его сослали в эту ссылку в Ужару, а Ставрова и вовсе уложили на больничную койку.

Заявление руководства о том, что националисты были не их клиентами, он всерьёз не воспринимал. В Чечне военные контрразведчики помимо своих прямых обязанностей занимались выявлением мест сосредоточения бандформирований, их баз и складов; добывали сведения о местонахождении пленных и заложников; активно участвовали в ликвидации лидеров и других активных участников бандподполья; собирали и реализовывали сведения о местах расположения засад, минировании коммуникаций и хозяйственных объектов, маршрутов передвижения войск; участвовали в формировании спецгрупп и оперативно-боевые отрядов для ведения разведки на контролируемой боевиками территории и проводки войсковых колонны; выявляли и выводили из строя пункты управления бандитов, его боевую технику, занимались ликвидацией снайперов, и никто им не говорил, что это не их работа.

...На следующий день с утра моросил мелкий дождь. Было зябко и сыро. Поблагодарив приютившего их на ночь майора Титкова, невысокого с  добрым деревенским лицом контрразведчика из Абаданской бригады ВДВ, они отправились в дальний путь, предварительно заправившись у десантников горючим.

От Абадана до Ужары было двести с лишним километров, поэтому Ведич сразу дал команду Бабейкину поторапливаться.

- Может заедем попроведать товарища старшего лейтенанта? – вместо этого предложил ефрейтор, когда их «Уазик» остановились на светофоре недалеко от больницы, где находился раненый Ставров.

Визит в больницу не входил в планы Ведича, но  предложение водителя было по делу. Товарищей не стоило забывать.

Лицо Ставрова сделалось серым, как только он узнал про утренний разговор Ведича с Микешиным.

- Значит все это время мы тянули пустышку? – уставился он на Ведича своими большими  темно-карими глазами. – Но почему?..

Ведич и сам бы желал сейчас спросить кого-нибудь, почему с ними обошлись так жестоко и несправедливо, но знал, что ответ на этот вопрос хранится даже не в Управлении, а в далекой и безразличной Москве.

От пустых и ненужных разговоров его спасла прокуратура. Она появилась в виде знакомого ему капитана Нахотина, которого сопровождал следователь-милиционер в одноименном звании.

Мельком взглянув на показанные Нахотиным фотографии сожженой в Забелино «Нивы» и убитого солдата, Ведич заторопился к выходу. 

- Все, все! – бросил он на ходу. -  Все вопросы теперь к лейтенанту...

...После долгой и тряской дороги среди осенних ерниковых сопок, степи с опорами уходящих за горизонт линий электропередач и свежевспаханных озимых, Ужара Ведичу не показалась. Это был маленький похожий на Шуру точной копией огромного элеватора городок с советскими пятиэтажками, старыми деревянными домами, голубой церквушкой, памятником Ленину, домом-новоделом сектантов-баптистов и железнодорожной станцией.

Ужару окружал густой елово-березовый лес. При въезде Ведич обратил внимание на железнодорожные пути, которые одиноко тянулись в сторону далекой лесной опушки. Они брали свое начала от кирпичного цейхгауза,  сиротливо ютившегося за колючей проволокой со сторожевыми вышками возле самой дороги. Представлялось, что именно в этом лесу, куда шла железная дорога, прятала свои грозные ракетные комплексы 51-я Ужарская Краснознамённая дивизия РВСН.

Найти штаб соединения оказалось делом довольно простым. О ЗАТО* «Радужном», где размещалось командование дивизии и жили семьи ракетчиков, в городе хорошо знали.

Закрытый городок с особым режимом безопасности состоял из полутора десятков жилых домов и служебной зоны, в которой размещался штаб дивизии, казармы, гараж и выкрашенный лазурной краской спортивный городок. 

Затратив на КПП около часа, Ведича попал в служебную зону, где через дежурного по отделу безопасности, смешливого капитана по фамилии Левада, узнал, что генерал Порываев этим утром из Ужары уехал. Вместо него остался  подполковник Завьялов, с которым  Ведич был мало знаком. Он возглавлял в Управлении военно-мобилизационной отдел и в силу своей тихой бумажной работы слыл среди оперсостава тихоней и занудой.

Они  случайно встретились на выходе из отдела безопасности дивизии.

- О вашей задержки, капитан, - выслушав его доклад, заявил подполковник, - я лично доложу начальнику Управления. Он неоднократно справлялся о вас. К тому же вы прибыли в Ужаре в сокращенном составе... Где ваш напарник? Почему его с вами нет?..

Ведич после долгой дороги чувствовал себя уставшим, к тому же ему хотелось сильно. В связи с этим раскрывать Завьялову детали по делу «Поднебесный орешек» он не собирался, да и не имел на это права.

- У нас машина по дороге сломалась, - включил он привычную для подобных случаев отговорку, но договорить не успел.
Рядом, заскрипев тормозами, остановилась черная «Волга».

- Это - генерал  Талушко! – упавшим голосом произнес Завьялов, вытягиваясь в струнку.

 «Вот это я попал! – ахнул Ведич, прикладывая руку к козырьку. - Прямо как кур в ощип... Не дай бог, сейчас еще придеться перед  высоким гостем из Москвы отчитываться!..».

С генералом Талушко он однажды уже встречался. Произошло это в военном госпитале в Ханкале, где он лежал. Талушко тогда приезжал в Ханкалу, чтобы вручить награды отличившимся в боевых операциях контрразведчикам.

- Немедленно свяжитесь со штабом армии в Омске, а еще лучше  с Главкоматом Ракетных войск, - донеслись до его слуха слова генерала. - Необходимо срочно выяснить, смогут ли они пойти на такой шаг без ущерба для себя...

Сверкая на солнце погонами Талушко прошел мимо них в сопровождении двух полковников и высокого ладного капитана.

 «А ведь похоже, дела в Ужаре, действительно, обстоят хуже некуда! – подумал  про себя Ведич. – Просто так первого зама начальника Главка в такую глушь не пошлют...».

- Капитан Ведич, кажется? – неожиданно остановился в нескольких шагах от него Талушко. -  Каким образом вы здесь оказались?..

У Ведича от удивления вытянулось лицо. Он никако не ожидал, что генерал узнает его.   

- Так точно, товарищ генерал! – громко доложил он. - Старший уполномоченный Управления контрразведки N-ского Военного округа капитан Ведич!.. Временно прикомандирован к отделу безопасности Ужарской дивизии РВСН..

- А-а-а!..  Теперь  все понятно! – протянул ему руку генерал. – Это  генерал Порываев вас сюда привез?..

Ведич не секунду смутился.

- Так точно, товарищ генерал!.. Прибыл в Ужару согласно распоряжения начальника Управления...

После ухода Талушко Завьялова будто подменили. Сменив тональность, он принялся деловито вводить капитана в курс последних событий в Ужаре.

Очень скоро Ведичу узнал, что розыском экстремистов, напавших на военный патруль, кроме военной контрразведки занималось Региональное Управление ФСБ по Краснохолмскому краю, сотрудники Министерства внутренних дел и внутренних войск МВД, военная комендатура, местные егеря, лесники, водители автобусов, чекистские и милицейские информаторы.

В районе был введен в действие режим активных досмотровых мероприятий. Под усиленной проверкой находился автомобильный транспорт, железнодорожные и автобусные станции, места общепита.

Был создан и действовал временный штаб по координации оперативно-розыскных действий. В режиме боевого дежурства находились средства радиоперехвата и пеленгации ФСБ и армейские подразделения РЭБ.

Из Москвы из Главного Управления военной контрразведки прибыла группа оперативных работников во главе с генералом Талушко.

- В общей сложности, - сообщил в заключении Завьялов, - в розыске принимают участие более трехста человек...

Ведича от услышанного даже присвистнул. В лучшие времена, когда они занимались поиском китайской капсулы,  им давали не более ста человек.  Это отчасти было вызвано скрытностью проводимых ими  действий, но более всего имела место ограниченность людских и материальных ресурсов.
Сам он при въезде в город обратил внимание на повышенные меры предосторожности. Его внимание тогда привлек выглядевший несколько странновато с его точки зрения совместный наряд ГАИ и военной автоинспекции.

Если гаишники и старший военный в чине капитана, не вызывали никаких нареканий, то два его патрульных бойца были явно из другой когорты. По своему возрасту они были явно старше привычных солдат, да и  форма на них сидела так, как будто им ее им только что выдали со склада.

В то время пока простоватый капитан, этакий вечный дежурный по ВАИ из зачуханных зампотехов, нарочито долго проверял у Бабейкина документы, его двое верных «нукеров» цепкими глазками ощупывали внутренности их машины. 

Потом во-время проезда по городу их еще дважды останавливали. И всякий раз он без труда распознавал среди проверявших сотрудников наружного наблюдения.

...С теплившейся у него в душе надеждой, что командировка в Ужару будет не столь обременительной, как недавнее лазание по тайге, Ведичу пришлось быстро расстаться. Сразу после разговора с Завьяловым, его представили полковнику Галанову из московской команды, который после короткого инструктажа определил ему место в специально созданной для поиска экстремистов маневренной оперативно-розыскной группе.

В нее входили офицеры отдела безопасности дивизии РВСН, представители местного ФСБ и МВД, работники радио контрразведывательной службы, инструктор со служебной собакой и несколько помощников-активистов из числа гражданских лиц, хорошо знавших Ужару и ее окрестности.

...Примерно через час после этого, когда Ведич трясся в набитом солдатами «Урале», направляясь вместе с присоединившимся к нему от отдела безопасности дивизии лейтенантом Косицыным к расположенной в шестидесяти километрах от Ужары позиции СПУ, он уже ЯСНО представлял чем ему предстоит заниматься в ближайшее время.

Главной задачей оперативно-маневренной группы был осмотр местности и находившихся на ней предметов, наблюдение, подслушивание, радиоперехват, пеленгование выходящих в эфир радиостанций, опрос местных жителей,  обнаружение и захват разыскиваемых лиц, их снаряжения и экипировки.

...По приезду на место солдаты из приданного взвода ПДБ* и роты охраны рассыпались по лесу для прочесывания обширного участка местности, где, по полученным от грибников сведениям, были замечены неизвестные подозрительные люди.

Разработанного плана на операцию не было поэтому при инструктаже солдат старший среди военных, плечистый с тельником на груди майор по имени Олег Бережной, уделил особое внимание мерам безопасности при обращении с оружием, в то время, как взявший после него слово Ведич, больше говорил о признаках, по которым можно обнаружить скрытые схроны и лежки.

- Засады выставлять будем? – деловито спросил он майора после того как основной инструктаж был закончен.

Бережной хищно ощерился из под усов желтоватой фиксой.

- Какие засады, капитан!.. Сегодня у нас это уже третье прочесывание за день!.. Мы солдат кормить не успеваем, а ты мне, как пионер, про игру в «Зарницу» талдычишь!..

Майор Бережной был из бывших десантников. На свою нынешнюю должность командира подразделения по борьбе с разведывательно-диверсионными группами противника он был назначен в дивизии совсем недавно. Это в какой-то  мере оправдывало его, потому что он мог просто не знать, что при проведении подобных мероприятий кроме получения упреждающих данных о местонахождении разыскиваемых лиц, было крайне важно иметь детально разработанный план по их выводу на заранее подготовленные засады.

...Участок леса, который они прочесывали, располагался вдоль тщательно охраняемой полосы обеспечения СПУ. Возле контрольно-пропускного пункта, откуда они начали движение, ширина полосы была небольшой, однако чем дальше они удалялись от КПП, тем больше становилась ее ширина, а к концу она и вовсе стала достигать нескольких сот метров.

- В случае боевых действий, - рассказывал Бережной Ведичу по ходу прочесывания, - противник готов штурмовать наши позиции силой до двух высокоманевренных групп численностью до взвода каждая, нападая одновременно с двух направлений... При этом будет широко использоваться бесшумное оружие и оборудование для подавления радиосвязи... По имеющимся у нас сведениям, потенциальный противник готов выставить против нашей дивизии до пятидесяти двух РДГ и выбросить от двух до трех десантов... Но мы готовы к этому, поэтому на успех пусть никто не рассчитывает!..

У Ведича это заявление удивления не вызвало. Он и сам видел, что позиция СПУ хорошо охраняется. Она представляла собой опорный пункт круговой обороны, который за счет имевшихся у него в наличии сил и средств был способен длительное время противостоять диверсионным действиям противника.

Полоса обеспечения была испещрена многочисленными лесными просеками, на схождении которых были оборудованы огневые точки. Охрану позиции СПУ обеспечивали дежурные силы, личный состав которых располагался на КПП.

Охрану отдельных объектов несли часовые. Заступая на пост, они брали с собой телефонную трубку, при помощи которой в случае необходимости могли запросить помощь основных сил, используя для этого скрытые в деревьях розетки.

Внешняя граница полосы обеспечения представляла собой несколько рядов колючей проволоки. Перед началом движения Бережной предупредил контрразведчиков, чтобы они близко к «колючке» не подходили. На ней, по его словам, была растянута «сетка Карбышева», скупо именовавшаяся на казенном языке ракетчиков «МЭП***». Внешне похожая на тонкую паутину, она была едва незаметна для глаза, однако в режиме боевой работы пропущенное по ней напряжение силой до полуторы тысяч вольт могло убить человека или животное даже на некотором удалении от нее.

...Обнаружить в лесу оставленные несколько дней назад следы человека и  тем более отыскать потаенный схрон, было делом чрезвычайно сложным, поэтому двигались они цепью с интервалом в несколько метров. Впереди шли солдаты из роты охраны и взвода ПДБ****, Ведич, Бережной и Косицын, немного отстав.

Наметанным глазом Ведич сразу определил, что среди солдат в лучшую сторону выделялись бойцы ПДБ с непривычными для ракетчиков эмблемами ВДВ. Держались они обособленно от остальных, внимательно выслушивали команды, быстро и четко их выполняли.

Разницу между солдатами  ему объяснил Бережной.

Бойцы из подразделения ПДБ считались в РВСН элитой. По своим военно-учетным специальностям они приравнивались к военнослужащим ВДВ, поэтому их  вещевое и продовольственное довольствие обеспечивалось по нормам воздушных десантников.

По устоявшейся еще с советских времен традиции в подразделения ПДБ отбирались служить только призывники, имевшие в живых обоих родителей. Считалось, что такие бойцы будут обладать более устойчивыми морально-волевыми качествами.

Главной задачей ПДБ была борьба с проникшими за полосу обеспечения СПУ диверсионными группами и отдельными лазутчиками противника, в то время как остальная охрана занималась рутиной караульной службой, обслуживала технику и электронные системы защиты.

Бойцы ПДБ чаще их выезжали на стрельбы, с ними проводились специальные занятия по минно-взрывному делу, рукопашному бою, парашютной подготовке. Личный состав ПДБ категорически запрещалось привлекать к выполнению хозяйственных  работ.

Не до конца представляя всех тонкостей борьбы с РДГ противника Ведич, поинтересовался у Бережного.

- Олег, а как при такой охране как у вас можно вывести из строя шахтную установку? Насколько мне известно, она даже ядерный удар выдерживает?..

- Дело тут не в установке, – охотно откликнулся Бережной. -  Ракета пока находится в  грунте никакой угрозы из себя не представляет... Диверсанты не смертники, поэтому для того, чтобы  вывести ракетную установку из строя им не нужно вместе с ней погибать. Для этого достаточно заклинить крышку на шахте или выбить кусок бетона из ее стены.... К тому же, если подорвать спецзаряд даже на некотором удалении от шахты, то «полетят» все параметры ракеты, а для того, чтобы их перезагрузить понадобиться немало времени...

От майора Ведич также узнал, что наибольшей опасности ракета подвергается  во время транспортировки и в момент выхода из транспортно-пускового контейнера.

- Ракета - это большая бочка с топливом, - продолжал делться с ним серкетами Бережной. -  Поэтому поразить ее можно даже выстрелом из гранатомета... Кроме этого, существуют и другие способы вывода ракетной точки из строя. Для этого можно отключить СПУ от промышленной ЛЭП, от которой она запитывается... Для таких случаев на позициях предусмотрены дежурные генераторы, но топливо в них на вечно, а приобрести сегодня ГСМ, как известно, задача не из легких...

Потом наступила очередь выступать лейтенанта Косицына. От него Ведич узнал, что на предъевлявшиеся прежде высочайшие требования к рабочим и служащим их соединения при поступлении на работу все давно махнули рукой. Проверка и отбор персонала велся  «формально», в основном постарым чекистским учетам.

Так же скверно, по мнению лейтенанта, обстояли дела с режимом секретности. Так по непонятным причинам совсем недавно сверху был спущен приказ о замене оконных стекол в штабе дивизии. Стекла имели определенную толщину и угловую направленность, что не позволяло средствам радиоэлектронной разведки противника считывать с них секретную информацию.

- Живем как в зазеркалье, ей Богу! – кипятился эмоциональный  Косицын. – У нас в дивизии после подписания договора по СНВ***** иностранные инспекторы даже свинарники проверяют!..

Бережной поддержал лейтенанта. Рассуждая на близкую ему тему вещевого и продовольственного обеспечения своих бойцов, которое, он заметил, что в списке военных поставщиков для Российских РВСН с недавних времен появились страны-члены блока НАТО. Оттуда стали поступать сухпайки и термобелье, которые официально в документах именовались «дружественной поддержкой».

 - А ведь, если в такой паек или солдатское исподнее, - не утерпел, чтобы не высказаться на эту тему Косицын, - засунуть какой-нибудь потайной маячок или сверхчувствительный датчик, то противник даже на удалении от ракетной шахты сможет не только легко регистрировать момент открывания крышки, но и параметры  самой ракеты...

Ведичу в ответ на это только улыбался, однако вечером на совещании у генерала Талушко, к его удивлению выступавшие много говорили как раз про эти самые датчики. При этом большинство склонялось к тому, что возле «6-ой площадки», где произошло нападение на патруль, действовали боевики из экстремистских организаций.

Упоминали они также про криминал и разведывательно-диверсионные группы. Последняя версия считалась не основной. О ней говорили лишь в купе с возможным агентурным проникновением разведывательных органов противника в режимную зону дивизии.

В доказательство, приводились многочисленные примеры из недавнего прошлого, когда осевшие в Краснохолмском крае и соседних областях агенты иностранных разведок и их пособники, действуя под видом «туристов», «грибников», «охотников» или якобы заплутавших в лесу обычных людей, проводили разведку режимных объектов устанавливали специальные «маячки», занимались закладкой схронов и тайников с оружием и средствами глушения связи.

В целом, контрразведывательное обслуживание соединения РВСН представлялось для Ведича тайной за семью печатями. Было очевидно, что главный упор в агентурно-оперативной работе местные чекисты, как, впрочем, и все военные контрразведчики, делали на фигурантах из числа военнослужащих, рабочих и служащих своего соединения. Однако этого, по мнению Ведича, было не достаточно. Для того, чтобы обеспечить необходимый режим секретности для такого объекта, как Ужарская дивизия, местным контрразведчикам необходимо было также иметь разветвленный агентурный аппарат среди местного населения и соответствующую «инфраструктуру» из конспиративных и явочных квартир, «почтовых ящиков» и  специальных телефонов для экстренной связи. Только там в городе,  считал он, лежал ключ к успеху. Именно в городских гостиницах, сдаваемых в наем частных домах и квартирах, в ресторанах, на рынках, в мастерских и парикмахерских нападавшие могли укрыться, отдохнуть и собрать нужную  информацию.

Примерно о том же вечером на совещании говорил генерал Талушко.

- Вы занимаетесь расследованием этого дела четвертые сутки, а реальных подвижек нет, - выговаривал он сотрудникам. - Почему, я вас спрашиваю, это происходит?.. Потому что для того, чтобы выяснить с кем мы имеем дело, необходимо более тщательно отрабатывать район и среду обитания, задействуя для этой цели всю имеющуюся у вас агентуру...

Генералу пробовали возражать, говорили, что делается все возможное для установки личностей и местонахождения нападавших, сетовали на трудности, с которыми чекистам приходилось сталкиваться. В частности не раз упоминалась Ужарская железнодорожная станция, через которую ежедневно проходили десятки товарных и пассажирских поездов. По мнению контрразведчиков, преступники могли воспользоваться ею для того, чтобы выехать из Ужары.

- Мне не нужны ваши оправдания! - гремел в ответ недовольный Талушко. - Что значит, «кто-то» видел двух подозрительных лиц на железнодорожной станции!.. Что это были за люди? Их приметы? Куда они после этого делись? Ничего этого в ваших докладах нет...

Начальник отдела безопасности дивизии Горшуков, сутулый с измождённым от недосыпания лицом полковник, защищая своих сотрудников, сипел простуженным голосом.

- Показания грибников и работников станции совпадают. В обоих случаях присутвовала одна и та же машина с краевыми номерами. Есть предположение, что нападавшие могли быть браконьерами, которые зная, что в Ужарском районе есть открытые водоемы, где водится водоплавающая птица, могли случайно столкнуться с патрулем... По машине мы послали запрос в Краснохолмское УВД, ждем оттуда ответа...

О «браконьерах» на совещании говорили много. Несмотря на то, что в запретных зонах вблизи СПУ категорически запрещалось рыбачить, охотиться, производить фотосьемку, собирать ягоды и грибы, местные жители эти требования часто нарушали.

Двое суток назад во время прочесывания лесного массива на браконьерской приманке подорвался проводник со служебной собакой.

Привлеченная запахом протухшего мяса, исходившего из привязанного к дереву пакета, собака надкусила висевший рядом вымазанный жиром матерчатый шар, в котором находилась взрывчатка. При взрыве пес погиб на месте, а проводник получил тяжелое ранение.

Группа, в которой находился Ведич, тоже столкнулась с похожим сюрпризом. Это был привязанный к тяжелой драге капкан. Тогда же произошел инцидент, за который майор Бережной получил взыскание.

Расположившись на привале, солдаты стали баловаться с найденным трофеем. Один из бойцов, видимо, решив проверить капкан в действии, сунул ногу между взведенными дугами и нажал на страховочный рычаг. Удар получился такой силы, что дуга, пробив насквозь сапог, сильно поранила ему ногу. Потом, когда этого бледного и сконфуженного здоровяка-ефрейтора из взвода ПДБ несли на наскоро сделанных носилках он, обращаясь к майору Бережному, повторял одну и ту же фразу: «Товарищ майор, вы меня, пожалуйста, только не отправляйте в госпиталь. Вы ведь знаете, оттуда назад во взвод они меня уже не отпустят! Товарищ майор!..».

У несклонного к высоким чувствам Ведича от этих слов тогда даже защемило в горле. Оказывается, что не все было потеряно для Российской армии пока в ней служили такие достойные бойцы, как этот ефрейтор. Одновременно с этим ему вспомнился рядовой Ульянов, который ради в общем-то хорошей идеи воспользоваться подвернувшимся случаем, чтобы повидаться с родственниками, взял и убил несколько случайных людей, так в итоге с ними не встретившись.

...Когда поздно ночью уставший и голодный он вернулся в отведенную для него в общежитии у ракетчиков комнату, где смачно похрапывало несколько прикомандированных оперативников из Москвы, то долго не мог уснуть. В начале его мучил голод, а потом, когда утолив его найденной на столе краюхой хлеба, которую Ведич запил водой из графина, он наконец успокоился, то вспомнил про Ставрова. «Пусть хоть Антось в отличие от него, - подумал он, засыпая, - как следует выспится и поест пока есть такая возможность».
___________________________________________________________
*«З А Т О» - Закрытое административно-территориальное образование.
**«Р Э Б» - Радиоэлектронная борьба.
***«М Э П» - Малозаметное электронное препятствие.
****«П Д Б» - Противодиверсионная борьба.
*****«С Н В-1» - Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (1991).

Глава 29

Все-таки Бог есть на свете, иначе трудно было объяснить почему в один день тебя окунают по самое горло в жижу с дерьмом, а потом ты оказываешься «в полном шоколаде».

Когда на следующее утро Ведичу в набитом под завязку умывальнике, сообщили, что его разыскивает какой-то полковник, он даже представить себе не мог, что этим полковником окажется Микешин.

«Кешу» он увидел в дверях офицерской столовой, когда дожевывая порцию сосисок с горошком, думая о том, что сразу после завтрака ему надо будет обязательно справиться у местных тыловиков, поставили ли они ефрейтора Бабейкина на котловое довольствие, из-за которого он накануне вечером вдрызг разругался с мордатым самодовольным майором из продслужбы дивизии. 

- Товарищ полковник!- бросился он навстречу полковнику, ошарашенный неожиданной встречей.

- Потом, потом, - остановил его Микешин, – потом, после завтрака, Сергей Петрович, поговорим...

Он прошел к стойке, заказал себе перловую кашу и чай, сел за соседним столиком.

У Ведича после этого сразу пропал аппетит. Искоса наблюдая за начальником  он стал отхлебывать остывший чай из граненого стакана, одновременно пытаясь понять с какой целью тот прибыл в Ужару.

Полковник ел неторопливо, подолгу смакуя во рту наваристую сечку. Перловку Ведич терпеть не мог еще с курсантских времен, поэтому откровенно не понимал как от каши, метко прозванной в армии «шрапнелью», можно получать хоь какое-то удовольствие.

- А что, неплохо здесь кормят, - объявил Микешин, когда, позавтракав, они вышли из столовой. – Я в училище перловку на дух не переносил, а здесь вот увидел и решил попробовать... И скажу тебе, что совсем ничего...  Оказывается, все зависит от того, как ее приготовить...

Пока они шли к штабу Ведич старался прокрутить в голове все возможные варианты вопросов, которые «Кеша» мог ему в перспективе задать по делу «Поднебесный орешек». Было ясно, что, как человека дотошливого и въедливого, его не устроят общие отговорки, и он обязательно потребует от него полный отчет о их действиях в Хакасии и возможно даже в Ужаре.

Однако к его удивлению ничего похожего не произошло. Более того, усевшись на скамейке в аллейке рядом со штабом, где солдаты неторопливо собирали опавшую листву, «Кеша» заговорил сам.

С первых его слов Ведич понял, что полковник абсолютно в курсе всех последних событий в Ужаре. Одновременно с этим выяснилось, что полковник прибыл в дивизию  еще прошлым вечером и за это время успел уже пообщаться с генералом Талушко и некоторыми офицерами московской команды.

Обмолвился  «Кеша» и о цели своего визита. С его слов, нападение на патруль, а также упавший в тайге китайский спутник наделали в Москве много шума. Эти вопросы, сообщил он, даже обсуждались на Совете Безопасности страны. В связи с чем, в ближайшее время в Сибирский регион ожидался приезд высокой государственной комиссии.

- Подробный рапорт по делу «Поднебесный орешек» предоставите мне по возвращению в Управление, - сказал ему Микешин в заключении. – Вы и подполковник Завьялов поступаете в мое распоряжение. Я временно назначен в дивизии официальным представителем от нашего Управления. Чем нам конкретно предстоит заниматься, я пока сказать не готов. Знаю лишь то, что в деле нападения на патруль появились новые обстоятельства...

Что конкретно Микешин имел в виду, Ведичу не понял, и, хотя на душе у него по-прежнему скребли кошки, хотелось верить, что с приездом полковника  многое для него изменится в лучшую сторону.

Однако не успел он расстаться с Микешиным, как объявившийся Завьялов приказал ему срочно отправляться в местный Дом офицеров и ожидать там дальнейших указаний. Объяснение этому  несуразному с его точки зрения распоряжению оказалось простым. Из-за большого наплыва командировочных в отделе безопасности дивизии не осталось свободных мест, поэтому младших офицеров старались пристроить всюду, где это позволяли сделать помещения.

Для Ведича такое распоряжение было сродни приговору, и, если бы не забота о Бабейкине, на которого он потратил в продслужбе почти час, а также не дородная библиотекарша Люба с большими печальными глазами, которую он встретил, бродя по длинным пустым коридорам Дома офицеров с развешанными на его стенах портретами знаменитых военноначльников, картинами «Письмо с фронта», «Отдых на привале» и несшейся в лихую атаку кавалерийской тачанкой, то от тоски можно было повеситься.

Люба желала большой и чистой любви, несмотря на то, что одна воспитывала пятилетнюю дочь.

Она искренне посочувствовала ему, когда, назвавшись «сбитым в боях над Чечней летчиком», он посетовал на то, что никогда больше не сможет летать.

Люба не стала возражать, когда перелистывая толстый глянцевый журнал, он как бы случайно коснулся ее пухлой руки, и совсем немного она смутилась, когда, узнав, что особенно грустно и одиноко ей бывает по вечерам, он ненавязчиво предложил ей скоротать как-нибудь время вдвоем.
 
Понимая, что в своих прошедших огонь и воду замызганных бриджах и выбеленной от частых постирушек рубашке у него было мало шансов на успех, он, тем не менее, решил идти до конца. И неизвестно чем бы это все закончилось, если бы в дверях библиотеки неожиданно не появился возмущенный Завьялов.

- Капитан Ведич, - грозно заговорил он прямо с порога, - я вас разыскиваю уже битый час!.. Какой черт занес вас в эту читальню! Пойдемте немедленно со мной, полковник требует нас срочно к себе...

Еще через полчаса от Любы с ее библиотекой остались лишь приятные  воспоминания. По приказанию Микешина он вместе с Завьяловым срочно за тридцать километров в тайгу, где в находившимся по соседству с СПУ озере утром обнаружили труп неизвестного мужчины с «колото-резанными» ранами на теле.

К моменту их приезда труп все еще находился на месте. На берегу, где он лежал, копошилось несколько милиционеров, два человека в штатском, стояли машины прокуратуры, скорой помощи и МЧС.
 
Завьялов быстро осмотрел труп, после чего, давимый рвотными спазмами, отошел в сторону.

Оставшись с седовласым, похожим на старого земского врача мужчиной в берете, Ведич внимательно осмотрел обглоданное рыбой и раками темно-лиловое тело.

- Вас что-то заинтересовало, молодой человек? – спросил его незнакомец. – Моя фамилия – Рявкин Аркадий Эмильевич. Я – судмедэксперт, э-э-э, Ужарского отдела МВД...

Ведич поздоровался, показал на открытую рану на теле утопленника.

- Как вы думаете, доктор, смерть этого человека наступила от удара ножом или он захлебнулся в воде?

Седовласый, улыбнувшись, пожал плечами.

- В таких случаях в наших кругах, молодой человек, принято говорить «вскрытие покажет», но я думаю, э-э-э, что погиб он еще на берегу...

Он низко наклонился над трупом, показал на рану.

- Вот посмотрите сюда!.. Видите? Удар ножом был нанесен точно в печень... А потом нож внутри еще провернули. Поверьте это очень больно... От этого происходит мощный выброс крови... Из-за этого человек мгновенно теряет сознание и быстро умирает...

Судмедэксперт выпрямился, тщательно вытер руки платком.

- Можно сказать, что этому бедолаге еще повезло, - улыбнулся он криво, - а то на Руси всегда считалось, что даже утонувший не по своей воли человек никогда не попадет в рай...

- А загробная жизнь есть? – вдруг зачем-то спросил его Ведич.

- Ну, не знаю, не знаю, молодой человек. Э-э-э, во всяком случае, науке об этом ничего неизвестно.

- А Бог?

- Что Бог?.. А-а-а Бог!.. Бог, наверное, есть. Без Бога людям жить трудно...

Это была беллетристика, и Ведич поменял тему разговора.

- А как могло получиться, доктор, что утопленник всплыл на поверхность воды. Он ведь судя по веревке на шее был с грузом?

Ответ Аркадия Эмильевича не заставил себя ждать.

- Дело в том, молодой человек, что привязанный к телу груз был небольшим. Вот посмотрите, он рядом лежит!.. Пэтому з-э-э, за те три-четыре дня, что труп  находилось в воде, внутри тела скопилось большое количество газов, которые, несмотря на наличие груза и открытой раны на теле, выполнявшей в данном случае функцию сифона или, если вам угодно, стравливающего клапана, вытолкнули его на поверхность...

- Ведич! – позвал его в это время разговоривший с милиционерами Завьялов. - Чего вы там застыли возле этого трупа? Пройдитесь лучше по просеке и осмотрите береговую линию...

Ничего не оставалось, как пойти выполнять указание начальства. Извинившись, Ведич оставил словоохотливого доктора и направился к заросшей сухой травой поляне, посередине которой находилось кострище. Однако его остановил милиционер.

- Не подходите, пожалуйста, близко, - сказал он тонким мальчишеским голосом, - тут проводится одорологическая экспертиза...

Ведич недоуменно уставился на по детски розовое лицо милиционера, заметив у его ног придавленный камнем кусок фанеры.

- Ведич, не мешайтесь там! - донесся в это время до его слуха недовольный голос Завьялова. – Вы что не видите?.. Следствие снимает с земли запаховый след...

Он хмыкнул, пошел дальше по берегу. Было ясно, что на этой поляне им ничего не светит. Убитым оказался местный бомж. Каким образом он оказался рядом с запретной зоной, это надо было еще выяснить. Но бомж, как говорится, на то и был бомжом, что ему было все равно, куда ходить и где селиться.

И хотя внутренний голос говорил ему, что не все в этой версии было чисто и гладко, особенно в части метода умерщвления и сокрытия трупа, он решил к этой теме больше не возвращаться. Бомж был не той ниточкой, решил он, через которую распутывался этот клубок. Было бы все по другому, к озеру бы прислали не его с Завьяловым, а оперативную группу, усиленную опытными криминалистами.

И все же больше всего его удручало другое. Несмотря на утренний разговор с Микешиным и встречу с генералом, его продолжали матырить, как нерадивого солдата-первогодка. А ведь его богатый оперативно-розыскной опыт мог принести гораздо большую пользу, используй его начальство в правильном направлении.

Пройдя по просеке, Ведич вышел к заросшему травой водоему. Это была уходившая за перешеек заводь. На берегу лежали серые валуны, рос светло-зеленый камыш.

Скорее по привычки, чем из большой необходимости, он присел возле оставленных на мелководье следов, стал их внимательно рассматривать. Были они нечеткими, принадлежали разным людям, к тому же оставили их в разное время. А потом Ведич увидел лежавший недалеко от берега в воде серовато-тусклый предмет. Не поленившись, он стащил с себя сапоги и бриджи, забрел по колени в воду. Предмет оказался свинцовой болванкой с узкими прорезями по бокам и широкой перегородкой посередине. На перегородке размером с старую пятикопеечную монету находилось тиснение, представлявшее надпись «2kg».


*  *  *

- Это – груз-утяжелитель, элемент экипировки ныряльщика,  - высказался потом по поводу находки Аркадий Эмильевич. – Обычно дайвер надевает его на себя, э-э-э, перед погружением в соленую воду... Это вызвано тем обстоятельством, что гидрокостюм ныряльщика обладает высокой плавучестью и погрузиться обычным способом в подобную среду он не в состоянии... Вода же в озере, как вы это, наверное, э-э-э, успели заметить, молодой человек, совершенно пресная, поэтому дополнительный груз дайверу не понадобился... Но только не спрашивайте меня, пожалуйста, откуда я обладаю такими познаниями в области этого самого дайвинга... Хочу вам по секрету сказать, э-э-э, молодой человек, что помимо того, что судмедэксперты, которых я имею честь здесь представлять, крайне редко разводятся, почти не пьют, любят спорт, животных и природу, их также очень интересуют достижения науки и техники. Тем более, что похожий случай, связанный с гибелью аквалангиста, э-э-э, имел место в моей практике месяц назад...


Глава 30

Из Москвы в Ужару звонили каждые полчаса, требуя подтвердить версию о присутствии в регионе ССО противника новыми данными. Видя как нервничает Талушко, Микешин старался лишний раз ему на глаза не попадаться. Запершись с еще двумя полковниками в кабинете заместителя начальника отдела контрразведки двивизии, они, выполняя поставленную им задачу, пытались смоделировать дальнейших действий противника.

Толчком к отработке новой, считавшейся прежде нерабочей версии о присутствии в районе дислокации ракетной дивизии ССО противника, стало несколько запоздалое, с точки зрения военных контрразведчиков, сообщение краевой радиоконтрразведывательной службы о выходе в эфир в Ужарском районе неопознанного радиопередатчика, а также обнаруженное в водоеме недалеко от СПУ, где произошло нападение на патруль, неизвестного электронного устройства, которое было присоединено к проложенному по дну коммуникационному кабелю РВСН специальными устройствами и явно использовалось для разведывательной цели.

... Десятого сентября в тринадцать сорок пять Талушко созвал срочное совещание, на которое были приглашены только старшие офицеры. Одновременно стало известно, что причиной такой срочности стал неожиданный приезд в Ужару первого заместитель директора ФСБ генерал-полковника Бусыгина. Он прилетел на вертолете из Краснохолмска вместе с группой  офицеров Центрального аппарата и руководителями краевого Управления ФСБ.    

- Можно начинать, Федор Степанович? – обратился  к нему Талушко, когда приглашенные расселись вдоль длинного  полированного стола в кабинете начальника отдела контрразведки дивизии.

- Да, да, начинайте, - нетерпеливо мотнул  седой головой генерал. - У меня очень мало времени... Да!.. В конце совещания дайте мне несколько минут. Я хочу выступить...

Талушко кивнул в знак согласия головой, после чего обратился к полковнику Горшукову.

- Кирилл Иванович, прошу вас!.. Вам слово!

Высокий Горшуков встал, нервничая, заговорил сухим, немного сипловатым голосом.
 
- Товарищ генералы!.. Товарищи офицеры!  Вы знаете, что третьего сентября этого года было совершено вооруженное нападение на мобильную группу из состава дежурной смены ракетного дивизиона нашей дивизии в районе озера «Кривое»... В результате чего, был убит старший прапорщик Довнар, а находившиеся вместе с ним в патрульной группе ефрейтор Мясинцев и рядовой Мухамадиев получили тяжелые ранения...

- Одну минуточку, товарищ полковник! – резко прервал его Бусыгин. – Нам и без этого хорошо известно, что у вас произошло третьего сентября, поэтому, давайте без лишней воды!.. Нас прежде всего интересует, какие меры лично вы и ваш отдел предприняли для розыска совершивших это варварское злодеяние преступников, и почему они до сих пор не задержаны?..

Не ожидавший вопроса Горшуков еще больше смутился.
 
- Видите ли в чем дело, товарищ генерал, - побледнев, ответил он. – Еще два дня назад основные оперативно-розыскные мероприятия в отношении напавших на патруль лиц велись исключительно с учетом тяжелой криминогенной обстановки в регионе и возможной вылазке местных сепаратистов и представителей бандподполья из Северного Кавказа... Однако, начиная с шестого сентября основные усилия нами были перенесены на розыск и задержание группы ССО противника, действовавшей, как нам представляется, в зоне дислокации нашего соединения со второй половины  августа этого года...  Основанием для этого послужила полученная оперативная информация, а также выход в эфир неопознанного радиопередатчика второго и шестого сентября вблизи Ужары и Краснохолмска и обнаруженное возле ракетной СПУ разведывательное оборудование иностранного производства, доступ к которому эта группа ССО пыталась получить...

- Подождите, подождите, полковник! – снова перебил его недовольный ответом Бусыгин. – С чего это вы взяли, что у вас действовала группа  ССО?.. Может быть это был агент-одиночка?

Горшуков, видимо,  предполагая, что такой вопрос ему зададут, раздумывал не долго.

- Не думаю, товарищ генерал-полковник, что это так. Нами подлинно установлено, что в Ужарском районе действовала группа ССО противника, состоявшая, примерно, из шести-семи человек... По имеющейся у нас оперативной информации, члены этой группы прибыли в город в разное время и разыми путями в последних числах августа месяца. Каждый имел свою легенду прикрытия, свободно говорил по-русски. Одним словом, они ничем не отличались от местных жителей... Сейчас нам точно известно, что некоторые из них разместилась в частных домах, другие базировалась в лесу, а также в одном из санаториев под Ужарой... Все члены группы действовали по общему плану, но делали это в одиночку, лишь изредка собираясь на явочных квартирах за городом... При этом, представляется очевидным, что вся группа одновременно в городе не собиралась. Первые прибыли в Ужарский район где-то в 20-х числах августа, чтобы подготовить тайник с оборудованием. Затем прибывшая ей на смену вторая группа разведала обстановку и подступы к объекту, а  исполнители выполнили финальную часть задания... С ними как раз на озере «Кривом» и вышел прокол...

Генерал некоторое время молча смотрел на замолчавшего полковника, потом спросил.

- И куда они могли после этого деться?

- На этот вопрос я пока затрудняюсь ответить, товарищ генерал, - ответил Горшенин. – Хорошо известно, что в условиях военного времени группа ССО способна только за одни сутки вскрыть от трех до пяти объектов противника, поразить одну крупную стационарную цель и уничтожить до трех подвижных... В условиях мирного времени, как нам представляется, их задачей были активные мероприятия по разведке и доразведке расположенных в нашем и соседних районах стратегических объектов... Думаю, этим они сейчас и занимаются...

- И все-таки зачем они полезли в воду? Ведь насколько мне известно, установленная в ней разведывательная аппаратура, работала в автоматическом режиме?..

Полковник ответил не сразу.

- На это я пока не готов ответить, товарищ генерал. У нас имеются только предворительные данные. Необходимо время, чтобы специалисты детально разобрались со всеми  обстоятельствами. Но очевидно одно... Этот случай – точная копия происшествия, которое произошел пятнадцать лет назад на ракетном полигоне «Кура» на Камчатке. Я тогда участвовал в его расследовании, поэтому хорошо помню детали этого дела... Тогда американцы таким же образом подсоеденились к морскому магистральному кабелю Министерства связи СССР, который был слабо защищен аппаратурой временной стойкости... За счет этого, в течение длительного времени им удавалось снимать с него информацию о всех происходивших на полигоне действиях с помощью специальной аппаратуры, прозванной прозднее чекистами «Камбалой»...

Генерал снял очки, внимательно посмотрел на Горшукова.

- Да, да!.. Что-то такое, действительно, припоминаю..

Микешин прекрасно знал о чем идет речь. Случай с упомянутой «Камбалой» был хорошо известен. Связан он был, как и в Ужаре, с ракетно-космическим оружием. «Камбалу», представлявшую собой два пятиметровых контейнера, весом около семи тон каждый, начиненных антеннами, аккамуляторами и записывающими катушечными магнитафонами, обнаружили в октябре 1981 года в нейтральных водах в 60-ти километрах от камчатского побережья на глубине 84-х метров. Разведывательное предназначение и конструкторское исполнение «Камбалы» давало основание предпологать, что в период летно-космических испытаний ракет на полигоне «Кура» обнаруженная аппаратура была настроена на передачу информации через искусственный спутник Земли, что позволяла американцам оперативно реагировать на все пуски советских ракет, посылая разведывательные самолеты к берегам Камчатки.

- И все-таки как получилось, полковник, - после короткой паузы продолжил наседать на Горшенина генерал, - что в течение двух недель в районе расположения вашей дивизии действовала разведывательная группа противника, а вы не смогли ее обнаружить?.. Ведь Ужара – это не Москва.
Горшуков кашлянул.
- Вы совершенно правы, товарищ генерал! В этом плане мы не доглядели... Но при этом необходимо учитывать тот факт, что Ужара – это очень  крупный железнодорожный узел с интенсивным пассажиропотоком. Кроме этого через город ежедневно приезжает много селян, туристов, останавливаются на отдых водители-дальнобойщики... Одним словом, затеряться незнакомому человеку в городе совсем не сложно... И потом, наша дивизия расположена на огромной территории в несколько сот квадратных километров. Охрану и наблюдение мы можем обеспечить только в зонах дислокации дивизионов и полков. Остальное – это непролазная тайга...

В комнате на время воцарилась тишина.

- Разрешите задать вопрос, товарищ генерал? – поднял руку прибывший с Бусыгиным усатый офицер с большим плоским бабьим лицом и, получив на это «добро» спросил.

 -  А что вы думаете, товарищ полковник, по поводу возможной закладки группой ССО оружия и средств материально-технического обеспечения вблизи зоны безопасности СПУ и отработки действий по их блокированию в случае военного конфликта? Насколько мне известно, такая практика у ССО нашего потенциального противника существует?..

Горшуков утвердительно кивнул головой.

- Так точно! Это одна из задач сил специальных операций... Но в данном случае мы не склонны считать, что наш противник мог пойти на то, чтобы задействовать свои ССО для доставки средств МТО на такую глубину, как Ужара. Это - рискованно, малоэффективно и затратно. Для таких целей, как правило, они используют более простые и доступные средства. Это – сотрудники посольств, агентурный аппарат, тайниковые операции. Хотя...

Полковник замолчал, потер лоб рукой.

- Хотя, когда я служил  в Центральной Группе Войск, - а было это как раз накануне ликвидации Варшавского Договора, - Национальный комитет безопасности Венгрии неоднократно предупреждал КГБ о том, что вблизи советских штабов и аэродромов стали появляться подозрительные люди, которые, по их данным, представляли собой проникшие из соседней Германии силы специальных операций блока НАТО.... Позднее западная пресса подтвердила этот факт, заявив, что таким образом натовцы отрабатывали тактику действия против  военных объектов Советов... Поэтому, я не исключаю, что в нашем случае разыскиваемая группа противника могла решать похожие тренировочно-тактические задачи...

– Скажите, пожалуйста, товарищ полковник, - вновь обратился к Горшукову усатый. - А вы не усматриваете связи между этой разведгруппой и, так называемыми силами сопротивления из числа местных экстремистских элементов... Ведь сама логика действия ССО подсказывает им, что для длительного пребывания в нашем тылу им необходима помощь местного населения. Кто-то ведь должен снабжать их продуктами, одеждой, транспортом, предоставлять медицинскую помощь, конспиративные квартиры, тайники...

Горшуков в ответ улыбнулся.

- У нас, если честно сказать, до сил сопротивления руки пока не дошли, но в ваших словах доля правды, конечно, имеется... Действительно, некоторые моменты заставляют об этом задуматься... Например, мы установили, что действовавшая в районе дислокации нашей дивизии группа ССО использовала в качестве транспортного средства японскую иномарку с Краснохолмскими номерами, по которой мы сделали соответствующий запрос в краевое Управление МВД. Нам сообщили, что эта иномарка принадлежит 43-х летнему бизнесмену, который  два месяца назад попал в аварию и до сих пор находится в коме. При этом сама машина восстановлению не подлежит... На лицо получается  клонирование несуществующего, но все еще стоявшего на учете в МВД автомобиля, который преступники снабдили фальшивыми номерами и использовали в качестве «двойника»... Этим приемом, между прочим, часто пользуется криминал... Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что группе, ССО действительно, кто-то оказывал помощь. Причем это были не случайные люди, а те, кто имеет доступ к закрытым базам ГАИ...

Внимательно слушавшие выступления Горшукова офицера оживились. Многим из них об этом было известно. Те же, кто слышал впервые, хорошо знали, что силы специальных операций при проведении операций в мирное время использовали только то оборудование и оружие, которое имелось на вооружении местных криминальных группировок. Соответственно этому ССО старались сохранить и почерк местных преступников. Делалось это для того, чтобы не дать возможность контрразведке отследить свою национальную принадлежность...

- Принадлежность разыскиваемой группы установили? – после паузы спросил Горшукова генерал.

- Пока нет, товарищ генерал-полковник!.. Но, скорее всего, это было спецподразделение США или блока НАТО.

- А почему, например, не китайцы? – ухмыльнулся в ответ генерал. – Неужели вам, полковник, не известно, что совсем недавно руководство нашей страны и Соединенных Штатов приняли решение о ненацеливании стратегических ядерных ракет друг на друга. Более того, наш президент в своем последнем интервью одному иностранному агентству заявил, что в ближайшее время со всех российских ракет, нацеленных на США и Великобританию, будут сняты боеголовки...

Присутствовавший на совещании Микешин напрягся. Все это время он внимательно слушал диалог генерала с полковником и во многом был с Юарсуковымне согласен. Однако сейчас ему было интересно узнать мнение хорошо осведомленного в этом вопросе Горшенина.

- Нам войсковым чекистам, работающим в  войсках РВСН, товарищ генерал-полковник, -  подсевшим от напряжения голосом начал отвечать Горшуков, - хорошо известно об этом решении нашего Верховного главнокомандующего. Более того, хочу  подтвердить, что это решение было немедленно выполнено после того, как его приняли... Тогда во все стоявшие у нас на боевом дежурстве межконтинентальные ракеты были введены нулевые полетные задания. Это означает, что при несанкционированном запуске они не смогут взлететь... Одновременно с этим стало известно, что в силу технических особенностей американцы и британцы подобные нулевые задания в свои ракеты не вводились... Они их перенацелили на Антарктиду...

- В таком случае получается, полковник, - не применул съязвить генерал после того, как полковник замолчал, - что в действиях, так называемой группы ССО, не было никакой логики?..

В комнате стало тихо. По лицу Горшукова Микешин понял, что полковника терзают какие-то внутренние сомнения. Вполне вероятно, предположил он, что у Горшукова в силу его корпоративной осведомленности, связанной с работой в РВСН, не было права делиться государственными секретами даже с таким высоким должностным лицом, как первый заместитель директора ФСБ.

Однако его догадка подтвердилась лишь отчасти. Отвечая на вопрос Горшуков заявил, что сам факт перенацеливания российских и американских ракет не имеет под собой большого практического значения. По словам полковника, на российских командных пунктах имеются подготовленные варианты полетных заданий, которые в зависимости от поступившей с ЦКП РВСН команды могут быть введены в ракету в течение нескольких секунд. Американские и британские специалисты поступали точно таким же образом. Им требовалось совсем немного времени, чтобы вставить в специальное считывающее устройства перфокарту с целеуказанием ракеты или набрать нужную комбинацию на компьютере.

- Что касается интереса китайцев к Ужаре, товарищ генерал-полковник, - заявил в конце своего выступления Горшуков, - то, судя по тому, что мне известно о целеуказаниях находящихся в Ужаре ракет, наша двизия их не должна особенно интересовать...

-  Но сами то китайцы, надеюсь, об этом не знают?

- Думаю, что нет.

- Вот поэтому я и спрашиваю вас, полковник, могли быть китайцы на месте ССО или нет?

- В таком случае, наверное, могли.

Генерал-полковник отложил в сторону авторучку, которой все это время делал пометки в блокноте, после чего махнул рукой.

- Хорошо, полковник, садитесь! - и после короткой паузы добавил, обращаясь ко всем. - И все-такие, товарищи офицеры, приведенные аргументы в пользу группы ССО меня не убедили... Что-то в этом не сходится... Например, мне совершенно не понятно, почему группа не ушла из района операции сразу после первого выхода в эфир. Ведь они же не глупые люди и прекрасно понимали, что сразу после этого в зоне их действия будет введен жесточайший контрразведывательный и пропускной режим. Однако, несмотря на это, они вышли на связь еще дважды?..

- Трижды, - негромко поправил его сидевший рядом Талушко.

- Что? – повернулся к нему Бусыгин.

- Я говорю, группа выходила после этого в эфир еще трижды...

- Ну, хорошо, трижды!.. Кстати, а расшифровку текстов радиоперехватов произвели?

Талушко отрицательно качнул лысой головой.

- Никак нет! Передатчик работал в режиме СКП. Расшифровка текстов не представляется возможной... Что же касается несоблюдения группой радиоконспирации, то мы думали над этим вопросом и пришли к выводу, что, несмотря на такие, казалось бы совершенно «безответственные» действия ССО, действовал их радист очень даже расчетливо. Например, их радиостанция выходила в эфир только ранним утром или поздним вечером, что оченьдаже понятно. Даже, если и запеленгуют, наверняка рассуждал радист, то приедут на место выхода в эфир только с рассветом, когда его и след простынет...

Наморщив лоб, Бусыгин надел на нос очки, сделал пометку в блокноте.

- Более подробно об этом передатчике что-то сказать можете? – спросил он.

Талушко, кивнув головой, пробежал глазами по сидевшим вдоль стены офицерам.

- Майор Попков? - спросил он.

Возле самой двери быстро вскочил на ноги и вытянулся по стойке смирно молодой лысоватый офицер с круглым заспанным лицом. Смешно шевельнув большими ушами, он хриплым голосом громко доложил.

- Я здесь, товарищ генерал-лейтенант! Майор Попков!..

По комнате пробежал сдержанный смех. Отразившись от стен с висевшими на них портретами президента и первого председателя ВЧК, он застыл на лицах сидевших кривыми, смущенными улыбками.

Талушко, едва сдерживаясь, чтобы самому не рассмеяться, представил офицера Бусыгину.

- Товарищ генерал, это - майор Попков, начальник радио контрразведывательной службы Управления ФСБ по Краснохолмскому краю.

Бусыгин, внимательно посмотрел на вытянувшегося перед ним  офицера.

- Товарищ майор, что вы можете сказать по существу данного вопроса?..

Возникла  продолжительная пауза. Судя по вытянувшемуся лицу майора, убаюканный разговорами, а, наверное, еще больше, бесконечной загруженностью и ночными дежурствами, он задремал на совещании и пропустил вопрос генерала. Видимо и сам осознав, что попал в просак, он ошарашенно смотрел на Бусыгина, вращая большими светло-голубыми глазами.

- Вам плохо, товарищ майор? – удивленно спросил его Бусыгин, увидев как полное лицо офицера наливается нездоровым лиловым румянцем.

- Никак нет, товарищ генерал-полковник! – как-то странно всхрапнув, гаркнул во все горло майор. - Мне очень хорошо!

В тот же миг в комнате грянул громкий и дружный хохот, от которого закачалась подвешенная у потолка люстра. Смеялись все, начиная от генерал-полковника и заканчивая его юным адъютантом Митюшкиным. Напряжение на совещании было высоко, неуклюжий ответ майора его разрядил.

...Прозвучавший доклад майора Попокова оказался на удивление емким и очень профессиональным.

- В работе разыскиваемой группы ССО противника,  - бойко докладывал он, - была задействована переносная радиостанция космической связи СКС, имеющая систему прыгающей частоты. Подобная радиостанция позволяет избегать ее глушения радиотехническими средствами и посылает кодированные  сообщения с  очень высокой скоростью, насчитывающей от ста пятидесяти до нескольких тысяч знаков азбуки Морзе в минуту...

Майор прервался, глотнув ртом воздух, заговорил еще быстрее.

- На подобных станциях СКС установлены портативные кодировочные приставки, которые дают возможность засекречивать  информацию с высоким уровнем стойкости. В случае перехвата, текст не поддается расшифровке даже при помощи современных компьютеров... Что же касается работавшего в нашем регионе неопознанного радиопередатчика, то, судя по разбросу времени и частоты, его выходы в эфир можно рассматривать в качестве внеочередных сеансов радиосвязи. Такие сеансы, как правило, инициируются самим агентом, когда существует необходимость передать срочное сообщение в разведцентр...

Бусыгин одобрительно кивнул головой.

- Да, да, именно так!.. А также в случае, когда этому агенту необходимо срочно связаться со своим резидентом или связником...

Майор удивленно посмотрел на генерала.

- Извините, товарищ генерал-полковник, не совсем понимаю вас?

- Ничего, ничего, -  по-отечески улыбнулся довольный Бусыгин, - это я так, для общего развития сказал... Итак, вы утверждаете, товарищ майор, что передатчик выходил в эфир в режиме внеочередного сеанса радиосвязи?... А какая была в эти дни общая оперативная радиообстановка?.. Насколько интенсивно работали тогда в эфире зарубежные радиоцентры...

Майор в очередной раз смешно дернул ушами.

- Работа агентурных радиоцентров в эти дни, товарищ генерал-полковник, проходила в штатном режиме... Правда в июле месяце нами была отмечена короткая интенсивность в работе радиоцентра США во Франкфурте-на-Майне и немецкого центра в Пулхове. Последний, кстати, упрощенным методом осуществлял односторонние передачи шифрованных сообщений в понедельник второго сентября в двадцать три часа и в четверг третьего сентября в 19 часов 45 минут... Получателей этих передач нам установить не удалось, но это вполне объяснимо... Ведь подобные сообщения может принять любой радиолюбитель, имеющий приемник с диапазоном коротких частот...

Бусыгин, не спуская с майора внимательных глаз, спросил.

- А что вы можете сказать, майор, по поводу пеленгования радиостанции? Имеется ли у нее какой-то характерный почерк, по которому ее в дальнейшем можно будет опознать?.. Меня в данном случае интересуют установочные данные на эту радиостанцию?..

Однако ответить на заданный вопрос Попков не успел. Вместо него неожиданно заговорил сидевший напротив Бусыгина тучный, седовласый мужчина в хорошо сшитом двубортном костюме. Микешин хорошо знал его. Это был начальник краевого Управления генерал-майор Коротких. По своему первому образованию он был радиоинженером, поэтому прекрасно разбирался в существе обсуждаемого вопроса.

- Первичное пеленгование передатчика от двадцать девятого августа, товарищ генерал-полковник, -  заговорил он уверенным голосом, - было не точным, так как производилось только одним пеленгатором... В дальнейшем радиоконтразведывательная служба нашего Управления использовала синхронное пеленгование при помощи сразу нескольких изделий, что позволило нам установить точное местонахождение радиостанции... Однако, говорить о конкретных признаках, характеризующих ее работу, мы сейчас не можем в силу того, что общепринятое для обычных радиостанций построение позывных сигналов, диапазоны частот, виды шифров, переговорные ходы, заголовки радиограмм были нивелированы установленной на передатчике системой СКП... 

- Хорошо! – остановил его Бусыгин. – Не будем утомлять людей этими техническими данными. Подготовьте мне по этому вопросу докладную записку, Николай Иванович. Я доложу об этом в Москву...

...Дальнейший разговор получился тягучим. Выступившие офицеры говорили скупо и неохотно. Большинство склонялось к тому, что розыск ССО необходимо вести с учетом и других сибирских регионов.

- Розыском группы ССО занимается не только ваш отдел, - недовольно отреагировал на это  Талушко, - Кроме вас по ней работают специально сформированные оперативно-розыскных группы ваших соседей, а также привлеченные для этого полустационарные пеленгаторные пункты, посты радионаблюдения, войсковые подразделения боевого обеспечения и охраны, группы технического обеспечения и связи...

В конце совещания слово взял Бусыгин.

- Товарищи офицеры! - заговорил он твердым, привыкшим к выступлением голосом. - Тут в начале совещания было сказано не совсем верно. Я прибыл к вам в Ужару не как заместитель директора ФСБ, а, как представитель Специальной комиссии при Совета Безопасности России, которая была создана специальным решением президента для проведения заседания Совбеза в Сибирском регионе... Перед нашей комиссией поставлена задача разобраться с причинами местного сепаратизма и предложить руководству пути выхода из сложившейся тяжелой ситуации... Честно хочу вам сказать, что я не планировал приезжать сюда в Ужару, но обстоятельства заставили меня это сделать... И в первую очередь это связано с неудовлетворительными результатами проводимого вами  расследования...
Генерал замолчал, вынул из кармана платок, тщательно вытер им лицо и широкий лоб.

- Отрабатываемая вами версия о появлении в районе расположения дивизии ССО вероятного противника, - продолжил генерал, - является наглядным примером ослабления системы безопасности в нашей стране... У ведущих разведорганов мира сегодня имеется реальная возможность действовать «практически без помех» на всей нашей территории, создавая многочисленные шпионские сети. Они в открытую собирают  сведения о политической и социально-экономической обстановке в стране; о действиях российского руководства, направленных на укрепление государственности, территориальной целостности и экономики; о состоянии боеготовности, о ходе реорганизации российских Вооружённых сил и в первую очередь их ракетно-ядерной составляющей; о развитии оборонно-промышленного комплекса; о передовых образцах вооружений и военной техники; о перспективных научных исследованиях; о сырьевых ресурсах и инфраструктуре их транспортировки... Кроме этого иностранные разведорганы пытаются розыгрывать националистическую карту, открыто говорят о необходимости проведения подрывной деятельности в российских регионах, для чего формируют соответствующие структуры, вербуют и готовятся кадры для совершения диверсий, саботажа, радикальной пропаганды. При этом ими преследуется простая и ясная цель: раскачать ситуацию, помешать нормальной жизни наших людей, развитию этих регионов...

Далее в своем выступлении генерал затронул проблемы экономической безопасности в регионе. Экономическая ситуация, по его словам, за последние время резко ухудшилась. Отмечено резкое падение валового регионального продукта, доходов населения, имеется высокая задолженность по зарплате и социальным выплатам. Остается высоким уровень безработицы и смертности, наркомании, туберкулеза и СПИД-а.

-  По-прежнему не удается переломить негативные тенденции в криминогенной обстановке, - продолжал докладывать генерал. -  Уровень преступности остается высоким. В ее структуре преобладают тяжкие и особо тяжкие преступления. Также отмечено, что криминальные группировки пытаются брать сегодня под свой контроль важнейшие отрасли экономики, природные богатства... В этой ситуации правоохранительные органы и органы безопасности не всегда действуют быстро и эффективно...

В конце выступления генерал поднял вопрос о военной и технической безопасности стратегических объектов, концентрация которых в Сибирском регионе, по его мнению, была чрезвычайно высока.

- Налицо стремление разведок иностранных государств, - заявил он, - проникнуть на наши стратегические объекты. Для этого активно используются ССО, агентура, воздушно-космическая разведка, другие технические средства...

В самом конце совещания Бусыгин вновь обратился к Горшукову.

- Даю вам, полковник, на завершение расследования три дня... А вас, Николай Тимофеевич, - обратился он к Талушко, - я попрошу отправиться сейчас вместе со мной в Краснохолмск. Там вы будете гораздо нужнее...

Глава 31

Установочные данные на Румянцева были минимальными. Звали его Геннадий Владимирович. Родился он 23 апреля 1961 года. Семейное положение: холост (разведен). Проживал по адресу: город  Краснохолмск, улица Старобазарная, дом № 11, квартира 43. Работал - автомехаником в городской транспортной компании «Краснохолмсктранс». С двадцать второго августа находился Румянцев на отдыхе в санатории Уручье, который расологался в сорока километрах от Ужары.

- По легенде вы отдыхающий летчик из вашего города N-ска, -  проинструктировал Ведича перед убытием на задание в санаторий полковник Галанов. – Придерживаясь этой линии поведения, вам необходимо выявить сомнительные связи исчезнувшего Сладкова, а также отследить подозрительные моменты в действиях  Румянцева...

Сладков и Румянцев попали в поле военных контрразведчиков случайно. Когда после нападения на патруль они стали отрабатывать все возможные версии этого происшествия, то  с помощью своих гражданских коллег выяснилии, что в период с шестнадцатого по тридцатое августа в санатории Уручье проживала группа любителей-рыбаков из Германии, среди которых находился некто по имени Густав Мюллер, числившийся по оперативным учетам ФСБ действующим агентом немецкой разведки БНД.

В Уручье за немцем было установлено наблюдение с помощью подсаженной в санаторий «семейной  пары» и оборудованыхнаружи двух скрытых поста. Один распологался на ближайшей к санаторию автобусной остановке. Второй, замаскированый под пост ГАИ, действовал на пересечениии дорог, ведущих из Уручья в Ужару. Были  также усилены меры по прослушиванию телефонных разговоров Мюллера и контролю за его почтовой перепиской. Предполагалось, что адреса, на которые он регулярно отправлял короткие телеграммы, могли им использоваться в качестве «почтовых ящиков».

Однако, несмотря на предпринятые меры, ничего подозрительного в поведении немца не заметили. Густав Мюллер вел себя осторожно, в Ужару не выезжал, все свободное время проводил на рыбалке. В этой связи у контрразведчиков возникло подозрение, что для связи с агентурой он мог использовать связника из числа отдыхавших в Уручье россиян.

Эта версия подтвердилась. Действительно, было установлено, что Густав Мюллер несклько раз общался с находившимся в сантатории на отдыхе жителем города Краснохолмска по фамилии Сладков. Последнего проверили по милицейским учетам и узнали, что выданные на его имя паспорт и водительское удостоверение, к которым оперативники УФСБ получили негласный доступ, в базах данных Краснохолмского УВД не значились. Сладкова планировали задержать сразу после отъезда немцевиз Уручья, но за день до их убытия он бесследно исчез. Меры по его розыску никаких результатов не дали.

Одновременно с этим контрразведчикам стало известно, что в конце августа Сладков приобрел  в Ужаре в магазине «Рыбалка и Охота» элементы водолазного снаряжения. Однако  в Уручье их никто у него не видел.

Чтобы получить зацепку для розыска Сладкова было решено подставить под Румянцева нейтральную фигуру с расчетом разговорить его на интересовавший контрразведку объект. После долгих дискусий, выбор пал на Ведича. Связано это было с тем, что ему не требовалась хорошая легенда прикрытия, достаточно было использовать его нынешнее  место проживание - город N-ск и бывшую профессию -летчика.

Утром восьмого сентября Ведич на рейсовом автобусе прибыл в Уручье. Кроме личных вещей при нем находилась путевка на санаторно-курортное лечение сроком на двадцать один календарный день и направление врача, диагностировавшего у него  «слабо выраженную форму гастрита».

На этот раз вместо привычной формы на нем были одеты синие джинсы и рубашка, которые он приобрел на, а также привычная летная куртка. На ногах красовались туфли гродненской фабрики «Неман», которые ему на день рождение прислал дед год назад.

Санаторий Уручье располагался в сорока километров к востоку от Ужары на берегу одноименного озера в окру¬жении холмистых степей и невысоких гор. Из-за лечебных свойств озерной воды и иловой грязи санаторий пользовался большой популярностью, особенно среди местного населения. Приезжавших на лечение пациентов селили в четырех номерных гостиницах. Кроме этого, к их услугам  был предоставлен большой лечебный корпус, вместительная столовая и отремонтированный клуб, в котором по вечерам танцевали и смотрели кинофильмы отдыхающие. 

Ведича поселили в номер к Румянцеву, откуда незадолго до этого выселили 43-х летнего работягу из города Анинска. Во-время медицинского осмотра врачи «неожиданно» обнаружили у него подозрительное затемнение на легком, в связи с чем ему было срочно рекомендовано пройти дополнительное обследование в Краснохолмском онкологическом диспансере.

Когда Ведич об этом узнал, то пришел в сильное негодование и даже хотел отказаться от выполнения задания. По его мнению, этот топорный ход его местных коллег ставил под угрозу задуманную комбинацию,  к тому же ни в чем не виноватый пациент явно не заслуживал такого отношения к себе.

Однако, Ведича быстро успокоили, сообщив, что «работягой» был подсаженый в Уручье оперативник из краевого управления ФСБ, которого случайно опознал отдыхваший в это время в санатории его сосед по лестничной клетке.

Геннадий Румянцев оказался разбитным, кампанейским парнем с большими нахальными, зеленоватыми глазами и ловко зачесанными на косой пробор белокурыми волосами.

По докладу присматривавшего за ним оперативника, Румянцев вместо приема грязелечебных ванн и горьковатой минеральной воды, большую часть времени проводил в буфете, где регулярно напиваясь в обществе представительниц женского пола, устраивал громкие скандалы  с последующими вызовами для объяснений в местный директорат.

- Скоро, летчик, мы отправимся с тобой на ужин, - тяжело ворочая языком, инструктировал он Ведича после того, как они на двоих выпили привезенную Ведичем из Ужары бутылку коньяка Трофейный, - и там я хочу, чтобы ты обратил внимание на двух цып за соседним столом. Зовут их  Валя и Надя. Обеим чуть больше сорок. Лечатся в санатории от бесплодия... Понятное дело, что для нас они староваты, но зато мороки с ними не будет. Вариант проверенный, заодно и посмотрят как на них действует местная вода... Ха-ха-ха!..

- А помоложе нет? – подыгривая Румянцеву, сверлил его мутновато-туманным взглядом Ведич.

- Есть!.. Но они нам не подходят.

- Это еще почему?

- А потому, летчик, что Валя и Надя, как и мы с тобой, живут в одном номере!.. Улавливаешь, к чему я клоню, Серега?..

- Улавливаю, Геша!.. Соединение фронтов на смежных участках этим вечером  не предусмотрено...

Чудны были дела твои, Господи! Перед ним стояла задача отыскать следы иностранного лазутчика, а он вместо этого пил водку с прожигателем жизни по имени «Геша» и точил лясы с мадам по имени «Надин».

- Ты мне нравишься, летчик Сережа, -  шептала она ему на ухо во время танца, прижмаясь к нему большим, разгоряченным телом. - Ты такой сильный и мужественный, а мой муж Шурик – хлюпик и размазня!...

На следующее утро у Ведича раскалывалась голова. Купленый в Ужаре коньяк оказался поддельным, не помогла даже выпитая пачка аспирина.

За завтраком он смотрел на лежавший перед ним листок с расписанем сульфатно-гидрокарбонатных процедур и не мог в них совершенно ничего разобрать. Буквы прыгали перед глазами, как будто это были цветные стеклышки в каледойскопе, который кто-то сильно расрутил.

- Как спалось, летчик Сережа? – услышал он рядом знакомый голос.

Это была вчерашняя Надин. Выдавив из себя подобие улыбки, Ведич поднялся, галантно подвинул ей навстречу стул.

- Присаживайтесь, милая Надин!..  Сегодня  - из-за непогоды у меня не летный день, поэтому распологайте мной, как вам заблагорассудиться...

Румянцев говорить с ним о Сладкове не хотел.

- Смотри на здоровье! Это от немца осталось.  – ответил он, когда Ведич, обнаружив у себя в тумбочке журнал, поинтересовался у него можно ли его посмотреть.

- От какого немца?

- От моего бывшего соседа Сладкова.

У Ведича вытянулось от удивления лицо.

-  Немец с фамилией Сладков? Впервые подобное слушу!

Румянцев махнул в ответ рукой.

- Да ну его к ляду это Сладкова! Чего нам искать от ускакавших коней подковы..  Пойдем-ка лучше на танцы, Серега!.. Там весело! Там девушки. Они ждут своих кавалеров...

В тот же вечер Ведич передал записку для полковника Галанова через находившегося с ним на связи в санатории оперативника по имени Женя. На другое утро вместе с расписанием процедур он получил от него ответ.

Полковник настоятельно рекомендовал ему раздобыть через все того же Румянцева дополнительные данные на Сладкова. Речь, в частности, шла о его прежних местах работы, занимаемых должностях, близких и дальних родственниках.

- И чего ты привязался к этому Сладкову! – недовольно выговаривал ему Румянцев, когда он в очередной раз как бы «случайно» завел разговор на эту тему. – Точно я тебе говорю, его родители  были немцы. Вадик сам мне по пьяной лавочки как-то об этом проболтался... Ог полгода назад из Германии вернулся. Говорит, тяжело там русскому человеку к местным порядкам привыкнуть. Чуть что не так, сразу штрафуют. В выходной день, не дай Бог, молотком по гвоздю ударить, соседи полициюмоментально вызывают. В гости они ходят друг у другу со своей едой.  Когда уходят домой, остатки с собой забирают... В общем, не свободная страна, а зоопарк за решеткой, хотя  зарплаты, конечно, у них  платят большие...

-  А Сладков этот что здесь в санатории один отдыхал? Решил, как и ты, без жены разговеться?  – хмыкнул в ответ Ведич,  страясь поддерживать разговор в нужном ему ключе.

- Да, какая у него жена! Он, как и я, в разводе. Его бывшую жену, к стати как и мою, Мариной зовут. А развелись они потому, что ехать она с ним в Германию отказалась... И правильно, скажу я тебе, Серега, сделала, что туда не поехала... Немцы ведь наши дипломы не признают, а она, по словам Вадика, хороший врач-педиатр. До сих у нас в «четверке» под Краснохолмском работает. Поэтому, окажись она в Германии с ним ничего хорошего ей особенно не светило. В лучшем случае, разрешили бы полы в больничках мыть, или горшки из под старух вытаскивать...  Вадик  сам хороший инженер, Тюменский политех в свое время закончил, а в Германии, говорит, ему только травку на кладбищах доверяли выкашивать, да и то все время следили, чтобы он газонокосилку случайно не сломал...

Еще через день Ведича вызвали в Ужару.

- Этот ваш Сладков, вчера встречался со своей бывшей женой в Краснохолмске. Его настоящая фамилия Кошелев, - полковник Галанов выглядел уставшим и  от того, наверное, через чур раздраженным. - Судя по тому, что  эта женщина месяц назад подала заявление в комендатуру ЗАТО Камнегорск, где она проживает, чтобы ее мужу разрешили повидаться с детьми, это была не первая их встреча... В общем, немедленно выезжайте в Краснохолмск, товарищ капитан! Будете держать нас в курсе событий. И помните, что Кошелев-Сладков нас интересует только в связи с делом о ССО. Все остальное для нас не существенно...

Глава 32

Как упоительны в России вечера,
Любовь, шампанское, закаты, переулки...

Музыка из динамиков играла так громко, что даже ему, привыкшему засыпать под грохот артиллерийской канонады, слушать такое было невозможно. Он знал, что где-то в районе второго и предпоследнего купе в потолке вагона имелась ручка громкости, повернув которую, можно было легко приглушить звук, однако подниматься из-за этого не хотелось.

- А вот потом, Авдей Еремеевич, на готовом бульоне варят уху с крупной рыбой, в которую добавляют лук, морковку и сельдерей...». - доннеся до его слуха властный мужской голос снизу.

– «Не-е-е, Лев Виталич, - вторил ему не впопад  более тихий, скрипучий, - вы меня не так поняли. Мы этим колотом шишку колотим. Из тайги по пятнадцать мешков зимой вытаскивам готового ореху. Вьюк ореху сырого нагрузишь на себя и толкашь на лыжах...».

Ведич скосил глаза. Это были его старые занкомые по купе - два упитанных мужичка лет по пятидесяти пяти. Один, говорливый с бакенбардами, был одет в сшитый по старой моде из габардина костюм и в нейлоновую рубашку с широким, цветным галстуком по старой моде.

Второй, бородатый с обветренным красным лицом по имени Авдей Еремеевич, выглядел проще. Из одежды на нем была только ситцевая рубашка и вязаная крючком безрукавка. Кроме этого его гардероб дополняли  холщевые штаны в полоску и сапоги  из юфти.

Ведич ехал с ними с Ужары. Соседи ехали издалека и все это время даром времени не теряли. На столике в купе была разложена сытная деревенская снедь. Стояла полупустая бутылка «Перцовки».

- А-а-а, проснулись, молодой человек, – заметил его толстяк  в галстуке. - Ну и замечательно, к Анинску скоро подъезжаем. Целых двадцать минут будем там стоять. Надо будет нам с вами, Авдей Еремеевич, - обратился он к соседу напротив, - обязательно выйти на перрон освежиться.... 

Бородатый, согласно кивнул головой, потом, задрав кудлатую голову в верх, обратился к Ведичу.

- А ты, паря, давай-ка спускайся к нам вниз! Выпей вот с нами и закуси!.. Я из дому тугунка для внуков в Краснохолмс везу, страсть какой скусный и ароматный!..

На проходивший поезд Абадан-Краснохолмск Ведич сел в Ужаре поздно вечером. Перед отъездом ему удалось переговорить с Микешиным.

- Все гораздо серьёзнее, Сергей Петрович, чем это кажется, -  шмыгнул полковник по привычке курносым носом, узнав о его срочном отъезде в Краснохолмск. – В Краснохолмске, как вы знаете, сейчас готовятся к выездному заседанию Совета Безопасности страны, а тут вдруг, как черт из табакерки, появились эти иностранные ССО...  Понятно, что высокое руководство из-за этого сильно нервничает, требует результата по розыску. Думаю, и нас скоро в округе поставят всех из-за этого под ружье... Кстати, на чем вы собираетесь добираться  до  Краснохолмска?.. На поезде?

Ведич ответил, что поедет с  Бабейкиным на машине.

Микешин в ответ недобро хмыкнул.

- Из округа мне два дня назад звонил зам командующего по МТО полковник Сергеев, интересовался, каким это образом военной контрразведке удалось заполучить в свое распоряжение машину из состава автомобильной роты, обслуживающей штаб Военного округа. При этом он настоятельно просил меня с этим делом разобраться и ему сообщить...

Ехать до Краснохолмска надо было около шести часов. Поезд шел медленно, часто останавливался, подбирая на редких полустанках немногочисленных пассажиров.

Вагон, в котором обустроился Ведич, был старый. При движении его сильно раскачивало, он издавал резкие, скрипучие звуки. В добавок к эхтому, сильно тянуло холодом из под окна, и не давала спать громкая музыка.

- И все же я хочу вам сказать, дорогой Авдей Еремеевич, - продолжали вести беседу его неугомонные соседи, - что, если вы добавите в уху через чур много петрушки или лаврового листа, то о запахе рыбы вам придеться забыть навсегда»..

 - Ага, Виталич, - по-прежнему не слушали они друг-друга, -  как-только зимой снегу навалит, на лыжи встаешь, и в тайге к кедру подуступасся. Ахнешь по нему коловоротом, шишка вниз падат. Зимой ее собирать ой как удобно. У кажной в снегу своя ямка образуется. Видать хорошо...».

В Анинск поезд пришел за час с четвертью до полуночи. Ведичу приходилось уже однажды бывать в этом фабричном городке. Два года назад, когда он в поте лица трудился оперуполномоченным по авиационном полку в Лебедяни, ему поручили сопровождать делегацию Главного штаба ВВС, занимавшуюся отбором учебных заведений по своему профилю, которые и-за отсутствия свпроса на их выпускников подлежали скорому закрытию. В Анинске как раз находилось среднее военное училище, готовившее для ВВС авиационных техников.

После той поездки в памяти у него почти ничего не сохранилось, остался лишь образ взмывавшего над училищным плацом с крутым углом атаки истребителя МиГ-21 и полевой учебный аэродром, где члены их делегации, включая его самого, вымокли до нитки, попав под начавшийся в середине мая сильный дождь.
 
...Поезд, глухо лязгнув сцепкой, застыл у похожего на вытянутый куб вокзала, на крыше которого возвышались подсвечиваемыми буквы «Анинск». Немногочисленные пассажиры высыпали из вагонов и, быстро премешавшись с встречавшими, исчезли  с перрона.

После ухода соседей Ведич увидел через оставшуюся после них открытой дверь и коридорное окно стоявший на соседних путях воинский эшелон. Его хорошо освещали огни, поэтому Ведич без труда определил, что в его состав входило не менее тридцати 4-х осных платформ с укрытой под брезентом спареной техникой и такое же, примерно, число вагонов. Этого было вполне достаточно, чтобы перевезти отдельный мотострелковый батальон со штатной техникой и личным составом.

Судя по усталым лицам его бойцов, их потрепанному обмундированию, местами увечной, явно вышедшей из недавних боев техники, эшелон сейчас направлялся к месту своей постоянной дислокации, а в Анинске остановился только для того, чтобы сменить локомотив и пополнить запасы продуктов и воды.

Вокруг царила привычная для коротких остановок суета. Вокруг сновали  многочисленные солдаты, бегали отличительные по красным поязкам взмыленные дежурные, тащили из военно-продовольственного пункта тяжелые термоса с горячей едой дневальные. Несколько рядовых чесали у старой водокачки языками с группой девчонок. Еще двоих солдат Ведич заметил перед этим на перроне. Один «стрелял» сигареты. Другой разговаривал по таксофону.На  окнах вагонов сущилась выстиранная я одежда. Болтался сделанный от руки одинокий плакат ««Чита, мы вернулись!».

Поездная радиоточка разродилась новым шлягером. 
          
Не спеши, постой, погоди немного!
Но зовет его дальняя дорога...

Динамичная песня про мальчика-бродягу в исполнении молодого задористого певца-гитариста  куда больше соответствовала сейчас царившим на станции настроениям, чем прежние любовные стенания  мастистого песенного исполнителя. 
          
Что же ты ищешь, мальчик-бродяга,
В этой забытой Богом стране?

Ведич знал, что при перевозке воинских эшелонов военнослужащим запрещалось делать надписи на вагонах; вывешивать демаскирующие их плакаты; вести разговоры с посторонними лицами;  оставлять на местах погрузки и выгрузки письма, газеты, другую бумагу; ходить без надобности по железнодорожным путям, однако отцы-командира закрывали на это глаза, очевидно, помятуя, что пережившие войну бойцы имели право на такие маленькие радости. 
Этор было так и одновременно не так. Пренебрежение мерами безопасности часто приводило к тяжелым последствиям. В этой связи он вспомнил как прошедшей зимой у них в округе под Ордынском произошло куръезное ограбление особо охраняемого железнодорожного состава, перевозившего артиллерийские боеприпасы.

Прибывший тогда в январе эшелон со снарядами находился в тупике на станции Поспеловка. На момент его ограбления охраны возле вагонов не было. Окоченев на тридцатиградусном морозе, часовые отошли в теплушку «погреться».

Пропажу снарядов могли вообще не заметить, если бы не бдительные путевые обходчики. Во время осмотра, обратив внимание, что на одном из товарных вагонов была сорвана пломба, они забили тревогу. При проверке выяснилось, что исчезло пять деревяных укупорок с 82-миллиметровыми минами  к миномету 2Б14 «Поднос».

Для розыска преступников на ноги подняли всю милцию и  местный отдел ФСБ. В результате удалось довольно быстро установить, а затем и задержать трех преступников. На допросе они заявили, что якобы ничего не знали о содержимом ящиков и думали, что внутри находятся металлические изделия, которые, по их словам, они собирались сдать в скупку.

Эта история, наверное, на этом бы и закончилась, если не один занимательный факт. В ограблении железнодорожного состава приняли участие 24-х летний Иса Г., 21-летний Мурат А., и 28-летний Хамид Ш.

От дальнейших воспоминаний Ведича оторвали два появивщихся в дверях купе чумазых китайца. Один из них, быстро оглядев комнату узкими глазами, деловито спросил.

–  Санято?

После чего, не дожидаясь от него ответа, оба принялись втаскивать в купе два огромных   баулы.

К счасть. На помощь ему пришла проводница.

- А ну, давайте, «ходя», идите отсюда! –   напустилась она на китайцев.– Нечего  мне тут коробейню  в вагоне разводить!.. А ну пошли вон из вагона!

Нездорово сопя носами, торговцы быстро ретировались.

- А вы, мужчина, зачем дверь открытой оставляете? -  принялась она после этого отчитывать Ведича. - Или денег с документами давно не теряли?.. Так, они, вам быстро это организуют. Та, еще шантрапа!..

Грумко ругаясь, проводница ушла. Еще немного полежав. Ведич слез с полки, вышел в проход. Хотелось сильно курить, но он решил дождаться соседей.

Кукла Маша, кукла Миша,
Кукла Саша и Ариша,

Под новую песню картинка на станции из кордора стала совсем понятной. Еще одной причиной, по которой воинский эшелон мог задержаться на станции был слабый крепеж перевозимой на его платформах техники. Через окно Ведичу было хорошо видно, как солдаты под руководством двух прапорщиков крепили деревянными брусками и проволочными растяжками криво стоявшую на платформе БМП. Рядом находилась группа военных в высоких фуражках,что означать только одно. Во-время движения эшелона с машиной случился какой-то конфуз, который стал теперь предметом серъезного разбирательства.
         
«Должно быть солдатики забыли поставить БМП на передачу заднего хода или просто плохо ее затормозили, - предположил Ведич, наблюдая за происходившим . – Хорош еще, что во-время это заметили, а то все могло  закончиться  как у соседей на «мальте»...».

Кукла Маша, кукла Миша,
Кукла Саша и Ариша,

 Он не без юмора вспомнил, как в одной из оперативных сводок, полученных некоторое время назад, промелькнуло сообщение  о похожем ЧП у соседей на станции с экзотическим названием «Мальта». У них при перевозке техники солдаты не перевели, как этого требовала инструкция, рычаг подачи топлива на БТР в нулевое положение. В результате, сорвавшаяся при подъезде к этой железнодорожной станции с креплений машина самопроизвольно завелась и зажила на платформе собственной жизнью.      

Музыка в вагоне неожиданно оборвалась, и поезд, дернувшись, стал медленно отваливаться от станции.  Ведич посмотрел на часы. Они показывали 23:05. Его соседи не появллялись, и он, чтобы не тярять попросту время, вернулся в купе, чтобы взять сигареты.

В это время мимо окна по перрону пробежал человек, за которым гнались люди. Приникнув к стеклу, Ведич узнал в убегавшем знакомого китайца. Ничего не поняв, он направился в тамбур.

- Там на перроне  мои соседи остались, - обратился он к стоявшей на площадке проводнице. – Надо бы их как-то подождать что ли ...

- Ага, вот прямо сейчас возьму и остановлю поезд ради этих алкашей, -  зло ответила ему проводница. – Вы хоть знаете что учудили эти ваши два чудика на вокзале?

Ведич немонимающе помоталголовой.

- Нет, незнаю.

- Они китайцев, что недавно у нас по вагону шатались, хотели арестовать...

Закуривший сигарету Ведич даже  закашлялся.

- Арестовать? Китайцев?.. За что? 

Проводница, с грохом закрыв тамбурную дверь,  подошла поближе, посмотрела на него близко посаженными, близорукими глазами.

- Эти китайцы на станции военных на фотоопарат снимали, а ваши соседи это заметили, ну и понеслось: «шпиёны», «милиция», «лови», «хватай»... Нашего мужика, ведь как только он шары зальет, все время на подвиги тянет - то Родину бежит спасать, то с соседом Иваном дереться... Да, вы сильно то не волнуйтесь за них!.. Они к Маше в соседний вагон сели... Да, вон они голубчики по коридору идут. Бегите, встречайте!...

Ведич и сам уже видел, как с противоположной стороны коридора в их сторону двигались две знакомые фигуры.

- Да мы этих китайцев всегда били и сейчас, если надо будет, побьем! – донеслись до его слуха возбужденные голоса. - У меня сосед в 69-ом на острове Даманском служил. Так, он рассказывал, что им хватало одного русского кулака и хорошей дубины, чтобы отважить их лазать через нашу границу...

Ведич улыбнулся, подумав, что «хвала Аллаху!», что соседи не отстали от поезда. Одновременно с этим он решил, что будет лучше, если он подождет пока страсти в купе не утихнут. Он даже представил себе о чем могли говорить сейчас его соседи.

Кто-нибудь из них обязательно в продолжении темы событий на Даманском скажет, что после того как китайцы все же удалось захватить остров, «наши» подтянули к границе регулярные войска и одним залпом из «градов»  стерли его с лица земли.

На самом деле эта в свое время очень популярная, особенно среди гражданского населения, версияя ничего общего с правдой не имела. Действительно, в марте 1969 года подошедшие к границы советские войска силами артиллерийского полка, дивизиона РСЗО «Град» и двух батарей 120-мм минометов провели десятиминутный огневой налет на всю глубину закрепившейся на острове Даманский китайской группировки.  В результате этого он был освобожден, но с лица земли не исчез, а оставался в составе СССР  вплоть до 1991 года пока его по подписанному ранее между СССР и КНР договору не передали китайцам, где они в последствии открыли «Музей славы» своих пограничных войск.

Поезд все сильней набирал ход. За окном стояла кромешная тьма. До Краснохолмска оставалось ехать четыре часа.
Ведич не осуждал своих соседей-старичков за их чрезмерное усердие. Конечно, эти китайские торговцы не были никакими шпионами. Как правило, запуганные своим МГБ или военной разведкой, они  из кожи лезли, чтобы им доказать, что являются достойными гражданами своей великой державы. Причем, собирая информацию о российских военных объектах они порой доводили порученое дело до полного абсурда. К примеру, на одном из сибирских военных предприятий вот такие  китайские разведчики предлагали рабочим прямо на проходной продать заводские секреты за бутылку водки.

Станция Анинск в этом отношении, несомненно, могла представлялть определенный интерес для китайской разведки. Это был крупный железнодорожный узел, в котором сходились четыре главных направления Транссиба на запад, на восток и на юг, тянулась ветка на далекий север. Однако для того, чтобы получить данные по ее транспортной загрузки совершенно не обязательно было фотографировать проходившие через Анинск поезда. Для этого достаточно было просто изучить расписание движении поездов, которое было вывешено в заднии вокзала. 

Что касалось обеспечение скрытности перевозки российских войск, то это деликатное  дело являлось обязанностью командиров, органов военных сообщений и должностных лиц на транспорте. Именно служба ВОСО, которой было предоставлено право решать транспортные вопросы в интересах Вооруженных Сил, должна была через своего коменданта на железнодорожных путях предусмотреть необходимые меры по укрытию от посторонних глаз воинского эшелона. Чтобы этого избежать, можно было загнать эшелон в тупик на товарной станции или с разрешения начальника станции посатвить на пути перед ним товарняк или незадействованную пригородную электричку.

«По хорошему, надо было бы передать этих китайцев, не в милицию, а в местный отдел  ФСБ, - лениво подумал Ведич, направляясь в купе, - а то милиционеры просто проверят у них документы, а стереть отснятые им кадры не догадаются...».

Свою будущую роль в розыске Сладкова Ведич представлял пока смутно, хотя из предыдущего опыта знал, что, если сверху спускали развернутую ориентировку на розыскиваемое лицо, то это означало одно - этим объектом занимаются весьма плотно.

 «Как бы мне, действительно, не пришлось в этом Краснохолмске, просиживать штаны, как в Ужаре в ожидании, когда поступит команда на взлет, -  с тоской подумал он, затягиваясь в тамбуре сигаретой. – Хотя розыск – это ведь как война. Планируешь одно, а в результате получаешь  только направление дальнейшего наступления...».

И все же на данный момент для него было очевидно одно. Розыскиваемый Кошелев-Сладков был связан с РДГ противника, которая замышляла совершить какую-то «бяку» на стратегических объектах Краснохолмского края. Сами режимные объекты, включавшие в себя порой целые города, тщательно охранялись. Их обносили заборами из сетки и колючей проволоки. Широко использовались служебные собаки, средства сигнализации и телевизионные камеры. Организация их обороны осуществлялась силами МВД. Для чего устраивались замаскированные огневые сооружения, создавалсиь резервы на БТР, автомашинах и вертолётах, которые  были способны  за короткий срок прибыть на объект.

На первый взгляд эти действия выглядели чрезмерными, если бы не знать кто на самом за этим стоит. РДГ вероятного противника были укомплектованы великолепно натренированными бойцами, прошедшими специальную физическую, огневую, воздушно-десантную и горную подготовку; облдавшими приемами специальной тактики и разведывательной деятельности; знавшими минно-подрывное дело и топографию; имевшими навыки нелегальной работы, способными вести визуальное и наружное наблюдение, осуществлять оперативную установку, легендирование, документирование собранных разведданных.

Бойцы РДГ в совершенстве владели личным и иностранным оружием; знали шифровальную работу, умели эксплуатировать средства спецрадиосвязи,  управлять различными видами транспорта в обычных и экстремальных условиях; могли правильно подобрать и оборудовать  крупногабаритные тайники в городских и полевых условиях; были способны вести рукопашный бой с групповым противником, преодолевать естественные и искусственные преграды, правильно забазироваться в незнакомой местности и выжить в экстремальных условиях.

- Да, да, именно так, Лев Виталич, и никак иначе! –  встретили его в купе знакомыми разговорами соседи. - У нас, к примеру, под Заплотом после того, как уха свариться, котелок  непременно укутывают теплым кожушком или ватником, чтобы варево в конец упрелось...  После этого продукт становится куда, как хорош!.. Просто пальчики оближешь!..

Его оппонент не возражал.

- Согласен!.. Но под это надо будет потом непременно налить холодненькой хреновухи!.. Вы знаете, Авдей Еремеевич, что такое хреновуха?.. Нет! Вы не знаете, дорогой мой,  что такое хреновуха!.. Эт -  когда натертый хрен смешивают с медом, а потом заливают водкой и две недели настаивают... Все! Кушайте после этого на здоровье этот продукт и благодарите моего деда Кузьму Фокича Носова, царствия ему небесного, из деревни Божий Луг Шуранского району за то, что оставил нам  в наследство такой прекрасный рецепт...

Глава 33

Поезд пришел в Краснохолмск ранним утром. Солнце еще не встало, но его слабые лучи уже подсвечивали окружавшие город холмы и сопки. К огорчению Ведича на вокзале его никто не встретил, автобусы не ходили и ему пришлось, наняв такси, самостоятельно добираться до улицы Дзержинского, где находилось Краснохолмское управление ФСБ. Однако там тоже не знали о его приезде и после долгих переговоров и предъявления командировочных документов ему разрешили  остаться в заднии управления до начала рабочего дня.

Однако на этом неприятности для него не закончились. В восемь часов утра, когда двери управления открылись, неожиданно выяснилось, что на его имя не был заказан пропуск. Услышать об этом от дежурного было крайне неприятно, потому что полковник Галанов перед отъездом из Ужары клятвенно его заверял, что в Краснохолмске ему ни о чем беспокоиться не придеться.

Зная из личного опыта, что новый список на получение пропусков появиться только после обеда, он потребовал, чтобы его срочно соеденили с заместителем начальника управления по оперативной работе полковником Раскатовым, однако в ответ дежурный, немолодой уже офицер с большими, отвисшими щеками, сочувственно помтав головой, показал ему на стоявшую в углу телефонную кабину.

-  Идите туда, товарищ капитан! – произнес он, показывая в угол пальцем. - Там в кабинке телефон и список абонентов.  Звоните!.. Договаривайтесь!..

Соединиться с полковником Раскатовым у Ведича быстро не получилось. Вышло это только с третьего раза, а перед этим, глядя через застекленное окно кабины, как в управление входят и выходят чем-то сильно озабоченные люди, Ведич невольно решил для себя, что УФСБ работало в авральном режиме. Потом его в этом вопросе поправили, объяснив, что это местные и московские сотрудники вынуждены были таким образом постоянно перемещаться по делам службы между улицей Дзержинского и находившейся по соседству краевой администрацией, где разместилаясь  приехавшая из Москвы делегация Совета Безопасности страны.

- Ветренко, - приказал молоденькому офицеру похожий на медведя Раскатов, когда Ведичу наконец удалось попасть к нему в кабинет, -  немедленно размести капитана в нашем общежитии на Пугачева и к одиннадцати часам доставь его обратно ко мне... А ты, капитан, - обратился он в Ведичу, - запомни! Никакой самодеятельности я от тебя не потерплю. Это ведь ты завалил трупами тайгу пока искал капсулу у наших соседей?.. Ладно, не отпирайся! Мне все про тебя, голубь мой, известно... В общем, запомни Рэмбо! Мне ковбои здесь не нужны!.. Твоя задача – помочь нам взять с уликами этого немецкого агента, чтобы получить основания для привлечения его к уголовной ответственности. По моим данным, ты единственный, кто занимался у военныхс самого начала  его разработкой...

От этой новости у Ведича сразу перехавтило дыхание. Оказалось,что Галанов послал его в Краснохолмск не для координации действий с местным ФСБ по поимке иностранной РДГ, а в качестве чуть ли не главного  эксперта по немецкой БНД. Еще одной неприятностью, которая больно его царапнула, были слова про «трупы».  Раскатов перегинал здесь палку, явно потакая тем, кто выдумал эту небылицу.

Больше Раскатова Ведич в тот день не видел, зато встретился со старшим офицером из его отдела подполковником Сафроновым, двумя оперативниками  Капустиным и Ленковым в звании майора и старшего лейтенанта, а также майором из службы наружного наблюдения, которые занимались в УФСБ делом Кошелева-Сладкова.

Сафронов оказался полной противоположностью одетому в куцый, помятый пиджак с коротким галстуком на выпиравшем животе Раскатову. Это был лощеный в сшитом из хорошего сукна костюме, с белыми, холеными руками и медленной речью моложавый с седоватой проседью человек, который быстро и доходчиво ввел его в курс дела.

От него Ведичу стало известно, что для разработки Кошелева-Сладкова в УФСБ было заведено дело оперативной разработки под названием «Уручье», а самому объекту разработки был присвоен псевдоним «Яша». В связи с наличием у местного УФСБ материалов, дававших основание подозревать Кошелева-Сладкова в сотрудничестве с иностранной разведкой, он находился под постоянным наблюдением чекистов, однако прямых доказательств его работы в интересах немецкой БНД не было. Для выяснения этих обстоятельств Кошелеву-Сладкову удовлетворили ходатайство на въезд в ЗАТО Камнегорск сроком на трое суток, где проживала его семья. Контрразведчики при этом резонно полагали, что за его желанием повстречаться с детьми, просматривалась намерение встретиться с информатором из числа работавших на территории ЗАТО российских граждан.

- Исходя из наличия х оперативных сил и средств в Камнегорске, -  инструктировал опертивников Сафронов, - наша задача заключается в том, чтобы получить исчерпывающие вещественные доказательства о шпионской деятельности Кошелева-Сладкова, а затем на основании этих компромитирующих материалов добиться от него согласия на сотрудничество с нами... Прежде всего, прошу обратить внимание на ученого Аликина. Возможно он является тем лицом, на контакт с которым  хочет выйти агент «Яша»...

Из справки, с которой Ведича позднее ознакомили, он узнал, что УФСБ подозревала физика Аликина в государственной измене в форме выдачи целому ряду иностранных разведок сведений, составляющих государственную тайну, а также в мошенничестве в особо крупных размерах. По сведениям контрразвечиков, действуя в личных, корыстных интересах, используя свое служебное положение, а также подложные финансовые документы, Аликин завладел денежными средствами, принадлежавшими Крснохолмскому государственному техническому университету, в котором он до последнего времени работал.

В ходе дальнейшего разговора Ведич, выполняя указание Галанова,  затронул вопрос о связи агента «Яши» с иностранными ССО. Однако, судя по ответной вялой реакции его коллег, эта весьма чувствительная для военных контрразведчиков тема мало волновала краснохолмских чекистов. Все ее обсуждение свелось лишь к общим фразам. Видимо, это был тот случай, когда синица в руках была для его местных контрразвечиков гораздо важнее, чем журавль в небе.

В конце совещания Ведич ознакомили с установочными данными на Кошелева-Сладкова.  К его удивлению, они почти полностью совпадали с информацией,  которую ему удалось получить в санатории от Румянцева.

Кошелев Геннадию Степанович был сорок один год. Родился он в 1955 году в Томской области. Из-за ранней смерти отца Вехтель Якова Карловича (в 1956 году) и повторного замужества матери (в 1958 году) его усыновил и воспитал приемный отец Кошелев Степан Митрофанович (умер в 1987 году).

В 1976 году Кошелев Г.С. закончил Томский институт автоматизированных систем управления, радиотехнический факультет, после чего до 1991 года работал инженером на научно-производственно мобъединении ЗАТО Камнегорск. В 1983 году Кошелев женился на  Максимовой Светлане Михайловне, 1957 года рождения. Дети - сын  Павел (1984), дочь Нататалья (1990). В 1991 году Кошелев Г.С. после развода  с женой выехал на ПМЖ в ФРГ, окуда  в начале 1996 года вернулся в РФ, восстановив российское гражданство. Прописан и проживал по адресу: город Томск, улица Красных партизан, дом. 21, квартира 17.

С фотографии на Ведича смотрел далеко не классический образ белокурого немца с греческим профилем и голубыми глазами. Наоборот, одутливое лицо, короткая шея при маленьком росте (всего 168 см), невыразительные  глаза и темне волосы на голове свидетельствовали о том, что в крови у Кошелева-Сладкова  было намешено немало тюрской крови. К своему стыду Ведич видел фотографию розыскиваемого агента впервые. На документах, которые остались в санатории, он выглядел совсем по другому.

Точными сведениями о том как Кошелева-Сладкова  завербовала немецкая разведка чекисты не располгали, однако, предпологали, что процесс этот начался с опросных пунктов, которые БНД в большом количестве создала у себя для приема немецких переселенцев из СССР в период перестройки.  В этих пунктах  сотрудники БНД задавали им по определенной схеме многочисленные вопросы, выуживая военную, экономическую и политическую информацию о регионах, откуда переселенцы прибыли. Судя по тому, что Кошелев-Сладков находился на связи с действующим сотрудником БНД Мюллером, завербован он был немецкой развелкой. Знать об этом было очень важно, потому что в практике встречались случаи, когда за вербовочноми подходами БНД стояли американские, французские и английские спецслужбы.

...После обеда Ведич, заскочив на минуту в общежитие, чтобы забрать свои вещи, выехал вместе со старшим лейтенатом Ленковым и пожилым водителем Михалычем в ЗАТО Камнегорск. Это Закрытое административно-территориальное образование, имевшее кроме этого название Краснохолмск-25, находилось в шестидесяти трех километрах к югу от Краснохолмска. Свой статус ЗАТО получилр из-за находившихся на его территории секретных предприятий атомной и космической промышленности, которые много лет назад построили на берегу таежной реки согнанные со всего Советского Союза зэки, солдаты, а также примкнувшие к ним вольные инженеры.

Вокруг Камнегорска действовало несколько контуров безопасности, имевших ограниченное  количество контрольно-пропускных пунктов. Въезд на территорию ЗАТО разрешался только работавшим в нем лицам и их родственникам, у которых имелась  постоянная прописка. Остальные граждане могли попасть внутрь только  при наличии  командировочного предписания и разового пропуска.

Для конспирации население ЗАТО «размазывалось» по соседним населённым пунктам, а также приписывалось к одному из районов города Краснохолмска. При этом все номера домов в ЗАТО начинались с больших чисел, как бы тем самым продолжая улицы краевого центра. Такой же порядок применялся в отношении городских школ и маршрутов общественного транспорта.

В качестве компенсации за сложности, связанные с проживанием в закрытом городе, в Камнегорске всегда было налажено хорошее снабжение, имелись в свободной продаже товары, которые считались во времена Совесткого Союза большим дефицитом. Кроме этого, все  жители, независисмо от должности, получало надбавку к зарплате.

- Ах, как они жили! – не скрывал своего восторга добродушный Митхалыч по дороге в ЗАТО. – Это был коммунизм!.. В магазине свободно можно было купить любые прдукты, югославскую обувь, меха, чешский хрусталь... Они двери в квартиры не замыкали, потому что преступность в городе отсутствовала, как факт!..

С темы преступности Ведич и начал свой разговор с начальником городского отдела безопасности Камнегорска подполковником Матвеевым после того как их с Ленковым доставили к нему в кабинет.

– Как добрались? – приветливо поинтересовался у него перед этим пожилой с зачесанными по старинке назад седыми волосами подполковник, степенно расположившись за столом с большим чернильным прибором в форме кремлевских башен.

Улыбнувшись,  Ведич ответил.

 - Спасибо, товарищ подполковник, все хорошо! Только уж больно строга ваша охрана в юбках на КПП... Прямо не представительницы прекрасного пола, а мегеры какие-то...

Матвеев вяло улыбнулся.

- Да, уж, что есть, то есть.  Это вам, можно сказать, еще повезло, что вас мои люди встретили, хотя удивляться этому сильно не стоит. У нас со всеми так поступают. Исключений нет никаких...

Кордонов и шлагбаумов при въезде в ЗАТО, действительно, было многовато. Причем проверяли их не привычная милиция или военные, а неулыбчивые вооруженные револьверами и пистолетами ТТ тетки из военизированной охраны. 

- Зато я слышал, у вас преступности в городе нет никакой, – заметил Ведич.

- Э-х-х, вашими устами, Сергей Петрович, да мед бы пить, -  тяжело вздохнул он в ответ. - Это при социализме у нас даже мелкое преступление считалось большим «чп», а сейчас мордобой,  убийства, наркотики и воровство стали обыденными явлениями. Причем, заметьте, тащут не только из квартир обычных граждан, но и  с режимных объектов...

- Ого!

- Вот вам и «ого», товарищ капитан!.. На прошлой неделе, к примеру, с одного из складов горного комбината украли сразу несколько крышек-заглушек из высоколегированной стали... Главное, что до сих пор никто понять не может, зачем воры это сделали. Ведь эти заглушки можно использовать только на основном производстве комбината...

- Может в скупку хотели сдать, - предположил Ведич. - Сейчас, говорят, за металл хорошие деньги дают...

- Да, о чем вы говорите! – как-то совсем горестно воскликнул подполковник. – Какая может быть скупка, когда речь идет о безопасности страны!.. Как бывший коммунист с двадцатилетним стажем, хочу вам откровенно сказать, товарищ капитан. Развал СССР в очередной раз продемонстрировал миру звериный оскал капитализма. Мы, наивные, отказавшись от социалистических идей,  погнались во-время перестройки за колбасой и джинсами, а в ответ получили преступность, нищету и страдание простого народа...

При его словах Ведич неволько покосился на висевший на стене портрет Ленина. Несколько лет назад сверху была спущена инструкция, потребовавшая провести инвентаризацию и все имевшиеся в отделах и управлениях ФСБ портреты основателей марксизма-ленинизма сдать на склад. Однако, судя по увиденному, это распоряжение Матвеев выполнять оказался.

- А как обстоят дела в городе по линии? – перевел он разговор на другую тему.

- По нашей линии, Сергей Петрович, как и с преступностью, все до последнего времени обстояло вплоне благополочно. Соблюдению режима секретности в ЗАТО всегда уделялось огромное внимание... Вот вы, наверное, не в курсе, но америкнцы узнали о существовании нашего комбината лишь спустя много лет после его открытия. Да и то это произошло потому, что радиактивный след от него течением реки вынесло в Северный Ледовитый океан...

Ведич снова широко улыбнулся.

- Да, да! Не улыбайтесь, товарищ капитан! – заметил это Матвеев. – Все именно так и было... Более того, скажу я вам, что за все время существования Камнегорска было зафиксировано лишь два случая, когда жители города пытались выдать его секреты. Первый раз это случилось, если я не ошибаюсь, в начале 70-х. Тогда, находясь в Москве, один из работавших у нас инженеров по фамилии Панкратов пытался выйти на контакт с представителями иностранных спецслужб. Для этого он оставлял записки с предожением о сотрудничестве под дворинками автомобилей иностранных дипломатов. Понятное дело, что его действия не остались не замеченными. При очередной попытки связаться с иностранцами его задержали сотрудники КГБ...

Ведич слушал Матвеева внимательно, несмотря на то, что эту историю про Панкратова уже слышал от Сафронова в Краснохолмске. Было ясно, что старому особисту претило нынешнее существование страны, однако, он вынужденно с этим мирился,  очевидно, надеясь, выслужив установленный срок, со спокойной душой выйти потом на пенсию.

- Ну, а другой случай, это наш ученый Аликин Игорь Анатольевич, на которого выс должны были сориентировать в Краснохолмске, - стул под Матвеев сердито заскрипел. – После развала Советского Союза Камнегорск, как и вся страна, погрузился в острейший экономический кризис, и местные власти стали искать иностранных спонсоров, чтобы реанимировать работу градообразующих предприятий. В этой связи к нам зачастили зарубежные делегации, среди которых были выявлены многочисленные сотрудники иностранных спецслужб...

Ведич вежливо кашлянул.

- Так что Аникин, товарищ подполковник?

- Да, да, Аникин! -   извиняюще крякнул Матвеев. -  Именно он активно поддреживал это начинания метных властей...  Кроме этого, есть подтвержденные данные, что после его участия на международных конференциях по ядерной проблематике в Праге и Шанхае в этом и прошлом году и опубликования в зарубежных научных изданиях несколько статей, содержавших закрытую информацию, иностранные разведки начали проявлять к нему повышенный интерес...

- Чью разведку вы имеете в виду?

- Прежде всего западные и китайскую разведки. Во всяком случае, во-время недавнего рабочего визита к нам китайской делегации из города Чиньчуан, которая обсуждала с камнегорским научно-производственным объединением вопросы совместного производства поликремния для солнечных батарей, один из ее представителей, который является, по нашим даннымм, штатным сотрудником китайского МГБ, пытался выйти с ним на контакт...

- Получилось?

- Нет! Китайцы, видимо, не знали, что в квартире Аникина в настоящий момент проживает только его жена, а сам он уже полгода живет у дочери в Краснохолмске. Аникину ведь кроме шпионажа предъявляно еще обвинение в мошенничестве в особо крупных размерах. Есть данные, что, действуя в корыстных интересах при подписании с китайцами контракта на совместную научно-производственную деятельность, а также используя подложные финансовые документы, Аникин завладел денежными средствами, принадлежавшими Крснохолмскому государственному техническому университету, где он после увольнения из НПО в последнее время работал. В настоящее время следствие по его делу продолжается, а сам он находится под подпиской о невыезде...

- Думаете, иностранные спецслужбы на чем-то его зацепили?

- Не исключено. В личной жизни Аникин всегда выделялся нечистоплотностью. Имея жену, он сожительствует со многими женщинами, часто их менял... Одновременно с этим он поощрительно относился к аналогичному поведению своей жены, читал ей письма от своих любовниц и обсуждал ее интимные связи...

- Откуда это стало известно?

- За Аникинымм из-за его резких высказываний в адрес КПСС еще с советских времен велось наблюдение, но из-за большого вклада в науку его до поры до времени не трогали... Он ведь еще в 63-м году в возрасте тридцати четырех лет стал доктором наук, а  к таким  деятелям в СССР всегда относились с большим пиететом...

В конце их разговора Ведича поинтересовался у Матвеева о веротяности появления в ЗАТО  РДГ противника.

- Такими сведениями, товарищ капитан, мы не распологаем, - сильно удвивился его вопросу Матвеев и ту тже перевел разговор на другую тему. -  Вы мне лучше скажите, Сергей Петрович, как вам понравился наш Камнегорск? Правда, город у нас замечательный!..

Ведич в ответ лишь кивнул головой.

- Да,  город у вас хороший!

Камнегорск, действительно, заслуживал того, чтобы им  восхищались. Город распологался среди леса и гор, на берегу рукотворного озера. Его длиннные, прямые улицы радовали взгляд обилием зелени, свою ухоженностью и чистотой. В Камнегорске не было привычных глазу деревянных домов, здания имели правильные, классически выверенные геометрические формы. На многих построенных в 50-е годы домах были изображены витееватые барельефы трудящихся, топорики, венки и копья.

В четырехэтажной гостинице «Маяк», где Ведич остановился, было много мрамора, бронзы и лепнины. В большом холле висела огромная хрустальная люстра. Номер был полулюкс с причудливым, открытым эркером. Его окна выходили на обширную площадь с памятником Ленину. По одну сторону находилось здание городской администрации, узел связи, театр с коллонами. По другую, возвышался раскошный дом с высоким шпилем и курантами. Подобное великолепие Ведич видел лишь однажды далеком детстве в городе Ленинграде. Как и тогда, увиденная величественная красота завораживала, вызывала в душе сопливый, ребячий восторг.

И все же наиболее сильное впечатление на него произвело другое. Находясь у себя в номере после того как он в него заселился, Ведич через отрытое окно услышал как какая-то женщина громко кричала на улице ребенку: «Ларусик,  я пошла на работу. Ключ под ковриком. Не забудь перед школой поесть!». Вот это было для него совершенно неожиданно и удивительно. Оказалось, что в стране, где уже целую вечность правил бал дикий капитализм с его необузданным криминалом, здесь в Камнегорске люди по-прежнему жили беззаботной жизнью и, судя по всему, ничего не желали в ней менять.

...Вечером у Матвеева состоялось созванное по инициативе подполковника срочное совещание, на котором присутствовала большая группа местных контрразведчиков. Двое, майор и капитан, были одеты в военную форму. В них Ведич без труда узнал своих коллег по работе. По ходу совещания это подтвердилось. Майор Вихров и капитан Шаульский, действительно, представляли расквартированные в Камнегорске внутренние войска.

На совещании говорили коротко и по делу.

С подачи Матвеева речь неожиданно зашла о ССО, из чего Ведич сделал вывод, что за время его отстуствия произошли какие-то серъезные изменения. Сам он по просьбе подполковника сделал после этого короткое сообщение о действовавшей под Ужарой иностранной РДГ, а также рассказал о работе в крае неопознанного радиопередатчика.

- Сегодня утром этот передатчик вновь выходил в эфир, -  сообщил присутствовашим Матвеев после еговыступления. -  Его пеленг был зафиксирован в шестнадцати километрах к северо-западу от Камнегорска. В этой связи руководство требует от нас усилить меры безопасности по недопущению несанкционированного проникновения посторонних лиц на  территорию охраняемых объектов... Полковник Раскатов мне недавно звонил, обещал оказать содействие... Вы, товарищ капитан, - обратился он к Ведичу, - и старший лейтенант Ленков, временно поступаете в мое распоряжение...

Это было неожиданно, но Ведич решил отнеститсь к этому решению по-философски. Как говорится, чему быть, того не миновать. Тем более что в ходе завязавшегося после этого разговора  он узнал для себя много нового. Оказалось, что в заборе вокруг ЗАТО имелось много проходов, через которые за колючую проволоку мог попасть любой желающий. Кроме этого, находившийся в девяти километрах от Камнегорска поселок Таежный, где располгался секретный горный комбинат, не имел защитного периметра. Его власти снесли некоторое время назад, чтобы сделать въезд в поселок свободным.

- Завтра вы вместе с Брагиным и Летуновым отправитесь в поселок Таежный и все там тщательно обследуете! – распорядился в конце совещания Матвеев, обращаясь к Ведичу.. -  Мне понадобиться ваш доклад к шестнадцати часам. Офицеры внутренних войск, надеюсь, вам в этом деле помогут...

- А как же с Кошелевым? –   попытался возразить Ведич. – Он ведь завтра к вам в Камнегорск прибывает?

- Насчет Кошелева не беспокойтесь! Им займутся другие...

Глава 34

Всеь следующий день Ведич вместе с Ленковым и двумя матвеевскими оперативниками провел в поселке Таежный, изучая режим безопасности и подходы к поросшей кедровым лесом горе, в глубоких штольнях которой находился химическей комбинат и хранился госрезерв с запасами круп, консервов, масла и сахара. Даже общего взгляда на объект было достаточно, чтобы понять, что пробраться незамеченным на его территорию было невозможно. Со стороны города он был обнесен выскоим забором с вышками и герметичными воротами, которые  надежно блокировали его вход. По периметру проходила многорядная колючая проволока, вдоль которой совершали обход вооруженные охранники. Никто без специального пропуска попасть внутрь не мог. Чтобы получить разрешение на вход в цеха и отделы, на пропуске требовалось поставить  дополнительный код (символ).

...Капитан Шаульский и два присланных из батальона Внутренних войск офицера – страшие лейтенанты Рябов и Мамедов оказались толковыми ребятами. Они без утайки рассказали чекистам о перепетиях своей нелегкой службы в Камнегорске, пожаловались на рост в их части обычных и воинских преступлений, связанных с дедовщиной, самоубийствами и расстрелом караулов.

- Вчера у нас один солдат-отпускник повесился, - сообщил им сверкнув золотым зубом, усатый со сросшими вместе бровями Мамедов. -  Милиция тело Краснохолмске рядом с железнодороджной станцией нашла. Хороший был солдат, непонято только ...

На «Уазике» военных они объехали прилегавшую к поселку территорию, определили главные направления, которые требовали срочного усиления. Одновременно с этим пришлось убедиться в правоте Шаульского, который еще на совещании у Матвеева заявил, что в город легко можно попасть через многочисленные лазы и дыры в заборе. Самый неприятный осадок у Ведича остался после посещения главного КПП, через который они с Ленковым сутки назад проехали.  Всего в ста метрах от него, в колючей проволоки зияла огромная дыра, через которую в обе стороны ходили какие-то непонятные личности.

- Забор вокруг ЗАТО - это, извините, уже не наша зона ответственности, - обескуражил его своим очередным откровением Шаульский. – За это отвечает   ВОХР и милиция...

Еще большую тоску на Ведича нагнал заместитель командира батальона по противодиверсионной борьбе капитан Хабаров.

- Нет, это в нашу задачу не входит! – заявил ему двухметровый гигант, в ответ на вопрос о возможности использовать его подразделения для борьбы с просочившимися в ЗАТО диверсантами. – Мы отвечаем только за антитеррористические и противодиверсионные мероприятия на стратегических объектах. Все остальное – это дело ФСБ и милиции... Хотя, если они нас обэтом попросят помочь, то тогда, конечно, мы им поможем. Враг то у нас, как не крути, все равно один....

Успокоил его только командир батальона подполковник Исмаилов.

- Не сомневайтесь, товарищ капитан, - заверил он при встрече с Ведичем, поблескивая на солнце сытым очерненным усиками и редкой бородкой лицом. – У нас в батальоне достаточно сил и средств, чтобы обеспечить безопасность всего города...

В целом, после инспекции Ведичу пришел к выводу, что участием только одних военных, ВОХР и милиции в этом деле не обойтись. Необходимо было вводить также элементы контрразведывательного режима. Однако перед этим следовало понять, для чего РДГ собиралась попасть в Камнегорски.

Первое, что сразу приходило ему на ум, была разведка расположенных на территории ЗАТО закрытых объектов, а также закладка вблизи Камнегорска схронов с оружием, специальной техникой и взрывчаткой. Такой шаг, исходя из предназначения РДГ, выглядел вполне логичным, не требовавшими других  пояснений.

Следом шли учебно-тактические задачи. Последние примеры действия ССО противника на территории бывших стран-участников Организации Варшавского договора свидетельствовали о том, что в новых условиях члены НАТО и особенно американцы чувствовали себя вполне безопасно. Ставя перед своими ССО задачи разведывательного характера, они одновременно их нацеливали на выполнение учебно-тренировочных задач. Прежде всего, это включало отработку методов оперативного и физического проникновения на российские стратегические объекты,  изучение особенностей их физической и технической защиты и способов ее преодоления и организации на них диверсий, отрабатку маршрутов передвижения в дальней и ближней операционной зоне; проверку действия в операционной зоне контрразведывательного режима.

Не следовало также забывать про Ужарский сценарий с подключением иностранной разведывательной аппаратуры к линиям связи РВСН. Не исключалось, что похожая аппаратура могла быть установлена в Камнегорске и ей, как и в Ужаре,  могла потребоваться срочная техническая наладка или замена батарей.

При этом, Ведич ни сколько не сомневался, что, если противник все же решится проникнуть в ЗАТО, то он бдет действовать с нелегальных позиций. В этом смысле, внимание иностранных разведчиков мог привлечь расположенный в поселке Таежный «Музей археологии» с экспозицией, посвященной его истории; спорт-комлекс «Салют», на котором проводились  соревнования краевого уровня и строившийся недалеко от горного комбината православный храм Креста Господня, где они, легендируясь под любителей истории, спортсменов или жертвоваших на строительство храма деньги прихожан,  могли  воплотить свои цели в жизнь.

За примером, как действовать в такой ситуации,  далеко ходить не надо было.  Где-то около двух лет назад им в Управлении довели результаты учений в Нижегородской области, где  действоваший под видом диверсантов российский оперативно-боевой отряд ФСК «Вымпел» сумел провести полную разведку находившегося на территории этой области сверхсекретного города «Арзамас-16». После этого, проникнув в его закрытую зону через охроняемый периметр и обезвредив средства технической сигнализации, вымпеловцы за считанные секунды захватили цех по производству ядерных боеприпасов.

Особый интерес для контрразведчиков представлял, прежде всего, подготовительный период этой операции. Именно в это время, так называемых «диверсантов», можно было легче всего вычислить и задержать.

Согласно полученного отчета, главную ставку при подготовке операции вымпеловцы сделали на истории города Арзамаса, который они собирались атаковать. В частности, в ходе изучения документов им удалось выяснить, что Арзамас прежде был тесно связан с именем жившего в соседнем Девеево преподобного Серафима Саровского, одного  из наиболее почитаемых в Русской православной церкви святых, основателя и покровителя Деевской женской обители, которую ежедневно посещали многочисленные паломники.

Используя этот исторический факт, вымпеловцы создали в Москве подставную туристичечкую фирму, которая по легенде, якобы должна была заниматься организацией поездок поломников в святые места.

Выправив после этого необходимые документы и заключив договора с клиентами, они совершили «ознакомительную»  поездку в находившийся в ста километрах от Арзамаса Нижний Новгород, где в течение нескольких дней «активно» трудились в местном университете в поисках материалов, связанных с именем преподобного. Сделано это было в целях личной безопасности, потому что ФСК была предупреждена  о предстоящей операции и ввела вокруг Арзамаса строгий котрразведывательный режим.

За время пока разведчики находились в Нижнем Новогороде, им удалось установить доверительные отношения с работниками городского архива, а также подружиться с несколькими учеными, которые по оконачанию их «командировки» вручили им письмо с ходатайством к дивеевским властям  оказать их фирме всемерное содействие.

Под прикрытием этой легенды разведчики совершили несколько разведывательных выездов в город Дивеево, где их тепло приняли местные чиновники и настоятельница женского монастыря, которая даже позволила им пожить в монастырской гостинице.

Из Дивеево вымпеловцы провели оконачательную разведку соседнего Арзамаса и, воспользовавшись затем протекавшей через город рекой снаряжения проникли с помощью водолазного на нужный объект.

Этот случай был копией действия иностранных разведчиков под Ужарой, где, как и в Арзамасе, для выполнения боевой задачи были задействованы боевые пловцы. Разница между ними была лишь в том, что иностранцам под Ужрой немного не повезло.  Но тут уже вмешались высшие силы. Как говориться, у одного сбылось, а другому не удалось.

...В городской отдел УФСБ Ведич с оперативниками вернулся к закату. Сильно саднило в желудке, хотелось есть. Перед входом в отдел безопасности стояло несколько легковых автомобилей, два Уазика-таблетки и КАМАЗ «Мустанг» с темно-зеленым тентом. Внутри здания было многолюдно и шумно. В коридоре толпились одетые в гражданскую и военную форму люди, стоял острый запах пота, табака и ружейного масла.

Почти сразу на входе он столкнулся со знакомым майором из УФСБ по фамилии Капустин. Фамилию майора Ведич вспомнил не сразу, поэтому обратился к нему в начале по званию.

- Товарищ майор, что происходит?.. Откуда здесь взялся этот вселенский бедлам? 

Майор в ответ лишь вежливо улыбнулся.

- Ничего особенного, капитан. Обычная учебная тревога.

Однако тревога оказалась не учебной. В кабинете Матвеева, куда они затем зашли, находился полковник Раскатов с Сафроновым и двое незнакомых Ведичу оперативников. Вместе с хозяином кабинета и его заместитлем майором Косаченко они сидели за длинным столом. Раскатов при этом разговаривал по телефону.

- Так, точно, -  рычал он в трубку знакомым басом. – Мы его задержали, но у него должны быть подельники, которых мы сейчас розыскиваем вместе с МВД...  Да! Полностью с вами согласен. Мы этого тоже не исключаем... Так точно, будет выполнено...  Понял вас!.. Говорю, понял вас!..  Это, несмоненно, наша ошибка... Да, хорошо, я вам обязательно об этом доложу... Так точно! Я прямо сейчас убываю назад в Краснохолмск...

Увидев высокое начальство, Ведича застыл у дверей.

- Идите вперед! – подтолкнул его сзади Капустин. - Полковник о вас не раз уже спрашивал...

Закончив говорить, Раскатов обратился к Матвееву.

-  Я убываю сейчас в Краснохолмск, но перед этим заеду в администрацию к Пронину. Он сегодня утром звонил начальнику управления. Не знаете, чего он хочет?

Матвеев поспешно ответил.

- Вчера, я встречался с Прониным, товарищ полковник. Его волнует приезжающая завтра китайская делегация для прожолжения переговоров по поликремнию в рамках солздания совместного предприятия под названием «Энергетика солца»... Так вот, Пронин опасается, что с этими киатйцами может выйти такой же конфуз, какой случился с  их делегацией,побывавшей в ЗАТО два месяца назад. Я об этом вам подробно докладывал...

- Это вы про тех китайцев говорите, что пытались фотографировать закрытые объекты на территории ЗАТО?

- Да, про них, товарищ полковник.

- У вас все готово к встрече новой делегации?

- Так точно! В разговоре с Прониным мы вчера это подробно обговорили... Наши люди за ними присмотрят. Никаких свободных предвижений по ЗАТО они больше не получат...

- Хорошо!.. И не забывайте про пособников этого египтянина! Не ожидал я, честно говоря, от вас такого промаха, Леонид Валентинович, не ожидал...

Матвеев по школярски потупился, а раздасадованный Раскатов, заметив стоявшего у  дверей Ведича,  моментально перенес на него свое не выплеснутое до конца недовольство.
 
- А-а-а! Это вы, капитан?.. Скажите-ка мне, голубчик, где вы все это время пропадалиь?  Почему вас не могли целый день долго найти?  И почему я не вижу с вами лейтенанта Ленкова? Я ведь приказывал обоих доставить сюда в кабинет?..

Неожидавший такого напора, Ведич стал невнятно оправдываться, но Раскатов в ответ лишь махнул на него рукой.

- Прекратите разговоры, капитан! Вы это потом вон подполковнику Матвееву доложите, а то они совсем в городе мышей перестали ловить. Развели, поимаешь ли, вокруг себя египетские пирамиды и ждуть когда фурии к ним с неба слетят... И работайте, капитан, работайте! Мне нужны задукоментированные материалы на этого агента «Яшу» и как можно скорей!..

Резко обрвав разговор, Раскатов собрал лежавшие на столе бумаги, сунул их в папку и, бросив на ходу привставшему со своего стула Матвееву «провожать не надо», в сопровождении Сафронова стремительно вышел из кабинета.

После его ухода в комнате повисла неловкая тишина. Все старательно отводили глаза от Матвеева, понимая что ему было сейчас не до сочувствия. Полковник Раскатов был известен  в управлении скорым на расправу начальником, хотя при этом долго ни на кого зла не держал. Единственным из оставшихся, кто не понял, что произошло, был Ведич. Он с удивлением переводил взгляд с одного офицера на другого, но  они отчужденно молчали.

Первым тишину нарушил сам виновник сложившегося положения

- Познакомьтеь, товарищи офицеры! – сглотнув комок, представил Матвеев Ведича. - Это – наш коллега из Ужары. Представляет  ракетные войска.

Ведич, по-военному вытянувшись, его поправил.

-  Военная контразведка N-ского Военного округа. Ведич Сергей Петрович. Капитан.

Присутствовавших в кабинете майоров Капустина и Косаченко Ведич знал. Двое других в штатском оказались офицерами оперативно-розыскной бригады, присланной в ЗАТО Камнегорск для наблюдения за Кошелевым-Сладковым. Старший представился капитаном Воскобойниковым. Второй, молодой, назвал себя лейтенантом  Ильиных.

Понимая, что это было не лучшее время для доклада, Ведич тем не менее, коротко проинформировал  подполковника о результатах проверки поселка Таежный.

В ответ, Матвеев по-прежнему немного конфузясь, сообщил о том, что присутствие  иностранных ССО в Краснохолмском крае пока не подтверждалось, несмотря на то, что их розыском занималось четыре оперативно-поисковые группы. Кроме этого, руководством МВД предпринимались срочные меры по усилению охраны находившихся в Краснохолмском крае стратегических объектов. В частности, в ближайшее время в ЗАТО Камнегорск должна была прибыть рота внутренних войск МВД «Рысь». Это подразделение специализировалось на проведение антитеррористических и антидиверсионных мероприятий на объектах атомных электростанций и научных учреждений, имевших ядерные реакторы.

- Что касается наблюдения за приехавшим в Камнегорск Кошелевым, - монотонно с хрипотцой в голосе доводил до него последние сведения об обстановке в городе подполковник, - то в этом плане все пока идет своим чередом. За Кошелевым установлено круглосуточное наблюдение, все его предвижения фиксируются рвзедчиками оперативно-розыскной бригады... Наши коллеги любезно предоставили нам сводку наблюдения за ним. Ознакомьтесь, пожалуйста, с ней!..

Ведич внимательно просмотрел эту сводку. Она была явно подготовлена для внутреннего использования и не предназначалась для широкой огласки. Об этом можно было судить по приложенной справке, в которой указывались номера автомобилей, на которых за Кошелевым-Сладковым велось наблюдение, применявшиеся средства маскировки, имена и фамилии разведчиков, которые устанавливали и фотографировали связи объекта, а также фиксировали его отдельные действия.

Согласно сводки наблюдения, за прошедший день Кошелев-Сладков  большую часть времени провел на квартире у своей бывшей супруги по адресу: улица Красных коммунаров, дом № 321, квартира 37. В период с 13 часов 40 минут до 18.10 наблюдаемый гулял с  малолетней дочерью в парке имени Петровского, где «дал связь», поочередно вступая в контакт с несколькими людьми. Список из семи установленных личностей, с кем он вступал в контакт,  прилагался.

После этого, купив в универмаге «Звездный» набор шоколадных конфет, наблюдаемый вмсте с дочерью посетил два городских адреса. По первому на ул. Советская, дом 143, квартира 18 проживает мать его бывшей супруги Максимова Аграфена Николаевна, 1934 года рождения, пенсионерка. По второму, на ул. Ленина, дом 213, квартира 24,  Великжанинова Ирина Михайловна, 1960 года рождения, жила преподователь русского языка и литературы Камнегорской средней школы № 122. По информации, полученной  позднее от участкового милиционера капитана Бачурина Н.С., умерший год назад муж учительницы Великжанинов  Иван  Максимович находился с Кошелевым-Сладковым до его отъезда в Германию в теплых, дружеских отношениях.

Из семи человек, с кем Кошелев-Сладков встречался во время прогулки, особого внимания заслуживали четверо. Все они работали инженерами и рабочими на Камнегорском комбинате и имели высшую форму допуска к сведениям, составлявшими государственную тайну.

Согласно полученной из отдела кадров комбината справки, первый из этого списка Горелов Геннадий Ильич, «1949 года рождения», «русский», «образование высшее», «к суду и следствию не привлекался», «родственников за границей не имел», «в плену и на оккупированных территориях не находился», являлся специалистом по контрольно-измерительным приборам и автоматике.

Второй Ветров Михаил Викторович, 1951 года рождения, работал инженером по автоматизации и механизации производственных процессов.

Еще один Шабалин Вениамин Степанович, 1943 года рождения, был спциалистом по инженерно-техническим средствами физической защиты.

Единственный из четверых, кто не имел прямого доступа к технологическим процессам, был Пресняков В.П. Однако он возглавлял на комбинате отдел организации дижения спецавтотранспорта, что требовало от него иметь допуск к сведениям особой секретности.

Еще трое, с кем Кошелев-Сладков общался на улицах Камнегорска, были  пенсионеры Васин и Зимина, а также воспитательница детского сада, куда ходили его дети, Ирина Балицкая. За всеми было установлено наблюдение.

- Кроме этого было отмечено, -  заметил степенный Воскобойников, открыв толстую записную книжку в черной потрепанной обложке, – что, гуляя в период с 14.12 до 14.43 с дочерью возле входной колонады в городском парке имени Петровского, наблюдаемый Кошелев передал ей кусочек мела для того, чтобы девочка начертила на асфальте прямоугольное поле с квадратами для игры в «классики»...

Среди присутствовавших в кабинете пробежал легкий смешок.

Воскобойников удивленно посмотрел на смеявшихся поверх своих толстых очков, не изменив тона, продолжил читать.

- При этом было зафиксировано, что перед тем как передать ребенку мел, наблюдаемый, делая вид, что проверяет, как он пишет, нанес им несколько штрихов на находившейся рядом со скмейкой, на которой он сидел, колонне... Штрихи были нами идентифицированы, как сигнальная метка в виде цифры три с двумя знаками плюс. Фото метки прилагается...

Воскобойников замолчал

- У вас все? – посмотрел на него Матвеев.

- Да, доклад окончен.

- За местом, где находится  эта колонада, наблюдение установили?

- Так точно, но штрихи на колонне хорошо видны, а в парке всегда гуляет много народу. И потом, товарищ подполковник, нашу бригаду вызывали сюда для наблюдения за одним человеком, а к исходу только первого дня мы имеем уже четверых,  плюс эта колоннада с меткой... Я прошу вас, позвоните, Малыхину, вы ведь его хорошо знаете,  пусть он пришлет нам для усиления еще несколько человек... 

Матвеев неуверенно покрутил  головой.

- Сосневаюсь я, Виктор Егорович, что Малыхин пойдет нам навстречу... Со-мне-е-ва-а-юсь!.. Поэтому надейтесь-ка вы лучше на собственные силы. В крайнем случае можете задействовать вон капитана  Ведича и лейтенанта Ленкова...  Их как раз сюда прислали для работы по этому «Яше»...

Дальнейшее обсуждение прошло без разведчиков. Сославшись на усталость и ожидавшую их завтра большую работу, Воскобойниковым и Ильиных  ушли отдыхать.

- Ну, что скажете, товарищи офицеры, по поводу метки? – поинтересовался у оставшихся  Матвеев.

Первым слово взял майор Капустин.

- Тут, по-моему, все яснее ясного, Леонид Валентинович.  Кошелев – это агент связник БНД. Своим условным сигналом на колоне он сообщает информатору о закладке тайника с деньгами и инструкциями а также, возможно, дает указание на время и место личной встречи с ним...

- Вы тоже так считаете, товарищ капитан? – посмотрел после этого на Ведича Матвеев.

Ведич пожал плечами.

- Скорее всего, так оно и есть, товарищ подполковник. Единственное, в чем я не совсем согласен с майором Капустиным так это то, что Кошелев является агентом-связнником. Скорее всего, в Камнегорске он выполняет роль только посрденика, а оставленная метка – это указание на тайниковую связь...

- Почему вы так решили, товарищ капитан?

- Условный сигнал был идентифицирован «наружкой» как цифра три с двумя плюсами. Поэтому, если предположить, что сегодняшнее число является точкой отчета, то явку агенту Кошелев назначил на семнадатое сентября. Однако, согласно выданного ему разрешения на пребывание в  ЗАТО, город он должен покинуть за сутки до этого,  шестнадцатого числа...

Капустин, не дав ему договорить, возразил.

-  Совсем не факт, товарищ капитан, что эта встреча должна состояться именно в Камнегорск... И потом, что на самом деле стоит за этой меткой, мы не знаем... Это может быть, как место встречи,  так и явка, номер машрута городского автобуса, багажная ячейка...

Дальнейший их разговор прервал зазвонивший в кабинете телефон.

- Слушаю вас, товарищ генерал, - ответил в трубку Матвеев. – Да, мы совместно  с МВД проведем самое тщательное расследование этого дела. Думаю через  неделю я доложу вам рапортом о результатах... Есть, товарищ генерал, доложить через два дня!.. 

Матвеев положил трубку, тусклым голосом  сказал.

- На сегодня все, товарищи офицеры!... На дальнейшие разговоры у меня нет больше времени. Мне сегодня еще нужно успеть разместить наших приезжих товарищей... Вы, Косаченко и Ведич, пожалуйста, задержитесь, а с остальными мы встретимся завтра в девять утра в моем кабинете...

Глава 35

Это был крупный самец весом килограммов на пять, в ярком оперении которого преобладали черно-коричневые с белыми вкраплениями цвета. Глухарь сидел на вершине сосны и, свесив на бок голову, внимательно разглядывал росшие под ним  кусты с ягодами красного цвета.

Ведич подобрался к нему на расстояние выстрела и, ппоплотнее прижав к плечу приклад, свистнул. Глухарь моментально сорвалась с сосны и, громко хлопая и крыльями, тяжело полетел на соседнее  дерево.

Ведич любил этот момент. Он знал, что ему достаточно будет всего лишь одного выстрела, чтобы птица, сложив вместе крылья, камнем упала на землю. Затаив дыхание, он плавно повел мушкой за целью и стал плавно выбирать пальцем свободный ход курка.

- Товарищ капитан, товарищ капитан, проснитесь! К «Чайхоне» подъехала очередная машина!..

Ведич открыл глаза. Это был матвеевский оперативник по фамилии Белоусов, хваткий с хорошо развитой мускулатурой парень, которого он, как старший наблюдательного поста,  оставил присматривать за закусочной пока сам, завернувшись с головой в плащ-накидку, спал под мокрым кустом.

Второй оперативник по фамилии Ерохин с позывным «второй» находился по другую сторону перевала на посту ГАИ. Кроме радиостанции УКВ у него имелся телефон, по которому он при необходимости мог связаться с Камнегорским  отделом ФСБ.

Было около семи часов утра. Сильно знобило. Туман клочьями висел на мокрых деревьях и кустах,  за которыми они укрылись.

За последнюю ночь все смешалось в доме Обломовых.  Именно этими словами писателя Льва Толстого из знаменитого романа «Война и мир» Ведич мог бы описать  оперативную обстановку, сложившуюся в Камнегорске после совещания у Матвеева.

Подполковник оставил его с Косаченко вечером не случайно. Туман, который нагнал до этого своими мутными речами полковник Раскатов, после разговора с ним исприался быстро.  Оказалось, что краснохолмцы прибыли  в город совсем не по делу агента «Яши», как предположил было Ведич, а из-за воришек-несунов с Горно-химического комбината. Эти тройка работяг сумели  вынести на себе в олежде целый килограмм радиоактивного вещества, предварительно разрезав его на мелкие кусочки.

Как это было ни странно, но первыми об этом происшествии узнали в УФСБ. Произошло это из-за самолета АН-26, который регулярно раз в неделю взлетал с краевого аэропорта  Мефодьево, чтобы облететь Камнегорск с целью выявления радиационного загрязнения местности. Во-время последнего пятничного облета аппаратура самолета зафиксировала источник слабого излучения в его пригороде, где находился дачный поселок «Кедровый».

После того, как воришек с ГХК задержали, а дачу родителей одного из них, где были обнаружены радиоактивные материалы, скрытно дезактивировали, еще большей неожиданностью для камнегорских чекситов стало известие о том, что преступники собирались продать украденное вещество подданому одной иностранной державы, который на протяжении последних полутора лет проживал на территории ЗАТО.

Эта новость стала для Матвеева настоящей бомбой. Она на куски разносила его личную репутацию и рпутацию отдела, а главное ставила под сомнение надежность выстроенной за долгие годы в ЗАТО системы безопасности.

В дальнейшем по ходу разбирательства этого дела удалось установить, что иностранцем являлся двадцатисемилетний египтянин по имени Джамаль Фаруд Абделла Абдаи, который проживал на квартире своей сожительницы, 43-х летней Полины Егоровны Агуреевой, по адресу - улица Красных комиссров, дом 3, квартира 14. Женщина тайно ввезла этого араба  в ЗАТО после того, как познакомилась с ним на отдыхе в египетском курорте Хургада, где он  работал в отеле лакеем.

С задержанием Джамаля Абдаи по началу вышла неувязка. Когда оперативники прибыли на квартиру Агуреевой, их обоих на месте не оказалось. Не было парочки и на городском рынке, где они до этого активно торговали товарами, которые Агуреева регулярно возила из соседнего Китая.

- Ребята, выручайте! – обратился к ним Матвеев совсем по-простецки. -  Надо срочно задержать этого египтянина. У меня есть проверенные данные, что этот дон-джуан арабского разлива находится сейчас по адресу -  улица Ленина, дом 21, квартира 17. Только задержать его надо по тихому...

Египтянин они взяли на квартире Беккер Екатерины Яковлевны, 34-х летней пышнотелой вдовы, с которой Джамаль Абдаи крутил всякий раз роман, когда его сожительница надолго уезжала из города.

Они взяли его «на живца», подставив под дверь квартиры № 17 соседку, которая «неожиданно» обнаружила у себя на потолке протечку из квартиры сверху. Голый и перепуганный араб, которого они вынули прямо из теплой постельки, сразу все им об укрдаенных с ГХК изотопах рассказал.

По его словам, около двух месяцев назад к торговавшей в выходные на рынке в Краснохолмске Полине Агуреевой подошли два человека словянской наружности. Они передали для Джамаля Абдаи письмо на арабском языке от его брата Мухаммада. Последний несколько лет назад уехал из Египта в Иорданию из-за преследований властей, обвинявших его в поддержке запрещенной организации «Египетский исламский джихад». В переданной записке Мухаммад передавал ему привет и просил поддерживать с ним связь через его верных друзей в России. В качестве подарка онт передал Джамаль Абдаи двести долларов США с пожеланием потратить деньги, ни в чем себе не отказывая.

В дальнейшем эти русские появились уже на рынке в Камнегорске, где Джамаль Абдаи к тому времени работал. Один из них, называвший себя «Асадуллой», что в переводе с арабского означало «Лев Апллаха», сообщил, что они оба являются «муджахедами» и, что вместе с его братом Мухаммадом воюют сейчас в Чечне против «неверных», вторгнувшихся на землю ислама.

Кроме этого, русские напомнили Джамалю Абдаи, что он является правоверным мусульманином и, что ему не следует оставатся в стороне, когда идет в мире священная война за распространение ислама.  После этого, сославшись на просьбу его брата, они  попросили его  составить подробный план ЗАТО с указанием всех расположенных на его территории стратегических объектов.

Такой план Джамаль Абдаи вскоре составил. После этого «муджахеды» приказали ему подобрать надежных людей из числа работников ГХК и его охраны. Первым был сосед Полины Агуреевой, сержант-контрактник из батальона Вутренних войск, которого звали Василий Макаров. В разговорах с арабом он постоянно жаловался на безденежье и резко критиковал существовавшие в стране порядки.

Еще двух рабочих с ГХК Джамаль Абдаи нашел через их жен, с которыми он работал на рынке.  Третьего работягу подобрали сами рабочие. Он работал на складе, где хранились радиоактивные  материалы.

- Я не знаю зачем Асадулла это хочет, - испуганно лепетал горбоносый с большими темно-карими глазами Джамаль Абдаи в кабинете у Матвеева. - Завтра я передаю ему контейнер с этот вещество в Краснохолмск...

Проводивший его допрос Матвеев спросил.

- Где у вас должна состояться передача контейнера?

- Что ты говорит? – не понял его араб.

- Я спрашиваю, в каком месте вам назначили встречу в Краснохолмске?

- Нет! – отрицательно качнул египтянин взлохмаченой головой с остатками бриалина. – Асадулла не сказал. Он говорит скинет этот... Как его?..  Адрес на мой пейджер... Иван и Коля поедут. Я не поеду... Я не хотел воровать. Это все они эти «муджахеддин» ... Я люблю Россия! Я люблю Полина. У нас, наверное, будет ребенок... Но это пока еще не скоро. Мы арабы любит детей...

Араб заплакал, заистерил. Матвеев приказал вывести его из кабинета, после чего доложил о задержанном в краевое УФСБ. И дальше начался сущий кошмар. Звонки и шифротелеграммы из Краснохолмска стали следовать непрерывно. Из УФСБ требовали от подполковника обеспечить полную информацию о задержанно, его подельниках, обстоятельствах их появления в закрытом городе, выражали также недовольство и даже грозили карами, если ответ на запрос сверху задерживался.  Примерно, в течении часа подполковник успел переговорить с начальником управления, с его заместителем и, наверное, еще с дюжиной офицеров из различных отделов и отделениий управления.

- Вениамин Михайлович, - обратился Матвеев к Косьяненко, когда вал звонков поутих, - возьмите завтра Лесняка и Пермякова и в сопровождении группы захвата доставьте задержанного в Краснохолмск...


- Уже сегодня, товарищ подполковник, -   мягко поправил его сидевший за телефоном Касьяненк и показал на настенные часы. – На дворе два часа ночи... Нам бы успеть хоть немного поспать, а то я боюсь, одной доставкой это дело не ограничиться...

Касьяненко как в воду глядел. Не прошло и часа после того, как они разошлись, как  их снова вызвали к Матвееву.

- Час назад, - сообщил он, когда все вновь собрались у него в кабинете, - на пейджер египтянина пришло сообщение от его подельников. Они назнают ему сегодня  встречу в девять часов утра. Место встречи - неизвестно. В соббщение оно зашифровано цифрой «3»...

Срочно доставленный в кабинет араб, запинаясь, рассказал, что  представляла собой эта «тройка». По его словам, так называлась остановка «Предмостная площадь» в Краснохолмске, куда он должен был в указанное время добраться из Камнегорска на маршрутном автобусе № 191.

- Они вам назначили только это место встречи или есть другие места, о которых вы умолчали? - не скрывая своего раздражения, спросил его  Матвеев.

Перепуганный насмерть араб сообщил, что кроме «Предмостной площади»  «муджахеды» дали еще три адреса, по которым он мог с ними встретиться. Это был городской железнодорожный вокзал и расположеный на улице Водопьянова гастроном «Красный холм».

Первый объект был закодирован цифрой «1». Второй – цифрой «2».  По третьему адресу  под номером «4» находилась закусочная под названием «Чайхана». Она распологалась далеко за городом на Балахнинском перевале. Чтобы до туда добраться из города, надо было потратить  не менее часа езды.

...Ведич слабо пошевелился под плащ-накидкой. Было влажно и холодно. Сильно хотелось есть. Как он и предпологал, поужинать  в гостинице он не успел. Буфет, когда он вернулся, был уже закрыт.

Была у него, правда, еще одна возможность перекусить по дороге, но на последней перед перевалом остановке с красивым названием «Бирюса», где они остановились,  чтобы заправить машину, он, дуралей, вместо того, чтобы купить у вытроившихся в ряд торговок жарившуюся на гриле курицу,  зачем-то позарился на булку с сосиской, от которой через полчаса в желудке не осталось даже воспоминаний.  А еще ему было жаль глухаря. Последний раз он видел его во сне в виде жаркого с обжареными шампиньонами.

- Сколько человек вышли из машины? –  нехотя спросил он Белоусова, проглотывая подкатившую к горлу слюну.

Не выпуская из рук мощного бинокля , Белоусов  бойко доложил.

 - Трое, товарищ капитан! Мужчина и женщина... И еще маленький ребенок.

Ведич не утерпел, чтобы не поддеть бдительного лейтенанта.

- И сколько лет этому ребенку, ты думаешь?

- Думаю, годика два, товарищ капитан. Девочка.

Больше Ведичу говорить не хотелось.

- Ладно, -  зевнул он, поплотнее закутываясь в плащ-накидку. -  Запиши  номер машины и продолжай наблюдать!.. Да и еще! Сделай потише громкость у радиостанции, а то она шумит, как прокаженная, а воздух сейчас сырой. Должно быть далеко нас слышно...

Закусочная «Чайхана» представляла собой светло-зеленое, одноэтажное здание с гибкой черепичной крышей такого же цвета. Она распологалась на вершине Балахнинского перевала всего в двадцати километрах от Камнегорска, что, видимо, стало основанием для решения УФСБ прикрыть этот объект  силами  матвеевского отдела.

Ведич надеялся, что подполковник в этот раз его не тронет, но Матвеев, отрядив почти всех людей для сопровождение автобуса, в котором египтянин собирался отправиться на в Краснохолмск, обратился к нему с личной просьбой.

- Сергей Петрович, не в службу, а в дружбу, - попросил он его совсем по-простецки, - сделай доброе дело, помоги моим молодым Белоусову и Ерохину с этим делом управиться... Понятное дело, что никакие  бандиты на этот перевал сегодня не приедут. Но ты же знаешь, приказ есть приказ. Его надо выполнять. Никуда нам от этого не деться....

Рядом с «Чайханой» распологалась площадка с оборудованной на ней для ремонта машин металлической эстокадой. Сразу за ней синел заваленый буреломом овраг. Напротив через дорогу возвышалась поросшая тайгой сопка. На ее склоне из земли бил холодный родник, возле которого постоянно толпились люди.

Укрывшись за кустами, они лежали недалеко от этого источника, наблюдая за объектом через бинокль. Мместо было удобное. «Чайхана» лежала внизу, как на ладони. Но о том, чтобы зайти внутрь закусочной, чтобы обогреться или перекусить, не могло быть и речи. У конспирации были свои суровые законы, из-за которых им даже заранее пришлось выйти из служебной «Волги» и остаток пути до вершины пройти по лесу пешком.

Перед поездкой Ведич надеялся, что эта машина с ними останется, и они смогут наблюдать за жизнью этой харчевни через окно. Однако его ждало сильное разочарование. У водителя было строгое предписание сразу после их доставки вернуться назад. Кроме этого, госномер на служебной машине имел серию «кхк», по которой легко угадывалась ее принадлежность к краевой УФСБ или прокуратуре. 

- Товарищ капитан, - снова подал голос Белоусов, - со стороны Балахны подошел автобус. Часть пассажиров зашла в «Чайхану». Остальные идут к роднику за водой...

Машин возле на площадке останавливалось не много. За два часа наблюдения Белоусов зафиксировал всего пять едениц. Это был автобус «ЛиАЗ» с пассажирами, груженый лесом грузовик «КАМАЗ» и двое «Жигулей» пятой и седьмой модели. Но все эти транспортные средства, по докладу лейтенанта, никакого оперативного интереса для них не представляли.

Ведич к повышенной бдительности своего молодого коллеги относился снисходительно. Сам был когда-то в его положении, поэтому понимал, что чем бы дитя не тешилось, лишь бы не валяло дурака. Скука в засаде была главной бедой сыщика. Одни опера, как этот Белоусов, например, считали от безделья машины. Другие обращали внимание на людей. Третьи, а были и такие, если не спали то в перрывах между сменами писали конспекты для своих учившихся в институтах заочниц-жен.

Судя по внешнему виду, закусочную держали выходцы из Средней Азии. Об этом откровенно говорило ее название, а еще одетая в тунику серого цвета, штаны и халат старуха, которую Ведич заприметил, когда она выносила из «Чайханы»  пустые коробки.  Загрузив их в припаркованный рядом праворукий мини-фургон, за рулем которого сидел  чернявый парень с золотыми зубами, она  после этого ушла за дом, откуда вскоре повалил густой черный дым. Окончательно проголодавшийся к этому времени Ведич моментально решил, что женщина принялась готовить на открытом огне лагман, воспоминания ожирной лапаше которого моментально наполнили его рот слюной.

...Холод по-прежнему пробирал до самых костей. Не согревал даже толстый свитер, который Ведич надел на себя под летную куртку. Засунув руки под мышки, он попробовал задремать, но этому мешали разные непотребные мысли. В начале они крутились только вокруг Кошелева-Сладкова, потом перетекли на Ужару и Шуру, заставив его вспомнить про Ставрова и китайскую РДГ. Одновременно с этим в его памяти всплыли чеченцы, которые мозг моментально связал с камнегорским египтянином и жаждущими собрать с го помощью «грязную бомбу» русскими моджахедами.

С подобной штуковиной он уже однажды сталкивался в пригородах Аргуна в Чечне. Выбив тогда из города противника, федеральные войска наткнулись на бесхозно лежавший на железнодорожных путях металлический контейнер, внутри которого находилось фонящее вещество, а сверху была прикреплена взведенная мина. 

При первичном осмотре военные решили, что это была готовая к действию «грязная бомба», которую отсупавшие бандиты забыли впопыхах взорвать. Однако, обследовавшие после этого контейнер специалисты заявили, что внутри находился не опасный для жизни людей изотоп, который обычно использовался для градуирования радиоактивных приборов. 

Понять для чего бандиты оставили этот контейнер на станции оказалаось делом в общем-то не трудным. В это время их лидеры вели перговоры с российскими властями и хотели использовать этот факт, чтобы выторговать себе какую-то выгоду.

Совсем по-другому дело обстояло с российскими ядерными объектами. Защитить их от атак террористов было чрезвычайно сложно. По роду своей деятельности Ведич не имел отношения к безопасности ядерного сектора страны, но был много наслышан о ее нынешнеем плачевном состоянии. Безусловно, у этого явления были свои причины, но удручило совсем другое. Все чаще органы безопасности стали выявлять  предателей среди обслужавшего его персонала. Рабочие-несуны с Камнегорского ГХК являлись этому ярким подтверждением.

Хотя случались случаи и похуже. Недавно он из ежемесячной сводки ФСБ узнал, что в контрразведчики задержали старшего офицера из подразделения МВД, охранаявшего атомную электростанцию в Тверской области. При обыске у майора нашли подробный план АЭС и зашифрованные номера телефонов, которыми пользовалась местная чеченская диаспора.

Исходя из всего этого, нервная реакция краснохолмского УФСБ на появление в ЗАТО иностранца и двух «моджахедов» была Ведичу очень даже понятна. Местным чекситам был дан четкий сигнал, что на Камнегорских объектах замышлялась какая-то бяка. При этом самыми опасными из троих несомненно были эти русские.  Им не требовалось выправлять легенду и документы прикрытия. Все это у них было. А на что они были способны, было хорошо известно. Как правило, оболваненные религиозными проповедниками они в бою никогда не сдавались, а при  пленении на сотрудничество не шли.

В этой связи ему вспомнилась одна сделанная ФСБ запись телефонных переговоров с окруженными где-то в Центральной России «моджахедами» из числа таких вот молодых русских ребят. В ответ на требование сдаться властям, они заявили, что не страшаться принять мученическую смерть от «кафиров», потому что верят, что впереди их ждет счастливая жизнь в раю. С этим их мутноватым заявлением, конечно, можно было поспорить, но за твердость духа этим «убиенным» потом пацанам можно было поставить твердую «пять».

Случались, правда, и совсем комичные историии. Как-то в Чечне к одному блокпосту, на котором находились бойцы ОМОН-а, подошли два прыщеватых подростка совсем не чеченской наружности и стали бросать в их сторону камни. Когда  их задержали и доставили на пост, то с изумлением узнали, что они  прибыли в Чечню из российской глубинки воевать с «неверными». При этом, желая побыстрее угодить в уготовленный им в этой связи рай, где, по словам этих недотеп, их ждали прекрасные юные гурии, они решили спровоцировать милиционеров на то, чтобы последние их поскорей убили.

...Пригретый выглянувшим из-за сопки солнцем Ведич почувствовал, что задремал. Мысли перепутались. В голове замелькали образы сидевшего на сосне глухаря, каких-то похожих на басмачей вооруженных людей в халатах. Они с криками «Аллах акбар» бежали к вертолету, которым он управлял. Рядом на месте второго пилота находился Ставров. Показывая на приближавшихся людей, он громко ему кричал: «Товарищ капитан! Товарищ капитан, проснитесь! От второго пришло срочное сообщение!..».

Ведич открыл глаза. На него почти в упор смотрел Белоусов.

- Первый только что передал, -  сильно волнуясь, сообщил ему лейтенант, - что со стороны города в нашем направлении движутся «Жигули» белого цвета, в котороых находится три человека. Приказано принять необходимые меры к их задержанию. Госномер автомобиля - «у 73**124»...

Глава 36

Он сразу почувствовал, что «Чайхана» таит в себе опасность. Она была не видна глазу, но ясно чувствовалась в смрадном тянувшися из кухни воздухе, исходила от пластиковых столиков со стоявшими на них солью, перцем и салфетками, от зеленых оконных занавесок, от отделанной деревом  барной стойки, за которой копошился пухловатый, молодой человек азиатской наружности.

У него было мятое, бритое лицо и узкие, улыбавшиеся глаза, которые моментально превращались в две холодные льдинки, когда рядом с ним кто-то начинал громко ругаться или курить.  Бармен грозно ругался на этого человека и просил его немедленно выйти из «Чайхоны».

«Ты гляди, какой он идейный!» - невольно подумал про него Ведич, разглядывая развешенные по стенам закусочной картинки, на которых были изображены  высокие красивые минареты с витеватыми надписями на арбаском языке. 

Ведич знал, что это были суры из корана. Он уже однажды видел такие в доме одного чеченского радикала-ваххабита, который по полученным в то время ФСБ данным готовился стать смертником-шахидом. По словам хорошо знавших его соседей, этот потенциальный убийца невинных женщин, стариков и детей  крайне неприязненно  относился к своим односельчанам, которые открыто употребляли табак или спиртное.

- Здравствуйте, чего желаете? – появилась возле него юная русоволосая официантка.

Ведич, сглотнув слюну, спросил.

- Лангман у вас есть?

- Нет, лангман мы не готовим.

- А что у вас есть?

- Мы можем приготовить для вас шашлык или антрекот в тандыре.

- А тандыр – это что?

- Это – такая восточная печь, похожая на большой глиняный кувшин.

Ведич взглянул на часы.

- А долго готовят в этом вашем тандыре?

- Нет, у нас все быстро делают.

- Хорошо! Тогда принесите мне в начале салат и четыре самсы, которые я видел тут у вас падают, а потом пусть будет антрекот из тандыра и что-нибудь все это запить...

 В «Чайхану» Ведич переместился сразу после того, как им сообщили о приближавшихся к перевалу бандитах. Чтобы не светиться на глазах топтавшихся внизу возле машин и автобусов зевак, он дошел лесом до родника, где смешавшись с любителями свежей, холодной воды, спустился затем вместе с ними к «Чайхоне». 

Внутри закусочной было многолюдно. Люди входили и выходили, однако мало кто задерживался надолго. Охватившее по началу Ведича тревожное чувство опасности по-прежнему не проходило. Он не мог понять его природу, и это сильно его волновало. Присев подальше возле окна, откуда хорошо просматривались наружные подъезды к «Чайхоне» он стал приглядываться к посетителям.

Из обслуживающего персонала в закусочной находился только бармэн и офциантка. Кроме них присутствовало несколько шумных женщин крестьянского вида. Они громко переговаривались друг с другом, кричали на бегавших по залу детей, боясь из-за них опоздать на автобус.

В помещении находилось также двое мужчин сурового вида. Ведич сразу решил, что это были водители-дальнобойщики. Не обращая на окружавших внимания, они молча жевали самсу, запивая их чаем.  Недалеко от них сидела семейная пара. Молодой мужчина, развалившись на стуле, дремал. Женщина, лица которой Ведич не видел, качала на руках плакавшего ребенка.

- Ваш салат и самса!

Ведич накинулся на принесенную официанткой еду, со стыдом подумав при этом, что  лежавший сейчас под мокрым кустом Белоусов испытал бы, наверное, не менее острые чувства, увидев перед собой сочившиеся пряным мясным соком восточные пирожки и аккуратно порезанные овощи в белой салатнице.

Сам он, понятное дело, оказался в «Чайхоне» совсем не случайно. С самого первого момента как только им сообщили о направлявшихся к ним бандитах у него зародилось подозрение, что в операции в городе что-то пошло не так. Возможно, рассуждал он, бандитам каким-то образом удалось переиграть контрразведчиков и, получив от египтянина долгожданный груз, они теперь с стремились как можно скорей попасть на Балахнинский перевал в «Чайхону» с тем, чтобы «сбросить» его здесь своему связнику. И хотя «груз» этот был всего лишь фикцией и представлял собой небольшой контейнер высотой около 20 сантиметров, в который специалисты для правдоподобия поместили легкий не представлявший большой опасности для окружающих радиоактивный металл серебристо-белого цвета под названием индий, исключать, что такого не могло произойти, было никак нельзя.

К такой мысли подталкивали все предыдущие действия бандитов. Действовали они, по мнению Ведича,   весьма выверено и логично, начиная от их первого подхода к египтянину в Краснохолмске и заканчивая последним сообщением о местах встречи с арабом, включая «Чайхону», которое было послано ему на пейджер прошлой ночью.

Было сразу установлено, что это сообщение было отправлено с пейджера, принадлежавшего совершенно постороннему человеку. Это был житель Краснохолмска, ветеран труда, 73-х летний одинокий пенсионер, на квартире которого русские муджахеды какое-то время жили.  Судя по всему, бандиты использовали старика в темную, пообещав ему дать много денег, если он встретить их знакомого на автобусной остановке и доставит переданную ему сумку к себе домой.

По правде сказать, четкого плана дйствий на случай появленияи бандитов возле «Чайхоны» у них с Белоусовым не было. В оперативно-тактической комбинации, которую они наскоро обсудили, сам он действовал в качестве силового элемента. Лейтенант обеспечивал наблюдение и прикрытие. В частности, при появлении бандитов на перевале Белоусов должен был определить их точную численность, намерения, наличие у них  оружия, его характеристик, готовности задерживаемых к его применению. В случае же, если белые «Жигули», не останавливаясь, проезжали мимо, Белоусов обязан был доложить об этом на пост «ГАИ», где их коллега Евсеев собирался останавливать машину с бандитами при помощи имевшейся у милиционеров на посту специальной ленты с металлическими шипами.

Для себя в комбинации Ведич определил роль группы захвата. Понимая, что шанс на задержание сразу нескольких бандитов в месте скопления людей, где его физические действия будут скованы, а оружие категорически нельзя будет применить, у него был ничтожный, он тем не менее пошел на этот рискованный шаг в нарушение всех имевшихся приказов и инструкций. Они, как одна,  громким криком кричали, что группового задержания следует по возможности всегда избегать, что подобные оперативно-тактические комбинации осуществляются в условиях тактического риска, что они не гарантируют полный успех даже при выполнении требования иметь численный перевес из расчета трое сотрудников на одного преступника, а кроме того, создавают повышенный уровень опасности для окружающих и самих участников этих операций.

Для полноты картины к этому следовало еще добавить, что в такой комбинации должна была участвовать группа прикрытия численностью от четырех до шести человек, главной задачей которой было блокирование места задержания и оказание помощи группе захвата.

Все это Ведич прекрасно понимал, как понимал он и то, что сверху поступила команда, которую следовало выполнять. Поэтому, принимая решение на задержание, он исходил прежде всего из того, что ничего серьезного в данной ситуации кроме собственной смелости и оперативного мастерства, придумать было нельзя. Как говорится, сумеют они с Белоусовым сжать свои вялые ягодицы в кулак, значит будет успех. Нет, значит то была не судьба.

Были, правда, у него еще некоторые мыслишки на этот счет, которые нешептывали ему изнутри, что шанс уехать с перевала на белом коне у них все же оставался. Во-первых, рассуждал он, «жигули» с бандитами могли просто проехать мимо «Чайхоны». Это сразу возвращало ситуацию к правовой точке, и никаких служебных правил им в этом случае не надо было нарушать. Во-вторых, у него было ясное понимание того, что в случае появления бандитов на перевале, в «Чайхону» они входить не будут. В лучшем случае это сделает один из них. Остальные станут страховать его снаружи.  Ну, а один - это не двое. С одним он сумеет управиться даже, если это будет всемирно известный американский Рэмбо с зашитым колючей проволокой плечом.

Хотя, если говорить начистоту, то в этой ситуации бандиты в его планах проходили под номером два. В любом случае, рассуждал он, далеко они убежать не смогут. Их либо нагонит преследовавшая их контрразведка, либо остановят на ближайшем посту сотрудники ГАИ во главе с Евсеевым. Поэтому под номером один у него сейчас значились пособники бандитов, которые могли поджидать их приезда в этой «Чайхоне».

...Белоусов появился в помещении, когда он начал есть пахнувший дымком антрекот с шипевшей от жары корочкой. Вид у лейтенанта был ужасный. Мокрая, явно застиранная на ходу куртка, брюки в зеленых разводах и огромный мокрый баул, в который он, судя по всему, сложил все их имущество, с головой выдавали в нем человека, который только что вышел из дикого леса.

- Что? – едва сдерживая себя спросил он, когда лейтенанта устроился рядом с ним на скрипучем стуле.

Белоусов как-то странно улыбаясь, небрежно ответил.

- Их взяли на заправке в «Верхней Бирюсе». Оказалось, что у этих деляг в машине бензин закончился...

Глава 37

Эх, напилася я пьяна.
Эх, не дойду я до дому....

Русака-павиана Ведич свалил третьим выстрелом. Это было плохо, потому что в наличии у него была всего одна обойма для ПСМ, что, конечно, резко снижало его возможности вести непрерывный огонь. И хотя, примерно, еще с десяток патронов россыпью лежали в карманах его куртки, но суметь ими за доли секунды набить опустевший магазин и при этом не получить от супостата железным рельсом по голове было совсе  не просто.


Бандиты объявились в «Чайхоне» почти сразу за Белоусовым. Появление первого Ведич даже не заметил. Удовлетворенный сообщением об их аресте в Верхней Бирюсе он с аппетиттом поедал антрекот из межреберной части говядины, когда возле его уха послышался тревожный голос лейтенанта.

- Товарищ капитан, они здесь!.. Эти ... мджахеды!..

Ничего сразу не поняв, Ведич удивленно оторвался от тарелки.

- Что ты сказал?

- Бандиты, – повторил Белоусов и показал ему глазами на стоявшего возле барной стойки  мужчину. – Они здесь!

Ведич посмотрел в ту сторону. Это был молодой невысокий человек славянской наружности, напоминавший забежавшего в «Чайхону» перекусить дачника. На нем была одета куртка-штормовка из палаточной ткани, потертая кепка серого цвета и заправленые в резиновые сапоги джинсы.

В одной руке незнакомец держал открытую бутылку «Пепси-колы». В другой - рукзак, прозванный в народе за свою округлую, бесформенную форму  «колобком».  Мужчина стоял спиной к барной стойке и, потягивая через горлышко напиток карамельного цвета, внимательно рассматривал  сидевших в зале людей.

- С чего ты взял, -  буркнул в ответ Ведич, незаметно осмотрев незнакомца, - что  это   муджахед, а не представитель, например, Святого престола?.. 

Реакция Белоусова была мгновенной.

- Зубы!.. У него железные зубы и шрам на щеке. Об этом в ориентировке сказано.... Это - они! – уверенно добавил он, проглотывая застрявший в горле комок. – А этот человек, что стоит возле бара, их старший по имени Асадулла... Товарищ капитан, -  просительно запричитал он после этого, -  ну, вам же лучше моего во сто крат извстено, что двух  таких особых  примет у одного человека не бывает...

Белоусов был прав, такое в их жизни случалось не часто. Впрочем к этому времени он и сам уже заметил блестевший во рту у мужчины  металл и его обезображеную раной левую щеку.

Вспомнил Ведич и про составленную со слов египтянина ориентировку, с которой он незадолго до отъезда из Камнегорска ознакомился в кабинете у Матвеева. В ней, действительно, говорилось что-то про вставные зубы бандита, шрам у него на левой щеке и рану  на голове, вокруг которой, как было указано в ориентеровке в качестве особой приметы, не росли волосы. 

Про второго муджахеда в ориентировке говорилось совсем мало. Египтянин явно не испытвал к нему симпатий и, видимо, по этой причине обозвал его «плохим, похожим на большую, волостатую обезьяну» человеком.

Ведич почувствовал как в воздухе запахло жареным. Есть ему больше не хотелось. Для него было уже понятно, что этот Асадулла объявился в «Чайхоне» не случайно. Скорее всего в рюкзаке, который он не выпускал из рук, был спрятан контейнер с радиактивными материалами. Как они попал к бандитам это Ведича сейчас мало не интересовало. Его больше мучил вопрос, как без лишнего шума им нейтролизовать этого бандита.

В целом тактика его задержания была простой. Прежде всего им нужно было незаметно приблизиться к Асадулле, чтобы заставив его врасплох, не дать бандиту возможности воспользоваться оружием.

А оружие у Асадуллы явно было. Его было не видно из-за просторной штормовки, однако опытный взгляд Ведича сразу отметил, что ее нижний угол сильно оттопыривался на поясе. Возможно, решил он, там находилась барсетка или сумочка с документами, но скорее всего это был пистолет Макарова или даже компактный пистолет-пулемет «Борз», выпуск которого дудаевские оружейники наладили у себя в республике во-время войны с федералами.

Сам по себе Асадулла был далеко не богатырь, поэтому Ведич решил для себя, что на первом этапе лейтенант ему не понадобиться. При этом он допускал, что бандит может оказать сопротивление. Однако за это он особенно был спокоен. Давно и хорошо поставленный удар ногой в район подъема стопы или вниз живота задерживаемого с одновременным проведением болевого или удушающего приема в свое время быстро приводил в чувства и не таких героев. При этом Белоусов должен был его страховать от  железного рельса возмездия. Он мог прилететь оттуда, откуда они его совсем не ждали.

- Товарищ капитан! – вновь зашептал рядом лейтенанта. – Асадулу  надо брать и немедленно...

- Тихо! – резко осек его Ведич. – Тихо!.. В начале надо оглядеться. Вдруг он здесь не один?...

Ведич оказался прав. Совсем скоро находившийся за барной стойкой бармен выкатился из-за своего рабочего места и, шустро перебирая ногами, проследовал в сторону сидевшей в углу семейной пары. Сделав вид, что собирает у них со стола грязную пасуду, он сообщил что-то сидевшему на стуле мужчине, после чего так же ловко вернулся назад. Однако этим его активность не закончилась. Вооружившись в двльнейшем веником, он стал подметать им пол вокруг барной стойки. В ходе работы он приблизился к Асадулле и, подхватив оказавшийся у ног мужчины рюкзак, скрылся после этого вместе с ним за дверью боковой подсобки.

- Вы видели, товарищ капитан, вы видели? – в очередной раз заволновался рядом внимательно наблюдавший за ним Белоусов. – Ведь это была передача контейнера. Их всех надо брать и делать это нужно немедленно!

- Спокойно! – в очередной раз заставил его замолчать Ведич. – Брать мы их в «Чайхоне» не можем. Слишком много вокруг  людей...

Посетителей к этому времени, действительно, внутри прибавилось. На смену галдевшим теткам с их малыми детьми появились юные спортсмены и яркая, заставившая обратить на себя внимание  компания из четырех человек.

Ее возглавлял короткий лысеватый мужчина, на котором был одет малиновый пиджак, узкие черные брюки и остроносые туфли. Открытый ворот его шелковой рубашки с принтом из ярких цветов открывал широкий доступ к висевшей на короткой шее цепи из желтого золота.

«Малиновый пиджак» сопровождали две юных девицы. Своими вздыбленными химической завивкой прическами, длинными челками и подведенными черной смолью глазами они, как две капли воды, походили друг на друга. Отличие между ними было лишь в одежде. Одна была одета в узкую джинсовую юбку, высокие сапоги и кожаную куртку с многочисленными замками и клепками. На другой были ярко-желтые лосины, кофта с широкими плечами и мягкий «жатый» плащ из светлой болоньи.

Замыкал шумную компанию молодой дюжий охранник. Войдя в помещение он неподвижной горой застыл у двери и стал оттуда демонстративно разглядывать через черные очки сидевших в зале посетителей.

 «А этот «малиновый пиджак», не из самых крутых, - оценивающе оглядел  новых посетителей Ведич, – слишком этот мужичок суетлив и шумит не по годам. Сдается мне, это какой-нибудь бывший цеховик, который, набив карман баблом,  решил, что  теперь они хозяин жизни...».

Тем временем семейная пара, с которой общался бармен, засобиралась уходить. Первым к выходу потянулся мужчина. Внешним видом он напомнал кавказца-вайнаха. Мужчина был высокого роста, тонок в талии и широк в плечах. У него были вьющиеся, черные волосы, широкие брови и похожие на кавказскую бурку усы. Единственное, чем он отличался от типичного кавказца, была слишком смуглая кожа и длинный, клювовидный нос, делавший его лицо похожим на лик орла.

Следом за ним засобиралась уходить  и женщина с ребенком. Когда она встала со стула и повернувшись лицом к залу, одела лежавшие на столе очки, у Ведича от удивления отвалилась челюсть. Это была сестра Тохочакова.

Впав от увиденного в прострацию, он по привычке попробовал выстроить для себя логическую схему, которая смогла бы ему помочь объяснить сложившуюся ситуацию. Однако, если его прежнее предположение о том, что «Чайхона» явяется бандитской явкой, а бармен - ее содержателем,  уже полностью подтвердилось, то принять выдвинутую им сейчас новую версию о существовании в Краснохолмском крае вражеской агентурной сети, в которую входили русские муджахеды, местное националистическое подполье и представители  китайской разведки, его мозг наотрез отказался.

Далее здраво оценив обстановку и прийдя в результате этого к выводу, что с задержанием Асадуллы им придеться немного повременить, Ведич приказал Белоусову срочно выдивнуться на улицу и доложить Евсееву об объявившимся в «Чайхоне» Асадулле.  Одновременно с этим, лейтенату быа поставлена задача отследить маршрут, по которому подозрительная семейная пара собиралась убыть с перевала, а также зафиксировать марку и государственный номер автомобиля, которым они пользовались .

Однако не успел Белоусов подняться со стула, как в дверях «Чайхоны» появился исчезнувший незадолго до этого из «Чайхоны»  бармен, за которым следовал кортконогий, бочкообразный мужчина. В нем Ведич, вспомнив отриентировку, почти сразу опознал второго русского моджахеда.

Египтянин был прав. Этот второй русак-муджахед, действительно чем-то походил на крупного самца-павиана. У мужчины было острое суженое к низу лицо, близко расположенные друг к другу узкие глаза, мощные челюсти и густые жесткие волосы, которые космами спадали на его крупные уши с резко скошенной назад головы.

Войдя в помещение, бармен, не оглядываясь, направился к барной стойке, а задержавшийся у дверей бандит, увидев Асадуллу, помахал ему рукой, привлекая к себе внимание. Когда визуаланый контакт между ними состоялся, «павиан» о чем-то ему просигналил, подняв вверх большой палец правой руки. На что Асадулла ответил ему похожим жестом, подняв над головой указательный палец одноименной руки.

По этому контакту Ведич решил, что акция, которую планировали бандиты, была успешно завершена и, что сделано она было во имя Аллаха. На последнее указывал поднятый вверх палец Асадуллы. Это  Ведичу было извесно по Чечне. Там исламисты, когда умирали, всегда показывали указательным пальцем на небо.

А дальше произошла их сшибка с бандитами. Первый выстрел прозвучал, когда Белоусов, «узнав» от официантки, что нужный ему «туалет» находится на улице, неспешной походкой направился на его «поиски».  Однако, когда он оказалсяв середине зала, в сумке, которую он нес, заработала находившаяся в режиме «Дежурный прием» включенная рация.

- Внимание, внимание! «Балахна два!» Это - «Балахна один!» - прозвучал, как гром среди ясного неба усиленный радиошумами голос Евсеева. - Срочное сообщение. Как поняли меня? Прием!..   

На короткий миг в «Чайхоне» стало тихо, как в погребе, а затем начался сущий кашмар. Сразу после этого кто-то дико заорал «аллах акбар», потом раздались выстрелы, в след за которыми дико завопили перепуганные насмерть люди.

Кто выстрелил первым, Ведич не видел. Скорее всего это был Асадулла.  Во-всяком случае, боковым зрением он заметил, как муджахед после этого кошкой метнулся к сидевшему в нескольких метров от него «малиновому пиджаку» и, схватив его за шиворот под белужьи вопли его девиц, потащил за собой, прикрываясь его телом, как бронированым щитом.

Дальше случился еще больший бардак. Часть посетителей бросилась искать выход на улицу. Другая в ужасе попадала на пол. Помещение моментально наполнилось шумом, криками и призывами о помощи. Остро запахло порохом, уксусом и подгоревшей селедкой.

Спустя мгновение в бой вступили еще один стрелок. Как ни странно, но им был охранник «малинового пиджака». У этого малохольного оаказалась отличная реакция. После первого выстрела, он молниеносно выхватил из внутреннего крамана огромную «Беретту» и, ухватив ее двуручным хватом, принялся беспорядочно палить в сторону попвшего в заложники шефа. Темповая ковбойская стрельба вышла у него на славу. Буквально за несколько секунд тяжелые пули «Баретты» превратили барную стойку в дырявое решето.

Однако на этом этот чудило не успокоился. Отстреляв магазин и, видимо поняв, что таким образом своего шефа ему не спати, он сунул пистолет в карман и с криком «Бей гадов!» бросился вперед. Однако, охраннику снова не повезло. Опытный бандит сразил его на бегу. Получив пулю в живот, он, как заяц, подпрыгнул к верху, после чего с матерным стоном упал на пол. 

Буйную головушку этого недотепы подвела дремучая неграмотность. К сожалению не нашлось в свое время рядом с ним умного дяди, который бы ему объяснил, что фраза «смелого пуля боится» была придумана для дураков. Когда стрельба ведеться в таком скукоженом месте, как «Чайхона», вылетать из-за печки ковбоем  означало гарантировано словить  все, что в тебя полетит.

Ну, а далее на авансцене появился русак-павиан.  К началу стрельбу он был уже на улице, но с первым выстрелами моментально вернулся в зал, держа пистолет в руках.

К несчастью, первой жертвой этого бармалея стал малоопытный лейтенант Белоусов. Боевой опыт, как известно, являет собой устойчивые практические знания и навыки личного состава, который накапливается и закрепляется в ходе боевых действий. В этих рамках особое значение имеет «обстрелянность войск», их непосредственное участие в проведении ряда боев и операций.

У Белоусова в силу его короткой оперской биографии подобный опыт начисто отсутствовал, как не было у него и крайне необходимого для оперативника ощущения пространства, где натренированные до автоматизма навыки играли заглавную роль.

В ситуации, когда с лейтенантом случился первый прокол с невыключенной радиостанцией, и особенно потом, когда в «Чайхоне» началась стрельба, ему следовало незамедлительно из центра зала сваливать, а он вместо этого стал изображать из себя героя, попытавщись вытащить не ко времени зацепившийся у него а край кармана табельный пистолет.

- Лейтенант, ложись! – заорал, увидев это, Ведич и, стараясь привлечь к себе внимание бандита, с грохотом опрокинул на пол стол вместе со стоявшей на ней  недоеденной едой.


Белоусов его услышал, но было поздно. «Павиан» выстрелил ему в спину, и лейтенант упал.

Эх, напилася я пьяна...

Скоростной хват оптимизированного для скрытого ношения ПСМ у Ведича был отработан давно и из разных положений, поэтому ему хватило полсекунды, чтобы пистолет оказался в его руке.

Первый выстрел в русака-павиана Ведич произвел самовзводом. На боевых выходах он всегда держал патрон в патроннике, поэтому одного движения пальца было достаточно, чтобы снять ПСМ с предохранителя и одновременно взвести его курок.

«Раз!» - отсчитал он первую, извлеченную выбрасывателем ПСМ гильзу. Про это старое правило смершевцев под названием «7+9» он никогда в бою не забывал. Оно требовало оставлять один патрон в патроннике при замене магазина, что кроме гарантирования личной безопасности давало в дальнейшем стрелку преимущество в один дополнительный патрон.

Произведя выстрел, Ведич привычно присел и стремительным броском переместился в сторону ближайшей стены, стараясь задействовать ее тень в качестве своей маскировки. Одновременно с этим он почувствовал, как у него в груди начитает закипать веселая злость. Это было хорошо знакомое ему состояние готового к бою организма. Мозг в это момент полностью отключался. Вместо него в дело вступала телесная память и приобретенные в бою навыки.

Однако, судя по тому, что от двери в его сторону см жужжанием пчелами полетели пули,  первый выстрел ему не удался. Думать об этом было досадно, хотя бы потому, что на тренровках он с такого расстояния запросто в прыжке «рисовал» на мишене фигурку, задействуя для этого весь боекопмлект.

«Два!» - ворой выстрел был произвен павиану «в пояс». Бандита сложило пополам, но все одно до конца не свалило.

В данном случае винить Ведичу надо было 2,5 граммовую пулю для ПСМ со стальным сердичником. Отличалаясь высоким пробивным действием, она не обладала достаточным останавливающим эффектом. Из-за этого после ее попадания находившийся в состоянии боевого аффекта человек еще некоторое время сохранял способность двигаться и даже оказывать сопротивление.

«Три!» - третий выстрел Ведича оказался наиболее удачным. Бандит упал вниз «мешком», подогнув под себя обутые в кроссовки ноги. Ему пришел конец. Обычно так падали люди, которым пуля  попала в сердце или перебивала коронарные соуды.

Во-время своей сшибки с этим русаком-муджахедом, Ведич ни на секунду не забывал и про Асадуллу. Как ни странно, но все это время этот бандит вел огонь только по неподвижно лежавшему на полу Белоусову, очевидно решив, что, если не сам этот оперативник, то работавшая в его сумке радиостанция представляла для него главную угрозу.

- Внимание, «Балахна два!». Это «Балахна один!» -  в очердной раз принялся вызывать их на связь бесхозный «Гранит С-130». - Почему не отвечаете? Как поняли меня? Прием!

Иванкин в очередной раз просил их ответить на вызов. Он, видимо, действительно не представлял, что в данный момент с ними происходит на перевале. Одновременно с этим, тема,с  которой он собираолся с ними поделиться, была в целом  понятна. Речь, скорее всего, зашла бы о задержанных в «Верхней Бирюсе» бандитах, о том, что при обыске у них не обнаружились радиактивные материалы и что эти материалы могли увезти в направление Балахнинского перевала неизвестные люди. Соответственно этому, далее должно было последовать приказ -  принять необходимые  меры к их задержанию.

«С учетом расстояния от «Верхней Бирюсы» до «Чайхоны», -  быстро прикинул после этого в уме Ведич,  - основная группа сможет прибыть сюда минут через сорок.  А за это время, Асадулла положит здесь еще кучу людей, если его не стреножить...».


Полностью валить Асадуллу Ведич не собирался. Бандит был нужен контрразведке живой, чтобы потом ей помочь разобраться с понаехавшиими с Северного Кавказа муджахедами. 

На всю сшибку с «павианом» у Ведича ушло около двадцати секунд. Такого же времени, решил он, ему будет достаточно, чтобы утихомирить второго бандита. Однако перед этим ему следовало убедиться, что с Белоусовым все было в порядке.

Когда после выстрела павиана-муджахеда он упал на пол, у Ведича от предчувствия самого страшного даже сердце зашлось. Ему показалось, что это был конец. Однако к большому удивлению  совсем скоро Белоусов начал шевелиться и даже попытался встать на ноги. Сам факт, что он остался жив, было сродни чуду. Бандит стрелял в него сзади с близкого расстояния, а это всегда считалось для стрелявшего идеальной позицией.

Кроме того, было видно, что выстрелом Белоусова сильно оглушило. Он совершенно не ориентировался в пространстве. Его трясло и даже тошнило.

Из собственного опыта Ведич знал, что такой кратковременный «рауш» наступал в результате касательного ранения позвоночника или шейного позвонка. К счастью, такие ранения не считались опасными и спустя некоторое время бесследно для раненого проходили.

- Внимание, «Балахна два!» Это «Балахна один!» -  вновь заговорила радиостанция.

Белоусов от ее шума зашевелился, сделал очередную попытку вновь продняться на ноги.

- Лежи, лейтенант, лежи! – в очередной раз заорал на него Ведич, понимая что может последовать дальше.

Асадулла отреагировал на это соответственно. Две выпущенные им подряд пули с противным звоном оцарапали возле Белоусова пол, оставив на его поврехности кривые линии. 

Ведич поменял за это время позицию, укрывшись за шкафом в углу.

- Асадулла, сдавайся! – крикнул он из-за своего нового укрытия. - Ты окружен! Тебе отсюда не вырваться!

Барная стойка вновь отозвалась выстрелами, после чего в сторону подсобки метнулась тень, которую Ведич моментально взял на мушку.

«Четыре!» - нажал он на спусковой крючок, и перебитая рука Асадуллы плетью упала вниз, выпустив из омертвевших пальцев оружие.
 
«Пять! – еще раз выстрелил по цели Ведич. 

На этот раз он метил  в ногу Асадулле, решив его обездвижить. Бежавший сразу упал, застыл в неподвижной позе.

Не спуская с противника глаз, Ведич направился в его сторону. Когда до цели оставалось совсем близко, он краем глаза заметил, как бандит, приподняв от пола голову и напряженно глядя в его сторону, стал тянуться к отлетевшей в сторону после падения барсетке.

«А вдруг там у него граната или механизм для приведение в действие пояса шахида!» –мелькнуло молнией в голове у Ведича тревожная мысль.

 «Шесть!» -  не медля далее, выстрелил он по цели и сразу увидел, как от часов на левой руке бандита полетели кусочки металла.

Когда он наконец оказался рядом с окровавленным телом бандита, то никакой жалости к нему  не испытал. Перед ним был враг-перевертыш, который, оставив свой дом, затем вернулся назад и стал чинить в нем беспредел, устанавливая в нем свои новые правила и порядки.

Еще Ведича больно кольнула мимолетная мысль, что потом его, наверняка, обвинят  в превышении пределов необходимой самообороны, посчитав, что смерть от его рук одного бандита и причининение тяжкого вреда здоровью другому не соответствовали характеру и опасности их посягательства.

В ответ он, конечно, приведет им свои аргументы. Скажет, например, что против пистолетов муджахедов он мог действовать только оружием и, что ранение Белоусова, а также смерть «малинового пиджака» (его тело он обнаружил за барной стойкой) и  его телохранителя, стали доказательством того, что его действия были оправданы.

От всех этих мыслей на душе Ведича стало тоскливо и тошно, но к счастью длилось это не долго. Общее дело требовало от него немедленных действий.

Начал Ведич с находившихся в заведении перпуганных людей, которым приказал немедленно покинуть помещение. Попутно выяснилось, что никто из них серъезно не пострадал и эта новость сильно его обрадовала.

Далее он собрал оружие бандитов, после чего связался по радио с Иваньковым, попросив его срочно прислать на перевал скорую помощь  для раненых Белоусова и бандита.

У лейтенанта, как Ведич и предпологал, оказалась травмированой голова. Ему стало значительно лучше. Он реагировал на слова и даже по его просьбе оставил попытки самостоятельно встать  на ноги.

В вот с Асадуллой все обстояло гораздо хуже. Из-за болевого шока он по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Кроме этого у него были сереъзно повреждены конечности обеих рук и голеностоп.

Зная из военно-медицинской подготовки, что для оказания первой помощи приводить раненого в чувства было не обязательно, Ведич этого делать не стал. Вместо этого, он  покричал бармена, которому приказал  принести чистый кусок ткани или стерильного бинта.

Асадулла  являлся гланым обвиняемым и одновременно свидетелем, поэтому беречь его надо было, как зеницу ока. Одновременно с этим это был источник ценной информации. Ему, наверняка, было хорошо известно, кто замышлял операцию по этой «грязной бомбе»,  а также кто ее финонсировал, кто и каким образом отбирал и готовил для ее выполнения людей, а главное где и когда бандиты планировали собрать и применить это грозное устройство.

Бандит тем временем начал шевелиться. Слабо сочившаяся у него на ноге кровь неожиданно полилась мощной  струей бардового цвета. Понимая чем это может в итоге закончится, Ведич присел рядом,  сжал пальцами кожу вокруг кровоточившего места, попытавшись таким образом заблокировать поврежденный сосуд.

В это время у него за спиной послышались торопливые шаги. Зная, что это возвращается бармен, Ведич, не поворачивая в его сторону  головы,   сказал.

- Послушай, любезный! Приготовь мне еще небольшой предмет с ровной поверхностью. Это может быть мыльница, футляр для очков или на худой конец обычный телевизионный пульт. Мне нужно наложить раненому давящую повязку, иначе он до приезда скорой помощи из-за большой потери крови не доживет...

Щемящее чувство опасности возникло у него с последним произнесенным словом. Привыкнув всегда своей интуиции доверять, он резко обернулся назад и в тот же момент увидел перекоешенное яростью лицо бармэна и сверкавшее лезвие тяжелого клинка.


Понимая, что от направленного в область ключицы колющего удара ему уже не уйти, Ведич молниеносно сместился в бок, успев в самый последний момент выставить в качестве преграды  свое плечо. 

Размен неминуемой смерти на порез оказался удачным. Удар острого лезвия лишь распорол  ему кожаную куртку, повредив плечо.

Следующий удар он блокировал уже ногами из положения лежа на спине, успев одновременно с этим выхватить из кармана всегда готовый к действию пистолет.

«Семь!» - немедлительно выстрелил он в обезумевшего бармэна, и тяжелое, короткое тело, застыв на мгновение в воздухе, повалилось на пол.

Эх, напилася я пьяна...

Кровь из рукава сочилась по пальцам его левой нестреляющей руки, в которой он удерживал патроны, снаряжая ими опуствеший магазин. Было похоже, что сшибка с врагом окончательно закончиалась и наступила пора подсчитать боевые трофеи.

- А-а-а-а! – неожиданно раздался в это время у него за спиной старческий голос.

Ведич резко обернулся назад, автоматически направив в ту сторону  пистолет с одним патроном.

Со стороны кухни, выставив перед собой руки с широкорастопыренными пальцами, шла старуха в восточной одежде. Ее лицо выражало скорьб и решительность. Убитая горем женщина смотрела мимо него на лежавшее на полу тело бармэна и  бомотала  на своем языке жалостливые слова. Единственное, что Ведич сумел во всем этом разобрать, было слово «турсун».