Тени прошлого

                Тени прошлого

О память, сколько грустных дней
Ты сохранила, позабыв блаженство.
И с каждым днём упрямей и сильней,
Терзаешь ты моё несовершенство.

 
Много лет назад, просто так, от скуки, попросился я в танцевальный ансамбль. Худо – бедно этот ансамбль светился в культурной жизни города.
 Особых дарований у меня к танцам не было, но ведь не все, же солисты, есть и массовка, вот и перебирал  я ногами в этой самой массовке. Таких, как я, было почти треть ансамбля.
 Среди нас была иерархия, солисты держались чуть свысока, но только во время репетиций и концертов, в буднях это не было заметно. На танцы нас пускали как своих, бесплатно, это тоже было неким плюсом. Жили весёлой компанией, в которую было не так просто попасть постороннему.
 Кто – то привёл в один из вечеров парня, таких же лет, как большинство из нас. Многое изменилось  сразу, он считал свои суждения по многим вопросам исключительно правильным, требовал к себе уважения. Стало часто слышно -  вот «он» сказал так, «он» посоветовал так, даже цитировали его чаще киногероев. Не принявших его авторитет, он довольно язвительно преследовал.
 Я мало с ним связывался, ему хватало поклонников и поклонниц, купался в авторитете. Этот тип просто брал, что ему хотелось, авторитет, всеобщее внимание. Буквально за руку увёл к себе симпатичную девушку, её мать, похоже, не смирилась с этим по сей день.  Когда я покинул ансамбль, ещё долго слышал про этого типа, всё в восторженных тонах.
  Время от времени встречались в городе, но не здоровался с ним, да и он делал вид, что не знаком со мной, это было даже хорошо.
 В конце 80 годов я сделал в нашем парке детскую площадку, построил деревянный корабль с пушками, качели, несколько скульптурных композиций из дерева. Через знакомых узнал, что этот «деловой» был весьма удивлён, не мог допустить, что кто – то   что – то умеет. Критика, конечно, была, но моя площадка была всегда полна детей, им нравилось всё, что я сделал.
 С развалом страны, большая часть «деловых» стала называть себя предпринимателями, на рынке торговали всем, что покупалось. Что бы выжить, мне пришлось торговать мясом, позже возить грузы таких же предпринимателей. Это называлось – «крутится», на жизнь хватало, но вот жить приходилось в кабине своей машины. Времена года определяли по цвету лесопосадок вдоль дорог. Белое зимой, зелёное весной, серое летом и жёлтое осенью.
  «Делового» случайно увидел на рынке, его палатка находилась в узком проходе, на импровизированном прилавке были разложены женские шляпки. С его нахальством и такое не удобное место, видимо, его прежнее место просто заняли под строительство. Наши взгляды встретились в момент, когда он убеждал женщину, что именно эта шляпка идёт ей, более остальных. Было в нём какое – то угодничество, положение требовало, наверное. В его взгляде сверкнула злость, я увидел его в не желательный момент, потом растерянность, я поторопился уйти, стало, его просто жаль, не мужской товар у этого крутяка.
 На год, почти, он потерялся из виду, новая встреча была так же не самой приятной.
 На рынке всегда идёт борьба за удобное место, заполучив его, забиваешь приметные железяки в асфальт, все следят за установкой палатки до точности в сантиметры. Ни кто не согласится уступить даже самую малость.
 «Делового», видимо, снова сдвинули в процессе перестройки рынка. Найти место очень сложно, есть только один способ, дать деньги базарному смотрителю, хотя и его могут послать, если попробует, кого потеснить. 
 Видать этот «деловой» дал деньги базарному, с целью заполучить хорошее место. Жертвой был выбран старый армянин, торговавший самодельной мебелью. Старик был весёлый, с определённым авторитетом, его мебель занимала практически два торговых места. Разместить на обычном трёхметровом участке его диваны и стулья не представлялось возможным. Базарный лихо сдвинул мебель, даже помог быстро собрать палатку «деловому».
 Внутри старика – мебельщика взорвалась атомная бомба…. Его крик, видимо, слышен был на всём рынке, он рванулся к новому соседу, выбросил из палатки сумки с товаром, следом полетела и палатка. На ответный крик базарного, что этот торговый ряд только для тканей и одежды, старик вынул откуда – то несколько кусков обивочной ткани и мягкой обивки. Продолжая кричать, разложил всё это на отвоёванной территории. Соседи по ряду поддержали мебельщика, стало шумно. Базарный быстро ушёл от греха подальше, оставив незадачливого новосёла в проходе с его сумками и проблемами. «Деловой» стоял посреди разгрома с трагическим выражением лица, мне казалось, пытался вызвать сочувствие у окружающих. Люди понимали, что и к ним могут подселить кого – либо и держали сторону старого армянина.
 Вот тут мы и встретились взглядами вновь. Я видел весь его конфуз с самого начала, это конечно ударило его в самый центр самолюбия. Если бы он мог пускать молнии, ваш покорный слуга не писал бы эти воспоминания. Этот спектакль продолжался часа два, потом он зашевелился, стал собирать в кучу каркас палатки и уносить куда – то. С опущенной головой унёс и свои сумки. Больше на рынке мы с ним не встретились, хотя я видел, как он въезжал на территорию рынка на машине, гружённой сумками и палаткой.
 Сложно передать с какой радостью я бросил это рыночный бизнес, если не сбежать оттуда вовремя, затянет и не выпустит. В дальнейшем, проходя по рядам в поисках нужных вещей, всё реже и реже встречал тех, кто первыми осваивал эту базарную экономику. Год назад столкнулся со старым знакомым, он, как и в прежние времена, торговал одеждой, но выглядел стариком, тряслась голова, руки, а старше меня всего лет на пять. Ему не удалось вырваться, а может, просто не захотел. В прежние времена этот человек был отличным электросварщиком.
 От, прежде успешных, людей остались только тени.