Адюльтер

                                Я никогда не даю советов в вопросах религии и брака:                я не хочу, чтобы кто-нибудь терпел муки из-за меня на этом или на том свете.
                                                Филип Честерфилд





— Ладно, я побежала. Не скучай.

      Дэвид не стал утруждать себя необходимостью отвечать. Супруга хлопнула дверью и умчалась на работу, оставив возлюбленного в задумчивом оцепенении. Прихлёбывая ненавистный зелёный чай, молодой человек погружался в раздумья. Самоанализ всегда настигал его в минуты одиночества. Подобные мысли никогда не доводят до добра, наверно, поэтому большинство идиотов пребывают в перманентном состоянии если не счастья, то, по крайне мере, удовлетворения. Дэвида угнетало подобное философское настроение, но прогнать эти мысли не получалось. Ему опостылело всё: работа, друзья, этот город. Всё, что раньше вдохновляло, теперь лишь вызывало раздражение. Даже жена.

      Нет, он не перестал её любить. Но если прежде ему частенько хотелось её придушить, то сейчас пиком эмоций были мысли о разводе. Дэвид понимал, что было бы несправедливо винить в своих неудачах ту, что действительно его любит, но вся его сущность бунтовала против обыденности, требуя кровавую дань на жертвенный алтарь.

      Наверно, она догадывалась, что его что-то тревожит, но виду не подавала. Дэвид чувствовал себя последней скотиной, но всё равно постоянно провоцировал жену на эмоции. За те шесть лет, что прошли с момента их единения, она не перестала быть доброй и милой. На неё по-прежнему оборачивались прохожие и заглядывались коллеги на работе, но что-то всё равно ушло. 

      Она теперь всегда была чересчур домашней. Она одевалась, думала и поступала всегда правильно. Эталонность, как и любая другая крайность, раздражает. Вот и сейчас, она ушла в длинной юбке, в которой словно в саркофаге были погребены её стройные ножки. Мешковатый свитер похоронил всё остальное. Впрочем, вряд ли мини-юбка привела бы Дэвида в восторг. Наверно, он просто незаслуженно цеплялся к своей дражайшей супруге...

      Понедельник был безусловно самым приятным днём в неделе Дэвида. Так случилось, что начало рабочей недели всей прогрессивной общественности был единственным выходным днём молодого человека. Этот факт позволял Дэвиду со всей полнотой ощущать чувство уединённости, того, что Дэвид всё больше ценил с годами. Даже в самые пасмурные дни он непременно выбирался на прогулку по пустынному городу. Без людей город был совсем другим, не было суеты и шума. Улочки, здания и деревья словно бы начинали дышать, освобождаясь от оков человеческих страстей.

      И не то, что бы Дэвид был совсем нелюдим, просто он ощущал необходимость время от времени отдыхать от людей. Эта выходная прогулка обычно пролегала по разным маршрутам, но конечным пунктом всегда был уютный кинотеатр в конце бульвара Сансет. Днём здесь неизменно крутили старые ленты, которые не слишком привлекали обывателей. Здесь не было облизывающих друг друга парочек, да и идиоты, жующие попкорн, не слишком прельщались Кэри Грантом.

       На ранних сеансах почти не было зрителей, и Дэвид получал особое удовольствие от любимого места в шестом ряду. Сегодня шла «Дневная красавица» Бунюэля, и Катрин была хороша, как никогда. Но свидание с белокурой лилией оборвала запоздавшая зрительница, бесцеремонно прошествовавшая мимо молодого человека, да ещё и отдавившая ему ногу.

       Эта нахальная особа и не подумала извиниться, и без всякого зазрения уселась через место от Дэвида. Он было подумал возмутиться, но не смог вымолвить и слова. Молодой человек, слабо осознавая реальность происходящего,  уставился на эту возмутительницу спокойствия. И его можно понять, ведь она выглядела совершенно неправдоподобно: девушка словно бы сошла с экрана фильмов сороковых годов.

       На ярко алых губах застыла надменная усмешка. Небрежно собранные  на затылке каштановые волосы подчёркивали её тонкую шею. Обнажённые плечи покрывала изысканная шаль. На ней было винтажное бардовое платье почти до колен. Оно было не слишком вычурным, на нём не было ни глубокого декольте, ни бесконечного разреза, но оно оставляло простор для воображения. Эта подчёркнутая простота облачения невообразимым образом сочеталась с едва уловимой элегантностью. Нарочито яркий макияж довершал этот образ дамы на все времена. Наверно, любая другая смотрелась бы в этом вульгарно, но ей это безумно шло.

       В ней уживались казалось бы совершенно несочетаемые качества. Она обдавала холодом, подобно Ингрид Бергман. Спесь Элизабет Тейлор граничила в ней с грациозностью Грейс Келли. А за фасадом сдержанности Греты Гарбо скрывалась чувственная Рита Хейуорт. Впрочем, нельзя исключать возможность того, что Дэвид просто слишком много времени уделял кинематографу...

      В полумраке кинотеатра она была ещё загадочнее и притягательнее. Не таясь, Дэвид рассматривал свою соседку. Он был не в силах оторвать взгляд от плавных линий её лица, нечёткого силуэта, подчёркнутой высокой груди. Дэвида окутал пьянящий аромат её духов, терпкий, проникающий в самые глубины сознания.

— А что это за духи? - не узнавая звучание собственного голоса, спросил Дэвид.
— А Вам это для жены?.. - бархатным голосом переспросила она, выразительно посмотрев на обручальное кольцо собеседника.

       Дэвида несколько обескуражил подобный поворот событий. Он не сразу нашёлся, что ответить:

— А Вам не приходило в голову, что я вдовец?.. И ношу это кольцо как символ вечного и необъятного чувства, которое мне довелось пережить. Знак того, что наша любовь пережила нас самих.
— Слабая попытка.
— А если бы по моей щеке покатилась крупная слеза, это могло бы сработать?..
— Зависит от того, на что Вы рассчитывали, - сухо произнесла она.
— Странно, я полагал, что все дамы падки на подобные проявления сентиментальности. А что бы могло Вас растрогать?
— Лучше всего меня вообще не трогать. Смотрите на экран, там сейчас будет ключевая сцена изнасилования главной героини. Вы ведь ради этого сюда пришли? Не хочу, чтобы Вы из-за меня сожалели о напрасно потраченных 12-ти баксах.
— Я уже смотрел этот фильм. Да, в этом месте у неё всегда неприятности. И к тому же, я потратил всего 11.50.
— Какая точность. Да Вы педант.
— Вовсе нет. Просто я мало зарабатываю, поэтому точно знаю, сколько трачу.
— Как это печально, - саркастично заметила она. - И где же Вас так недооценивают? Чем зарабатываете на жизнь?
— Я бы не был так категоричен в оценках, не рискну назвать это жизнью.
— И всё же...
— Тружусь сценаристом в небольшой киностудии. Сочиняю диалоги для мыльных опер.
— Оу, кормитесь болтовнёй?..
— Можно и так сказать. Впрочем, в этом есть и свои преимущества. Моя работа помогает мне легче вникать в структуру человеческого общения. Зачастую, мы следуем всем сериальным клише, разве что нет музыкального сопровождения в особо драматичных моментах. А жаль...
— Натянутое сравнение.
— Хотите знать, что будет дальше? Ещё до финальных титров я приглашу Вас на чашечку кофе в уютном кафе в подвальчике кинотеатра. Вы, разумеется, ответите отказом. Строгим, но не безоговорочным. Этакое “последнее китайское предупреждение”. Я проявлю настойчивость. Может даже удачно пошучу, стараясь показаться как можно более обаятельным. Вы сдадитесь, бросив какую-нибудь язвительную фразочку, чтобы капитуляция не была унизительной.
— Очень похоже на правду. А почему подвал, а не кафетерий на верхнем этаже?
— Наверху большие окна и всё залито солнцем, а мне сейчас ближе мрак.

      Она лишь ухмыльнулась, не проронив ни слова.


                *  *  *



      Они выбрали столик в самом углу, подальше от чужих глаз. Заведение обладало потрясающей атмосферой, которую создавали чарующие ароматы и правильное освещение. С необработанных кирпичных стен на немногочисленных посетителей взирали кинодивы и мастера «великого немого» прошлого и настоящего: от Лайнела Бэрримора и Марлен Дитрих до Лео ДиКаприо с Амандой Сейфрид. Они смотрели без укора и нравоучений, в такой компании всегда комфортно.

— Что закажем? - спросила она, сняв шаль и обнажив плечи. Дэвид на мгновение забылся, но потом взял себя в руки, и отметил про себя, что она чересчур легкомысленно одета для середины октября.
— Всё равно. Лишь бы ни зелёный чай.
— Тогда кофе, как условились. Только не торжествуйте раньше времени. То, что Вам удалось меня сюда заманить, ещё не означает, что я забыла местонахождение двери.

      Очень скоро у них на столе оказались две чашки дымящегося напитка. Вдыхая аромат свежесваренного кофе, они не спешили начинать разговор, только украдкой поглядывали друг на друга. Маленькая настольная лампа, украшавшая круглый столик, своим мягким, приглушённым светом создавала особенно уютную обстановку, бросая ажурные тени на лица этой парочки. Даже сейчас она не позволяла себе сбросить тяжесть обольстительного образа. Строгая, надменная, та, на которой всегда останавливается взгляд. Не покидало ощущение, что она может легко уйти, сказав, что ей это всё наскучило. Но она ни за что бы не ушла. И он это точно знал...

— Вы всё ещё не сказали мне своего имени? Я, кстати, Дэвид.
— А разве для того, чтобы выпить по чашечке кофе непременно нужно обременять себя запоминанием имён?
— Ну, такова традиция. Должны же мы соблюдать хоть какие-то приличия.
— У Вас просто дар убеждения, - снисходительно заметила она. - И как на Ваш взгляд меня могли бы звать?..
— Не думал, что мне придётся угадывать... Скажем, Софи. Или лучше София.
— О, я похожа на Лорен?
— Нет, скорее на столицу Болгарии.
— Я в недоумении. Не удосужитесь объяснить?
— Возможно, всё дело в том, что об этой европейской столице я почти ничего не знаю. Или же ответ может крыться в том, что любая девушка немного похожа на Болгарию. У вас «нет» значит «да», а кивок, символизирующий для всего остального мира согласие, ещё ничего не гарантирует...
— Не слишком удачная аллегория.
— Будьте снисходительнее, я всё-таки импровизирую.
— Надо лучше готовить свои импровизации, можно было хотя бы порепетировать пару недель. И вообще, довольно разглагольствований, Вы разве не знаете, что дамы словам предпочитают поступки?
— Чушь. Это одно из многочисленных заблуждений, которое дамы внушают миру последние лет 30-40. На самом деле нужно просто подобрать правильные слова. И совсем не обязательно, чтобы это были комплименты. Главное, чтобы это была отъявленная ложь. Вы все просто мечтаете быть обманутыми. Девочек в любом возрасте укладывают в постель сказками. В глубине души каждая девушка предпочитает обещания поступкам.
— Сомнительное удовольствие. Как по мне, то если выбор будет между бриллиантами и обещанием купить бриллианты, то и выбирать нечего.
— Вы утрируете. Так  Вы неравнодушны к камешкам?
— Разумеется. В детстве у меня был выбор, либо бриллианты, либо петь в хоре. Хору не повезло.
— Я полагал, что дамам цельным, самодостаточным, высокого полёта, вовсе не нужны эти побрякушки. Впрочем, это всё риторика. Ничего определённее пары новых туфель девушки в своих желаниях не мыслят.
— Так считают только слабые мужчины, которым проще обвинять женщин во всех смертных грехах, чем оторвать задницу от дивана ради чего-нибудь стоящего.
— О, ну так просветите меня, каким должен быть мужчина?
— Ну, так это же не стиральная машина, чтобы подбирать его по характеристикам. Всё просто, он должен быть способным на поступок. Он должен источать уверенность. Ему всё должно быть по плечу. С ним можно быть слабой и беззаботной. Он не должен вызывать сомнений. С ним должно быть спокойно и рискованно одновременно. Он должен вызывать восхищение и желание раздеваться...
— Действительно просто, - саркастически улыбнулся Дэвид. - А не слишком ли много мы задолжали? У мужчины один критерий: девушка должна нравиться. Со всем остальным можно примириться. Не умеет готовить – будем учиться вместе, набрала пару кило – будем радоваться подросшей груди, истерит – жарче будет примирение. Главное, чтобы она действительно нравилась. А вам всё подвиги да геройства...
— А Вы как хотели? Улыбнулся и она уже снимает блузку? - искренне возмутилась она. - Мужчина должен бороться за свою любовь!
— Серьёзно? А не подскажите, с кем именно надо бороться? С ней самой? С её дуростью? С её комплексами? С идиотами, навязывающими шаблонные представления о взаимоотношениях полов?.. Даже тем двоим не удалось побороть ветряные мельницы, чего уж говорить, когда ты с ними один на один.

       Она молчала. Не потому, что ей нечего было сказать, просто ей хотелось послушать.

— Знаете, я не представляю себе ситуации, когда мужчина очаровался бы девушкой. Отдавал бы себе отчёт, что влюбился, что хочет проводить каждое оставшееся мгновение жизни рядом с ней, когда она для него эталон красоты, лучезарности и женственности, и он по доброй воле вычеркнул бы её из своей жизни, перестал бы ей звонить, искать встречи, только ради того, чтобы она его добивалась. Ни один мужчина, в здравом уме, не откажется от своего счастья, только чтобы соответствовать глупым шаблонам “кто и кому что должен”. А для девушек это в порядке вещей, для них это что-то вроде тренировки силы воли. “Вот пирожное, оно вкусное, но я же вешу уже 30 килограмм, мне нельзя. А то я буду самой толстой среди своих подруг. Вот мужчина, я без ума от него, у меня внутри всё переворачивается, когда он просто касается меня, я не могу спать, потому что он снится мне каждую ночь. А пошлю-ка я его к чёрту, скажу что нам не надо общаться, не буду брать на него трубку, буду с ним строгой и непреступной”, - завершил свою тираду Дэвид, морщась словно бы от дюжины недозревших лимонов.
— А знаете, что услышала я? Отповедь женоненавистника. Может Вы просто слишком много думаете...
— Женоненавистник? Я когда-то слышал такое определение, что женоненавистник – это мужчина, который так сильно любит женщин, что не прощает им никаких ошибок. Как раз по мне. Я давно понял, что не могу жить без женщин, но терпеть вас тягостная работа.
— Такое ощущение, что Вы говорите про какую-то конкретную девушку.
— Быть может и так. Разве это что-то меняет?..
— Вы совсем ничего не поняли, - она обдала его согревающей улыбкой, - когда я говорю, что мужчина должен то или иное, это вовсе не означает, что он это должен девушке. На самом деле, он должен это самому себе. Он должен быть сильным и уверенным, только чтобы мог уважать себя. Он должен быть способным на поступок, чтобы не было противно смотреть на своё отражение в зеркале. Он должен уметь переступить через себя, чтобы всегда быть выше обстоятельств. Быть мужчиной это призвание. Разумеется, если речь идёт о настоящем мужчине.
— А как быть с противоборствующей стороной, какой должна быть она?
— Такой, чтобы ради неё ему хотелось всегда быть настоящим мужчиной.
— Удобно. То есть, Вы признаёте, что женщина – это всего лишь приложение к полностью укомплектованному мужчине?..
— Звучит как-то странно... О чём это Вы? - поморщилась она.
—  О том, что женщины априори ущербны. Не торопитесь бросать в меня своей чашкой. Посудите сами, в любой области человеческой жизнедеятельности превалируют мужчины: спорт, искусство, литература, политика, бизнес. И это при том, что эмансипация давно победила и женщины уровнялись с мужчинами в правах. О, не закатывайте так глаза! Скажите сами, разве в чём-то вы победили? За два с половиной века фундаментальной науки, всего одна женщина-учёный. И та умудрилась себя облучить. Даже в тех областях, где логично было бы видеть сопоставимое участие полов, мужчины умудрились добиться большего успеха. Да чего далеко ходить, оглянитесь по сторонам. Видите на стенах портреты?.. В каждом фильме есть главная женская роль и главная мужская.  И тем не менее великих актёров в разы больше, чем великих актрис. И какой вывод: у вас на Земле всего одна роль, то единственное, что у вас получается лучше всего. И всё же вы умудряетесь манипулировать всеми нами, только этим. И где справедливость, спрашиваю я Вас? - расплылся в улыбке Дэвид.
— Большего бреда я в жизни не слышала. Не удивлюсь, если выяснится, что Вам банально отказывали все девушки. Как Вам удалось жениться? Признавайтесь, Вы заперли её в подвале и против воли удерживаете там? Ну честно, супружеский долг в обмен на еду? - расхохоталась она.
— Угадали. Соитие, почти как визит к дантисту. Раз в месяц, и по большей части из профилактической необходимости...
— Не продолжайте. А то ещё расскажите, что тоже часто приходится произносить «сплюньте» и «откройте рот пошире».
— Знал бы, женился бы на стоматологе.
— А зачем вообще жениться? К чему связывать себя с одной, если мы все столь жалкие и однообразные?.. - язвительно спрашивала она.
— Поумерьте пыл, а то Вас буквально распирает от желчи, - спокойно продолжил он. - Вы задаёте слишком сложные вопросы. Откуда мне знать...
— Но Вы-то сами зачем женились?
— Наверно, хотел сократить расходы.
— Увеличив их вдвое?
— Вроде того. - Дэвид покачал головой, оценив шутку. - Просто в какой-то момент беспечность уходит, и хочется, чтобы тебя начали понимать. Но потом до тебя доходит, что это в принципе невозможно. Если девушка не только хороша собой, но и умна, у неё получается это сообразить раньше. Она слушает его с открытым ртом, делает вид, что ей всё это жутко интересно. Даёт ему понять своё восхищение, ощутить свою значимость в её глазах. И он начинает думать, “а может это оно и есть, может именно это я и искал”. Бедняга и не понимает, что уже влип. Самка богомола уже начищает столовое серебро. А потом они снова разговаривают на разных языках. Наверно, поэтому и детей заводят. В качестве переводчиков.
— Ну, у женщин с этим проще: нам надо найти того, кто нас понимает и держаться от него подальше...
— Здравая мысль.
— Вы хотели сказать “первая”?..
— Я бы не осмелился, - улыбнулся он.
— Она тоже только делала вид, что понимает Вас?
— Кто?
— Ваша зазноба.
— Да нет, у нас всё как-то само собой вышло. Я сам себя убедил, ей не пришлось прикладывать усилий для этого.
— А как вы познакомились?
— Обыкновенно. Учились вместе. То есть, на смежных отделениях. Банальная история, без каких-либо изысков.
— Банальными истории делает только манера повествования. Мне казалось, Вы мастер художественного слова.
— Предлагаете мне сочинять?..
— Нет, расскажите правду.
— Если бы я её знал... Правда в том, что с девушками мне и везло, и не везло одновременно, - усмехнулся Дэвид. - С одной стороны, мне встречались по-настоящему удивительные и потрясающие девушки. Такие, с  которых пишут картины, которым посвящают стихи, ради которых делают глупости. Бывают такие девушки, с которыми невероятно сложно дружить, потому что неминуемо очаровываешься и ждёшь какого-то чуда. В таких всегда влюбляешься. И это не был какой-то конкретный типаж, они все были совершенно разными, и внешне, и по характеру, но при этом все были невероятно изумительны. Как озарение. Нечто всепоглощающее и непостижимое. В этом смысле мне очень повезло. Если я что-то смыслю в этой жизни, то лишь потому, что повстречал правильных людей. Каждая из них меня по-своему образумила, заставила многое понять и переосмыслить. Но подобный урок, как бы полезен он не был, чаще всего бывает неприятен. Вот и я каждый раз, когда такая призрачная леди уходила из моей жизни, чувствовал себя опустошённо и чертовски одиноко. Казалось, что я упустил что-то такое, что уже невозможно исправить. Вроде как судьба дала мне в руки невероятный шанс, а я его проморгал. И дальше проживаешь по инерции и думаешь, что уже “никто и никогда”. А потом всё по новой. Только концовку переживаешь сложнее, пока совсем не очерствеешь. В тот момент, ты, конечно, совсем «убитый», но потом понимаешь, что без всего этого жизнь была бы пресна и убога.
— Вряд ли она была из той же пароды прекрасных учителей.
— В точку. Мы виделись несколько лет, но едва ли могли  с уверенностью назвать друг друга по имени. И видимо, потому, что мы морально росли и взрослели на глазах  друг у друга, у нас не получилось той игры, что всегда сопутствует отношениям двоих. Она не могла делать вид, что я ей безразличен, а я никак не мог пускать пыль в глаза и казаться лучше, чем оно есть на самом деле. Пришлось быть самими собой. И у нас было самое странное первое свидание. Это выглядело так, словно мы уже пару лет вместе, но в то же время, ещё не успели устать друг от друга. Мы открывали свои вселенные без страха быть растоптанными, потому что были в одинаковом положении. Это не было чем-то романтичным, каждый из нас  просто погружался в другого. Звучит двусмысленно, но думаю, Вы меня поняли.
— Кажется, что так.
— Это даже свиданием назвать было нельзя, - окунался в воспоминания он, - мы пошли в банк. И весь день провели в очереди. Там было полно озлобленных людей, было душно и тесно. Все кричали и возмущались. А я всего этого не замечал. Мне почему-то было хорошо с ней. Хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался...
— Если это была очередная попытка растрогать меня и вызвать умиление, то миссия провалена, - улыбнулась она.
— Вас не проймёшь, - притворно досадовал он.
— В любых отношениях кажется, что ты эталон искренности и откровенности. В этом смысле почти невозможно оценивать себя объективно. Всегда кому-то врёшь, либо партнёру, либо себе.
— Пожалуй, соглашусь. Самыми лицемерными людьми в моей жизни были те, что вечно твердили о том, как ценят честность.
— А когда первоначальное очарование улетучилось, что заставило Вас оставаться рядом с ней?..
— Не знаю. Возможно, страх. Может я просто привык к ней. Быть может то, что я точно чувствовал её трепетное отношение ко мне. В какой-то момент ты ощущаешь осознание того, что ...  Ну то, что тебя действительно любят становится едва ли не существеннее, чем собственное чувство... - задумчиво бормотал Дэвид. - Хотя... “Не знаю” – это самый честный ответ. Потому что ни в чём нельзя быть уверенным. У меня всегда вызывали недоумение люди, которые высказывали категоричные суждения. Вот говорит человек, “я никогда не пойду грабить банк” или “ни что на свете не заставит меня лишить жизни другого человека”. Но как такое можно знать наперёд?! Жизнь может повернуться так, что все представления о ней разом пойдут прахом. И это касается абсолютно всего. Непонятно, почему некоторые люди счастливы друг с другом. И неизвестно как долго это может продлиться...
— А как же свадебная клятва любить её вечно, пока смерть не разлучит вас?.. Или Вы просто пообещали вовремя выносить мусор? - вопрошала она.
— Ну нет, всё было как водится. Я обещал любить её вечно. Пока не встречу кого-нибудь получше.
— Верность для Вас пустой звук?
— Разумеется нет. Но единственное, что он и она могут искренне пообещать друг другу, что не будут искать случая...
— Остроумно, но чересчур цинично. Женщина никогда не предаст мужчину, который к ней добр. Который окружает её заботой и лаской. Невозможно отступиться от того, кто наполняет твою жизнь смыслом.
— Меня что-то мутит... То ли кофе был с подвохом, то ли Ваша наивная риторика вызывает у меня приступ тошноты...
— И кто-то обвинял меня в излишней желчи, - рассмеялась она. - Думайте, что хотите, я в это верю.
— Расскажите об этом Санте. Поверьте, лучший способ не упустить мужчину – не выпускать его из объятий. С женщиной – всё то же самое, только время от времени нужна повязка на глаза...
— Хватит ёрничать. Так что, кроме привычки, удерживает Вас в браке?
— Она красивая.
— Умоляю, - она сокрушённо вскинула руки. - Неужели Вы один из тех, кто западает только на внешность?..
— Если Вы так замысловато хотели спросить мужчина ли я, то ответ будет утвердительным. Да, я мужчина и мне, соответственно, приятна женская красота. 
— Вы удивитесь, но ни все мужчины падки на обложку, некоторых больше привлекает содержание...
— Если Вы про геев, то это ни самый лучший пример. А вообще, дам Вам бесплатный совет. Если встретите мужчину, который будет заверять Вас, что ему дороже Ваш внутренний мир и самая большая ценность для него это душевное единение, то бросайте готовку. Можно смело питаться исключительно лапшой с ушей.
— Что же Вы всех ровняете по себе?.. Вокруг полно более глубоких мужчин. Их в разы меньше, чем поверхностных сластолюбцев, но они всё же есть.
— Наверно, у них просто занижена самооценка и они готовы довольствоваться малым.
— Вы совершенно невыносимы. Почему Вы так убеждены, что всё знаете лучше всех? - искренне негодовала она.
— Я не так самодоволен, как Вам кажется. Просто у меня не укладывается в голове, как можно быть с человеком, который не вызывает у тебя восхищения во всём. Да, замечательно, когда вы можете разговаривать без умолку часами напролёт, когда она тебя во всём поддерживает и понимает. Когда она не только спутница жизни, но и твой лучший друг. Когда вы единое целое. Но если у тебя не возникает неодолимого желания прикоснуться к ней, то всё это пустое. Единение душ мыслимо лишь при возможности близости тел. Немыслимо родство духа без мгновений, когда ты сходишь с ума от едва уловимого соприкосновения. Когда каждая линия, каждый изгиб её тела намертво отпечатан в твоей голове. Когда у вас одно сердцебиение на двоих...
— Режим “сладкоречивый дьявол” активирован, - расплылась она в улыбке. - Так всё упирается только в секс?
— Отнюдь. Ошибочно считать, что мужчин привлекает только это. Но многим девушкам просто больше нечего нам предложить.
— Ах, вот оно что?! - с наигранным огорчением произнесла она. - И много ещё подобных скабрезностей в Вашем арсенале?
— Не принимайте это на свой счёт, Вы совсем из другого теста.
— Классика жанра: нужно твердить мне, что я особенная, чтобы получить то же, что и от всех. Не слишком ли банальный ход от столь нетривиального ухажёра? - с издёвкой спрашивала она. - Есть план «Б»? Как Вы обычно впечатляете дам?..
— Я уже давно никого не впечатляю. Но если поминать мои былые ратные подвиги, то план действий максимально прост. Я всего лишь стараюсь быть честным.
— Неужели срабатывало? - усомнилась девушка.
— О, да. Работает всегда и безотказно. Но есть у этой системы и серьёзный минус. Эффект умопомрачения от потока неподдельности и искренности вскоре проходит. Девушка оправляется от первоначального шока, и к своему удивлению обнаруживает, что правда и честность ей не так уж и нужны... Счастливое неведение и сладкое заблуждение куда как приятнее.
— Слушаю Вас и никак не могу определиться, - она взяла его за руку, - Вы циничный романтик или романтичный циник?..
— Ни я один такой. Это время сейчас такое. Все противоречивы и непоследовательны, - задумчиво добавил он. - Действительно, есть нечто апокрифичное в нашем нынешнем существовании. Мы живём в пору торжества иллюзий и лицемерия. В эпоху, когда вопрос “счастлив ли ты”, вполне может считаться неприличным...
— Тогда развеем очередную иллюзию, - торжественно возгласила она, вздевая вверх, словно бы бокал шампанского, новую чашку кофе. - Чокаться не будем. У меня к Вам неожиданный вопрос. Если не боитесь, конечно. 
— Не боюсь, - уверенно возвестил он. - Тем более, что у женщин припасён всего один по-настоящему неожиданный вопрос. Он часто звучит, но всегда не к месту и неизменно ставит в тупик. “А кто ты по гороскопу?” Не смейтесь, всё именно так. Никогда не понимал, как женский мозг может подвести любой разговор к этой извечной мысли. Один мой знакомый как-то раз подцепил девицу в баре, и уже у неё на кушетке, в самый разгар страстной прелюдии, её вдруг взволновал астрологический аспект. В итоге, в тот вечер «Близнецу» Тому ничего не перепало. Парень просто родился ни в тот день.
— Бедняга. Но я хотела спросить о другом.
— Я весь во внимании.
— Ничего сверхъестественного. Хочу знать, верите ли Вы в любовь?
Дэвид громко выдохнул и, словно лицедей, эпатажно закатил глаза в самый потолок.
— Что? Разве это сложный вопрос?..
— Дело ни в этом. Просто это какая-то детскость. Мы похожи на глупых подростков, которые решили побеседовать на взрослые темы.
— Пусть так. Но взрослые, солидные люди не считают нужным затрагивать подобные темы, они принимают как данность устоявшиеся представления, считая дурным тоном вносить свою лепту в привычные понятия.
— Просто очень сложно сказать что-то достойное о том, что уже рассмотрено со всех сторон и под любым углом. Как бы ты не изгалялся в славословии и красноречии, всё равно покажешься пошлым и банальным. Есть великое множество определений любви. Одни чрезмерно романтичны, другие чересчур циничны. Меня не прельщают ни те, ни другие. Я не очень-то привык распространяться об этом, но для меня любовь не мифична. Потому что я точно знаю, что она есть. Но это ни та «пепсикольная» любовь с показными чувствами и кричащей страстью. То, что оскорбляет саму идею соединения двоих влюблённых. Это не любовь, а показательные выступления. Театральный спектакль для родни, друзей и просто незнакомых людей. Когда нужно продемонстрировать, что ты тоже при деле. Но она есть на самом деле, и понимаешь это в тот момент... Тогда, когда твой мир рушится, всё валится из рук, ты теряешь веру в себя и в мир вокруг. Всё плохо. Нет, всё просто ужасно. Дела не идут, друзья о тебе забывают, у всех к тебе какие-то претензии. Ты разочарован и смертельно устал. А тут ещё она, взялась невесть откуда. Как будто без неё проблем мало. Нужно налаживать свою жизнь, а она не выходит из головы. Кажется, что хуже уже некуда, а она каждый раз опровергает твою уверенность, обременяя всё новыми проблемами. Она на тебя не смотрит, ей на тебя плевать. Тебе вроде бы тоже, но всё время думаешь, а где она, с кем она, что она делает... Что ей сказать? Как поступить? Как её забыть? Смогу ли я теперь жить как раньше? Зачем она вообще вошла в мою жизнь? Ведь у меня всё было не так уж плохо. Да, я хотел спрыгнуть с моста или смастерить петлю из любимого галстука, но сейчас я с благоговением вспоминаю те времена, когда среди моих проблем не значилась она. И вот наступает точка кипения, когда тебе хочется кричать в голос. Но в один момент всё решается в твою пользу. Как-то всё происходит само собой. Она сидит рядом и смотрит на тебя широко открытыми глазами. Она не отводит взгляд и ты понимаешь, что она чувствует то же самое. И вот оно волшебство. Вроде бы изменилось не так много, но во всём сразу появился смысл. Мир вокруг стал ярче, светлее и ты в нём уже не совсем чужой. Конечно, это всё ещё не залог вечного счастья. И нет гарантий, что когда-нибудь потом ты не назовёшь это ошибкой. Но, даже проклиная этот миг, в глубине души ты счастлив, что этот миг у тебя был. Вот как-то так.
— Так, наверное, бывает только с людьми, которые друг другу идеально подходят.
— Люди, которые друг другу идеально подходят, обычно друг к другу вообще не подходят, держась на почтительном расстоянии.
— Вот как!? Теперь понятно, почему Рассел Кроу меня избегает, - расцвела она.
— А вообще, это ещё одна женская чушь. Люди всегда подходят друг другу, если сильно этого хотят. Будущее есть у тех, кто этого хочет.
— Вы не верите в «половинки» и что союзы заключаются на небесах?
— Разве что у пингвинов.
— А у людей как?
— Я это понимаю так. Есть великое множество людей, с кем бы я мог быть счастлив. Под людьми я, разумеется, подразумеваю только девушек, - рассмеялся он. - Ну, может ещё Дастин Хоффман, в образе Тутси. Мы бы с ней поладили. Но всех этих людей я никогда не встречу. А если и встречу, то не пойму этого. Просто пройду мимо той, что могла бы стать моей судьбой. Как максимум, зачаровано оглянусь, что оценить вид сзади. Просто потому что это невозможно понять. Можно пройти полное медицинское обследование, успешно одолеть все тесты на совместимость в гламурных журналах, понравиться её маме, но всё равно не сойтись во взглядах, потому что она заставляет тебя пить зелёный чай. Идеально подходить друг другу? Да, это здорово. Но это не имеет никакого отношения к браку.
— В таком случае, и то, о чём поведали Вы, не имеет никакого отношения к любви, - ответила она. - Это влюблённость. Это нечто прекрасное, но в  то же время зыбкое и ненадёжное.
— Это категории из женских романов. Между любовью, влюблённостью, симпатией или даже простой расположенностью нет никаких строгих разграничений. Всё идёт от внутренней убеждённости.
— Такое может сказать только тот, кто этого всего не изведал.
— Вы меня не понимаете. Я говорю не о сути любви, а о её природе. О любви часто говорят, как о какой-то болезни. Есть множество метких аналогий по этому поводу, но имеется и существенное различие. Болезнь мы получаем почти всегда против своей воли и независимо от собственного желания. В то время как нежные чувства к другому человеку рождаются исключительно в собственной голове. Просто в какой-то момент человек убеждает себя, что любит кого-то. Иные твердят, что влюбились против своего желания и максимально противились этому чувству, но вроде как “сердцу не прикажешь”. Кстати, сердце бы очень удивилось, что на него возлагают такую ответственность, - попытался разрядить напряжение Дэвид. - Это заблуждение. Это не происходит само собой, не бывает так, чтобы в человеке загорелась неоновая вывеска «влюблён». Мы сами убеждаем себя, что не можем без кого-то. И когда это убеждение противоречит нашим рациональным представлениям об отношениях, о том, кто должен быть рядом с нами, когда это чувство неуместно по разного рода причинам, мы начинаем искать оправдание в том, что это не любовь, а влюблённость. Что-то лёгкое и мимолётное. Ну, не раковая опухоль, а всего лишь насморк. Человек может утверждать это и даже охотно верить в сказанное, но в глубинах подсознания кроется истина, которую он подавляет в себе. Просто мозг не соотносится с языком в тот момент...
— Прям как у Вас сейчас, - раздражённо бросила она.
— Но так как это всего лишь убеждённость, человек, всё так же силой убеждения, может победить в себе это чувство. Иначе как объяснить, что парочки, которые ещё совсем недавно души друг в друге не чаяли, теперь люто ненавидят. Обстоятельства вынуждают нас менять точку зрения. Сказанное мной вовсе не означает отсутствия любви, просто она, вопреки заверениям поэтов, в гораздо большей степени зависит от самого человека. Я не учёный и не могу размышлять научными категориями, но во мне присутствует уверенность, что наш мозг это значительно больший мир, чем сам человек. А может и превосходящий глубину всей Вселенной. Впрочем, это только отвлечённые размышления. Отбросив все иллюзии нужно принять, что устремления человека идут от внутреннего внушения. Любовь – не эмоция или инстинкт, она – искусство. Мы сами отвечаем за то, что нежны, грубы или несчастны в любви. Преступления любви идут не от промахов вкуса, повинна лишь наша голова.
— Сколько раз в день Вы проговариваете себе этот текст? - озвучила она вопрос, не требовавший ответа. - Такое ощущение, что Вы оправдываете свою чёрствость этой психоделической чушью.
— Попробую проиллюстрировать свою мысль одной презабавнейшей историей. Великий итальянский кинорежиссёр Роберто Росселлини отличался необычайной любвеобильность. С юности, ещё не будучи повсеместно известным, он пользовался необыкновенной популярностью у прекрасного пола. Уже тогда о его амурных похождениях ходили легенды. Вот он, кстати, висит на стене в дальнем углу. Правда, тут он уже в возрасте, но всё ещё не растерял своего обаяния.

       Так вот, однажды Роберто влюбился в прелестную девушку, она буквально вскружила ему голову. Он читал ей стихи, задаривал дорогими подарками, пел серенады под балконом, в общем, всё на высшем уровне. Он приложил весь свой талант и шарм, но девица оставалась непреклонной, она даже не позволяла ему себя поцеловать. Парень совсем потерял покой. От отчаяния он решился на неожиданный шаг, он предложил ей выйти за него замуж... И как ни странно, юная прелестница без раздумий согласилась. Она и сама, конечно же, была влюблена в Роберто, но стремилась сохранить девичью честь до свадьбы.
 
       Роберто настоял, чтобы церемония была исключительно скромной. Это условие не вызвало никаких возражений у невесты, в послевоенной Италии подобное было в порядке вещей. В назначенный день жених и невеста явились в церковь, кроме них на церемонии присутствовал только священник. Он и благословил молодых на священный союз. 

       У этой свадьбы есть одно необычное обстоятельство, священником оказался близкий друг Роберто, а по совместительству, безработный актёр. Брак оказался фикцией. В нём всё было ненастоящее, кроме разве что…  первой брачной ночи...
— Фу, какая мерзость. Если Вы стремились показать мне мужскую подлость и малодушие, то в этом не было необходимости. Этому я давно не удивляюсь.
— Судя по безразличному взгляду, Вы уже поставили мне диагноз и он неутешителен.
— Если Вам так угодно. Вы ненавидите жизнь, и она отвечает Вам тем же. Ваша рефлексия губительна для всего, что даровано Вам природой и родителями. Там, где все остальные видят возможность, Вам видится только проблема. Вы не любите никого, в том числе, самого себя. Свои страхи Вы прячете под маской цинизма, в глубине души ожидая, что придёт кто-то со стороны и вылечит Вас, вернув вкус жизни.
— И какова она на вкус? Я признаю, что не живу, если Вы покажите мне хоть одного, кто живёт, а не бежит от реальности. Меня не раз укоряли в циничности. Но разве мог я воспринимать эти упрёки всерьёз, если звучали они от человека, который ставит настоящую любовь в один ряд с платьем за двадцать тысяч долларов?.. Я знавал особу, которая решилась выйти замуж, потому что её кавалер начал нравиться официанткам. Другая, напротив, ответила отказом на предложение руки и сердца по причине того, что проситель ниже её ростом. Подумать только, причиной было не отсутствие между ними искренности, ни противление враждующих семейств, ни разделяющие их океаны, а то, что они “плохо смотрелись бы вместе”. Может это ни я болен, может это просто все остальные сошли с ума?.. Вы считаете меня свихнувшимся лишь потому, что я не признаю счастьем идиллию с жёнушкой и кучей отпрысков из рекламы хлопьев, собирающихся на совместный завтрак за большим дубовым столом. И не то, чтобы это не может быть счастьем, просто я убеждён, что счастье не может быть универсальным. Может я глуп и наивен в своём стремление добраться до сути всего, но это моя глупость и наивность мне дороже иных сокровищ...
— Счастливо оставаться со своей глупостью, - оборвала она его.
— Постойте, - надрывно произнёс он, коснувшись её руки, которую она мгновенно одёрнула. - Не стоит так реагировать. Мне кажется, я должен сейчас держать Вас за руку!.. 
— Мне не тяжело, я сама её подержу.
— Знаете, я как будто сплю. И не хочу просыпаться.
— Прекрасно Вас понимаю, сама с нетерпением жду окончания этого кошмара.
— Мне кажется, сон станет явью, если я Вас поцелую.
— Ещё чего?!
— А почему бы и нет?
— Я стараюсь избегать искушений, против которых могу устоять.
—Я отдал бы полжизни за один Ваш поцелуй! 
— Тогда поцелуйте меня дважды!..
— Жестоко, - улыбнулся он.
— Я Вами крайне разочарована и сожалею, что согласилась на эту уступку. Ошибкой было приходить сюда, - она поднялась со своего места.
— Вы уходите? - с ужасом спросил он.
— Я иду в уборную. Надеюсь, когда я вернусь, Вас тут уже не будет, - холодно ответила она. - Если по возвращению я обнаружу неоплаченный счёт, хуже о Вас я думать не буду.
— Вот так? И всё?..
— Всё. И пора повзрослеть, мальчик. Прощайте.

       Не дожидаясь ответа она скрылась в глубине зала.


                *  *  *



       Единственное, чего опасался Дэвид, отворяя дверь, был её взгляд. Он мог разом охладить его пыл и поставить в самое унизительное положение. Он ещё никогда так не волновался, даже в самый первый раз. Страх одновременно окрылял и подкашивал ноги. Проворачивая ручку двери, он чувствовал то, что ощущаешь за мгновение до драки, когда разум отключается, и над человеком властвуют инстинкты. Ты не знаешь, что и как должен делать, ты просто это делаешь.

       Она склонилась у большого зеркала. В ней не было прежней надменности и стойкости, она казалась хрупкой и сломленной. В её взгляде Дэвид прочёл замешательство и удивление. И это несколько добавило ему уверенности.

— Неужели в мужском такая очередь? Или решили перейти в столь ненавистный женский лагерь? - после нескольких секунд смущения сказала она.
— Ни то, ни другое, - вкрадчиво отвечал он. - Просто не мог позволить Вам уйти в таком расстройстве. Я поразмыслил и нашёл ответы на все вопросы в одном человеке. В Ваших мыслях и в Вашем теле всё моё счастье и все мои тайны. Благодаря всего одной детали всё в моём бытие встаёт на свои места. И деталь эта – Ваше присутствие в моей жизни.
— Приберегите своё красноречие для той дурочки, что согласилась жить с Вами под одной крышей. 
— Она в курсе.

      Он подошёл совсем близко и обеими руками взял её за плечи.

— Предупреждаю, я закричу.
— Сделаю для этого всё возможное...
— Придурок!..

      Она попыталась оттолкнуть его, но лишь сама отшатнулась к стене. От лёгкого толчка она потеряла устойчивость и разомкнула губы. В один миг он закрыл ей рот поцелуем. Она противилась, но не слишком рьяно. Его губы, сухие и горячие, захватили её, мягко сломив броню. Она обвила его руками, погрузив пальцы в густые волосы. Руки Дэвида скользили по её платью, превращая каждый сантиметр тела в эрогенную зону. Его прикосновения проникали в самые глубины её сознания, по телу пронеслась скользящая неведомая струя, и, хотя она почувствовала облегчение, всё вдруг подёрнулось мраком, и она повисла на его плечах, едва сохраняя равновесие.

        Он приподнял её, и теперь она находилась чуть выше его, и чтобы не упасть, обняла его за голову двумя руками. Его кудри были так воздушны и невесомы на ощупь, но так при этом плотно густы, что она зарылась в них сначала руками, а потом и лицом, щекоча себе нос, лоб, щёки, вдыхая их, задыхаясь от их густоты.

       Дэвид ходил по ней руками, телом, губами. Она так сильно чувствовала его, что от каждого прикосновения немел мозг. Чтобы выжить, она вбирала ртом воздух и тут же отдавала его назад, выдохом и стоном. Натужно соображая, она не могла разобрать, что именно он делал. Он касался её не грубо, но словно бы оставлял ожог на месте прикосновения. Всё её тело стало единой жаждущей тканью, которая уже не просила любви, а требовала её. Дрожащей рукой он срывал петли с её платья, обнажая беззащитную грудь. Всей своей тяжестью он вдавил её в стену, но эта тяжесть была желанна для неё.

       Они не боялись ошибиться, потому что доверялись внутренним ощущениям. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый вздох были продиктованы жизненной необходимостью. Между ними не осталось ничего постыдного или запретного. Ощущая тяжесть каждого глотка воздуха, резкий запах двух сплетённых тел, твёрдость плоти и слабость духа. Содрогаясь от непреодолимого желания, они вместе уносились в небеса. В их страсти не было ни пошлости, ни киношной слащавости. Ничего лишнего. Это был ни процесс, это было состояние...


                *  *  *



      Дэвид пробудился от того, что Кора заботливо укрыла его пледом. Он потёр затёкшую шею, припоминая в какой именно момент погрузился в сон.

— Прости, я не хотела тебя будить, - нежно улыбнулась она.
— Да ничего, я ждал тебя с работы и сам не заметил, как задремал. Спать в кресле было не лучшей идеей, - потягиваясь ответил он.
— Так ты меня ждал?
— Конечно. Я всегда тебя жду.
— Но сегодня особенно?..
— Вроде того. Хотел рассказать, как удачно я сходил в кино. Да, кстати, я тебе сегодня изменял, - горделиво заметил он.   
— Ну, и как она? Лучше меня?.. - её искристый, подшитый бархатом голос ласкал Дэвиду слух.
— Я люблю вас обеих! - рассмеялся он.
— Будешь хорошо себя вести, в следующий понедельник повторим, - заговорчески произнесла Кора.
— Обещаю вести себя очень плохо...










                chermen  van  badov