Моя личная Вселенная

             Я торчал на троллейбусной остановке. Изгой, которого выгнали из клана, одарив напоследок «подарком». Они даже не послали за мной убийц, и так сдохну. А голова и впрямь уже готова была лопнуть от мыслей людишек. И ни одной дельной. Все только о себе. Бабулька думает о том, как ей прожить на остаток пенсии, семеня домой из аптеки.  Мамаша злится на сына, что заболел и ей теперь не оплатят дни. Дедок слева задумал глупость – потребовать с внука-студента алименты, пусть содержит. Хотелось плюнуть и не думать о этой мерзости. Сколько самому осталось? И сколько я так протяну? А солнца нет уже неделю, и неделю меня держали на голодном пайке в подвале. Хватит ли мне силы не сойти с ума? «Дятлы» не переставая, стучали по вискам уже третью неделю, с тех пор, как магистр наложил проклятье. Три недели я не пополнял запас энергии. Мне оставалось только одно, передвигаться по большому городу, останавливаясь только у солярия, в котором, оттягивая свой конец, запасался суррогатом солнца.

Подошел автобус, и толпа хлынула из него, а часть людей, стоящих рядом, вошла в машину. Я поколебался и остался  на месте, мне было все равно куда ехать. Зарыться в нору было еще хуже. Сдохнуть в одиночестве еще страшнее, лучше уж на людях, чем гнить где-то. Троллейбус пришел почти следом, салон был пустой и я вошел. В самом его конце, где всегда много пассажиров, было пусто и можно немного передохнуть, совсем чуть-чуть. Но и тут гул голосов преследовал меня, один отчаявшийся, безысходный и я невольно стал разыскивать того, кто в унисон со мной трепетал от одиночества.

Она стояла у окна, вцепившись в поручень двумя руками. Отсюда я видел только уголок глаза с пушистыми ресницами и щеку. И я впустил ее мысли в себя. «Кому я нужна? Дети выросли. Муж не обращает внимания. Уходить некуда, на мою зарплату не снять даже уголок в коммуналке. Болтаться по вокзалам? Сколько протяну зимой? Может так и лучше? Ненужный, выброшенный кусок, отработанный материал. А хочется, чтобы и меня любили и кофе в постель и поцелуи, и нежности», - из уголка глаза скатилась слеза. Она достала платочек из кармашка и вытерла ее. Минут пять мыслей не было никаких, словно отключили их. Она, как робот, смотрела в грязное стекло салона. И тут, как услышала мои мысли: «Кукла, заводной Буратино, обслужила и пошла вон. Ни нежности, ни слова благодарности. Одни попреки – все не так. Есть ли смысл в этой жизни?» - и она опять замолчала. Странно, но я не слышал ее мыслей, словно и, правда, как компьютер, который выключили, чтобы поставить на зарядку. И тогда вспомнил свою жизнь: что в ней было хорошего за прошедшие сотни лет? Вереница любовников и любовниц, которым я был не интересен, а если был, то только для достижения своих личных целей? Что в ней такого, что может запомниться сейчас, на пороге вечности? Что я могу вспомнить в последнюю минуту или кого? Одиночество, такое же безысходное, как и у той женщины у окна. Ни сказать кому-то спасибо, не оставить что-то на память…

Вагон потихоньку заполнялся людьми, а женщина все  смотрела в окно, как будто была не тут, а в другом измерении. Какой-то мужик бесцеремонно толкнул ее и она, словно очнувшись ото сна, встряхнув свое наваждение, пошла к выходу. Я двинулся следом, а что мне терять? Меня вело какое-то наитие, казалось, что, если вот сейчас, сию минуту, я не пойду за ней, случится что-то такое, о чем потом буду очень сожалеть. И пошел, как марионетка на веревочке, послушно выйдя из салона, но оставаясь в стороне. Я наблюдал, и о, чудо! Все голоса в моей голове притихли, как будто тоже чего-то ждали. А женщина стояла чуть впереди меня у самого края тротуара, словно ждала. По дороге мимо пробегали легковушки, чуть дальше, в стороне, шел общественный транспорт. Загорелся зеленый и все, кто притормаживал, набирая обороты, старались быстро проехать перекресток.  Трейлер шел у самого края дороги, увеличивая скорость, с надеждой проскочить на зеленый. И тут она сделала шаг… Если бы моя нечеловеческая реакция, лежать бы ей под колесами трейлера, но я успел, подхватил и в доли секунды вернулся на тротуар. Водила запоздало тормозил, визжа колодками, которые наверняка уже дымились. А я крепко держал ее. Она, вцепившись в меня обоими руками и уткнувшись в мое пальто, рыдала, запоздало сообразив, ЧТО могла сделать секунду назад. Прижав ее голову, успокаивающе поглаживал, чувствуя тепло человеческого тела и радость от того, что не произошло непоправимого.

Она затихла, а потом отошла от меня на шаг и подняла голову. Глаза у нее были цвета листвы в сумерках – темно-зеленые, четко очерчены красивые губы.

- Спасибо, - почти беззвучно прошептала она.

А я смотрел на эти такие соблазнительные губы и понял одно, что не смогу ее отпустить! И тогда я нагнулся и поцеловал, нежно, как мог, от своего наболевшего одинокого сердца. И она поняла меня, ответила.

- Придурки, - орал водила, высунувшись из окна кабины.

А мы стояли и целовались, и не было дело до его злости и всего мира, что проходил рядом и, в то же время, так далеко от нас.

Да, мы немного сумасшедшие и уже много лет больны друг другом. И каждый раз, засыпая рядом, притянув такое горячее тело к себе, я думаю, что вот оно, счастье, то самое, которое я поймал у колес трейлера, то самое, которое делает нас такими сильными и могущественными, несмотря на многие неудачи и препятствия. То самое, что сдвигает горы и воздвигает непобедимые крепости, от которого сносит крышу, только от поцелуя, и, которое делает нас людьми. Это невообразимое чувство, наполняет всю душу и окрыляет, и возносит так высоко, как может вознести только Любовь. И даже, когда я признался ей, кто я на самом деле и какой я монстр, она, пожав плечами, сказала:

- Ну, и что? Значит, и я чудовище тоже!

Мое наваждение! Моя личная Вселенная! Она, как и прежде, занимает все мои мысли, чувства и дает мне силы. И мое проклятье ушло, я больше не слышу гула голосов в своей голове, мне не стучат по вискам чужие мысли. Я свободен и жив, но я не один, и никогда теперь не буду один. А моя Муза, моя Звезда, сидит за компьютером и строчит новый рассказ.

- Какой по счету? – спрашиваю ее. – Ты же их не публикуешь.

- У меня есть благодарный читатель – ты! – и пальчики проворно забегали по клавиатуре.

Улыбаюсь. Моя личная Вселенная права, я благодарный читатель и пусть она думает, что один. И тогда я нажал на кнопку «Опубликовать».