Плетень

               
                ПЛЕТЕНЬ

И, голову вздымая выше,
Не то за рощей - за холмоём
Я снова чью-то песню слышу
       Про отчий край и отчий дом

      С. А. Есенин    

.Склоны гор, покрытые густым ковром молодой зеленой травой, покрытой серебряной росой заиграли новыми красками, когда из-за горизонта показались первые языки пламени разгорающегося костерка. Бирюзовый небосклон окрасился алым светом занимающейся зари. Серая дымка, покрывающая долину, медленно растворилась, уступая место золотистым стрелам, которые стремительно обрушились на зеленеющие луга долины. Река, текущая с гор веселым журчаньем встречала новый день, бурными потоками ринувшись вниз вслед за солнечными лучами.
Заур как всегда проснулся вместе с восходом и умывшись холодной родниковой водой одел штаны и свою заплатанную рубаху.
Дома остались его недавно овдовевшая дочь Фатима и ее шестилетний сын его внук Казбек. Дочь скоро встанет и начнет прибираться в доме и во дворе. Ему не хотелось тревожить их и будить ее перед началом дня. Поэтому он старался одеваться без лишнего шума.
Уже выходя из дома, он на всякий случай взял с собой добротный кафтан который уже много лет надежно служил ему, укрывая от горных колючих ветров и прихватил стоящий у двери потертый пастуший посох.
Заур тихо скрипнув калиткой, не спеша направился по петляющей тропинке к большому пастбищу, на котором уже вторую неделю паслись, лениво перебирая сочную траву четыре сотни овцематок. Половина, из них совсем недавно окотились и теперь их ягнята бегали за ними, постоянно выклянчивая новую порцию молока.
Скоро нужно будет перегонять отару в соседний загон, там уже поднялась свежая трава – подумал Заур, осматривая с вершины холма  прежнее пастбище.
Пятеро крупных, матерых овчарок  больше похожих на волков до этого спокойно бродивших вдоль ограды едва завидев Заура, тут же бросились ему на встречу, весело виляя хвостами, словно маленькие щенята. Пастух помнил, как каждого из этих пятерых грозных сторожей отпаивал овечьим молоком для того чтобы не ослабели в их лапах еще хрупкие кости и суставы. Но теперь эти огромные псы стали его верными помощниками  и       надежными охранниками общинной отары, которую Зауру доверили аульчане.
Он погладил собак и двинулся дальше к пустующему загону, который с одной стороны проходил по реке, с другой шел вдоль дороги, а еще с двух его окружал лес. Загон не был таким уж большим. Но его ограду побитую градом проеденную грызунами, а частью просто обвалившуюся нужно было отремонтировать и как можно скорее. Заур шел  вдоль границ пастбища и осматривал плетень, который во многих местах очень сильно прохудился. Поэтому он не стал откладывать это дело. Оказавшись на берегу реки, пастух достал нож и стал нарезать ивовую лозу, которой удобно будет  залатать ограду. Он аккуратно проверял лозу на гибкость, каждую из них загибая на пальце. Когда получилась внушительная охапка, Заур перенес ее ближе к пастбищу и принялся за дело. Его пальцы сами делали всю работу, умело и ловко продевая лозу меж кольев, накрепко связывая их.
Он трудился, не отрываясь, лишь изредка останавливался, чтобы осмотреть сделанную работу, при этом каждый раз одобрительно цокая. Заливистые трели птиц раздавались со всех сторон их звонкие мелодии, для Заура они были самой лучшей музыкой. Довольно долгое время он работал не покладая рук, ничего не замечая, что происходило кругом. И лишь когда овчарки тихо зарычали, направив свои чуткие носы в сторону убегающей за горизонт тропинки, которая протянулась вдоль холмов Заур наконец обратил на них внимание и прикрывая от солнца рукой глаза посмотрел на тропинку.   
С ближайшего холма к ним медленно приближался всадник. Заур сразу же понял, что этот человек прибыл из дальних земель по его манере держаться в седле и по яркому  восточному платью. Пастух успокоил собак сердитым окриком и сделал несколько шагов навстречу иноземцу. Тот заметил Заура и когда подъехал достаточно близко что они могли разглядеть друг друга спешился и взяв своего коня под уздцы поприветствовал Заура.
- Салам алейкум почтенный.
- Алейкум вассалам – ответил ему пастух, внимательно всматриваясь в лицо незнакомца, ему показалось, что он узнает эти резкие черты лица.
- Мое имя Мурадин я из рода Тхагапсо. Я недавно прибыл из Стамбула, ищу свою родню. Мне сказали, что вы знаете, где они могут быть?
- Я хорошо знал твоего дядю Али – Заур сел на пенек, начиная вспоминать – он жил в соседнем ауле, который находился недалеко отсюда. Но когда четыре года назад закончилась война, он собрал все самое ценное и вместе со своей семьей ушел на побережье чтобы отправиться в Турцию. Османские паши обещали, что там все черкесы, получат кров и покровительство султана. Конечно, мы понимали, что не всем их словам нужно верить, но мало кто надеялся, что здесь мы сможем жить мирно так же как и раньше.
Мне рассказали, потом что турки требовали плату и не хотели пускать на корабли тех, у кого не было достаточно серебра. Говорят, твой дядя отдал все деньги что накопил. Я очень надеялся что ему все же удалось достичь того берега потому что я его больше никогда не видел. Но раз ты здесь и разыскиваешь его, то мне очень жаль, значит, ты не встретил его в Турции. 
Мурадин привязал поводья к дереву стоящему рядом он слушал Заура но никак не мог услышать его. Он видел, что было в Турции с его соплеменниками. Он помнил, как османы обошлись с ними, оставив целые семьи умирать на каменном пустынном берегу. И теперь после слов пастуха все эти картины всплыли у него перед глазами.
Его прадеды были мамлюками и всегда были в почете у всех Султанов. От поступи коней его храбрых предков  дрожала вся Европа, прячась за каменными стенами своих замков. Даже сам Сулейман Великий с большим уважением относился к бесстрашным воинам, которые были всегда ему верны. Он сам верой и правдой служил турецкому султану и ради него проливал кровь врага, а бывало что и свою.
Наконец долгая и жестокая Кавказская война кончилась и теперь он прибыл сюда в надежде разыскать близких. Он безуспешно и долго искал их на другом берегу Черного моря. И здесь безвозвратно оборвалась последняя нить. Теперь он не знал, что ему делать. Он стоял на своей родной земле, но зачем он явился сюда, если больше его ничего не связывает с этим краем?
Мурадин взял лозу и протянув ее меж кольев укрепил в ограде. Потом взял следующую и еще одну. Он продолжал вязать, не останавливаясь ни на миг. Руки, привыкшие лишь к рукояти ружья и шашки, теперь осваивали новые движения, которые требовали кропотливости и сноровки.
Ком горечи застрявший в горле сжал его железной хваткой как ошейник прикованного к цепи раба. И он больше ни о чем не хотел думать, ему хотелось только продолжать эту работу. Он не мог останавливаться, иначе тогда все потеряет всякий смысл.
Заур молча, наблюдал за всеми действиями молодого человека и понимая что не следует сейчас его тревожить тихо поднялся и отправился к речке чтобы нарезать побольше лозы.
Солнце уже поднялось к зениту и жаркий зной медленно опустился на землю. Легкий ветерок лишь изредка давал о себе знать, словно он тоже прятался от разразившегося пекла.
Когда Заур принес третью охапку прутьев, Мурадин, наконец, остановился, он сел на траву и опустил голову. Пастух не говоря ни слова, присел рядом.
Ни сосчитать через, сколько сражений прошел прибывший с другого берега молодой воин служивший султану. И ни разу не дрогнуло его сердца, а рука его всегда была тверда. Но сейчас, когда он обрел землю, к которой  всегда стремился,  стало казаться, что он потерял ее.
- Я должен вернуться на побережье – хрипло промолвил Мурадин.
- Понимаю тебя. Спасибо что помог починить плетень. Без тебя я бы еще дня два провозился. А теперь к вечеру закончу, и можно будет запускать на пастбище отару. Благодарю за помощь и всей душой соболезную тебе, пусть Аллах облегчит твое горе. Но прошу задержись немного раздели скромный ужин со стариком.
Овчарки до этого спокойно сидевшие возле ног пастуха вдруг начали переглядываться и завиляли хвостами. Через мгновение на тропинке со стороны дома появилась Фатима. Она вела за руку сына, а в другой руке несла небольшую корзину с обедом для Заура. 
Пастух, едва заметно улыбнувшись себе под нос, снова принялся неторопливо  латать плетень. Мурадин встал и когда Фатима с Казбеком подошли ближе поздоровался.
- Доброго дня  – сказал он все тем же хриплым голосом.
- Доченька это Мурадин помнишь, я тебе рассказывал о наших соседях?
- И вам доброго дня. А я Фатима дочка вот этого почтенного аксакала, который забыл прийти на обед домой. Мой муж мог бы много рассказать о храбрых сыновьях из вашего рода. Но Аллах забрал к себе моего Анзора  – она тут же, на траве разостлала скатерть и выложила на нее свежий сыр и еще горячий хлеб, несколько крупных кусков жареной баранины и немного овощей. - Вы верно еще не ели сегодня? Садитесь, поешьте вместе с моим отцом уважаемый, сегодня не будем говорить о грустном. Солнце светит, ветер дует не нужно печалиться. Аллах услышит наши молитвы о тех, кого мы любили – сказала она, поставив в тень дерева кувшин с кислым молоком. Ее спокойный ровный голос был, словно радуга после дождя, которая пробивает себе путь сквозь хмурые тучи.  – Расскажите, что интересного вы услышали, добираясь сюда. К нам редко заходят гости. Мы тут втроем уже почти целый год никого не видели кроме соседних пастухов. Казбек никогда не встречал такого красивого заморского платья как у вас.
Внук Заура, не отрываясь, смотрел на незнакомого человека, который был так странно одет. Мурадин порывшись в седельной сумке, достал оттуда книгу и протянул ее Казбеку.
- Это сказки Шехерезады позже я прочту тебе легенду о “Багдадском воре”.
Потомок мамлюков подошел к речке и опустившись на колени чтобы помыть руки вдруг заметил что все еще сжимает один из прутьев которыми вязал плетень. Он разжал пальцы и ивовая лоза, нырнув в воду, исчезла в водовороте, чтобы затем вновь вынырнуть за ближайшим поворотом.