Записки записчика. Абсурд

     Жизнь такая штука. Иногда она напоминает какой-нибудь полупустой жутко андеграундный клуб на техно вечеринке, где диджей, с видом, пытающимся скрыть ансамбль эмоций с диссонансами ненастроенных струнных от совершенно беспонтового мероприятия, временами переходящих в вялый ритм безразличной безучастности, под аккомпанементом бодрой профессиональной заинтересованности (или может быть это обычное выражение лица диджея в полупустом жутко андеграундном клубе на техно вечеринке). Совершенно не понятно, в каком контуре кармы произошёл сбой, что ты здесь оказался. Из этой массы искренне веселящегося народа, обязательно вынырнет какой-нибудь не очень близкий знакомый (знающий о тебе что-то лишь понаслышке) с подкрученными усами, самодовольной улыбкой (которая является неотъемлемым атрибутом подкрученных усов и идёт строго с ними в комплекте) и бокалом почти допитого пива, чувствующий себя, как видно, в такой обстановке - как рыба в воде, которая ещё не успела закипеть (к слову, она не закипит никогда, потому что максимум в этой воде - 96 градусов, и хватит их лишь для высокогорной местности с разрежённым воздухом). Он начнёт тебе рассказывать о каком-то общечеловеческом долге, о каких-то общепринятых канонах и вещах, с которыми знаком так же, как и с тобой - понаслышке. После долгих блужданий вокруг да около и достигнув необходимого градуса опьянения, как бы разрешающего уже немного больше, чем минуту назад, он всё-таки осмеливается сказать что, ты занимаешься говном. Но поскольку градус настоящего опьянения ещё не позволяет ему назвать говном самого тебя, хотя к этому всё идёт (когда человек говорит о канонах, он придерживается их во всём: рано говорить - значит рано), в разговоре возникает неловкая пауза, во время которой ты думаешь: "Зачем я вообще ввязался в этот бессмысленный разговор, начинавшийся, казалось, подозрительно по-дружески забавно?". Лишь на следующий день, когда жизнь уже снова влилась в обычное русло, вспомнив эту ситуацию, начинаешь осознавать всю её абсурдность.