Цари и атаманы - наступление на Дон

               
        НАСТУПЛЕНИЕ НИКОНИАНСТВА И КОЛОНИЗАЦИИ НА ДОН

                1672
1. В Посольском приказе расспрашивают атамана  Фрола  Минаева  о городках на Дону, их расстоянии друг от друга и от Воронежа.

Комментарий. Наученные горьким опытом разинщины, московские власти  пытаются составить хоть какое-то представление о  географии и народонаселении  опекаемого ими и столь опасного Поля.
А что касается  Фрола Минаева, то его прибытие в Москву в качестве атамана посольской станицы свидетельствует о высокой прозорливости  Фрола, очень быстро и дальновидно переориентировавшегося с разинского воровства на верноподданную службу московским властям  совместно  с   верхушкой черкасских старшин.

2.  30 мая - Рождение в семье царя Алексея Михайловича Романова сына Петра.
3. Основание  (с ведома войска донского) старцем Иовом Тимофеевым старообрядческой пустыни и часовни (впоследствие была преобразована в церковь) на реке Чир в  50 верстах от  ее впадения в Дон.

Комментарий. Несмотря на потакание Москве в распространении никонианства на Дону, верхушка казачества, будучи далеко не однородной.  исподволь потворствует и укоренению здесь старой обрядности, принимая приходящих на Дон старообрядцев и разрешая им без ограничений исповедывать свою веру.

                1674
1. Московские власти 1 февраля  расспрашивают бывшего войскового атамана Корнила Яковлева и станичного атамана Ивана Семенова о городках на Дону и Хопре.

Комментарий. Как видно, московские власти всерьез занялись изучением донского казачества, о котором имели весьма скудные сведения.

2. Любим Григорьев – казак, продает в Москве грузинскому князю Хохону
Романовичу     плененную татарку (Мат. По ист. рус.- груз. отнош., III, Тбилиси, 1979,
стр. 208).

Комментарий. Не исключено, что этот человек принадлежал к фамилии Зерщиковых, так как он идентифицируется с упомянутым выше (1666г.) Любимом Зерщиком.  Он, возможно, являлся родным братом Ильи Григорьевича Зерщикова (см. далее), судьба которого является одним из объектов настоящего исследования.
Обращает на себя внимание то  обстоятельство, что эти представители фамилии  Зерщиковых не фигурируют среди как приверженцев, так и среди  противников Москвы, а также и среди так  называемых «воров». По-видимому, они придерживались нейтральной ориентации, избегая  экстремистских настроений и действий.

                1675

1. В феврале отряд   Тамбовского воеводы под началом боярского сына Василия Клокова учинил розыск беглых раскольников по реке Медведице. Раскольничий городок найден не был, но вернувшийся из розыска отряд захватил  «4 женки и 12 девок, трех же взятых мужиков отбили у них по дороге Донские казаки» (Дружинин, 1889, стр.91).

Комментарий.  Этот факт обращает на себя внимание тем, что  в казаках оставался самым сильным мотивом поведения принцип «с Дона выдачи нет». Этот принцип был для казаков превыше  требований Москвы  выдавать ей  раскольников. Старообрядчество не было для казаков преступлением: вора Разина можно было отдать Москве, а старообрядцев – нет!

2. «10 июля… атаман Яков Данилов в расспросныхЪ речахЪ заявилЪ, что «в Черкаскомъ, в Скородуме и Прибыломъ городкахъ, кроме верхнихъ городков, будетъ казаковъ с 3, 000 и больше,  а какъ изъ верхнихъ городковъ казаки в Черкаской прибудутъ и всехъ казакоъ будетъ за 30, 000 и больше» (Дружинин, 1889, стр.59-60).

Комментарий. Пополнение информации о донском казачестве продолжается, значит проблема эта всерьез овладела московитами.

                1676
1. 22 января  - разгром  московскими властями восставших старообрядцев в Соловецком монастыре.
2. 30 января - смерть царя Алексея Михайловича. На царство избирается  его сын от первого брака  Федор.

Комментарий. Длительная осада монастыря и героическая защита староверами своих прав возымели огромное нравственное возействие на население России. Защитники воспринимались как мученики, царские воинство  как насильники и мучители, а смерть Алексея Михайловича как справедливое возмездие за неправое дело. И, тем не менее, нравственный облик умершего царя примирил русский народ с ним, получившим от народа прозвище «Тишайший». В этом, по-видимому,  сказывается и христианское смирение, и великодушие русского народа, сумевшего в данном случае отсеять зерна от плевел.

3. Прибытие на Дон головы московских стрельцов Федора Мещерякова для приведения к присяге казаков на верность  царю Федору Алексеевичу. Ему было поручено также тайно составить подробную роспись всем казачьим городкам с поименным указанием  лиц мужского пола не только в городках в целом, но и в куренях, «а рекам и городкам учинить чертеж».

Комментарий. Как выясняется из приводимых сведений, в Москве не было даже карты на Донскую область, и необходимость в ней стала для властей очевидной. Необходимы были также и более детальные сведения о числе и размещении на Дону лиц мужского пола, то есть казаков, способных носить оружие. За этим усматриваются далеко идущие планы московских властей относительно донского казачества и  занимаемой им территории.

4. На Дону выше впадения Хопра в лесу  старообрядческий поп Савелий с двумя чернецами построили маленькую пустынь. Чернецы, рассорившись с товарищем,  ушли в Черкасск и выдали войсковому атаману Михаилу Самаренину попа Савелия потому, что он  «за великого государя Бога не молил и им запрещал молить» (Дружинин, 1889, стр.79;)). По приказанию атамана попа привезли в Черкасск и сожгли.

Комментарий.  Событие это стало первым знаком начавшегося расслоения казачества на промосковское меньшинство и огромное большинство, верное традиционным казачьим принципам духовной и  гражданской  жизни.  В отличие от вышеописанного освобождения казаками захваченных московитами староверов оно иллюстрирует принципиально иную позицию по отношению к староверам черкасской власти и простых казаков. Старшина и атаманство в большинстве своем следовало указаниям Москвы. Для казачьей верхушки  вопросы религии, то есть совести, перед политикой и материальными интересами были отнюдь не главными. Между тем у основной массы казачества соблюдение сложившихся правил поведения и веры оставались главными критериями правды и неправды, добра и зла.
Чернецы, предавшие Савелия, сделали это, скорее всего, не по идейным соображениям, а по бытовой ссоре со своим товарищем и из мести ему (Дружинин, 1889, стр. 109; Соловьев,1962, VII, стр.241).

5. Григорий Петров – назван среди знатных старшин в Черкасском. (Дружинин, 1889, С.29).

Комментарий. Предполаю, что Григорий Петров мог быть отцом Ильи Григорьевича  и Любима Григорьевича Зерщиковых. Илье Григорьевичу в это время могло быть 25±5 лет, а Григорию Петрову ; 50±5 лет, который в следующем году удостаивается чести возглавить зимовую станицу в Москву., что обычно поручалось лишь бывшим войсковым атаманам и очень уважаемым старшинам.               

                1677
Григорий Петров – атаман зимовой станицы (Дружинин, 1889, стр. .29 ).   

 Комментарий. Напомню, что «зимовая станица» донских казаков это самое представительное (до 100 человек) посольство казаков, отправляемая к царю за царским годовым жалованием и довольствием (порох, свинец, селитра, хлеб, вино и др.) и подарками. В ее состав включались самые храбрые, уважаемые и достойные граждане Дона. Станица находилась в Москве три месяца (плюс два месяца на путь туда и обратно), пользовалась  особыми почестями, льготами и полным обеспечением во все  время посольства. На Дон станица возвращалась по весне, часть пути на стругах, когда река  вскрывалась ото льда. А в Черкасске станицу встречали торжественно и празднично с ружейной и пущечной пальбой и гулянием.

                1678
На реке Цимле основывает пустынь поп Пафнутий, известный как активный сторонник старообрядчества.
                1679
Григорий Петров -  полковник при войсковом атамане Корниле Яковлеве во главе 3000  войска донских казаков. (Дружинин, 1889, стр. 33). Этот поход против турок и татар подробно описывает В.Д.Сухоруков. В его описании Григорий Петров назван старшиной (Сухоруков, 2005, кн. вторая, стр. 138).

Комментарий. Как видим, Григорий Петров часто упоминается в исторических документах. Это явное свидетельство его солидного «веса» в донском обществе, и проявляет он себя как на хозяйственной, политической, так и на военной стезе. Не удивительно, что и его предполагаемые сыновья (Любим и Илья) тоже довольно быстро выделились из общей казачьей массы.

                1680
1. Смерть старца Иова в Чирской пустыни. Число иноков в ней достигало   20, а бельцов -30 (иноки – монахи, бельцы – миряне в монастыре, готовящиеся к принятию монашества). Ее строителем стал инок Макарий. К этому времени пустынь разраслась, в 2 км от нее появилась женская обитель. Эта пустынь стала центром  старообрядчества и раскола на Дону.
2. Известно о существовании двух старообрядческих пустыней на реке Белая Калитва  с числом пустынников более 40. 


Комментарий. Старообрядчество на Дону укрепляется путем создания, распространения  и укрупнения монашеских пустыней – подобий мелких монастырей. Это центры поддержания и религиозного просвещения казачества по старым исконным правилам  христианской веры

                1681
1. Сожжение протопопа  Аввакума с приспешниками  в Пустозерске.
2. Ноябрь. На состоявшемся соборе по настоянию царя «был впервые принят принцип отыскивания раскольников, и это вменялось в обязанность светским и духовным властям».
                1682
1. 27 апреля - смерть царя Федора Алексеевича. Она  вызвала резкое обострение борьбы за престол между  партиями, сгруппировавшимися вокруг родственников  первой и второй жен Алексея Михайловича,  то есть Милославскими  и Нарышкиными.
 2. 15 – 17 мая  произошло восстание стрельцов, ставших на сторону Милославских.   
Среди стрельцов было много старообрядцев и наиболее ревнительным из них был их начальник князь Хованский. Они обратились с челобитною в правительство с просьбой восстановить древнее благочестие. Это сопровождалось учиненными ими беспорядками в Москве. В результате мятеж был подавлен, Хованский казнен вместе с сыном.
 3.  26 мая  - избрание царями   Ивана и Петра, но за  «слабостью здоровья одного и малолетства» другого 29 мая правительницей была    провозглашена их сестра царевна  Софья.

Комментарий.  Наилучшим образом   обстановка воцарения молодых царевичей и формирование психологического облика будущего российского императора характеризуется следующими материалами:
 «Важно, что Петр I рос в ненависти к тем людям, которые совершили на глазах его, десятилетнего мальчика, переворот и убили его родственников в мае 1682 года. От матери, родных он впитал жгучую ненависть к стрельцам, Софье, которые лишили семью Нарышкиных влияния, привилегий, а его самого – реальной власти. Но в этой ненависти он пошел дальше. С годами он перенес ее с конкретных людей на весь мир старой Руси с ее традициями, обычаями, предрассудками. Молодой Петр боялся своего будущего. Оно, в принципе, ничего хорошего не сулило ему – неопытному «полуопальному» царю без армии, финансов, поддержки большинства бояр и дворян, а также церкви. Он фактически был в руках своих врагов. Поэтому ненависть, страх за свою жизнь и политическое будущее во многом повлияли на поведение Петра I, сказывались на его мыслях о Москве, Кремле, традиционной России, ее деятелях. Можно сказать, что именно ненависть Петра к России Софьи, Милославских, стрельцов, старой Москвы с ее тупичками, проулками и закоулками, где его мог поджидать наемный убийца, стала неосознанным (а порой и вполне осознанным) стимулом, причиной реформ, которые потрясли Россию» (цитирую по. http://rudocs.exdat.com/docs/index-76312.html?page=4#3449455, Евгений Викторович Анисимов).
                «В своем, еще незрелом уме Петр путал бородатых стрельцов и церемониал кремлевских покоев, обычаи царского двора и его благолепие, то есть все, что как бы олицетворяло собой порядки, породившие и страшное 15 мая 1682 года и ненавистную Софию и ее «ближних бояр», со всеми сложным и многообразным укладом русской национальной жизни. Возненавидев стрельцов и бояр, он возненавидел и среду, их породившую, и обстановку, их окружавшую. Увидев язвы на теле Московского государства, обратив внимание на бесчисленные недостатки (положим не на такие уж бесчисленные. — Б. Б.) русской действительности, он начал отворачиваться от нее. Раздраженный Москвой, он повернулся лицом к иноземному Кокую, подчас слишком опрометчиво решая спор запада и Руси в пользу первого, слишком неразборчиво заимствуя у Запада на ряду с полезным, ненужное для Руси». (цитирую по http://www.rus-sky.com/history/library/petr#IV., Борис Платонович Башилов).

               
                1683
1. Приехал и построил себе пустынь с разрешения  войска поп старообрядческого толка Феодосий в лесу у устья Старого Дона в одном дне пути от Романовского городка.
2. В июне явились в Чирскую пустынь трое староверов с фальшивым письмом от царя Ивана Алексеевича, адресованным войсковому  атаману Ивану Семенову с призывом казаков в Москву на помощь царю в его борьбе с боярами. Письмо содержало «непристойные слова про св. патриарха и про властей о расколах и о новоисправленных книгах» (Дружинин, 1889, стр. 111). В пустыне этому посланию не поверили, и пришельцы отправились вниз по Дону по казачьим городкам.
В августе они появились в Черкасске, где письмо было обнародовано на Войсковом круге. Оно сильно взволновало казаков. Началось брожение с призывами идти на Москву.
Положение стабилизировалось после выяснения подлинных авторов подложного письма. Ими якобы оказались жившие в устье реки Медведицы беглый стрелец Костка и некий Куземка Косой. Посланцев, доставивших письмо на Дон, казаки не позволили выдавать Москве и наказывать, а относительно его авторов велели провести дознание.
Костка и Куземка  впоследствии были пойманы, первый сознался,  принял вину на себя и был отправлен в Москву, где и был казнен вместе с выявленными у него под пытками истинными авторами письма. Ими оказались «Москвитин, церковный раскольщик, Басманной слободы тяглец Васька Симонов с товарищем своим Савкою Яковлевым Грешным» (Дружинин, 1889, стр. 119).

Комментарий. Относительно событий на этом Войсковом круге в исторических  исследованиях содержатся толкования, противоречащие, по моему мнению, приведенным в этих же документах фактам.
Так,  факты состоят в том, что  75  допрошенных казаков-староверов  плюс все население Средней станицы (одна из станиц Черкасского, состоящего из пяти станиц внутри крепостного вала, с населением не менее10 -20 казаков в каждой), то есть около 100 человек единодушно утверждали, что «первое постановление круга служить по старым книгам состоялось при Иване Семенове, который, с войскового ведома, несколько лет назад, велел собрать все новые книги и, запечатав, поставить под церковь в Черкасске, где они и сгорели во время пожара, осенью 1687 года»(Дружинин, 1889, стр.249). Это, так сказать, истина в первой инстанции. Относительно нее В.Г.Дружинин заключает: «Московские следователи хотя и поставили на первом плане вопрос о круге при Иване Семенове, но собранные из сказок сведения заставили их оставить этот вопрос совершенно в стороне, как выяснившийся  в смысле показаний, данных обвинителями» Что же это за показания, данные обвинителями?
Это показания казака не раскольника Фомы Голодного и протопопа Василия Иванова Шевалдина, которые говорили либо лишь о событиях 1687 года, либо подтверждали  сведения о распоряжении Иваном Семеновым о выносе новых книг из церкви в 1683 году: «Иван де Семенов убояся их многого крику, те книги велел из церкви вынесть, и запечатал и атаманство сдал» (там же, стр.256). Такое же подтверждение прозвучало и из уст раскаявшегося казака-старовера Ивана Сапожника: « Обратим внимание на то, что Ивашка Сапожник утверждал, как слух, что постановление о служении по старым книгам было при Иване Семенове» (там же, стр.257). А что касается Ивана Рабынина, то он говорил лишь о событиях 1687 года. И вот в полном противоречии со всем этим В.Г.Дружинин делает вывод: «Таким образом, приходится признать показание раскольников об установлении при Иване Семенове службы на Дону по старым книгам ложным…В пользу этого решения вопроса говорят: 1) хронологическая неточность в показаниях раскольников о времени атаманства Ивана Семенова; 2) показания, содержащиеся в изветных письмах…;3) показания самих казаков-не раскольников; 4) повинные речи двух раскольников, близко стоявших к делу мятежа, и 5) общий ход событий, достаточно хорошо известный по документам и не допускающий возможности пропуска в них известий о столь важном событии»(там же, стр.259).
Рассмотрим эту аргументацию по пунктам:
1) хронологическая неточность о времени атаманства Ивана Семенова может свидетельствовать только лишь о состоянии памяти у казаков на даты, но не о таком ярком событии, как запрет служить по новым книгам и возвращение к старой вере;
 2) о показаниях, содержащихся в  изветных письмах – смотри далее материалы за 1688 год;
 3) и 4) показания казаков-не раскольников и повинные речи казаков-староверов либо подтверждают, либо не касаются факта возвращения к старой вере на круге при Иване Семенове в 1683 году – см. выше;
 5) это настолько туманный и ничем не аргументируемый тезис, что реакция на него может быть только одна – не убедителен.
Наконец, у С.М.Соловьева находим: «о том, что делалось в самом Черкасске, шел спор в Москве между двумя монахами, Савватием и Гавриилом. Савватий доносил, что в Черкасске сначала служили по новоисправным служебникам, а когда Гавриил начал в соборной церкви служить, то  выходил в круг к казакам и наговаривал, четвероконечный крест называл латинским; войско послушало, велели просвиры печатать по его воле осмиконечным крестом и велели служить по старому служебнику. Гавриил с пытки в расколе и ни в каком воровстве не винился, только говорил, что виноват, служил на Дону в соборной церкви по старому служебнику» (Соловьев,1962, стр. 430) – это по обсуждаемому нами вопросу. Но и этот довод В.Г.Дружинин отрицает вслед за Московским правительством на основании того, что после пытки Гавриил признается лишь в своей личной вине и якобы отрицает участие в этом деле войска, то есть все дело трактуется как личное Гавриилово, а Савватиево утверждение – ложным.      
Можно возразить такому заключению тем, что в признании Гавриила под пыткой не содержится  никакого отрицания, и можно лишь  восхищаться мучеником, не пошедшим на признательные показания против своих единоверцев. А  монах Савватий уподобился десяткам Черкасских жителей, так же как и он простодушно и правдиво поведовавших о былом.
Но еще более поражает воображение чудовищный фарс государственного судопроизводства и его идеологического обоснования и поддержки со стороны исторической науки, обслуживающей этот институт: беззастенчивое «доказательство» того, что, когда надо, белое можно изобразить черным, а черное – белым вопреки очевидным фактам. Прошедшие с этого эпизода столетия совсем не изменили государственный произвол в отношении к тем, кого оно посчитает своим врагом – все равно накажет и либо посадит, либо ликвидирует, а историческая наука все так же верно служит своему хозяину.             
Смятение в Черкасске, обнаружившее противоречие между староверами и сторонниками церковных новаций, проявилось с такой явной и открытой силой, по-видимому, впервые. Оно показало, что  верховодившие казаками черкасские старшины уже не в состоянии проводить свою промосковскую политику при  усилившемся сопротивлении  их противников. Казаки, бывшие либо староверами, либо сочувствующими им, обнаружили открытое заступничество за активно сопротивляющихся староверов, называемых раскольниками. Здесь явно проявилось слияние казачьих интересов: вольницы и староверия. И это приобрело всеобщий характер на Дону, в частности, и в том, что «многократные царские грамоты о разорении раскольничьих пустынь оставались на Дону без исполнения» (Дружинин, 1889, стр. 117). То есть, по существу, почти весь Дон  был старообрядческим, а индифферентная к религии часть населения  старообрядчеству симпатизировала.
Самыми активными борцами против этих настроений - попыток сохранить старые религиозные традиции и противодействовать московской политике были некоторые старшины во главе с популярным  атаманом Фролом Минаевым и его соратником Любимом Архиповым. Они всеми силами пытались погасить дух казачьего неповиновения и верности религиозным традициям, внушая московскому правительству представление об абсолютной верности всего Дона Москве. Между тем это было далеко не так.
Наиболее  уважаемым и выдающимся лидером старообрядчески настроенных казаков был Самойла Лаврентьевич Лаврентьев, неоднократно избиравшийся атаманом легких и зимовых станиц, участник многих походов казаков против татар и турок. Он не принял церковную реформу и оставался старообрядцем и активным сторонником и защитником казачьей автономии. Круг его ближайших сторонников состоял из таких известных донских старшин и казаков как  Кирей Матвеев Чюрносов,  Павел Чекунов,  Пахом Сергеев, Фома Севастьянов, Лев Белгородец. Религиозными вождями этого движения были старообрядческие попы Досифей, Евтихий, Феодосий и Самойла.

                1684
Появление  на Донце попа Феодосия, построившего пустынь с часовней на устье Айдара в четырех верстах от  Айдарской станицы.
                1685
1.Софья издает жесткий указ против старообрядцев, который по существу запрещает раскол: «12-ю статьями этого указа повелевается упорных раскольников, противящихся св. церкви и возлагающих на нее хулу, после троекратного допроса жечь в срубе; особенно немилосердно казнить тех, которые проповедуют самосожжение и перекрещивание;…кто тайно держится раскола, тех бить кнутом или ссылать в дальние города, укрывателей раскольников также бить кнутом…имущество наказываемых смертью или ссылкой раскольников…отбирать в казну. Закон этот имел громадные и печальные последствия.» (Плотников, 1892, стр.80 – 81).
2. В Чирской старообрядческой пустыни Макария сменил игумен Досифей, прославленный борец за чистоту старой веры, претерпевший гонения от никониан и скитания по  старообрядческим приютам. В следующем 1686 году число иноков в пустыни достигло 80, а число бельцов – 40.            
3. Пустынь попа Феодосия, что была построена у устья Старого Дона,  разраслась, в ней было уже человек 15, они построили часовню и Феодосий служил в ней «утрени, вечерни и молебны по–старому, а также принимал на дух приезжавших к нему казаков» (Дружинин, 1889, стр. 81)

Комментарий. Как отмечает В.Г.Дружинин, фактически по всему Дону к этому времени уже существовали пустыни-монастыри старообрядческого толка, являвшиеся центрами и проводниками старой веры, поддерживающими и насаждавшими ее принципы и обряды среди казачества  (Дружинин, 1889, стр. 67 –90).
«Отметив главные центры, в которых свили себе гнезда раскольники… укажем еще на старцев и попов, рассеянных по городкам и станицам, которые не имели своих пустынь, а жили среди казаков, или при станичных часовнях. Эти раскольники имели еще большее, нежели пустыни, значение в деле пропаганды…» (Дружинин, 1889, стр.82). Так например, с 1668 г. в Черкасске проповедывали старообрядчество попы Макарий и Иона, с 1680 г. в Сиротином и Голубом , а затем и в Черкасском поп Прокофий, с 1683 г. в Усть-Медвединском городке поп Иван, а в Черкасском поп Гаврила, с 1684 г. в Глазуновом городке старец Тихон, а на реке Теляузик старцы Ларион, Боголеп и Зиновий, с 1686 г. на Маныче поп Самойла.
Разумеется, перечисленными примерами не исчерпывается число священнослужителей и старцев, принадлежавших к старообрядчеству и занимавшихся его поддержанием и проповедыванием. Их роль в сохранении традиционного верования нельзя недооценивать. При этом, однако, не следует забывать и  о самих мирянах из числа репрессируемых в метрополии и подавшихся  на Дон приверженцев старой веры: «…едва ли не большее значение имело для развития и распространения раскола самое бегство раскольников из мирян, их колонизационное движение на окраины Московского государства: одним из таких убежищ был Дон со своими притоками, Хопром и Медведицей…» (Дружинин, 1889, стр.90).
Обстоятельства этого переселения  и взаимоотношений с местным населением описаны В.Г.Дружининым, использовавшим обширные летописные материалы:
«Поселившись на Дону, с целью снискать себе безопасное убежище, раскольники-духовные вскоре увидели, что, кроме желанного покоя, они обрели себе и весьма удобную ниву для насаждения своего учения. «Делателей» православных почти не было среди казаков, дела же было достаточно.
Без сомнения, дело пропаганды началось с присутствия казаков при богослужении, совершаемом попами, с исполнения этими последними самых необходимых для христианина треб,… так как других близко не было: приходилось ехать для этого в Черкасск, что, без сомнения, не могло не представлять некоторых затруднений; раскольничьи же попы, как мы видели, находились во многих местах по Дону, так что к ним естественнее всего было казакам и обращаться. Мы имеем некоторые сведения о том, что попы ездили по станицам для совершения треб…Во всех пустынях и часовнях попы совершали богослужения, венчали браки казаков, крестили их детей и совершали для них другие требы…Таким образом, шло постепенное совращение в раскол казаков, на которых, без сомнения, должна была производить сильное впечатление строгая жизнь раскольников-отшельников…
Кроме устной проповеди, пускали они в ход рассказы о казнях раскольников на Москве, об осаде Соловецкого монастыря и «свои письменные книги»…
Наконец, число приверженцев старой веры, мало-по-малу возрастало уже не только благодаря пропаганде попов, но и через посредство самих казаков в их обыденной жизни. Собираясь в куренях, грамотные казаки читали неграмотным своим товарищам книги, получаемые от попов, передавали окружающим слышанные от раскольников толкования на прочитанные тексты и сообщали рассказы их про перемену веры на Москве, про отпадение царей и патриарха в латинство, последствием чего была замена церквей костелами. Авторитет грамотея имел свое значение: простаки верили товарищу-чтецу, увеличивая, таким образом, собой число раскольников…это была проповедь порицания Москвы, ея правительства и веры за нарушение преданий отцов. Эта проповедь, как нельзя  более, удовлетворяла настроению противу-московской партии, терявшей такую прочную связь с Москвой, какой была связь религиозная…
Взглянув на карту Донской земли, мы заметим, что раскольники рассеяли свои жилища по всей этой области; они поддерживали при этом между собой постоянные сношения. Таким образом, они образовали как бы одну большую общину, члены которой были разсеяны по всем почти казачьим городкам» (Дружинин, 1889, стр.104 – 109).
И еще крайне важная деталь проясняется из записей расспросных речей захваченных при последующем восстании донских старообрядцев против Москвы, почерпнутая из того же исследования В.Г.Дружинина (там же, стр.108) «…видите ль де, братцы, какая ныне на Москве новая вера, и книги новые; а церкви старые нарушены и учинены костелы, а учинили де то все св. патриарх да бояре, и за то де мочно стать и на них идти» - прямой призыв к восстанию и борьбе за старую веру!
По существу почти все взрослое население Дона все еще исповедовало старую веру, ведь церковные нововведения были совсем недавними, и еще не коснулись в полной и репрессивной мере столь удаленного от Москвы региона, каким является  Дон. Никонианство началось здесь с его столицы, с Черкасска, и с самой верхушки казачьего сословия, его атаманов и старшин, наиболее приближенных и заинтересованных в контакте с московской властью как в материальном, так и в социальном отношениях.
Москва проявляет большое беспокойство по поводу активизации Медведицких и Хоперских  раскольников, которые  «производят разорение среди Тамбовских жителей, подговаривая к побегу  их холопей, которые, обокрав своих господ, бегут на верховья названных рек, в раскольничьи казачьи городки, где, благодаря многолюдству, завелась торговля и хлебопашество. Не смотря на воспоследовавшее запрещение пропускать беглых и казаков через заставы на черте, согласно поставленной 28-го сентября 1685 г. резолюции на указе, содержащем в себе вышеизложенные сведения, те и другие, продолжали проникать через черту» (Дружинин, 1889, стр. 123-124).

               

                1686
1. 1-го марта и 14-го июня были указ и царская грамота, предписывающие казакам  «воров и раскольников, которые в тех местах живут и воруют…переимать и разогнать и пристанища и крепости их раззорить и пожечь, чтобы впредь им пристать и собраться было негде… и пущих воров и раскольников и заводчиков, чернцов и мирских людей, которые приличны и пойманы будут, перековав, прислать к Москве» (Дружинин, 1889, стр.124).

Комментарий.  Москва по-прежнему полагает, что все казаки не причастны к старой вере и безусловно верны ей, Москве, по указке которой будут немедленно и неукоснительно ловить и уничтожать своих единоверцев.
Кстати, это не столько догматичесое  убеждение, сколько идеологическая посылка, которая  упорно насаждалась практически всеми историками вплоть до настоящего времени. Даже такой основательный историк донского казачества как  Е.П.Савельев отмечает, что «религиозное движение в Москве стрельцов-старообрядцев…на Дону приняло политический жарактер – освободиться от влияния Москвы…», и даже  партия, выступающая за самобытность Дона и независимость его от Москвы «не разделяла казуистических взглядов приверженцев старины на православие», то есть не придерживалась старой веры (Савельев, 2002, стр. 376).
Но истинное состояние дел на Дону все же явно и однозначно проглядывает в приводимых фактах и описаниях событий таких скрупулезных исследователей истории религии на Дону как В.Г.Дружинин (1889), К. Плотников (1892) и Н.В.Лысогорский (1915) при безусловной  их приверженности к  идеологии государственной церкви. Как это следует из приводимых выдержек и цитат из названных исследований, население Дона в середине и конце XVII и начале XVIII веков состояло в основном из приверженцов старой веры, за исключением верхушки черкасского казачества, среди которого некоторые старшины и атаманы быстро приняли обрядные нововведения православной веры.

2. Заблуждение московской власти относительно духовного состояния донского казачества поддержали своим поведением два рьяных и верноподданных Москве попа Ермолай и Иван из городков Бесергеневского и Мелеховского. Они сами решили искать и доставлять раскольников в Москву. Схватили старца Феодосия, привезли его  в Москву и подробно ознакомили власти о делах на Дону. 11-го июля получили грамоту, предписывающую местным властям содействовать их промыслу. Получили награду и снова отправились на Дон за раскольниками. По пути туда Ермолай загулял и остался в  Ольшанске. Иван с попутчиками и сторонниками поймали очередного старца, Иосифа,  и забрали большое количество раскольничьих книг и разного рода документов. Но напавшие на них казаки освободили старца и забрали у них весь награбленный багаж. В Ольшанске к ним присоединился пропьянствовавший Ермолай, и явились они в Москву ни с чем.
3. Илья Григорьев(ич) – атаман легкой казачьей станицы, возвращающейся
из Москвы (сентябрь), встретил в  Туле попов Ивана и Ермолая(?), противников
старого обряда, едущих в Москву без войсковой грамоты, и хотел, связав их, повезти на
Дон, но отпустил по предъявлении ими царской грамоты. ( Дружинин,1889, стр. 127).   

Комментарий.  Поведение И.Г.Зерщикова (а я полагаю, что речь здесь идет именно о нем)  в отношении царских попов скорее указывает на его к ним негативное отношение и, следовательно, на его возможную приверженность старообрядчеству или, по меньшей мере, на  его к нему доброжелательное отношение.

4. Савка Пахомов, раскольник, будущий атаман кубанских казаков, был пойман
и бит в Черкасске (разумеется, по велению войскового атамана Фрола!) и по принесении им повинной отпущен восвояси. (Дружинин, стр.127) - не Бог весть, какое наказание сравнительно с московскими казнями и сожжениями!
              5. У донских казаков отобран Борщевский монастырь с угодьямим и передан воронежскому епископу Митрофану.
6. Избрание в Черкасске войсковым атаманом  Самойлы Лаврентьева вместо отправленного в Москву за жалованием Фрола Минаева (ноябрь-декабрь?).
 
Комментарий.  Это избрание означало явное усиление в Черкасске и вообще на Дону антимосковских и старообрядческих настроений возможно вследствие отъезда с Дона главных представителей промосковской партии, очень сильной и влиятельной верхушки казачества.

                1687
1. Весной по приглашению войскового атамана Самойлы Лаврентьева и по приговору старшин в Черкасске начал служить раскольничий поп Самойла  по старым книгам..Подобную же службу проводил и раскольничий поп Прокофий в Рыковской станице (одна из станиц Черкасска).
2. Кирей Матвеев, очень уважаемый и знатный старшина-старообрядец по решению войскового круга отправляется к калмыцкому тайше Чагану заключить договор о совместном крымском походе. Это ему удалось, и, как свидетельствовали некоторые казаки, к договору был приложен тайный пункт, содержащий готовность тайши поддержать казаков-староверов в случае  если «опалится ваш царь на вас». По пути Кирей Матвеев сговаривался о единодушном действии и со староверами-казаками (Дружинин, 1889, стр. 134 - 135).          
3. Неудачный крымский поход (май – август) московского войска под командованием князя В.В.Голицына. Татары выжгли степь, и войско вынуждено было вернуться из-за испепеляющего зноя, жажды и бескормицы для лошадей. Однако казачье-калмыцкое соединение во главе с Фролом Минаевым и  Иваном Семеновым и при участии Кирея Матвеева  в начале похода (апрель – май) действовало очень удачно, разгромив татарский отряд численностью более 1000 человек. Казаки вернулись на Дон в августе.
Действия морского казачьего отряда под началом атамана Петра Калмыка и есаула  Василия Кутейникова были менее удачными. Начав успешно свои действия, в конце похода казаки потерпели поражение, в котором их атаман был ранен,  взят в плен и казнен в Азове.
4. В Черкасске собирается войсковой круг (16 мая или около того) при атаманстве Самойла Лаврентьева, где большинство казаков принимает решение о возвращении к старой вере и обрядности. В защиту никонианских новшеств активно выступили лишь два казака, Василий Инжиров и Фома Голодный, да протопоп Василий, за что были избиты.Впрочем это избиение казаки-староверы объясняют иными причинами, а именно, тем, что Василий Инжиров оскорбил казаков заявлением о том, что среди них нет ни одного «доброго человека», а Фома Гордеев «бранил Кирея раскольником» (Дружинин,1889, стр.138).
Казаки постановили всем войском  «о службе великих государей, и чтоб впредь по всему Дону было смирно, и раскольщиков раскольщиками не называли и сверх старых книг ничего не прибавливать и не убавливать, и новых книг не держать, а если кто станет тому приговору противиться, или учнет говорить непристойныя  слова и тех побивать до смерти» (показания Самойла Лаврентьева, из Дружинин, 1889, стр.289 – 290).
Далее В.Г.Дружинин заявляет (там же , стр.146 – 147): «Теперь религиозная рознь с Москвой была достигнута: новое учение подготовляло почву для полного разрыва, проповедуя даже религиозную войну против Москвы … Отсюда становилось очевидным, что старшина и проповедники напоминали и внушали казакам о том, что существование на Дону древнего благочестия несовместимо с подданством Москве …» (выделено мной, Ю.М.).

Комментарий. Обращает на себя внимание тот удивительный и неправомерный пассаж в высказывании В.Г.Дружинина, где он называет старую веру «новым учением» и здесь же, противореча себе – «древним благочестием». Высказанная им мысль о религиозной войне Дона с Москвой, по-видимому, была продиктована не столько фактическим состоянием дел  на Дону, сколько  желанием оправдать последующие по отношению к староверам-казакам московские жестокости, по моему мнению, совсем не адекватные казачьим прегрешениям.
Приведенная выше  цитата заканчивается автором словами: «Так была утверждена на Дону старая вера», а ведь следовало бы сказать не утверждена, а восстановлена! Вот ведь как глубоко въелась в сознание историка госидеология, согласно которой будто и не было на Руси старой веры, исповедывавшейся народом веками, будто вся российская история и началась с введенной Никоном и Алексеем Михайловичем новой обрядности!
Это так похоже на события и действия большевиков после захвата ими власти в 1917 году, объявивших  будто  с этого события ,т. е . с  учиненного ими переворота государственной власти только и   началась история нашего государства.

5. 7-го  июля войсковому атаману Самойле Лаврентьеву  из Усть-Хопра привезли письмо, извещающее о сборе казаков верховых городков с «воровскими» намерениями под влиянием проповедей Кузьмы Косого. На вопрос о причине сбора Кузьма, якобы,  ответил: «Московское царство от веры де отступило от Никона кровопроливца, а житья де нашего только пять лет; благочестия уже де нет; церквей и крещения и попов нет же; и я де не убоялся, пошлю грамоту к Москве и к войску, а я де уже в закрытее жить не стану»( там же, стр.149).
6. В разгар этого конфликта в августе  из крымского похода внезапно возвращается отряд казаков под началом  Фрола Минаева. Он тотчас принимает меры к восстановлению порядка, отвечающего своему умонастроению, то есть  решительному противодействию староверам и утверждению промосковской линии поведения.. Собирается войсковой круг. На нем было предоставлено слово Кузьме Косому. В разгоревшейся борьбе между староверами и сторонниками московской ориентации победили вторые. Верх одержал Фрол Минаев, который приказал схватить и заковать в цепи Кузьму, чтобы отправить его в Москву. Так и было сделано.
Было постановлено возобновить служение по новым книгам, и всех казаков, в том числе и приверженцев старой веры силой, заставили присягать на верность великим государям. Отказавшихся пятерых убили. Были также разосланы письма по всем казачьим городкам с требованием, чтобы все казаки целовали крест и верно служили великим государям.
Атаману Самойле Лаврентьеву пришлось, «покиня атаманство ухорониться» (там же, стр.152).
7. «Между 20 и 24 августа, избрав станицу, и станичным атаманом ея Ивана Семенова, двинулись с Кузьмою Косым к Москве»(там же, стр.153).  В.Г. Дружинин отмечает, что в результате этого поражения раскольничьей   партии выяснились «намерения и замыслы этой партии: очевидно стало, религиозные интересы были не единственными; самые учения, которые они распространяли и теперь пытались ввести, имели, преимущественно, политический характер. В этом последнем обстоятельстве можно искать причину того, что пришлые Московские раскольники, кроме попа Самойлы, не принимали никакого участия во всем этом эпизоде» (там же, стр.153). А сам «политический характер этого эпизода» выяснился в ходе «допроса» Кузьмы Косого: «Долго отказывался он от прямых показаний: его пытали  несколько раз, а он все утверждал, что мятежа он не затевал, что собрание …было для рассуждения о вере…Но, наконец, он признался в мятежных намерениях утвердить свое учение на Дону … и затем идти далее утверждать его на Москву, побивая всех сопротивляющихся ему» (там же, стр.152).

Комментарий. По-видимому, В.Г.Дружинин не знал, что пытками, особенно если они осуществляются не однократно, а несколько раз, можно получить любые показания испытуемого, в том числе и политические. Рано или поздно наступает это ожидаемое палачами «наконец», и жертва признает все, что палачам угодно. Так, по-видимому, произошло и с несчастным Кузьмой. Поэтому его признание под пытками все же не следовало бы использовать в качестве веского аргумента в пользу политического характера выступления староверов. Ведь оно в реальности дальше обсуждения вопросов веры действительно не пошло.

8.. В конце октября была привезена в Черкасск царская грамота с требованием  доставить в Москву попа Самойлу и атамана Самойлу Лаврентьева, якобы уличенных Москвой в мятежных намерениях, по результатам пытки Кузьмы Косого. Собравшийся войсковой круг по согласованию своих действий с верховыми городками, где старая вера была особенно сильна, ограничился арестом попа Самойлы и выдачей его по месту предыдущего пребывания попа в  Маныцкий городок. В Москву сообщили, что ищут соучастников Кузьмы Косого.

Комментарий.   Круг проходил очень бурно, соперничающие партии не могли выработать единую линию поведения. Староверы обратились к своим единомышленникам в верховых городках, те решительно потребовали не выдавать атамана Москве. В общем, круг продемонстрировал возросшую силу антимосковского настроя, неповиновения и независимости от государства. Старообрядческая партия настолько окрепла, что станичным атаманом избирается Кирей Матвеев, один из самых рьяных противников Москвы, являющийся решительным, смелым и самым последовательным проводником и проповедником старообрядческих канонов.

9. Ноябрь. Пожар в Черкасском, описанный в  челобитной  войска Донского, привезенной в Москву атаманом  Киреем Матвеевым 1687 г. декабря 25 дня: «…погорели мы всем войском без остатку и всем до конца разорились: церковь Божия, и колокола, и город,  и раскаты и ваше государское жалованье, снаряд, пушки большие и полковые и свинец – все погорело…» (Сухоруков, кн. тртья, 2005, стр. 141 ).  На другой день после пожара от Черкасска  на штурм Азова отправился большой отряд казаков под началом Фрола Минаева и при есаулах Ильи Зерщикове и Лукьяне Максимове, будущих атаманов Войска Донского.         

10. Отправка в конце ноября из Черкасска в Москву зимовой станицы, атаманом которой избирается Кирей Матвеев, утверждавший, что как бы ни заставляли его цари и патриарх монастыри разорять, он никогда этого делать не будет, разве что только навещать их будет для поклонения, если же придется ему сходить в Москву атаманом, то он там такое учинит, что задрожит от него вся Москва и вместе с ордами и калмыками за веру стоять будет. Такие высказывания приписывали ему его недоброжелатели.  И еще более крамольные речи якобы говорил он со слов раскаявшегося казака-раскольника Ивана Рабынина:
«И совершенно умышлял он, Кирюшка с Самошкой Лаврентьевым и с Пашкой Чекуновым, чтобы приговорить к себе и иные орды, возмутить всем государством и идти к Москве: и тот де их воровской умысел был, и всем казакам на Дону явен и знатен по их похвальным словам… А старую де веру они, раскольщики, твердили, и за нее стояли все для того ж, умышляя чем бы им не токмо что всем Доном, но и всем Московским государством замутить» (Дружинин, 1889, стр.163).
Все это, однако, станет известно Москве позднее, а сейчас по прибытии в столицу Кирей Матвеев  убедительно  объяснил причины невыдачи донцами попа Самойлы и атамана Лаврентьева, поэтому «станица была одарена обычным жалованием. Но великие государи не удовлетворились показаниями атамана, и, не дожидаясь результатов посланной в начале ноября грамоты, указали послать новую…велеть …прислать им к Москве казака Самойла Лаврентьева и иных его советников, которых имена написаны в прежнем указе…»(там же, стр165).
11. В отсутствии Кирея Матвеева Фрол Минаев добивается отправки в Москву попа Самойла Ларионова. Неприсылка атамана Лаврентьева объясняется казаками его болезнью и  непричастностью к расколу.
                1688
1. 12-го января поп Самойла Ларионов доставляется в Москву. На допросах всю вину  за службу по старым книгам он сваливал на казаков и атамана Самойлу Лаврентьева. 17-го января на Дон отправляется новая грамота с требованием высылки атамана Самойлы.
2. По получении очередной царской грамоты в Черкасске дело рассматривается на пяти кругах, Фрол Минаев в ходе неудачных попыток исполнить царский указ уговаривал казаков, грозил им и даже сдавал свое атаманство. Но все напрасно. Самойлу Лаврентьева казаки не сдали, а посланная по этому решению войсковая отписка сообщала, «что атаман Самойла, по исследованию войска, расколу не причастен и, притом, болен и потому не отправлен в Москву» (Дружинин, 1889, стр.170).
3. 2-го марта князю В.В.Голицыну переодетый в монашеское платье казак Василий передает три письма, представляющие собой «донос партии казаков-нераскольников, который предупредил собиравшееся …воровство как при Стеньке Разине» (там же, стр. 172). Они раскрыли Московскому правительству, как свидетельствует В.Г.Дружинин,   истинное положение дел на Дону  и «предупреждали, что на Дону все было подготовлено к возмущению, которое должно было начаться весной, по возвращении Кирея с зимовой станицей» (там же,173).
На основании этих данных 5 марта Кирей и названные его сообщники были взяты под караул. Начались допросы, пытки  и следствие.
Установлено, что авторами изветных писем были Фрол Минаев и есаул Афанасий Захарьев Зернщик (по-видимому, родственник старшине И.Г.Зерщикову) с товарищами      
4. В Черкасске 7-11-го  апреля состоялся круг, на котором была зачитана царская грамота по результатам изученных изветных писем и учиненных в Москве допросов о вине раскольников в подготовке мятежа. Круг шел трудно, но дело повернулось в пользу московской партии после того как войсковой атаман Фрол Минаев при содействии  единомышленников прилюдно и с непомерной яростью убил казака, посмевшего ему перечить. Были приглашены на круг казаки ближайших городков, сторонники войскового атамана, и благодаря образовавшемуся большинству «были захвачены вожди раскольнической партии» и принято решение о «приводе всех казаков ко кресту и новой вере, под угрозой смертной казани» (там .же, стр.182)
И пошла по Дону весть: «на Дону, в Черкасском городке старых казаков побили… покиня сущую православную христианскую старую веру, приняли вновь веру, и которые на реке Дону за тое православную христианскую веру стоятели, старые казаки, Самошка с товарищи, и …тех старых казаков за то Донские казаки, хотя искоренить правую христианскую веру, отдали для казни к Москве» (там же, стр.183).
12 апреля из Черкасска в Москву выехала станица (атаман ее – один из Зерщиковых) с арестованными вождями старообрядческого движения , 5 мая она прибыла в Москву.
5. 18-го апреля из Черкасска вышел отряд численностью в 1000 казаков под атаманством Осипа Михайлова при есауле Емельяне Иванове для приведения всех казаков ко кресту, новой вере и служении  Московским государям, а так же  с полномочиями казнить всех, кто оставался верен  старым обрядам. Эта весть мгновенно разошлась по всему Дону и повергла казаков в смятение. Началась кровавая расправа и бегство казаков с Дона.
6. К этому  времени Чирская пустынь стала  обширным старообрядческим гнездом. В нее по приглашению Досифея перебрался поп Евтихий, число  сестер в обители достигло 100 (число мужчин по некоторым данным равнялось 150; Дружинин, 1889, стр. 78). Вокруг монастыря  образовались пашни, обитатели пустыни  построили мельницу. Но заслышав о новых порядках в  Черкасском, старцы разбрелись по  окрестным лесам.
7.  Около 1700 казаков с женами и детьми обратились в бег, часть из них во главе с атаманом Иваном Зайцевым - в верховья Медведицы, где основали острог с часовней, приготовились защищать себя и свою веру. И необходимость в этом скоро последовала. Так началось военное противостояние между староверами и никонианами.
Другая часть беженцев во главе с атаманом Львом Манацким подалась на Куму, по дороге к ним пристало еще немало таких же изгоев.
Для основательных операций по наказанию  старообрядцев и уничтожению старой ереси казаки-нераскольники (термин В.Г.Дружинина) стали ждать соответствующего распоряжения Москвы, и 3 июля оно было отправлено из Москвы на Дон.
8. На Болотной площади в Москве 10-го мая был казнен (обезглавлен) войсковой атаман Войска Донского Самойла Лаврентьевич Лаврентьев, старовер, активный борец против московского засилия, выданный Москве Фролом Минаевым. Вместе с ним были обезглавлены старшины Павел Чекунов и Лев Белгородец. На Красной площади  казнили легендарного старшину Кирея Матвеева и попов Самойлу и Прокофия.  Остальные получили «смягченные» наказания: Пахома Сергеева,  Федора Боярченко, Ивана Рабынина,  Меркушу Васильева и Петра Рыковского после битья кнутом сослали в Сибирь,  у Якима Кузовченко и Ивана Сапожника отрезали языки и тоже сослали (Дружинин,1889,  стр. 187-188).
У казненных казаков-старообрядцев была изъята карта Дона.
9. Обращает на себя внимание то обстоятельство,  с какой щедростью московская власть одарила своих сторонников и казнителей упорствующих староверов.
К ежегодному жалованию войску последовала аналогичная по размерам прибавка с запрещением давать ее «раскольникам».  «Наконец, зная хорошо, кому оно обязано успехом в данном случае, правительство наградило также своих приверженцев и всегдашних исполнителей указов, но тайно от остальных казаков, чтобы не дать повода подозревать их в корыстных побуждениях» (там же, стр.188):  Фролу Минаеву – 100 рублей, Ивану Семенову – 50  (плюс еще 39 рублей и . 40 соболей), Яну Греку – 30 рублей, «Афонке Захарьеву  сыну Зернщику с товарищи,  16 человек,  по 10 рублей» и т.д.
10. В июле-августе медведицкие старообрядцы активизируются и сами нападают на казаков-нераскольноков», осаждая городки Сиротин, Островский и даже взяв Евтерев городок, жестоко расправившись с его населением. Однако эти действия старообрядцев были локальными и носили исключительный характер. В основном старообрядцы были не воинами, «не бойцы за веру, а охранители ея и уберегатели от искушения со стороны никониан» (там же, стр. 192). Поэтому основной формой сохранения старой веры было бегство этих людей  с Дона на Куму.
11. Побуждаемые московскими указами черкасские казаки 16-го августа посылают для расправы и усмирения «медведицких раскольников» отряд численностью в 200 человек во главе с атаманом Иваном Семеновым. Набрав по дороге туда дополнительные силы, он прибыл на Медведицу с отрядом около тысячи человек. Присоединились к нему по царскому указу и 200 калмыков. Но, похоже, никто из прибывших карателей не рвался исполнять царское веление. Атаман Семенов вернулся в Черкасск под благовидным предлогом «ради домашнего разорения», заменивший его атаман Владимир Дмитриев тоже не проявил рвения и был в свою очередь заменен прибывшим с подкреплением в 2 000 человек атаманом Василием Кутейниковым. Прибыл из Царицына и стрелецкий голова Прокофий Опрев с 410 стрельцами. Он-то со своим отрядом и оказался  самым активным.  Ему удалось ворваться на остров и основать рядом с раскольничьим городком свой городок.
Между тем у осажденных осталось не более 300 мужчин и 600 женщин с детьми. У них начался голод и холодное бедствие от недостатка дров. Осада длилась до весны следующего года с прибытием новых подкреплений стрельцов – более тысячи.   
               
                1689
1. 27 января – Женитьба  царя Петра на Евдокии Федоровне Лопухиной.            
2. По всей Донской земле продолжалась кампания поиска и расправы со староверами. Если они давали обещание не держаться больше старой веры, их прощали,  упрямых привозили в  Черкасск и сажали на цепь   в ожидании царского указа об их дальнейшей участи.
Сопротивление осажденных в Медведицком городке  было сломлено 4-го апреля и «раскольничий» городок был взят. Только трое  «пущих заводчиков» были оставлены в живых. Каратели прошли по Медведице, разоряя все пристанища староверов.
Казалось, со староверами покончено, но на самом деле по всему Дону последние только ждали удобного случая восстановить свои права на старую веру, обряды и старые казачьи обычаи своего жизнеустройства, независимого от Москвы.
По весне социальные катаклизмы на Дону были приостановлены из-за небывалого, почти катастрофического донского половодья.
3.   В начале июня навалилось на Дон военное бедствие: поход двухтысячного войска азовского бея. Чинимое им разорение было остановлено возвращением этого войска для его присоединения к крымскому  в  борьбе последнего с войском князя В.В.Голицына, отправившегося во второй поход на Крым.
4. К этому же времени относится и продолжение конфликта между староверами и промосковски настроенными казаками. На Дон с Кумы  вернулись бежавшие ранее с него от преследований казаки-староверы. Начались военные столкновения, перемежаемые  мирными переговорами. Инициатором мирного решения конфликта выступил станичный атаман Петр Мурзенко, прибывший  14-го сентября в Москву с челобитной. Мурзенко считал необходимым «дать раскольникам полную амнистию и дозволить им свободное отправление старых обрядов» (Дружинин, 1889, стр.206). Однако Москва отказала староверам в праве на веру по-старому, но давала амнистию за подобные прегрешения  в прошлом.
5.  В ночь на  8 августа   началась борьба за престол между партиями Софьи и Петра. В сентябре она  завершилась арестом и заточением Софьи в Новодевичий монастырь и казнью ее  приспешников во главе с  начальником Стрелецкого приказа Шакловитым. Власть  перешла к Петру, но фактически принадлежала его родне по матери,  Нарышкиным. А сам Петр занимался играми с Семеновским и Преображенским полками и  освоением морской навигации на английском ботике на Яузе, Измайловском пруде и  Переяславском озере.