История одного похищения - Глава 7. В которой упом

История одного похищения - Глава 7. В которой упоминается о пользе различных связей

Однако в скором времени бывший дракон и его личный вор нашли общий язык, не без заслуги последнего. Оказалось, что парень в доспехах отлично умеет экономить деньги, а также неплохой повар, хоть и большой оригинал. К тому же теперь был решен вопрос с оплатой места жительства этого постояльца: он платил вкусной едой, а эта валюта порой гораздо тверже денег. И приятнее. Всего за неделю они крепко подружились, настолько, что вместе пошли в церковь на воскресную исповедь («на всякий случай» – сказал Джон).

В церкви было людно, как в «трактире», хотя здесь было гораздо тише. И просторнее. Сама церковь являлась по сути одной большой пещерой с огромным количеством скамеек, железных веток с горящими палками и странных рисунков на сводах. Эти рисунки изображали, по большей части, каких-то бородатых мужиков в мантиях, а также гибриды человека и птицы. В дальнем конце зала располагался большой каменный стол, возле которого стоял бородач, очень похожий на тех, нарисованных, только его изображения юноша не нашел. Может, места не хватило?..

Прострел потащил его в какую-то каморку, отделенную от общего зала достаточно тонкой стенкой. В каморке сидел еще один человек в мантии и приветливо улыбался.
   
    Добрый день, о сыновья!
    Чем помочь могу вам я? – сказал он добродушно.

Услышав речь этого человека в невзрачных одеждах, наш герой остолбенел. Эти слова настолько отличались от всего, что он слышал до того из человеческих уст, что какой-то неведомый доселе страх закрался в его душу. Вроде бы в самих словах ничего особенного не было, но они были так сказаны…

– Отец Петр, да мы просто хотим исповедаться, – ответил вор. – Ну что ты как обычно начинаешь. Дай тебе волю, ты при каждой встрече будешь целую проповедь закатывать!

Надо отметить, что род деятельности Джона Прострела не был секретом для монаха.

    Исповедаться хотите?
    Только больше не грешите! – попросил Отец Петр.

На этот раз страх в душе дракона сменился неподдельным интересом. Он захотел понять, что же такого необычного в этой речи.

– Грешить это что? – подал голос Икарус, чувствуя, как что-то неведомое проникает в его душу со словами этого человека.

    Плохо делать значит это.
    Как, не выполнять обета,
    Сквернословить, также лгать,
    Убивать и воровать.
    Много есть других примеров
    Если кто не знает меры.
    Устно все не перечтешь.
    Сам в Писании прочтешь, – объяснил тот.

Вдруг до юноши дошло, что эти слова составляют безупречную последовательность звуков, которая каким-то неведомым образом позволяет им так глубоко проникать в сознание. Это напоминало какой-то особый вид магии. По крайней мере, Икарус
отметил, что под воздействием этих слов начинает терять над собой контроль. В частности, это выражалось в том, что словам этого человека Икарус сразу верил. Верить – «вера». Да, точно, он вспомнил, этот вид магии назывался верой...

А еще он отметил, что ему все это понравилось. Он тоже захотел научиться вот так говорить. Почему-то ему казалось, что это должно подействовать и на леди Джулиану.

Он вдруг понял, что обрел НОВУЮ цель, – он должен научиться вот так же говорить и получать власть над сознанием людей. Даже зверю удалось понять, что власть над духом сильнее власти над телом.

В один момент вдруг стало ясно, что слово сильнее любых когтей и зубов и что все эти мечи и прочий хлам бессильны, если вера даже безоружного противника сильнее. Раньше он руководствовался животными инстинктами и сиюминутными порывами, как то: отомстить, вернуть свое, – к примеру, золото или девушку, однако сейчас в нем разгоралось желание познать, научиться, стать лучше, а не просто сильнее. Са-мо-со-вер-шен-ство-ва-ние, – этот сложный набор красивых звуков вдруг обрел смысл в его голове, разнесся эхом по закоулкам его сознания.

Однако поток мыслей нашего героя нарушил его спутник, сделав шаг вперед и сказав:

– Я, Джон, каюсь в том, что украл у дракона целый мешок золота, два раза напился и сквернословил в общественных местах, чуть не прогнал бедного путника, который попросил у меня помощи, и еще я опять не вернул долги.

    Правду всю сказал ты, Джон.
    И, теперь уж, осужден
    Ты не будешь небесами,
    Что простили тебя сами,
    Ни за что, на сей момент.
    Кто там очереди ждет?.. – сказал Отец Петр.

Прострел пропустил нашего героя к этому человеку.

– А что говорить мне? – спросил он.

    Скажи про все, что натворить успел.
    Про то, как из чужой тарелки ел,
    Как погубил ты сотни человек,
    Присвоил их имущество навек,
    Как дал заклятье на себя ты наложить...
    Во всем раскайся – легче станет жить!

– Как узнал ты все это? – удивился Икарус.
   
    За много лет монашеских молений
    Я исповедал много человек.
    Сын мой, поверь, что столько преступлений
    Не натворишь ты в свой короткий век!

    И понемногу, во служеньи Богу
    Я научился в людях различать
    Черты, повадки, фразы и детали,
    Что все проступки могут открывать.

    И вот теперь, взглянув на человека,
    Я вижу все его напасти и грехи...
    Точнее объяснить не позволяют
    Сии весьма короткие стихи.

Теперь юноша понял, что значит «благоговеть» перед кем-то. Он благоговел перед этим человеком, ибо понял, насколько велика пропасть невежества, разделяющая их.

– А мне он сказал что-то вроде:
    Сын мой, ты не один такой на свете,
    Кто исповедоваться у меня решил,
    На этих прочих я давно приметил...

– Дальше не помню, – прокомментировал Джон.

    Ну что ж, пора бы исповедь начать,
    Чтоб тратить время попусту, кончать, – напомнил Отец Петр.

Тут Джон вспомнил о каких-то неотложных делах и вышел из логова монаха.

– Нуу, – очень по-человечески протянул парень в кольчуге, вспомнив о моем предупреждении, – я, Арусик, раскаиваюсь в том, что убил и съел очень много оленей, много птиц, много-много кабанов, много-премного баранов, козлов и прочей
домашней живности, так же целое стадо рыцарей, стаю охотников, украл немерено принцесс и полпещеры золота, а еще спалил не очень много и один дом, угрожал одному человеку и съел его ужин. Один раз.

    Ты не все сказал, быть может,
    Что в душе тебя тревожит.
    Дел плохих, увы, не счесть,
    Только оправданье есть

    У тебя на них на всех,
    Но еще один есть грех,
    Неоправданный совсем,
    Не исправленный ничем:

    Ведь тебя не так зовут,
    Как назвался ты мне тут!
    Ложь ужасна, ложь – проклятье,
    А раскаянье снимает и заклятья, – изрек монах.

– Могу сделать это не я, – сказал самозванец. – Быть беда может.

    Если хочешь ты прощенья
    И грехов всех отпущенья,
    Правду должен говорить,
    Иль страданьем искупить
    Тяжесть всех своих грехов.
    Ты ж к страданьям не готов, – сообщил Отец Петр.

– Правда, могу не я, – стал объяснять наш герой. – Плохо будет.

    Ладно, я тебя держать
    Не намерен. Подсказать
    Как заклятье снять могу,
    Если нужно, помогу
    В этом деле я охотно,
    Но в другой раз. Вы свободны, –

промолвил его собеседник, косясь на дверь, из-за которой выглядывал Джон Прострел. Икарус понял намек и вышел.

– Что-то ты долго, – упрекнул его вор.

– А уходил куда ты? – сменил тему воитель.

– Да я тут... Неважно, – замялся его скрытный знакомец. – Пошли, что ли, обедать.

И они направились к дому.

– Берутся откуда деньги? – спросил его наш герой.

– Ну, их можно украсть или заработать, – ответил Джон. – Каждый выбирает то, что ему больше нравится.

– А заработать их как?

– А-а, ты же не местный. Тогда за мной, щас все будет!

Они вновь пошли по каким-то закоулкам – хозяин двухэтажной хижины знал их едва ли не лучше, чем улицы. Когда-то давно ему часто приходилось удирать по ним от законников, так что вору пришлось выучить все дворы и помойки назубок. Как же
досадно бывает, когда стража знает твой город лучше тебя!..

Вдруг на каком-то перекрестке они остановились.

– Так, сначала нужно определиться, где ты будешь работать, – начал вор.

– Не хочешь, например, пойти, эээ, моряком на галеру? (устав нянчиться с этим переростком, вор начал подумывать о том, чтобы сбыть его работорговцам за приличную сумму, – юноша имел вполне товарный вид.)

– Кто? – не понял наш герой.

– Ну, тот, кто палубу на корабле моет, посуду там разную, матросам помогает...

– Кому?..

– Ну, людям, которые по морю плавают.

– Плавать умею не я. Полы мыть тоже.

– Ну хотя бы на лодке, – не поверил Прострел.

– А что это «лодке» такое? – поинтересовался Икарус.

– Так, все, проехали, – отмахнулся Джон. – Тогда, может, в таверну? Ты же умеешь готовить!

– А что «таверну» такое?

– Это вроде трактира, только там еще и жить можно.

– «Трактира»? Где пенная вода, которая как огонь?

– Точно!

– Тогда нет! – испугался бывший дракон, вспомнив, что было с ним в понедельник. – Дажи-и-ни-пр-аси!

– Опять облом, – подумал вор, поняв, что ему не удастся задобрить хозяина таверны, у которого задолжал приличную сумму.

– Ну, а к кузнецу?

– Кузь-не-кто?

– Ну, тот, кто железо кует.

– Так «ку» или «ет»? (на драконьем «ку» и «ет» означают «рыба» и «мясо»).

– Да не «ку» или «ет», а «кует», от слова ковать!

– А причем здесь кровать?

– Ковать, а не кровать! – начал терять терпение Джон. – Значит бить молотком по железу!

– А смысл в чем?

– Чтобы оно стало мягким!

– Делать мягким его зачем, если есть нельзя его?

– Чтобы из него можно было что-нибудь сделать!

– А что можно сделать из железа?

– Подковы, гвозди, броню, мечи и прочее оружие.

– ПРАВДА??! – удивился наш герой, чувствуя, как давно терзавшие его вопросы, к примеру, откуда рыцари берут все свое барахло, после стольких лет наконец находят ответы.

– Ну да, – ответил Джон.

Глаза бывшего дракона загорелись.

– Ох, давно научиться хотел я, – протянул он.

– Отлично, значит в кузницу, – подытожил вор.

Они вновь куда-то свернули, прошли еще пару улочек и вскоре оказались у какого-то странного дома с двумя печными трубами, который был длиннее всех остальных, но примерно половина его (включающая одну из печей) представляла собой огромный навес, как если бы дому не хватило материала для стен.

Посреди навеса стоял массивный железный стол неправильной формы. Рядом с ним стоял здоровый человек в одежде, напоминающей плохо сделанную кожаную броню, совсем не прилегающую к телу. Он сосредоточенно долбил тяжеленным молотом
кусок какого-то металла. Волосы его были подвязаны широкой и чрезмерно плоской веревкой, а кожа лица имела ярко выраженный красный оттенок. Этот тип был так занят своим делом, что не обратил никакого внимания на наших героев.

– Алекс! – позвал Джон. Человек не ответил. Джон повторил это имя чуть громче, однако его голос вновь потонул в оглушительном металлическом лязге.

– Александр!!! – возопил вор. Молот еще раз опустился и замер, а его хозяин наконец повернул голову к вопиющему.

– Чего орешь? – спросил он, затем посмотрел на нашего героя и спросил: – А это кто?

– Ну помнишь, ты говорил, что тебе нужен помощник? Это он, – сказал Прострел.

– Какой-то он хилый, – усомнился кузнец двухметрового роста с огромными плечами, который сам по виду весил как бык.

– Не хилый я! Ко-вать хочу научиться я! – подал голос Икарус.

– Во, слыхал? – поддержал его бывший домушник. – Говорю тебе, отличный парень!

– Это мы еще посмотрим, – сказал кузнец. – Ну что, помощник, ты нанят. Пошли, учиться будешь!..