***

Если бы мистер Шейн решился вернуться домой хотя бы тремя годами раньше, то по возвращении ему было бы не больше двадцати шести полных лет; и его бы наверняка встретили.

Вставив ключ в замочную скважину, у него перед глазами промелькнули его школьные годы со всеми сопутствующими проказами; повернув ключ, он услышал голос матери: «Прошу лишь об одном - будь осторожен, Риччи…»; открыв дверь, он почувствовал невероятную дрожь по всему телу.
 
Дома пахло пыльной сухостью, как и всегда. Он стоял, оперевшись спиной на дверь и вдыхал этот родной запах, а по щекам почти незаметно стекали редкие слёзы. Голова трещала от оборванных воспоминаний и избытка кортизола в крови.
 
«- Мама, не переживай за меня, я со всем справлюсь, обещаю. Я вернусь при первой возможности, обязательно вернусь. Мамочка, ну что ты, не плачь…»
 
Ричард сварил кофе, выключил свет и сел в отцовское кресло. Под покровом темноты он надеялся спрятать все гнетущие его ощущения, но это оказалось невозможным.
Он никогда не видел, как отец уходит на работу, ни разу не застал его возвращения. Зато выражение отцовского лица суровой печатью отчеканилось в памяти юного Рича; он думал, что эти противоречивые чувства уйдут с возрастом, но этого так до сих пор и не произошло.
В груди Шейна-младшего клокотала жгучая смесь его самых исступлённых чувств. У него так и не получалось объяснить себе причину глубоко сидящей обиды, от которой иногда так хочется, подобно младенцу, истошно кричать; не угасший, а напротив, разгоревшийся с годами интерес к этой почти незнакомой личности никак не давал покоя своим комариным зудом; вечно закованная в кандалы, совершенно необъяснимая и неуёмная ненависть; в тот момент Ричарду удалось погасить искру, которая так и норовила разгореться в порыве неконтролируемой животной ярости…
«Мама делала куда более вкусный кофе…», подумал он после очередного глотка, приглядываясь к кружке сквозь царивший мрак. Он надеялся найти в ней хоть какой-то ответ, но, увы… Единственным результатом его агрессивного, как у злого копа на допросе, взгляда был лишь маленький эпизод, которому он никогда не придавал значения.
 
«- Ричард! А если бы она разбилась? Ты даже не представляешь, как бы папа рассердился на тебя, не будь он как всегда на работе! Пожалуйста, будь с ней поаккуратнее впредь.»
 
Кружка была очень крепкой, но против бетонных стен ей явно было нечего противопоставить. Один из осколков напомнил Ричарду о стеклянных и керамических украшениях, которые всегда так любила его младшая сестра…
Из окна виднелось некогда свободное от высоток небо. Сигареты сгорали одна за другой, струйка дыма из отцовской пепельницы завораживала не хуже индийской танцовщицы. Ричард читал письмо за письмом, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.
 
Он уехал на рассвете, оставив дверь настежь открытой.
Дом без семьи – всего лишь бетонная коробка.