Трилогия Свет из ниоткуда. 2. Лучший друг

Фантастический рассказ с элементами бытового переплетения обстоятельств


Ровно неделю назад мне исполнилось тринадцать. Не самый лучший возраст для человека, начинается подростковый период сложности в общении с родителями, и так далее и тому подобное… Моя мама жутко боится всех этих осложнений, хотя и я не совсем обычный подросток, и мне постоянно приходится доказывать, какой я могу быть хорошей.
Да, я совсем не обычный подросток. Я постоянно болею. У меня ослабление иммунитета. В возрасте пяти с половиной лет я перенесла мононуклеоз, да еще и с осложнениями, в тяжелой форме, и теперь, стоит кому-нибудь чихнуть на меня, микробы быстрее ветра разносятся по моему несчастному организму, и я заболеваю. Да, непросто мне жить. Постоянно сижу дома, как в клетке, общаюсь с друзьями только в Интернете, хожу в спецшколу. Называется – коррекционная. Когда говоришь это слово, у всех людей моего возраста и взрослых возникает ассоциация – типа там одни дауны, значит, я тоже такая же. Приходится и тут доказывать, что ты не тупая, и выражается это моими победами на всяких творческих конкурсах, первым местом на олимпиаде по математике, областными олимпиадами по химии и физике. Для девчонки это чрезвычайно необычно.
Я вот уже год мечтаю научиться водить мотоцикл и стать гонщицей. А что, забавно, - такая вот рыжая веснушатая девчушка в очках, худая еле в чем душа держится, с хвостиками, перетянутыми аптечными резинками – и на мотоцикле, в спортивном шлеме и красивом кожаном костюме. Я когда-нибудь осуществлю свою мечту. В этом я точно уверена. На все сто.
В тот вечер я спокойно ложилась спать. Были каникулы, всего-то ничего прошло после празднования Нового года. Мама разрешила мне подольше посидеть за компом. Никого не напрягаю, под ногами не мешаюсь – как хорошо, что есть компьютеры. Лафа родителям.
Так вот, я ложилась спать. И уже практически уснула, как вдруг услышала неясный стук, идущий от окна. Повернулась на другой бок, думая, что уже сплю и это мне пригрезилось.
Стук повторился.
Я снова перевернулась на другой бок, потирая глаза.
Тогда в окно моей комнаты на пятом этаже многоквартирного московского дома в спальном районе снова постучали. Теперь уже настойчивее, точно тот, кто был за ним, окончательно застыл на морозе и не желал оставаться на улице.
Я наконец-то встала с кровати, надела очки и подошла к окну.
За стеклом, прижимаясь к живительному теплу, идущему из комнаты, стоял маленький пластилиновый человечек, расплющив нос о стекло и настойчиво стучал кулачком. Пусти.
Опасаясь, как бы не увидела мама, я быстро распахнула створку и затащила чудо природы, взявшееся ниоткуда на карнизе, в квартиру. И стала наблюдать, что он будет делать.
Человечек отряхался от снега минуты две. Затем деловито потер нос, высморкался в рукав, почистил его от грязи, привел сплющенный шнобель в порядок и сказал наглым тоном:
 - Ты кто?
 - Ничего себе заявочки! – возмутилась я. – Ты приперся ко мне домой вот таким вот необычным образом, и еще говоришь "ты кто?". Ну, Аленка я. А ты-то сам кто такой будешь?
 - Ясно. Потом расскажу, - явно пригревшись в тепле, человечек протяжно зевнул и улегся на моей кровати на подушку самым бесцеремонным образом. Типа я весь такой из себя, а ты где хочешь, там и спи.
Первым моим желанием было позвать маму и выпроводить с ее помощью непрошеного гостя. Однако я вопреки разуму устроилась валетом, вытащив еще одну подушку из дивана, да еще и накрыла человечка краем одеяла. Я сделала это из чистого любопытства. Что же он мне может такого рассказать?
Наутро я проснулась от того, что эта зараза бегала по мне и трясла:
 - Просыпайся! А ну, просыпайся же, кому сказал!
 - Ты чего, обнаглевший гость? – недоумевающим тоном спросила я сонно.
 - Есть хочу – вот чего. Метнись-ка, принеси мне что-нибудь.
 - Еще чего, - отвернулась я на другой бок. – Ты непрошено врываешься в дом, командуешь тут, спать заваливаешься, когда хочешь. Кто ты, я не знаю, хоть бы представился, что ли. И вообще, у меня каникулы. Я спать хочу.
Я бы так наверное и спала, если бы пластилиновый гость не отжег. Он сказал вот что:
- Алена Никифорова, я знаю все о тебе, кто ты, что ты, где ты учишься и почему. Про твою болезнь в детстве тоже знаю,  - говорил он, стоя на краешке кровати и утирая рукавом пиджака, или как там оно называлось, каплю из носа. – Я не могу тебе сообщить столь интересных сведений о себе. Зови меня просто Пластик.
 - А откуда ж ты такой осведомленный, Пластик? – сказала я, приподнявшись на кровати.
 - Да потому что я из Тартара, дурья твоя башка…  - начал было говорить гость, но тут чего-то опешил и даже присел. – Извиняюсь великодушно. Я чего-то и подзабыл, что тебе всего-то тринадцать лет и при тебе нельзя еще ругаться матом. Тут не Тартар, а я чего-то распоясался…
 - Ну ничего, бывает, - смилостивилась я. – Есть-то еще хочешь, Пластик?
 - Да прямо мечтаю! – подскочил от такого предложения гость.
 - Тогда чего именно?
 - Чего не жалко.
Не жалко мне оказалось бананы, йогурт и остатки зимнего салата. Надо было видеть, с какой скоростью все это, включая кожуру фрукта и стаканчик из-под йогурта, умял Пластик.
 - Доволен? – спросила я, когда он схрумкал последние крошки салата.
 - Ну так-то да, - согласился уже подобревший человечек.
 - Теперь тогда скажи, что за Тартар и чего это вдруг понадобилось твоему высочеству у меня дома, - сказала я. Маленький человек из пластилина залез ко мне на колени и свернулся там, как котенок.
 - Понимаешь, заинька, - начал он свое повествование, - я – комиссионер, тварь дрожащая. Хожу по людишкам, собираю эйдосы. Это вот искорки такие голубые, в груди у каждого есть. И вот мне они жизненно необходимы. Иначе меня начальство тюк-тюк и все, тю-тю Пластика. И так на меня каждый доносики строчит, никто меня не любит, никому я не нужен. Мамочкой моей ненаглядной клянусь! Может, ты пожертвуешь в виде исключения эйдосик свой незапятнанный? А? А я уж твое любое желание выполню.
 - Нет уж, иди-ка ты гуляй отсюда, - встала я так резко, что "котенок" упал и нечаянно сломал себе все конечности, но тут же вскочил, поправился и встал в воинственную позу.
Что такое эйдос, я представляла потому, что постоянно лазила в Инете и много читала. Прочитала про Тартар, Рай и их вечное противостояние. Спасибо Вики и Лурку. Все это знала. Но вот про комиссионеров услышала впервые. И удивилась – так вот какая это гадость.
 - Нет, ну Аленушка, я же пошутил, - просящее сказал Пластик. Но я уже открыла форточку и решительно выкинула его на улицу.

Шли дни. Кончились каникулы, и я вновь отправилась в коррекционную школу. Снова готовилась к очередной олимпиаде. Занималась своими обычными делами, и вдруг Пластик появился снова. В самый неожиданный для меня момент.
Я сидела на олимпиаде по физике и решала очередной тур для самых умных. Никак не сходилась задачка, и вдруг из моего ранца раздался тонкий голосок:
 - Аленка, там все просто… Нужно силу инерции помножить на…
 - Так, что это там у тебя, Никифорова? Покажи ранец, - требовательно нависла надо мной строгая наблюдатель олимпиады, Жанна Дмитриевна.
Пришлось вывернуть сумку. Там не было ничего. Ровным счетом, ничего. Откуда же шел голос? Мы обе были в растерянности.
Я дописала олимпиаду, воспользовавшись подсказкой пластилинового гостя. И решила задачу на раз-два.
Когда я вышла из здания и уже направлялась к автобусной остановке, чтобы ехать домой, из ранца вновь донесся голос:
 - Эй, а про меня забыла?
 - Сейчас, сейчас я тебя достану, - сказала я ранцу и принялась расшнуровывать сумку.
 - Ну привет, - вылез наконец оттуда Пластик. – Чего так долго?
 - Знаешь, что, друг ты мой дорогой, сейчас я тебя оставлю на улице и навсегда забуду про тебя, - решительно сказала я, намереваясь именно это и сделать.  – Ты мою душу забрать хотел, подонок!
 - Ну прости, Ленушка, я не специально, вырвалось по привычке. Работа у меня такая, мамой клянусь! – сказал человечек и посмотрел на меня, скорчив жалкое подобие гримасы "пожалей меня" у кота из Шрека.
 - Допустим. Что ты хочешь на этот раз? – я была неприступна.
 - Ничего. Совсем ничего. Просто у меня нет никого из друзей, кругом только одни жлобы, да такие комиссионеры, как и я, верить-то ни одному слову комиссионера нельзя, - жалобно протянул Пластик. – Ой..
 - Вот именно. Ни одному твоему слову, - я захлопнула сумку и пошла на автобусную остановку.
 - Но ведь именно благодаря мне ты решила задачу… - заныл гость, - и что ты теперь планируешь делать? Ой, а ты ведь меня не выбросила. Значит, я тебе нужен все-таки? Куда ты меня несешь?
 - Заткнись, мы в автобусе, - процедила я сквозь зубы. – Говорящую сумку мало кто поймет. Мы едем домой ко мне, если ты так хочешь это знать. Все равно рано или поздно узнал бы.
 - Ну ладно, - повеселел голос из ранца.
Всю оставшуюся дорогу Пластик промолчал, следуя моему наставлению не рыпаться.

 - Все, вылазь. Курорт кончился, - вытряхнула я из ранца задремавшего комиссионера.
 - Что, уже приехали? – сонно сказал задремавший гость.  – Так хорошо там было, тепло.
 - Ну, можешь там и оставаться благополучно.
 - Нет-нет, я пошутил. Так что там у тебя насчет еды? – начал наглеть на глазах Пластик.
 - Только не смей и упоминать про эйдос, - пригрозила я, - а то выкину.
 - Молчу-молчу, - тут же стал паинькой гость.
Вместе мы подкрепились печеньем с молоком и йогуртами. Потом я приступила к разбору заданий олимпиады. И – ни с того, ни с сего чихнула.
 - Ну все, капец мне, - сказала я. – Завтра опять буду лежать больная. Кто-то заболевший пришел на олимпиаду.
 - Это верно. Саня с седьмого "Б" болеет гриппом. А у тебя обострение будет, полежишь две недели и откинешься, - сказал Пластик, дожевывая крошки от печенья.
 - Чего? – чуть не свалилась со стула я.
 - А то, Аленушка, что я будущее могу предсказывать свободно. Обострение иммунного дефицита, лечи не лечи антибиотиками, помрешь – и баста. Наталью звать не придется, она сама приходит к людям, - сказал пластилиновый человек.
 - Наталью? – переспросила я.
 - Ну да, Смерть то бишь. Это Натальей ее мы уж зовем. И не такая уж она страшная, когда без личины-то. У нее и муж есть, кстати, смертный простой, - перешел на другую тему Пластик.
 - Чего, блин?! Ну-ка, ты давай лучше про обострение говори, мне про Смерть не интересно.
 - Обострение… Обычное обострение такое. Полежишь две недели с температурой сорок два, покашляешь, посморкаешься, да и помрешь, - спокойно заявил человечек.
 - Ну и что ты предлагаешь делать? – удрученно спросила я.
 - Ничего, солнышка, ничего, моя родненькая. Способ я знаю один простой. Помогу тебе за то, что ты мне помогла.
 - Да прямо, так уж и безвозмездно, - улыбнулась я. – Небось эйдос опять запросишь?
 - Нет, не запрошу. Ты мне жизнь спасла, можно сказать, - посерьезнел вдруг Пластик. – Я, Аленка, первый раз за всю мою карьеру и жизнь, можно сказать, задумался о помощи другому и дружбе, а ты…
Он обиженно отвернулся.
 - Не веришь ты мне. Ну и помирай, больно надо.
 - Ну Пластик! – взмолилась я. – Ну прости ты меня. Я тебе верю, честное слово.
 - Ладно, так и быть, - отходчиво вскочил он и кинулся меня обнимать за руку. – Мы с тобой знаешь что сделаем?
 - Нет.
 - Ты на крыше когда-нибудь была?
 - Где??
 - Говорят тебе – на крыше. Я тебе всю Москву с Кремля покажу. Заодно и выздоровеешь. Хочешь? – глазки пластилинового гостя горели ярким огоньком.
 - Ну, давай уж, - согласилась я.
 - Тогда жди вечера. А пока мы с тобой задачками твоими займемся…

До вечера мы с Пластиком перерешали всю олимпиаду, и все мне он объяснил. Выяснилось, у меня должен быть стобальный результат. Я, переполненная надежд, ждала той минуты, когда пластилиновый гость начнет выполнять свое обещание.
 - Ну, вот и вечер, - наконец, когда часы пробили одиннадцать раз и мама крикнула мне, что пора спать, проговорил он. – Теперь – пошли гулять по крышам.
В два прыжка Пластик оказался на окне и распахнул его. Я хотела было шагнуть с ним на улицу, как вдруг вспомнила – я-то не умею так, как он, раз и все, прыгать по домам.
- Ничего, сейчас научим. Смотри, - он протянул ко мне свою руку. И я почувствовала изменения в самой себе. Взглянула на руки и не поверила – я стала такой же пластилиновой, как и он.
 -Это на время, - успокоил меня голос с крыши соседнего дома. – Прыгай, не бойся!
Пластилин мягко спружинил, и я оказалась на крыше соседнего дома.
Мы отправились в самое увлекательное путешествие в моей жизни. Это было даже круче, чем мчаться на байке! Мы шли по крышам домов, и, если я падала, то человечек подхватывал меня за руку и не давал провалиться в  потоки ветра. Наконец мы оказались там, где и должны были оказаться – на крыше Кремля.
 - Какая черепица тут скользкая, - отметила я про себя.
 - Да, не фонтан. Того и гляди, сорвешься, а там выпрямляться долго, - посочувствовал Пластик. – Но это фигня, ты посмотри, какой вид открывается!
Да, вид был что надо. Я стояла и любовалась крышами домов. Весь город передо мной лежал, как на ладони.
 - Ну а теперь скажи, ты зачем вообще стал комиссионером? – спросила я. – Если там так плохо?
 - Я не стал, я таким был. Родился в аду, в спешке слеплен кем-то. И, если я говорю про мамочку – ты мне не верь. Мам у комиссионеров не бывает, - грустно сказал человечек. – Ты мне можешь верить  сейчас, ты мне жизнь спасла. А вот другим не верь. Мало ли нас, таких вот. Лучше я твоим персональным буду.
 - А у каждого что ли такой есть?
 - Нет, это ангелы-хранители у каждого, а я вот случайно к тебе забрел. Да, видно, свет твой и в меня попал. Так что буду тебя теперь охранять от непрошенных  своих сородичей. Свет твоего эйдоса, ты уж прости, что про него говорю, яркий очень. Света в тебе много, Алена, - сказал, стоя на краю крыши, Пластик. – Ты не переживай. Я ночное создание. Буду приходить ночью, помогать иногда. Может быть, в будущем… Но это загадывать нельзя. Один на миллион такой раз бывает. У Натальи вот совсем другой случай. А ты... Ты мне жизнь спасла.
Вдруг, подхваченный потоком ветра, он унесся вниз.
 - Эй, постой, а как же я? – крикнула я, и испугалась. Здорово так испугалась. Стою на карнизе и боюсь. Руки снова стали моими, а не из пластилина. Я снова стала простым человеком.

Я проснулась от своего вскрика. Рядом со мной сидела мама.
 - Ты чего ж это, Аленка, нас пугаешь? – спросила она.
 - Что пугаю?
 - Ну с температурой спала сегодня, вот сейчас уже нормальная стала. Все про какого-то Пластика говорила. Опять насмотрелась ужастиков? Или книжек обчиталась? – мама дала мне попить воды.
 - Да нет, все нормально.
 - Сегодня же к врачу сходим.

На приеме у врача выяснилось, что я – абсолютно здорова. Ни грамма мононуклеоза во мне не осталось. У меня был отличнейший иммунитет, как показали анализы. И теперь на меня мог чихать кто угодно и где угодно – я больше не могла заболеть от одной бактерии.
Я выиграла олимпиаду по физике. Стала первой и на России. Меня заочно взяли учиться в МГУ на техническое отделение. Я превзошла саму себя – доказала всем и вся, что я и кто я. Но я не забывала, благодаря кому все это произошло.
И вот, однажды ночью, когда я уже засыпала, стук в окно повторился. Я скорее побежала и открыла створку.
 - Ну привет, дружище! – скорее я занесла в комнату комиссионера. – Пластик, где ж ты пропадал-то?
 - Тебе нужно было время, чтобы все увидеть и оценить, - скромно сказал мой герой.
 - Блин, какой же ты хороший! Несмотря на то, что вроде как должен быть плохим, - сказала я. – Ты не возражаешь, если я тебя поцелую?
 - Да нет, я только за, - улыбнулся тот, и слегка покраснел своей серой щекой.

Вот так я приобрела нового очень хорошего друга. Он приходит иногда в полночь. Стучится в мое окно, я открываю створку, пускаю его домой и мы говорим обо всем на свете. Мы знакомы уже три года. Я ему доверяю все свои секреты. Вот только в его существование не верит никто.

Он приходит ровно в полночь.