Эмили

Слишком холодная осень в этом году. Сегодня впервые за несколько лет я вышел на побережье Сент-Луиса. Как ни странно, в своем родном городке я не был добрый десяток весен. Не потому, что не люблю этих сырых, сквозящих прохладой мест, не потому, что именно здесь разучился верить во что либо на свете, не потому, что потерял здесь самого дорогого человека на свете – Эмили… Просто не было времени. Десять лет назад моя семья в спешке покинула маленький городок на берегу озера, унеслась, сметая все остатки прошлого на своем пути, в неизвестном направлении. Точкой новой локации был выбран Нью-Йорк, город-миллиардер за тысячи километров от Сент-Луиса, место, в котором практически ничего не могло напомнить мне о смерти Эмили.

Практически ничего. Кроме центра города.

Для тех, кто не был в Нью-Йорке. В центре мегаполиса расположился парк-оазис. Настоящее озеро, где всегда можно прокатиться на маленькой удобной лодчонке, посмотреть живописный закат и покормить хлебными крошками птиц. Место-антипод озера в Сент-Луисе все же очень сильно напоминало мне именно его, место гибели Эмили.

Однажды, уже будучи студентом, я с друзьями отправился на пикник в тот самый оазис. Ребята выбрали самую солнечную поляну, на которой было много людей. Кто-то играл в бадминтон, кто-то пировал на молодой траве, кто-то просто наслаждался солнышком. Весенний воздух, пусть даже загазованный и лишь едва напоминающий о природных инстинктах, притягивал сюда компании в огромных количествах. Веяло приятными весенними, ничем не объяснимыми запахами со всех сторон. Солнце уже готовилось сесть за горизонт.

И посреди этой прекрасной картины на меня вдруг напала меланхолия. С чего бы это вдруг?

Рядом с нашим местоположением был берег озера. Слева и справа обрамленный деревьями, он напоминал мне именно то самое место. Место, где утонула Эмили.

Та самая трагедия, о которой я вспомнил прекрасным вечером субботы, случилась десять лет назад на берегу озера Сент-Луис. Эмили была моей лучшей подругой. Жила в соседнем доме, на нашей маленькой улице. Она, как и все маленькие девочки, любила играть в куклы, возилась вместе с подругами и мальчишками с нашей улицы около дома, бегала на озеро. В общем, была обыкновенной маленькой девочкой из Сент-Луиса. До того дня.

Утром мы с Эмили вдвоем отправились на озеро – поиграть, половить мальков. Погода стояла самая обычная для августовского вечера уик-энда в Сент-Луисе – небо было затянуто серыми, ничего не выражающими облаками, со всех сторон дул холодный пронизывающий вечер. Другим детям сегодня не хотелось к нам присоединяться, может, это было и правильным решением. Они, наверное, сейчас пили шоколад вместе со своими родителями, а может, играли в своих комнатах. В общем, не мерзли около воды, точно. А мы отправились на берег.
 - Смотри, Майк, как здорово – только кинул удочку, и вот уже первые рыбки! – радовалась Эмили. – Нам с Тедди сегодня определенно везет!
Тедди. Чертов ее этот мишка. Она в тот день потащила его с собой. Она вообще всегда носила плюшевую игрушку везде, где только бывала.
Потом я отвлекся. Всего на пятнадцать минут. У нас закончились наживки для мальков, и я отправился накопать червей к соседним, правым деревьям. Влажная почва отлично откидывалась лопатой, и вскоре у меня в банке было около тридцати розовых извивающихся дождевых червей. Я спокойно уложил их в банку, прошло еще около минут пяти, и отправился обратно.
Но, когда подошел к нашей стоянке, Эмили уже не было. Ни ее, ни того проклятого игрушечного медведя. Я подумал, что она замерзла или ей надоело ждать меня, и она ушла домой – еще бы, девчонке вытерпеть целых двадцать минут в одиночестве на холодном, продуваемом всеми берегу! – и, порыбачив еще около получаса, вернулся домой. Больше ни одного малька в тот вечер в моем ведре не оказалось.
Однако, когда я вернулся в наш коттедж – прошло уже около часа с момента пропажи Эмили – меня встретили ее родители. Словно ведомые какими-то предчувствиями, мистер и миссис Барн пришли в наш дом в поисках дочки. Мы вновь отправились на берег – но ничего не нашли. Тот день завершился ужасной суматохой, все искали Эм, приехали спасатели и водолазы, полиция опрашивала меня и родителей. Но, даже облазив дно озера, спасатели ничего не нашли.

Поиски продолжались неделю. Каждый день я ходил на берег. В надежде найти хотя бы один след маленькой ножки в сандалике, обыскивал вместе со спасателями каждый сантиметр прибрежной зоны. Когда на восьмой день взрослые отчаялись, я все еще не терял надежду.

Вскоре прошел месяц. Я все еще ходил каждый день на берег, звал ее. Падали первые снежинки, а я все ждал Эмили. Ее возвращения. Наступила зима, озеро затянуло льдом, и я был точно так же уверен, как и мои родители, что Эмили утонула. Но не верил, что она умерла. По ночам, валяясь без сна, представлял, как она ходит в плену льда, смотрит наверх, тянет руки к лунным лучам, пытается сквозь синий плен вернуться домой, зовет на помощь. Но никто в целом мире не слышит ее… И мне становилось страшно. Порой я вставал и подолгу смотрел в окно, неслышно шепча: «Эмили, где же ты сейчас? Отзовись».

Весной, едва оттаяло озеро, я побежал туда. Пустынный берег никогда не был столь желанен моему взгляду. Картина, которую я увидел, с самых первых секунд заставила меня испугаться и удивиться. Никогда я не видел такой пустой, голый, еще не заросший травами и цветами берег.

Я спокойно шел по берегу, рассматривая бесцветные приливы и отливы маленьких волн. Озеро словно дышало. «Отдай мне Эмили», - думал я. – «Мне больше ничего не надо. Ты наигралось с ней вполне. Отдай».
На берегу, метров через сто от того самого места, что-то темнело. Маленькое такое пятнышко. Из любопытства я подошел поближе и узнал в кучке облезшего меха плюшевого медвежонка Эмили. Он был изрядно испорчен водой, местами бежевая шерстка превратилась в плесень, лишился одного пуговичного глаза, нос был обкусан непонятно кем. И эту сырую, сочащуюся темной водой игрушку я схватил и прижал к груди, повторяя имя Эмили. Я стоял так минут пять, закрыв глаза. Потом, руководствуясь здравым смыслом, побежал как можно скорее домой, чтобы сообщить о находке.
Снова были вызваны водолазы. Снова повторялся тот день. Однако вместо безрезультатных поисков нынче нас ждал, если так можно было выразиться, успех.
Я сидел у окна и наблюдал, как в двери соседнего дома стучит полисмен, вышедший из минивэна спасателей. Как родители Эмили выходят и смотрят на черный пластиковый пакет. Как мама Эмили, опознав свою дочь в зеленоватом раздутом мертвом существе, падает в обморок. Как тело моей лучшей подруги увозят в морг, снова поместив в пластиковый мешок.

На следующей неделе мои родители и я переехали в Нью-Йорк.

Обычная история для тех мест. Ничего такого уж и страшного. В газетах об этом не писали, по телевидению сюжета не показали. Утонула, похоронили. И что тут такого страшного? Ничего.

Тем вечером в парке, вспомнив на берегу Нью-Йоркского водоема про Эмили, я решил во что бы то ни стало съездить, навестить Сент-Луис, родные места. Уже через два дня я выходил из рейсового автобуса. Проехав тысячу миль или немного меньше, я не чувствовал ничего особенного. Зашел в отель, оставил вещи и снял номер. Прошелся по нашей улице, заглянул в окна дома моих родителей, где уже давно не был, посмотрел сквозь них на жизнь чужих мне людей. И отправился в единственное место, куда только хотел сегодня. На озеро.

Погода стояла прекрасная. Не в пример тому хмурому деньку. Солнце играло в перекатах маленьких волн. На ветвях деревьев золотисто-зеленым переливались листья. Все было безмятежно и как-то очень хорошо. Я шел и вспоминал все – пикник, исчезновение Эмили, долгие поиски… Все это было как в далеком сне.
На месте, где все случилось много лет назад, я увидел девушку с собакой. Она сидела, подогнув ноги, на расстеленном пледе в клетку, смотрела на воду, а собака, виляя хвостом, крутилась вокруг нее. «Подумать только, так же сейчас могла бы сидеть и Эмили», - совсем зациклившись, подумал я.
 - Красивые места, верно? – неожиданно для себя произнес я.
 - Это точно, - кивнула незнакомка и повернулась ко мне. Она была совсем не похожа на Эмили.

Через год мы с Хелен поженились.

Странно, порой места, которые отбирают у тебя самое дорогое и ассоциируются со смертью, дарят другое – нечто, что не только могло бы заменить отобранное, но и преумножить его. Подумать только. С тех пор мы каждый год приезжаем на тот берег, и я совсем неслышно для моей жены произношу:
 - Спасибо, Эмили.

2011