Тимор - Глава 5

Глава 5.
Сделка.

Погода резко испортилась. Настали пасмурные дни. На тюремном дворе было настолько сыро, что заключённых перестали выводить на прогулку. Разумеется, эти правила спровоцировали агрессивные настрои среди лиц, отбывающих срок. Кто-то объявлял голодовку, кто-то игнорировал приказы охраны. Самые экстремальные стали заводить разговоры о возможном бунте против руководства тюрьмы. Жёстко настроенный Милеев отправлял в карцер всякого, кто хоть шёпотом произносил слово «бунт». С каждым днём Тимор всё больше становился похожим на тюрьму строгого режима. Иногда мне даже казалось, что все эти меры по ограничению прогулок были связаны вовсе не с пасмурной погодой. Из окна камеры ближе к вечеру я часто замечал на  тюремном дворе странных людей в чёрных плащах с капюшонами, которые раскапывали землю. Неужели, руководство Тимора решилось приукрасить это место цветочными клумбами? К чему такая щедрость? Скорее всего, у начальника тюрьмы поменялись приоритеты, и он решил поделиться ими с Тимором, чтобы он шёл в ногу с его развитием. А между тем обстановка внутри тюрьмы была очень напряжённая. Увеличилось количество драк. В большинстве случаев их инициатором был Малой, который, скорее всего, действовал в интересах Снаряда, нежели в своих собственных. Действуя чужими руками, Снаряд, таким образом, пытался убедить руководство Тимора в том, что необходимо как можно скорее вернуть прогулки для заключённых. А после того, как Малого отправили в карцер на двадцать суток, ситуация вышла из-под контроля. Предпринимались попытки нападения на охранников. Заключённый по фамилии Морозов, который был двоюродным братом Снаряда, рискнул покуситься на самого Милеева после очередного утреннего обхода. Странно, что после столь дерзкой и неудачной попытки к нему даже не применили никаких санкций, а Милеев  всего лишь отделался лёгким испугом. Начальник тюрьмы был вынужден прибежать к крайним мерам. Поначалу он хотел полностью запереть заключённых в камерах, но решив, что это нецелесообразно, приказал их просто не кормить. Результат был на лицо. Заключённые провели без еды больше суток, и это уже казалось невозможным. Эти несколько часов буквально душили. Большая часть зеков утихомирилась и сочла нужным действовать в интересах руководства. Но нашлись и те, кто продолжал противостоять ему. Они просто-напросто игнорировали всё происходящее за пределами их камер и жили своей собственной жизнью. С течением дней таких «революционеров» становилось всё меньше. В конце концов ситуация всё-таки стабилизировалась, и всё стало, как прежде, за исключением прогулок.
  Дожди закончились, дни шли, а на прогулки так и не выпускали. Адвокат, не сдержавший обещание, так и не пришёл. Я был просто в ярости. Как этот легкомысленный и глупый идиот посмел так подставить меня? Ведь он – мой последний шанс на спасение. План побега рушился на глазах. На свободе в любом случае должно быть место, где можно укрыться на время преследования. Но я решил отодвинуть этот вопрос на второй план и заняться решением проблем более насущных.
  Я всё пытался совершить отчаянные попытки проникнуть внутрь склада, когда там никого нет. Но в конце концов понял, что это просто невозможно. Но я так думал до тех пор, пока не узнал о ещё одной особенности Тимора. Перед началом работ звенит специальный звонок, сразу после которого все работающие заключённые должны собраться перед основным блоком для проверки. Было весьма кстати, что в это время проверяют не наличие того или иного заключённого, а их количество. И если кого-то не будет хватать, кого именно – узнают не сразу. Конечно, такая идея была рискованной, но и одновременно с этим единственной возможной. 
  Пока я мысленно представлял себе, как всё это будет происходить, к моей камере неожиданно подошёл Учёный. Его фраза была резкой, быстрой и пугающей:
  - Я хочу бежать с тобой.
  Для меня, хотя, это и оказалось шоком, но всё-таки, с души, словно, камень свалился.
  - Что тебя заставило изменить решение? – радостно поинтересовался я.
  - Это моё личное дело. Прости, сказать я тебе не могу. Ведь ты же сам ещё не передумал?
  - Нет, у меня даже есть очень хороший план.
  - Чем я тебе могу помочь?
  - Организовать побег не только из тюрьмы, но и от преследования. Нам нужно какое-нибудь глухое место, где мы сможем переждать или что-то типа того?
  - Нет, такого я устроить не смогу. Но могу помочь решить вопросы с охраной. Когда ты планируешь побег?
  - Я ещё не думал об этом, я сначала хочу проверить то место, через которое ты мне посоветовал забраться на крышу склада.
  - Самый лучший день для этого – суббота. В этот день многие на работы не выходят. Есть хорошая возможность всё это проделать.
  - Но ведь будет очень много шума.
  - В принципе стена тонкая, уйдёт не больше десяти-пятнадцати минут. И ещё, зайди ко мне в библиотеку во второй половине дня, когда тебя выпустят из камеры. Мне нужно тебе ещё кое-что сказать. Здесь небезопасно разговаривать.
  Учёный быстро отошёл от моей камеры, заметив, что к нему идёт один из надзирателей.
  Как и было велено, во второй половине дня я пришёл в библиотеку.  Учёный, как обычно, ходил вдоль стеллажей и раскладывал книги по полкам. Увидев меня, он тут же сбросил все свои книги на ближайший столик и отвёл меня в небольшую тесную подсобку. Это было маленькое помещение для хранения швабр.
  - Что ты хотел сказать? – спросил я.
  - В общем… Я недавно узнал, что тебя хочет видеть сам начальник тюрьмы.
  - Зачем? Как ты узнал?
  - Не знаю, но это явно не к добру. Я слышал, как Милеев разговаривал с одним из своих коллег.
  - И что же, мне нужно идти к нему?
  - Со дня на день тебя вызовут. Я опасаюсь, что это как-то связано с побегом.
  - Нет, не думаю, о нём никто не знает…
  - Я тоже на это надеюсь. Но всё-таки интересно, что Козлову от тебя нужно? К этому точно причастен Милеев, ведь я предупреждал тебя, чтобы ты ему не грубил.
  - Да ладно тебе. Всё будет хорошо.
  Мне показалось, что Учёный был слишком напуган. Возможно, он опасался, что я расколюсь о побеге. Значит, ему был очень дорог шанс вырваться отсюда. И почему он так быстро изменил своё решение? Ещё одна тайна, которую я вряд ли узнаю.
  Учёный немного успокоился после моих слов, однако по лицу всё равно было заметно, что его что-то мучает.
  - Главное, не поддавайся воздействию Милеева и не обращай внимания на его угрозы, - сказал он, - связываться с ним действительно очень опасно.
  - Да, наверное, ты прав. А вот зачем я нужен  Козлову – это действительно очень странно.
Все последующие дни моё сердце колотилось, как бешеное, в ожидании того, что ко мне в камеру войдёт надзиратель и скажет, что меня вызывают к начальнику тюрьмы. И лучше бы мне Учёный ничего не говорил, потому что волнение было действительно нешуточное. Поговорка «Предупреждён – значит, вооружён» здесь очень некстати.  Всё, что мне оставалось теперь делать – это ждать.
  Прошёл день, два, три, но Козлов меня так и не вызвал. И только в том момент, когда я уже осознал, что Учёный всё-таки ошибся, этот день настал. А я уже успел вздохнуть с облегчением. В камеру зашёл конвоир,  а следом за ним Милеев.
  - Концевич, на выход! – приказал он.
  Я незамедлительно оделся и вышел из камеры. Меня вывели из основного здания и повели к административному блоку. Всё это время меня и конвоира сопровождал Милеев, на которого, судя по всему, и была возложена обязанность отправить меня к Козлову.  Кабинет начальника тюрьмы располагался на втором этаже административного блока. Перед тем, как завести меня туда, Милев зашёл внутрь и попросил разрешение войти. Вслед за ним в кабинет вошли я и конвоир. Козлов сидел за письменным столом рядом с окном. Я взглянул на него, и он поймал мой взгляд. Долгое время мы сверлили друг друга глазами до тех пор, пока он не сообщил, что Милеев и конвоир могут быть свободны. И только когда они покинули кабинет, я вновь посмотрел на Козлова, и его лицо мне показалось очень знакомым.
  - Ну, присаживайся, - спокойно произнёс он, указывая рукой на стул напротив.
  И голос! Голос тоже очень знакомый. Я точно где-то уже виделся с Козловым.
  Я сделал то, что он мне велел.
  - Наверное, ты удивлён, почему я пригласил тебя сюда. Верно, Концевич?
  Каждое его слово словно эхом отдавалось у меня в ушах, уж слишком знакомый был голос. В голове всплывали какие-то обрывки воспоминаний, но собрать их в единую картину у меня не получалось.
  - Пожалуй, да, - ответил я.
  Козлов улыбнулся, наслаждаясь бесплотным фактом того, что он видит меня насквозь. В принципе именно таким я его представлял. Авторитарный лидер, полностью уверенный в своей правоте и живущий исключительно по своим принципам. Тучный коренастый мужчина. Внешность лишь подчёркивала незыблемость его авторитета в Тиморе.
  - Ну ладно, перейдём к делу. В общем, я тут на досуге листал личные дела своих подопечных и случайно наткнулся на твоё дело. И знаешь что? Я уверен, что ты не совершал этого преступления. Ведь всё очевидно. Тебя видели в момент убийства совершенно в другом месте. 
У меня сердце ёкнуло от испуга. Зачем Козлов так сильно интересуется мной. Не дай Бог, он копнёт ещё глубже.
  - Подтвердить это толком никто не может, - такие показания давала женщина, страдающая психическим расстройством.
  - Вот так же очевидно и то, что ты намеренно пытаешься выдать себя виновным, хотя знаешь, кто настоящий убийца.
  Козлов загадочно улыбнулся. В голове у меня от отчаяния на мгновение мелькнула мысль напасть на него и убить, пока он не рассказал о своих догадках следствию. Хуже всё равно уже не будет, ведь я и так в тюрьме. Но я вовремя успел поймать себя на мысли, что не смогу этого сделать не из каких побуждений. Как ни крути, а я не был убийцей, даже находясь в таком месте.
  - Скажи мне правду, Концевич. Зачем ты здесь?
  -  Вся правда в том, что именно я был убийцей. Между нами завязалась драка, и я толкнул его, он ударился виском об угол стола и скончался.
  - Знаешь, мне абсолютно наплевать, кого ты прикрываешь; своего незадачливого друга, у которого возник конфликт с убитым или глупую девчонку с её не совсем удачным браком. Мне от тебя нужно другое.
  -Что именно? – я был немного напуган неожиданным поворотом событий и одновременно с этим находился в недоумении.
  - Как ты знаешь, сейчас в тюрьме очень напряжённая обстановка. Так вот, твоя задача – усугубить её. Ты должен спровоцировать, устроить бунт.
  - Но для чего это нужно?
  - Не задавай лишних вопросов, а слушай дальше. После того, когда заключённые окончательно выйдут из себя, ты завладеешь ключами и откроешь все камеры, чтобы каждый, ты меня слышишь, абсолютно каждый зек имел возможность выбраться из камеры. Я позабочусь о том, чтобы блок заблокировали. Поэтому опасности, что кто-то вырвется наружу, не будет. На втором этаже есть основной электрогенератор, который находится в весьма плачевном состоянии. Позаботься о том, что его полностью разгромили. Понимаешь ли, на носу проверки, а так я хоть как-то смогу без ущерба для себя и без всяких лишних и ненужных штрафов списать государственное имущество. После того, когда сломаете электрогенератор, в здание ворвётся вооружённая группа надзирателей с автоматами и дубинками. Поэтому я советую тебе в этот момент сразу ложиться на пол и сдаться.
  - Но почему это должен сделать я?
  - Ты новенький и потому тебе никто не будет задавать лишних вопросов. Ты здесь совсем недавно, и в общем я тебе ещё не успел насолить, чтобы ты развязывал язык о моих нестандартных способах решения хозяйственных проблем. К тому же у тебя есть хороший стимул. Ведь я же точно знаю, что ты пытаешься кого-то уберечь от тюрьмы.
  - А если я откажусь?
  - Последствия ожидаемы: я буду ходатайствовать о пересмотре дела, и поверь - я сделаю всё, чтобы вытащить тебя отсюда и посадить настоящего убийцу.
  - Но ведь в таком случае, оказавшись на воле, я смогу рассказать о вашей «нестандартной» и не совсем законной деятельности.
  - А тебе никто не поверит. Бывший заключённый оговаривает полковника армии, имеющего безупречную репутацию на протяжении сорока пяти лет службы. Ну, я жду твоего решения?
  - А разве у меня есть выбор?
  - Выбор есть всегда, даже в данном случае и даже у заключённого. Знай: я в долгу не останусь, могу помочь решить твои многие проблемы, которые возникнут здесь.
  - Хорошо, я согласен. Но как я устрою бунт?
  - Он уже практически устроен, тебе главное закончить начатое дело и имитировать порчу электрогенератора. Сделай это как можно скорее, я тебе даю три дня. По истечении срока… В общем, ты сам знаешь.
  - Ладно-ладно, я всё понял.
  - Ну, как вижу, стимул у тебя хороший, в таком случае действуй. Удачи.
  Козлов вызвал конвой, и меня отвели обратно в камеру. Почти всю ночь я потратил на размышления о задаче, которую поставил передо мной начальник тюрьмы, о том, как я её буду выполнять. Одна только мысль о том, что он узнал о моей тайне, наводила на меня страх, ведь я был уверен, что об этом никто никогда не узнает. Тем более будущий побег должен был полностью усугубить мою ситуацию и отвести всякие подозрения от Ани. Но теперь, когда Козлов знает так много, побег окажется бессмысленным. Начальника Тимора я убрать не мог, а вот договориться с ним я, как понял, можно. Побег я решил на некоторое время отсрочить и даже боялся представить, что на это может сказать Учёный. Но против таких обстоятельств не пойдёшь. Проблему с самим Козловым я решил отложить на потом. 
  На следующее утро вместо очередного обхода меня разбудил Учёный, испуганное лицо которого уже говорило о том, что он хочет узнать подробности о моём разговоре с начальником тюрьмы. Я рассказал ему всю правду, так как не было смысла скрывать её от него. Учёный был удивлён не меньше меня просьбой Козлова.
  - Заставить тебя спровоцировать бунт – это не в его духе. Он боится бунтов. Мне кажется, он просто решил тебя подставить.
  - А смысл? Он ведь меня даже толком не знает. Зачем ему подставлять меня?
  - Но он как-то узнал про твою тайну. Может, вы с ним знакомы?
  Только теперь мне в голову снова ударила мысль о том, что мы уже где-то виделись с Козловым. Я снова вспомнил его лицо, которое показалось мне очень знакомо.
   Но, ни эта мысль, ни слова Учёного всё равно не могли заставить меня изменить решение, ибо Козлов шантажировал меня тем, что найдёт настоящего убийцу. Страх увидеть Аню с другой стороны решётки затмил мне всю реальность происходящего.
  В какой-то момент мне даже показалось, что Учёный слишком равнодушно относится к моей проблеме и пытается свести наш разговор к теме о побеге.
  - Когда мы уже уберёмся отсюда? – открыто спросил он у меня.
  - Ещё неизвестно, сколько будет продолжаться бунт, поэтому про наш план на некоторое время придётся забыть.
  - Извини, что тороплю тебя, но мне просто необходимо как можно скорее оказаться на свободе.
  - Я тебя не узнаю. Раньше я тебя заставить не мог бежать, а сейчас ты даже не можешь потерпеть два-три дня. Что у тебя произошло?
  - Неважно. Как только вернёшься к плану – дай мне знать.
    Сказав это, Учёный незамедлительно удалился, лишь были слышны его удаляющиеся шаги, звучавшие синхронно со звоном ключей проходящего мимо моей камеры надзирателя.