Бетховен

В автобусе было мало места, но пока ещё не тесно. Толпа пассажиров стояла вокруг огромного пса, сидевшего на площадке у окна и ловившего грустным взглядом мелькающие за стеклом машины. Пожилой мужчина что-то спрашивал у хозяина, довольно стеснительного и, в то же время, гордого за своего питомца молодого человека.
- Мы внучке недавно щенка подарили. Немецкую овчарку. Она теперь от него не отходит, дрессирует, учит чему-то, мы его к ветеринару постоянно возим… А это у вас что за порода? Экой здоровый!
- Это сенбернар, - ответил хозяин.
- А чем кормите? – старик улыбнулся псу и потрепал его по огромному загривку – Ишь, какой красавец! И не злой совсем!
- Да все едим. Что я ем, то и он. Борщи, мясо, даже фрукты ест.
- А собачий корм?
- Такое не любим, - улыбнулся молодой человек.
Автобус стал сбавлять скорость, старик повернул голову и узнал свой район.
- Ну, мне пора! Всего вам хорошего и псу вашему здоровья, - он улыбнулся, ещё раз погладил сенбернара и вышел.
Люди вокруг улыбались и шутили по поводу огромного пса, несколько девушек стали что-то выпытывать у хозяина, стреляя глазками и тихонько хихикая.
- А можно его погладить? – непонятно откуда появился мальчишка лет шести с огромным рюкзаком за спиной.
- Кончено, можно, он ласковый.
Мальчик подошел поближе к сенбернару, который был чуть больше него и неуверенно провел ладонью по голове пса.
- Не бойся, увереннее гладь, а то ни он, ни ты не почувствуете, - улыбнулся молодой хозяин.
Детская ручка чуть увереннее потрепала пса за ухо. Псу, видимо, понравилось, он довольно заурчал.
- А как зовут собачку? – спросила девушка с переднего сиденья.
- Бетховен, - улыбнулся довольный хозяин.
Автобус снова наполнился вздохами умиления и одобрительными мужскими кряками: «Хорош!», «Вот и имечко под стать!».
- Это как в фильме? – снова спросила девушка, - Похож.
- Да, после фильма, кстати, пошел и купил себе его ещё щенком.
- А сколько ему? – она подошла к псу и наклонилась, чтобы погладить.
- Ну, вот уже скоро шесть лет будет. Взрослый уже, - засмеялся парень.
Девушка внимательнее присмотрелась к хозяину.
- А вы его дрессируете?
- Конечно. Правда, он немного ленивый, да, малыш.
Пес не отозвался. Он не мог оторвать глаз от вида за окном.
- Первый раз что ли едет? – спросил кто-то из толпы, - Все с таким интересом рассматривает.
Парень потрепал пса за ухо:
- Нет, просто он сам любопытный очень.
- А вас как зовут, - вдруг спросила девушка с переднего сиденья.
Парни в толпе довольно заулюлюкали: «Вот и подкат вам, мужики. Завтра тоже пса куплю, буду девок цеплять». По автобусу прокатился довольный хохот.
- Должна же я знать, как хозяина зовут. Как пса зовут – знаю, а как вас – нет, - девушка потупила взор.
- Я Андрей, а вы?
- Таня.
- Будем знакомы, Таня.
Двери остановившегося автобуса шикнули, и половина пассажиров сошла. Несколько человек на прощание кинули псу: «Пока, здоровяк!».
В полупустом салоне довольно быстро освободились места, но Таня не садилась. Оставшуюся часть пути они мило болтали, что-то узнавая друг о друге, делась шутками и недвусмысленными взглядами.
- Таня, а вы где выходите? Позвольте мне вас не терять так быстро.
Таня покраснела.
- На автостанции, через две остановки.
- А давайте мы с псом вам компанию составим? Мы там как раз рядом живем.
- Давайте, - довольно отозвалась девушка.
С автобуса они сошли вместе и направились в ближайшее кафе.
- Нам давайте кофе и что-нибудь сладкое к нему, шоколад, например, - подмигнул Андрей официанту.
- А Бетховену твоему?
Пес сидел возле стола перед уже принесенной миской воды. В этом кафе его любили и всегда принимали как почетного гостя.
- Сардельки есть?
- Сейчас принесем! – довольный официант ушел к бару и о чем-то заговорил со стоявшей там девушкой, сотрудницей.
- Я тут ни разу не была, - огляделась Таня.
- Зато мы тут постоянно. «Эвридика» называется. Орфей спас её из Аида, но на выходе оглянулся на нее, нарушил договор… И она осталась там.
- В Аиде?
- Ага. Не самое, кончено, приятное название для кафешки, но что поделаешь. Какое ни возьми, будет либо не подходить по логике, либо ужасать своей историей.
Таня хихикнула.
Скоро им поднесли кофе и шоколад, Бетховену дали большую миску с сардельками, и он, не задумываясь, принялся за угощение.
- Таня, а ты учишься или работаешь?
- Учусь на лингвиста. Люблю немецкий и испанский языки, из-за них по сути и пошла. А ты?
- Ну, я торговый агент, - ответил Андрей со смешком, - Я перепродаю различные товары, дорогие довольно в другие города и страны. Все законно, чисто и красиво.
- А что за вещи? – спросила Таня, отпивая из чашки.
- Ну… Медицинское оборудование различное…
- Ммм, здорово, так ты людям помогаешь жить? – девушка улыбнулась и приподняла бровь.
- Нет, я стараюсь помочь тем, кто помогает людям.
- Это же то же самое, - улыбнулась Таня, - Скажи, а можно увидеть, где живет Бетховен?
Андрей оживился:
- Конечно! Он только рад будет!
Они допили кофе, Андрей расплатился, и все трое вышли из кафе, Таня обернулась на вывеску и осмотрела небольшое здание, чтобы запомнить это место.
Жилище Андрея оказалось уютным частным домиком, небольшим, в один этаж. Когда они вошли, Бетховен привычно улегся на ковре в зале и закрыл глаза. Таня с интересом рассматривала скромно обустроенную холостяцкую квартиру. На столах было прибрано, на стенах висели картины, которые можно купить на какой-нибудь наводненной улице в любом городе, на полках стояли детективы, немного классики, целый ряд был отведен под медицинскую литературу.
- Андрюш, а ты на медика учился?
- Ага, два года назад закончил.
- Да ладно! Здорово! – восхитилась Таня, - Вот так едешь в автобусе и не знаешь, что тот милый паренек с псом помогают людям!
- Ну, перестань, - он смущенно махнул рукой и плюхнулся на диван.
- А чего ж Бетховен не лает, ни звука?
- Он без дела не лает… Ну… Приучен, он только на чужих, кто его обижает. Он ласковый очень. Да, Пёсыч?
Пес не отозвался. Он уже спал и не слышал, как его окликнул хозяин. Он не слышал страстное чмоканье губ, не слышал, как они прошуршали ногами мимо него и заперлись в другой комнате.
Бетховен не слышал, её сладострастных стонов, не слышал этого «Андрюша, я тебя люблю», не слышал больше этого дивного голоска, не слышал, как страсть с каждым новым разом все сильнее и сильнее разворачивала постель.
Бетховен не слышал её удивленного голоска, не слышал, всхлипов и стонов, громкого крика и звука чего-то бряцающего об пол, не слышал, как она молила его о чем-то, как постепенно угасал её голосок, как сталь коснулась её плоти, прочно привязанной к стулу, как жизнь последним всхлипом покинула её прекрасное тело.
Бетховен не слышал звонка, не слышал, как хозяин о чем-то договорился по телефону и принялся потрошить тело Эвридики, здоровое, не тронутое болезнями, заразой, болями, уже безжизненное, но заинтересовавшее кого-то на том конце провода…
Бетховен не слышал всего этого, потому что был глухим.