Молчание золото, или о чём молчали декабристы сокр

Введение
В 2007 году я писал работу на тему "Судьба семьи в судьбе страны", где упомянул про своего предка, участвовавшего в декабристском восстании.пуш
Его имя было: Моисей Лазаревич, а фамилия утеряна, так как, в ссылке он стал управляющим имением помещика Степанова. А соответственно, его стали называть: "Степанов управляющий", а постепенно из "управляющего поместьем Степанова" мой предок превратился просто в Степанова.
Он был рядовой декабрист, про которых только и написано: «…ещё в Сибирь было сослано 300 декабристов».
И мне стали интересны декабристы. Про декабристов в нашей семье уже собирали материал. Искали факты моя прабабушка - Евгения Петровна Степанова (Чупрова), она считала себя наследницей поместья своего прадеда, которое осталось в столице. Моей бабушке, Марии Георгиевне Чупровой (Калашниковой) было интересна жизнь декабристов, и кто был предатель, она ездила с детьми по музеям декабристов. И мама (Белова Наталья Николаевна), ей интересна бытность декабристов, она хотела подчеркнуть их роль в развитии науки, культуры и промышленности земли Сибирской. А я заинтересовался, кто был главным среди декабристов. Мама мне много помогала. Мы, переворошив груду фактов, скрупулезно зафиксированных летописцами в разных исторических трудах, и, сопоставив эти факты, мы пришли к неожиданному выводу, что передовые мысли о переделе существующего строя, косвенно были подсказаны им из глубины глухого, забытого уголка.
Какие цели и задачи перед собой ставили декабристы? Со слов Александра Бестужева «Н. С. Щукин, (Александр Бестужев в Якутске)», он рассказывал: «…целью нашего заговора было изменение правительства, одни желали республику по образу США; другие конституционного царя, как в Англии; третьи желали, сами не зная чего, но пропагандировали чужие мысли. Этих людей мы называли руками, солдатами и принимали их в общество только для числа. Главою петербургского заговора был Рылеев. Этот беспощадный республиканец служил где-то у Аракчеева, насмотрелся на его жестокости, поссорился, вышел в отставку и поклялся быть вечным врагом произвола».
Константин Рылеев, давайте запомним это имя, мы к нему ещё вернёмся.
А теперь рассмотрим, так ли хаотичны были планы декабристов, как рассказывает Александр Бестужев-Марлинский. Насколько это верно и почему были разногласия.
Н. Н. Лебедев «Пестель идеолог и руководитель декабристов»: “Наиболее ранним наброском проекта конституций является “Записка о государственном правлении””, к сожалению, до нас дошла только часть этой потайной, большой работы Пестеля (Пестель был руководителем южного общества). Она отличается, прежде всего, умеренностью изложенных взглядов. Кроме того, в отличие от других документов Пестеля, “записка” ведётся от первого лица. Создаётся впечатление, что она представляет проект “Записки правительству”, а отсюда умеренность и сдержанность её содержания.

Пестель
В “Записке” Пестель выступает перед нами ещё сторонником конституционной монархии. В ней в сдержанной форме говорится о необходимости иметь основной государственный закон, т. е. конституцию. “Законы, - пишет Пестель (постановление декабристов стр. 297), - разделяются на два главных рода: первые выражают устройство и образование, вторые – порядок и круг действия. Законы первого рода составляют в гражданском обществе государственный устав или конституцию. Законы второго разделяются на две части, из коих первая  определяет порядок и круг действия города или частных лиц. Изложение в одном общем объёме (системе) всех сих законов, касающихся гражданского общества, составляет свод законов, которому может быть дано название Государственного уложения”.
Хотя  Пестель в “Записке” выражает протест против тирании и “зловластия”, но мысль эта высказывается в очень сдержанной форме; она совершенно отлична от тех обличительных выражений, которыми богаты позднейшие работы Пестеля.
В одном из разделов этой “Записки”, названном “Образование Государственного приказа правосудия”, Пестель пишет “что законы должны быть ясны и справедливы. Здесь же, говоря о наказании, он утверждает, что смертная казнь никогда не должна быть употребляема. Хвала российскому правительству, постигшему сию истину”.
Какая злая ирония! Констатируя эту “истину”, Пестель был казнён по воле главы правителя России.
Интересна ещё одна рукопись Пестеля, дошедшая до нас без начала и конца, условно названная “социально-политический трактат”.
“Трактат” – это резко критический анализ происхождения сословного строя; в нём разоблачается аристократия как феодальная, так и основанная на богатстве; даётся краткий очерк того типа государственного правления, в котором уничтожено не только господство феодальной знати, но и весь сословный строй. Антифеодальный характер “Трактата” выступает очень резко; феодальный слой – это результат насилия победителей над побеждёнными. Крупные феодалы “считали своим священным и самым неотъемлемым правом возможность угнетать слабых и восставать против монарха”. О крупных феодалах, о знати говорится с иронией: “Это было то доброе старое время, когда можно было безнаказанно душить и грабить, когда башни и старые замки были настоящими притонами титулованных разбойников”.
В “Трактате” Пестель рисует утопический союз монарха с народом: “Монарх должен стать во главе движения своего времени, должен идти впереди него, руководить его направлением, а не противиться ему и не стараться его остановить, как того хотела бы знать, потому что иначе он променял бы прекрасную роль вождя своей армии на роль человека, плетущегося сзади и притом силой вынужденного следовать за духом времени…”
“… Необходимо уничтожать все дворянские отличия и произвести совершенное слияние трёх сословий: дворянства, третьего сословия и крестьян”. Это слияние должно быть произведено через уничтожение “всех привилегий и каст, чтобы народ состоял из людей, различных по своему имущественному положению и образованию, но равных перед лицом закона и носящих звание подданных в отношении государя и звание граждан во взаимодействии между собой”.
Совершенно очевидно, что путь избавления от нищеты и бедности, предлагаемый Пестелем, является чистейшим утопизмом, на раннем периоде его деятельности. Обращает внимание туманность формировок, даваемых Пестелем. Тут нет ни политической оценки, ни необходимость быстрейшего воплощения в жизнь Государственного уложения. Хотя Пестель в “Записке” выражает протест против тирании и “зловластия”, но мысль эта высказывается в очень сдержанной форме; она совершенно отлична от тех обличительных выражений, которыми богаты позднейшие работы Пестеля.
В “Трактате” изложена мысль о борьбе аристократии с народными массами. Пестель записал: “Вообще представляется очевидным, что в современной борьбе между титулованной аристократией народными и массами. В то время как каждая из этих групп, стремится осуществить свои притязания, денежная аристократия эгоистично поднимает голову и, опираясь на груды золота, вызывая нищету среди неимущих классов, подготавливает миру новые затруднения и новые катастрофические бедствия”.
Утопическое стремление избежать процесса пролетаризации пронизывает этот документ: “Бедный живёт лишь от своего труда. Богатый – от своего имущества, от своих капиталов. Бедный не может приостановить свою деятельность по добыванию средств, так как, не имея никакого капитала, кроме своего труда, он с прекращением последнего умирает с голоду. Богатый же в состоянии это сделать: он может жить некоторое время на свой капитал и тем принудить бедняка принять любые условия, которые ему вздумается поставить бедняку, с тем, чтобы последний отдал ему свой труд. Из чего явствуем, что, чем меньше будет лиц, живущих лишь своим трудом, т.е. чем меньше будет подёнщиков, тем меньше будет несчастных”. Совершенно очевидно, что путь избавления от нищеты и бедности, предлагаемый Пестелем, является чистейшим утопизмом.
Но есть ещё одна работа Пестеля более поздняя, более решительная и более реальная это “Русская правда”.
Появлению “Русской правды” – теоретического памятника декабристов – предшествовали долгие годы творческой работы не только самого Пестеля, но и других членов тайного общества.
За эти годы под напором жизненных впечатлений, политических событий, взгляды будущих декабристов претерпевали изменения, позиции их колебались, переходя от умеренности к решительности и обратно. Потребовались многочисленные обсуждения принципов “Русской правды” на заседаниях, как в Южном, так и в Северном обществах. Было много усилий для преодоления разногласий по разного рода вопросам, чтобы конституционный проект Пестеля мог стать  программой не только Южного, но и более решительной части Северного общества в лице рылеевской группы. А в ближайшем будущем и программой всего тайного общества.
По замыслам Пестеля “Русская правда” должна была явиться основным законом Российского государства. Она призвана показать правду, какие права он получал, а правительству – какие обязанности на него возлагались. Полное его название гласило: “Русская правда, или заповедная государственная грамота великого народа российского”. Она призвана народу, какие права он получал, а правительству – какие обязанности на него возлагались. Полное его название гласило:  “Русская правда”, или Заповедная государственная грамота великого народа российского, служащая заветом для усовершенствования государственного устройства России и содержащая верный наказ как для народа, так и для Временного верховного правления”. Название “Русская правда” совпадает с наименованием древнейшего русского законодательного памятника. Пестель выбрал это название в знак связи с исторической национальной традицией. “Русской правде” Пестель придавал особое значение. В момент его ареста он сказал Волконскому: “Одно только прошу сделать – спасти “Русскую правду”, она одна может погубить нас”. Опасение Пестеля оказалось ненапрасным. Николай 1 прекрасно понял революционную силу этого документа. Недаром даже членам Верховного суда и многим членам следственной компании “Русская правда” давалась для ознакомления лишь по приказу царя и только в кратких выдержках. Научные знания Пестеля в области политической экономики опирались на обширные жизненные наблюдения. В “Русской правде” и его показаниях следственному комитету рисуются страшные картины бесправия, нужды и бедствий угнетённого народа. Пестель с гневом обрушивается на тех, кто поддерживает рабство, кто не желает расставаться с этим позорным явлением. “Рабство крестьян всегда сильно на меня действовало”, - говорил Пестель в одном из своих показаний на следствии. С раннего детства он проникся сочувствием к крепостным крестьянам.
Заслуживает внимания высказывание крестьянина Майорова о семье Пестелей вообще и Павле Пестеле в частности. “Это было приблизительно в 1815 году. В комнате, где давал отчёт Тихон своим господам, топилась печка; тогда братья Пестели распорядились, чтобы бурмистр бросил книги (в них фиксировались недоимки за крестьянами. – Н. Л.) в печку. Тихон от робости перепугался и положил с краю. Тогда подошёл Павел Иванович Пестель и ногой швырнул их в самый огонь, приговаривая: “Вот так их, подальше”. Потом наказал бурмистру передать мужикам, что недоимки сгорели”.
Отрицательное отношение Пестеля к крепостному праву со временем всё обострялось и явилось одним из основных мотивов вступления его на революционный путь.
В "Русской правде"  Пестель говорит, что обладать другими людьми как своей собственностью, продавать, закладывать, делить и наследовать людей наподобие вещей “есть дело постыдное, противное человечеству, противное законам естественным… Рабство в России должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно навеки отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми”. Пестель  называет извергом и злодеем того дворянина, который будет противится уничтожению рабства: он предлагает такого человека подвергнуть строжайшему наказанию как “врага отечества и изменника против первоначального коренного права гражданского”. В другом месте "Русской правды" Пестель пишет: “Довольно долго существовала возможность для некоторых угнетать всех прочих: пора теперь положить решительный конец сему гнусному и неистовому распорядку вещей”.
Пестель разбирает вопрос о том, кто должен незамедлительно заняться ликвидацией крепостного права в России. “Сиё уничтожение рабства и крепостного состояния возлагается на Временное верховное правление, и это является его священной и непременнейшей обязанностью”; при этом Пестель говорит, что сделано это должно быть “в скорейшем времени, решительнейшими и дейтветельнейшими мероприятиями”.
Небезынтересно, что Пестель после революции предлагал перенести столицу из Петербурга в Нижний Новгород, переименовав его во Владимир. Целесообразность этого он объяснял тем, что Нижний Новгород занимает центральное положение в государстве и находится в том месте, где скрещиваются торговые пути Европы с Азией. Серьёзным доводом Пестель считал также и то, что освобождение России от  “ига иноплеменного” под руководством Минина и Пожарского началось именно с этого города. К тому же все “воспоминания древности дышат свободою и прямой любовью к отечеству, а не к тиранам его”.
Намереваясь перенести столицу из Петербурга в Нижний Новгород, Пестель руководствовался в равной мере как экономическими, так и политическими соображениями. В экономическом отношении столица должна быть центром производственной и особенно торговой деятельности людей. С точки зрения политической перенос столицы должен был сыграть большую роль в том, чтобы вытравить из сознания народа всё, что связано с деспотизмом самодержавного строя.
Заслугой Пестеля является то, что он впервые в истории русской общественной мысли поставил национальный вопрос и попытался по-своему его разрешить. В "Русской правде" этот вопрос решается конкретно в отношении каждой народности, в зависимости от её исторического уровня, на котором она находится.
Говоря о правде наций на самостоятельное существование, Пестель указывал, что право на независимость может быть признано лишь за теми народами, которые могут получить крутые, сильные нации, способные отстоять свою самостоятельность, противостоять захватническим стремлениям соседних государств.
Что же касается малых народностей, то Пестель решил этот вопрос так: для них, писал он, лучшее и последнее, когда они соединятся духом и обществом с большим государством и совершенно сольют свою народность с народностью господствующего народа, составляя с ним только один народ”. При этом Пестель указывал, что крупный народ, подчинивший себе малые народности, не может и не должен использовать своё превосходство для угнетения или порабощения малых народов.  В "Русской правде" неоднократно подчёркивается, что люди независимо от расовой и национальной принадлежности равны от природы. Следовательно, они должны пользоваться в государстве одинаковыми правами и нести одинаковые обязанности. Пестель был непримиримым врагом всех тех, кто пытался разделять людей на “высшие” и “низшие” расы.
Всё население России Пестель разделил на три разряда: “коренной народ российский”, “племена к России присоединённые” “иностранцы в России живущие”. Русский народ, или “племя славянское”, по мысли Пестеля, включает в себя “россиян”, украинцев и белорусов. Все они в древности составляли один народ, были объединены в одно государство. Пестель считал совершенно неправомерным ставить вопрос о разделении этих народов.
В его взглядах чувствуется глубокое уважение и гуманизм в отношении нерусских народов. Сразу же после революции предлагалось освободить все народы России (большие и малые) от “частного ига их повелителей”, избавить их “от нищеты и невежества”, создать возможно более благоприятные условия для их скорейшего процветания. Особенно большое внимание обращал Пестель на кочующие народы, на их “жалостное положение”. Он рекомендовал новому правительству очень осторожно привлекать их к осёдлому образу жизни и приучать к земледелию, а пока для предотвращения голода создать для кочевников специальные склады и хлебные магазины.
В аграрной программе Пестеля центральное место занимает идея раздела земли. Пестель делает следующие выводы, которые по существу своему и являются решающими, для всей его аграрной программы:
“1) Человек может только на земле жить и только от земли питание получать, следовательно, земля есть собственность всего рода человеческого и никто не должен быть от сего обладания ни прямым, ни косвенным образом исключен”.
 2) С учреждением гражданских обществ сделались сношения между людьми многообразнее, и возникло понятие о собственности. Охранение сего права собственности есть главная цель гражданского быта и священная обязанность правительства…
 3) Наперёд надобно помышлять о доставлении всем людям необходимого для них жилья, а потом уже о приобретении изобилия. На первое каждый человек имеет неоспоримое право, потому что он человек; на второе имеет право тот, который сам оное приобрести успеет…
 4) Установив возможность для каждого человека пользоваться необходимым для его жития, не подвергая его для приобретения оного зависимости от других, подлежит только дать обеспечение и совершенную свободу, приобретенную и сохраненную изобилия. Соображая сии коренные правила свыше изъяснёнными двумя мнениями, можно легко приступить к изысканию средств для соглашения обоюдных их выгод и преимуществ и устроения обоюдных несправедливостей”.
Осуществление этих положений предполагалось Пестелем путём раздела земель в каждой волости на две равные половины. “Одна половина, – писал он, – получит наименование земли общественной, другая – земли частной”. Общественная земля будет всему волостному обществу совокупно принадлежать и составлять его непрекословную собственность; она не может быть ни продана, ни заложена. “Она будет предназначена для доставления необходимого всем гражданам без земли изъятия и будет подлежать обладанию всех и каждого. Земли частные будут принадлежать казне или частным лицам, обладающим оными с полною свободою и право имеющим делать из оной, что им угодно. Сии земли, будучи предназначены для образования частной собственности, служить будут к доставлению изобилия”.
Принцип постоянного и обязательного осуществления двух форм земельной собственности в новом обществе, проектируемом Пестелем, свидетельствует о частичной национализации и об оригинальности аграрного проекта автора.
Автор "Русской правды" предлагает новый принцип налоговой системы: налогами должны облагаться и нести разного рода повинности в равной мере все граждане без исключения. Ясно, что это могло быть осуществлено только при условии ликвидации сословий и предоставляемых им привилегий. Это означало коренное изменение всей налоговой политики, существовавшей при самодержавии.
Намечая основные положения новой налоговой системы, Пестель исходил из того, что всякого рода натуральные и личные повинности должны быть заменены денежными, которые он делил на прямые и косвенные подушная подать, как пережиток крепостничества, решительно отменялось.
Пестель устанавливает семь правил, которыми подлежит руководствоваться при обложении населения налогами:
1) Они должны быть взимаемы с имущества граждан, а не с лиц их, почему и надлежит заменить подушные другими налогами.
2) Они должны быть взимаемы с имущества уравнительным образом, так чтобы каждое имущество от своих прибытков уделяло бы десятую, двенадцатую или какую часть определено будет, одним словом, по равным долям.
3) Налоги не должны падать на капиталы, но только на чистую прибыль от сего капитала получаемое.
4) Косвенные налоги должны как можно менее тяготить те предметы, которые для жития необходимы, почему и должна непременно цена соли самым сильным и значительным образом быть уменьшена.
5) Косвенные налоги, взимаемые обыкновенно с изделий и торговли, должны быть соображаемы более с ходом промышленности, нежели с желанием умножить казенные доходы.
6) Прямые налоги должны быть по волостям распределяемы по соображениям сравнительного богатства волостей, уездов, губерний и областей. Частное же взимание с граждан по волостям должно быть предоставлено распоряжению волостных правлений или наместных собраний.
7) Возможность должна быть дана гражданам платить подати в удобное для них время и различными количествами, а не вдруг…”
Проанализировав социально-экономические взгляды Пестеля, мы убеждаемся в том, что он проделал титанический труд, разработав до мельчайших  подробностей ряд вопросов, связанных с развитием новой России. Такую конституцию составил для России Павел Иванович Пестель один из руководителей Южного общества, она была обсуждена на съезде и с этими планами и идеями согласились большинство его членов.
Но в России на тот момент существовало несколько тайных обществ. Движение декабристов было единым. Единой была и цель их борьбы – свержение самодержавия, освободить крестьян от крепости. Едины были пути  формы борьбы, но в конкретной разработке программных и особенно тактических вопросов в их рядах были значительные расхождения, не выходившие, однако, за рамки общих всему движению и характерных для него положений. Внутреннее единство революционного общества не исключало этих расхождений.
Объединение тайных обществ – это, прежде всего вопрос о единой политической программе. Южное общество, как известно, на своём Киевском съезде в 1823г. приняло конституционный проект, предложенный Пестелем. В Северном обществе дело обстояло сложнее. Но в конкретной разработке программных и особенно тактических вопросов в их рядах были значительные расхождения, не выходившие, однако, за рамки общих всему движению и характерных для него положений. Внутреннее единство революционного общества не исключало этих расхождений.
Н. М. Дружинин в книге “Декабрист Никита Муравьёв” указывает на существующие в Северном обществе разногласия между Н. Муравьёвым, с одной сторона, и К. Рылеевым и его единомышленниками, критиковавшими основные положения муравьёвского проекта конституции, – с другой. В другой работе Н. М. Дружинин прямо говорит о возникновении в Северном обществе боевого течения, группировавшегося вокруг Рылеева. Кратко останавливаясь на политических взглядах участников этого течения, Н. М. Дружинин пишет, что оно, “стоит на иных социально-политических позициях, чем Никита Муравьёв. Это, прежде всего – убеждённые республиканцы”.
В Северном обществе с 1823 года наиболее последовательными выразителями Пестелевских программных и особенно тактических взглядов были члены рылеевской группы.
М. В. Нечкаина в ряде работ говорит о наличии рылеевской группы и делает следующий вывод: “Группа Рылеева-Бестужева – Оболенского и вынесла на себе восстание 14 декабря: она явилась тем коллективом людей, без деятельности которого выступления на Сенатской площади просто не произошло бы…”
О сложившимся вокруг Рылеева кружке говорили сами декабристы. Н. Бестужев на следствии показывал об обществе Рылеева. Этот же термин не раз употребляют в своих показаниях А. Якубович, А. Арбузов, Д. Завалишин; П. Каховский показывает: “Общество тайное, предводимое Рылеевым”. И указывает на главных членов, этого общества Бестужева, Одоевского, Оболенского. Г.Батеньков называет себя  «солдатом Рылеева», определяя этим свою решительную связь с Рылеевым. (Г.Батеньков, Очень прошу запомнить этого человека, вот краткая справка о нём: «Гаврил Степанович Батеньков в деле редакции помощник Сперанского бывший инженер путей сообщения, обладавший и бойким пером и необыкновенным даром слова» (В последствии декабрист.) – Т.И. Калашников «Записки иркутского жителя»… (Вот первая ниточка, которая потянется от декабристов в Сибирь, не на каторгу, а к началу образования этого общества. Вот ещё одно замечательное имя – СПЕРАНСКИЙ, очень интересная личность, мы о ней немного позже поговорим подробнее и о его судьбоносном значении для декабристов.) «Отрасль» Рылеева не представляла какой-то особой организации или фракционной группы внутри Северного общества. Это был дружеский кружок, связанный общностью понимания задач, стоящих перед тайным обществом, так и общих всему движению тактических лозунгов. Ознакомление с членами рылеевской  группы позволяет отметить одну общую для всех черту: в большинстве своём – это передовая дворянская служивая интеллигенция, близко соприкасающаявшаяся с нарождающимися буржуазными и разночинными кругами. В силу этого она скорее могла явиться наиболее демократической тенденции, которая возможно в рамках ограниченной дворянской революционности. Отсюда и большая решительность их стремлений к замене отживающего крепостнического строя новым буржуазным. По словам Поджио, без Пестеля в Петербурге ничего не выйдет с объединением обществ. Члены Северного общества хотели приезда Пестеля в Петербург. Они считали, что это даст возможность лучше разобраться в разногласиях, и питали надежду на соединение тайных обществ.
По свидетельству Матвея Муравьёва-Апостола, Оболенский настоятельно просил его вызвать Пестеля в Петербург, уверяя, «что коль скоро члены Северного услышат всё, что делается в Южном обществе, об его единодушии достижения намерения, они все пристанут к оному вопреки князя Трубецкого и Никиты Муравьёва». Это показание Матвея Муравьёва говорит об уверенности Оболенского в том, что члены Северного общества примут программу и тактику южан. Однако соединение должно было произойти, по мнению Никиты Муравьёва, на основе взаимных уступок. Более того, и Никита Муравьёв настаивал на приезде Пестеля в Петербург для того, чтобы в личных переговорах выработать программные и тактические установки, приемлемые для обоих обществ.
Приезд Пестеля в Петербург в марте 1824 г. – крупное событие в жизни Северного общества. За полуторамесячное его пребывание, там созывался ряд заседаний, происходили отдельные встречи и длительные споры. Руководители Северного общества принимали активное участие в обсуждении различных вопросов. «В бытность мою в Петербурге виделся я преимущественно с тремя директориями.» - показывал Пестель. По словам Трубецкого, он «выхвалял Южное общество» и упрекал Северное в бездеятельности. Лорер в своих «Записках» передавал слова Пестеля: «У нас на юге дела идут лучше».
Петербургские совещания были двух видов: заседания Северной думы в присутствии Пестеля и совещания думы без руководителя Южного общества. На тех и других обсуждались предложения Пестеля и вырабатывались предлагаемые ему условия. Этим совещаниям предшествовали встречи Пестеля с руководителями Северного общества, во время которых он «склонял» их в свою сторону. Всего насчитывается более десяти встреч и заседаний. Все они были посвящены основной проблеме – соединению обществ.
Итак, главный вопрос поездки Пестеля на Петербургское совещание 1824г. – «соединение» Южного и Северного обществ. Пестель должен был выступить в качестве руководителя объединённого тайного общества.
Вот мы и познакомились с основными задачами и идеями декабристов.
Но сам Пестель, интересная личность. Предлагаю познакомиться с его биографией поближе, и проведём кой-какие параллели. И попытаемся ответить на вопрос о том, были ли тайные общества Южное и Северное настолько разъединены изначально, чтобы требовалось их «объединять»? Вот историческая справка о биографии Павла Ивановича Пестеля и его родителях: «Пестель был невысокого роста, плотного сложения, с приятными чертами лица. Умный и серьёзный взгляд чёрных, слегка выпуклых глаз, чистая линия высокого и крутого лба, красивой формы голова на плотной шее – всё это производило впечатление спокойной и уверенной в себе силы. В обычно строгой сдержанности Пестеля, в манере говорить и держаться чувствовалась выдержка человека с сильной волей. Однако в лице Пестеля было нечто, что выдавало скрытую горячность, страстную запальчивость. И действительно, близкие к нему люди знали, что в раздражении он был способен резко вспылить и тогда уже не станет, как обычно «вежливо размерять своих слов и на головы его собеседников может излиться целый ряд упрёков и едких усмешек» - вспоминал декабрист Оболенский.
Пестель был радушным хозяином. В Линцах, где квартировал полк, штабные офицеры часто обедали у Пестеля. В его доме постоянно кто-либо гостил из друзей. Многие из них направлялись  с севера на юг по делам службы или в отпуск, делали изрядный крюк по пыльной дороге или в непролазную грязь, чтобы повидаться с Пестелем; многие живали у него подолгу, встречая истинное гостеприимство. Сослуживец Пестеля декабрист Николай Иванович Лорер жил у него два года, Василий Андреевич Ивашев – два месяца. Долгие дни и ночи, как за родным братом, ухаживал Пестель за больным Ивашевым, с нежной сердечностью и терпением, которых, казалось, трудно было ожидать от этого замкнутого и холодного на вид человека.
Характер Пестеля, по свидетельству его матери с детства отличался независимостью и прямолинейностью, доходящей до резкости. В этом отношении интересно письмо отца Пестеля от 29 августа 1821г.
«Ты от природы добр, прямодушен… у тебя много качеств заставляющих тебя любить… но  есть один существенный пункт… - это твоё полное отвращение к какому – бы то ни было стеснению»
«Он упорно и умно защищал своё мнение, в истину которого он верил,»- вспоминали современники; «умел с неумолимой логикой доказать свою правоту и убедить других в преимуществе своих мнений», с железной настойчивостью заставить почувствовать «необходимость отказаться от собственного убеждения и следовать по намеченному им пути. Он был слишком искренним и даже в политических целях не делал ни единого искусственного шага для приобретения популярности: «я никогда не был фразёром, - писал он бывшему своему начальнику П. Д. Киселёву, - и во всю свою жизнь не делал ложных заверений ни одной душе…сказанное мною есть и язык моих чувств». Кристально честный в личной жизни, поступках, отношениях с людьми, суждениях, он требовал того же от других и был в этом непременно суров. Таким оставался он и на посту революционного вождя. Тесное общение в деревенской глуши позволило другу и сослуживцу Пестеля – Н.И. Лореру близко наблюдать его в жизни, и он с дружеской нежностью говорит о его обаянии:  «Сам звук его голоса был приятным, а манера говорить обвораживала радушной сердечностью, задушевностью и блеском живого и острого ума».
Лорер смело заявил в своих показаниях о Пестеле: «Все любили и желали быть с ним». Свидетельство Лорера особенно ценно, ибо оно дано на следствии, когда выгодно было вовсе отречься от Пестеля, на голову которого благодаря провокационным приёмам следствия сыпались из  уст прежних товарищей проклятия, эпитеты «опаснейшего и злейшего из людей», «орудия несчастья» и тому подобное.
Слова Лорера подтверждают письма родных и друзей Пестеля, полные искренней любви, глубокого уважения и поклонения. «…Ты любишь оказывать услуги, и у тебя много качеств… которые уже снискали тебе друзей», – читаем мы в одном из писем отца Пестеля.
Давайте поближе познакомимся с семьёй Пестеля, ведь все мы родом из детства.
В доме Пестелей царил культ теснейшей семейной привязанности, горячей взаимной любви и сердечности. Павел Иванович был первенец и любимец семьи. «Никогда ни один из сыновей не был так нежно любим своими родителями, как ты»,- пишет ему отец. В свою очередь и Павел Пестель был прекрасным сыном. Родители его были очень чувствительны к малейшему нарушению семейной связи, и детям частенько приходилось выслушивать от отца упрёки в невнимании. П.Пестель был безупречен в этом отношении. «Ты… это другое дело, - пишет ему отец, на младших сыновей,- ты не похож на них».
Мать Павла Пестеля, Елизавета Ивановна, была дочерью известной в Германии писательницы Крок. Женщина высоконравственная, прекрасно образованная и умная, она всецело посвятила себя семье, видя в этом своё предназначение и долг. Павел Пестель до 12 лет получал образование дома, и Елизавета сама занималась этим. Воспитание и образование, полученное Павлом в доме родителей, много содействовало развитию в нём волевого характера. Родители Пестеля понимали, что мало иметь способности, нужно ещё направлять их по должному пути. Радуясь талантам своего первенца, щедро одарённого природой, родители готовили Павла к большой государственной деятельности, на поприще которой он мог бы с пользой для России применять свои дарования и познания. В 1805г., стремясь дать своим детям лучшее образование, родители отправляют старших сыновей, Павла и Владимира в, Дрезден, к матери Елизаветы Ивановны. В дом были приглашены лучшие профессора, и под руководством просвещенной бабушки- писательницы Крок мальчики получают дальнейшее образование. Крок не могла нахвалиться успехами Павла, её письма к Пестелям были полны восторженных отзывов профессоров о способностях и успеваемости Павла, о его любознательности и серьёзной начитанности. Братья провели в Дрездене четыре года, получив высшее по тому времени образование.
А.С. Пушкин, познакомившись с Пестелем, который по делам дипломатических командировок бывал в Кишинёве, восторженно отзывался об уме Пестеля: «Утро провёл я с Пестелем. Умный человек во всём смысле этого слова… мы с ним имели разговор метафизический, политический, нравственный и пр… он один из самых оригинальных умов каких я знаю».
Вот как жил П.И. Пестель в семье в детстве и юности.
Однако же давайте продолжим знакомство с родителями Павла Ивановича – теперь с отцом. Родители Павла Пестеля были по тому времени достаточно образованными людьми. Отец Пестеля, Иван Борисович, будучи одарён умом подвизался на служебном поприще в различных областях общественной жизни. Он был и президентом Главного почтового управления, и правителем Секретной экспедиции, и цензором иностранных и юридических  сочинений, и генерал – губернатором Сибири, и сенатором.
Выходцы из Саксонии, Пестели находились уже почти 100 лет в России, и никто из них не знал иной Родины, кроме России.
Историки пишут, что Павел Иванович Пестель пришёл в тайное общество с уже сложившейся революционной убеждённостью. К сожалению, ранний период зарождения и развития в сознании П. Пестеля революционной направленности мало освещён в нашей исторической литературе. Выяснение обстоятельств этого периода затрудняется очень скупыми сведениями о юности и ранних годах его жизни. По своему социальному происхождению Пестель принадлежал к тем средним слоям дворянства жизненные интересы которых не были всецело сосредоточены на поместьях, а связаны с общественной жизнью города, страны; деятельность этого слоя дворянства развёртывалась главным образом на военном и гражданском поприще. В формулярном списке командира Вятского полка полковника Пестеля мы читаем: «Из дворян Смоленской губернии Красинского уезда; крестьян не имеет».
Возникает естественный вопрос: Почему же П.И. Пестель жизнь свою отдаёт за освобождение крестьян от крепостного гнёта, от рабства, когда жизнь его никогда с ними не пересекалась, вплотную он не сталкивался в своей жизни с их страданиями, ведь он же не имел своих крепостных крестьян Как же так? Загадка? Парадокс? – Вовсе нет, если мы познакомимся с этой семьёй поближе и повнимательнее вчитаемся в скупые строки исторических летописцев, то мы поймём, что не совсем верно то, что они «совсем» не имели крестьян.
(Предлагаю сопоставив исторические факты из частной жизни Пестелей и конкретных фактов происходящих в то время в стране попытаться наметить зарождение и развитие в сознании Павла Ивановича Пестеля революционной направленности.)
Да Пестели не имели малую горстку своих собственных крепостных крестьян, не продавали, не закладывали их. И не распоряжались как рабовладельцы жизнями своих немногочисленных рабов. Но они, т. е. конкретно отец Павла Ивановича Пестеля – Иван Борисович Пестель – занимал должность губернатора Сибири. Совершенно верно подмечено историками «Занимал должность». Посудите сами: как можно быть губернатором и руководить огромной губернией, которая простиралась от Владивостока до Урала, живя в Петербурге?
Даже сейчас, а не в начале 19 века, когда развит не только железнодорожный транспорт, а воздушный авиалайнер может за считанные часы перенести человека из одного конца страны в другой (в конце 90х годов 20го века) красноярцы устраивали митинги и кричали, что не нужен им губернатор Лебедь, потому что он большее время проводит в Москве. Жители Красноярска справедливо пеняли Лебедю на то, что они выбирали губернатора, а не президента. Человек, который управляет губернией – должен жить в своей губернии, чтобы знать её заботы, беды, нужды.
А, что такое Сибирь? – 9 часовых поясов до Москвы! Можно ли было быть и управлять такой губернией, живя от неё за тридевять земель в столице, когда основным транспортом были лошади. Когда от Петербурга до Иркутска надо было ехать многие месяцы. А он там не был ни разу! Трудно даже представить, что могло твориться на местах при таком управлении. А между тем современники сохранили подробные записи об этом его правлении и они дошли до нас в «Записках иркутского жителя» И.Т. Калашникова, который сам в это время жил в Иркутске. Интересно и нам будет познакомиться с его летописным трудом: «Сибирь, самая отдалённая и обширная из всех частей Российской империи, всё ещё мало известна русским… Сибирь не есть колония, но продолжение России до берегов Восточного океана».- И.Т. Калашников.
Иван Калашников пишет, что « В «Жизни графа Сперанского» находится весьма замечательное выражение графа Уварова что «история Сибири делится на две только эпохи: 1) От Ермака до Пестеля. И 2) От Пестеля до NN». Соч. бар. М.А.Корфа. том 2 с237.
В самом деле, после покорения Сибири Ермаком едва ли было время более замечательное, как управление Пестеля.
Звание сибирского генерал-губернатора почти им началось и окончилось, потому, что бывший до него генерал-губернатор Селефонов и после него М.М. Сперанский были: первый не более двух, а последний не более трёх лет.
Высочайше утверждённою в 1803году инструкциею сибирским генерал-губернатором была дарована огромная почти неограниченная власть. Правительство имело целью приучить народ к повиновению, искоренить скопища и комплоты – откуда истекали непрерывные доносы и ябеды,- и силою полновластия водворить в Сибири порядок и благоустройство. С этой целью было представлено сибирским генерал-губернаторам людей, какого бы звания ни было, замеченных в наклонности к ябеде, ссылать в отдалённые места без следствия и суда, не говоря уже о том, что они имели право определять и отрешать большую часть чиновников.
Генерал-губернатор Сперанский, обозревавший Сибирь в 1819 и 1820 годах, отозвался в отчёте своём о бывшем до него управлении, «что было оно личное, так сказать домашнее, и не имело определённых правил». Прекрасно говорит далее Сперанский о неудобствах, проистекавших из этой несчастной системы самоуправства. «Власть личная,- сказано в отчёте его, - удобно перерождается в злоупотребление и всегда почти имеет вид самовластия. Действуя без публичных, законных участников и по причинам, ей одной известным, она не может, даже при самой чистоте намерений, оградить себя от подозрений. В Сибири, где не было и нет публичного мнения и где по недостатку дворянства и быть оно долго ещё не может, подозрения сии действуют ещё сильнее. Самые расстояния усиливают их ибо предполагается, что высшей власти ничто не доходит, потому что и в самом деле не доходит многое. По продолжительному навыку к сим подозрениям и по многим последствия самовластного личного распорядка, вообще люди там думают, что зависят от произвола начальника, и о законности действий там ещё менее имеют понятия, нежели в других местах. Один способ защиты и противодействия был в Сибири до 1819года: жалобы и доносы. Если бы личная власть предоставленная бывшим в Сибири главным правителям, и ограждалась подобными и самыми верными правилами, то и тогда, быв удалена от надзора и не имела вокруг себя ни преграды, ни предостережения, она легко могла бы перейти в самовластие…»
Из этого очевидно, что если и ограниченная правилами власть сибирского генерал-губернатора могла бы перейти в самовластие, то какова же была она без всяких правил, действуя по личному произволу и распоряжаясь одною из обширнейших стран, как говорит Сперанский, домашним образом?
Генерал-губернатор Пестель не только сам управлял самовластно, но и облёк такою же властью и иркутское главное начальство, которое, провозглашая данные ему генерал-губернатором неограниченные права, явно и официально требовало себе безмолвного повиновения, как увидим впоследствии.
Таким образом, вместо одного явилось два генерал-губернатора; в Петербурге – Пестель, который жил здесь постоянно с 1809года, наблюдая в высших правительственных местах за ходом сибирских дел, и в Иркутске Трескин, распоряжавшийся, самовластно губерниею и в то же время руководивший действиями самого Пестеля. Справедливо сказано в «Жизни графа Сперанского», что «Трескин, неограниченно господствуя на далёком нашем востоке, и из Иркутска владел Пестелем, как собственною рукою».
Краткая биографическая справка: «Сперанский Михаил Михайлович (1772-1839), русский государственный деятель; граф. Директор департамента Министерства внутренних дел (1803-1807), на этом посту составил несколько проектов государственных реформ, важнейшая из них – «Записки об устройстве судебных и правительственных учреждений в России». С1807г – статс-секретарь императора Александра1 в1809г подготовил план государственных преобразований –«Введение к уложению государственных законов», в котором предлагал монархический строй заменить, хотя бы по внешним приметам, на конституционную монархию, что по его предположениям, предотвратило бы возможные революционные потрясения. По наветам сановных чиновников, противников реформ, и, особенно повышенных требований к чиновникам, всех рангов, к их знаниям, профессионализму, компетентности, введённых Сперанским, был в 1812г. сослан в Нижний Новгород, затем в Пермь. Пензенский губернатор (1816), генерал-губернатор Сибири (1829-1821). В1821году возвращён в столицу, под его руководством были составлены «Полное собрание законов Российской империи» (1832г) Участвовал по приказу Николая I в суде над декабристами. С 1838г – председатель департамента законов Государственного совета». И.Т. Калашников.
Сперанский
Иван Тимофеевич Калашников описывает реакцию иркутян на прибытие Сперанского:
«Пребывание Сперанского в Иркутске было истинным праздником жителей. Едва могли они опомнится, что тринадцатилетняя буря миновалась и что солнце освобождения, мира и спокойствия осенило их мрачную и унылую жизнь. Все стали дышать свободнее, веселиться без страха».
Давайте на конкретных примерах  разберемся, почему же у коренных жителей Сибири выработался этот страх за время правления Пестеля.
«Тринадцать лет, как чёрная туча, висело над Сибирью управление Пестеля, тринадцать лет - легко сказать! – Страдало несколько миллионов народа под игом жесточайшего самовластия,…
Печальная история генерала Куткина, описанная в «Жизни графа Сперанского». (том2.с.186.), не была единственным эпизодом управления Пестеля. Начальник тобольской провиантской комиссии, генерал- майор Куткин, арестованный и разорённый, лишённый свидания с женою и даже возможности с нею переписываться, десять лет (не десять дней!) томился в заточении, быв посажен – как говорили в Тобольске его современники – в такую комнату, в которой по высокому росту своему не мог разогнуться, чтобы встать прямо, и должен был вечно ходить сгорбившись. Наконец утомлённый нравственными и физическими страданиями, он умер в1817году. И что же? После смерти своей в 1821году, уже во время Сперанского, был признан невиновным!
В одно время с Куткиным был так же посажен под арест провиантский комиссар полковник Денисевский, единственно для того, чтобы не имел сношения с Куткиным, и таким образом ни за что ни про что  просидел под арестом одиннадцать лет!.. Пока не был освобождён Сперанским.
Пострадал ещё так же невинный тобольский купец Полуянов. По разным подрядам ему следовала из казны большая сумма. Но, не выдавая её, требовали, чтобы прежде он заплатил самой казне следовавшую с него сумму, несравненно меньшую, вместо того, чтобы заменить одну другою. Полуянов, находясь в невозможности исполнить это требование, был описан, разорён вконец и доведён до нищеты.
В это время, как такие дела совершались в Тобольске на одном конце Сибири, на другом, в Иркутске, так же разыгрывались драмы, не менее поразительные.
Полиции Иркутской было официально предписано: посредством прислуги и другими всевозможными путями узнавать, не составляется ли где комплота против начальства и не готовится ли жалобы высшему начальству.
Иркутские купцы, выведенные из терпения разными самовластными действиями губерн6ского начальства, решились по прежним примерам принести жалобу. Жалоба была послана с чиновником Петуховым. Полиция, усердно действовавшая в исполнение данного ей предписания, открыла намерения купцов. Пестель, извещённый о поездке Петухова в Петербург, подготовил для него неприятный сюрприз. Едва только Петухов подъехал к петербургской заставе, как был схвачен и отвезён в Архангельск, а бумаги его были отобраны и, вероятно, переданы в руки Пестеля…
В одно прекрасное утро два столпа, на которых опиралось иркутское купечество, Сибиряков и Мыльников, люди пожилые и весьма почтенные, были приглашены в губернское правительство. Не зная за собой ни какой вины, они шли смело, в ожидании благоприятных последствий своей жалобы, тем более что начальник губернии был с ними весьма учтив и даже робок. Наконец они входят в присутствие правительства и что же?... Предписание генерал-губернатора, что они вредные члены общества и составители комплотов против начальства, не лишаясь своего звания, ссылаются без суда и следствия навсегда – Сибиряков в Нерченск, Мыльников в Баргузин…
От подобной бессудной высылки не были обезопасены и чиновники,  даже принадлежащие к высшему разряду в губернской администрации.  Так, советник уголовной палаты Корсаков, также оподозренный в доносах, без всякой вины был выслан из Иркутской губернии с тем, чтобы прочие губернаторы не позволяли ему проживать в своих губерниях ни в каком месте более нескольких дней, а Пестель не велел его выпускать из Сибири. Таким образом, Корсаков должен был испытывать судьбу «вечного жида».
После всех таких ударов, нанесённых рукою твёрдою и искусною, иркутские купцы, естественно, упали духом и не могли долго опомниться, а чиновники и прежде уже совершенно безгласые, не смели и думать о каком-либо противодействии – это было стадо баранов, гонимых на бойню.
Таким образом, что бы с тобой не делали, как бы не притесняли, не обижали, жаловаться не смей: тогда запятнают тебя страшным именем доносчика, и тебе нет спасения: тебя или сошлют в отдалённые места, как Сибирякова и Мыльникова, или вышлют из губернии и превратят в «вечного жида», как было сделано с Корсаковым. Вот в этом-то и заключалась тайна такого удивительного явления, что в то время, как Россия наслаждалась самым кротким и благотворным правлением, каково было царствование императора Александра I, одна Сибирь носила на себе иго времён Иоанна Грозного!
Так жилось, во времена правления Пестеля, купечеству и чиновникам, а каково же жилось крестьянству?
Давайте рассмотрим и таковой пример.
Лоскутов, бывший смотритель нижнеуденских поселений, которые обязаны ему своим первоначальным устройством.
Сделавшись исправником, он распространил свой терроризм и на мирных старожилов Нижнеуденского уезда. Лоскутов, всегда мрачный и грозный, делался ещё мрачнее и суровее, когда долго не видел крови, не слыхал стонов. Развеселялся, когда кровавые ручьи и лужи обагряли землю и стоны наполняли воздух Никакая жалость не проникала в его железное сердце. Окружённый всегда казаками, вроде опричников времён Грозного, Лоскутов возил всегда с собой орудия казни: розги, палки и плети. Приезд его в селение был сигналом пролития крови: тот час начинались истязания, в которых он доходил до адской утончённости: (истязания, употребляемые Лоскутовым, разделялись на два рода: а) обыкновенные, б) с пересыпкою. Пересыпка состояла в том, что наказываемого сперва били по спине палками, а потом по свежим ранам секли розгами.) Селение, извещённое о его прибытии, благовременно готовило ему жертвы. Толпы обречённых к наказанию были уже готовы и стояли на улице. Пуки розог и палок были разложены в великом множестве. Не было пощады ни полу, ни возрасту, ни состоянию здоровья. Старики и дети, девицы и беременные женщины, больные и хилые… всё равно подвергались мучению. Вопли и стоны раздирали душу, кровь лилась потоками… Многие умирали на месте, другие спустя день, два после мучения!.. Трудно даже поверить, что это было в России в 19 столетии, в царствование Александра I.
И какие же были те тяжкие преступления, за которые люди так бесчеловечно были истязаемы? Плохо вспахана земля – секли, не чисто во дворе или избе – секли, прореха на рубашке или сарафане – секли, секли за всё и про всё!..
И кто и кому мог и смел на него жаловаться? Крестьяне? Некоторые из них, приведённые в отчаяние, рисковали было сунуться в Иркутск с жалобою, но они скорее могли бы найти справедливость в берлоге медведя. Обратно переданные в руки мучителя, дорого поплатились они за свой риск, может быть самою жизнью… Чиновники? Безгласные, запуганные, они были не более, как послушные рабы Лоскутова. Боже сохрани, если кто-нибудь из них осмелится только пикнуть! Купцы? Нет, эти хорошо помнили удары, потрясшие их купечество, - иркутское!..
Посреди этой безмолвной и раболепной толпы слышался по временам только один голос, осмелившийся возвыситься и стоять за правду, голос нижнеудинского протопопа, человека почтенного и умного, которого, казалось, самый сан должен был ограждать от дерзости и самоуправства тамошнего деспота. Но случилось, чего нельзя было и помыслить.
Лоскутов питал к протопопу непримиримую ненависть за его смелое правдолюбие и искал случая нанести ему оскорбление. Случай  не замедлил представиться.
Бродячий народ, карагасы, к известному дню выходят из лесов на определённое урочище для уплаты ясака. Там, посреди дебрей, в месте пустынном и диком, встретившись с ненавистным протопопом, Лоскутов, как тигр, обрадовался своей добыче, и, заведя нарочно с ним ссору, в пылу злобы и гнева вдруг велел казакам схватить его и нанёс ему самое тяжкое кровавое оскорбление. «Лоскутов жестоко сёк протопопа ремнём. Протопоп представил архиерею свою окровавленную рубашку, которую архиерей препроводил в святейший синод (см. «Северная Пчела» 1862года, февраля 12го NN 42).
Губернское начальство, вместо того чтобы преследовать преступление, чего требовала и собственная его честь и даже безопасность, вздумало, напротив, защищать виновного! Так слепо и необъяснимо было пристрастие его к Лоскутову, грабителю и кровопийце!..
Преосвященный Михаил, при всей кротости своего характера, при всём благодушии своём и не желании вмешиваться в дела мирские, жалуясь на дерзость и бесчинства Лоскутова, вынужден был написать высшему правительству об общем стеснительном положении губернии: «Вопль народный, - писал он, проникает сквозь толстые стены архиерейского дома». (Жизнь графа Сперанского том2 с. 173.)
Стечение разом многих возмущающих случаев и жалоб совпало с потерею Пестелем старшим расположения графа Аракчеева, пишет барон Корф, и скала, на которой тринадцать лет возвышался сибирский кумир, поколебалась: 22 марта 1819 года последовал высочайший указ о назначении сибирским губернатором Михаила Михайловича Сперанского.
Лоскутов принял все предосторожности, чтобы крестьяне не могли подать жалоб: отобрал у них бумагу и чернила и всё велел свезти в волостные правления. Сам же переехал через Кан, дабы встретив там генерал-губернатора, потом сопровождать его во время дороги по всему своему уезду. Мысль его была понятна: он надеялся, что присутствие его удержит запуганных им крестьян от подачи просьб. Но расчёт его не оправдался. Два старика крестьянина перебрались за Кан с жалобами. Генерал-губернатор, уже имевший прежде положительные сведения о беззаконных действиях Лоскутова, приказал прочитать жалобы крестьян в присутствии последнего и, найдя в них подтверждение того, что было ему известно, тут же отрешил Лоскутова от должности, арестовал и оставил за Каном. Говорят, что крестьяне, Увидя Лоскутова, упали без чувств и когда опомнились и узнали об его отрешении, то схватили Сперанского за полу и в страшном испуге шептали: «Батюшка, не было бы тебе чего худого: ведь это Лоскутов». Так был страшен этот лютый и кровожадный человек для своего уезда. Спрашивается: каково же было положение несчастных крестьян, несколько лет преданных его зверству?
Давайте представим такую ситуацию: Павел Иванович Пестель, воспитанный в любви к ближнему своему, стоит вспомнить выдержку из письма Ивана Борисовича Пестеля к сыновьям: «Ах, дорогие дети, просите у Бога, чтобы Он даровал вам сердца, способные чувствовать живо радость, содействия счастью ближнего… нет блаженства, которое равнялось бы счастью облегчить угнетённого… вот единственная самая большая радость, которую даёт нам высокое положение, -это иметь возможность делать побольше счастливых».
Как не парадоксально звучат эти слова из уст Ивана Борисовича Пестеля после всего, что мы знаем о его деятельности, но на таких ценностях и был воспитан Павел Иванович Пестель. А потому и сердце он имел, умеющее почувствовать чужую боль и радость. А потому и понятны нам становятся теперь его слова о том, что у него с детства за крестьян сердце болело.
А теперь представьте ситуацию, что Павлу Ивановичу Пестелю передают письмо-жалобу из сибирской губернии на его отца, где изложены все беды и несчастья, о которых мы уже знаем. А так, как мы из вышеупомянутых документов уже составили себе представление о том, что Павел Иванович не был по характеру похож на «кисейную барышню» способную лишь бесплодно проливать слёзы, охать и ахать. Давайте ещё раз вчитаемся в скупые строки первоисточников: Из воспоминаний его матери: «характер у Павла Ивановича с детства отличался независимостью и прямолинейностью, доходящей до резкости». Г. Чулков отмечал в своём очерке, что Пестель Павел Иванович никогда ничего не делал «спустя рукава», кое-как. «Решительный и точный, требовательный к себе и другим, он и на военной службе был всегда первым, каким был и в Пажеском корпусе или тайном обществе среди заговорщиков» («Декабристы и тайные общества в России». СПб.,1906, стр. 107). Так почему же Павел Иванович не бросил своему отцу в лицо, какого он об отце плохого мнения, не отрёкся от него? А может Павел Иванович и не подозревал, что таврилось в губернии Ивана Борисовича Пестеля, его отца?
Оказывается знал, так как далее в письме, обращённом к Павлу и Владимиру(брату)(часть этого письма приводилась выше) отец пишет: «Низшие начальники обращаются с ними как с животными, совершенно забывая, что это такие же люди, как они сами, и хотя невежественные и не столь просвещенные, но в основе гораздо чище и лучше, чем они, и вообще менее испорченные» («Красный архив», 1926, том 16 стр. 169). Что это, если не письмо – оправдание перед детьми, чтобы восстановить их доверие к себе.
Но нам тогда не понятно поведение Павла Пестеля, ведь нам документально известно, что он не изменил своего отношения и поведения по отношению к своему отцу. Н.М. Лебедев в книге «Пестель идеолог и руководитель декабристов» пишет: Родители Павла были далеки от мысли, что их сын посвятил себя тайной политической деятельности. «Как была бы я огорчена, -писала мать сыну в марте 1825года., -если бы я узнала, что кто-либо из моих сыновей мог быть в числе так называемых либералов, которые вообще, а у нас в особенности есть тоже, что поджигатели».(Н.В. Басаргин. Записки. П.т., 1917, стр15.)
«Здесь (в Петербурге. – Н.М. Лебедев) говорят, - пишет отец Павлу, - что во второй армии есть злоумышленники, хотя я ничему этому и не верю, но, тем не менее, обязанность моя, как отца, друга и патриота предупредить тебя об этом для того, чтобы ты был осторожен в своих связях. Эти люди опасные, и всякий честный человек должен их остерегаться…». (А.Е. Розен. Записки декабриста. С.П.б., 1907год стр.425)
Наконец, в другом письме, относящемуся к 30 сентября 1825года, отец снова предостерегает сына: Ваша армия слывёт за такую, где их много. Надо их считать за дьяволов, которые творят не поправимое зло, как в частной, так и в общей жизни». (Там же)
Из всего этого следует, что Павел Пестель на протяжении ряда лет не давал ни малейшего повода родителям заподозрить его в тайном обществе, замышляющем уничтожение крепостничества и свержение самодержавия.
Что же это? Может Павел платит отцу той же монетой, что и он сам, когда-то детям? Т.е. нет взаимной откровенности. В семье делаю и говорю одно, а за пределами – это, «как Бог на душу положит». Отчасти, можно предположить, что это действительно так. Потому, как Павел Пестель не наказывает своего отца презрением и безразличием, больше того он любит Ивана Борисовича до последних своих дней.
Давайте вспомним ещё раз отрывок из письма, который мы однажды уже рассматривали: «Никогда  ни один из сыновей не был так нежно любим своими родителями, как ты,» - пишет Павлу отец. Далее - «Ты.. это другое дело, - пишет своему старшему сыну Иван Борисович, жалуясь на младших сыновей, - ты не похож на них». («Красный архив». 1926год, стр.167), что имел ввиду Пестель старший в своём высказывании: «…ты не похож на них»? – Что за обиду нанесли ему его младшие дети. Может по прямолинейности своего характера, высказали своему отцу о том, что им открылось о нём, и высказали своё отношение, презрение к отцу, и  его поступкам, тем самым ранили его любящее родительское сердце. А вот Павел этого не сделал. Может он просто надел на себя маску, чтобы не выдать истинных чувств и своих дел.
Но вот перед казнью, когда уже, что нужно было скрывать от родных – раскрыто, и больше незачем носить маску, как же ведёт себя Пестель сын по отношению к Пестелю отцу?
Н.М.Лебедев передаёт нам такую сцену, зафиксированную документально: накануне казни к Пестелю в камеру зашёл пастор Рейнбот, на глазах у него были слёзы, он тяжело дышал от волнения. «Я пришёл к вам, сын мой… причастить вас», - сказал он Павлу Ивановичу Пестелю. «Передайте моему отцу, тихим, но твёрдым голосом сказал Пестель, что меня расстреляют. Но, ни слова о … виселице». «Всё скажу, как Вы просите, но последний долг христианина…». «У меня нет долгов, - перебил пастора Пестель перед всеми. Вы друг нашего семейства, и я прошу Вас поддержать отца в эти трудные дни. Он верит Вам». – И так мы с вами убедились, что Павел Иванович Пестель до последнего своего вздоха любил отца.
Если мы обратимся к философской теории Экзестенции Карла Ясперса, то всё становится на свои места. Мы рассмотрели уже массу примеров, которые подтверждают, что Павел был неординарным, уникальным, очень умным человеком.
Экзестенция – это уникальное, индивидуальное, неповторимое существование человека.
Произошла пограничная ситуация. Случай заставил задуматься Пестеля так ли он живёт, как надо? –Павла Ивановича Пестеля можно сравнить с Буддой. Павел, выросший в нежной любви к нему, в достатке, получивший хорошее образование – столкнулся с миром страданий и слёз, горя, крови, где жизнь человеческая – ничто. Павел был потрясён. Если бы он вырос в семье помещика и сам бы помыкал крестьянами с пелёнок, для него это было бы нормой жизни, может Павел бы тогда никогда бы и не стал бы декабристом. Но Павел Иванович воспитывался в доме, где прививалась любовь к ближнему. У бабушки писательницы ему внушалось тоже самое. И вдруг, вот она реальность, для Пестеля – это было откровением, шоком. Павла охватывает чувство вины и зарождается чувство борьбы.
Наступает транстенденция – ещё более глубокий уровень познания. Это что-то лежащее за пределами мира, но управляющее им.
Появляется потребность в подлинной коммуникации (общении), но с кем?
С кем можно поделиться болью  своей, если оказалось, что отец, на которого равнялся, оказался не тем человеком за которого себя выдавал, и по его вине страдают люди. Может высказать всё отцу, но тогда, человек, который ищет защиты у него, Павла, может пострадать, ёщё более тяжело, чем теперь. И Пестель обратился к друзьям. Друзья поддержали и он узнал, что не одинок в своих размышлениях о несправедливости настоящего строя. Скорей всего думы над этими проблемами притягивали друг ко другу единомышленников, и события выстроились так, что свели этих молодых людей со Сперанским. Может они познакомились с ним через дочь Сперанского. Но дальше они уже вместе думали над тем, как прекратить беспорядки в Сибири.
Кто же был главным?
И  Сперанский сам поехал губернаторствовать в Иркутскую губернию.
Откуда мы можем предположить, что Пестель был знаком со Сперанским -1)первая зацепка. – это то, что секретарь Сперанского, который ездил с ним по Сибири Гаврил Степанович Батеньков в последствии декабрист, входивший в группу Рылеева, в так сказать, «кружок по интересам».
2) а) У Сперанского была дочь Елизавета Михайловна, с которой Михаил Михайлович — отец делится всеми своими переживаниями, в откровенной, задушевной беседе (в отличии от Пестелей здесь нет двойных стандартов) Вот выдержки из «Записок иркутского жителя» И.Т. Калашникова: «Пребывание Сперанского в Иркутске было истинным праздником жителей. Едва могли они опомниться, что тринадцатилетняя буря миновалась и что солнце освобождения,  мира и спокойствия осенило их мрачную и унылую жизнь. Образовалось первое благородное собрание, где собирались по воскресеньям жители Иркутска в биржевом зале. И, где бывал почти всякий раз и сам генерал – губернатор.
«Едва верят здешние жители,- писал Сперанский к своей дочери из Иркутска, - что они имеют некоторую степень свободы и могут без спроса и дозволения собираться танцевать или ничего не делать». (См. Сперанский М.М. Письма Сперанского из Сибири к его дочери Елизавете Михайловне-(в замужестве Фроловой-Багреевой)М.1869год)
Б) Сперанский общался таким задушевным способом не только со своей дочерью. Он охотно вступал в контакт с передовыми молодыми людьми того времени. В доказательство этого прочитаем выдержку из того же Калашникова: «Все почти проекты были писаны собственно рукою Сперанского. В деле редакции один помощник его был Батеньков, бывший инженер путей сообщения, взятый Сперанским из Томска, человек блестящих способностей, обладавший и бойким пером и необыкновенным даром слова(впоследствии декабрист).
Затем собственно приехавших со Сперанским, кроме действительного статского советника Цейера, человека умного, благородного, но слабого здоровьем, было только четверо молодых людей, из которых всех полезнее был Кузьма Григорьевич Репинский, только что получивший тогда чин коллежского регистратора(впоследствии тайный советник и сенатор). Сперанский, хваля скромность и верность Репинского, говорил однажды Словцову, что отдать переписать бумагу Репинскому всё равно, что запереть её под замок».
Давайте задумаемся, а зачем нужны были Сперанскому такие люди, которые могли бы уметь хранить тайну? И кто эти остальные трое молодых людей, фамилии чьи история умалчивает? «Я смею предположить, что это будущие декабристы, так сказать, «апостолы» Сперанского».
3) На эту мысль наталкивает нас ещё одна цитата из этой же книги: «Надобно сказать, что Сперанский, приехав в Иркутск, имел от роду не более 48 лет. Следовательно, был ещё в полном расцвете жизни, не имея ни малейшего признака старости. Поэтому трудно объяснить, почему приближённые к нему люди именовали его столь непочтительно, как сказано в книге барона Кофра: «наш старик». От того ли, что быть может, сами они были слишком молоды и не могли вполне оценить великость этого  нашего «старика»?».
Автор прав отчасти, Сперанского Михаила Михайловича «нашим стариком» называли приближённые к нему молодые люди, вовсе не потому, что они «не могли вполне оценить великость этого «нашего старика», а потому, что они с Михаилом Михайловичем были очень близки. И Сперанский для многих из них стал ближе, чем собственный отец, в том числе и для Павла Пестеля. А началось всё, скорее всего, с того, что эти молодые люди были просто товарищами его родной дочери. Но потом, эти молодые и талантливые  не равнодушные к чужой боли люди, стали и его Сперанского товарищами, больше того – они стали - учениками Михаила Михайловича. Они не только понимали всю великость Сперанского и уважали его. Он был для них «Христос», а они были его «апостолами», которые могли пойти за его идеи на виселицу, и не нашлось среди этих преданных последователей ни одного «Иуды», который предал бы своего кумира. Хотя царь, всё предпринял для этого. Но давайте обо всём по подробнее и по порядку:
“В 1821 году 50 летний М. М. Сперанский, доказавший, что он находится в расцвете организаторских и административных талантов, был возвращён Александром I в Петербург, введём в Государственный совет и Сибирский комитет, а 13 декабря 1825г. удостоен высочайшего признания: именно ему Николай поручил составить “Манифест о вступлении на престол”. О трансформации взглядов бывшего республиканца и либерала убедительней всего свидетельствовало то, что Михаил Михайлович был назначен членом Верховного уголовного суда над декабристами.
Почти все представшие перед судом декабристы были военными людьми, и потому суд над ними осуществляли военные. Председателем суда более напоминавшего военный трибунал, был военный министр, и среди членов суда штатских почти не было. Одним из этих немногих оказался Сперанский. Ему Николай и поручил написать “Манифест о событиях 14 декабря”. К нему же направил на редакцию и проект ”Манифеста об учреждении суда над декабристами”. Своеобразие и даже некоторая пикантность положения Сперанского в качестве члена суда состояли в том, что его имя (на ряду с именами графа С. Р. Воронцова, А. П. Ермолова и адмирала Н. С. Мордвинова) упоминалось в показаниях подсудимых в связи с намерением руководителей заговора сделать их членами Временного революционного правительства. Улики против Сперанского были столь значительны, что члены Комиссии запросили Николая о разрешении арестовать Михаила Михайловича. Император ответил: “Нет! Член Государственного совета! Это выйдет скандал! Да и против него нет достаточных улик”.
В то же самое время Николай в разговоре с Н. М. Карамзиным так объяснял сделанное им распоряжение о поручениях, данных Сперанскому: “Около меня, царя русского, нет ни одного человека, который бы умел писать по-русски, то есть был бы в состоянии написать, например, Манифест. А Сперанского не сегодня, так завтра, может быть, придется отправить в Петропавловскую крепость”. (Неофициальная история России В. Н. Балязин “Второе рождение Сперанского”, стр. 456).    Давайте вспомним, кто же были эти декабристы: по свидетельствам очевидцев Кондратий Рылеев на сенатской площади воскликнул: “Последние минуты наши близки, но это минуты нашей свободы, мы дышим ею, и я охотно отдам за них свою жизнь”. – Это слова горячей молодости. Это слова пылкого юноши, ведь только молодыми мы не умеем ценить дара бесценного – жизни, и так легко готовы с ней проститься, не умея идти на компромисс. И. Пущин лучший друг Пушкина, Лицейский брат, первый бесценный друг, открыл ему тайну: В России существует тайное общество, готовящее восстание и гибель царю. В нём многие из друзей, самых близких, и Пущин – один из них”. (Татьяна Глушко “Пушкинский календарь”) – сколько же им было – декабристам?
Если Пушкин – ровесник 1799г. рождения. То сколько же им – его друзьям и однокашникам? Далее мы читаем у Татьяны Глушко в “Пушкинском календаре”, что и сам А. С. Пушкин тоже мог оказаться там с иными на Сенатской площади 14 декабря. Ведь Пушкин получил письмо из Москвы. Пущин сообщал, что едет в Петербург, остановился у Рылеева и очень бы желал увидеться там с ним.
Пушкин собрался и поскакал. Да проскакав около ста вёрст, воротился, пеняя на дурные приметы и предчувствия. (А может, струсил)
А через неделю повар Осиповых Арсентий привёз из Петербурга грозную весть: 14 декабря дворяне и офицеры на площади подле сената затеяли бунт. Слушая его, Пушкин страшно побледнел.
Ведь если бы поехал он, как собирался по фальшивому паспорту, выписанному на имя крепостного Алексея Хохлова, в столицу – быть бы и ему теперь в крепости. В эту ночь он сжег тетради со своими записками.
Кюхельбекер тоже однокашник-лицеист – сколько же им было тогда? А как они могли воевать в первую мировую войну 1812 года? Во сколько же они там воевали? В 10? В 12 лет? – маловероятно. Да, у них были старшие товарищи, у которых, как у Волконского, например, отцы прошли войну, воспоминания были свежими, как говорится на слуху. Ровесники Пушкина, декабристы, могли знать о войне от “дяди” очевидца. Но, как гласит народная мудрость “лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать”. Поэтому я позволю себе подвергнуть сомнению теорию, которую нам старались навязать с детства. О том, что восстание декабристов – это следствие того, что солдаты и офицеры, победившие Наполеона, и пройдя через все западные страны, насмотрелись на то, как там живётся свободным крестьянам – решили сломать, разрушить старые традиции, сложившиеся  в течение многих поколений, и построить новое общество. Что же они его сразу же не построили, по горячим следам, а решили подождать более 10 лет? И начали проект этого свободного общества молодые люди, не понюхавшие пороха? Неужели никто не почувствовал, что что-то тут не вяжется? А если предположить, что наставником, учителем, пастором этих передовых, наиумнейших, горячих сердцем молодых людей был достойнейший человек того времени – М. М. Сперанский, то всё встаёт на свои места.
Я слышу, что мне могут возразить, мол, не осталось прямых этому документальных доказательств, а все доказательства, что привожу я косвенные. Да, ведь, прямые, к сожалению, дошли к нам в записях допросов. И если бы мы их имели, то Сперанский первым бы болтался на верёвке. Царь, конечно, был очень умный человек и тонкий психолог. И он назначил приказом Сперанского участвовать в суде над декабристами. Мы читаем у Н. М. Лебедева: “При активном участии Сперанского был составлен разделённый на 11 разделов и одну внеразрядную группу “список лиц, кои по делу о тайных злоумышленных обществах передаются по высочайшему повелению Верховному уголовному суду в силу манифеста от 1-го числа июня сего 1826 года”. По этому списку передавались суду: 61 член Северного общества, 37 членов Южного и 23 члена “общества соединённых славян”. Всего – 121 человек. Следует заметить, что это число не исчерпывает всех декабристов, которые понесли правительственные кары – количество сосланных и разжалованных без суда было гораздо больше”. (Пестель идеолог и руководитель декабристов – Н. М. Лебедев). Ещё там же: “Вернёмся к следствию и суду над декабристами 1 июня 1826г. Николай I подписал манифест об учреждении Верховного уголовного суда “для суждения государственных преступников”. Эту ширму самодержавного судилища над участниками первого в России революционного выступления поручил (не без задней мысли) возглавить члену Государственного совета М. М. Сперанскому. Поручение царя было большой личной трагедией для Сперанского, т. к. он сочувствовал идеям декабристов. Его дочь писала, что не раз замечала слёзы на глазах отца во время этой мучительной работы”. Интересен ещё один эпизод из этой работы: “Начались массовые аресты членов тайного общества, как на севере, так и на юге, затем следствие и суд. Николай I сам выступал в роли следователя и допрашивал арестованных. Один он запугивал, кричал на них и топал ногами, другим обещал прощения за полную откровенность”. Зачем нужен был царю весь этот балаган? Уж не за тем ли, чтобы таким психологическом трюком повлиять на расшатанные нервы декабристов. И увидеть реакцию соучастников тайного общества, на Сперанского в новой должности и в момент душевного негодования на него, вырвать признание, что он непосредственно повинен в организации восстания? Почему царю это надо было? Потому, что о Сперанском знали лишь единицы, скорее всего это Пестель, Рылеев и его группировка, но это были люди железной воли, и они готовы были сами пойти на смерть, чем предать товарища, а тем более – наставника.
Почему я считаю, что это было именно так? Давайте поближе познакомимся с деятельностью М. М. Сперанского. Узнаем мнение исторических людей о нём, поймем, что это за человек.
29 августа 1819 года был тот достопамятный в летописях день, когда предшествуемый славою как человек великий по всеобъемлющему своему гению, по глубокому просвещению, по бессмертным заслугам отечеству, наконец, по самым несчастиям своим сибирский генерал-губернатор М. М. Сперанский прибыл в Иркутск:
“Сперанский совершил истинное чудо, только одному гению доступное. Всё обошел  быстро и верно своим гениальным взглядом, всему дал жизнь и движение, везде положил твёрдые и верные начала, и когда же! – посреди бесристанных переездов, так сказать налету, почти безо всякой помощи!”
“Были составлены им: новое учреждение об управлении Сибири и многие уставы и положения по разным частям сибирской администрации. Государю угодно было, чтобы управление Сибирью было сколь возможно умереннее. В этом направлении составленные Сперанским проекты были высочайше утверждены 22 июня 1822 года.
Сибирь была разделена на две половины: Восточную и Западную. В восточной был определён генерал-губернатором тайный советник Лавинской, в западную – генерал-лейтенант Капцевич”. (жизнь гр. М. М. Сперанского, т. II с. 230.) В Иркутск губернатором – бывший там комендантом генерал-майор Цейдлер.
“Основная мысль сибирского учреждения: устранить самовластие, водворить законность, и справить суд, оградить безопасность каждого, развить торговлю, промышленность и земледелие, словом, сделать Сибирь страною вполне счастливою”. “В течение менее полутора лет пребывания в Сибири, окончание разыскания по многосложным, многолетним и бесчисленным преступлениям по всем сибирским губерниям и, написав так же многосложные и ограниченные проекты, в числе десяти, для будущего устройства Сибирского края: 1) Учреждение об управлении сибирскими губерниями. 2) Устав об управлении инородцами. 3) Устав об управлении сибирскими киргизами. 4 и 5) Уставы о ссыльных. 6) Устав о сухопутных сообщениях. 7) Устав о сибирских городовых казаков. 8) Положение о земских повинностях. 9) Положение о хлебных запасных магазинах. 10) Положение о долговых обязательствах между крестьянами и иногородцами”.
“1 августа 1820 года, через одиннадцать месяцев по прибытии, Сперанский, которым по справедливости могла гордиться Россия, наконец, этот великий человек, которого только бури государственные могли забросить в печальные пустыни Сибири, сопровождаемый благословением, сожалением, слезами и даже страхом возвращения опять прежнего ужасного времени, выехал из Иркутска”.
“По словам товарища и друга Сперанского, Словцова, который, посвящая бессмертному имени графа Сперанского, после смерти его, II том “Исторического образования Сибири”, говорил в своём посвящении: “Облечённый в звание генерал-губернатора всей Сибири, он нёс от престола два важных поручения: а) прекратить неправды, вопиявшие в стране безгласной, б) начертать учреждения для управления столь отдалённым краем. В полтора года пребывания в Сибири он исполнил первое, как ангел мира, с любовью, которая горевала о неправде, радовалась об истине, и второе, как муж государственный. Его только гению, легкому и быстро-объемлещему, нетрудно было охватить всю обширность предметов управления, всю обширность злоупотреблений, ту и другую столь же обширную, как Сибирь”. (Словарь П. А. Историческое обозрение Сибири: кн. 2, СПб., 1844, с.)
“Сколько между тем явил он дел снисхождения, сострадания и вообще любви просвещённой к ближнему! Довольно было и одиноких этих дел, чтобы имени такого правителя, каков был Сперанский, остаться незабвенным в Сибири”. (И. Т. Калашников “Записки иркутского жителя”).
Давайте поговорим о том, возможно ли было утаить какого бы то ни было члена Тайного общества, в то же время, например, Сперанского? Давайте рассмотрим поведение декабристов на суде. Вот пример с "Русской правды":
(Отрывок "Русская правда, спасение". Зачем же Пестель распорядился о спасении «Русской Правды»? Разумеется, только для практических целей. Ведь он  вместе с Лорером накануне ареста «Всю ночь» жёг свои бумаги и письма. Совершенно ясно, что он мог бы распорядиться и о сожжении «Русской Правды», которая была центральным идеологическим документом тайного общества и страшной уликой против её автора. Очевидно, какая-то практическая возможность использования этого документа ещё предоставлялась Пестелю реальной».)
Особо вызывает интерес свидание Пестеля с Волконским, которое состоялось 26 Декабря, а 27 декабря Пестеля уже увезли в Петербург. Разговор их был мимолётным. Волконский сообщает, что Пестель сказал ему: “Не беспокойтесь, ни что не открою, хотя бы меня в клочки разорвали, спасайте только "Русскую правду". (Восстание декабристов, т. 4, стр. 172 от жизни).
“…А могли ли декабристы скрыть Сперанского от правосудия? – вполне, т. к. его окружающие самые преданные и самые лучшие люди, перлы среди молодого поколения. А зачем надо было М. М. Сперанскому? В революционное молодежное движение. Ведь он занимал, при нынешнем правительстве высокое положение и мог иметь всё, что хотел. Это можно объяснить просто: в стране назрела революционная ситуация, люди объединялись в различные группировки, так как положение, в стране стало невыносимым, и ещё усугубилось положение аракчеевщиной. Всяческих обществ было очень много как среди дворянства, так и среди простого народа, в основном, обманутых солдат. М. М. Сперанский, как человек умный, не мог этого не заметить. Он понял, что если всё оставить так как есть, то кровопролитие и напрасная бойня неизбежна, а М. М. Сперанский был против кровопролития. Он пытается найти компромисс. Он предлагает царю в 1809 году план государственных преобразований – “Введение к уложению государственных законов”, в котором предлагает монархический строй заменить, хотя бы по внешним параметрам; на конституционную монархию, что, по его предположениям, предотвратило бы возможные революционные потрясения”. Чем ему отвечает царь? – ссылкой в 1812году в Нижний Новгород, затем в Пермь. Пензенский губернатор (1816г.). Что это даёт Сперанскому? – он много ездит, знакомится с единомышленниками, молодыми людьми, и зарождается на смену компромисса, новая идея. Если нельзя эту народную бурю предотвратить то её можно направить в нужное русло. Так создаются тайные общества Южное (Пестель) и Северное (Рылеев и его команда) Всё больше о М. М. Сперанском никто не должен знать, дальше эти молодые люди действовали от своего имени. Но когда мы внимательно рассматриваем проекты Пестеля, о как же мы (в ранних) в них узнаём руку М. М. Сперанского, даже стиль изложения, и даже звучание названия совпадают. Но М. М. Сперанский  человек миролюбивый и ему очень не хочется проливать русскую кровь. Он упрашивает декабристов попытаться договориться с монархом мирным путём, и обещает в этом посодействовать. Так рождается на свет Пестелевская “Записка”, где он предлагает монархический стой заменить на строй конституционной монархии. Что-то этому помешало. Декабристы люди молодые, образованные, они изучают революционные движения зарубежных стран, и приходят к выводу, что если судьба всего народа зависит от одного человека – это риск большой для народа. Хорошо, если монарх такой, как М. М. Сперанский. Но ведь человек не вечен, а, что если к власти прейдет такой человек, как Иван Борисович Пестель – так будет страдать не только Сибирь, а вся Россия. Тогда они отдают предпочтение республиканскому варианту. Руководил всем этим движением М. М. Сперанский, а иначе как объяснить тот факт, что выступление откладывалось 4 раза. И, потом, чего ждал Пестель? Давайте по рассуждаем: «В литературе часто встречаются рассуждения о том, что Пестель не мог участвовать в восстании 14 декабря, так как накануне был арестован, это не совсем так. Как известно, Пестель всегда считал невозможным выступить без Петербурга. Революция для него – это прежде всего захват власти. Следовательно, начать должна была столица. В Тульчине невозможно было захватить власть. Этим и можно объяснить тот факт, что выступление на юге 13 декабря 1825года не состоялось. Это основное. Но, очевидно, надо иметь в виду ещё и внутреннее состояние Пестеля. Сомнения его – «ехать или не ехать в Тульчин».- были по-видимому, внешним проявлением более глубоких колебаний- начинать восстание или нет”.
А может он сам ждал, чьего-то распоряжения?
Вот ещё пример: Пестель перед арестом (а он знал, что его не сегодня – завтра схватят) мог дать приказ о начале восстания и не дал его. Более того, после ареста он мог бежать из квартиры генерала Байкова. Нет сомнений, что ему помогли бы это сделать. Будучи под арестом, он виделся с Волконским и Юшневским. Ведь освободили же силой оружия арестованного Сергея Муравьёва-Апостола члены тайного общества. Они могли освободить и Пестеля. Значит он не хотел этого. Очевидно Пестель не верил в подобное восстание одного юга; при создавшейся ситуации он не считал возможным выступать без Петербурга. А может один он был не в состоянии, это решать?
«В тех условиях приобретает особый интерес свидание Пестеля с Волконским. Оно состоялось 26 декабря, так как 27 декабря Пестеля уже увезли в Петербург. Разговор их был мимолётным. Волконский сообщает, что Пестель сказал ему: «Не беспокойтесь, ничего не открою, хотя бы меня в клочки разорвали, спасайте только «Русскую Правду» («Восстание Декабристов», т 4 стр. 172) – Мы видим, что основные, идейные декабристы, руководители этого движения были настроены ничего не раскрывать следствию, царю, даже если им бы грозила смерть – унести свою тайну в могилу. Так оно и случилось. Их казнили, а тайну они не выдали, и её не узнал царь (хотя и догадывался). Но её не узнали и потомки, и мы об этой тайне можем только догадываться, пытаться «читать между строк»
«Нет сомнений, что Волконский не мог не сказать Пестелю о главном, о восстании в Петербурге 14 декабря, точнее о разгроме его. Об этом в Тульчине было уже известно, и тем не менее Пестель  не отдал Волконскому никаких приказаний, кроме распоряжения о спасении «Русской Правды». Почему? Вероятно, потому, что восстание в столице было уже разгромлено». Или же потому, что он не мог принять такого решения, без согласия старшего друга и наставника М. М. Сперанского? Н.М. Лебедев ещё раз возвращается к этой теме, и обращает наше внимание на то, что: «Есть данные о свидании Юшневского с арестованным Пестелем. Он сообщает Пестелю о доносе Майбороды. И снова Пестель не отдал никаких распоряжений о восстании, хотя у других членов Южного общества расчёты на победоносное восстание всё же были... Когда Пестель уже был отправлен в Петербург, план выступления «1-го Января» всё ещё существовал, на него были какие-то надежды. Братья Борщёвы – Пушкины 1 января 1826года. В Тульчине шли «по улице на двор его сиятельства главнокомандующего». Павел сказал Николаю: «Говорят, что сегодня Пестель,  будто должен был прийти в Тульчин». Николай спросил: «Разве это говорят?» - «Говорят», - ответил тот. Следовательно, надежды на начало восстания, которое Пестель планировал на это число, были у некоторых даже после ареста их руководителя».
Но почему же, скажем прямо, М. М. Сперанский не дал своего согласия на начало восстания?
Давайте обратимся к плану восстания, и тогда нам станет всё ясно, как божий день: «План действий, разработанный на юге, рушился, инициатива восстания при создавшихся условиях как бы сама собой переходила в российскую столицу. Революционный план декабристов всегда был планом захвата власти в государстве. Сколько бы ни спорили декабристы в процессе своей работы над программой и тактикой, об указанном характере плана никогда не было споров; он принимался всеми и считался вполне ясным.
Конкретные планы менялись в зависимости от того, где и в каких условиях находился тот центр власти, который надо было захватить, ликвидировать старую власть и создать новую. Планировалось начать с «Главы», т.е. самого царя. Если он находился вне Петербурга, действие Тайного общества должно было начаться там, где находился царь, но последующие действия в столице, в «средоточии властей», оставались исключительно важным звеном эволюционного плана. Если же царь находился в Петербурге, инициативные действия революции сосредоточивалось именно там, а юг помогал широким восстанием – от Молдавии до Кавказа; так и планировал Пестель. Без революционных действий в Петербурге у декабристов не было ни одного плана восстания.
С неожиданной смертью Александра 1 ситуация резко изменилась по сравнению с первоначальными планами декабристов», – мы рассмотрим, как эту ситуацию раскрывает Н.М. Лебедев, но сначала давайте по рассуждаем. Ведь со смертью Александра 1 ситуация резко изменилась и для М. М. Сперанского. Давайте вспомним в 1809году М. М. Сперанским было предложено царю «Введении к уложению государственных законов», в котором предлагал монархический строй заменить на конституционную монархию, отменить крепостное право. На что Александр ему ответил ссылкой. А теперь престол займёт новый человек. М. М. Сперанский – полная противоположность Лоскутова. Он любит не только «весь народ», «всех крестьян» ему дорог каждый отдельно взятый человек, жизнь каждого человека, для М. М. Сперанского представляет самую большую ценность. Именно поэтому у него болит душа о его быте и государственном строе, (чтобы жилось всем в радость). Декабристы вроде бы желали того же. Но только путём вооружённого восстания. М. М. Сперанский же был готов пойти на это только в крайнем случае, если не удаётся разрешить проблему миром. М. М. Сперанскому не 20 лет, а 50, он прожил уже большую половину своей жизни и научился ценить жизнь свою и чужую, он много чего повидал уже на свете, и при дворе, и в далёкой, «Богом забытой» Сибири. Он знал силу слова, цену слова; он был хорошим дипломатом, умел идти на компромисс, и понимал, что можно добиться многого потихоньку, поэтапно, внушая царю новому необходимость преобразований, конечно это будет не вдруг, но капля камень точит. Ведь дать своё согласие на начало восстания – это значит дать согласие на то, чтобы пролилась кровь, много крови – невинной, русской. Конечно же М. М. Сперанский цепляется за мельчайшую возможность предотвратить эту бойню. При этой беседе участвовали скорее всего кроме М. М. Сперанского: Пестель, Рылеев и его команда. Самые близкие люди. М. М. Сперанский высказал свою точку зрения – Рылеев, рьяный республиканец, сразу категорически отказался. Ему надо было или всё, или смерть, ждать от царя лишь некоторых уступок для него было мало. Он молод, горяч, считает, что свою жизнь надо делать своими руками, нельзя ждать от кого бы то ни было «манны небесной». Может, отказался и ещё кто-то. А Пестель заколебался, он решительно не был трусом, но свою жизнь отдать одно, а вот жизнь другого человека для него не пустой звук. Давайте вспомним в какой среде он воспитывался, и на каких ценностях, об этом мы уже напоминали выше. И мать и отец внушали сыну заботу о ближнем, что в жизни надо спешить делать добро, делать побольше людей счастливыми, ит.д. (кстати, если принять во внимание, что Пестель и М. М. Сперанский были очень близки, то сразу сопоставится казавшееся несопоставимым. Пестель узнал, что происходит в Сибири, во время правления его отца, и не перестаёт его любить до конца своей жизни, хотя яростно борется за освобождения крестьян. Потому что М. М. Сперанский даже в отчёте своём пишет. «Власть личная: удобно перерождается в злоупотребление и всегда почти имеет вид самовластия. Действуя без публичных, законных участников и пор причинам ей одной известным, она не имеет, даже при самой чистоте намерений, оградить себя от подозрений. В Сибири, где не было и нет ещё публичного мнения и где по недостатку дворянства и быть оно долго ещё не может, подозрения сии действуют ещё сильнее. Самые расстояния усиливают их…». Другими словами, если бы у Пестеля – отца были самые чистые намерения, то всё равно могло всё это произойти. Винить надо не его, а строй, при котором это стало возможно, те порядки, т. е. самодержавие.) Вот Пестель – сын и сделал борьбу против самодержавия смыслом всей жизни, а отца любить не перестал.
Тогда же понятными становятся и слова Рылеева, которые он крикнул на Сенатской площади: «Последние минуты наши близки но это минуты нашей свободы, мы дышим ею, и я охотно отдам за них свою жизнь».
Почему он мог думать о смерти, если они затевали переворот, хотели жизни новой в новом обществе. А Рылеев, говорит, что последние их минуты близки? Как это связать? Связать это можно, если Рылеев знал, что в результате раскола из нутрии он остался один, и его ни кто не поддержит. – это восстание – крик одинокого в пустыни. Оно уже не имело цели: захват власти – оно было криком не согласия, криком отчаяния, а потому было обречено. Рылеев это знал.
А теперь давайте рассмотрим, как ход события предполагает Н.М. Лебедев «С неожиданной смертью Александра 1 (стр. 308–309–310) Итак, казнь свершилась. Самодержец и придворная клика ликовали.
Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в России была всё же проведена реформа по отмене крепостного права. И было это сделано после гибели декабристов. А значит надежда их на то, что "Русская правда"  «кому-то» ещё пригодиться оправдалась. И реформа была подготовлена ни кем иным, как М. М. Сперанским, правда она была сильно урезана, и многие блага для крестьян, то как выдача ссуд, наделов земли правительство не захотело воплотить в жизнь, но крестьяне получили свободу, а это главное. Можно сказать, что декабристы погибли не зря. Их идеи не умерли вместе с ними, а воплотились в реальность, и послужили для радости всех крестьян. Заслуга в этом М. М. Сперанского, бывшего сибирского генерал-губернатора.

Список литературы:
Энциклопедия “жизнь замечательных людей”.
И. Т. Калашников “записки иркутского жителя”.
Воспоминания декабриста Д. Завалишина.
“Восстание декабристов”.
"Русская правда" Павла Ивановича Пестеля.
М. В. Нечкаин “Движение декабристов”.
“Трактат” Пестеля.
Н. М. Дружинин “Декабрист Никита Муравьёв”.
Показания декабристов на суде.
Соч. бар. М. А. Корфа, том II.
Копии работ М. М. Сперанского.
“Жизнь графа М. М. Сперанского”.
“Записка” Пестеля и другие его работы.
Н. В. Басаргин. Записки. Пг., 1917 год.
“Красный архив” 1926г. т. 16.
“Декабристы и тайные общества в России”. СПб, 1906.
“Северная пчела” 1862 года, февраля 12-ого, № 42.
Работы Н. М. Лебедева.
Татьяна Глушко “Пушкинский календарь”.
Соловцов П. А. “Историческое образование Сибири”, II том. СПб, 1844.
"Русская правда, спасение".
В. Н. Балязин “Неофициальная история России”.
“Врата Сибири” 3(17) Тюмень – 2005.
Электронная энциклопедия Кирилла и Мефодия 2008г


Рецензии
Большое вам спасибо, уважаемый Александр. В общем потоке той грязи, которую сейчас льют на декабристов, ваша статья - просто "луч света в темном царстве". Просто по-человечески обидно: люди искренне хотели как лучше, поплатились за свои убеждения кто жизнью, кто свободой, а многие потомки их за это пытаются фекалиями обмазать. Что поделать... Время такое - фекальное.

Правда, про Сперанского я сильно сомневаюсь. Есть ряд документальных свидетельств, что до этого молодые люди дошли самостоятельно. Кто под влиянием идеалов Просвещения, кто посмотрел на жизнь в Европе, а кому идеи были внушены старшими товарищами.
Да и в отношении Ивана Борисовича - не был тот сатрапом. Он просто жил в столице, а управляли делами от его имени в Сибири чиновники. Так потом и родился миф о жестоком самодуре-казнокраде. А на самом деле тот был довольно честным служакой. Подробнее почитать можно здесь - http://decabristy-online.ru/

Ольга Деви   15.05.2021 20:21     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.