О смысле жизни Записки молодой бабушки

Когда я начала себя осознавать, как какую-то часть этого Мира, передо мной остро встал вопрос: Зачем? Зачем все это?! Дома, деревья, облака... Зачем речка, зачем «Мойдодыр», зачем папа ходит на работу, вместо того, чтобы остаться со мной дома и весело провести весь день, гуляя вместе по Парку, катаясь на великах... Зачем город, магазины, троллейбусы, дороги? Зачем все?! И откуда все это взялось? Кто это придумал? Кто это сделал? Из чего? Где он, ну тот, кто сделал, все это вообще взял? Откуда он узнал, что нужно именно так? И, кстати, кому нужно? Может, я бы, по-другому понапридумала. А, кстати, где я-то была, когда меня еще не было? Этот вопрос просто сводил меня с ума. А вместе со мной и взрослых, к которым я с ним приставала. Мама честно ответила, как знала: «Ну, тебя просто еще не было на свете». Исчерпывающий ответ. Как это, простите, не было на свете? А где же я была? В том, что я была, сомнений не было. На вопрос «где?» стал для меня одним из главных в жизни на тот момент.

Не удовлетворившись маминым ответом, я стала придумывать такие вопросы, которые, действуя не впрямую, заставили бы взрослых нечаянно проболтаться о мучавшей меня тайне моего личного бытия. Например, я спрашивала отца: «Пап, а вот когда ты в школу уходил, я с бабушкой оставалась или с дедом? Мама же тоже, наверняка, еще в школе училась?». Или вопрос к маме издалека: «Ты играла в детстве в куклы?». «Конечно», - кивала мама. «А у тебя был кукольный домик?», - звучал следующий вопрос. «Был какой-то», - рассеянно отвечала мама. И тут, внимание, решающий вопрос: «Так там и была моя комната?!».
Я видела, что родители от меня что-то упорно скрывают. Но что? Вообщем, вывести взрослых на чистую воду мне не удавалось никак.

Однажды, теплым летним днем мы гуляли с папой по городу. И вдруг, не смотря на солнце, пошел дождь. Теплый, мелкий, грибной, радостный. Мы спрятались под стеклянный навес остановки. Троллейбус только что ушел, и остановка была пустая. Мы пережидали дождик, и все новые и новые люди подходили к нам. Вскоре под навесом стало тесно.
- Папа, откуда берутся люди? – громко задала я очередной вопрос, глядя на папу снизу вверх ясными детскими глазами. По тому, как дрогнула его рука, державшая мою ладошку, я поняла, что он смущен вопросом. Еще бы, на нас с любопытством смотрели все, стоящие на остановке, некоторые даже пододвинулись поближе в надежде услышать папино мнение по этому вопросу. Кто-то, как и я, не знал ответа, кто-то знал, наверное, но хотел сверить с папиным. А пару человек смотрели на него с сочувствием, мол, знаю, сам выкручивался перед детьми, стыдно вспомнить. Я прямо кожей почувствовала эти вибрации и поняла: настоящего ответа сегодня не будет. И точно, папа, откашлявшись, громко, чтобы все интересующиеся слышали, стал рассказывать о какой-то теории какого-то Дарвина и объявил, наверное для желающих присоединиться, что мы прямо отсюда поедем на троллейбусе в Дарвиновский музей, где мне все будет все показано в картинках. Имя Дарвин я, на всякий случай, запомнила, но не поняла, причем тут обезьяны.

В музее было красиво. Были всякие там чьи-то кости, черепа, выставленные в порядке возрастания, как фарфоровые слоники на бабушкином комоде. Еще там все стены были разрисованы картинками. Было интересно, но я еще больше запуталась. Вопрос «Причем тут обезьяны?» оказался мелким. Причем тут вообще все эти животные?! А то, что мы вышли из океана в виде каких-то мохнатых червячков, совсем меня расстроило. Какой океан?! Где он?! Ничего такого не помню. Это было очень тревожное ощущение. Я как-будто бы знала, откуда я, но почему-то никак не могла вспомнить.

В семилетнем возрасте я получила частичную информацию, откуда берутся дети (и на том спасибо) от старших девочек в нашем дворе, которые тоже узнали все это понаслышке от кого-то еще. Когда мое нежное детское ухо уловило из торопливого заговорщицкого шепота, прикрытого ладошкой более просвещенной подружки, «правду жизни», я помолчала, усвоила и выдала гениальную фразу: «Мои родители этого делать не могли!». И, гордо задрав голову, зашагала прочь. Позже эта завеса слегка приоткрылась, когда я встретила Любимого и родила Дочь. Тут стало понятно и папино смущение на остановке, и подружкино шушуканье. Но, вопрос «Откуда мы приходим в мир?» так и остался для меня загадкой с большой буквы. Ну, допустим, откуда-то я появилась, и вот я уже здесь. А зачем? Что я здесь должна такого сделать за свою жизнь, чтобы.. Вот, чтобы что?.. Ничего не понятно...

Моя дочка меня такими вопросами не мучила. Она быстро поняла, что тут от меня особого толку не будет. Или, как очень деликатный человечек, не хотела ставить меня в дурацкое положение. Ведь, по мнению детей, все взрослые уже большие и поэтому должны все знать. А, если они чего-то не знают, то это неправильные взрослые и авторитетом не являются. Моя дочка хотела меня видеть правильной и поэтому великодушно закрывала глаза на мои несовершенства. Ее великодушие, обращенное ко мне, приняло глобальные размеры и распространилось на весь мир. Ее бережное и гуманное отношение ко всему живому сделало ее вегетарианкой. И она твердо знает зачем!

А я продолжаю искать ответы на свои вопросы. И жду, когда моя обожаемая внучка начнет задавать свои. Мне кажется, она не будет особо деликатничать и вопросов с лихвой достанется всем: и ее родителям, и бабушкам, и дедушкам, и всем, кто попадется под руку. Я скромно дождусь своей очереди и, выслушав ее внимательно, не буду делать значительное лицо, какое было у взрослых в моем далеком детстве, и говорить «вот вырастешь – сама все поймешь!». Обманули же! Ничего же  до сих пор не понятно. Нет, я усажу ее рядышком поудобнее и честно-пречестно расскажу все, что знаю сама, все, что чувствую, что подозреваю и предполагаю на основании всего, что узнала, прочитала и чему научилась за свою жизнь. Моя внучка сначала будет слушать меня, раскрыв рот, потом, закрыв его, еще немножко послушает, а потом потянет меня за руку, сказав «ладно, я поняла, ты ничего не знаешь ни о каком смысле жизни! Хватит умничать, пошли на речку купаться!». И мы наперегонки побежим на речку. Я буду бежать за мелькающими нежными розовыми пятками моей внучки и вторить ее крикам «эге-гей, мы бежим! Речка, готовься, сейчас мы будем тебя плавать!». Эти слова рождают в нас хохот, и вместе с ним мы плюхаемся в речку почти одновременно. Быстро вынырнув, внучка, хитро прищуриваясь, предлагает «давай наперегонки до того бревна и обратно?», заведомо зная, кто победит. Потом мы валяемся на травке и слушаем пение птиц и далекие звуки цивилизации. А по дороге домой играем в игру «отгадай, что в эти выходные привезут папа с мамой из города?». У нас с внучкой негласный уговор: ничего не просим и не ждем, но радуемся сюрпризам предугаданным и неожиданным. Кто угадает, становится полновластным владельцем сокровища и, конечно, великодушно угощает или дает поиграть остальным. В прошлые выходные мне таким образом досталась игра «Монополия» и я теперь предлагаю внучке провести вечер за игрой и чаем с малиновыми пирожками. И внучка убегает вперед, торопясь созвать друзей со всей округи на игру и пирожки.

Ох, как я увлеклась, сидя в глубокой випассане. Здесь, в медитационном центре, нас учат жить сейчас, жить настоящим, проживая каждый миг, избавляясь от привязанностей, от Эго. Это прекрасная индийская мудрость, которая пока не доступна мне. Находясь в медитации, которая должна очистить мой мятежный ум от мыслей, оставив чистое сознание в состоянии блаженства, я периодически ловлю себя на том, что этот самый мой ум блуждает то в прошлом, то в будущем, беспокойно цепляясь за привязанности и ища в них успокоения. Другого блаженства он и не желает.

Моей внучке пока только год с небольшим, и я немножко забежала вперед, придумав речку и пирожки с малиной. Но ведь все это впереди: не речка, так море, не с малиной, так с чем-нибудь другим, не менее вкусным. Пяточки-то вот они уже здесь, со мной, бегают себе, обгоняя одна другую. Вот это и есть то главное, это и есть ответ на все мои вопросы. Так вот зачем я здесь! Затем, чтобы была в моей жизни речка и пирожки с чем-нибудь, чтобы бегали эти розовые пяточки, чтобы пели птицы, рождались новые вопросы, чтобы моя нежная дочка по-своему спасала мир, как умеет, чтобы были мои родители с их собственными неотвеченными вопросами, и чтобы я писала рассказы.

А вы зачем?