Невозвращение

Автобусы мелькали шустро. Ими управлял чей – то закон. Людей собралась целая куча, и они радостно вопили благим, реагируя на брызги серой гадости. Приближалась весна, сердца наполнял грядущий взрыв. Утро раскалывало похмельные головы на части, разбирая их сложный конструктор, на коллективный и репродуктивный труд. Со временем Фабричный гудок удалил всех, оставив одного. Жалкая и сутулая тень в растрепанных ознобом шароварах корчилась и изменялась в подъеме света. Человеку не нашлось автобуса, не влезала воспаленная от длительной болезни душа. Он просто глядел на счастье призвания, он пытался примириться.
Его звали Аврора, в честь бестолковой цельнометаллической посудины. Символа ударной доли. А ему было плевать. “Царь мудак” – вопили пушки над Невой. И бесконечное “цать” раз он просыпался от этих чужих и далеких воплей в зеленых и липких сумерках октября. Кашляли стены. Стенали кашли, и раскиданные мысли по просторам грез концентрировались в лагере реальности.

-А ведь любовь существует у каждого Аврора, точно говорю, она просто есть.
А если и существует, что мне до неё, а?
-Ты считаешь, что вся любовь у них. Что ее использовали и казнили.
У меня стремление. Я существую, чтобы изобрести любовь заново.
-Ты обречен на поражение дорогой Аврора, ты дразнишь Бога.
А если я и есть Бог? Я его существо, я его часть. Что тогда?

Пустота незаметно угасла, свет предложил её завершение. Невозвращение рабочих громогласно это утвердило. Они оставались в ночную, а фабричная труба безучастно дымила, отдавая треугольник дыма основанию небес.