Еще раз о блокаде Ленинграда ч. 1

На сайте недавно опубликована большая статья Черного Следопыта «Блокадным демагогам. Личное»:
http://www.proza.ru/2014/02/12/2274


Я с уважением отношусь к ее автору, но  со многими его выводами согласиться не могу и постараюсь здесь обосновать свои доводы. Ответ получился объемным, выложу его частями.

Алексей,  я с волнением прочитал твою эмоциональную статью.
Меня  тема блокады всегда волновала и была близка: мой дед провел в городе все 900 дней блокады, а бабушку и отца, уже как дистрофиков,  эвакуировали по Ладоге,  в апреле 1942 года.
Первую (самую страшную) блокадную зиму все они пережили в Ленинграде.

Так что в нашей семье дни прорыва и снятия блокады Ленинграда   всегда отмечался как наши личные, семейные  праздники.

Раз уж  ты упомянул меня в своей статье, то  я отвечу на те основные моменты в ней, с которыми не согласен, или считаю спорными.


Скажу сразу,  что я категорически не согласен с этим твоим утверждением: «Город надо было сдать. Если бы его взяли».
Если бы ленинградские руководители сдали тогда город, то его население ждала бы очень горькая судьба. Немцы просто не стали бы кормить 2 миллиона ленинградцев. Я думал, что это понятно всем. Однако события последнего времени, показывают, что это не так. Многие люди, под влиянием либеральной пропаганды,  стали думать, что «гуманные европейские освободители» - немцы стали бы откармливать ленинградцев в случае сдачи им города.

Все познается в сравнении, как известно. Неподалеку от Ленинграда располагается городок Пушкин (бывшее Царское Село). Немцы вошли в него 19 сентября 1941 года и оставались там до января 1944 г., до  полного снятия блокады Ленинграда.
Давай  посмотрим, как жилось жителям Пушкина под немцами.

Сейчас опубликованы дневники Лидии Осиповой о  жизни в пригородах Ленинграда (22 июня 1941 г.-1944 г.).
Дамочка эта (вместе с мужем) была настроена крайне антисоветски,  и с восторгом ждала «освободителей-немцев» летом 1941 года. Дождались.
Вскоре выяснилось, что немцы НИКОГО кормить не собираются. Кроме тех, кто работал на них (а таких «счастливчиков» было очень немного).
Чуть не померев с голоду, они продали все свои вещи и потом по блату устроились работать к немцам. Она в Управу квартирной уполномоченной (!), муж ее (Коля) сумел   аж в СД трудоустроиться. Немцы таким давали свой солдатский паек. Остальные жители были «свободны»… подыхать с голоду.
Вот несколько записей  Осиповой той поры.
Цитаты будут большие, но поверь, познавательные и интересные.  Мои комментарии к ним будут  короткими.

Итак, Осипова записывает в своем дневнике:
«19 сентября. Свершилось. ПРИШЛИ НЕМЦЫ! Сначала было трудно поверить. Вылезли мы из щели и видим идут два настоящих немецких солдата. Все бросились к ним... КРАСНЫХ НЕТ! СВОБОДА!» (выделено Осиповой)

Спустя 10 дней восторги Осиповой слегка поубавились:
«30 сентября...
Немцы пока еще абсолютно ничем себя не проявляют. Только нельзя после темноты выходить из дому запирать на ночь дверей. В любое время дня и ночи военные патрули могут ввалиться к тебе в комнату и проверить,  нет ли у тебя в постели немецкого солдата, а под постелью большевистского шпиона. Но это война...»


Надо же… кто бы мог подумать. А вот проклятые (Осиповой) большевики до таких требований и действий почему-то не опускались. Ну, да это – только начало «свободной  жизни» под немцами:

«5 октября. Немецкая идиллия кончилась. Начинается трагедия войны. Вчера против аптеки немцы повесили двух мужчин и одну девушку. Повесили за мародерство. Они ходили в запретную территорию между немецкими и русскими окопами и грабили пустые дома…
Ведь люди поверили, что всем ужасам и безобразиям теперь конец. Начинается новая свободная и правовая жизнь. А тут публичная казнь! Население спокойно и терпеливо переносит все бытовые и военные невзгоды, оправдывая их войной. Компенсировалась надеждой на новую свободную жизнь. Теперь надежда как-то сразу угасла. Многие начинают самостоятельно уходить к немцам в тыл. Некоторые же пытаются перейти фронт и идти к «своим»…
Морозы усиливаются, а бои приостановились. По-видимому, немцы собираются здесь задержаться. С едой все хуже и хуже. Разыскиваем промерзшие турнепсы на полях... Парки минируются. Особенно трудно доставать воду, так как водопровод разбит. Уже давно не горит электричество...»

Как говорится, «недолго дергалась старушка в гусарских опытных руках»…
Немецкую идиллию «правового государства» о которой грезили тогдашние либеральные шкурники, сами немцы ОЧЕНЬ успешно и быстро излечили:

«Немцы нами, населением, совершенно не интересуются, если не считать вдохновений комендантов, которые меняются чуть ли не еженедельно, да еще мелкого грабежа солдат, которые заскакивают в квартиры и хватают, что попало.
Усиленно покупают которые и хлеб золото и меха. За меховое пальто дают 2 буханки хлеба и пачку табаку. Но ПЛАТЯТ.
Жадны и падки они на барахло, особенно на шерстяное, до смешного. Вот тебе и богатая Европа. Даже не верится.
А пишут всякие гадости про красноармейцев, которые набрасывались в Финляндии на хлам. Так то же советские, в самом деле нищие. А тут покорители всей Европы!»


Итак, прошло всего полтора месяца немецкой «свободы», о которой  так мечтала Осипова и ее компания,  и вот что они получили ОТКРЫТЫЙ ГРАБЕЖ немецкими солдатами их квартир, ПУБЛИЧНЫЕ казни тех, кто не выполняет запретов немецких комендантов искать еду в брошенных домах на нейтральной полосе  и т.д.

А вот как обстояли тогда дела с харчами у тех, кто ждал «Гитлера-освободителя»:
«4 ноября. С едой все хуже... Немцы берут на учет все продукты. А так как у нашего населения никаких продуктов нет, то взяты на учет все огороды... Собираем желуди. Но с ними надо уметь обращаться…
Художник Клевер, сын знаменитого пейзажиста Клевера, съел плохо приготовленную кашу из желудей, отравился танином и у него отнялись ноги…
11 ноября. Протекция и блага, которые нам принес Давыдов (переводчик-фольксдойч), состоят из трех тарелок супа. Но немецкого, но ежедневно, но не солдатского, а из того самого СД, который я так пророчески избрала в свои покровители. Это такая роскошь, за которую не только первородство продашь…

12 ноября. Жизнь начинается робиньзонья. Нет... самого необходимого. И наша прежняя подсоветская нищета кажется непостижимым богатством. Нет ниток, пуговиц, иголок, спичек, веников и много что прежде не замечалось... Особенно тягостно отстутствие мыла и табаку... От освещения коптилками, бумажками и прочими видами электрификации вся одежда, мебель и одеяла покрыты слоем копоти...
...Немцы организовали богадельню для стариков и инвалидов... Организован также детский дом для сирот. Там тоже какой-то минимальный паек полагается.
Все остальное население предоставлено самому себе. Можно жить, вернее, умереть, по полной своей воле. Управа выдает своим служащим раз в неделю да и то нерегулярно или по килограмму овса или ячменя... или мерзлую картошку...
Голод принял уже размеры настоящего бедствия. На весь город имеется всего два спекулянта, которым разрешено ездить в тыл за продуктами. Они потом эти продукты меняют на вещи. За деньги ничего купить нельзя. Да и деньги все исчезли... Хлеб стоит 800—1000 руб. за килограмм, меховое новое пальто — 4—5 000 рублей... Совершенно сказочные богатства наживают себе повара при немецких частях...
18 ноября. Морозы уже настоящие. Население начинает вымирать... У нас уже бывают дни, когда мы совсем ничего не едим. Немцы чуть ли не ежедневно объявляют эвакуацию в тыл и так же чуть ли не ежедневно ее отменяют. Но все же кое кого вывозят, главным образом молодых здоровых девушек. Мужчин молодых почти совсем не осталось. А кто остался, те ходят в полицаях. Многие также разбредаются куда глаза глядят». 
 

Почитай,  на досуге,  дневник этой падлы, он имеется в сети.
Как видим, при долгожданных немцах, «прежняя подсоветская нищета» уже (в ноябре 1941 г) кажется Осиповой  «непостижимым богатством».
А от «лампочки Ильича» гитлеровские «освободители» оставили своим новым подданным только «освещение коптилками, бумажками и прочими видами электрификации».
Ну и свободу, конечно  же,  они тоже дали немалую: «Все остальное население предоставлено самому себе. Можно жить, вернее, умереть, по полной своей воле». 
Куда немцы вывозили «молодых и здоровых девушек» тоже несложно догадаться.
А дальше стало  еще  хуже:

«17 декабря. Доглодали последнюю косточку…
Институт квартуполномоченных кончился и меня перевели работать в баню для военнопленных... Теперь я буду получать... немецкий паек: 1 кг муки на неделю, 1 хлеб, 36 гр. жира, 36 гр. сахара и один стакан крупы. Этого хватает весьма скромно на 3-4 дня, но все же иметь три дня в неделю какую-то еду весьма важно...
Трупы в доме инвалидов лежат в подвале... То, что мы увидели, не поддается никакому описанию: около десятка совершенно голых трупов брошены, как попало...»

Видишь, Алексей, в твоей квартире, блокадном вымиравшем городе, как ты пишешь, лежали трупы умерших ленинградцев. Которых просто никто не мог той страшной зимой вынести на кладбище. Просто не было сил и средств ТОГДА для этого у ленинградцев… Весной были организованы специальные команды (из добровольцев и не только) которые выполнили эту кошмарную работу и очистили город от незахороненных трупов. Эпидемии (на возникновение которой в Ленинграде тоже рассчитывали  немцы) в городе не возникло.

А вот при немецких «освободителях» трупы инвалидов в богадельне Пушкина просто валялись в ее подвале. Никто их не убирал и никто ими вообще не занимался.
Между тем, зима приближалась.

Ты пишешь, Алексей, что «Три года Ленинград был в осаде.  Хлеба давали по 125 грамм».  Это действительно  – страшная, смертельная норма: «Сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам» писала про нее О. Берггольц.
Только давай уж скажем о ней ПРАВДУ:
1. Эта норма действовала ТОЛЬКО для служащих, иждивенцев и детей до 12 лет и существовала не три года блокады, а немногим более месяца: с 20 ноября по 25 декабря 1941 года.
2. Рабочим и ИТР в этот же период давали по 300 граммов хлеба в день, а рабочим горячих цехов – 375 граммов хлеба.
3. Бойцам на передовой ДАЖЕ в этот период выдавали по 500 граммов хлеба в день. Это – тоже, конечно, очень мало, но это не 125 граммов и воевать люди могли.
4. Начиная с 25 декабря 1941 года нормы выдачи хлеба в Ленинграде постепенно увеличивали: Для служащих, иждивенцев и детей: 200 граммов, с 25января 1942 года – 250 граммов, с 11 февраля 1942 года – 300 граммов хлеба в день.
У других категорий населения нормы тоже подняли: рабочим с 11 февраля 1942 года стали выдавать по 500 граммов хлеба в день.
Заработала «Дорога жизни», власти наладили строжайший контроль за булочными, постепенно положение с хлебом улучшалось, хотя и оставалось трагически тяжелым...

Причин этого бедственного положения с продовольствием  в Ленинграде  много. НИКТО не предполагал, что немцы сумеют ТАК быстро подойти к городу и отрезать его от снабжения.  Приходилось принимать экстренные меры:
Водные перевозки по Ладоге начались только 12 сентября 1941 г. после проведения необходимых дноуглубительных работ, оборудования фарватеров и строительства импровизированных причалов в ладожских бухтах.
Осенняя навигация 1941 г. была очень короткой и закончилась 15 ноября. Из-за сильных штормов она нередко прерывалась, например с 23 по 27 октября ни одно судно не смогло выйти в рейс. В течение 28 дней (с 23 октября по 20 ноября) регулярного сообщения по Ладоге не было.
Всего же на западный берег Ладожского озера было доставлено около 60 тыс. тонн различных грузов, из них — 45 тыс. тонн продовольствия. 
Очевидно, что при ежедневном расходе от 1 100 до 622 тонн муки в день в период до 20 ноября 1941 г., доставленных в Ленинград продуктов было явно недостаточно. Практически все продовольствие сразу же расходовалось…

 
А что же в это же самое время делали «немцы - освободители» для снабжения оккупированного населения на захваченных территориях хлебом ?! 
Ровным счетом НИЧЕГО!!!
Осипова записывает ситуацию с продовольствием  в Пушкине так:

«29 ноября. Коле хуже... Продавать и менять больше, кажется, уже совсем нечего. А еще вся зима впереди. Я решила продать свое обручальное кольцо, которое ни за что не хотела продавать, потому что это плохая примета.
... Решилась я и пошла продавать свое кольцо к одному немецкому повару. Этот негодяй предложил мне за кольцо в 15 грамм червонного золота один хлеб и полпачки табаку. Я отказалась. Лучше помереть с голоду, чем потакать такому мародерству. Иду по улице и плачу. Ну, просто, уже никакого терпения не стало. Не могу я себе представить, что Коля так и помрет от какой-то дурацкой войны и оккупации. Разве затем мы так пуритански берегли свою непродажность нашей проклятой власти, чтобы вот так тут и сдохнуть из-за нее...»

Давайте посмотрим, КАК относились «немцы-освободители к осчастливленному ими русскому народу (о судьбе советских евреев при немцах, понятное дело, Осипова «политкорректно» даже не упоминает):

«20 декабря. Жизнь становится все ужаснее. Сегодня идем на работу в баню, вдруг распахивается дверь в доме и из нее выскакивает на улицу старуха и кричит: «Я кушать хочу, поймите же, я хочу кушать!» Мы скорее побежали дальше. Слышали выстрел...
На днях, одна женщина против управы собирала щепки... Напротив квартируется команда СС. Часовой что-то кричал этой женщине, но ни она, ни кто другой не могли понять, чего же он хочет. Тогда он приложился и застрелил ее. Как курицу. Днем. На глазах у всех.

23 декабря. Умер Александр Нилович Карцев. Умер, имея несколько фунтов гречневой крупы и муки. Умер от голода, имея, по нашим понятиям, очень много золота. Это еще один вид самоубийц. Люди боятся будущего голода и потому голодают до смерти сейчас и умирают на продуктах... (все) боятся будущего. А настоящее таково, что никакого будущего может и не быть...

Писатель Беляев, что писал научно-фантастические романы вроде «Человек-Амфибия», замерз от голода у себя в комнате. «Замерз от голода» — абсолютно точное выражение…
Его нашли уже совершенно закоченевшим...

Профессор Чернов умирает от психического голода... Человек физически не голодает, но так боится начать голодать, что умирает...»

Впечатляет?!
НИКАКОЙ блокады в Пушкине, естественно не было.
Немцы попросту не считали ТОГДА русских за людей и подкармливали ТОЛЬКО тех, кто работал НЕПОСРЕДСТВЕННО на них и приносил им пользу. Остальные, включая перечисленных Осиповой знаменитостей, просто подыхали от голода и холода:

 «24 декабря. Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25. Тысяч 5-6 рассосалось в тыл и по ближайшим деревням, тысячи две — две с половиной выбиты снарядами, а по последней переписи Управы, которая проводилась на днях, осталось восемь с чем-то тысяч. Все остальное вымерло. Уже совершенно не поражает, когда слышишь, что тот или другой из наших знакомых умер…
26 декабря. Профессор Чернов умер... Наш городской юрист также заболел психическим голодом. А они питаются гораздо лучше нас...»


Это все творилось в маленьком Пушкине!!!
Из 20 тысяч его жителей, оказавшихся «под немцами», к середине декабря 1941 года умерло около 10 тысяч мирных жителей!!!
Осипова работала в оккупационной Управе и цифрам, которые она приводит, можно доверять.

Участь 2 млн. ленинградцев, (в случае, сдачи города, о которой вдруг начали мечтать нынешние либеральные историки), надеюсь, становится очевидной.
Баварского «пивасика» с сардельками, для их снабжения, немцы завозить не собирались…

Чтобы это стало понятнее, приведем пару исторических документов.
Документ  I-a 1601/41, который зачитывали на Нюрнбергском процессе.
Датированный 22 сентября 1941 года приказ гласит: «Фюрер решил стереть Петербург полностью с лица земли. В случае сдачи города, капитуляция не будет принята».
Для прояснения судьбы Ленинграда,  в случае его сдачи,  можно обратиться к другому документу, который фигурировал на Нюрнбергском процессе под номером S. 123. Он датирован 7 октября 1941 года, имеет собственный номер 44/1675/41 и адресован начальнику оперативного отдела Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии Альфреду Йодлю: «Фюрер решил, что капитуляция Ленинграда, как и позднейшая капитуляция Москвы, не будут приняты, если даже неприятель будет о ней просить.
Советское радио само оповещало, что Ленинград будет защищаться до последнего человека и что город минирован. Вот почему ни один немецкий солдат не должен вступать в город. Всякий, кто будет пытаться покинуть город, перейдя через наши линии, будет огнем принужден к возвращению.
Нужно позволить населению выход из города только через узкие проходы, ведущие в еще незанятые области России. Население нужно принудить к бегству из города при помощи артиллерийского обстрела и воздушной бомбардировки. Чем многочисленнее будет население городов, бегущее вглубь России, тем больше будет хаос у неприятеля и тем легче будет для нас задача управления и использования оккупированных областей. Все высшие офицеры должны быть осведомлены об этом желании фюрера»
Хорошо известно, что немцы  отлично   выполняли приказы, поэтому большинство жителей сданного Ленинграда ждала бы СМЕРТЬ, это следует ТВЕРДО УСВОИТЬ всем нам,  и не повторять злобной брехни разных негодяев.

Вот еще несколько записей из дневника Осиповой:
«27 декабря.
...По улицам ездят подводы и собирают по домам мертвецов. Их складывают в противовоздушные щели. Говорят, что вся дорога до Гатчины с обоих сторон уложена трупами. Это несчастные собрали свое последнее барахлишко и пошли менять на еду. По дороге, кто из них присел отдохнуть, тот уже не встал…

Обезумевшие от голода старики из дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего военными силами нашего участка и какими-то путями эту просьбу переслали ему. А в ней значиловсь: «Просим разрешения употреблять в пищу умерших в нашем доме стариков». Комендант просто ума лишился.
Этих стариков и старух эвакуировали в тыл. Один из переводчиков, эмигрант, проживший все время эмиграции в Берлине, разъяснил нам... что эта эвакуация закончится общей могилой в Гатчине, что немцы своих стариков и безнадежно больных «эвакуируют» таким образом.
Думаю, что это выдумка. А впрочем, от фашистов, да кажется и от всего человечества можно ожидать чего угодно. Большевики все-таки не истребляют народ таким автоматическим образом».

Вот как «запела» антисоветчица Осипова, отведавшая всего 3 месяца гитлеровской свободы!!! Уже и долгожданные немцы-освободители стали для нее «фашистами» (на которых она, впрочем, продолжала исправно трудиться).
Ну и еще несколько примеров, напоследок,  из дневника Осиповой:
«1 января 1942 г. В городе одна забава кончилась трагически. Немцы были у своих кралечек. Офицеры напились и начали издеваться над девушками. Те защищались и во время драки упал светильник и дом загорелся. Девушки бросились бежать, а офицеры стали за ними охотиться как за кроликами. Трех убили, а одну ранили...
2 января. Опять началась работа в бане. Господи, когда же кончатся эти ужасы. Немец конвоир хотел избить палкой умирающего военнопленного. Банщицы накинулись на конвоира и чуть его самого не убили. И это голодные, запуганные женщины...

4 января. Есть вещи, творимые этими самыми европейцами, которых русское население им никак не прощает, особенно мужики.
Например, немцам ничего не стоит во время еды, сидя за столом, испортить воздух. Об этом нам рассказывал со страшным возмущением один крестьянин. Он просто слов не находил, чтобы выразить свое презрение и негодование...
Русский мужик привык к тому, что еда — акт почти ритуальный.
За столом должно быть полное благообразие.
В старых крестьянских семьях даже смеяться считается грехом.
А тут такое безобразное поведение.
И еще то, что немцы не стесняются отправлять свои естественные надобности при женщинах.
Как ни изуродованы русские люди советской властью, они пронесли сквозь все страстную тягу к благообразию.
И то, что немцы столь гнусно ведут себя, причиняет русскому народу еще одну жестокую травму.
Он не может поверить, что народ-безобразник может быть народом-освободителем.
У нас привыкли думать, что если большевики кого-то ругают, то тут то и есть источник всяческого добра и правды. А выходит что-то не то...
Среди военнопленных уже ходит частушка:
«Распрекрасная Европа,
Морды нету, одна... »

На этой расчудесной частушке мы и закончим ознакомление с нравами и обычаями «европейских освободителей»  образца 1941 года и того, что ждало бы ленинградцев, в случае сдачи города.
О других неточностях речь пойдет в следующей части.

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/02/21/623