Рама V Великий

ДО: http://www.proza.ru/2014/02/19/725

Зал Рамы V начинался с повешенного монарха в виде собственного портрета. Открытая поза самодержца с широко расставленными ногами из под королевского халата как бы говорила: «Входите, дорогие гости». "Но аккуратно", - словно добавляли хищно прищуренные глаза. Правитель на картине был умен, мудЁр и грозен, восседая на королевской табуретке, импрегнированной золотой эмульсией, с мухобойкой*, как символом власти, в одной руке и взятым в аренду Буддой** - в другой.

Убранство запечатленной комнаты утопало в описанной кем-то роскоши древнего Сиама и восполнялось редкостным дивом того времени - настольным телефоном с ручкой. Впрочем, такая штука является диковинкой и в наши дни шибко умных аппаратов, которые постоянно что-то сами докачивают, обновляют и вот-вот заберут одежду у своих хозяев, чтобы отправиться на поиски Сары Коннор. Восхитившись холстом и наследившей на нем кистью, мы поспешили узнать, за что же сия личность удостоилась прозвища «Великий».

Однако первые же деяния никак не тянули на предмет гордости. Под давлением Франции Рама V учился обрисовывать новые границы Сиама, утратившего Лаос и Камбоджу. Англичане вообще поселились во дворце, как у себя дома, и уже поговаривали о смене цветов тайского флага на привычные красно-сине-белые полосы Великобритании. И так в течение многих-многих лет после коронации.

Единственное развлечение, оставшееся во власти короля – это коллекционирование жен и наложниц. Ну а что, свадьба - не поминки: можно и повторить. Но когда к нему пришла пара любовниц с претензиями и революционными лозунгами, он поспешил ретироваться. А то глядишь, к этим шестеркам и официальные три дамы*** подтянутся, чтобы дополнить комбинацию до «фул хаус». К тому же, принцессы после замужества превратились в тыкву, и сказка о любви принца к своему гарему подошла к концу. Вероятно, поэтому король отдал приказ снарядить свою яхту, и, бросив все, окромЯ якорЯ, отправился в турне по Европе. Конечная остановка в его новой сказке планировалась где-то в тридевятом царстве, тридесятом государстве. Собственно, именно с этого периода у пока еще Невеликого Рамы начинаются тесные отношения с Великой Русью.

Король как-то сразу проникся русифицированным интерфейсом непостижимой Державы, и загнивающий Восток взял курс на процветающий Запад в лице оной. Копи-пейст был буквально во всем: от системы образования по аналогии с гимназиями до патриотичной атрибутики, подражающей большому брату. Даже гимн страны, в последствии ставший личным гимном королевской семьи, был написан русским композитором. А флаг разработан российскими дизайнерами, ухватившимися за идею давеча обсуждаемых великобританских полос, но сделавших все-таки на манер своего национального знамени.

- Верной дорогой идете, товарищи! – воодушевленно подбадривала Россия, цитируя надпись, высеченную на камне преткновения к революционному будущему. И последняя была уже не за тайскими горами, поскольку культура безобидного буддизма уже впитала в себя культ христианских обид. А в вопросах религии очень легко ввести народ в заблуждение и очень трудно вывести из него. Однако хорошему правителю прощается все плохое, в отличие от плохого - которому не прощается даже хорошее. Поэтому зал Рамы Великого был полон оптимизма и гордости за свою историю в упомянутые годы.

Стены музея повествовали о том, как свеже-коронованный Николай II «подписался» за сиамского собрата, отчего французы сделали вид, мол, у них есть и другие заботы, помимо Сиама. А англичане сперва тяфкнули, но почувствовав, что их могут порвать на родной британский флаг, тоже как-то быстро потерялись. Это спасло будущий Таиланд от колонизации и разграбления, за что Рама V, собственно, и получил свое Великое прозвище среди земляков.

Но вернемся к упомянутому турне. Итак, счастливый король на всех парах и радостях предстал пред Императором Всея Руси с личной благодарностью за освобождение Сиама от империалистических колонизаторов. Николай Александрович Романов скромно отказался от эпитета "Освободитель", чтобы не вносить путаницу с Освободителем Александром Николаевичем Романовым, и предложил гостю остаться в северных краях до прохладного сезона с приятными морозами. Мол, жаль, что экзотический друг прибыл «где-то, где-то в середине лета» и не может оценить прелести белой-белой русской зимы с рождественскими праздниками, когда матерые священники купаются в прорубях, спрашивают друг у друга: «Ты в каком храме служил?» - и разбивают кадила о голову.

Однако и в это время года было на что посмотреть в культурной столице и чему подивиться. Сиамского короля просто очаровали белые-белые девушки, прогуливающиеся по белому-белому городу в белых-белых платьях белыми-белыми ночами. Почти сотня его смуглых жен осталась в почти сотне раз по сотне верст от Петербурга, так что произведенное впечатление вполне объяснимо.

Белокожий российский царь добавил эффекта, пообещав женить любимого сына монарха на незагоревшей русской красавице, хотя чистота тайской крови в королевской династии была превыше всего. Затем сфоткался на память с заграничным другом, полагаю, выпил с ним на брудершафт и вырезал на скамейке в Петергофе «Коля и Рама друзья навек». А под конец визита пообещал помочь с любыми проблемами хоть на военном фронте, хоть на личном. И в подтверждение своих слов подарил две сотни отборных гренадеров двухметрового роста, разумеется, с цветом кожи белее белого слона. От бравых вояк осталась масса помпезных фотографий в музее и немало прекрасных детишек смешанной масти на улицах вокруг него.

Последний экспонат зала в этой комнате состоял из горы писем, в совокупности составляющих эпистолярный роман «Я и король - 2» (в смысле, Николай II), как бы в противовес одноименному сиквелу из мемуаров о предшественнике. Меня же, как русского человека в Таиланде, очень тронула такая бескорыстная дружба народов.

ПОСЛЕ: http://www.proza.ru/2014/02/24/756


* Мухобойка – символ власти Сиама
** Святыня не может быть продана, а лишь взята в бессрочную аренду
*** На тот момент, три официальные жены могли претендовать на то, что их сыновья унаследуют трон. Неофициально же Рама V (Чулалонгкорн) имел 92 жены.