Ледоруб. Глава 1 - Зверобой

Эпохальная Летопись
(Обращение к читающему)
«Холод – вот, что по праву может называться первозданным злом.
 Самым безжалостным и беспринципным,
 Что ощущается каждым миллиметром тела.
 Ему не важно сколько тебе лет, какого пола,
 Он отнимет жизнь если ты слаб, или имел наглость зазеваться.
С ним не стоит шутить. Это первое,
Что доводится понять человеку с самого детства.»
Асанчук Нездойминога.

Книга Бесовская
«Каждый пятый уроженец княжеского Истогора,
 Как помрет – в упыря обращается,
После смерти становиться привидением,
И Истогорские самые из всех вредные.
Бесов тех бруколаками кличут
И не только в Истогоре паскуда эта обитает
И на земле других королевств да княжеств…»
Боровит Сенкевич.

1

Мороз, как всегда, заставал путников внезапно. Забирался под меховой плащ, под утепленный капюшон, теплую шапку и длинную рубаху с шерстяными подкладками. Его колючие языки облизывали пальцы, даже через меховые, плотные перчатки, от чего те коченели. Такие прикосновения обжигали, оставляя на щеках румянцы. И даже шарф не мог этому помешать.
Артамир не любил холод, как и все в этом мире. Он не позволял в полной мере насладиться природой, не щадил усталых путников, что присели отдохнуть у дерева, и безжалостно карал всех беспечных зевак. Но кровь зверобоя, что течет в жилах Артамира, позволяет переносить жестокие морозы длительное время. Эта кровь защищает от холода лучше любого плаща, хотя и оставляет колющие ощущения при носителе.
Тракт вел между высокими соснами, из-за широких стволов которых робко выглядывали пышные ели. Снег укрывал их ветви, и заставлял прогнуться до самой земли. А солнце, что иногда пробивалось сквозь кроны, играло на белом полотне мириадами зайчиков, что рябили в глазах. Артамир устал щуриться, и вытирать слезы, но ничего не мог поделать. Это была еще одна причина не любить зиму.
Уже около шести суток Артамир направлял коня на юг, и очень устал от подобного путешествия, но бдительность не потерял, поэтому заметил опасность прежде, чем она появилась. Где-то среди низеньких элей он заметил ложбину усеянную зимними ягодами, а это могло означать лишь одно…
- Приветствую, добрый путник – послышался тихий, сиплый голос за спиной.
Артамир в миг спешился и обернулся, а обмороженные пальцы машинально обхватили рукоять двуручного меча за правым плечом. Перед ним появился старик, ростом до пояса, с большой неуклюжей, лохматой головой. Взгляд то ли усталый, то ли печальный, то ли хитрый. Не понять. И одет в какие-то рваные лохмотья.
- Добрый путник, - говорил он тихо, но слух Артамира звериный, поэтому четко различал слова – Помоги бедному старику. Холодно в час этот, а мне домой пора, только вот не могу, ибо как корзиночку с ягодами для внучат потерял. Помоги бедному старику, добрый путник.
Артамир не ответил. А конь нервно фыркал и ходил из стороны в сторону.
- Ну чего смотришь? Лицо прячешь за меховым шарфом потому что холода боишься, – говорил он – А у меня нет такой прелести, лишь маленькая корзинка с ягодками. Будь добр, помоги найти старичку его корзиночку.
- Не имею привычки убивать просто так – пресно кинул Артамир, а голос у него мягкий и нежный – Но будешь заманивать и дальше - прибью. Уразумел, Боли-башка? Иль повторить?
Старик присмотрелся в глаза визави и скривился, словно учуял зловоние.
- Зверобой? Тьфу! – ответил он – Из огня да в полымя. Эх, нет уж путников нормальных. Тьфу, нечистый, сгинь.
- С радостью, но прежде – ответил Артамир, убрав руку от меча – Ты ли народ здешний пугаешь? Иль другая чертовщина порочная? Кметы письмецо в храм Борила прислали, с прошением порубить нечисть дикую, которая со зверьем лесным якшается да девок сельских пугает. Если ты, прошу прекратить, иначе сам знаешь, что будет.
- Зверобой из тебя никудышный – ответил Боли-башка, направляясь к ягодам, где обитает – Видать недавно обратили?
- Говори, иначе…
- Ой, да не галди тут – махнул рукой чертенок – Не я твоих баб пугаю. Такой дурью не маюсь, но пошутить-то я люблю больше всего. А кметы наверняка соседями новыми не довольны… Уж больно распоясались они… Ох уж удивит тебя тамошняя обстановка. Поверь мне.
Старичок отодвинул веточку высокого куста, с красными ягодами и медленно растворился в покрытой снегом листве. Артамир тяжело выдохнул. Боли-башка низший чертенок, который шуточками может сгубить невинную жизнь, но убивать за это слишком уж жестоко. Хотя по правилам храма Борила: любой чертенок - враг человека и не важно, что он еще никого не убил.
Не долго размышляя зверобой запрыгнул на коня и продолжил путь.

2

Высокий частокол деревушки виднелся с другого берега реки. Спускаясь по склону, Артамир насчитал около тридцати пяти двускатных, заснеженных крыш полуземлянок, что торчали из земли, словно грибы. По среди деревни разместился храм жрецов, с идолами вокруг большого костра, где сейчас группа охотников заговаривалась бородатыми жрецами. Кучка детишек сновали между взрослыми, любуясь луками, сетями и копьями. А женщины занимались своими каждодневными делами, и не обращали внимание на суету.
Артамир не боясь ступил на толстый лед и направился ко входу. Подковы коня звонко цокали о поверхность реки, а ветер подхватывал звук и разносил по ее руслу. Где-то у берега, окружив небольшую прорубь, рыбачили старики, весело обговаривая пережитые истории. И никто из них не заметил приближение путника.
Ворота оставили открытыми, что позволило без труда попасть в деревню. Изнутри она казалась просторней и насыщенней жизнью. Тут тебе и кузнец, и плотник, и куча живности бродит без присмотра. Оставив скакуна в конюшне, Артамир направился к корчме и ненароком услышал пылкую речь жреца, что заговаривал охотников.
- О Святобор, Бог охоты и лесов, сопутствуй нынче охотникам нашим, героям нашим. – заговаривал седобородый друид колчаны с стрелами, копья и самих охотников – Что идут пищу добывать своим детям, своим женам, своим родным и близким. Пошли же благодать свою на их стрелы, на их копья, на их луки и сети. Пусть минуют их тамошние опасности и будет большая дичь. Пусть скорей возвращаются домой живыми…
В поселке снега не оказалось, и Артамиру пришлось месить грязь и гной, направляясь к самому видному дому. Корчма есть в каждом городе и каждой деревне, и с ней не ошибёшься, ибо зачастую это единственное большое здание построенное полностью над землей.
По спине вдруг пробежались мурашки и тепло, что очень странно для холодной погоды. Зверобой – это полу-демон, и могут чувствовать то, что не дано чувствовать обычному человеку. И видят то, что запрещено. Поэтому обернувшись, Артамир увидел нечто безликое витавшее между охотниками. Оно охватывало их щупальцами. То расширялось, то сужалось, словно дышало, и тихим туманом опускалось на оружие. То была благодать Бога Святобора, что являлся покровителем всех охотников. А это значило, что дичи будет достаточно для всего поселка. Но за это жрецы должны выбрать самую упитанную козочку и принести в жертву, дабы подпитать силы Бога, и не остаться в его немилости.
В корчме в час ранний не многолюдно, а точней пусто. Все занимаются своими делами, кормят животных, прядут одежды или дубят кожу. Кузнец занимается сыродутным способом выделки орудий труда, копий стрел и наконечников разных видов, а подмастерье бегал за дровами, к лесорубам. Группа женщин и молодых девушек, когда не прядут, обделывают крышу подполья глиной, где выращивают грибы и некоторые сумеречные травы, которым не нужен свет. А корчмарь варил эль и мед. Пчелы в этом мире самые трудящееся создания, ибо по лесам и лугам очень мало цветов, что могут расти сквозь снег.
- День добрый – буркнул Артамир, стягивая шарф.
Лицо его бледное, а под носом черные усы, что спадают до узкого, но крепкого подбородка. Волосы темные, длинные и волнистые ниспадали к плечам, а на лбу повязка, чтобы волосы в глаза не лезли. Он взглянул в верх черными глазами с покрасневшим белком и увидел плотный слой дыма парившего под высоким потолком.
- Добрый, добрый – ответил корчмарь, подметая пол. – Чего пожаловал в столь ранее время? Работы что ли нет?... Так рано не наливаю.
- Мне бы согреться. – настаивал Артамир. – После долгой и холодной дороги. Не будь скрягой, налей теплой похлебки.
Корчмарь повернулся и пригляделся.
- Путник? – слегка удивился старик с широкой, кучерявой и седоватой бородой. Волосы его коротко пострижены и также кучерявые – Чего тебя в такую глушь занесло? И как ты это головы не потерял, пока сюда шел? Нынче дороги в наших краях безопасными назвать язык не поворачивается. Нечисти развелось, хоть отбавляй.
- По делу я – ответил Артамир, усаживаясь за длинные стол и длинную лавку.
Корчмарь задумался, опершись на метлу.
- Так ты что ли из зверобоев будешь? – понятливо спросил корчмарь – Ну тогда будь по-твоему, присаживайся. Сейчас чего-то по жрать сварганю.
И он принялся крутиться возле котелка над костром по среди помещения.

3

- Значиться берендеем будешь – говорил седобородый корчмарь – То бишь зверобой. Как я погляжу, нынче культ вашего брата не шибко большой. Уже не встретишь вашу милость на большаках, когда вывозишь товары на рынок. Токмо по вызову работаете. Боитесь, что случайной смертью помрете? От сходящей лавины, при переходе через горы. Или от упырища, что может внезапно выскочить из леса да разорвать путника на кусочки. А вот зверобои, те которые волкодлаки, так их тьма тьмущая.
Артамир не проявлял интереса к беседа, полностью отдавшись трапезе. Меч его, что из голубой зимней руды выкован, опирался о стол по правую руку, а рюкзак и шерстяной плащ-корзно на лавке лежали по левую. Корчмарь с интересом наблюдал за незнакомцем и даже не пытался скрыть этого. Рубаха его замызганная, подпоясана льняным поясом, а лапти совсем поношенные.
- Помниться в давние времена, еще когда отцы наши живы были, как раз когда эти… как их… Брячиславские долины, что и были родиной вашей. Родиной настоящих зверобоев, кои могли превращаться в могучего зверя. Это после оккупации Истогором вам пришлось бежать в горы, по дальше от столицы и богатырей Истогорских. И от шавок этих волкодлаков. – говорил Корчмарь по долгу обдумывая слова – Так вот, в то давнее время ваш культ огромным был. Самым страшным из всех. Я то знаю, покуда сам лучником был и с Истогором сражался под хоругвью Брячиславского князя. Отстаивал самобытность нашу и свободу, но не смог отпраздновать победы. Уж больно большим и грозным противником оказался Истогор. Наш глава только лишь поэтому звал именно вас, ибо волкодлаки прихвостни Истогора и не сгодятся для дела этого.
- Полу-демоны такие как берендеи и волкодлаки сражаются на равных в облике человека, но медведь грызет волка. Лишь этим мы и отличаемся. – спокойно ответил Артамир, вытирая усы – Их обращение в зверя сопряжено с великими муками и болью, поэтому в облике зверя они яростны и злы. Могут укусить друга, ребенка, да и вообще кого угодно. Наша перевоплощение проходит спокойно и не имеет неприятных ощущений… Почти. Но волкодлаки обращаются в человека в любом случае, а берендеям нужно помнить, кто они на самом деле, ибо сладок мир в облике зверином и может легко потерять человеческое самосознание. И на всегда остаться в медвежьем облике, в шкуре звериной. Но зверобой не потому зверобой, что в зверя обращаться способен. Таких как мы тьма тьмущая, даже вон те самые обыкновенные вурдалаки, оборотни, вервольфы, воукулаки и перевертыши, и лишь наша кровь, изо всех этих кровей, позволяет видеть то что скрыто для человека обычного, и лишь мы можем изгонять чертов и бесов из домов людских, или из их сердец, коли там действительно демон сидит.
- Так я же и говорю, что пакостники эти волкодлаки – подтверждая слова жестикуляцией, говорил корчмарь – Лишь пьют да баб тискают. А как за работу приниматься так рано еще, нужно выждать подходящего момента. И народы наши не сильно чествуют их, покуда оккупанты гады эти, а вы то сыны земель этих, всегда за людей, за нас воевали и глотки врагам да бесам грызли. Сотский наш уж давно живет, и видал вашего брата в деле, поэтому приказал отправить птицу с письмецом в храм Борила. Так, чего мальчиков не вербуете и на людях редко показываетесь? Чего боитесь? Предки забывать уже начали спасителей своих, настоящих героев. А эти псевдо-зверобои лишь за данью приходят. Забирают нажитое, а как за помощью к ним обращаешься, так каблуком в рожу получаешь. Не достает вашего брата людям… Не достает.
Старик качал головой, словно прочувствовал всю сложность людской судьбы. Огонь пожирал последние дрова, что подкинул корчмарь, а тонкий слух Артамира улавливал какофонию голосов детей и женщин снаружи, лай собак, блеяние овец и коз. И как завывал холодный ветерок между домами.
- Ты, корчмарь, шибко любопытный. – безразлично отвечал Артамир – Но беда лишь в том, что появись мы на людях, богатыри Истогора тут же начнут охоту на медведей. На нас. И тогда несдобровать нам. Будем прятаться по пещерам и ползать в снегу, прячась от стаи шакалов. Пока нас нет для Истогора, мы может жить и спокойно избавлять этот мир от нечисти, коя расплодилась за последние годы так, что пройти от одного поселения к другому уже проблематично. Хоть культ делает это не за спасибо и доброе слово, но делает. Мы работаем на заказ, бродим в поисках работы, и даем иногда знать, что не покидаем простых людей в их юдоли, но и прежней славы нам не сыскать, ибо много кто все чаще обращается к жрецам, друидам и волкодлакам, ибо время нынче не спокойное. День с каждым годом на сутки меньше, а ночь больше. Холода отнимают слишком много жизней и без всяких бесов, чертенят и дьяволят. Вон в прошлом году под Северо-восточными горами поселок полностью замерз и вымер от холода и голода, поскольку ночных охотников не сыскалось для вылазки в леса. Бедные люди так и не дождались рассвета.
- Таки ты прав, зверобой – кивал старик – Ночью теперь триста пять суток, а днем лишь двести девяносто пять, и с каждым годом день становиться короче на сутки. И выходит, что из трех сот дней в году, день длиться на пять суток меньше. Это несомненно плохо. К тому же, этот год вот-вот приблизится к половине, когда солнце встанет в зенит и пойдет на спад, а холода будут расти. А ночью бесы активней всего. Даам… потеряй мы охотников, кто пойдет за дичью для нас? Будем вынуждены просить помощи у дружины Истогора, у этих шакалов зверобоев. Да будем сидеть в одном доме с волкодлакими и терпеть их выходки, надменность и наглость. Лишь зверобои успешно охотятся по ночам, а ваш культ нынче не может защитить и себя. Ты уж прости, но так оно и есть, судя по твоим рассказам.
- Скрываться в горах, влача бесполезное существование – удел поверженных – ответил Артамир, а мысленно боролся с горестью в душе – Те, кто не смог защитить своих земель, не достоин жит на них. Как видишь, так и произошло.
- Да не переживай ты так, - отмахнулся корчмарь – Ведь так быть всегда не может. Когда-нибудь и мы спокойно заживем на своей земле, и не будет гнобить наш народ никакой тиран или деспот. Вон жрецы наши, те которые ведуны, говорят грядёт изменение. Грядет час великих перемен. Пророчества то проделки Богов, и верить в их слова не всегда умно, ибо и запутаться можно, но раз изменение – значить изменение. Может и не к лучшему, но что-то измениться и глядишь позволит переломить ситуацию к лучшему хоть для маленького народа, хотя для крупицы угнетенных людей.
- Быть может и так– кивнул Артамир – Но не стоит возлагать надежды на будущее… И мне, думаю, пора повидать вашего старейшину.
- Так он сейчас будет, сутки близятся к концу, а в такое время люди всегда сбегаются в корчму. Будет сотский здесь скоро, чтобы рассказать очередную историю и раздать указания людям… хм… А тебя как зовут то. Я ведь так и не знаю, как представить тебя Кобяку.
- Ледоруб – ответил Артамир.
- Ну а я Вакулой буду – ответил старик, протягивая руку.
По традиции у человека всегда два имени, одно сокровенное, тайное, а другое чтобы говорить всем. Ведь имя человека определяет его судьбу.

4

Как и говорил старик, после работы люди пришли в корчму. Пили эль, наслаждались медом и согревались у костра, рассказывая легенды и сказки. Кто-то играл на бандуре, или дудке. Кто-то пел народные песни, а женщины и дети весело кружились в нехитрой пляске.
Артамир не сильно вслушивался и терпеливо ждал, пока селяне насытят свое любопытство и наконец перестанут бросать косые взгляды. Наконец Вакула подошел к еще более ветхому старику, с еще более седой бородой и тяжелым взглядом. Тот неохотно окинул корчмаря взглядом, а потом посмотрел на незнакомца. Кости его наверняка хрустели, когда он решился подняться. Опершись на высокую трость, сотский переставляя дрожащие ноги, направился к Артамиру. Рубаха его белая, с длинными рукавами и поручами, а сверху еще одна, более темная и с шерстяной подкладкой. Он присел напротив зверобоя, и Артамир увидел, как безобразно лицо старика. Правого глаза нет, лишь огромный шрам и толстые нитки стягивавшие рану.
- Здрав будь, незнакомец. – Прохрипел Кобяк – Мне вот, Вакула говорит, что ты зверобоем будешь. То правда?
Корчмарь уселся по левую руку от сотского и принялся внимать каждое слово.
- Не сомневайся, старец, правда слова его – ответил тихо Артамир.
- И будешь зваться Ледорубом? Правильно говорю? – прищурился старик.
Артамир кивнул.
- Тогда понимаешь, на кой черт нам услуги ваши понадобились. – Продолжал старик – Я хоть и лояльно, с большой терпимостью глупых выходок, отношусь ко всем этим чертёнятам, ибо самосознанием, разумом схожим с людским обладают, да вот только не все толерантно к людям относятся. Ты понимаешь меня, Ледоруб? Я знаю, вашего брата учат не церемониться с нечестью любого рода, но ведь не вся она злая и не добрая. Иногда и помочь может.
- Понимаю, уважаемый – кивал Артамир – Не вчера рожден. Даже более того, разделяю ваши убеждения.
- Это несомненно хорошо, и весьма занятно – откашлялся старик, почесывая шрам – Покуда обычный зверобой подобное глупость считает. Но не суть. Давай же перейдем к делу. И так, то за чем письмо наше в храм Борила послано было, весьма деликатное дело. Мы прекрасно знаем, на что способны духи воплощённые в человеческие облики или  просто, находящиеся в бесформенном состоянии. Так вот, один из них уже давно деревню нашу беспокоит и жить нормально мешает. Духа того видели лишь единицы, ибо гадина скрывается и не показывается, и лишь когда пакость какую-нить удумало обретает текстуру, облик, форму…
- Ага – поддакнул корчмарь – Вон подполье деревенское оскудело, после недавнишних празднований и припасов совсем мало осталось, а мясо так вообще кончилось. И вот наши богатыри, охотники, собрались за дичью пойти, а инструментов нет как нет. Пропали, исчезли прямо из домов. Почти неделю не могли на охоту выйти, поскольку дух этот все оружие, сети, стрелы по ховал, и никто найти не мог. И только когда жрецы заговорили деревню от проклятий, как все сразу объявилось.
- И вы конечно не знаете, что за тварь этакая орудие труда прячет – спокойно говорил Артамир – А те, кто видал этого проказника, что говорят?
Сотский громко вдохнул, выставляя грудь вперед, словно для пущего эффекта и для куража. А корчмарь огляделся по сторонам. Девки прыгали, смеялись и продолжила танцевать под звонкие звуки цимбалы, бандуры и жалейка. А под потолком все плотней собирался дым, запах пота, лука и алкоголя.
- Видели, - кивнул Кобяк, тяжело выдыхая – Да вот только на чушь это похоже, на вымысел, а не на правду матку. Говорят о человеке обычном, в длинной темной меховой рубахе и длинном узорчатом плаще-корзно. Шапка с высоким цилиндром, а в руках посох, белый, словно отделанная кость. А вокруг головы, словно на невидимой паутине двенадцать глаз витают. И глаза те тьму источают, от которой все исчезает. Невидимым стает. Ну разве не чушь?
- Не чушь, - спокойно подтвердил Артамир – То сродни стихийных духов, что могут на пакостить, но редко с человеком встречаются. Не любят нас, слишком гадкими мы им кажемся. Этот дух, по имени Ховала, любит фауну и флору. Днем источает тьму, которая скрывает то, куда упала, а ночь свет, что сопутствует росту растений и животных. Чаще между травок бродит, но в деревушки, тем более закрытые со всех сторона частоколом, заходит редко. Может мстит? Может вы не выполнили какое-то условие? Знаете, как с теми, кто нарушил слово данное дворовику. Тот чертенок дарит хорошую жизни хозяевам двора, а кто не смог выполнить просьбы дворового, тот получает по шее и плохую жизнь.
- Но монстр то наш не какой-то там дворовой, а дух. – начал сотский, а потом взглянул на корчмаря и попросил эля, и тот поспешно убежал в подполье. – Мы тут говорим не о старичках-боровичках, не о кикиморах, злыднях и прочей нежити, но о том, как нам теперь быть? Ты, зверобой прекрасно понимаешь, что собственно происходит. Леса наполнены дьяволятами, чертями и злыми духами. Путник в наш час не встретит таинственного лесного духа Белодана, что может указать дорогу, или помочь чем-то другим. Уже не встретишь прочих мелких духов деревьев, полей, лугов. Где они, зверобой? Почему нынче люди боятся показываться за частокол? Почему путники чаще всего встречают Встречника, что мчится по дорогам, трактам, чтобы забрать жизнь умирающего человека, но не встретит даже того же Огневика, что иногда прыгает с дерева на дерево? И вот в чем собственно вопрос конкретно к тебе, где нынче прославленные берендеи? Почему, при всей вашей способности чувствовать изменение в мире духов, вы ничего не делаете. Когда раньше нечто подобное происходило, ваш культ налаживал баланс, пускай и весьма радикальными мерами. Но где же ваш культ бравых богатырей, что сражались за Брячиславские земли, за мирный народ и постоянно помогал в делах подобных нашему, сейчас? Теперь люди трепещут прячась по своим лачугам, а почему вас нет? Где ваш великий воевода Борило, с которым я сражался бок о бок супротив Истогорских захватчиков? Эх, а каким тысяцким был непревзойденным!
Артамир вздохнул, поскольку старик неожиданно повернул разговор в другое русло, а он хотел побыстрей кончить с работой и отправиться восвояси. В горы, где ему и место.
- Любезный, - начал Ледоруб – Я конечно же польщен тем, что вы считаете нас героями былых времен, но ведь полвека прошло с тех пор, как нас повергли. Но мы не в ответе за всех людей в этом мире. Тем более, когда нас осталось не более полусотни.
- Погоди, зверобой – перебил старик – Я все это говорю, не чтобы обидеть, унизить или показать вашу нерешительность, но чтобы узнать причину, по которой Борило склонил голову и прячется как трус в горах, пока захватчик пользует их женщин и бороздит их земли. Ты пойми, мне год да год, и уж не много жить осталось. И все, что порадовало под конец жизни, так это известие о будущей войне с оккупантами. Прошу, окажи мне такую и открой тайну, если она есть. Порадуй сердце старика. Скажи, что не только бездомные ребята, которые прячутся по лесам и грабят караваны Истогорских купцов, сражаются за Ситилийский народ. Может, в память о былом, я помогу всем, чем смогу, если вы вдруг решитесь… Наверняка в каждой из деревень есть ваши шпионы, и вы уже придумали план. Все же более пятидесяти лет прошло уж стой войны, сколько же можно их терпеть?
Старик замолчал и долго испепелял Артамира взглядом, ожидая всей правды. Но что можно ответить старому вояке, который все еще надеется выращивать внуков на собственной исконной земле, в такой ситуации? Объяснить, что война давно кончилась и победитель в ней один. А те, кто пали, уже не смогут встать с колен, уж больно сказочным это видеться. Боевая мощь Истогора, состоящая не только из волкодлаков и прочей хорошо сбалансированной пехоты, но из превосходных лучников Велиборовцев, из самых опасных копейщиков – Гвозденцев и щитоносцев Крепичей. Шанс сотни зверобоев победить в подобной войне мизерно ничтожен. Мало того – в спину постоянно дышат эти черти лессовые, что ничуть не сопутствуют хорошей драке.
- Пусть ваше сердце останется холодным и готовым ко всему. – двойственно ответил Артамир – И давайте вернемся к более насущней проблемой.
В этот момент подошел Вакула с кувшином эля и с тремя щербатыми чашками без ручек.
- Налегай, не стесняйся – улыбнулся старик, присаживаясь.
Артамир из вежливости налил один, но пил маленькими глотками, ибо зверобои очень тяжело переносят алкоголь. Теряют равновесие и не могут определить расстояние до объекта. А походка, как у пьяной от валерьянки кошки.
- Дух уходить не намерен, - наконец начал сотский -  А нам покой нужон, зверобой. Ибо и так эти чертенята с ума по сходили. Домовики каждую ночь за ноги щекочут, баб за грудь дергают, а детей до слез пугают. Гады даже в молоко умудряются нассать… Нет мочи терпеть более подобного… Люди жрецам продыху не дают, постоянно дергают и заговоров просят. Чтоб те бедные старики дом их заговорили, детей от испуга, ночных кошмаров освободили. А это не считая того, что каждый второй просит здорового новорожденного ребенка, чтобы беременность протекала спокойно и такое прочее. И на фоне этого хаоса, еще и Ховала пристал со своими шуточками. Мы уж не знаем куда деваться с одной стороны те, с другой эти. Я распорядился принести жертву Богам, дабы те избавили нас от гнета чертей этих мерзких, но этого хватило лишь на несколько деньков, а потом с новой силой возобновилось и еще дух этот пристал со своим…
- А все наверняка из-за того, что ночь растет а день меньше и меньше становиться. Природа с ума с ходит – спешно перебил корчмарь – Наверняка об этом говорили жрецы-ведуны, когда пророчили. Все эта нечисть именно ночью и рождается, а поскольку зверобои нынче отлынивают от работы, так и получается, что людям простым становиться хуже и хуже.
Кобяк отвернулся, оставшись неудовлетворённым и явно расстроенным. Но Артамир не собирался потакать желаниям деда.

5

Артамир задумчиво взглянул на снующих по корчме детишек. Чернявые, улыбающееся мальчики. С длинными косами, румяные девочки, лавировали между стариками и старушками, предаваясь всеобщему веселью. Пристрастие здешнего народа к рюмке давало знать. Один из стариков уже не мог связывать слова, и молол все что приходило на ум. Друге же попросту не обращали на это внимание и продолжали веселье.
Что могли скрывать эти старики? Два пердуна зовут зверобоя, чтобы тот разобрался с нечестью в лесах, снял, если нужно, порчу и при этом что-то скрывают. Не нравилось подобное Артамиру…
- Ледоруб – послышался приглушенный голос Вакулы – Так ты знаешь, как избавиться от духа этого назойливого? Как действовать нужно?
С ответом пришлось повременить. Чувствительность к теплу зверобоев сильней, нежели у людей, поэтому изменения в почве и в атмосфере Артамир учуял сразу. За стенами поднимался лай собак, а животные начали волноваться, это все ощущалось так же остро, как и присутствие какой-то силы. Мистической, гадкой, не правильной.
Не обращая внимание на присутствующих, Артамир поднялся и не спеша направился к входной двери, но в нее вдруг влетела старуха.
- Пожар! – истерически кричала она – Быстрей, там дома горят!
Музыка резко оборвалась и в корчме повисла секундная тишина. Теперь все внимание посетителей было направлено на старуху. Она с трудом дышала, направляясь к толпе.
- Ну чего вы сидите? – развела руками она, и все дружно кинули на улицу, а кто-то помог ей присесть.
Весь хмель вдруг испарился, а по лицам людей уже не сверкали радостные ухмылки. Толпа в секунду организовалась и дружно освободила помещение. Артамир вышел последним. Кто-то жестикулировал, выкрикивая распоряжения, другие тащили ведра с водой из проруби в реке, а третьи заливали горящую полуземлянку. Языки пламени успели охватить помещение полностью, и с гулов вырывались из выломленных дверей, превращаясь в столб темного дыма, затуплявшего солнце. И все было бы ничего, но странное чувство не покидало сердца Ледоруба, звериное чутье подсказывало, что пожар начался не по вине хозяйки. Он медленно направился к огню, где сквозь извилистое пламя виднелся чей-то мерцающий силуэт, а сквозь невообразимый гул и треск, слышался противный, но в тоже время довольный хохот. Краем глаза, зверобой увидел, как внутри, в центре огня, кто-то лихо крутанулся, закрутив огонь и дым вокруг себя, и вылетел через сделанную в потолке дыру, разбрасывая горящие щепки на соседние крыши.
Кто-то громко охнул, заметив, как нечто серое исчезло за частоколом. Но решил не предавать этому значения, и продолжил тушить пожар.
- Там кто-то есть! В доме кто-то лежит на полу. – послышался женский голос – Это Весея! Ее нужно вытащить оттуда!
Не долго думая, Артамир схватил полное ведро воды и вылил на себя, а потом стянул плащ-накидку с стоявшего рядом старика, и поступил тем же образом. Мороз мигом сковал мокрое тело, но как только Артамир вскочил в горящий дом, все мигом сняло. Языки пламени шипели, облизывая влажный плащ и норовили забраться под штаны, добраться до кожи. От дыма слезилось в глазах, щипало в носу и накатывал непроизвольный кашель. Над головой бурлил и злился оранжевый зверь, а под ногами сновали мелкие искры. Артамир заметил разбросанные части прялки и кровати, а среди комнаты навзничь лежала женщина. Волосы распластались словно щупальца, шея и правое плечо полностью в крови, а ноги исцарапаны до крови. Окутав плащом, Артамир хотел поднять ее, но она уперлась спасателю в мокрую и нагревшуюся грудь.
- Нет – просипела она, с трудом переборов кашель – Там.
Дрожащая, хрупкая рука протянулась в сторону дальнего уголка, где Артамир увидел кучу ветоши за опрокинутым столом, но звериное чутье подсказало - там есть кто-то живой. Оставив плащ на женщине, он направился к тем вещам. Потолок вдруг заскрипел и на пол упало несколько перегоревших досок. Но Артамир не обратил на это внимание. Не обращал он внимание также и на ужасный жар, что чувствовал лицом, высохшей головой и спиной. Огонь становился сильней. Разбросав одежду, Артамир обнаружил маленькую, лет четырех, девочку. Ее крупные серые глазки уперлись в его черные и наполнились слезами. Он обхватил ее дрожащее, хрупкое тело, и направился к женщине, но большая балка вдруг заскрипела и с грохотом упала. Крыша прогнулась, словно от большой тяжести и в любую секунду могла обвалиться.
Артамир отвернулся, прижав девочку, когда туча пыли и пепла поднялась в воздух. Пришлось оставить ее, чтобы помочь женщине. Когда он увидел, что балка прижала ее левую руку, и что плащ уже полностью высох и начал гореть, - отбросил все сомнения. Стянув рубаху, но обмотал руки и с большим усилием разбросал все, что прижимало женщину. Когда он поднял ее на руки, заметил, что левая рука полностью обгорела аж до груди. Девочка все сильней хныкала, а ее мать совсем обмякла и потеряла сознание, поэтому и не стонала.
Оказавшись отрезанным от выхода, Артамир оглядел помещение и заметил большую дыру в потолке, через которую сбежало неизвестное существо. Пододвинув стол, он подсадил девочку, и она успешно хлюпнулась в грязь. Благо крыши полуземлянок находятся близко к земле. С женщиной подобное не прокатило, поэтому Артамиру пришлось повозиться и поставить на стол еще и стул. Когда же он оказался снаружи, несколько старух уже тянули девочку за собой до знахаря, а старики приняли женщину и направились в туже сторону.
- Благодарим, Ледоруб – пробубнил сотский, наблюдая, как тушат пожар. – Сегодня ты спас две невинные жизни…
- Им придется строить новый дом. Но прежде залечить глубокие раны… - ответил Артамир, и холодно добавил - И теперь давайте поговорим, что за чертовщина происходит здесь на самом деле. И лучше не стоит темнить, это не в ваших интересах.
- Да будет по-твоему, зверобой – ответил Кобяк, тяжело выдохнул – Пойдем в мой дом.

6

Землянка сотского оказалась весьма скромной и могла похвастаться лишь военным антуражем. Щиты, мечи, колчаны со стрелами, алебарды и боевые топоры угрожающе развешены на всех стенах. А идеальное их состояние давало понять, как трепетно и заботливо хозяин относится к прошлому. Что он гордится тем, что в прошлом был воином и мог отстоять право владеть землями. В углу большой стол, а на нем маленький идол Триединого Божества. Обделанный глиной очаг, и лавочка на всю стену у одной стороны, а у другой кровать. Старик, после того, как разжег костер по среди жилища, присел на кровать. Артамир за стол.
- Чего это за хрень была? – холодно и настойчиво произнес Артамир – Я видел в горящем доме демона, что слинял сделав в потолке большущею дыру. И на Ховалу он не был похож. Обьяснитесь.
- Не серчай, Ледоруб – склонил голову Кобяк – Ты должен понимать, что мы не могли вот так сразу все рассказать… До тебя тут было трое зверобоев, заклинатель и обычные наемники. Заклинатель пробыл здесь неделю обжираясь и заигрывая с нашими дочками. Чары его действовали хорошо только на девушек, а заговоры не стоили ни гроша, что мы заплатили. Спустя пять дней пришлось прогнать его, и выразить благодарность дубиной. Зверобои, те что волкодлаки ничем не лучше заклинателя были. Вытягивали последние гроши из бедных людей, а делать толком ничего не хотели. Мол, рано еще, нужно выждать время, чтобы монстры ослабли и такое прочее. В общем, эти гады набрали несколько пудов лишнего веса, отняли золото и в один прекрасный день, когда наша община собралась с них шкуру спустить, они испарились, словно и вовсе не приходили. Стали мы гадать, как нам избавиться от несчастья, и тут пожаловал торгаш из соседних городков, сказал о компашке независимых наемных охотников. Мы, значит, решились на последнюю попытку, на которую хватало денег. Послали парня в ту деревню, где сидели эти наемники, пригласил он их к нам. Напоили, накормили, объяснили, что да как. Те в ответ кивая хвастались о подвигах разных, взяли аванс и попросту ушли. Ни сном не духом, и следов не осталось.
- И вы решили, что мне стоит лапши на уши навешать и я сам все порешаю – уставился Артамир в карий глаз сотского – Не по совести поступаете, люди добрые. Не гоже обманывать тех, кто спустился с холодных, суровых гор, единственного оплота жизни, где он в безопасности, дабы помочь вашей общине. Я конечно понимаю, побоялись что стану накручивать цену и такое прочее, но люди добрые, сначала нужно понять с чем бороться, если выиграть намерен. Как я по-вашему должен монстров бить? Навязать повязку на глаза выйти в лес, кричать «Злой дух выходи» и махать мечем в разные стороны, пока кого-нибудь не прибью? Вы, господин сотский, мудрый, повидавший видов, человек, но поступаете как последний, извините, гад. Только подумайте, ведь получается, что вы из собственного огорода воруете.
Старик склонял голову все ниже и ниже, под натиском твердого, но мягкого голоса Артамира. Горевший костер облизывал воздух оранжевыми языками, и каждый предмет отбрасывал фантомные тени, что танцевали в такт огня.
- Но не будем в это углубляться, думаю, вы поняли свою ошибку – продолжил Артамир сложив руки на груди – Из-за того, что вы не написали всей правды в письме, прислали меня одного, тем самым поставив в опасную ситуацию. А вдруг моих сил будет недостаточно?... Но, раз уж мне довелось прийти, не стану отворачивать и помогу, как смогу. Поэтому говорите и не утаивайте ничегошеньки, господин сотский. Будьте честны.
- Извините нас за трусость, - пробубнил старик – Думали лишь то, что вы сможете избавиться хоть от одной заразы. А об остальных как-то сами позаботимся, но пока не получалось… И так, где-то с месяц назад, на охотников постоянно производились нападки волков и прочих зверей, говорили даже вороны пытались заклевать. Пока наши парни в состоянии дать отпор всякому зверью, да и ходить далеко не приходилось, все само к рукам бежало. Но не ведали мы, что это проделки не Бога нашего Святобора, который сопутствует охотникам, а куда черней силы, дьявольской. Узнали мы о ней, когда свадьбу играли. Молодая девушке, только двадцатый год пошел, и парень не старшие. Главное, что не возлегала девушка с мужчиной ни разу, и вот на кануне по средь деревни разыгралась снежная буря. А когда затихла, между идолами нашими объявилась большая снежная голова, парящая над землей. И говорит страшным голосом: отдайте мне невесту и не тронет деревню вашу сила злая, останетесь жить, как жили. Указала даже место и время, но мы конечно же не послушались…
Старик сделал паузу, и набрался сил. Артамир не перебивал и терпеливо слушал.
- И стало нам плохо. – Продолжал Кобяк – Как только отыграли все обычаи и обряды, как снежная буря налетела внезапно, покрыла всю деревню. Дальше собственного носа ни черта не видать было. Мы давай по домам прятаться, ждать конца вьюги, но она долго не кончалась около двух суток мела так, что выйти из дому нельзя было. Тогда собрались мы в корчме и стали думать, над решением проблемы, и только одно приходило на ум. Пойти всей оравой да сжечь домик ведьмы, только вот никто не знал, куда идти, где яга злая живет. И в этот момент девушка мужественно сказала: пусть забирает меня. Конечно все отговаривали, но другого решения не находилось, и пришлось нам отдать нашу девочку это треклятой ведьме. Попрощавшись со всеми, она вышла на окраину леса, и со словами: «Забирай меня, яга поганая», - исчезла. В тот же момент буря прекратилась, словно и не было вовсе. Мальчишка долго не находил себе места, упрашивал пойти искать ту девочку, но все отказывались. И вот в горести и печали, не смог вынести утраты, бросился он в лес искать возлюбленную. Ох и дурья башка… Ведьма это восприняла как нападение и возобновились наши невзгоды…
 Старик покачал головой, вспоминая молодых, что отдали жизнь за зря.
- Во время шабашей ведьмы чрезмерно злы и ненавистны. Сила их возрастает много кратно – спокойно сказал Артамир – Но она ли повинна в ваших беда - это вопрос.
Уж больно часто люди сворачивали все на ведьмы проделки, а на дела сими себе портили жизнь.
- Шабаш, говоришь? – печально произнес сотский – Доводилось мне повстречаться с ягой когда-то в молодости. И скажу, что чрезмерная злость и жестокость – их суть. А как понял, что шабаш у них был?
- Для подобных вакханалий им нужна кровь девственницы. – спокойно ответил зверобой.
- Печально все это, господин Ледоруб – продолжил Кобяк, почесывая седую бороду – Ох как печально. И больно, ибо мы приняли такое гнусное решение.
Старик снова задумался на минутку.
- Не смогли мы защитить себя и родных. Спустя несколько дней охотник наткнулся на мертвое тело паренька, и умер тот не пойми от чего, потому как теплый и совсем не окоченелый был. Все кости целы, нет ни тебе синяков, ни порезов. Словно просто уснул и не проснулся – грустно продолжил Кобяк – Значит принесли паренька домой, переодели обмыли, отпели, поплакали над телом, а потом хоронить стали. Могилы у нас за деревней, на высоком лугу. Значит, похоронили парня и вернулись к обычной жизни, решив, что все кончено, но не тут то было. Вскоре люди начали жаловаться на выломанные двери, на опустошенную утварь с молоком, водой, элем и прочим. Кого-то стягивали с кровати за ноги, других щипали или били прям в постели. Долго мы не могли сообразить в чем же дело. Но когда на утро обнаружили, что старая вдова, Аделя, ночью была убита, поняли с чем дело имеем. У старухи на шее большая рана обнаружилась, а в жилах ни капли крови. А значить нечисть новая завилась, и сразу после похорон.
- Видимо, вампир – понял Артамир – Коли сначала лишь утварь с разной жидкостью опустошал, желая утолить неизвестную жажду. А поняв, чего желает на сомом деле, испил кровушки человеческой.
- Может и так. – пожал плечами Кобяк - Терпели мы около сорока дней, может больше, не помню. Вплоть до убийства, и когда решили раскопать могилу паренька снег в деревне вдруг растаял, и теперь мы топчем грязь, а не снег.
- Теперь понятно, что за ощущение не покидает меня. – задумчиво произнес Артамир – Там, под землей сидит еще один дух.
- Жиждень – кивнул сотский – Но, тогда мы думали, что это из-за осквернения могилы. Принесли тело в храм, размотали простыни и охнули от страха. Паренек ничуть не изменился. Все тот же естественный цвет кожи, мягкость и тепло. По решению совета, решили мы значит вырезать сердце у паренька и сжечь его. Позвали мясника, а тот неумеха вскрыл вместо груди брюхо и долго рылся в кишках. Помещение тем временем пропиталось зловонием и мы закурили фимиам. Но зловоние вместе с запахом фимиама дал еще более противный эффект. А потом ни с того ни с этого тело мертвеца начало дымить. Мясник отказывался лезть за сердцем и божился, что кровь очень теплая. Убедив, что это сделать нужно, он все же додумался разрезать диафрагму и вынуть сердце. Затем мы сожгли этот орган на берегу реки и развеяли прах. Но, как видите ничего не прекратилось, и в следующее нападение он разозлил Жижденя, от чего наше подполье занялось огнем.
- Звучит слишком уж фантастически. – скривился Артамир – Сколько духов и демонов в одном месте… В голове с трудом укладывается, понимаете? Но это объясняет почему загорелся тот дом, ведь вампиры пожарами не промышляют. Видимо Жиждень все еще под деревней и сердится при появлении нечисти. И судя по рассказу этот упырь зовется бруколаком.
- Мы уж совсем опустили руки, господин Зверобой – поник старик – И не знаем, что дальше делать. Теперь надежда только на вас. Вы ведь положите конец хоть одной из бед? Прогоните Жижденя, или Ховала? Может, убьете бруколака?
- Если не узнаем, почему к вам духи липнуть, то толку не будет и от смерти яги. – задумался Артамир. – И вот еще странно то, что после каждой смерти на вас наваливается какая-то беда. Погибла девушка появился Ховала, погиб парень – бруколак, не стало старухи – Жиждень. Странно это… Никогда раньше не встречался с подобным явлением. Видимо, порча сочетает в себе еще несколько проклятий.
- Жрецы продолжают заговаривать деревню от прочих несчастий – начал Кобяк – Жители реже выходят за ягодами, опасаясь Боли-башки, женщины уже не собирают грибов, и только в сопровождении охотников решаются выйти. В общем сидим по домам и молимся, что не очень помогает. А поскольку чаще начали бездельничать – больше говорим, и разговоры откровенно говоря не радуют. Вот теперь некоторые считают, что души умерших превращаются в эту нечисть, дьявольщину и чертовщину. Говорят, что мстят, ибо как согрешили, отдав ведьме девочку. Ты как думаешь, зверобой? Это может быть правдой? Или мы совсем уж черти что городим?
Артамир тяжело выдохнул.
- Что порча нависла над вами – это ясно – начал он – Какого рода не известно, но возможно и ваше предположение. Вполне вероятно, что мертвецы обратились упырями с ее помощью, но насчет Жижденя и Ховала, я не уверен. Их сила не исходит от черта, они не являются нежитью или чем-то злым. Их сила жизненная, а такую из мертвого теле не почерпнешь. 
- Ага – поднял палец старик – Если порча, стало быть, можно освободиться нужным заговором или какими-то обрядами. Наши служители Богам уж знают, как с этим поступать нужно…
- Это конечно так, но если мы не знаем, с чем имеем дело – свободы вам не видать. – остудил старика Ледоруб – И можно сделать только хуже… Эта коварная зараза куда опасней, чем можно представить.
Они оба замолчали, размышляя над следующими действиями. Артамир не раз встречался с порчами, наговорами и сглазом, но тут могло быть что-то еще. Никакая порча не могла обращать мертвецов столь сильными духами, тем более теми, кто не имеет внутри скверны, и по сути просто нейтральное существо.
- Добро, зверобой – хлопнул по коленке Кобяк – Завтра после завтрака у утреней молитвы, будем говорить со всеми.
- С кем, со всеми? – удивился Артамир.
- Со всеми жителями деревни. – ответил сотский – Ну почти со всеми. Как-то порешаем, что будем делать, а ты будешь в качестве советника. Остудишь пыл, укажешь верное русло рассуждений и прочее. Сможешь?
Артамир кивнул.
- Ну тогда Вакула сейчас тебе кровать приготовит, чтобы ты после дороги отдохнул, а завтра с новыми силами будем думать – Старик поднялся и направился к дверям. – Может придется принять радикальные меры.
Бросил он на последок.