Противоположности сходятся. Всегда. Глава 2

                Глава 2.
Вьюга день за днём, окутывал город, наводя на него мрачный сумрак, разбушевавшейся в этот год зимы. Обычно в районах Сайлордтауна и Чефортауна, всегда выдавалась холодная, леденящая сердце обителей этих городов, погода. Этот год не составил исключений. Морозная погода сковывала Сайлордтаун, заставляя его жителей сидеть в домах. Здесь складывалось впечатление, что люди служат несчастными пешками в большой игре обманчивого тумана, метели и бесконечных снегопадов.                По улицам продолжали сновать хмурые люди, и ледяной ветер норовящий сдуть с головы прохожих тёплую шапку, поднимал на воздух шерстяные шарфы и вязаные шали, уносил на небосклон зонты.                Многие магазины были закрыты, а те, что работали, представляли собой, убогий приют, заблудившихся в царившем здесь тумане горожан, согревавшихся в местных кафе и закусочных.                Ветер завывал за окном, бушевала вьюга, и ледяные снежники чередой приземлялись на стёкла домов и таяли, медленно сползая на подоконник, падали на землю, полностью покрытую снежным ковром. На дорогах стояли застывшие после недолго длившейся оттепели лужи, с крыш домов свисали огромные сосульки. Белоснежный туман, окутывал город чаще, чем прежде, погружая в себя кирпичные домики и почтовые ящики, флюгера переставали указывать путникам направления, а воздух становился невольно давящим, и свежий ветер, рассекал просторы пушистых облаков тумана, срывая объявления и рекламные листовки.                Каждый из прихожих спешил куда-то, люди сталкивались, налетая друг на друга в спешке, извинялись и бежали дальше. По утро в офис, а вечером обратно. Казалось, что жизнь уже расписана кем-то заранее и человеку не остается выбора совершать самому какие-либо поступки.                На улицах, здесь узнавали друг друга в лицо, здоровались и проходили дальше. Разноцветные зонтики мелькали в тумане, и белоснежные мягкие, подобно вате, снежинки прилетали с пасмурного неба на землю, приземляясь на крышах домов и зонтиках горожан.                Одна женщина, невольно пихнула в бок, молодого юношу, шедшего без зонта и, извинившись, случайно наступила ему на ногу, а потом уже, полная смущения, незнакомка подбежала к припаркованному около дороги автомобилю. Послышался заунывный сигнал, завёлся мотор и два светлых огонька растворились в тумане.                Парень поморщился и потёр бок, дотронувшись рукой до лёгкой кожаной куртки, ледяной и мокрой от растаявшего снега. Прохожий, промокший насквозь, не удивляясь сложившимся погодным условиям, поудобнее, перекинув с плеча на плечо, серую сумку на лямке, пригладил ладонью, мокрые волосы и, ухмыльнувшись поспешности прохожих, не торопясь, побрёл домой. Спешить ему было некуда.                Он оглядывался по сторонам, в окнах разных домов горели огни. Двухэтажные, трёхэтажные, с одним крыльцом или двумя, эти здания манили его взглядом. Домой идти не хотелось, а зайти в гости к друзьям, он не мог. В этом туманном и затерянном в снегах городе, у него не было друзей.               Сайлордтауна, занесённого на окраину страны, и словно изолированного от остального мира, располагавшегося на границе Англии и Шотландии, казалось, не существует. Здесь был его призрак, некий дух, оставшийся от старого, ветхого и наполовину заброшенного города.                Каждый день, на улицах города слышались циничные языки, болтливых соседок, перевирающих жизнь своих соседей. Здесь каждому сопутствовала желчность в поведение и не скрываемое высокомерие, и жители города, напоминали ему зелёных жаб сидящих на болоте, чьи язвительные языки прорезают тишину однообразными разговорами.                Ему же хотелось отыскать приключений, он жаждал славы, и чувствовал, что шаг к успеху кроется на поверхности, лишь только надо выйти из необъятного тумана, и уйти из этого города, как тайное, станет ясным, и его будут окружать совершенно другие люди и иная жизнь.                Этому юноше хотелось перемен, но в Сайлордтауне в них не верили. Раньше, этот город был одним из самых процветающих в округе, но с годами он утратил свою былую славу, и сейчас жители Сайлордтауна еле сводили концы с концами, проживая из-за дня в день одну и ту же жизнь, к которой они привыкли.                Он прошёл дом Сайлерндов, за поворотом возникло жилище Брейнов, а после него, появился серый и мрачный двухэтажный дом. Его окружал старый со временем покосившийся деревянный забор. Рядом с крыльцом росла высокая могучая сосна, содержащая знойными днями участок в тени. Этот дом ему был знаком с детства. Казалось, что, жизнь его не изменилась. Только он повзрослел, и уже не пятилетний мальчик, с которым гуляют родители, а девятнадцатилетний юноша, проживающий скучные дни в туманном городе, где-то на границе Англии и Шотландии.                В окнах дома горел свет, свидетельствующих о том, что его обитатели сейчас дома, и настроение шедшего в родной очаг, от этой мысли стало ещё мрачнее, он тяжело вздохнул и, отворив скрипучую калитку, по узкой протоптанной тропе достиг крыльца дома. Юноша поднялся по ступеням, и хотел было позвонить в звонок, как дверь тотчас распахнулась, и это навело его на мысли о том, что родители знали о его приходе заранее и, ожидая его, наблюдали из окон. Он невольно поморщился, ощутив себя дичью загнанной в клетку.                Белоснежная дверь, напомнившая ему первый декабрьский снег, была отворена и стройная блондинка, с собранными на голове в небольшой пучок волосами, радостно и в то время негодующе воскликнула - как долго мы тебя ждали! Обрадуй нас, ты поступил в университет?                Пришедший помотал головой и, скинув с плеча серую сумку на пол, хотел подняться по лестнице на второй этаж, как отец, сидящий на диване подле неё и до прихода сына внимательно читавший газету, отложил её и, поздоровавшись с ним, обратился в изумление к сыну – ответь нам, так ты поступил в университет?                Худощавое, печальное лицо, с выступающими скулами, упрямо взглянуло на него, и живой заинтересованный взгляд, встретился с растерянными глазами вошедшего.                - Так милый, ты поступил в университет? Закрывая входную дверь, пролепетала, подобно ангельской пташке, женщина - сынок, что-то не так?                - Нет, всё бесподобно.                - Тогда, почему же ты не спешил домой, чтобы обрадовать нас, своим поступлением? Мы так томились в раздумьях! Заверили его отец и мать.                Вошедший оперся ладонью о перила лестнице, и с нескрываемым презрением посмотрев на улыбающихся и явно имитирующих своё удовлетворение речью сына родителей, произнёс - вы не так меня поняли. Я не поступил в этот университет, и не поступлю в него ни в следующем, не в последующем году. Я не хочу становиться тем, кем вы меня видите, я хочу стать...                - О, дорогой! Взмолилась жена, схватив в порыве горечи, мужа за руку, женщина разрыдалась, и тяжело всхлипывая, вытащила из кармана юбки платок - я даже не хочу этого слышать! Почему мы терпим такое непонимание со стороны собственного сына! Мы же желаем только добра, а в ответ получаем упрёки! Она тотчас развернулась и удалилась на кухню, где видимо заранее был приготовлен праздничный ужин. Послышалось, как захлопнулась за ней дверь.                Отец устало закатил глаза, и ласково взглянул на сына, видя в его мечтах лишь грёзы, и зная, что им не суждено сбыться, обратился к нему                - Джон, послушай, моего совета, не надо доверяться своим мечтам. Послушай нас с матерью, прислушайся к мнению соседей. О, слышал бы ты, как отзываются о тебе и о нашей семье в магазинах и бакалейных лавках! А если бы ты слышал, как отзывалась о тебе миссис Дейлинкгс...Знаешь, кажется что вся Харликнс-стрит и Мойронт-стрит, только и потешаются над нашей семьёй. Но мы ведь не марионетки на сцене, над которыми безудержно смеются зрители!                - Отец, ты сам отвечаешь на поставленный тобою же вопрос! Ты абсолютно прав, мы не марионетки, мы простые люди. Ты шофёр, мама работает в офисе, я ваш сын. И мы не марионетки, ни ты, ни мама и ни я. Разве марионеткам предоставляют свободный выбор? Нет, они танцуют под движения рук ими управляющего. А мне? Мне предоставляют выбор, кто-нибудь осмелился спросить, чего хочу я! Джон спустился с первых ступеней лестницы, на которых он в решимости стоял до этого, и подошёл ближе к отцу, садясь на диван и откладывая газету на крошечный стеклянный стол, стоящий напротив.                Отец в отчаяние нахмурил брови. Он не знал, что ответить сыну. За окном слышалось, как бушует метель и свистит разыгравшийся ветер. Нечёткий пейзаж, простилался за окном и медленный свет от фонаря освещал улицы.                - Послушай - наконец нашёл силы в себе отец - Джон, ты ведь взрослый парень, умный и самоуверенный, отчего же ты не поступаешь в университет? Ты, провалился на одном из экзаменов?                - Нет, отец. Я даже не сдавал, ни одного из них.                - Что же, ты делал в такую погоду?                - Я ходил по улице, а потом зашёл в кафе, посидел там, а потом я отправился через центр города домой, а дальше ты знаешь.                Отец с лёгким разочарованием поглядел на сына, он не знал, что ему ответить. С Джоном, у них были совершенно разные взгляды на жизнь, разные предпочтения и разные планы. И если учитывать то, что у Джона планов на будущие, как таковых ещё не было, его отец, уже точно распланировал и свою судьбу, и судьбу своей жены и жизнь своего сына. Но Джон не собирался смириться с тем, что за него уже всё решили и тяжело вздохнул, когда осознал и в этот раз, что отец его не понимает.        Он без лишних слов, поднялся к себе в комнату и сел на узкую кровать. Джон с презрением оглядел свою комнату, знакомую ему с самого детства. В углу стоял старый деревянный шкаф с половину отклеившимися и выгоревшими наклейками из детства, на одной из стен комнаты висело зеркало в полный рост, около него стояла обувная полка. На потолке на скошенной в сторону окна крыше, висели прикреплённые к балкам записки с названиями разных песен и тщательно подобранными рифмами. На столе около окна творился полный беспорядок: учебники, лежали вперемешку с текстами песен, сочинённых им самим, письмами,  старыми комиксами и коробочками от леденцов. Около стола, бережно пододвинутая к стене, стояла его любимая гитара. Прозрачная занавеска спадала с карниза, и за окном слышалось, как бушует ветер. От этой заунывной мелодии, Джону тотчас захотелось спать. Чтобы отогнать сновидение, он подошёл к окну. Он отодвинул занавеску и поглядел в окно. Сквозь мокрое от растаявшего снега стекло, Джон смог разглядеть вдали давно строящееся здание, освещённое тысячами огней. Как он помнил, здание начинало строиться с его рождения, и до сих пор было не достроено. Джон посмотрел на здание, тол и с печалью, то ли с сожалением. Только сейчас, он ощутил, как долго длиться время.                На небе сквозь облака начинала проявляться восходящая луна, и Джону показалось, что снегопад уже прекратился и вьюга затихает и именно в этот миг, в его дверь постучали. Он, выйдя из забытья, повернулся назад, заставая в приоткрытой щели, смущённое лицо своего отца.                - Грустишь? Обратился он к нему.                - Нет, просто смотрю на здание вдали. Разводя руки в сторону, желчно заметил он - снова ожидаться наставления?                - О, нет, их ты услышишь ещё предостаточно от матери, если конечно останешься в этом доме. Хитро подметил он. Джон в ужасе и недоверие раскрыл рот от удивления - что-то случилось? Маме плохо?                - Нет-нет, что ты. Успокойся. Попытался наладить отношения с сыном заботливый и переживающий отец.                - Но всё же скажи, что стряслось? Обратился Джон снова к отцу.                Тот смущённо и резко потупив взгляд, прошёл в центр комнаты и аккуратно присев на кровать, повертел в руках конверт достаточно больших размеров, который был уже распечатан. Он нервно потеребил отклеенный разворот того, и попытался начать не завязавшийся сначала разговор, но потом снова повисло молчание и отец, видимо обдумывая, что сказать своему сыну, сдвинув брови, тяжело прокашлял и, поправив узкие профессорские очки, повертел в руках конверт.                Джон, видимо не спешивший первым начать разговор, спокойно присел на стул, пододвинутый к столу, и хотел было уже взять в руки гитару, как отец нервно, перебил его, попросив сесть поближе к нему.                - У меня есть к тебе важный разговор. Джон да послушай же - сбивчиво говорил ему отец - эта посылка, пришла сегодня утром. Почтальон доставил её, сразу же после того, как ты ушёл в университет.                - Почтальон? Как я помню, нашей семье давно не поступали такого рода посылки. И от кого же этот подарок? Горько усмехнулся он, показывая отцу, что ему не слишком интересно, и он пожелал бы побыть в комнате один. Но отец не ушёл, а наоборот вынул из конверта тонкий лист бумаги, полностью исписанный, он ласково пригладил его, выказывая тем самым, как дорого ему будет это письмо.                Он так же достал из конверта небольшое фото в деревянной раме, и долго не решался показать его сыну, а когда осознал, что ему не стоит молчать, с нескрываемой любовью, передал Джону фотографию, дав сыну минуту на размышления.                Джон долго разглядывал снимок, принесённый отцом. Снимок был чёрно-белым, и на переднем плане был изображён пухлый малыш, со светящимися яркими глазами, его же поддерживала на руках, улыбающаяся молодая женщина, которой Джон мог дать не больше двадцати лет. У женщины была широкая и дружелюбная улыбка, и кучерявые, до плеч подстриженные волосы, были зачёсаны за уши, а с тех в свою очередь свисали большие круглые цыганские серьги. Где-то вдалеке, стоял около огромного дуба, чьи ветви уходили на небо, молодой мужчина, лицо которого, к сожалению, было трудно разглядеть. Но присмотревшись повнимательнее к нему Джон смог определить, что этот человек напоминает его дедом, а маленький мальчик, был похож на его отца.                - Я никогда не видел этот снимок, это его нам передали сегодня утром? Обратился к задумчивому отцу, любопытный Джон.                - Нет. Коротко ответил он, голос отца звучал убедительно - этот снимок хранился в нашей семье на протяжении пятидесяти лет.                - Пятидесяти лет! Не поверил произнесённым словам, Джон - но как такое возможно? Вы, что вместе с матерью, скрывали от меня, эту фотографию... Но зачем? Задавал вопрос за вопросом, приходящий в негодование Джон. Как не пытался он понять, что именно хочет рассказать ему отец, Джон не в силах был полностью осознать поступок отца. Единственное, что он мог предположить, что эта женщина, держащая младенца на руках, является какой-либо родственницей отца, но кто действительно она, Джон не знал, и вопросительно, с нетерпением ожидая ответа от отца, развернулся к нему. Тот аккуратно, разжимал и сжимал белёсый конверт. И вот отец тяжело вздохнул и с вниманием оценив сына серьёзным взглядом, попытался всё объяснить - Джон, как бы то не звучало странным, но эта женщина на этой фотографии, является твоей родной бабушкой.      Джон с изумление поглядел на отца - я не могу поверить в это! Нет, нет. Запротестовал он - что за вздор, как это может быть? Ведь моя бабушка, умерла при родах, и это знают все, ты, мама, дедушка... Вы, что обманывали меня? Спустя пару секунд, задался новым вопросом, ничего не понимающий юноша.                - Это не был обман, Джон. Мы хотели сделать, как лучше. Все мы. Я, мама, твой покойный дедушка. Думаешь, мы зря пытались, уберечь тебя от горя? Это ужасная история, произошедшая в нашей семье. Никто не мог объяснить, почему бабушка поступила именно так. Но в одну из осенних холодных ночей, она сбежала из дома, подобно сороки, улетев из семейного гнезда. Мой отец, остался воспитывать один, я помню, как каждый день, он вспоминал о моей матери, как хорошо он отзывался о ней. Но пойми, я относился к своей матери, иначе. Я был зол на эту женщину, бросившую меня. Пойми меня правильно сын, но как бы поступил ты, узнав, что твоя собственная мать без всяких веских на это причин бросила тебя и сбежала из дому. Разве так могла поступить порядочная и честная женщина? Она не могла так поступить. И всю свою жизнь, имя моей матери, было связанно с проклятиями и самым ужасным горем в моей жизни. Я не пытался узнать, где она сейчас, жива ли или нет. Я сожалею о моём отце, которой после её ухода не полюбил больше никого и остался одинок на всю жизнь. Я соврал тебе, чтобы ты не пытался отыскать эту женщину, я боялся, что в один день она приедет к нам. Заставит вновь горевать отца, и снова принесёт беду, так как я был уверен, она сбежит снова и отправиться домой, разбив всем нам сердца. Я не хотел видеть её, для меня, она оставалось умершей женщиной, и это единственный снимок, который сохранился в нашей семье. Я прятал его ранее, но теперь настало время вскрыть карты, знай же всю правду, хоть какой бы горькой она не была. Закончил отец.                Повисло молчание. Слышалось, как за окном проезжают машины, и ветер свистит за окном, снежинки приземляются на окно, тая, стекают по стеклу. Казалось, что по стеклу текут слёзы, слёзы горя и нестерпимой обиды. Джон не в силах был понять, всё происходящие вокруг него. Не уже ли, родители боялись, что он отправиться искать ту женщину, поедет в другой город? Он, бесспорно, мечтал сбежать отсюда, из этого дома из туманных улиц Сайлордтауна, отделаться от всех обыденных проблем и зажить полноценной беззаботной жизнью, ведь каждый мечтает жить без грядущих проблем, в своё удовольствие, занимаясь тем, чем хочет. А он мечтал писать тексты песен, он мечтал выступать на сцене, он грезил о счастливой жизни, без лишних хлопот и чужих советов. Он хотел жить так, как хочет он, а не так, как желает общество. Не уже ли это так сложно? Но так было не принято в этом мире, и жизнь без хлопот не представлялась жизнью. Джон ощущал себя несчастным диким зверёнышем в ловушке, оставленной на ночь в лесу коварным охотником, на утро которой, должен был подстрелить пойманную дичь. Отец скрывал от него правду так долго, и Джон мог сделать из этого только один вывод, что он не доверял ему, отец сомневался даже в собственном сыне. Становилось противно, чувствовалось, как хочется сбежать из этого дома, но нужно было выслушать историю из прошлого до конца.                - Я бы не упомянул про твою бабушку, и ты бы жил и дальше своей жизнью, не зная об этой истории. Но рано или поздно, тайное становиться жгучей правдой. И через десять, двадцать лет, ты узнал бы историю нашей семьи, так знай её сейчас. Это письмо пришло к нам сегодня утром. Эти строчки, что отраженны здесь, вызывают во мне бурю эмоций, я затрудняюсь прочитать тебе эту весточку, Джон, может быть, ты прочитаешь её сам? Предложил, стараясь сдерживать эмоции, более спокойным тонном отец и передал письмо сыну.                Джон принял письмо. Оно было написано от руки, и почерк писавшего был сбивчивый и иногда косился в правую сторону, строчка сливалась со строчкой, что могло означать, что писавший, сильно спешил, и был поражён тем, о чём собирался поведать в письме.                - Здравствуйте, уважаемый Джон Стайренд, моё имя Гарольд Чайшеский и я являюсь, являлся секретарём мисс Милены Стайренд, вашей бабушки. Это уважаемая и почтенная женщина, была убита вчера вечером, и я исполняю её последнюю волю, я пишу вам это письмо. Убийца мисс Стайренд, так и не был найден, и в данное время полиция, строит разные версии всего произошедшего. Я, как мне и было поручено связаться с вами, выполняю этот приказ, и прошу вас прибыть в город Файрондмил, сразу же после того, как вы прочтёте это письмо. По завещанию, одна вторая часть дома-особняка мисс Стайренд, расположенного в городе Файрондмил, на юге Англии, достанется вам, после подписания всех нужных бумаг. Для оформления сделки, мы просим прибыть вас в город немедленно, надеюсь, что вы прочтёте эту весточку не так поздно, и надеюсь, что двадцать пятого числа, вы прибудете на вокзал Файрондмила и я встречу вас. Прошу заранее написать ответ мне, с уважением Гарольд Чайшеский.  Увидимся позже.                Дочитав Джон, не знал, как ответить отцу и что произнести в данный момент. Он был поражён, восхищён и изумлен одновременно. Эмоции сменялись одна за другой, и Джон не догадывался, как совладать с собой и успокоить разбушевавшиеся невольно эмоции. Ему захотелось в первый момент, сорваться с места и пешком бежать до ближайшего вокзала, покидать вещи в чемодан и взять в руки верную гитару и уехать, в Файрондмил, показавшийся ему с первых минут чтения письма, истинным городом грёз. Он хотел уже взяться за ручку и написать ответ, как призадумался и удержался от такого сладостного решения. Джон не мог поверить, он несколько раз перечитал строчки о своём наследстве. Имя его бабушки, крутилось в голове быстрым волчком. Как быть дальше он не знал. Джон  невольно посмотрел на сидящего и видимо ожидающего от него ответа отца, взгляд которого был прикован к паркету пола. Джон призадумался.      Броситься сейчас же к письменному столу, было бы не со всем вежливо. Отец, несомненно, был прав, узнав о своей новой родственнице, Джон сразу же бы сбежал из дома. Он поступал правильно, не рассказывая о его бабушки. Но почему же сейчас, он поведал ему эту историю, не всё дело ли в богатом наследстве?         Яркими и сочными красками, вдалеке зарождался поезд, спешивший на юг, перед глазами вставали железнодорожные пути, туман, окутавший его родной город развеялся перед глазами и начинал отступать подобно страшному сну. Несомненно, он ощущал то сам, это был переломный момент в его жизни, несомненно, он примет решение. Но вот какое? Джон не знал, как повести себя с отцом. Но отец первым начал разговор. Он, ласково улыбнувшись, потрепал сына по волосам, и усмехнулся - не зачем, врать Джон. Мы и так долго друг другу врали. Скажи мне правду и пиши письмо, я же знаю, как ты жаждешь уехать из этого города. Справедливо произнёс он по отношению к своему сыну.                Джон в нерешительности обратился к отцу - а ты с матерью не будешь жалеть потом о принятом вами решение?                - Нет, мы решили уже с утра, что ты вправе отвечать за свои поступки. Только прошу тебя, не натвори ничего плохого в том городе.                - Хорошо, отец, я обещаю. Не знаешь ли ты, когда поезд отправляется в сторону Файрондмила?                - Только один поезд следует на юг, он идёт из Сторинбурга и доходит до Лайрондтауна, он проходит мимо нашего города каждый четверг и делает пятиминутную остановку на вокзале. Завтра четверг. Ты ещё успеешь купить себе билет. Твёрдо и решительно произнёс отец сыну. Джон попытался уловить его взгляд при произнесённых им словах, но не смог. Отец специально уводил взгляд в сторону, и сын уверенно произнёс - спасибо, я обязательно увернусь. А теперь время писать обратное письмо и собирать дорожную сумку.                Отец вышел из комнаты, оставив Джона наедине со своими мыслями. Он по-прежнему сжимал в руке драгоценную для его семьи фотографию, и его взор краем глаза, касался быстро написанного письма, лежащего подле него.                Теперь он знал, что всё перемениться. И красочный поезд, в его мечтах уже останавливался рядом с серой и мрачной платформой вокзала, и он был готов отправляться в путь. Джон сочинил обратное письмо, постаравшись его написать не спеша, составив обращение, как можно вежливее. Затем он быстро собирал свою дорожную сумку, положив в неё не так много вещей, как тетрадок со своими рифмами и набросками песен, он бережно сложил гитару в чехол и огляделся. За окном по-прежнему сияла луна, но теперь она казалось настолько досягаемой, что казалось, протяни к ней ладонь и коснись её, то ощутишь в руке белоснежный лунный диск.                На мгновение ему казалось, что всё происходящие с ним это сон. И, что проснись он сейчас, то увидит свою комнату, горящую лампу на столе и тихую насвистывающую мелодию ветра за окном, шепчущего песню ночи.                Всполохи ясной зари, зарождались на небосклоне. Они освещали беспечные ещё дремлющие луга, поля покрытые снегом, деревья, тянущие свои тонкие ветви к небу и ловля первые лучи утреннего солнца. Восхитительное утро, пробуждалось и отгоняло леденящую сердце ночь. Небо становилось молочно-розовым и белоснежные, казавшиеся взбитыми из сливок, облака проплывали по небу, очерчивая разные волшебные и восхитительные фигуры. Стук колёс раздавался из далека. Поезд, длинным составом упорно двигался вперёд, и рельсы, тянувшиеся безмятежной полосой вдаль, становились короче, и расстояние уменьшалось с каждой секундой. Окна в коридорах были раскрыты, и свежий чистый зимний утренний воздух, разносился по вагоном, и яркое чистое солнце, отбрасывало свои лучи на состав поезда и солнечные зайчики быстро пробегали по его вагонами. Всё ближе становился юг, и всё дальше поезд отходил от северного Сайлордтауна, а впереди возвышался чудесный и сказочный Файрондмил и прекрасный особняк миссис Стайренд.