Противоположности сходятся. Всегда. Глава 3

                Глава 3.
Спальня освещалась разными цветами, и солнце переменяло свои лучи, то направляя их на массивный шкаф, стоящий в углу спальни, то на приоткрытую дверь. Просторная комната озарялась светом и молодая девушка, спящая до этого в кровати, поёжилась и, перевернувшись на бок, попыталась прикрыть лицо уголком одеяла, но коварные солнечные зайчики светили  ей на глаза и девушка, осознав, что она больше не хочет спать, встала с кровати. В белоснежной, доходящей ей до щиколоток ночной рубашке, она, закружившись по комнате, достигла окна. Ладонями Катрин оперлась о подоконник, и посмотрела на открывающийся её взору двор особняка мисс Стайренд, девушка грустно покачала головой, замечая, как за несколько дней погнулись от метели кусты шиповника, она горестно произнесла вслух - без тебя Милена, садовник наш не трудиться, а в городе твориться настоящий беспорядок! Уверенным тоном говорила Катрин и, приоткрыв окно, она достала из стола чёрную миниатюрную расчёску и, прислонившись боком к холодной стене, устремила свой взор во двор особняка, наблюдая за тем, как два красногрудых снегиря, пролетают мимо окна и присаживаются на ветку дерева, начинают звонко щебетать.                Причесав золотистые локоны, девушка переоделась и, надев строгую клетчатую юбку и белоснежную блузку с кружевным воротником, спустилась по лестнице на первый этаж и с хмурым, опустошенным взором прошла в гостиную, теперь казавшуюся ей такой мрачной и тёмной.       Катрин не хватало Милены, её наставлений и дружеской поддержки, ей казалось, что они стали единой семьёй. И за столько лет проведённых вместе, Милена стала Катрин второй матерью. Теперь же её не было в живых. И в это было трудно поверить. Казалось, что сейчас Милена спуститься из своей комнаты и улыбнувшись ей, попросит кухарку принести ей её любимого апельсинного сока, закажет омлет с беконом, и начнёт снова рассуждать о чём-то своём изредка советуясь с Катрин.                Милена так ловко решала проблемы. Она служила особым идеалом и кумиром в глазах Катрин, с детства, она брошенная матерью, воспитывалась у этой женщины. И она так любила её, и считала, что Милена проживёт так долго, но её жизнь оборвалась внезапно, в тот вечер, когда она поехала на аукцион в Байсер-парк. Этого не могло произойти! И в этом была уверена Катрин. Она не представляла, почему в один обыкновенный и беспечный вечер, её любимую Милену убили. Её тело обнаружили в машине, в то время водитель отошёл, чтобы узнать точную дату начала аукциона, а возвратившись, он обнаружил свою хозяйку с пулей во лбу. Чем провинилась эта женщина, ведь она делала только добро? Катрин знала Милену любящий и заботливой, всегда вежливой и прислушивающиеся к мнению других, она делала всё на благо города, не вела каких-либо махинаций, она покупала картины, устраивала выставки, строила музеи, устраивала благотворительные вечера. Эта женщина могла сравниться с белоснежным ангелом, обернувшись назад, и Катрин была уверена, поглядев получше на Милену, можно было бы обнаружить за её спиной два хрупких крыла.                После смерти своей наставницы, Катрин готова была часами сидеть в полиции, выслушивать очередные догадки констеблей, она была одержима отыскать преступника, того из-за которого Милена, расплатилась ценной своей жизни, самым дорогим, что у неё могли отнять. Катрин не находила себе места. Этот мир становился пустым и мрачным для неё, ничего не помогала справиться с наступающей депрессией. И вчера, возвращаясь домой пешком, Катрин заметила, как заглянула не в тот квартал города, и услышала громогласные крики и обнаружила подле себе компанию гулявших трёх молодых людей и четырёх подвыпивших девушек, она поморщилась и прошла мимо. Всю жизнь она помнила, как её наставница боролась с подобным обществом, как она делала этого город лучше. И Файрондмил в детстве напоминал Катрин чудесный сад, в котором росли розы и лилии, а так же астры и незабудки, ромашки и нарциссы, а изредка злой ветер заносил туда семена крапивы и одуванчика, которые следовало сразу же уничтожить, чтобы они не разрослись и не заполонили прекрасную клумбу.                Теперь же Катрин не знала, кого точно изберут мэром города. Эту задачу, должен был решить городской совет, и через несколько дней объявить итоги выбора. Катрин не догадывалась на кого именно падёт эта тяжёлая должность, но она была уверенна, что никто, не справиться с ней лучше, чем сама Милена, и что после её смерти, город превратиться вновь в захолустье, и это было самым страшным её кошмаром.                Катрин протёрла глаза, села за стол, и вскоре кухарка принесла ей яйцо всмятку, ломтики хлеба и кусочки ветчины и сыра, она так же подала девушке кофе с молоком и удалилась. Катрин с грустью, погружённая в раздумья, насыпала в кофе сахар, и без всякого аппетита съела завтрак.                Ей хотелось отправиться обратно в свою комнату и лечь спать. Ей думалось, что происходящее вокруг это абсурд и вымысел, и как только она заснёт и проснется вновь, то встретиться в гостиной с Миленой, а потом отправится вместе с ней в город. Но Катрин понимала, что как прежде не будет уже никогда.                В дверь позвонили.                Катрин поднялась со стула и медленно, словно во сне, подошла к входной двери. Не глядя в глазок, она отворила дверь и, не надеясь там увидеть                поистине нужных ей в данный момент людей, с изумлением посмотрела на представших на пороге дома секретаря Гарольда Чайшевского и неизвестного ранее Катрин молодого человека с наглой ухмылкой на лице.                Со стороны распахнутой двери на девушку дунуло ледяным зимним ветром, и Катрин невольно поморщилась. Кто мог быть пришедший юноша, она не знала. Но его вид у Катрин, бесспорно, вызывал отвращение.                Беспечный взгляд юноши упал на девушку. Она же, ожидавшая от него приветствия, в ответ от него услышала обидную и поистине абсурдную речь.                Черноволосый парень, лихо, поправив гитару в чехле, висящую на лямке на его плече, осведомился у старика Гарольда - простите, мистер, должно быть это горничная этого дома? В таком случае, я пожелаю, чтобы она отошла от дверного проёма, ведь это просто возмутительно, когда тебе не дают пройти в собственный дом!                Катрин вспыхнула. Она ощутила, как к щекам подступает предательский румянец. Как этот человек, мог посметь оскорбить её, и кто он такое, что бы указывать ей место в её собственном доме. Девушка уловила всю ту же беззаботную ухмылку на лице молодого человека и поморщилась. Откуда пришёл этот юноша, она не знала и не хотела знать, но ещё больше её удивляло, что Гарольд, тотчас не прогнал этого человека, а, наоборот, в более вежливой форме, попросил Катрин отойди с порога.                Только тут девушка смогла осознать, что всё ещё продолжает стоять в дверях. Она не могла объяснить, что с ней случилось, на неё словно нашёл гипноз и очень необычный. Катрин продолжала ожидать, пока этот приказывающий ей человек, покинет стены дома Милены, а старик Гарольд, всё ещё пытавшийся объяснить, что к чему, просил Катрин отойти от двери. Но девушка не осознавала ничего из происходящего вокруг.                Только потом, спустя нескольких мучительных для неё минут, туман перед её взором развеялся и она, выйдя из оцепенения, поспешила отойти от входа в особняк, скромно извинившись перед пожилым Гарольдом, заставившим себя ждать. Молодому же наглецу, она не произнесла ни слова и, выказывая всю свою обиду на сказанные этим неизвестным слова, удалилась к лестнице, ведущий на второй этаж. Катрин ожидала, того момента, когда юноша пожелает попросить у неё прощения или спросит, как её зовут, но он не обращался к ней, а наоборот стал восхищаться пышном убранством комнат особняка.                Он положив свою сумку и гитару около массивного старинного шкафа, привезённого миссис Стайренд, купленной специально для прихожей, передал смущённому Гарольду свою кожаную куртку и оглядев внимательным взглядом шкаф, и оценив того не по достоинству, произнёс, зачесав назад волосы - хорошая мебель, видимо качественная, если столько простояла на одном месте!                Катрин не выдержала, заметив, как незнакомец осматривает всю прихожую в целом и какой недостойный тех вещей расположенных в ней, бросает взгляд то на лестницу, то на картины, висящие подле неё, девушка не выдержала и, вспылив, произнесла, чуть дрогнувшим голосом - кто вы такой будете?                Неожиданно пришедший в этот дом юноша, обратился к Катрин, теперь более с уважением ответив - попрошу тебя, приготовить мне что-нибудь на завтрак, с дороги я сильно проголодался. Скажу честно в вагонах ресторан отвратная еда. Кстати, забыл представиться. Меня зовут Джон, можешь звать Джонни, а как тебя зовут? Дружелюбно протянул он ей тонкую загорелую руку, и всё-таки же беспечно улыбнулся.                Катрин, ошарашенная, его речью, с изумлением и мольбой во взгляде посмотрела на старика Гарольда, стоявшего неподалёку от  них. Он не выказывал никаких эмоций.                Девушка отстранилась от протянутой ею руки и чётко произнесла - во-первых, я вам не кухарка, и не горничная, и даже не гувернантка! Меня зовут Катрин Стайренд, и вы меня будете называть Катрин, но ни Кэтти, а тем более Кэт. Я же вас буду называть Джоном, ибо я не знаю вашей фамилии! И прошу без всяких фамильярностей. А так же попрошу осведомиться у вас, кто вы такой есть и откуда будете, что в такую рань, прибыли в этот дом?                От быстро произнесённых девушкой изречений и чопорного голоса, Джон поморщился, ему было противно от излишней учтивости говорящей, и он сильно удивился, что девушка так огорчилась его манерами поведения.                Джон затерялся и был крайне смущён, строгим и недовольным голосом Катрин и, не зная, как поступить в подобных ситуациях, в надежде обратиться за советом, посмотрел в сторону пожилого Гарольда, прислушивающегося к их разговору и озадаченно чесавшего лысину. Пожилой мужчина, подошёл ближе к юной девушке и Джону, и попыталась успокоить их обоих.                - Катрин - обратился он ласково и учтиво к молодой девушке - этого молодого человека зовут Джон, Джон это Катрин и она не горничная. Спокойно попытался объяснить он молодому человеку. Он в ответ понимающе кивнул.                - Так кем вы будете? Задалась новым вопросом Катрин, одолевая Джона, снисходительным взглядом.                - Я наследник. Резонно сообщил он - моя фамилия Стайренд и Милена была моей бабушкой. Я, честно говоря, сам был ошеломлён подобным поворотом событий, но как тут поделать, жаль, что я не успел на поминки, но я собираюсь побывать на могиле бабушки, а до оформления всех нужных бумаг, я останусь в своём родном доме, то есть здесь! Уверенно сообщил он, всё так же беспечно продолжая смотреть на Катрин.                Девушка почувствовала, что она не может устоять на ногах, и что жизнерадостное лицо Джона, перед ней расплывается, казалось вот-вот и она упадёт без сознания. Она не могла поверить! Всё это казалось ужасным сном, ночным кошмаром. Как, Милена могла так поступить с ней? Нет, это ошибка. Обыкновенная ошибка. Нотариусы иногда совершают ошибки. Катрин была уверена, она знала это точно, что у Милены не было детей, и что она никогда не состояла в браке! Не уже ли она стала бы ей врать, ведь Милена всегда доверяла ей, и у них не было секретов. Теперь же этот загадочный наследник, обрушивается подобно шторму в ясный день. Катрин немедленно прогнала бы пришедшего юношу, если бы с ним не присутствовал Гарольд. Девушка, бесспорно, уважала пожилого мужчину и, зная, сколько лет Милена проработала с ним вместе, она была уверенна, что он не стал бы её обманывать и ответ был одним. То, что сейчас происходит в прихожей действительно правда и Джон другой наследник. Но всё же девушка не могла поверить в происходящее и ещё долго прибывала в оцепенение.                Катрин хотелось удалиться в свою комнату. Девушка услышала голос Гарольда, приглашающего гостья к столу.                Послышись нерасторопные шаги и молодой человек, приоткрыв дверь в гостиную, с восхищением прошёлся по залу, остановившись у стены с наградами Милены, он, поразившись их количеству, покачал головой, приговаривая одни и те же слова - необыкновенная женщина, как много наград! Гарольд, Гарольд! Подозвал он пожилого мужчину, задавая ему очередной вопрос осведомился, кем именно работала его бабушка, чем увлекалась, и откуда у неё такое множество наград.                - Восхитительно! Поражался молодой человек - право же это бесподобно. Гарольд, не могли ли бы вы пойти на кухню и узнать есть ли, что в холодильнике этого дома, я очень хочу есть. Попросил как можно вежливее он пожилого мужчину. Он в ответ, учтиво кивнув головой, пообещал, что попросит кухарку приготовить, что-нибудь к завтраку, и удалился. А Катрин, отойдя в сторону, стала наблюдать за чужаком в доме  Милены.                Джон, не переживавший и не горевавший из-за смерти его бабушки, ходил по комнате, рассматривая каждую из наград, со вниманием останавливаясь у картин и очевидно ничего не понимая в написание тех, отошёл  к столу. Он с  восхищением, осмотрел старинные стулья с резными ножками и массивный длинный стол, располагавшийся по центру комнаты.
                Глава 3.
Спальня освещалась разными цветами, и солнце переменяло свои лучи, то направляя их на массивный шкаф, стоящий в углу спальни, то на приоткрытую дверь. Просторная комната озарялась светом и молодая девушка, спящая до этого в кровати, поёжилась и, перевернувшись на бок, попыталась прикрыть лицо уголком одеяла, но коварные солнечные зайчики светили  ей на глаза и девушка, осознав, что она больше не хочет спать, встала с кровати. В белоснежной, доходящей ей до щиколоток ночной рубашке, она, закружившись по комнате, достигла окна. Ладонями Катрин оперлась о подоконник, и посмотрела на открывающийся её взору двор особняка мисс Стайренд, девушка грустно покачала головой, замечая, как за несколько дней погнулись от метели кусты шиповника, она горестно произнесла вслух - без тебя Милена, садовник наш не трудиться, а в городе твориться настоящий беспорядок! Уверенным тоном говорила Катрин и, приоткрыв окно, она достала из стола чёрную миниатюрную расчёску и, прислонившись боком к холодной стене, устремила свой взор во двор особняка, наблюдая за тем, как два красногрудых снегиря, пролетают мимо окна и присаживаются на ветку дерева, начинают звонко щебетать.                Причесав золотистые локоны, девушка переоделась и, надев строгую клетчатую юбку и белоснежную блузку с кружевным воротником, спустилась по лестнице на первый этаж и с хмурым, опустошенным взором прошла в гостиную, теперь казавшуюся ей такой мрачной и тёмной.       Катрин не хватало Милены, её наставлений и дружеской поддержки, ей казалось, что они стали единой семьёй. И за столько лет проведённых вместе, Милена стала Катрин второй матерью. Теперь же её не было в живых. И в это было трудно поверить. Казалось, что сейчас Милена спуститься из своей комнаты и улыбнувшись ей, попросит кухарку принести ей её любимого апельсинного сока, закажет омлет с беконом, и начнёт снова рассуждать о чём-то своём изредка советуясь с Катрин.                Милена так ловко решала проблемы. Она служила особым идеалом и кумиром в глазах Катрин, с детства, она брошенная матерью, воспитывалась у этой женщины. И она так любила её, и считала, что Милена проживёт так долго, но её жизнь оборвалась внезапно, в тот вечер, когда она поехала на аукцион в Байсер-парк. Этого не могло произойти! И в этом была уверена Катрин. Она не представляла, почему в один обыкновенный и беспечный вечер, её любимую Милену убили. Её тело обнаружили в машине, в то время водитель отошёл, чтобы узнать точную дату начала аукциона, а возвратившись, он обнаружил свою хозяйку с пулей во лбу. Чем провинилась эта женщина, ведь она делала только добро? Катрин знала Милену любящий и заботливой, всегда вежливой и прислушивающиеся к мнению других, она делала всё на благо города, не вела каких-либо махинаций, она покупала картины, устраивала выставки, строила музеи, устраивала благотворительные вечера. Эта женщина могла сравниться с белоснежным ангелом, обернувшись назад, и Катрин была уверена, поглядев получше на Милену, можно было бы обнаружить за её спиной два хрупких крыла.                После смерти своей наставницы, Катрин готова была часами сидеть в полиции, выслушивать очередные догадки констеблей, она была одержима отыскать преступника, того из-за которого Милена, расплатилась ценной своей жизни, самым дорогим, что у неё могли отнять. Катрин не находила себе места. Этот мир становился пустым и мрачным для неё, ничего не помогала справиться с наступающей депрессией. И вчера, возвращаясь домой пешком, Катрин заметила, как заглянула не в тот квартал города, и услышала громогласные крики и обнаружила подле себе компанию гулявших трёх молодых людей и четырёх подвыпивших девушек, она поморщилась и прошла мимо. Всю жизнь она помнила, как её наставница боролась с подобным обществом, как она делала этого город лучше. И Файрондмил в детстве напоминал Катрин чудесный сад, в котором росли розы и лилии, а так же астры и незабудки, ромашки и нарциссы, а изредка злой ветер заносил туда семена крапивы и одуванчика, которые следовало сразу же уничтожить, чтобы они не разрослись и не заполонили прекрасную клумбу.                Теперь же Катрин не знала, кого точно изберут мэром города. Эту задачу, должен был решить городской совет, и через несколько дней объявить итоги выбора. Катрин не догадывалась на кого именно падёт эта тяжёлая должность, но она была уверенна, что никто, не справиться с ней лучше, чем сама Милена, и что после её смерти, город превратиться вновь в захолустье, и это было самым страшным её кошмаром.                Катрин протёрла глаза, села за стол, и вскоре кухарка принесла ей яйцо всмятку, ломтики хлеба и кусочки ветчины и сыра, она так же подала девушке кофе с молоком и удалилась. Катрин с грустью, погружённая в раздумья, насыпала в кофе сахар, и без всякого аппетита съела завтрак.                Ей хотелось отправиться обратно в свою комнату и лечь спать. Ей думалось, что происходящее вокруг это абсурд и вымысел, и как только она заснёт и проснется вновь, то встретиться в гостиной с Миленой, а потом отправится вместе с ней в город. Но Катрин понимала, что как прежде не будет уже никогда.                В дверь позвонили.                Катрин поднялась со стула и медленно, словно во сне, подошла к входной двери. Не глядя в глазок, она отворила дверь и, не надеясь там увидеть                поистине нужных ей в данный момент людей, с изумлением посмотрела на представших на пороге дома секретаря Гарольда Чайшевского и неизвестного ранее Катрин молодого человека с наглой ухмылкой на лице.                Со стороны распахнутой двери на девушку дунуло ледяным зимним ветром, и Катрин невольно поморщилась. Кто мог быть пришедший юноша, она не знала. Но его вид у Катрин, бесспорно, вызывал отвращение.                Беспечный взгляд юноши упал на девушку. Она же, ожидавшая от него приветствия, в ответ от него услышала обидную и поистине абсурдную речь.                Черноволосый парень, лихо, поправив гитару в чехле, висящую на лямке на его плече, осведомился у старика Гарольда - простите, мистер, должно быть это горничная этого дома? В таком случае, я пожелаю, чтобы она отошла от дверного проёма, ведь это просто возмутительно, когда тебе не дают пройти в собственный дом!                Катрин вспыхнула. Она ощутила, как к щекам подступает предательский румянец. Как этот человек, мог посметь оскорбить её, и кто он такое, что бы указывать ей место в её собственном доме. Девушка уловила всю ту же беззаботную ухмылку на лице молодого человека и поморщилась. Откуда пришёл этот юноша, она не знала и не хотела знать, но ещё больше её удивляло, что Гарольд, тотчас не прогнал этого человека, а, наоборот, в более вежливой форме, попросил Катрин отойди с порога.                Только тут девушка смогла осознать, что всё ещё продолжает стоять в дверях. Она не могла объяснить, что с ней случилось, на неё словно нашёл гипноз и очень необычный. Катрин продолжала ожидать, пока этот приказывающий ей человек, покинет стены дома Милены, а старик Гарольд, всё ещё пытавшийся объяснить, что к чему, просил Катрин отойти от двери. Но девушка не осознавала ничего из происходящего вокруг.                Только потом, спустя нескольких мучительных для неё минут, туман перед её взором развеялся и она, выйдя из оцепенения, поспешила отойти от входа в особняк, скромно извинившись перед пожилым Гарольдом, заставившим себя ждать. Молодому же наглецу, она не произнесла ни слова и, выказывая всю свою обиду на сказанные этим неизвестным слова, удалилась к лестнице, ведущий на второй этаж. Катрин ожидала, того момента, когда юноша пожелает попросить у неё прощения или спросит, как её зовут, но он не обращался к ней, а наоборот стал восхищаться пышном убранством комнат особняка.                Он положив свою сумку и гитару около массивного старинного шкафа, привезённого миссис Стайренд, купленной специально для прихожей, передал смущённому Гарольду свою кожаную куртку и оглядев внимательным взглядом шкаф, и оценив того не по достоинству, произнёс, зачесав назад волосы - хорошая мебель, видимо качественная, если столько простояла на одном месте!                Катрин не выдержала, заметив, как незнакомец осматривает всю прихожую в целом и какой недостойный тех вещей расположенных в ней, бросает взгляд то на лестницу, то на картины, висящие подле неё, девушка не выдержала и, вспылив, произнесла, чуть дрогнувшим голосом - кто вы такой будете?                Неожиданно пришедший в этот дом юноша, обратился к Катрин, теперь более с уважением ответив - попрошу тебя, приготовить мне что-нибудь на завтрак, с дороги я сильно проголодался. Скажу честно в вагонах ресторан отвратная еда. Кстати, забыл представиться. Меня зовут Джон, можешь звать Джонни, а как тебя зовут? Дружелюбно протянул он ей тонкую загорелую руку, и всё-таки же беспечно улыбнулся.                Катрин, ошарашенная, его речью, с изумлением и мольбой во взгляде посмотрела на старика Гарольда, стоявшего неподалёку от  них. Он не выказывал никаких эмоций.                Девушка отстранилась от протянутой ею руки и чётко произнесла - во-первых, я вам не кухарка, и не горничная, и даже не гувернантка! Меня зовут Катрин Стайренд, и вы меня будете называть Катрин, но ни Кэтти, а тем более Кэт. Я же вас буду называть Джоном, ибо я не знаю вашей фамилии! И прошу без всяких фамильярностей. А так же попрошу осведомиться у вас, кто вы такой есть и откуда будете, что в такую рань, прибыли в этот дом?                От быстро произнесённых девушкой изречений и чопорного голоса, Джон поморщился, ему было противно от излишней учтивости говорящей, и он сильно удивился, что девушка так огорчилась его манерами поведения.                Джон затерялся и был крайне смущён, строгим и недовольным голосом Катрин и, не зная, как поступить в подобных ситуациях, в надежде обратиться за советом, посмотрел в сторону пожилого Гарольда, прислушивающегося к их разговору и озадаченно чесавшего лысину. Пожилой мужчина, подошёл ближе к юной девушке и Джону, и попыталась успокоить их обоих.                - Катрин - обратился он ласково и учтиво к молодой девушке - этого молодого человека зовут Джон, Джон это Катрин и она не горничная. Спокойно попытался объяснить он молодому человеку. Он в ответ понимающе кивнул.                - Так кем вы будете? Задалась новым вопросом Катрин, одолевая Джона, снисходительным взглядом.                - Я наследник. Резонно сообщил он - моя фамилия Стайренд и Милена была моей бабушкой. Я, честно говоря, сам был ошеломлён подобным поворотом событий, но как тут поделать, жаль, что я не успел на поминки, но я собираюсь побывать на могиле бабушки, а до оформления всех нужных бумаг, я останусь в своём родном доме, то есть здесь! Уверенно сообщил он, всё так же беспечно продолжая смотреть на Катрин.                Девушка почувствовала, что она не может устоять на ногах, и что жизнерадостное лицо Джона, перед ней расплывается, казалось вот-вот и она упадёт без сознания. Она не могла поверить! Всё это казалось ужасным сном, ночным кошмаром. Как, Милена могла так поступить с ней? Нет, это ошибка. Обыкновенная ошибка. Нотариусы иногда совершают ошибки. Катрин была уверена, она знала это точно, что у Милены не было детей, и что она никогда не состояла в браке! Не уже ли она стала бы ей врать, ведь Милена всегда доверяла ей, и у них не было секретов. Теперь же этот загадочный наследник, обрушивается подобно шторму в ясный день. Катрин немедленно прогнала бы пришедшего юношу, если бы с ним не присутствовал Гарольд. Девушка, бесспорно, уважала пожилого мужчину и, зная, сколько лет Милена проработала с ним вместе, она была уверенна, что он не стал бы её обманывать и ответ был одним. То, что сейчас происходит в прихожей действительно правда и Джон другой наследник. Но всё же девушка не могла поверить в происходящее и ещё долго прибывала в оцепенение.                Катрин хотелось удалиться в свою комнату. Девушка услышала голос Гарольда, приглашающего гостья к столу.                Послышись нерасторопные шаги и молодой человек, приоткрыв дверь в гостиную, с восхищением прошёлся по залу, остановившись у стены с наградами Милены, он, поразившись их количеству, покачал головой, приговаривая одни и те же слова - необыкновенная женщина, как много наград! Гарольд, Гарольд! Подозвал он пожилого мужчину, задавая ему очередной вопрос осведомился, кем именно работала его бабушка, чем увлекалась, и откуда у неё такое множество наград.                - Восхитительно! Поражался молодой человек - право же это бесподобно. Гарольд, не могли ли бы вы пойти на кухню и узнать есть ли, что в холодильнике этого дома, я очень хочу есть. Попросил как можно вежливее он пожилого мужчину. Он в ответ, учтиво кивнув головой, пообещал, что попросит кухарку приготовить, что-нибудь к завтраку, и удалился. А Катрин, отойдя в сторону, стала наблюдать за чужаком в доме  Милены.                Джон, не переживавший и не горевавший из-за смерти его бабушки, ходил по комнате, рассматривая каждую из наград, со вниманием останавливаясь у картин и очевидно ничего не понимая в написание тех, отошёл  к столу. Он с  восхищением, осмотрел старинные стулья с резными ножками и массивный длинный стол, располагавшийся по центру комнаты. Джон иногда, улавливая на себе настороженные взгляды Катрин, поворачивался в её сторону, но замечая её недовольные взгляды, спешил отвернуться.                Наконец Катрин не выдержала. Она подошла к рассматривавшему очередную картину Джону и очевидно, хотевшего, потрогать полотно пальцем, строго и внятно произнесла - не смейте прикасаться к этим полотнам! Это же конец девятнадцатого века, великое произведение! Не трогайте его, если бы Милена видела, как вы обращаетесь с её картинами...! Учтиво произносила девушка.                Джон с удивлением поглядел на девушку и пожал плечами, признаваясь, очевидно считая своё мнение безоговорочно правильным - я не понимаю, чего именно я делаю не так, но, по-моему, я просто смотрю картины. Что в этом плохого? Или вы следите, что в доме их не портили?                - Вы снова хотите намекнуть мне, что я служанка в этом особняке? Желчно осведомилась она, ожидая от юноши отрицательного ответа.                Джон, не отметив особого негодования на лице Катрин, ответил, поспешив уверить её - вы совершенно не то подумали, Катрин.                - В таком случае знайте, что я в этом доме, нахожусь на законных основаниях. Я ближайшая родственница Милены. Резонно сообщила она, убирая за ухо прядь золотистых волос.                - То есть мы с вами родственники? Вы моя сводная сестра? Уточнил он.                Катрин, едва сдержавшись, чтобы не убежать в свою комнату и не выказать свою слабину, перед этим человеком, обратилась к нему, тотчас  разъяснив - нет, мы с вами не родственники, чему я чрезвычайно рада. Я друг Милены, она приютила меня, когда я была ещё маленьким ребёнком. Пояснила Катрин.                - Я не очень понял, но надеюсь пойму в дальнейшем, когда мы с вами подружимся, и не будем сориться. Поймите, что отныне мы будем жить вместе. Не желчно, спокойным тонном, пояснил Джон, расхаживая по гостиной.                Катрин, услышав его последние слова, побледнела. Какой ужас! Такого не могло быть. Она была изумлена и поражена. Так много нового узнала она в этот день. Нет, девушка  не держала зла на погибшую Милену, тайны, которая она хранила до этого момента, не должны были носить всеобщую огласку, но Катрин ещё не знала, как много таинственного её ожидает впереди.                Что ей делать она не знала. Катрин только настораживало, что этот невоспитанный и неотесанный человек будет жить в одном с ней доме. Он успел оскорбить её, а так же уверенно пояснил, кто теперь является владельцем особняка. Катрин стоило разобраться, как следует во всём происходящим, и когда с кухни возвратился пожилой секретарь, она подошла к нему и обратилась - прошу, объясните мне всё, что здесь происходит! Я не в силах разобраться, что к чему? Возможно, мне теперь не следует жить в этом доме, и я уеду? Кто отныне владелец в этом доме, скажите, не томите меня, не заставляйте ждать! Велела Катрин. Её лицо покраснело, и она еле сдерживала слёзы. Катрин было обидно, она была так недовольна. Но всё же она сдерживала слёзы и искусно изображала негодование, пытаясь показать насколько она недовольна прибытием Джона, но всё же горечь в голосе брала верх и её речи становились надрывистее. После смерти Милены, она не могла прийти в себя от случившегося с ней потрясения. С тех пор, как к ней пришёл седовласый Гарольд с невоспитанным юношей, одна единственная мысль мучила её. Не уже ли теперь этот человек наследник всего состояния её наставницы? Нет, Катрин не претендовала на особняк Милены, она могла бы тотчас покинуть этот дом, девушка была уверена, что такой специалист, как она будет в почёте везде и вскоре она найдёт достойную ей профессию. Девушку заботила совсем иная мысль, станет ли пришедший человек властителем в этом старинном доме, и вместе ль с его именем, имя Милены потухнет в глазах окружающих?                Старик Гарольд почесал усы - трудно мне объяснить. Присядем. Решил, наконец, он и, отойдя от двери, ведущей на кухню, прошёл к столу и отодвинув стул, он подобно тяжёлому мешку с мукой, упал на сиденье, глухо вздохнув, подождал пока Джон и Катрин тоже сядут за стол.                - Прошу - сухо произнёс он, почесав ладонь руки, которая заметно покраснела, так же как и лицо старика - будьте любезны выслушать всё до конца. Как бы то не могло показаться тебе странным, дорогая Катрин, завещание Милена составила ровно год тому назад и в нём она изложила всю свою волю. Когда прибудет нотариус он зачитает вам его, но не скрою того, что весь город шумит одной вестью, впрочем, которую я могу подтвердить, состояние Милены переходить вам в руки - с не наигранной важностью, обратился к молодому человеку, сидящему подле него, Гарольд.                Взгляд Катрин потух. Она и вообразить себе не могла такого конца её ранее счастливой и беззаботной жизни. Милена решала все вопросы, учила её, была наставницей, и девушка ни на одну секунду, не задумывалась, что будет потом, когда Милены не станет.                Тем временем, Гарольд продолжал - отныне вы оба, владеете и вправе распоряжаться этим домом, и после подписания завещания, вы вступите в полные права хозяев этого особняка.                - Получается я тоже вправе оставаться жить в этом доме? Уточнила взволновано Катрин.                - Конечно вправе! А как же может быть иначе, дорогая? Милена специально разделила этот дом на две отдельные части, он так огромен и вам бы самим сложно было поделить его. Здесь две гостиные, два парадных зала, имеется также небольшая кухня и в другой части дома, а также есть несколько ванных комнат, и я умолчу о том, как много здесь комнат! Поэтому сделав ещё один вход, вы получите два полноценных дома. Заключил под конец своего монолога довольный Гарольд.                Катрин вздрогнула, эта идея испугала её. Ей не хотелось признавать составленное завещание верным, как могли особняк поделить на два раздельных дома, ей всё равно придется встречаться с этим человеком, сидящим напротив неё, ведь невозможно одной огромной перегородкой отделить сразу несколько этажей!                Теперь она полностью осознала, что с этого дня у неё начинается новая жизнь. И девушка была уверена, что проведи она её без новобранца, она была бы совершенно иной.                Кухарка принесла тарелку с яичницей и блюдце с круасанами, также она поставила на стол чайник с горячим кофе и положив приборы на стол, неспешно удалилась, прислушиваясь к каждому произнесённому слову Гарольда.                Джон с застенчивой любезностью оглядел поставленные перед ним блюда и, взяв нож и вилку в руки, быстро и с аппетитом стал разрезать застывшее яйцо, пытаясь поймать на вилку ещё не успевший застыть желток.                Катрин брезгливо поморщилась. А Джон, озадаченно посмотрев на неё, удивившись её недовольному кивку, направленному в его сторону, только лишь спросил - извините, что вас не устраивает?                - Что? Не сразу поняла Катрин, посмотрев на некультурно евшего Джона.                -  Я надеюсь, после подписания всех нужных бумаг связанных с наследством, мы будем видеться с вами реже. С негодованием в голосе произнесла девушка - сейчас же я могу вам сказать одно, то, что вы сейчас делаете, сочли бы некультурным во многих общественных местах, однако не буду утруждать вас правилами, ведь вряд ли вам удалось раньше встречать книгу посвящённую этикету за столом. Легко парировала она.                Ожидая, что Джон прислушается к её замечанием, Катрин не заметила на его лице какой-либо ответной реакции.                Джон снова стал зачёрпывать вилкой желток, сожалея - печально, что на столе нет ложки, ложкой и вкуснее и быстрее было бы. Попробуйте, я уверен, что вам бы тоже понравилось. Если бы был бы кусочек хлеба, то было бы вообще превосходно. Макаешь хлеб в желток, потом откусываешь сдобный ломтик, запиваешь чаем.                - Не знаю. Холодно ответила на его предложение Катрин -  мне никогда не приходилось так есть.                - У вас "всё не приходилось", а вы бы хоть раз попробовали! Ведь это очень здорово, а у меня складывается такой чувство, что вы сами себя лишаете полноценной жизни! Словно вы издеваетесь сами  над собой, и признаюсь, иногда это выглядит странным. Вы такая застенчивая и такая грустная. Не переставал приводить новые доводы Джон. Катрин не удержалась и горькие, ранее скрываемые ею слёзы, полились из её глаз, норовя разразиться в скандал, она всхлипывала, понимая, что спорить с этим человеком бесполезно. Сил на дальнейшие споры не оставалось. Он оскорбил её несколько раз, а она не могла ответить, потому что, после гибели несчастной Милены, Катрин, не приходила в себя. Она носила траур в одиночестве, в то время, как этот новоприбывший внук Милены, поедал яичницу и круасаны, и брызги от желтка капали на лакированную столешницу, ту за которой раньше сидела гордая и честная Милена, теперь которой не было в живых.                - Вы смеете, задавать вопросы, чем я опечалена? Милена погибла, её застрелили неделю назад, а трое дней тому назад, её похоронили на городском кладбище, спрашивается чему, я должна радоваться? Тому, что вы не чтите память вашей погибшей родственнице! Это порочно, я не встречала ещё настолько хладнокровных людей! Я буду счастлива в тот день, когда больше не увижу вас. Вы ужасны всем своим поведение! Через армаду слёз и всхлипываний, шептала подобно молитве девушка, переходя на крик. Она чувствовала, что её лицо начинает краснеть, что глаза заволакивает пелена слёз. Она чувствовала, что её лицо начинает краснеть, что глаза заволакивает пелена слёз. Катрин вспомнила похороны, произошедшие на прошлой неделе, она слышала, спокойный и отзывчивый, голос Джона. Он вспоминал  - я слышал в некоторых странах, над смертью не горюют. Наоборот тогда на поминки, люди пляшут и запускают фейерверки, ликуя, чтобы душа человека попала в Рай. Возможно, в моих жилах течёт кровь именно этих людей.                Расслышав его последнюю реплику, вовсе не язвительную, Катрин, словно в лихорадке, взглянула округлёнными глазами на чистое и невинное лицо недавно прибывшего Джона.                - Вы черствый, вы... Вы негодяй! О, я бы сказала ещё больше плохих слов в ваш адрес, но извините, мне не позволяют на это моё воспитание. Знаете, моё терпение закончилось именно тогда, когда вы шагнули в этот дом! Слышите, не смейте глумиться над именем Милены, в отличие от вас она была святой женщиной, вы же сущий дьявол в человеческой плоти! Если не уйдёте вы, то уйду я! Решительно заявила не в силах больше сдерживаться Милена и резко отодвинув стул, вышла из-за стола, она быстро выскочила из гостиной, и раскалённая с покрасневшим от слёз лицом, бросилась вверх по лестнице, надеясь найти утешение в стенах своей любимой и родной комнаты в которых она помнила своё детство и юношество, после того, как её приютила Милена.                ***
После своего побега из гостиной, Катрин заснула, а проснулась от звонка в дверь, оповещающего о прибытие нотариуса. Она долго читала бумаги и вскоре подписала их, соглашаясь со всеми словами мудрой  Милены.  Ей снова пришлось встретиться с Джоном. Казалось, что это было особое испытание для неё, которое она старалась преодолеть. Но у неё не получалось. На глаза вновь наворачивались слёзы, и она весь вечер ждала, того момента, когда ей можно будет скрыться в своей комнате. Но нотариус, щуплый низкорослый человек в синем элегантном костюме, продолжал говорить, и к нему присоединялся голос Гарольда. Они обращались то к Джону, то к измученной горем Катрин. Нотариус и Гарольд рассказывали о чём то, но их слова проносились, мимо ушей.                Нотариус долго объяснял что-то Катрин, приносил ей воды, чувствуя, что девушка готова упасть в обморок. И ещё одно страшное, настигшее в тот вечер известие, потрясло Катрин ещё больше, чем все ранее произошедшие события в тот день. По всеобщему голосованию, проходящему в городе, и по решению городского собрания, новым мэром города, должна была стать она...  Нет, это абсурд! И Катрин, сразу же ощутив на плечах невидимую тяжесть, девушка попыталась отречься от назначенной должности. Ей не хотелось управлять этим городом, она знала, что не сможет заменить Милену и скоро подобно недавно распустившемуся красочному цветку в начале лета, Файрондмил засохнет, и превратиться лишь в остатки былого чуда при её правление. Это была должность не для неё, но нотариус и пожилой Гарольд перечили девушке. Её заставляли подписать все нужные бумаги, но Катрин отказывалась и вскоре из-за плохого самочувствия удалилась в свою комнату.                Стрелки на старых часах пробили ровно двенадцать раз. Катрин сидела на кровати, прижавшись к изголовью, она была подавлена. Девушка слышала, в  коридоре шум от чужих шагов, до неё доносился противный ей голос Джона.     При свете белоснежной круглой луны, расписание на день составленное ей в спешке вчера, выглядело особо мрачно и буквы сливались едиными строками, напоминающий Катрин диких чёрных ядовитых змей, надписи разбегались по листу, объединялись против неё. Звёзды появлялись на небосклоне. И раньше чудесная картина чудесной, захватывающей и волнующей ночи, становилась нынче не дивной для Катрин. Казалось, что всё потеряло смысл. Другого же мнения был о всём происходящим Джон.