Муха

Часть первая.  Новая жизнь.

- Я не поеду к белым медведям! – это был сначала тихий протест, который от безысходности перерос в нормальную детскую истерику. В амплуа капризного ребенка Муха была очень редко, поскольку многое из этого репертуара не одобряла суровая бабушка и не менее строгая мама. Но тут на карту было поставлено все и надо было это все отвоевывать! Муха была убедительна настолько, что пассажиры в аэропорту сочувствующе смотрели на маму, которая сначала успокаивала, потом уговаривала бунтующего ребенка, волоча эту капризную гадину в зону досмотра и посадки… Самыми действенными методами оказались испытанные многими поколениями средства: крики, угрозы, шантаж. Не знаю, на кого как, но на  Муху это действовало успокаивающе.


Родина  белых медведей оказался совсем странным миром… Холодным и одиноким. Муху привезли на Крайний Север. В другом измерении остался любимый дедушка, цветущий май и дорогой сердцу Антон – большая кукла с пустышкой. Первая мысль о том, что будет непросто, прискакала в голову четырехлетней Мухи, когда май оказался не последним весенним месяцем, а вторым зимним, поскольку снега было валом, а в комнате, куда ее привезли, на потолке, привязанная к стеклянной люстре висела рыбка, сплетенная из трубочек капельниц. Из роскоши была хрустальная пепельница, оранжевый заяц  Лена с атласной ленточкой на висящем до хвоста ухе и толстая книга со сказками. Пепельница, конечно, была не Мухина, но это был единственный предмет в доме, который можно созерцать как произведение искусства: мощное хрустальное творение в форме листочка с гладким углублением в центре. На солнце она переливалась радугой и блестела, и пальцу было очень приятно скользить  по всем рельефами.  Почему-то именно так должна была выглядеть карета Золушки в Мухином представлении о прекрасном. И маленькое сердце сжималось от боли, когда папины друзья использовали пепельницу по прямому назначению. Спустя много лет, эту пепельницу будет осквернять сигаретами «Золотая Ява» Мухин первый муж, а исчезнет она из жизни вместе с этой квартирой. Но это будет потом, а пока…


Период Мухиной адаптации был, наверное, не столь коротким, как ожидала мама. Муха напрочь отказывалась выходить на улицу и осваивать территорию с мешком формочек для песка, лопаток и грабелек. Но в один прекрасный день, за окном возникли две девицы Мухиного возраста. Мама быстро снарядила ребенка на социальную адаптацию, вручив офигевшей Мухе совок, мешок с формочками и дельный совет на дорожку: «Подойди и познакомься с хорошими девочками». Итак… выход в свет. Муха, имея скромный опыт общения с девочками, понимала, что понятие «хорошие» весьма расплывчато. Более того, блондинка, сосредоточенно скребущая совком бетонную плиту, напоминала рыбку из капельниц – она была вроде ничего так себе внешне, но, было в ней что-то, чего нормальные люди остерегаются.


Сжав мешок с формочками в одной руке (чтоб не отобрали) и стиснув совок в другой (на случай самообороны), Муха кралась к подозрительной хорошей девочке, которая упивалась звуком скребущего по бетону песка. Девочка в трансе чиркала совком… От этого  звука Мухе хотелось закопаться в песок, но суровый взгляд мамы из окна не давал возможности капитуляции. Расстояние между Мухой и социумом сокращалось с каждым шагом…  Наконец, белокурая барышня  подняла свои добрые, колючие глаза. Эта бетонная плита – ее территория и во взгляде отчетливо читалось право собственности на эту недвижимость. Бескрайние песчаные просторы возле дома, где можно было слепить миллион куличиков,  были куда более заманчивы, чем то, с чем предстояло познакомиться. Мама очень зорко следила за тем, как реализуется проект «Хорошая девочка».
- Меня Марина зовут. Можно с вами поиграть? – спросила Муха бетонную плиту.
- Я – Ира Игнатова. Я не буду с тобой играть, у тебя зубов нет!
«У тебя их сейчас тоже не будет», - подумала Муха, но мамин взгляд убедил ее использовать совочек в мирных целях.
- Когда мои зубы отрастут, с тобой тоже никто играть не будет – так звучало первое Мухино проклятье. Два передних резца она  героически потеряла в кресле стоматолога, куда привел ее дед незадолго до отъезда на Север. Спровоцировала столь грустную потерю задумчивая поза у окна в трамвае Когда трамвай резко затормозил, Мухины зубы больно ударились о металлическую раму и как-то странно зашатались.


Блондинка ехидно фыркнула, отпустила какую-то язвительную шутку и продолжала свое адское занятие – чирканье совком по бетону.
Это был провал. Муха не оправдала маминых надежд на свою социальную состоятельность и было ей так горько и обидно, что она, забыв о бескрайних песчаных просторах, на которых можно налепить миллион куличиков, поплелась домой… отращивать передние зубы.


Пы. Сы. Через несколько месяцев Муха и  Ира Игнатова пополнили списочный состав воспитанников группы «Росинка» детского сада «Белочка». Друзьями они так и не стали… у Иры выпали первые зубы.


Часть вторая. Телефон.

Наташка не была хорошей девочкой, в отличии от белокурой Иры Игнатовой.  Ее родители-алкоголики получили квартиру этажом выше и время от времени устраивали соседям классическую шумиху. Наташка была на год старше Мухи и как-то опекала ее. Муха, в свою очередь, любила свою подругу всем своим мушиным сердцем.

Однажды, в Мухину квартиру установили телефон, и родители могли со спокойной совестью осуществлять телефонное воспитание. Мама звонила каждый час и проверяла – поела ли Муха, сделала ли уроки, вытерла  ли пыль и все такое. Муха же использовала телефон в своих целях – потрепаться с Артемом Кашиным о делах, отпросится у мамы погулять, списать домашку под диктовку и т.д. И вот однажды связь с внешним миром прервалась… сняв телефонную трубку, Муха не услышала длинный гудок… Ужас был не столько в том, что нельзя позвонить самой Мухе, сколько в том, что должна позвонить мама, которая наверняка будет волноваться… Прощупав телефонный провод от начала до конца, исследовав его на предмет повреждений и отсоединений, несколько раз сильно нажав на рычажки, где лежит трубка и даже, без надежды на успех, набрав мамин номер, Муха сделала вывод, что все пропало. На помощь пришла Наташка, а точнее ее аналитический ум:
- Побежали, позвоним твоей маме на работу из автомата. Ты скажешь ей, что телефон не работает.
Наспех одевшись, нацепив куртку и забыв про шапку, девчонки побежали к автомату через дорогу.  Уши мерзли на ветру, расстегнутая куртка развивалась.  Набрав заветный номер, Муха услышала в трубке чужой голос:
- Приемная.
- Здравствуйте, а Аллу Алексеевну можно?
- Марин, это ты? А мама домой уехала. Ты откуда звонишь? – спросил незнакомый голос.
Тратить время на объяснения было уже невозможно, и невежливо бросив трубку, Муха с ужасом посмотрела на Наташку.
- Бежим домой, - скомандовала подруга.
- А вдруг она уже там, - испугано зашептала Муха.
- Ну и что? Скажешь, что телефон сломался, бегали ей звонить в автомат.
- Наташ, я без шапки!!!


Для Наташки было странно читать ужас в Мухиных глазах от такого пустяка. В семейном кодексе ее родителей,  за отсутствие шапки не предусматривалось наказания. В то время, как у Мухиной мамы – это считалось особо тяжким преступлением особенно в весенне-осеннее время.


Со скоростью, близкой к световой, девчонки  домчались до дома и тут увидели парад! У подъезда торжественно стояли пожарная, скорая и милиция. И Муха, и Наташка всегда их видели по отдельности, но вместе эти три машины олицетворяли всю мощь советской службы спасения. Что-то подсказывало, что между неработающим телефоном и этой техникой есть прямая связь. Взглянув в окно, на первом плане Муха увидела кулак, который размашисто обещал суровый разговор. За кулаком мамино заплаканное и гневное лицо, которое уже начало этот разговор. Наташка смотрела на Муху с испугом и уважением, которое испытывают к партизанам, идущим на разведку в тыл  врага:
-Ну, мне пора…
- И мне пора.
- Ты главное ей сразу объясни про телефон.
- Ага…
Открылась дверь. Наташка как мышь шмыгнула на свой этаж. Муха, как побитая вошла домой. Хотя как вошла… влетела, не касаясь ногами пола.
- Где шапка?! – дальше непереводимая игра слов.


Из маминого монолога Муха поняла, что она сильно расстроена недостойным поведением ребенка. Суть преступления  вкратце сводилась к следующему:  без спроса ушла гулять, не надев шапку. Приговор немедленно приведен ремнем в исполнение. Это было первое знакомство Мухиной попы и папиного ремня. В тот момент Муха была настолько испугана, что забыла или побоялась сказать про телефон.

Поостыв, мама сунула 20 копеек в Мухину ручонку и отправила ее за хлебом. Про то, что телефонной связи нет, мама узнала сама, попытавшись позвонить к себе на работу. Но Муха не видела этого исторического момента. Она стояла в очереди за хлебом.