Сон мира

Везде, куда я ни обращаю свой взор – человеческие лица: они на корешках книг в моём книжном шкафу, на стенах, занавесках, они в самых разных вещах. Стоит только солнечному лучу или свету настольной лампы упасть немного не так, как раньше – и зашевелятся, оживут странные, таинственные призраки, порождения моего воображения и потустороннего Мира... Они вперяют в меня свои взгляды, сверлят меня глазами, и, как завороженный, я отвечаю им тем же, не могу оторваться от этих приведений, подолгу изучаю их, не смею отвести глаз или пошевелиться, – чуть посмотришь не так, сменишь угол зрения, ракурс – и лицо исчезло, нет его и больше никогда не будет, потому что выплыло из небытия лишь на краткий миг, чтобы я на него взглянул и поговорил с ним, хотя бы несколько секунд. А иногда, если я болен, я лежу в постели подолгу и могу часами разглядывать какую-нибудь удивительную чёрточку в моём окружении, или, если мне неохота вставать по причине того, что мой утомлённый дух нуждается в покое, витая как бы между жизнью и смертью, такая физиономия или фигура глядит на меня сбоку часами и мы ведём с ней долгий бессловесный разговор. И из полумрака глаза неведомого существа изучают меня насмешливо и скрупулёзно. Уж этот призрак всё обо мне знает, ни одной тайной мысли во мне не укроется от его внимательных глаз и ушей, он всё видит, слышит, наблюдая за мною бог весть сколько времени, ещё, наверное, задолго до того, как я впервые увидел его самого. Он читает в моей душе малейшее чувство, или настроение, любая моя мысль становится известной ему, то мрачно-задумчивому, то грустно-беззаботному, то весёлому, то злому, то коварному и хитрому, то дружески участливому...
Я знаю одно: ещё до появления первого человека, миллионы и миллиарды лет тому назад – эти неверные призраки наполняли весь этот Мир, они возникали и исчезали, меняли внешность, то приобретая все черты уродства, то воплощаясь в совершенных по красоте ангелов. Поскольку, за отсутствием человека, за ними некому было наблюдать, некому было угадывать их в хаосе нагромождённых друг на друга абстракций и размышлять над их значением и смыслом их зыбкого существования, так сказать, искусства диких нагромождений Природы, которым она тешилась бессознательно, не так, как это делаем теперь мы, то эти зыбкие уродцы, ангелы, демоны и боги, выныривающие то тут, то там из самых неожиданных мест, вели между собою игру, как наивные дети, они смеялись друг над другом, дразнились, зубоскалили, показывали друг на друга пальцем, издевались, как могли над теми ликами, которые мы, люди, впоследствии позаимствовали у них, приобрели напрокат, чтобы потом, когда нам никчему будут эти носы, уши, глаза, рты, волосы, эти усмешки, ужимки и прыжки, вернуть их теням и краскам Вселенной, как мы вернём ей и многое другое, позаимствованное из её архива и сокровищницы всевозможных знаний, чудес и неразгаданных тайн...
В подсознании все эти мысли я уже вынашивал давно, но только теперь, в пору своей духовной зрелости, я могу вполне выявить своё отношение к тем явлениям, мимо которых никогда не проходил равнодушно, сколько себя помню. Ещё в детстве мне нравилось ловить в окружающем загадочное присутствие всевозможных призраков, порождаемых более моим воображением, чем существующих на самом деле. Загадочные знаки, коими я был окружён от самых дверей небытия, внушали мне почтение к вещам, и в своём развитии я проходил развитие человеческого рода. Как язычник, я наделял каждый окружающий меня предмет душой, всё казалось мне погружённым в какую-то свою, непонятную, скрытую от меня жизнь...
И вот теперь, среди ночи, будучи так же одинок и так же богат или беден, несмотря на приобретённые мною знания и опыт, как в ту пору моего младенчества, когда я в моём пустом помещении сознания не имел ещё ни крупицы разума и ни капли воли, я постигаю смысл окружающей меня Тайны, приподнимаю покровы Судьбы моего Мира...
21 января 1985 г.