Под знаком Близнецов 4

19 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА

Самым мучительным являлось то, что я сам никак не мог ответить на вопрос – убила ли Татьяна Олеговна Орлова своего сожителя? Не мог и все. Раздвоилось мое сознание. Мысли разбежались, как тараканы.

Быстрая смена ее настроений и обилие алкоголя (а кому легко?) позволяет предполагать многое.

И в то же время она талантлива.

А что, я не встречал талантливых убийц, что ли?

Периодически возникал вопрос – из-за чего она именно сейчас затащила меня в постель? Страх? Одиночество? Давно забытое чувство? Алкогольное опьянение? (Кстати, не смешно!)

Серега, возможно, прав, говоря, что я сделал ошибку, завязав с ней сексуальные отношения. Но, честное слово, это было уже сильнее меня! Много бы людей, интересно знать, устояло, получив возможность реализации своих юношеских комплексов? У толстого очкарика шансов на другой выход просто не было.

А если это все неискренне и она ведет свою игру? Но тогда она прекрасная актриса. Шерон Стоун, блин! (Кстати, почему она тогда мне снилась?)

Черт знает что!

Тупик! Мозговой ступор!

А что может быстрее вывести из ступора, как не телефонный звонок. Надрывался телефон местной связи, стоящий на подоконнике нашего кабинета. Серега куда-то выскочил, поэтому снял трубку я:

- Слушаю.

Дежурный по отделению милиции ошарашил:

- Ребятушки! Собирайтесь быстрее! У клуба «Техас» стрельба!

Мой мозг собрался воедино и родил замечательную мысль: «Выходных не будет!»

***

Клуб «Техас» находился в пяти минутах езды на машине от нашего отделения милиции. Работал он уже три года и пользовался успехом у публики. Особенно способствовало успеху внутреннее оформление клуба. Он был стилизован под Дикий Запад. В праздники или по случаю приезда именитых персон (клуб-то элитный!) у входа даже ставили двух всадников на лошадях, одетых ковбоями.

Мне было известно, что владельцем клуба был Николай Иванович Лебедев, сорока семи лет, владеющий не одним таким клубом в Москве и ближайшем Подмосковье. Он приходил как-то в отделение по каким-то пустяковым вопросам и знакомил Михалыча со своей службой безопасности. Он имел приятную внешность, стройную фигуру и великолепные вставные зубы. В разговоре он всегда просил называть его на американский манер: «Ник».

На чем сделал Николай Иванович свое состояние, мы не интересовались. Ходила непроверенная информация, что не обошлось без криминала и Ник «дружит» то ли с «солнцевскими», то ли с «таганскими», то ли вообще с «урюпинскими». Это, кстати, не мешало Нику играть на теннисных кортах с министрами, мэрами и сотрудниками администрации Президента, т.е. с сильными мира сего.

Когда мы прибыли на место, стало ясно, что стрельба была на улице у самого входа в клуб. Несколько пуль залетели в помещение, но, слава Богу, никого не задели. Основная масса свинца досталась самому Николаю Ивановичу Лебедеву и одному из его охранников.

Они оба лежали на асфальте неподалеку от «Мерседеса-600»  Ника, который стоял с работающим двигателем. В каждом из трупов было, примерно, по восемь пуль.

Еремеев распахнул полы пиджака охранника.

- Тоже мне – охрана, - буркнул он, - даже пистолет из кобуры не вынул.

- Не успел, Сереженька.

Кто-то из постовых крикнул, что нашел одну из пуль, залетевших в помещение клуба. Серега отправился внутрь. Выйдя через минуту, он сообщил:

- Калашников, 7,62.

- Не слабо…

Необходимо отметить, что к месту происшествия слетелось уже достаточное количество народа.

Я всю свою жизнь терпеть не мог этого столпотворения на месте чьей-то гибели. Отделение милиции, РУВД, УВД округа, Петровка и черт знает, кто еще… Никто из этих людей не ставит перед собой задачи помочь в расследовании преступления. Им надо ДОЛОЖИТЬ и доложить как можно быстрее и как можно подробнее тому, кому следует докладывать в данном случае. Вовремя сделанный доклад означает, что ты владеешь обстановкой, а значит достоин занимать то кресло, которое занимаешь.

Руководители различных рангов в очередной раз исполнили суперхит всех времен и народов посвященный тому, как надо раскрывать подобного рода преступления. Отрадно, что в такие минуты удар принимает на себя наш Михалыч и в столпотворении на месте происшествия время от времени слышится: «Так точно, товарищ генерал, на…», «Сделаем, товарищ полковник, на…».

Основная масса сыщиков и почти все участковые набросились на жилой сектор в надежде найти свидетелей и очевидцев и, конечно, тут же их опросить. Количество всевозможных бумаг должно расти на глазах у Начальства, которому совершенно не интересна их суть. Не было суеты только в действиях следователя прокуратуры и судебного медика, спокойно описывающих трупы.

Я неотрывно смотрел на фасад дома, расположенного напротив входа в клуб «Техас».

- Совершенно в дырочку, Андреич, - произнес Еремеев, - стрелять должны были оттуда.
       
- Пойдем, глянем.

- Давай, а то местная атмосфера начинает раздражать.

Я подошел к Михалычу и сказал, что дом напротив мы с Серегой берем на себя. Вытирая платком внутреннюю сторону фуражки, наш начальник произнес:

- Давайте, на…. Хоть вы чего-нибудь делайте толковое, на…

Дом располагался на противоположной стороне улицы. Если бы я был киллером, то стрелял бы с одной из лестничных площадок первого подъезда. 60-70 метров для «Калашникова» не расстояние.

Мы с Серегой открыли дверь первого подъезда и уперлись в еще одну дверь с кодовым замком. За стеклом мелькало серьезное лицо вахтера.

Я развернул удостоверение и прислонил его внутренней стороной к стеклу. Вахтер, напоминающий лицом старого лемура, натянул очки и стал читать мое удостоверение. Прочитав, он снял очки и спросил через стекло:

- Что вам угодно?

Я знал, что на этот вопрос немедленно отреагирует нетерпеливый Серега:

- Войти нам угодно! Не ясно, что ли?

- А вы к кому? – спросил лемур.

- Ни к кому, - сказал я, - нам надо осмотреть подъезд.

- В доме живут влиятельные и уважаемые лица, - квакнул вахтер, - я бы с удовольствием, но не могу вас пропустить просто так. Сообщите номер квартиры.

Правая рука Еремеева скользнула под пиджак:

- Я сейчас разнесу твою богадельню к едреней матери!!! На улице убийство, а он сыщиков перед дверями держит!!! Я тебе сейчас устрою номер квартиры, старый пень!!! Открывай, в рот тебе дышло!!!

Серега саданул в дверь ногой. Лемур щелкнул замком.

- Фамилия!? – грозно спросил Сергей у вахтера.

- Ладно, Сереж, у нас времени нет, - я потянул его за рукав к лестнице, - а вам, уважаемый, советую долгими летними вечерами изучать занимательную книжку. «Закон о милиции» называется.
 
- Ничего не изменилось! – продолжал бушевать Еремеев, - страна вахтеров и лифтеров, бля!

Оставив лемура с открытым ртом, мы подошли к лифтам.

- Давай-ка, по лестнице поднимемся, а на лифтах спустимся, - предложил я.

- Тут десять этажей.

- Ну, не с десятого же он стрелял. 
 
Мы стали подниматься. Внезапно с верхних этажей донесся тихий свист. Мы остановились. Серега достал пистолет.

- От греха, - сказал он мне.

Мы медленно продолжили движение вверх. Помимо свиста стал слышен звук шагов.

Почему-то именно в такие моменты во рту появляется противный металлический вкус…

Между вторым и третьим этажами у нас отлегло от сердца. Парнишка, лет десяти-двенадцати, спускался по лестнице вниз и свистел в какую-то железяку.

- Здорово, гвардеец! – произнес я.

Мальчишка взглянул на меня и улыбнулся:

- О, дядя Федя! А вы чего здесь делаете?

- Вы что, знакомы? – спросил Серега, убирая пистолет.

Мальчик улыбнулся еще шире:

- Дядя Федя в прошлом году к моей соседке Ольге клеился, а потом пропал куда-то. Дядь-Федь, вы чего не заходите? Ольга уже нового хахаля привела.

На лице Сереги появилась улыбка Мефистофеля. Он подмигнул мне.

- Давай, иди, гвардеец, иди! А тете Оле передай привет. Мне не до нее сейчас…

В этот момент я обратил внимание на железяку, в которую свистел пацан.

- Это что у тебя такое? Дай-ка посмотреть.

Мальчик протянул мне гильзу от автомата Калашникова.

- Ты где это взял?

- На площадке четвертого этажа их штук двадцать лежит. Я взял пяток, с ребятами поделиться.

Он полез в карман и показал гильзы.

- Мне очень жаль, гвардеец, но придется их отдать.

- Вот еще!

- Это вещественное доказательство. Детективы читал?

- А нам с ребятами чем развлекаться?

Молчавший до этого Серега произнес:

- На улице милиционеров куча и два трупа – развлекайтесь!

- Да ну?! – парнишка, отдав мне гильзы, ринулся вниз.

Мы поднялись на четвертый этаж. Вдруг снизу донеслось:

- Дядя Федя съел медведя!

Мы с Еремеевым переглянулись.

- Поколение, выбирающее «Пепси», мать его! – вздохнул Сергей, - никуда не денешься…

На площадке четвертого этажа на кафельном полу было разбросано множество гильз калибра 7,62 мм. В углу, у мусоропровода, незаметно для выходящих из квартир, стоял автомат Калашникова с глушителем и неплохой оптикой.

***

Прошло несколько часов. Уже стемнело. Битый час я сидел за столом вахтера-лемура и пытался добиться от него хоть чего-нибудь путного. Серега побоялся, что «замочит» вахтера, оставил меня и направился в «Техас».

-  Да, поймите же меня, - вещал я, - мне необходимо, чтобы вы максимально подробно вспомнили всех, входящих и выходящих из этого подъезда в период времени с 14 до 16 часов!

- Я с удовольствием!

- Мне не надо с удовольствием, мне надо точно!

Лемур готов был лопнуть от усердия. У него так напряглись извилины, что лоб напоминал поверхность кружки с ледяным пивом.

- С удовольствием…. Значит так…. Утром Машенька из пятой квартиры выгуливала собаку…   
      
- С 14 до 16 часов, мать вашу!

- С удовольствием, с удовольствием… Я только время не засекал, но видел, видел…. После полудня Анна Николаевна пошла в булочную и через полчаса вернулась…. Потом от Кольки Мясоедова гости ушли…. Потом Володя на работу пошел, ему в ночь…

- Незнакомые были?

- С удовольствием, с удовольствием…. Ой! – лемур подпрыгнул, - ой! Вспомнил! В три часа женщина зашла со спортивной сумкой! Женщина-то? Как же я так?

- Почему так точно запомнили время?

- Радио пропикало.

- К кому шла?

- Не знаю. У нее ключ был.

- Она выходила потом?

- Да, минут через 20-25.

- С сумкой?

- Кажется, нет. Я бы с удовольствием…

- Как выглядела?

- А?

- Внешность какая?

- Среднего роста, стройная, в спортивном костюме синем и в синей кепочке, а на кепочке желтые буквы не по-нашему «LA».

- Бейсболка? «Лос-Анджелес»?

- Не знаю. Наверное.

- На ногах что?

- Кроссовки, по-моему, белые.

- Сумка большая?

- Да, баул.

- После нее кто-нибудь заходил?

- Да, да, конечно…

- Кто?

- Вы.

Если честно, мне хотелось его задушить. Я запросил Серегу по рации:
- Уточни время стрельбы.
- 15-15 или 15-20, судя по показаниям свидетелей в «Техасе», - ответила рация голосом Еремеева.

Я опять обратился к лемуру:

- Лицо ее запомнили?

- Да, симпатичная…

- Глаза, нос, губы, волосы?

- Ну, я бы с удовольствием…

- Фоторобот сможете составить?

- Наверное…

- Поедете со мной.

- Но я на службе!

- А я, блин, где?!

Я сообщил всем приметы женщины и сказал Михалычу, что повезу вахтера составлять фоторобот (с удовольствием!), может, что-нибудь да получится.

- Стало быть, киллер – женщина, на…? Занятно, на…

- Чем черт не шутит, Михалыч?

- Давай, Федор, а мы уж тут, на…

***

Я привез лемура на своей машине в отделение. Иван Иванович Столыпко (так звали вахтера) по дороге немного успокоился. Я провел его в наш с Серегой кабинет и усадил на стул. В конторе было пусто. Убийство, да еще такое. Сами понимаете….

- Сядьте так, чтобы Вам был виден монитор.

- С удовольствием!

- Послушайте, Иван Иванович, надо успокоиться и максимально напрячь свою память. Я не буду на вас давить, но чем быстрее мы закончим, тем быстрее вы пойдете восвояси, а мы в суровую мглу ночи

- Куда?

- Убийцу ловить, ё-моё!

Иван Иванович сидел на краешке стула, зажав коленями свои ладошки. У меня мелькнула шальная мысль:

- Водки хотите?

- Что?

- Водки, для релаксации?

- С удовольствием!

Интересно, а согласился бы он без удовольствия?

После ста пятидесяти грамм он не стал меньше походить на лемура. Я, глядя на него, тоже вмазал.

- Курите?

- Нет, спасибо.

- Ну что, поехали?

- С удовольствием!

 Твою мать!
 
Я занимался составлением фотороботов довольно часто и привык к мельканию на экране монитора десятков причесок, овалов лица, бровей, глаз, губ и т.д.

Свидетель в данном процессе имеет, конечно, важное значение, но восприятие лица человека – вещь настолько субъективная, что очень часто я полагался на свою интуицию.

Сколько раз свидетели говорили, что нос у бандита большой, глаза с хитроватым «ленинским» прищуром, а губы тонкие. Я, подчиняясь мимолетному влечению, собирал на экране что-то совсем не соответствующее данному описанию и свидетель вскакивал со стула с криком: «Он! Это он, сволочь!»

Единственное, что я считал нужным объяснить свидетелю, что фоторобот - это не фотография и я с его помощью воссоздаю типаж, а не рисую портрет.

Иван Иванович был из разряда «тугих» свидетелей. Я докуривал, наверное, уже десятую сигарету, а над моим ухом бурчало:

- Вот, вот, да, такие! Нет, чуть левее…. Нет, чуть шире…. А, может, посветлее? Нет, вот здесь надо сузить…. А давайте брови пока уберем?

Что оставалось неизменным на экране, так это кепочка-бейсболка. На счет нее у лемура сомнений не было.

- Подбородочек пониже и закруглить бы его, а вот ушей я совсем не помню…

- Хрен с ними, с ушами! Волосы торчали из-под бейсболки?

- Нет, не видел.

- Давайте дальше.

Я работал на полном автоматизме. Спешить обратно, в «гущу событий», мне не хотелось. Там и так было народу больше, чем нужно.

Я в пол-уха прислушивался к бормотанию лемура и вяло двигал мышкой.

- Стоп! Стоп! – неожиданно заорал вахтер, - она! Она, точно! Боже, как похожа!
   
Я глянул сначала на него, а потом на экран.

С экрана компьютера на меня смотрела Татьяна Олеговна Орлова!
         
Во рту у меня пересохло. В шкафчике еще оставалась водка. Я подошел и, не предлагая вахтеру, выпил. Потом опять посмотрел на экран.

Не может быть!

- Вы уверены? – спросил я лемура.

- Да, да, конечно, это она!

- А Вы родинки у левого виска не заметили?

- Нет, чего не видел, того не видел. Я бы с удовольствием…

Я покрылся испариной. Вернувшись к столу и закурив, я вывел изображение на принтер и дал вахтеру распечатанный портрет.

- Она, она! Как живая!

- Распишитесь внизу. Напишите «свидетель», подпись и в скобках фамилию.

- С удовольствием!

- И подождите в коридоре.

- Конечно, конечно…

Я сидел и не знал, что делать. Карандаш в моей руке машинально выводил на бейсболке буквы «LA». Такие кепочки продавались на каждом шагу.

В отделении была гробовая тишина, только в коридоре судорожно вздыхал Столыпко.

Держа фоторобот в руке, я набрал номер Татьяны. Никто не подходил. Я держал трубку долго, очень долго, но никто не подходил.

Не зная зачем, я набрал номер Кашиной. Гудков через пять в трубке раздалось:

- Алло?

- Антонина Петровна?

- Да.

- Это майор Кузьминский из милиции. Помните меня?

- Как же, как же…

-    Извините за поздний звонок, но дело срочное. Я не могу дозвониться до Татьяны Олеговны. Может быть, она не слышит звонка? Если Вас не затруднит, позвоните ей в дверь.

- Конечно. Одну минуточку, я только халат накину.

- Извините еще раз.

Я стал ждать.

Через некоторое время Кашина вернулась к телефону:

- Федор Андреевич, никто не открывает. Я звонила достаточно  долго. А что случилось?

- Вы Таню сегодня видели?

- Да, днем.

- Не помните, как она была одета?

- В синий спортивный костюм и белые кроссовки. На голове у нее была какая-то дурацкая кепка с аббревиатурой Лос-Анджелеса.

- Вам такие кепочки кажутся дурацкими?

- Я предпочитаю более элегантные головные уборы.

«Это точно!» – подумал я.

- А откуда Вы знаете, что это аббревиатура Лос-Анджелеса?

- Федор Андреевич, я знаю достаточно много и еще не выжила из ума. Вы знаете, как меня называют в доме?

- Нет.

-     Мисс Марпл местного значения.
 
- Забавно. Спасибо Вам большое! Спокойной ночи!

- Спокойной ночи!

Вопрос о собирании в кучу своих собственных мыслей даже не стоял.

В дверь кабинета постучали.

- Да!

Вошел Столыпко.

- Вы что-то хотели? – спросил я.

- Да. Я кое-что вспомнил. Когда вышеозначенная дама выходила из подъезда, она отдала мне честь и улыбнулась.

- То есть?

- Резко вскинула руку к козырьку и резко опустила.

- Ну и что?

-     Я запомнил перстень у нее на руке. Очень красивый. Золотой, а камни в форме креста. Я запомнил. Нарисовать могу.

Все! Это меня добило!

Перстень-крест, значащийся похищенным у Орловой, был на руке женщины-киллера, которая смотрела на меня с экрана!