Дискуссии интеллектуалов. часть2

Часть вторая

Проснулся сегодня рано, перевернулся на другой бок, а уснуть никак не могу. Какие-то голоса слышатся, громкие и требовательные, как на митинге. Прислушался…Так я и знал! Это те кричат, которые вчера не успели выступить в научной дискуссии на тему: «Что хотел сказать Пушкин своей «Сказкой о рыбаке и рыбке»?
В центре дискуссии философский вопрос всех вопросов: что дало старухе упорное сидение над разбитым корытом? Почему именно на разбитом корыте сосредоточились вчерашние дебаты (см. часть первую) – автор должен внести пояснения.

Всё началось с чтения газетной статьи в Интернете. «Сидение над разбитым корытом всегда предрасполагает к философским размышлениям». – это заключение философа, князя Трубецкого, жившего и творившего в России в конце 19-го начале 20-го веков. Автор зацепился за него в статье из «Новой газеты». Вывод показался спорным, а с кем поспоришь, когда князь уж давно в стране молчания пребывает. Придумать оппонентов не составило труда, да ещё веселье накатило – услышал смешную реплику из радио «Юмор-FM». Так и понесло по волнам юмора, только успевай записывать.

Справедливости ради надо подтянуть ещё одно заключение философа, связанное с выше приведённым: «Но даже из негативного опыта можно извлечь полезный урок». Смысловая связь между ними очевидна, и стоят они рядом в одном абзаце. Здесь у автора нет возражений – сам давно уж извлёк уйму полезных уроков из жизненного опыта. А там всякого хватало – и позитивного, и негативного.

Конечно, автор мог бы гордо заявить: да это мы и без Трубецкого давно знаем! Мы узнали вчера, знаем сегодня, а он знал сто лет тому назад, и наше знание базируется на суммарном знании всех предыдущих поколений, в том числе на вкладе князя Трубецкого.
 
Честь и слава мыслителям всех времён и народов!

Теперь философский вопрос для дискуссии можно сформулировать точнее: «Какие полезные уроки для всего прогрессивного человечества можно извлечь из негативного опыта жадной старухи?».

Однако, шум митинга нарастает, слышатся скандирующие крики: «Ав-то-ра! Ав-то-ра!..»
Надо начинать записывать, пока они преисполнены желанием высказаться. Сбегал в ванную, плеснул в лицо холодной воды и к столу…Пока открывал тетрадь и подбирал ручку, в воображении возник первый оратор…Ну, пусть говорит…

 – Товарищи! – громко и торжественно начал представитель фракции КПРФ в Госдуме. – Вот до чего довели страну капиталисты из правящей партии. Посмотрите на этих несчастных людей, – и он простёр руку в сторону хилой приземистой избушки, перед которой сидела старуха и «пряла свою пряжу».

Пока все смотрят на «несчастных людей», пусть оратор постоит с протянутой рукой, а мы обрисуем общую картину. Правее избушки, ближе к морю, старик чинил рыболовную снасть, развешанную на стропилах, то есть чинил невод, как сказано у Пушкина. А главный предмет дискуссии, расколотое корыто, стояло как-то уж демонстративно в центре внимания, и все его видели, какое оно совсем уж никуда не годное. Какие-то люди ходили вокруг корыта, рассматривали его, чесали затылки и что-то  там (в корыте, а не в затылках) измеряли рулеткой. И «самое синее море» было на месте и лениво шелестело набегающей на берег волной. Оратор с протянутой рукой стоял на каком-то ящике. Около него мельтешили люди с телекамерами и референты - выгодный ракурс, на Ленина смахивает. Некоторые из толпы держали в руках транспаранты и флаги – российские трёхцветные и советские красные с серпом и молотом.

Ну, в общем, митинг, как митинг: есть ораторы, есть толпа, есть пресса, есть наглядная натуральная бедность, выставленная на обозрение митингующих. Между тем, оратор продолжал:
 – Мы не позволим капиталистам издеваться над трудовым народом, и уже сегодня окажем материальную помощь нашим братьям по классовой борьбе. Вот уже рабочие деревообрабатывающего комбината делают замеры нового корыта для трудовой старушки, и сделают они его из красного дерева! Это будет вечное и красивое корыто!
Толпа аплодирует, слышны крики «Браво!» и «Да здравствует КПРФ!». Возле ящика возникает активное движение, лысого оратора стаскивают с «трибуны», но спустя минуту он, слегка взъерошенный и со сползшим галстуком, опять влезает на ящик и с пафосом кричит, простирая руку в направлении старика:
 – Да здравствует товарищ Пушкин – народный поэт и друг всех трудящихся!...
 – Пушкин давно умер, а тот который у сетей трудится – это «старик» из сказки Пушкина, – вмешался автор для ясности. Оратор недовольно покосился в мою сторону и снова находчиво закричал:
 – Пушкин умер, но дело его живёт!...А вы не перебивайте, вы всего лишь автор, а не спикер…И герои Пушкина живут и процветают…Да…будут процветать, когда наша партия…

Пришлось прервать оратора авторской властью, иначе он сам не остановится. На ящик взгромоздился крупный представительный мужчина, депутат от правящей партии и сразу же внёс деловое обещание:
 – Наша фракция намерена внести законопроект о массовом разведении золотых рыбок в прудах, чтобы каждый трудящийся имел личную золотую рыбку для исполнения желаний. И рабочие места будут во многих регионах страны. Не надо нам развращающих подачек от американских империалистов, подсылающих к нашим берегам своих золотых рыбок. Каждому труженику – по нашей золотой рыбке! Голосуйте за Единую Россию! Ура!
Слышны нестройные крики «ура!» и жидкие аплодисменты. А на ящик рвётся очередной оратор. Возникает лёгкая потасовка. Ага, понятно. Крикливый лидер ЛДПР вылез на «трибуну».

Политики – народ разговорчивый. Надо сократить им речи – пусть говорят кратко и по сути. Всё в наших, авторских руках.

Лидер либеральных демократов откашливается в микрофон и нетерпеливо поглядывает на часы. Он – человек публичный и знает, что рот он может открыть и говорить только с разрешения автора. Ну, давайте, Владимир Карлович…

 – Нет, вы посмотрите на них, – завопил оратор, широко поводя рукой от края до края толпы. – Что они тут наобещали? Корыто красного дерева, золотыми рыбками завалить прилавки магазинов и рынков…Да-да, всё разворуют и всё пойдёт на продажу, а не каждому труженику…И красное корыто украдут, даже с охраной…Сама охрана и украдёт…Наша фракция берётся сделать конкретное дело: мы завтра же привезём и установим современную стиральную машину для бедных стариков, а корыто передадим в Пушкинский музей или в Эрмитаж…Нет электричества? Не беда, привезём электрогенератор…Однозначно…Наша фракция…

Всё, хватит, итак много наобещал. Прерванный оратор яростно грозит мне кулаком. Зря вы так, уважаемый депутат. Вот возьму и сотру о вас всякое упоминание в тексте. Он как будто услышал угрозу и спрыгнул с ящика, успев зачем-то крикнуть «Но пассаран!». Пусть думает, что последнее слово осталось за ним.

На ящик легко взобралась полуголая (в купальнике) и довольно симпатичная представительница феминистического движения «Женское тело – женское дело» и сразу же выставила свои радикальные предложения:
 – Мы требуем равноправия женщин с мужчинами! Почему самую тяжёлую роль – сидение перед разбитым корытом – всегда наваливают на женщину, а как золотую рыбку ловить, так мужчинам достаётся? Настаиваем на перемене ролей: старик сидит перед корытом, а старуха ловит неводом золотую рыбку. И так пусть продолжается тридцать лет и три года. Хватит!– пора и честь знать! И корыстолюбивые желания пусть исходят от мужчины, то есть от старика…Образ российской женщины должен быть прекрасным! Свободу женщинам России!
Из толпы слышатся редкие хлопки и свист. Разворачивают транспарант с лозунгом: «Все бабы – дурры!» Автор не ошибся, так и было написано «дурры» с двумя «р». Феминистка кинулась назад, легко сдёрнула с ящика очередного оратора и прокричала без микрофона:
 – Все мужики – ка-злы!
Свист, крики, смех, бурные аплодисменты…Народу понравилось…Феминистка удаляется, гордо воздев руки к небу и грациозно покачивая бёдрами.
И здесь автор не ошибся – так она и прокричала: «ка-злы». Раздельно, по слогам…

Вот молодец, феминисточка! Коротко и ясно – старика и старуху поменять местами…
Не пойдёт. Пушкин в гробу перевернётся. Да и заслуженные деятели культуры могут обидеться. Ну, разве что мюзикл состряпать? Нынче этот жанр в моде…Пушкина не упоминать вообще, а в титрах записать: «по мотивам народной сказки». А с народа какой спрос? Народ всегда прав.

На ящик с трудом взбирается пожилой правозащитник. У них там все энтузиасты по правам человека почему-то преобладают старенькие, но бодренькие. И борются они чаще всего за права тех людей, которые их не просят. Наверное, это благородно с их стороны, но кто сейчас в России может оценить их благородные мотивы?...Ну, раз уж вылезли на ящик, то…Послушаем, что они скажут:
 – На основании текста сказки и проверки по месту жительства, совпадающему с местом работы, нами установлены следующие нарушения прав человека: во-первых – пожилые люди получают слишком малую пенсию, как у театральных работников; во-вторых – они лишены права на свободу информации, у них нет радио, телевизора и даже телефона; в-третьих – они лишены права избирать и быть избранными; в-четвёртых…

Надо остановить говоруна, а то сейчас он насчитает столько нарушений прав человека! А кому их предъявлять, эти нарушения? Графу Бенкендорфу или царю Николаю Первому? А может быть, Пушкину? Так ведь не было тогда никаких прав человека. Человеки были, а прав у них не было. Понятие «права человека» только обкатывалось ещё в парламентских дискуссиях в Англии и Франции. А в России про них и слыхом не слыхивали.

На «трибуну» взбираются сразу двое, мужчина и женщина, оба в зелёных костюмах и бейсболках, и с зелёными пальмовыми ветками в руках. Миротворцы, что ли? Нет…не похожи. Читаем: на зелёном фоне жёлтыми буквами «GREEN PEACE». Понятно, без них сейчас нигде не обходится. Ладно, пусть говорят…
 – Международная общественность очень обеспокоена усиленным выловом золотых рыбок в экономической зоне России. Мы требуем ограничить на тридцать лет и три года лов золотой рыбки – одна золотая рыбка в один невод в год. Независимо от возраста и социального положения рыбаков, – бодро прочитал по бумажке «гринписец» с лёгким европейским акцентом.
 – Мы также требуем запретить вырубку уникального красного дерева, на которое пошла мода в России – даже стиральные корыта начали делать из тисса, как будто им мало стиральных машин, – звонко выкрикнула «гринписовка» чистым московским диалектом без всякого акцента.
Им похлопали вяло, без энтузиазма, из вежливости…Будут они ещё нам указывать, что нам ловить и кого нам рубить. Сами разберёмся. «Патриоты России» тут же развернули транспарант: «Долой всё американское! Кроме долларов!»…Оп-па! А лозунг-то новенький! Раньше про доллары помалкивали, а тут вдруг чётко обозначили, что есть неприкасаемые ценности. Наверное, сверху их поправили. Своевременно. Надо всё-таки дорогим россиянам научиться отличать хорошее от американского.

На ящик, между тем, тщетно пытается взобраться какой-то странный мужчина – длинноволосый, с накрашенными губами и в женской юбке…Ну, не такой уж он и странный, если учесть, что представляет он здесь ОНО – «Общество нетрадиционной ориентации».
Его оттаскивают от ящика казаки с нагайками и православные активисты с устрашающей надписью на чёрных футболках: «Православие или смерть!» (Пис!). За своего лидера вступаются другие «оновцы» и начинается потеха. Численный перевес на стороне казаков и «писовцев» – они оттесняют противника от «трибуны» в сторону моря и, разбившись на двойки-тройки старательно лупцуют друг друга по всем частям тела, кроме лица.
Такова воля автора – мордобоя сегодня не будет. ОМОН здесь тоже не понадобится. Пусть это зрелище пройдёт как музыкальная пауза, чтобы снять накал страстей. Ну, какой же митинг без конфликта? Российская самобытность…
Казаки работают нагайками по «оновским» спинам и задницам, «писовцы»-активисты лупят по тем же местам деревянными крестами, а «оновцы» ловко отбиваются остроносыми женскими туфлями на высоких каблуках, стараясь попасть недругу в пах или по коленям. Потери несут обе стороны, толпа поддерживает и тех, и других, приветствуя криками и свистом удачливых бойцов.

Кто-то из митингующих (по воле автора) врубил магнитофон. Запели гимн России. Казаки, как служивые люди в погонах, вытянулись во фрунт и застыли в благоговейном молчании, старательно шевеля губами, но остальные продолжали драчку, и крепкие «оновцы» ко второму куплету гимна без труда загнали в море усталых крестоносцев. Крестами махать – это нелёгкий ратный труд. Ногами – легче и привычнее. Один неугомонный «нетрадиционник» пытался пинать в зад поющих гимн казаков, но на третьем казаке его оттащили коллеги по ориентации. И правильно сделали – стоящего по стойке «смирно» не бьют.
После окончания гимна «оновцы» и их противники на «трибуну» уже не рвались. А зачем? Они и так неплохо выступили, да и народ повеселился.

Ну, кто там у нас на «трибуне»? Перед ящиком выстроилась очередь из деятелей системной оппозиции и представители от разных общественных фронтов. Определив им по три минуты каждому на выступление, автор отложил ручку и спустился вниз, поближе к народу, да и размяться не мешало бы – засиделся у стола.
Пусть говорят, что хотят, а я пошёл…

Для начала прошёлся по пляжу: здесь царила оживлённая курортная жизнь – добрая половина митингующих купались, загорали и закусывали, чем бог послал. Два депутата-единоросса (их легко узнать по трёхцветным плавкам – как в российские флаги завернулись) озабоченно толковали о будущем страны:
 – Я внесу предложение по регламенту: каждый четверг проводить выездное заседание Госдумы по социальным вопросам вот здесь, на этих пушкинских местах, – сказал один.
 – Я поддержу, брателло. На хрена нам Канары сдались, если здесь такая лафа!
 – Наливай ещё по одной…За нас с тобой!
И что бы страна без них делала? И водку они пили «Путинку», а не какую-нибудь текилу «Сомбреро», поддерживая тем самым отечественного производителя.

Немного дальше расположились коммуняки – их узнал по красным плавкам, сплошь усыпанным мелкими серпами и молотами. Эти пили «Старку» и закусывали грибочками в сметане. А разговор у них шёл лёгкий – кому-то понравилась феминистка.
 – Вот бы я ей…Ладно, будем, – и он опрокинул одним глотком полстакана «Старки».
 – А что бы ты ей сделал, Васильич? – под смех однопартийцев спросил другой, ещё бодрый старичок.
 – Что, что…Не скажу! Секрет фирмы! – нашёлся что сказать Васильич.
 – Не догоню, так хоть согреюсь!..Ха-ха-ха… – зашлась в смехе вся компания.
Нормальный ход – бойцы вспоминают минувшие дни и свои утраченные возможности.

А вот совсем недалеко друг от друга присели две враждующих компании: казаки и «оновцы». Все пьют и закусывают, иногда мирно перекликаются. Казаки в плавках и почему-то в фуражках (чтобы их ни с кем не путали), а «нетрадиционники» – в нормальных женских купальниках.
 – За ваше здоровье, казачки! – кричит лидер «оновцев», подняв стакан с водкой.
 – Да я с тобой на одном поле с..ть не сяду! – гордо отвечает один из казаков.
 – Ну, тогда поцелуй меня в зад! – лидер «голубых» спускает плавки и показывает казакам свою волосатую задницу.
 – Тьфу ты, гомики долбанные… – казаки плюются и отворачиваются.
Драться сегодня нельзя – автор возражает. Пусть будет мир во всём мире.
А что, диалог весёлый и в рамках закона. Бойцы шутят. Никакого экстремизма…

Работяги с мебельного комбината устроились прямо вокруг корыта, а в корыте на газете разложили выпивку и закуску. Говорили о работе, ибо рабочий день у всех продолжался, а это был просто обеденный перерыв.
 – А где мы возьмём красное дерево? – спросил молодой, закусив самогон солёным огурцом.
 – Найдём, – веско и коротко изрёк мужчина средних лет, похожий на бригадира.
 – А где найдём? – не унимался молодой. – Я слышал, что это очень редкое дерево…
 – Не найдём, так сделаем. Что у нас красный лак не найдётся, что ли? – ответил бригадир спокойно.
Не стерпел автор, подошёл к работягам:
 – Я настаиваю, чтобы корыто изготовили из настоящего тисса. Иначе…
 – Сделаем, товарищ писатель, – с готовностью откликнулся бригадир, и, привстав, поклонился.
Я – не писатель, я – автор, но мне приятно было услышать такие слова. Хотя я и знал, что работяги сделают по-своему. Товарищ писатель – это звучит гордо! Ну и пусть себе звучит, а мне надо двигать дальше.

На пляже и на митинге всё тихо-мирно, пойду к старику загляну. А с ящика доносились речи мало кому известных политиков и общественных деятелей. Говорили о честных выборах, о недостаточном финансировании науки, о повышении цен и ещё о чём-то, несомненно важном, но упущенном по вине правительства и Госдумы. Человек двадцать стойко держались перед «трибуной», и даже аплодировали каждому, закончившему речь.

Старик сидел в тени избушки на лавочке и прихлёбывал пиво из горлышка. Мне оставалось только присесть рядом и спросить:
 – Как живём-можем, Олег Семёныч?
 – Нормально живём, а местами даже хорошо, – ответил Семёныч и пожал мне руку.
 – Рад за вас, Олег Семёныч. Хорошо, когда всем хорошо.
 – Точно. Тебе спасибо, Филиппыч. Толково придумал…И у нас хорошая прибавка к пенсии…Что мы там в театре зарабатывали? И старуха довольна – сегодня вторую кофту закончит вязать. Пиво будешь? Ещё прохладное… – и он, наклонившись, извлёк из ящика бутылку «Портера».

Тёмное пиво я люблю, но натощак пить не буду, ещё не позавтракал. Вот закончу писанину и тогда…Отказался.
Впрочем, отказался от пива и тут же решил: часть вторую считать законченной. Длинноватая получилась, а что делать? На Руси любят о политике поговорить, хлебом не корми…

                19.02.2014

Окончание следует.