За всю хурму...

Главное не переборщить. Не пересолить. Не перебрать. Не сломать лоха, главное. Когда тот, готовый к тебе приплыл и деньги тебе отдать желает, хотя сам того еще не знает. Или не желает. Или не деньги. Или не лох... Хотя по сути, все в лохах ходят то. В той или иной степени. Жена мужа за лоха считает, муж жену. Начальник подчиненных, подчиненные начальника. Тут только еще и пидарастом может кто-то быть, это как бонус, так сказать, к статусу лоха. Ну или гандоном. Тут от ситуации зависит. И ничего, живут как-то. Смысл существования, складывается такое впечатление, что у многих свелся к одной цели: наебать ближнего своего. Или дальнего. Похуй. Главное - наебать. А зачем? Да, @уй знает. На@бать главное. Массовый психоз такой. Идея национальная что ли..

Так и жил Володька. С мыслью паршивой, как бы кого вштырить, объебать на чем нибудь и воткнуть. Рублей хоть на 100! Лишь бы наебать. Ооо, возразишь ты, экий Володька гандон!
Да, вот только, большинство то, Володьке подобно. Живет, сопли жует, топчет землю нашу многострадальческую своими ногами и радуется втихую. Володька был относительно хитрым и определенно тупым парнем из провинции. Как типичный представитель сына алкоголика и наркоманки, Володька любил пиво и ненавидел Америку. В свои неполные 16 лет он успел побывать 6 раз в отделе - тяга к халяве играла с ним злую шутку. Однажды он за малым чуть ли не присел. Детской колонии избежать удалось лишь чудом. Родной дядька продал дешевую иномарку, чтобы откупиться и спасти племяша. После этого они не общались. Дядька родной стал моментально х@евым и общение в силу причин непонятных резко прекратилось. Володька мечтал о карьере мента. Или мусора. Он точно не знал. В голове его неосознанно шла безудержная и бессмысленная борьба. 24 часа в сутки в его головушке разрождался рагнарок. Володька вроде как и ненавидел ментов, но с другой стороны в глубине души очень хотел им быть ибо видел как живет участковый Глазунов, вечно пьяный, жирный свин. Он имел старый фольсваген пассат и мог себе позволить импортное пиво! Однажды Володька видел в окно, как Глазунов шпилил какую то бабу на диване у окна, прямо в своем кабинете, располагавшимся в полуподвальном помещении Володькиного дома. В фуражке шпилил. То ли проводил профилактическую работу с населением, то ли уже пресекал преступные деяние таким оригинальным образом, @уй его знает. Точно определенно было одно - пить хорошее пиво, е@ать баб, пи@дить беспризорников дубиналом и грабить алкашей мог себе позволить только участковый Глазунов. Ну может быть еще его прямой начальник. Володька и в этом не был уверен наверняка. Но где то в душе мусором определенно желал быть.

Этажом ниже жил ровесник Володьки Егор. Парень спокойный, не по годам рассудительный и смышленый. Егор был прилежным учеником, любящим сыном и хорошим, верным другом. Володьку старался не замечать, как не замечает попрашайку владелец рейндж ровера встретившись волею судеб где нибудь на светофоре Остоженки. Володька же, считавший себя в силу причин ведомых лишь ему, белой костью российского общества и носителем великой культуры (как в принципе большинство представителей быдло-россиян, к слову) Егора недолюбливал. Как и недолюбливали Егора все дворовые, начавшие в 9 лет нюхать клей в пакете в том полуподвальном помещении, где теперь расположился ублюдок участковый Глазунов, еще в те времена, когда там жили бомжи, которым Володька с дворовыми босяками таскали с дома котлеты в обмен на обещания где-то достать классных, импортных игрушек. Егор тогда занялся боксом и к 15 годам успел взять область, получив таким образом кандидата в мастера спорта.

В одну осеннюю, холодную ночь, возвращаясь из салона игровых приставок, Володька с товарищем не смогли устоять перед искушением и ограбили пьяных заезжих в этот злополучный район непростых парней на 120ом мерсе. Этим поступком Володька заслужил уважение у местной дворовой блататы, состоявшей из таких же как и он ушлепков, но постарше и с каким ни каким, но более обширным околокриминальным прошлым. Время шло своим чередом и Володька стал плотно тереться с дворовой блатотой, для которой по прошествию пары месяцев стал в доску своим. По наводке босяков из соседнего двора, Володька выдолбил хату какого то начищающего коммерсанта, с@издив оргтехнику и $300. Отмечая такой невиданный успех с братвой, Володька, одурманенный своей безнаказанностью и чувством собственного величия и превосходства над лохами, философствовал о смысле жизни: лох должен платить, любая работа - западало и прочий набор дежурных блатных истин. Старшые товарищи, уже прилично насинячившись,сидели и довольно жмурясь слушали диферамбы блатному миру и прочие философские высказывания Володьки, предварительно раздербанив $300, на которые, к слову, можно было кормить целую семью аж 3 месяца. Володька был в ударе. От себя в несебя. Ходил павлином от столика к стоику в кафе "Акация" и активно доебывался до всех и вся. Безудержное веселье все же надоело Володьке и он, будучи уже в хламину убраным, решил выйти на свежий воздух.

Егор возвращался с тренировки. Дул мерзкий ноябрьский ветер. В это время года на юге он не был особо свирепым, но пронизывал, обдувая с ног до головы Егора до кости. Общественный транспорт ходил с перебоем, да и пешком идти было быстрее. Старый, убитый отходивший свое не то в Германии, не то в Австрии автобус мерседес, повез бы Егора вокруг микрорайона, делая большой крюк. В то время как если идти пешкадралом, через дворы, железнодорожные пути, минуя кладбище, можно было добраться быстрее, чем старый австрийский мерседес. Если, конечно, не угореть где-нибудь по пути. Егор, правда, не боялся ни драк, ни шировых, ни местную поселковую блатоту.

Ветер хлестал лицо Егора, заставляя того периодически щуриться. Он знал, остановись сейчас, хоть на 10 сек и все, п@зда. Продует. Моментально. Он шагал быстро. На плече свисала сумка с вонючими от пота бинтами, рваными перчатками и еще более вонючими боксерками. На этой тренировке Егор провел 15 боев: отстоял в парах почти час, навыхватывал в бубен так, что бошка трещала, будто свинцовая и хотелось одного - скорее добраться домой и попытаться заснуть. Тусклый свет фонарей и запах выхлопных газов то и дело произжающих мимо автомобилей действовали удручающе. Незаметно для себя Егор злился, периодически нащупывая гематому вокруг левого глаза, которая к тому моменту успела прилично налиться кровью. Жевалки играли на его лице. Все мышцы ныли. Егор перекидывал свою сумку с одного плеча на другое, перебирая быстро ногами, шагал вперед.

Володька ссал. Отойдя 3 метра от входа в кафе "Акация" в кусты, Володка мочился. Сделав дело, смачно харкнув в сердцах, Володька, застегивая шерингу направился было назад в кафе, так и не найдя приключений на жопу, как внезапно его взгляд пал на практически бегущего трусцой Егора. Володька его узнал сразу. Егор был единственный спортсмен на районе с такой охуевше большой сумкой. Осенью темнеет быстро и Володька не сразу в вечерних сумерках смог разглядеть смачную гематому под левым глазом Егора. Чо, выхватил пе-еее-езды, спортсмен?, не скрывая пренебрежения с ухмылкой выкрикнул Володька. Пошел на @уй, сказал про себя Егор и не сбавляя темпа зашагал дальше. Чо молчишь, говно, когда с тобой пацан общается?, Володька вошел в роль, синька и чувство собственной охуенности делали свое дело. Егор бы и думать не стал останавливаться, если бы не Володька, который двумя скачками догнал спортсмена и резко одернул того за плечо. Володку поволокло. В предвкушении очередной расправы над очередных лохом, да еще каким, он был на пике своего охуения. Развернувшись назад и сбросив сумку с правого плеча, Егор пробил левый боковой, правый прямой. Движение получилось естественным для боксера, учитывая, что его потянули сзади в противоположному направлении. Ноги Володьки подкосились, юшка потекла из обеих ноздрей. Исполняя танец пьяного тюленя, Володька, потеряв координацию, с разбитым еблищем стремительно летел в кусты где только что опорожнился, быстро перебирая подкосившимися ногами. Егор, оставив сумку позади шагал медленно и спокойно к Володьке. Как в былые времена Кро Коп на ринге Прайда. Тыыы че.. чебушило.. т-ттвой.. р-ррот е@ал.., проговорил Володька. Егор уже стоял над ним. Секунду на раздумья и вот в уже окровавленное ебло Володьки полетели жесточайшие удары то слева, то справа. Егор месил его. Вот тебе, бл@дина, за чебушилу. Вот тебе, тварь. Получай, сука.  Все, что Егор ненавидел в своей жизни лежало перед ним в луже крови, пытаясь еще называть его нехорошими словами. Получай, мразь, на. На... Все вспомнил Егор. Ничего не забыл. И как Володька с дружками в лифте ссал. На, сука, на. И как окна у инвалида Сергея Павловича с первого этажа били. Получай, тварь. Все вспомнил Егор.. И как в спину деду на фронте стреляли. На, на, бл@дь. И как брата при взятии Грозного пополам разорвало. Получай, сукин сын. И девочку из соседнего подъезда расчлененную кем то по весне прошлого года вспомнил. На тварь, на! Получай сука, за всю хурму получай, гандон! Градом летели удары в область морды Володьки. Егор уже и не знал куда бил.. На, с-ссука! На!

Остановился Егор лишь тогда, когда от лица Володьки не осталось ровным счетом ничего. Одно кровавое месиво. Фарш. Кулаки не сгибались. Все костяшки на обеих руках были сломаны. Кровь все еще лилась фонтаном из того места, где 2 минуты назад было лицо Володьки, растекаясь по грязи. Егор блеванул.

Вечер оказался долгим. Была вызвана милиция. Прибежавший на место приступления свин-участковый Глазунов тоже блевал. Но по другому поводу. В связи с интоксикаций. В своей поросячей жизни Глазунов видел зрелища и похуже. И во многих, к слову, принимал активное участие. Мусора пиз@или Егора, засунув в ментовской бобик. Потом пиз@или уже в отделе. Потом повезли куда то. И опять пиз@или. И по пути пиз@или и по прибытию куда-то тоже пиз@или, но уже другие мусора. К утру живого места на Егоре не осталось.

Не приходя в сознание Володька той ночью склеил ласты. Отбыл в мир иной. Егор сломал ему все лицевые кости. Сказать, что мир содрогнулся... нет. Ни капли. Хоронили Володьку в закрытом гробу, а Егора судили... Уехал спортсмен топтать зону для малолеток... Наболтали пятнарик... За всю хурму наболтали...