Чудо

Тихо, скучно, слякотно было на дворе. Дети и взрослые в это раннее утро еще спали. Да в принципе и солнышко еще только просыпалось. Первые лучи освещали темное небо, звезды и луна бледнели, но не пропадали. Темные силуэты домов и деревьев разглядеть было еще пока сложно.  Я тоже должна была спать, но меня мучила бессонница. На то она, наверное, и бессонница, чтобы мучить людей, не давать им уснуть и погрузиться в приятный водоворот снов. Нет, я почему-то не могла позволить себе этого удовольствия, я не могла спать, вот уже который час  сидела на окошке и все думала…думала…думала. Разные вещи приходили мне на ум: то я размышляла о дружбе, о любви, то вспоминала какие-то смешные события из детства, но больше всего я думала о зиме и о неизбежно приближающемся Новом годе. Я всегда так ждала этот праздник, так мечтала о подарках, верила, что случится что-нибудь особенное, необычное, волшебное. Ждала чуда. Всегда недели за две до Нового Года ко мне приходила новогоднее настроение, предчувствие, ожидание. Сердце трепыхалось и радостно сжималось при виде пестро наряженной Москвы, весело идущих в магазины за подарками людей, детишек катающихся на санках, коньках, лыжах. Я вспомнила как вчера в парке я случайно подслушала разговор маленького голубоглазого мальчика со своей бабушкой. Шапка съехала малышу на глаза и он, неуклюже поправляя ее рукой, закутанной в варежку, наивно распахнув свои большущие глаза, спрашивал у своей бабушки:
- А Дед Мороз придет?
-Конечно!
- А если я нахулиганил?
- Нахулиганил? – насторожилась старушка.
- Ну, да… - засмущался малыш – это ведь я твою любимую чашку разбил, не специально, случайно…так получилось. – оправдывался он.
Старушка сердито подняла брови и вот уже, казалось, готова была начать ругаться на непоседливого внука, но у малыша был такой растерянный и испуганный вид, что она смягчилась.  Глаза вновь подобрели, уголки губ чуть дернулись, будто готовясь расползтись в улыбке.
- А ты больше не будешь хулиганить? – мягко спросила она.
 - Нет!  - так искренно и с таким отчаянием в голосе закричал малыш, что на этот раз даже я не смогла сдержать улыбки.
- Ну, тогда он обязательно придет.
- И принесет санки?
- Ну, конечно!
- Красненькие?
- Красненькие.
- Правда-правда? – глаза малыша загорелись.
- Естественно.  Дед Мороз  всегда вознаграждает хороших детишек!
Малыш широко улыбнулся и радостно запрыгал вокруг своей бабушки. Но вдруг он остановился и задумчиво глядя куда-то вдаль снова спросил:
- А я его увижу?
- Нет. – покачала головой старушка. И, сощурив глаза так, что вокруг них скопились глубокие морщинки, спросила – А зачем тебе его видеть?
- Я хочу сказать ему спасибо.
- Ну так и скажи.
- А он не услышит.
- Услышит, он все слышит и все видит. – уверенно, с легкой улыбкой сказала старушка.
- Честно-честно?
- Честно-честно. – засмеялась она.
 Малыш прижался к ней, весело что-то напевая себе под нос. Они шли дальше по парку и продолжали о чем-то увлеченно разговаривать. Просто я уже не слышала о чем.
Да, вот и я так же верила, надеялась, ждала – думала теперь я, сидя на окошке и мучаясь от бессонницы. Все вокруг меня медленно начинало просыпаться. Луна и звезды побледнели еще сильней, а лучики солнца светили еще ярче. Силуэты домов и деревьев виднелись уже отчетливее. На дорогах появились первые машины и пешеходы. Медленно и неохотно просыпался город. А я все думала:  почему же в этот раз я не чувствую новогоднего настроения, почему сердце не екает при виде веселых огоньков на магазинах и деревьях? Не хочется смотреть на грандиозно возвышающиеся елки. Не хочется праздника. Может погода не та? Ведь по идеи уже должен быть снег, холод. Я все это не люблю, но так должно быть, и когда в середине декабря вместо ожидаемых метелей дождь слякоть и плюсовая температура, ты чувствуешь себя обманутой. Будто природа решила так пошутить и ждет твоей реакции, а люди, глупые, верящие в свое могущество люди, пытаются делать какие-то прогнозы. Как будто они не видят, что природа просто смеется над ними. Глупо все это, бесполезно и даже смешно. Не будет в этот раз Нового Года, не будет. – Отчаянно думала я.
Тихо тикали на стенке часы. Время шло. Шли дни. Погода не менялась и мое настроение тоже. Пора было уезжать на дачу. Там меня уже ждали мама и брат. Вообще-то сначала мне не очень хотелось туда, но сейчас мне уже все равно. Какая разница где находиться? Я уже сидела с папой в машине, которая уносила меня подальше от Москвы, суеты, грязи. За окошком мелькали деревья. Вечерело. Сумрак, словно паутина опутывал дорогу и машину. Мне было немного не по себе. Я вообще не любила темноту. Холодная она какая-то, жестокая, жуткая, бессердечная. Нельзя понять, что она в себе кроет. Пропасть или спасительный круг. Я поежилась. Хотя папа освещал дорогу ярким светом фар, мне все равно казалось, что мы несемся в никуда.
- Нам еще долго ехать? – тихо спросила я.
- Нет, - ответил папа, - вот уже наш поворот.
Я облегченно вздохнула, когда папа свернул к нам в деревню. Это вообще сложно назвать деревней, это скорее коттеджный  поселок. Дома тут были не то чтобы очень большими, но все же это были не маленькие, заброшенные, деревенские домики, за которыми никто не ухаживает. Все здесь было довольно-таки аккуратно, убрано. Дома все двухэтажные.  Садики ухоженные. В общем все-таки это поселок, дачный поселок.
Я поднялась по ступенькам и, открыв дверь, вошла в дом. Раздался пронзительный лай. Две маленькие собачонки выскочили нам с папой навстречу. Их лай медленно перерос в радостное повизгивание. Они подпрыгивали, старались лизнуть в лицо, крутились вокруг нас. Я непроизвольно улыбнулась и присев на корточки погладила и поцеловала в мокрые носы своих любимцев. Мама с братом тоже выскочили нам навстречу, я чмокнула в щеку братика и обняла маму. Все-таки я по ним очень соскучилась! Я прошла в гостиную и отметила, что дом украшен к Новому Году. Стоит высокая елка, вся увешанная игрушками. Вот мой любимый, привезенный мамой из-за границы, золотистый олень. Вот смешной дед мороз с круглым животиком и густой белой бородой. Вот снегурочка, снеговик, колокольчик, шишка. Большие, красивые, разноцветные шары поблескивали и будто подмигивали. А наверху елки красовалась большая, красная блестящая звезда. На телевизоре в вазе стоял букет из свежих еловых веток, украшенный  золотой мишурой и пикой. На стенках тоже были мишура и дождик: синий, красный. В гостиной было уютно, красиво и мне показалось, что уж здесь меня точно должно посетить новогоднее настроение, но оно не пришло и на этот раз. Я посмотрела на брата. Он еще хромал, но ходил уже значительно лучше. После операции, когда ему поставили аппараты Элизарова наша жизнь сильно переменилась и я бы не сказала что к лучшему, но все всегда проходит: и хорошее, и плохое. И это пройдет. Я вспомнила как сначала он не мог ходить, у него болели ноги, они у него, в принципе и сейчас болят, но уже значительно меньше. Только мама этого не видит. Она все паникует, расстраивается, нервничает, но ее ведь тоже можно понять. Она ведь все-таки мама.
Мы сели ужинать. Вкусный, горячий, мамин ужин как всегда «пошел на ура». Все было хорошо, и я, наверное, забыла бы о приближение Нового Года, если бы ни елка, ни мишура и ни дед мороз, весело глядящий на нас.
Здесь, далеко от городской суеты, меня наконец-таки посетил сон, точнее сказать сны. Цветные, мутные, глупые какие-то. Когда я проснулась, то не смогла вспомнить ни один из них. Все они смешались и слились в один единственный ночной сон. Утро было приятно своей простотой и ненавязчивостью. Я лениво приоткрыла глаза и взглянула в окно. За занавеской ничего не было видно, а вставать, чтобы ее отдернуть мне было лень. Поэтому я повернулась на другой бок и решила попытаться еще раз уснуть. Но не тут-то было. Я довольно долго ворочалась, считала овец,  просто считала до ста, но ничего не помогало. Тогда я встала, оделась и спустилась вниз на первый этаж. Тонкий запах блинчиков раздражал ноздри и тянул на кухню. Да, я не ошиблась, мама пожарила блины.
- Доброе утро. – сказала я и поцеловала брата.
Завтрак был таким вкусным, что никому не хотелось говорить. У каждого были какие-то свои мысли, идеи, планы, чувства. Каждый думал о своем, но в результате после завтрака мы все вместе пошли гулять. Влажный, неприятный ветер дул в лицо. Мы шли по проторенной машинами и людьми дороге. О чем-то мы говорили, не помню о чем. Наверное о чем-то приятном, потому что мне хотелось улыбаться. И брат тоже смеялся, и мама. Тепло было общаться, был какой-то своеобразный мостик между нами. Наверное, так и должно быть в настоящей, крепкой, любящей семье. Во всяком случае я хочу, чтобы в моей будущей семье было именно так. По-моему этот самый мостик и есть самое главное в отношениях между мужем и женой, между братом и сестрой, между детьми и родителями. Я просто растаяла в этом общении. Неожиданно из-за угла выехала инвалидная коляска.  Она была похожа на ту, в которой ездил мой братик, пока не мог ходит, в первый месяц после операции. Эту коляску везла женщина, лет 35 и в ней сидел мальчик, лет шести. Темные кудри выбивались из-под белой, пушистой шапки. Мать с мальчиком о чем-то говорили. Я не слышала о чем, но видела, что лицо матери напряглось, глаза наполнились слезами, она их поспешно смахнула. Руки тряслись, а мальчик, чувствуя, но, явно не понимая причину маминого напряжения, недоуменно тянулся к ней. Они приблизились к нам и я услышала обрывок из разговора.
- Почему? – спрашивал мальчик.
- Тебе  нельзя.
- Почему?
- Так получилось. Болезнь у тебя такая. Ты не можешь.
- Но ведь они могут. – продолжал мальчик, указывая пальцем на маму с братом.
- Они здоровы, а ты нет.
- Но почему?
- Так…так вышло… - голос матери задрожал.
- Но, я тоже хочу ходить. – все никак не мог понять мальчик. – Я тоже хочу!
Мать затряслась всем телом. Мне стало ее безумно жалко. Что она может сказать своему черноглазому малышу? Что произошла непростительная ошибка? Что весь мир несправедлив, что такова жизнь? Что ему предстоит всю жизнь провести в коляске? Что сказать этим черным глазам? Как им объяснить весь ужас этой ситуации? И вообще нужно ли это объяснять? Что будет, когда он все поймет? Станет ли ему легче от этого?
Женщина взяла себя в руки и, наклонившись к сынишке, влажными от слез губами поцеловала его в щечку, в лобик, в носик, в глаза и прошептала тихо, но я подойдя поближе, смогла услышать:
- Мы же будем верить, да?
- Во что? – не понял малыш.
- В чудо.
- А оно придет?
- Конечно, мы ведь все делаем, чтобы оно пришло. Мы тебя лечим, любим. Все будет хорошо, нужно просто ждать.
- Хорошо, тогда я подожду. – покорно ответил малыш. – я буду ждать его, только ты мне скажи, когда оно придет, я ему свою любимую машинку подарю Оно ведь хорошее, это чудо, правда?
- Правда, Сереженька, правда, я тебе обязательно скажу, обязательно.
И они пошли дальше. Семья эта, оказывается, жила совсем недалеко от нас. Через два дома. Надо же, а я и не знала ничего про них. После обеда я сказала маме, что пошла прогуляться. На самом деле, мне просто хотелось посмотреть на Сережин дом. Я дошла до него. У них был аккуратный ухоженный сад, синенький домик с красными ставнями. Все здесь было таким красивым миниатюрным. Казалось, что пахнет благополучием, но это только так казалось. Это был внешний обман, чтобы не привлекать внимание любопытных прохожих. Я услышала голоса,  доносящиеся из-за закрытой калитки, и, остановившись, прислушалась.
-Ты не должна с ним так сюсюкаться! – зазвучал звонкий мужской голос.
- Мама, ну, пожалуйста, можно мне покачаться на качельках? – услышала я все такой же наивный голос Сережи.
- Нет, нельзя, ты упадешь, будет еще хуже, чем сейчас. – закричала мать.
- Перестань его опекать. – Гневно вскрикнул отец.      
- Перестать опекать? Как можно так говорить?- голос матери сорвался на крик. – Ты бессердечен! Ты его вообще не любишь, ты ничего не понимаешь! Я же мать! Как я могу перестать опекать больного ребенка!
- Перестань называть его больным, он абсолютно здоров!
- Здоров? Да он же ходить не может! Он беспомощен!
- А ты из него еще и тряпку сделаешь!
- Мам, ну, пожалуйста, мне очень хоооочется – ныл Сережа.
- Да, конечно иди. Настя, - закричал отец – возьмите Сережу, покачайтесь с ним на качелях.
Гувернантка взяла малыша на руки и вышла с ним в сад.               
- Иди? Иди? Он не может идти! Он не ходит! – окончательно вышла из себя мать и все ее дальнейшие слова потонули в гулких рыданиях.
- Успокойся, успокойся, все будет хорошо. – принялся успокаивать ее отец.
Дни побежали вперед: все ближе и ближе Новый Год. Мне все снился Сережа. Его кудряшки, глаза, улыбка, ямочки на щечках, и я часто вспоминала его слова про чудо и про машинку.
Час, полчаса, 15 минут. Вот наступили последние пять минут уходящего года. Я пыталась судорожно вспомнить, что хорошего и не очень было в этом году, но в голову ничего не приходило, кроме последних событий, в голове то и дело всплывало лицо Сережи. Три минуты, две…президент уже сказал свою речь. Забили куранты. Мне казалось, что я упустила что-то важное, но что?
- Мы же будем верить, да?
- Во что?
- В чудо.
- А оно придет?
Вспомнила я слова Сережи. Может…? Я взглянула в окно. Моросил дождь. Какой же это Новый год без снега? Остался последний удар и я решила…да…я загадаю желание, вдруг оно исполнится?
«Пожалуйста – прошептала я, не зная кому, не зная зачем и чувствуя себя очень глупо. – пожалуйста, пусть завтра утром пойдет снег и… и… и пусть пойдет Сережа.»
Дальше все слилось для меня в одно единое целое. Я не могла ни о чем думать, кроме своего желания. Было уже поздно, все легли спать и я легла спать. Здесь, на даче, бессонница оставила меня, и я смогла погрузиться в водоворот снов.
- Сережа! – я проснулась от этого пронзительного, женского крика. Вскочив, подбежала к окну. Все завалило снегом. Мела метель. Наступила зима. Сережина мать стояла в легком домашнем платьице у калитки. Холодный ветер раздувал ее волосы и платье. Она смотрела куда-то вдаль. Я проследила за ее взглядом. Вдоль забора, придерживаясь за него, через глубокие сугробы, которые намело за ночь, сильно хромая и иногда падая, шел маленький мальчик. Шел и кричал: «Оно пришло, оно пришло, чудо пришло! Мама, ты его слышишь? Оно пришло к нам!»
Я смотрела на маленькую фигурку Сережи и неожиданно для самой себя вдруг поняла, почему ко мне не приходило новогоднее настроение. Я не верила в чудо. А без него, точнее без нее, без веры в чудо, новогодняя ночь превращается в самую обычную, заурядную, скучную ночь. Где-то еще гремели салюты, но в основном все и всё спали. Новогодняя ночь уходила, оставив в виде следа чудо, и я в это чудо поверила.