февральские бездны

У меня разрывается сердце от этого февральского неба. Я не шучу. Настолько оно покинутое и несчастное, что в нем спрессованы все обиды зимы, все неудачные решения и ссоры, все в этой серой дымке, наброшенной на ясно-голубое сукно, которое топорщится неуютно вверху, топорщится неуютно в водной глади, зябко кружась между черными проводами и этими железными полубогами, не знаю их правильного названия, которые раскинув руки, приветствуют своих собратьев этими черными нитями напряженных паутин, смыкающих клетку безумному небу, глядящему то сизым бельмом на неспокойную землю, то ясным и мудрым взором младенца, знающего, где край хаоса. Горизонт всегда затянут самым темным материалом, потому что он - будущее, да оно и должно быть таким, пугающим и великолепным, эффектным в озарении последних лучей заходящего солнца, которое вбивается клиньями в плотность неизведанного и там проворачивается, теряя яркость. Болею за горизонт, он мой кумир. Сколько терпких минут проведено, когда всматривался своими зелеными глазами в его темно-синюю глубину. Признаюсь, моя муза - горизонт. И он всегда при мне, пока я не заперт в стенах и стереотипах. Прямо над головой небо в прорезях, истолченное бегом самолетов, прорванное ветром, над головой оно живое, бурлящее, обладай человек феноменальным слухом, то ничем не отличишь море под ногами от неба над головой. Функционально так устроено, что человеку удобнее смотреть в даль, чем над собой, так что иногда тешьте себя разными видами, в этих углах и точках, в плавных поворотах - прелесть секундной новизны, которую глупо терять, упираясь взглядом в сырую землю или брызги грязи на ботинках. Небосвод слит с реальностью, в этом вся штука. Сливаясь со всей серостью крыш, бетона, асфальта, с черными деревьями и проводами, в этом жутком сотрудничестве они взаимодействуют, впитывая самые яркие краски восприятия, но небо хитрит и лукаво обманывает все серое, когда задорно сверкает ледяным блеском сквозь туман, холодная улыбка огромного титана, парящего над утомленным бессонницей разумом. Присоединись к его смеху, путник. Во всем многообразии и симбиозе, в любом из проявлений атмосферы с дивными облаками, с грозовыми тучами, с ласковым бризом, веющим с мест, где вырос, во всех этих переливах перламутровых явления неуловимо, неумолимо проступает время, как вода сквозь шелк, робко впитываясь в ткань, делая ее тяжелой и темной. Прошлое в прессе с этими небесами выводит тот знак неравенства, который наталкивает на мысль, а сколько уже мною прожито небес и сколько впереди? Теряются в догадке умы, небо не стоит на месте, пока допишешь предложение и поставишь точку - оно уже другое, оно не ждет тебя и ты его не жди. Следите друг за другом сквозь стекло, пока спешат машины, люди, век, а там посмотрим.