Попутчики

                Вагон дёрнулся, плавно пошел вдоль перрона.
        - Он сказал: «поехали». Он взмахнул рукой, - негромко произнес молодой человек.
        - Слава Богу, тронулись, - перекрестилась женщина в платочке, - Дай Бог доехать благополучно.
        Двое остальных попутчиков купе промолчали.
        Пока размещались, раскладывали по полкам вещи, переодевались (мужчины вышли из купе, давая возможность дамам переодеться в дорожную одежду, сами просто скинули один пиджак, другой джемпер), пока передавали билеты проводнице - час с лишним пролетел. До ночи оставалось ещё уйма времени. Поезд отходил от московского вокзала в семнадцать с минутами, прибывал в пункт назначения в девять утра следующего дня.
        - Тепло здесь, - заметил старший мужчина, - я думал, будет дуть, оделся потеплее. А здесь градусов двадцать пять, не меньше.
        - Так вы бы рубашку сняли, - посоветовала старшая из женщин, та, что в платочке, - рубашка у вас фланелевая, запаритесь. Наверняка внизу маечка или футболочка имеется. Так вы не стесняйтесь, скидывайте рубашку.
        - И то верно, - согласился мужчина и снял рубашку. Под ней и впрямь оказалась белая футболка с надписью «Борис, ты прав!»
        - Вас Борисом зовут? – полюбопытствовала женщина в платочке.
        - Да нет, - улыбнулся мужчина, - это футболка мне досталась много лет назад от агитаторов за Ельцина. Ходили тогда по домам и дарили то футболки, то кепки. Уже и Ельцина давно нет, а вот агитационная футболка ещё жива. Меня Юрием зовут.
        - А по батюшке как будет?
        - Да зачем это. Ехать нам недолго, потом уже и не встретимся никогда, так что ни к чему формальности. Просто Юрий. А вас как?
        - Ну, тогда меня просто Валентина, Валя, - мило улыбнулась женщина, мгновенно помолодев от этой улыбки. И стало ясно, что женщина она ещё не только не старая, а даже и не пожилая. Просто платок на голове, длинная чёрная юбка и объёмная невыразительная блуза добавляют десяток – полтора к её возрасту.
        - Очень приятно, Валя, - улыбнулся ответно Юрий, - а вас как, молодые люди?
        - Денис, - кратко представился молодой человек.
        - Наташа, - сдержанно сказала женщина лет тридцати пяти.
        - Ну и славно, - подытожил Юрий.

        Немного спустя дружно пили чай. Никто не отказался от предложения проводницы насчет чая. Правда, к чаю каждый припас своё: Валя достала из пакета пачку овсяного печенья с изюмом, Денис – разнообразные пирожки, закупленные в привокзальном буфете, Наташа – бутерброды с колбасой и сыром, а Юрий и вовсе вывалил на стол целый пакет с продуктами: яйца варёные, курочка запечённая, несколько упаковок творожка «Даниссимо», ветчина, нарезанная палка сервелата, помидоры, фрукты, вафли, конфеты, булочки с маком.
        - О, да вы, Юрий, чревоугодник, гурман, - снисходительно улыбнулась Наташа.
        - Да, знаете ли, люблю повеселиться, а особенно поесть, - ответно улыбнулся Юрий, - я всегда в дорогу беру еды побольше – для себя и попутчиков. Разное случается, иной раз человек второпях пустой в вагон садится, так неловко есть одному, когда у него с собою нет ничего.
        - Заботливый вы, - усмехнулся Денис, - и что, часто ездить приходится?
        - Работа такая, с командировками связана. Заместитель директора по снабжению. Вот мотаюсь по стране, договариваюсь о поставках, договора заключаю, ищу где дешевле, выгоднее. Но мне нравится. Ну, давайте трапезничать. Время ужина.
         Они не спеша «трапезничали», переговариваясь о разном. За окном темнело, но еще хорошо просматривались бегущие мимо заснеженные поля, ели под пухово-снежными накидками, прихваченные инеем берёзы. И так хорошо было этим разным по всему людям, волею обстоятельств сведенным вместе на несколько часов на крошечном пятачке, пить горячий крепкий чай в гранённых стеклянных стаканах в подстаканниках, есть большие пышные пирожки, бутерброды, отламывать по очереди куски белого мягкого мяса от курочки, говорить на разные общие темы – о том, о сём. Больше всех говорил Юрий. По всему чувствовалось, что он любитель общаться, да и человек добродушный, внимательный к другим. Рассказывал забавные случаи, связанные с командировками, разъездами. Рассказывал мастерски, так что остальные слушали с удовольствием, много смеялись.
         - А вот у меня тоже был случай в жизни, - пользуясь паузой, вставила Валя, - лет десять назад случилось. Муж мой Павел, ныне покойный, жив был еще. Летом было дело. Дочка тогда малая была, третий класс закончила, в детский лагерь мы её на месяц по путевке отправили. Поехали в выходной день навестить. Навестили, убедились, что все в порядке – весёлая, здоровенькая бегает, новые подружки завелись, кормят хорошо. Ну и ладно. Гостинцы оставили, отправились домой. А идти до автобуса решили не по дороге, вкругаля, а напрямик – через овражек. Спустились вниз, а понизу речушка течёт, не широкая, да не глубокая, чистая - донышко видно. Ну, мы разулись, обувь в руки взяли, да пошли через речку. Муж мой первым прошел, я за ним. И вот на серединке... До сих пор не знаю, как это объяснить. Вдруг, в одно мгновение показалось мне, что я под водою оказалась вся. Вода надо мною сомкнулась, вижу, через толщу воды наверху вроде солнце светит, а внизу так сумрачно, странно как-то. И слышу я смех – тихий такой, девчоночий, озорной, вроде как шаловливый, и нежный-нежный, что колокольчик. Все это в одну секунду, я даже испугаться не успела. И вдруг чувствую, как кто-то невидимый меня за ногу схватил. Крепко держит. Вот тут я испугалась. Дико испугалась. Крест на себя кладу и «отче наш» читаю, а саму колотит, трясёт всю, а я молюсь изо всех сил. И вдруг вижу: стою я посередь речки, а воды мне и до колен нет. Павел смотрит на меня удивленно с другого берега. А я все «отче наш» читаю и крещусь, крещусь – рука так и мелькает. Не помню, как на берег выскочила. Павел мне: «Валя, ты чего?» А я ему: «Бежим отсель скорее!» Побежали. И что интересно: мы вверх торопимся, ногами сучим, и край овражка – вот он, рукой подать, метров пятнадцать, а никак мы до этого края не добежим. Из сил выбились, запыхались, пот катит градом с нас, а никак не выберемся. Что за напасть? Кричу Павлу: «молись!» А он, надо сказать, хоть в детстве и крещённым был, а не верил в душе. Мне не препятствовал в церковь ходить, но сам не ходил никогда, молитвы ни одной не знал. «За мной повторяй! – кричу, а сама, - Отче наш! Иже еси на небесех! Да святится имя  Твое! Да приидет Царствие Твое! Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли! Хлеб наш насущный даждь нам днесь! И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим!» А Павел за мной как заведённый все слово в слово повторяет в голос. И вот когда мы с ним прокричали: «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого!», так тут же из оврага одним махом и выскочили. Повалились без сил на траву, мокрые все. Смотрим друг на друга ошалевшими глазами, ничего не поймём. Уже потом, когда в автобусе ехали немного успокоившиеся, Павел говорит мне: «Валюш, что это было? Как думаешь?» А я ему: «Нечистая сила нас с тобою в том овраге водила. В воде русалка за ногу меня хватала. Плохое место, страшное. Только с божьей помощью и спаслись. Так бы и сгинули иначе». На следующий день в воскресенье проснулись, солнце светит ярко, все хорошо, Павел мой и говорит с усмешкой про вчерашнее: «Показалось нам, померещилось. Коллективная галлюцинация». А ему на ногу свою показываю: «глянь». А на щиколотке моей отпечаток – пять синяков чётких, каждый с хороший пятак: четыре рядышком с одной стороны, а пятый с другой. Ровно как кто пятерней крепко держал за ногу. Вот такой случай. Крест истинный, не вру!
         - М-да, - удивлённо крутит головой Юрий. Остальные тоже под впечатлением.
         - Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам, - вставляет к месту цитату Денис, - я, когда в армии служил, тоже несколько раз был свидетелем труднообъяснимых, с точки человеческой логики, случаев. Один особенно запомнился. Мой друг Иван, в армии подружились, зимой на военных учениях вынул чеку и кинул боевую гранату, а она зацепись за рукав бушлата и ему под ноги упади. По всем законам физики и прочим, ему тут и должны быть полные кранты. Он сам потом рассказывал мне: «Вдруг как будто время остановилось, замерло. Я всё вижу, все понимаю: вот граната медленно падает мне в ноги, вот сейчас взрыв, и меня не станет. И я вылетаю одним махом из окопа и пулей лечу дальше от этого места. Как можно дальше! И успеваю отлететь на несколько метров и упасть в снег, закрыть руками голову, вжаться в землю. И тут только взрыв». Посекло его немного осколками, так, пустяки. Зимой одежды на солдате много. В общем, полежал с недельку в госпитале, и в строй вернулся, как ни в чем не бывало. Но как это может быть, чтобы солдат успел выскочить из окопа и пробежать несколько метров, прежде чем граната взорвалась?
        Наступила долгая пауза. Каждый что-то важное подумал о себе, о жизни.
        - Вы, Денис, стало быть, в армии служили? Похвально. Сейчас многие стараются уклониться под любым предлогом, - сказала Наталья.
        - Я сначала институт закончил. Потом служить пошел. Теперь вот работаю. Сейчас из командировки домой возвращаюсь.
        - Молодец, - сказала Валя, - это правильно. Молодой человек должен пройти всё в своей жизни. А то сейчас столько бездельников, болтаются, ни работать, ни учиться, ни служить в армии не хотят. Не то, что в наше время. Очень много распущенности, вседозволенности. Вот мою дочку взять. Такая девочка росла послушная, хорошая. А ласковая какая, все мамулечка, да красотулечка. Просто ясный свет в окошке нам с мужем была. И училась в школе хорошо, и по дому мне всегда помогала. Я с работы приду, а дома все прибрано, ужин сготовлен. Так радостно на душе делалось. Когда Павел умер, она меня очень поддержала, не дала духом упасть. А как выросла, да влюбилась – всё, пропало дело.  Перешла жить к парню, уже год как без регистрации, без венчания живут. Я ей говорю: «Нельзя так. Грех это большой. Разврат». А она: «Ты, мама, ничего не понимаешь. Сейчас все по-другому. Главное – что мы любим друг друга». А я так считаю: люби, коли любится, но сначала распишитесь. Я даже отказалась знакомиться с ним, с этим сожителем дочери моей. С дочкой-то помирились, теперь хоть общаться стали.
          - А, может, ничего парень. Вы бы сначала на него посмотрели, прежде чем выводы делать, - предположил Юрий.
          - А чего на него смотреть, - нахмурилась Валя, - чай, не картина, чтоб на него любоваться. Ясное дело, что непутёвый. Путёвый все по-человечески бы сделал.
          - Да не переживайте вы, - попытался успокоить Валю Денис, - ничего страшного в том, что сначала поживут вместе, потом распишутся. У меня почти все друзья так живут, половина уже оформили отношения. Другие – вот-вот оформят. Штамп в паспорте – это не главное. Мы тоже гражданским браком с женой жили, но как раз перед моим отъездом решили подать заявление – жена в положении.
          - И правильно! – горячо поддержала его Валя, - Правильно, Денис. Дитё должно от законных родителей рождаться. Видится мне, что у вас хорошая крепкая семья получится.
          - М-да... – задумчиво произнес Юрий, - крепкая семья – это в жизни самое наиглавнейшее. Теперь я это знаю точно. Никакая работа, никакая карьера, свобода, деньги, власть – ничего не заменит человеку хорошей семьи. Я вот по глупости и по молодости семью не сберег. Теперь страшно каюсь!.. Да поздно. Поздно! А ведь все было у меня. Было! Как поёт София Ротару: «Было, было, было, но прошло. О-о-о. О-о-о». Еду сейчас в город, где был когда-то счастлив. Пятнадцать лет там не был. Уехал от любимой дорогой жены и двоих родных сынов. Зачем?! Дурак! Думал, на время. Оказалось, навсегда. Жену вернуть уже вряд ли удастся. Старший сын меня тоже наверняка не признает. Скажет: на кой ляд ты мне теперь, когда я сам дядя взрослый. Но вот с младшим ещё есть шанс найти общий язык. Я его через Интернет разыскал год назад. Переписывались. Он  - втихаря от старшего брата и матери. Вот еду теперь к нему. Надеюсь, согласится со мной свидеться. Всё бы отдал сейчас, чтоб хоть одну родственную душу, хоть одного близкого человека найти.
        И опять все надолго замолчали. За окном уже была  темень, только и видна заснеженная насыпь, да чернеющий тучей лес вдоль неё. Где-то изредка промелькнет одинокий свет фонаря, да вдали слабая россыпь огней какой-нибудь деревушки, затерявшейся в белых полях.
        - А вы, Наташа, кто по профессии? – неожиданно нарушила тишину Валя, - Что-то ничего о себе не говорите.
        - Я – педагог, - сдержанно пояснила Наташа.
        - Хорошая профессия, нужная, - похвалила Валя.
        - Каждая профессия нужная, - лаконично ответила Наташа.
        - Это верно, - поддержал разговор Юрий, - но важно, чтобы каждым делом занимался профессионал. Сейчас очень мало стало истинных профессионалов, не то, что раньше. Это не то, чтобы я брюзжал, как обычно бывает у пожилых. Это, к сожалению, реальность наших дней. И чем дальше, тем меньше профессионалов остаётся. Обучение теперь явно хромает, да и люди все стали мерить только деньгами. У нас на предприятии молодые сотрудники говорят: по зарплате и работа, будете хорошо платить – будем хорошо работать и наоборот. С одной стороны, оно, вроде, и верно. Но с другой... Раньше, пока всё неотложное не сделаешь – домой не уйдёшь. А как иначе? И в выходной день выйдешь и после работы задержишься. И всё время повышаешь свои знания, вникаешь, опыта набираешься, растёшь в профессиональном плане. Ну, на предприятии – ладно, куда ни шло. Но вот когда, к примеру, врачи - неучи, халтурщики, то это уж ни в какие ворота! Это же жизнь человеческая на кону. Или опять-таки педагоги. Раньше учитель душой болел за каждого ученика, чтоб понял, чтоб усвоил материал. А теперь: я вам материал рассказал, а вы как хотите, ваше дело. Мой младший мне пишет: «Не могу больше. Уйду из колледжа. Брошу. Как раз весной в армию заберут. Лучше армия, чем терпеть эти издевательства».  Там его одна преподавательница поедом ест, чем-то он ей поперёк встал. Он парнишка, похоже, с гонором, что-то там сдерзил ей, и эта штучка, видно, тоже с характером. Но ты чего с парнем воюешь, а? Ну силы же явно не равны: у той и власть, и опыт, и все преимущества. А он против неё – пешка. Так будь ты с сочувствием и пониманием. Ты же педагог, вспомни себя в этом возрасте, все тогда были дерзкие, да языкастые максималисты, это потом жизнь укатает, да уломает. Нет, упёрлась, не ставит ему зачет, хоть застрелись! Он пишет: я уж все её лекции вызубрил, и формулы от зубов отскакивают, нет, она к чему-нибудь, да придерётся. Хм! Педагог хренов. Наверняка старая дева. Эти вечно на всех злые, особенно, на молодых.
         - Не переживайте, Юрий, - пожалела Валя, - сдаст ваш сын этот злополучный зачет. И  с сыном подружитесь.  И с другим сыном тоже. А там, глядишь, вдруг и с супругой сойдётесь. Она замуж-то не вышла?
         - Нет. Не вышла. Вся жизнь на детей ушла, пока я в погоне за счастьем и длинным рублем пробегал, - вздохнул Юрий.
         - И как, догнали? Рубль? – усмехнулся Денис.
         - Да как сказать. В общем, не жалуюсь. Квартиру в Москве купил, двухкомнатную, а это для столицы немало, машину дорогую. Да и сбережения имеются, - и снова горько вздохнул, - Спрашивается, на кой ляд мне одному это? Всё бы им отдал, лишь бы приняли меня.
         - Примут, - пообещала Валя, - а у вас, Наташенька, семья имеется?
         - Да, - лаконично ответила та, - имеется. Муж, сын школьник, дочка в детский сад ходит. Полный комплект. Давайте укладываться, что ли. Завтра особо долго спать не получится.
         - И то верно, - согласилась Валя. И все стали готовиться ко сну.
         Наташа на своей нижней полке уснула моментально, едва легла. Валя немного поёрзала, повздыхала, но тоже скоро утихла. Юрий наверху не спал, лежал, уставившись в потолок. Хотелось курить, но лень было вставать, выходить в тамбур. Денис тоже не спал, думал о чем-то. Наконец, перевернулся на другой бок и незаметно ушёл в сон.
Проснулся он среди ночи. Было душно, хотелось пить. Откинул одеяло, тихо, чтобы никого не разбудить, спустился вниз, прихватил со стола начатую пол-литровую бутылку минералки, вышел, осторожно прикрыв за собою дверь
        В тамбуре курил Юрий.
        - Не спится? – спросил Денис.
        - Ни в одном глазу. Душа растревожена. Вот стою, жизнь свою перебираю. Все о завтрашнем дне думаю. Как-то меня город родной примет. Или не примет. А ты чего не спишь, молодой, да красивый? Налоги, небось, все заплатил. Совесть чиста.
        - Душно там. Подышать вышел.
        - А... Понятно. Стало быть, домой едешь. К жене. Счастливый. ...И кого же вы с женой ждёте – сына или дочку?
        - Не принципиально. Лишь бы здоровенький, да умненький был.
        - А я вот первого сына ждал, - улыбнулся в полумраке Юрий, - сыном бредил. Наследник. Продолжатель рода. Чтоб фамилию мою продолжил. ...Он-то продолжил, как и младший, а я вот маху дал. Что интересно, когда уезжал от них, думал, ненадолго. Денег для них подзаработаю, и вернусь. А жизнь так закрутила, туда-сюда, глянь, а уж и несколько лет прошло. И вроде как-то уже и неловко назад к ним ехать. Дальше – больше. Хм... Вот стою и думаю: а ведь не захочет сынок меня увидеть. С какого боку он это должен делать? Я уезжал, ему едва пять исполнилось. Считай, всю жизнь без отца рос. Ну да, деньги я присылал, подарочки к праздникам и на дни рождения, ну а потом – просто деньги. Но деньги отца не заменят. ...Точно не пожелает и знать. Прикроется делами. А ведь у меня надежда была, слабенькая, правда, но была, что через него я и с женой своей увижусь. Мы ведь официально до сих пор с ней в браке. Не подала она на развод, хоть и бросил я, считай, её с детишками малыми.  А к старшему сыну не стоит и подступаться, этот точно не простит. Младший пишет: брат строгий, резкий, принципиальный. Нет, не простят. Зря еду.
       - А вдруг, примут. Обрадуются ещё. Может, ждут все эти годы. Вот ведь не подала на развод ваша супруга, - Денису стало жаль этого постороннего человека. Мужик, видно, и впрямь неплохой. Нормальный дядька, только ошибку совершил. Да кто ж без ошибок, - Хотя, без отца и впрямь плохо.
        Они ещё долго стояли у окна. Каждый думал свою думу. Мерно стучали колёса...

        - ...Эй,  мужики! Подъём! – ласково-весело разбудила обоих утром Валя, - Меньше, чем через час приедем. Вставайте. - Они с Наташей сидели внизу уже умытые и причёсанные, переодетые.
Сдали постели проводнице, ещё раз проверили всё ли уложено. Потом пили чай, но не как накануне не спеша, а деловито. Отдали стаканы. Оставалось минут двадцать пути. Молчали.
       - Вас, Наташа, муж встречать придёт? – поинтересовалась Валя.
       - Нет. Не придёт. Он меня дома ждёт, детки ещё спят.
       - А меня дочка обещалась встретить, груза у меня много. Я ведь родственницу ездила навещать в Подмосковье, вот она и надавала разных вкусностей, да подарков для меня и дочки.
       - Я, на всякий случай, так просто, сыну сообщил дату приезда и номер вагона, - задумчиво сказал Юрий, - как знать... – В отличие от себя вчерашнего был он сейчас молчалив. Было видно, что он взволнован возможной предстоящей встречей с сыном.
       - Придёт! Обязательно придёт, - заверила его Валя. И остальным попутчикам Юрия – Наталье и Денису - остро захотелось, чтобы сын непременно пришёл встретить отца.

       Вагон замедлил ход. Вот и перрон показался. Вот и здание вокзала.
       Поезд дёрнулся и встал.
       Первым на перрон вышел Юрий. Он принял от  Наташи и Вали их вещи, помог выйти. Стоял около вагона, озирался, не узнавая ни вокзала, ни города. Последним из теперь уже бывших попутчиков вышёл Денис.
       - Ма! Привет! – выныривает из толпы встречающих тоненькая девчушка в курточке и джинсах, кидается обнимать Валентину, - Мамулечка моя! Роднулечка! Красотулечка! Дорогулечка! – и вдруг осеклась, остолбенела, - Деня? Ты? Я тебя завтра жду. Ма, это муж мой, Денис...
        - Валя... Валентина Андреевна, очень приятно, - бормочет растерянный Денис и жмёт руку ошарашенной Вале. Валя переводит не понимающий взгляд с дочери на Дениса, с Дениса на дочь и обратно. Обоих выводит из ступора парнишка, подошедший к стоящему рядом Юрию: сын. Мгновенно посветлевший лицом Юрий словно ожил, встрепенулся, вскинулся. «Юрий Викторович. То есть, папа. Очень рад. Очень», - говорит он, сбиваясь, парню, тот смотрит на него любопытно-снисходительным взглядом, который вдруг становится удивлённым: «А вы чего, вместе что ли приехали? - он кивает на Дениса, - Здорово, брательник. Мать сказала, что ты только завтра явишься, - и вдруг ещё более поражаясь, -  Наталья Юрьевна? ...Здрасти».
       - Здрасти! – заходится весёлым хохотом Наташа, - Всем здрасти! Нет, ну надо же! А?! Вот и не верь после этого выражению, что мир тесен! Поразительно! И как славно! Просто сказка. Да, и что б уж совсем сказка со счастливым концом: Марьянов, завтра зайди  с зачёткой после первой пары в двести десятый кабинет. За зачётом.


                (Опубликовано в журнале "Новая литература" -NewLit - 17.02.14г.)