2. Авось в большой политике

Через два часа после выхода из Малокурильской бухты сейнер «Дружок»   подошел  к проливу Шпанберга. По нему с океана шла  крупная зыбь,  нас стало прилично качать с борта на борт. Пассажиры  разошлись к знакомым по койкам, а я решил  остаться. Иногда полезно побыть одному, чтобы отвлечься от повседневных хлопот и попробовать разобраться, почему сейчас ты оказался именно  в этом месте  на качающейся палубе небольшого судна, за восемь тысяч километров от родительского дома, да ещё   в Тихом океане между Шикотаном, Кунаширом и Японией. Первое, что пришло  на ум, была книжка «Жизнь и необыкновенные приключения капитана Головнина». Я прочел её где-то в пятом или шестом классе.  На  обложке был нарисован парусный  корабль, предмет восторгов и поклонения не только моих, но и всех соседских  мальчишек.

 Сразу после войны вышел в свет фильм «Адмирал Нахимов». Мы просмотрели его не меньше восьми раз, сначала в  соседнем госпитале, потом в  воинской части и т.д. Никто пацанов  не выгонял и денег не спрашивал. Мы пробирались вперед к самому экрану, садились на пол и погружались в волшебный мир эскадр, идущих под всеми парусами, победоносных сражений и удивительного героизма русских  матросов и офицеров. Потом мы делали модели парусников. Для этого годилась любая  дощечка. Ножом ей придавалась нужная форма, из лучины  выстругивалась мачта, для парусов  вырывались листки из тетрадки. После дождя на улице текли быстрые потоки воды, мы пускали туда наш флот и с восторгом  бежали рядом, чтобы вовремя выловить свой корабль, отнести назад к границе нашей территории -  выезду из двора милиции - и снова пустить в плавание. Конечно, парусное вооружение намокало и отваливалось, суда  не желали плыть  прямо, их крутило, валило на бок, но мы всё равно были счастливы. Много позже в городском Дворце пионеров стали работать авиа- и судомодельные кружки, а  в магазинах появились наборы деталей, из которых можно было собрать настоящие копии катеров, фрегатов и линкоров. Но к тому времени мы уже стеснялись бегать босиком по лужам.
Про капитана Головнина, ходившего в Курильских водах в начале XIX века,  я  не забыл, хотя с тех пор, как читал о нем, прошло почти тридцать лет. Есть предположение, что в нашей жизни ничто не происходит случайно и бесследно. А что, очень похоже на правду!  Возможно, именно из-за этой книжки я впоследствии  с интересом встретил безумную идею оставить свой  дом в Украине и переселиться  на  неведомый  Шикотан.

Не исключено, что была и другая причина, ещё более ранняя – довоенный  учебник географии. В 1943 году  мы жили в комнате бывшей школьной библиотеки. За стенкой в  классах лежали раненые бойцы. Учеников перевели куда-то в другое место, а в здании  школы №10 города Вичуга,  что в Ивановской области, развернули  эвакуационный госпиталь №3395. В нем служил папа и работала мама.  Книжка была сильно потрепанной, без обложки и многих страниц. Я только научился читать и с интересом слагал из букв слова в подписях под картинками. Самая интересная изображала китайца, плывущего на лодке. Рядом с ним  вдоль  борта сидели большие черные птицы с кольцами на шеях. Подпись гласила: «Ловля рыбы с помощью бакланов». На второй фотографии  группа  странно одетых людей стояла  возле большого прямоугольника на земле, засыпанного чем-то темным. Оказывается, это японцы изготавливали туки из каких-то иваси.  Что такое «туки» и кто такие «иваси», мне никто толком не объяснил, но слова  запомнились. С  иваси дело прояснилось, когда мы приехали на Шикотан, а вот с туками  застопорилось. Ответ я нашел спустя ещё сорок лет, когда скачал интересную  книжку «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев».   

Об этой  книге известного русского мореплавателя и писателя Михаила Васильевича Головнина, изданной в 1816 году и переведенной на многие европейские языки, нужно сказать особо. В ней действительно много приключений. Они начались еще во время кругосветного плавания шлюпа «Диана», продолжились при исследованиях Курильских островов и могли закончиться  трагически, когда капитана, двух офицеров, четырех матросов и айна-переводчика японцы захватили в плен на южной оконечности острова Кунашир. Не удивлюсь, если по этому сюжету когда-нибудь будет снят увлекательный кинофильм с ожесточенными схватками, настоящими человеческими драмами,  экзотическими костюмами на фоне прекрасных Курильских пейзажей. Вторая часть книги посвящена истории Японии, её географии, культуре, религии, народным обычаям и традициям. Удивительно, как много материала смог собрать человек, просидевший два года в японской тюрьме. Книга капитана Головнина стала для широкой европейской публики справочным пособием о Японии. Многие вопросы, весьма обстоятельно освещенные на её страницах, не потеряли актуальности до сих пор. 

 Капитан и его сослуживцы были взяты в плен  во время переговоров с японцами о закупке провианта, дров и воды. Любопытно, что произошло это в 11 часов утра  11 июля 1811 года. (Для почитателей нумерологии: через 100 лет 14.09.1911 г. в России совершено убийство Столыпина, ещё через сто лет наступило  11 сентября 2011 года).  Как позже  выяснилось,  причиной, побудившей японцев вероломно напасть и захватить русских моряков, были военные действия, предпринятые в 1806-1807 годах российскими кораблями.

 История эта до настоящего времени вызывает острые споры  и трактуется диаметрально противоположно:  или как ничем не спровоцированная агрессия, или как защита  территории России от японских посягательств. Решение о нападении на японцев было принято графом Резановым после провала переговоров с Японией о заключении  торгового договора.  О причинах столь ответственного, если не сказать - отчаянного  приказа, выданного единолично, без согласования с Петербургом, можно  только догадываться. Вероятнее всего,  Резанов должен был любым путем обеспечить  поставку продовольствия для жителей Аляски и других территорий Америки и Дальнего Востока, входивших в состав Российской империи. В те годы ими управляла  Российско-Американская компания, главой которой  являлся  камергер двора Его  Величества Николай Петрович Резанов.  Именно с этой целью он  в качестве посла  императора Александра I  прибыл в Нагасаки для переговоров о заключении торгового соглашения с Японией. Однако после полугодовой проволочки ему в оскорбительной (как он считал) форме  сообщили, что император принять его не может и торговать с Россией не желает. Причин для отказа было несколько, начиная от политики закрытости страны для иностранцев, козней голландских конкурентов, монополизировавших внешнюю торговлю с Японией, и заканчивая тактикой  создания неопределенной  обстановки вокруг Сахалина и Курильских островов, ценность которых японцы  прекрасно понимали. И это в то время, когда население Новоархангельска  (с 1867 года Ситка, штат Аляска) буквально  вымирало от голода, а отвечал за их благополучие лично Резанов.

Оценив слабую боеспособность японского флота, граф решил этим воспользоваться. В резких выражениях он выказал японскому представителю свое неудовольствие и перед отъездом вручил меморандум. В нем говорилось: «Я, нижеподписавшийся всепресветлейшего государя императора Александра 1-го действительный камергер и кавалер Николай Резанов объявляю японскому правительству: …чтобы Японская империя далее северной оконечности острова Матмая (Хоккайдо)  отнюдь владений своих не простирала, поелику все земли и воды к северу принадлежат моему государю. …В случае, буде никакого отзыва в С.-Петербург доставлено не будет, …то не может японское правительство ничего иного ожидать, как что вторичное неуважение заставит меня принять те меры, которые в народе будут гибельны и не возвратныя произведут потери». (АВПРИ. Ф. Гл. архив, 1-7. 1802. Д.31. П.37. Л. 286-287. Копия. Не ранее 23 марта 1805 г.)

Резанов, как и все его соотечественники,  считали Курильские острова  бесспорно принадлежавшими России. Фактически с конца 70-х годов XVIII столетия они входили в состав Российской империи.  Благодаря  исследованиям, культурной  и хозяйственной деятельности, которые проводились россиянами, и в соответствии с европейской практикой в аналогичных случаях,  в Москве в 1788-1789 годах был издан шеститомный «Новый и полный географический словарь Российского государства» Л.М. Максимовича. В нем были опубликованы статьи «Курильские острова», «Еторпу», «Кунасыр, или Кунашир», «Матмай» и «Курильцы». Насчет Матмая (Хоккайдо), – 22-го Курильского острова,  было известно, что на его южной части имеется небольшой анклав, принадлежащий японцам (княжество Мацумае, отсюда Матмай или Матсмай), а северная часть не принадлежит никому.

Для осуществления своего плана  Резанов приобрел у американского предпринимателя фрегат «Юнона» и построил тендер «Авось». Командовать ими он назначил лейтенанта Хвостова и мичмана Давыдова, работавших по контракту в Российско-Американской компании. Перед отъездом из Охотска в Петербург, граф вручил Хвостову секретную инструкцию. В ней он поставил задачу добиться от Японии согласия на торговлю с Россией, для чего лишить её доступа к рыбным запасам Сахалина и Курил. Конкретно предлагалось в заливе Анива уничтожить японские суда и склады, принадлежащие японским купцам. Из этих складов забрать рис, рыбу, сети, а также взять с собой мастеровых людей и ремесленников с их личным имуществом и везти на Аляску. Особо подчеркивалось:  вред  должен быть направлен только против японского правительства. «В рассуждении сахалинцов и японцов всюду, где не встретите вы их, стараться первых привлекать ласками, а вторым делать вред изтреблением судов их, но всюду сколько можно сохранять человечество». ( Российско-Американская компания и изучение Тихоокеанского Севера 1799–1815 гг. М., 1994). Аналогичное распоряжение касалось японских поселений на Курильских островах.

Офицеры с задачей успешно справились,  потопили несколько судов, покинутых командами, уничтожили японские склады в заливе Анива на Сахалине и два военных поселения на острове Итуруп, нагрузили на корабли сколько возможно продовольствия  для доставки в Америку, остальное сожгли.  Взятые на Итурупе  в плен японцы были отпущены. С ними губернатору Хоккайдо было передано письмо от лейтенанта  Хвостова. Без излишних дипломатических тонкостей в нем сообщалось, что если японцы и далее  не начнут торговать с Россией,  доступ Японии к рыбным ресурсам Сахалина и Курил будет  полностью блокирован. Хвостов пообещал прийти за ответом через год.

 Положительный ответ  был подготовлен японским правительством и передан губернатору Матмая летом 1808 года. Однако русские за ответом не пришли. Резанов умер по дороге в Петербург, Хвостова и Давыдова арестовали в Охотске по подозрению в пиратстве. Им пришлось бежать оттуда в Якутск; когда они добрались до Петербурга, их направили на войну со Швецией, потом  делом занималась специальная комиссия. В результате  офицеров символически наказали, лишив боевых наград за Шведскую кампанию, но зарплату за службу у Резанова  выплатили. В результате время ушло, и шанс «открыть» Японию был упущен.

Японцы быстро воспользовались бездействием  России. Активное передвижение их на Курилы и Сахалин  началось ещё  в конце XVIII века. Уже в 1798  году правительство  сформировало для исследования Курильских островов вооруженный отряд численностью в 180 человек, который на Итурупе опрокинул указательные столбы русских и поставил столбы с надписью: «Эторофу – владения Японии». Затем они  отправились на остров Уруп и там тоже врыли в землю знак с надписью: «Остров издревле принадлежит великой Японии». После этого до 1800 года айны, аборигены островов, японцев не видели ни разу.

Визит Резанова и особенно полученный от него меморандум  заставил власти  взяться за проблему колонизации Южных Курил и Сахалина  всерьёз.  На островах были построены крепости,  размещены воинские части. Итуруп,  Кунашир и Южный Сахалин фактически стали колониями Японской империи.
Инцидент с пленением Головнина японское правительство намеревалось использовать  для того, чтобы вынудить российские власти принести официальные извинения за рейды Хвостова и Давыдова. Вместо извинений Иркутский губернатор направил  губернатору Матмая разъяснение о том, что эти офицеры предприняли свои действия самочинно и без согласия на то российского правительства. Этого оказалось достаточно, чтобы освободить Головнина и других пленных.

 О письме Хвостова губернатору Хоккайдо и согласии японцев начать переговоры о заключении торгового соглашения, к сожалению, не было известно ни Головнину, ни принявшему командование шлюпом капитану Рикорду.  Но свое косвенное действие оно, без сомнения, возымело. Японские власти прекрасно понимали, что российский флот  в любой момент в состоянии лишить их жизненно  необходимых  рыбных ресурсов. Поэтому они постарались затянуть переговоры об освобождении пленных, на бесконечных допросах выведать у них как можно больше информации о России и европейских странах,  о состоянии экономики, науки и т.п. Сам Головнин был знаком с Хвостовым, но о его секретной миссии не знал.  Когда японцы принесли ему для перевода документ, оставленный капитаном «Юноны» жителям Сахалина, по которому этот остров объявлялся собственностью Российской империи, пленным морякам ничего не оставалось, как заявить, что Хвостов есть частное лицо, в императорском флоте не служит и действует  по своему произволу.  Японцев такое объяснение устроило, они не стали выдвигать никаких требований о компенсации убытков, прекрасно понимая, что лучше быстрее решить дело миром и как можно дольше сохранять выгодное для них состояние неопределенности в территориальном вопросе.

Когда после двух с лишним лет пребывания в плену вопрос об освобождении русских моряков был решен, перед  Головниным через  Рикорда правительство России поставило  задачу предъявить японцам претензию на незаконный захват трех островов. Взвесив все обстоятельства, офицеры решили этого не делать. Шлюп «Диана» к этому времени находился в аварийном  состоянии. В случае начала новых переговоров по спорным островам, им пришлось бы зимовать в гавани Хакодате. Это означало корабль расснастить и поставить в безопасное место, а команде съехать на берег, как это было со свитой Резанова в Нагасаки. Фактически они попадали в полную зависимость от японцев.

Что касается северных  островов – Итурупа, Кунашира, Хоккайдо и Сахалина, то, по мнению Головнина, к 1813 году они уже превратились в японские колонии, поскольку на них были выстроены крепости и размещены гарнизоны. Этот регион приобрел для Японии громадное значение: в начале ХIХ века население страны превышало  тридцать миллионов человек и питалось, как пишет Головнин, от императора до последнего нищего рисом, рыбой и редькой. При этом морские биоресурсы в районах традиционного проживания населения были истощены. Добыча рыбы сначала на Хоккайдо, а затем на Сахалине и Курилах оказалась спасительным выходом и быстро развивалась. Когда  выяснилось, что русские заняли все северные Курильские острова и продвигаются к югу, японцы решили занять все  южные  острова, чтобы не лишиться  столь важных для них рыбных промыслов и в будущем не дать повода для войны.  Как видим, предпринятая на «авось» попытка Резанова «застолбить» за Россией все Курильские острова и Сахалин возымела прямо противоположное действие, все эти территории фактически перешли под власть Японии.

Нашлась в книге Головнина  разгадка таинственных «туков из иваси». Рассказывая о необыкновенном трудолюбии японцев, автор описывает процесс изготовления удобрений («гнилых сельдей»), которые привозят с Курильских островов. Сначала сельди варят в больших чугунных котлах, потом над этими же котлами специальным прессом отжимают сок. Жир собирают для освещения домов. Остаток рыбы раскладывают на рогожи и оставляют перегнивать, пока он не высохнет и не превратится в пыль цвета золы.  После тук ссыпают в мешки и везут в Японию на плантации хлопчатника. Туки оказались прозаической рыбной мукой, а многочисленные разбитые чугунные котлы на берегах  бухт - остатками мини-цехов по изготовлению этого весьма полезного, но чрезвычайно пахучего продукта. Теперь я всё чаще думаю, что фотография из довоенного  учебника географии была сделана в бухте Отрадной на Шикотане, где этих котлов сохранилось особенно много.

С начала ХIХ века и  до наших дней  военные действия  Хвостова и Давыдова на  Сахалине и Курилах  трактуются  патриотами двух стран соответственно как позорное пиратство и преступление против японского народа или как вполне законные действия по выдворению браконьеров и захватчиков с  территории России. Истина, как обычно, находится посредине. Ни Резанов, ни выполнявшие его приказание офицеры, не намеревались вести  настоящую войну  и причинить японцам серьёзный вред,   никакой личной выгоды они не получили, даже наоборот. В действительности  «инцидент Хвостова и Давыдова» был  достаточно взвешенной демонстрацией силы.  Расчет Резанова «прогнать» японцев с Сахалина и Курил и тем принудить к открытию торговли оказался правильным. Если бы не преждевременная смерть этого выдающегося человека, весь ход истории на Дальнем Востоке  пошел бы совершенно иным образом.

Даже в отсутствие Резанова  лейтенант Хвостов мог бы сам  получить от японцев согласие на возобновление торговых переговоров. Этого не случилось из-за его ареста, а вызван он был тем, что Резанов приказал всем участникам дать подписку о неразглашении намерений  экспедиции, чтобы  исполнение её «в совершенной тайне было». (Российско-Американская компания и изучение Тихоокеанского Севера 1799–1815 гг. М., 1994).  Поэтому ни капитаны Головнин и Рикорд, ни комендант Охотска, ни даже Иркутский губернатор об истинных целях демонстрации силы, предпринятой русскими кораблями, не знали и воспользоваться её успехом не смогли.

 Современной широкой публике  Николай Петрович  Резанов известен главным образом по мюзиклу «Юнона и Авось» и романсу «Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу».  Не склонные к романтике специалисты  утверждают, что, если бы помолвка  графа  и красавицы Кончиты, дочери испанского коменданта крепости в заливе Сан-Франциско, закончилась свадьбой, проблема снабжения Русской Америки  была бы успешно решена, и в настоящий момент Аляска и Калифорния, скорее всего, входили бы в состав Российской Федерации.  Поневоле задумаешься о роли личности в истории.

Размышляя о причинах неудачи столь успешно начавшейся операции по «открытию» Японии, приходится предположить, что либо некие неведомые силы не желали чрезмерного усиления влияния России на мировой арене, либо виной тому просто  неправильное название корабля. Если бы тендер  назвали не «Авось», а  «Виктория», «Слава» или  «Успех»,  дела пошли бы совсем иначе. Это, конечно, очень смелая гипотеза. Автора может извинить только то, что он  слишком долго простоял в одиночестве на носу сейнера «Дружок» посреди Южно-Курильского пролива при сильной  бортовой качке.
                Фото из интернета.
Продолжение см. http://www.proza.ru/2014/02/21/560