Подарок в день рождения

Прошлая история, осень 2010.

1 ноября, день рождения друга - давнего, студенческих лет.
Вася - в Германии, я - в Галилее: две с половиной тыщи километров на Юго-Восток. Самое время сказать:
-- Эх, разбросала нас жизнь, Василий Иваныч...
-- Да, Анка, - вздохнет Вася.
Хоть он - не Иваныч, и я - не Анка.

Мы ловим сигнал с полуслова - нет, с первого слога, с интонации. Мы одно поколение - словечки, споры, книги.
Мы пели одни песни, и однажды нас обоих (и еще с десяток ребят из нашей компании) отвезли на настоящем воронке в настоящий участок. Мы были героями - назавтра. А вечером, в тряской милицейской машине, я немало струхнула. Мы крепко держались за руки - друзья, мальчишки и девочки. Васина твердая рука стала мне опорой.

Наши дети теперь намного старше, чем мы- в те времена.
Они говорят на многих языках, и по-русски тоже. Тоже. Русский - не родной для них. Так вышло. Эмиграция - нетривиальная штука.

Общее - у нас и наших детей - ценим нетривиальные подарки.
Как-то я подарила сыну на день рождения ландшафт. Подхватила его на закате у ворот базы - он тогда еще служил, - и повезла в самое красивое место на земле. Он оценил. Не всякий сумеет. Сказал не сразу, через год, в следующий день рождения. В прошлый раз, - сказал - подарок был лучше. Лучший из всех.

А тут подошел Васин день рождения: что бы такое подарить?
Именно в разговоре с Васей вырвалось: мы же с тобой атланты, земляк. Нашей страны больше нет... Сказала вслух, впервые за двадцать лет с тех пор как это всплыло внутри меня, и уже никогда не оставляло.
Подарок был не только ко дню рождения. Скорей - за ответное молчание.
Вася поет мою песенку, значит - принял.

ПЕСЕНКА В ДИАСПОРЕ

если честно и руку на сердце, наши дела не так уж и плохи
относительно молоды, сыты - от добра добра не искать
мы в одной планетной системе и даже в одной эпохе
можно даже изредка звякнуть друг другу в скайп

атлантида - откуда мы - ушла с волной скоротечной
растворилась в предательстве, глупости, смраде, крови
наши дети галдят иначе, но остаются вечным
генетическим якорем первой - ушедшей - любви

мы сияем осколками в разных странах и весях
как у брэдбери - тот самый калейдоскоп
наш язык непонятен другим: только мы с ним могли куролесить,
совмещая грани уходящих с нами эпох

и когда никого не останется, владеющего нашей речью
мы успеем вспомнить, выходя одни на дорогу
то что пели в парке шевченко, последнее, юное, человечье,
и возьмемся за руки - это мы можем пока, ей-богу