Хмельные крестины. Люди и события

   Этот случай произошёл в небольшом хуторе, расположенном  на правом берегу Дона напротив нашего села в далёкие времена – то ли в конце девятнадцатого века, то ли в начале двадцатого. О нём мне рассказала моя бабушка.
   Жил в этом хуторе со своей семьёй зажиточный крестьянин Игнат Сухотин, весёлый и жизнерадостный человек, любивший с друзьями хорошо выпить и хорошо повеселиться. Всё у него в жизни шло нормально, только вот жена родила трёх дочерей подряд, но никак не могла родить ему сына. Кручинился Игнат, но не подавал вида, и перед друзьями отшучивался: «Ничего, постараемся! Следующим обязательно будет сын». Жена была снова на сносях. На этот раз судьба к Игнату была благосклонной. Сразу же после Рождества Христова жена его благополучно разродилась и подарила Игнату долгожданного сына. Игнат на радостях закатил пир на весь хутор, благо, что пост к этому времени закончился, и наступили рождественские праздники. Пили и гуляли до самой Масленицы, когда жена наконец-то убедила мужа окрестить родившегося сына. Церковь со священником находилась в нашем селе. Игнат с женой среди своих ближайших друзей нашли кума и куму, и доверили им везти родившегося младенца в церковь, чтобы там поп его крестил и дал мирское имя. Запряг Игнат в лёгкие сани пару самых лучших своих коней, посадил в сани кума и куму с младенцем, и приказал кучеру Еремею ехать в церковь. Кум и кума ещё не отошли от продолжавшихся почти две недели гуляний, хорошо опохмелились на дорогу, да и Еремей тоже заложил за ворот изрядно.
   До церкви было недалеко. Проехав по крепкому льду через Дон, потом по заснеженному лугу по набитой за зиму дороге, они поднялись по сельскому переулку в село и быстро по главной улице села доехали до церкви. Поп Михаил заранее был предупреждён и облагодетельствован Игнатом, и с утра ожидал хуторян. Масленицу отмечали не только на хуторе, но ещё с большим размахом, в селе. Отец Михаил тоже был уже много дней во хмелю.
   Крестины прошли благополучно и по всем правилам церковного обряда. Поп окунул младенца в святую купель и нарёк его Петром. Вот только, когда церковный писарь спросил у крёстного отца фамилию и имена родителей вновь явленного отрока Петра, кум был в таком возбуждённом состоянии, что вместо фамилии Игната, назвал свою фамилию Пахомов. Писарь тоже был пьян – так и записал в церковную книгу. К счастью имена отца и матери в книгу были записаны правильно.
   Заглянув на центральную площадь села, где проходили празднества сельчан, кум, которого звали Авдей, выпил со знакомым кабатчиком за удачное крещение отрока Петра. И, только потом, вернулся к, ожидавшим его, куме и Еремею.
   Весёлые и довольные, с чувством исполненного долга, покатили они по той же дороге в родной хутор, где их с нетерпением ожидали Игнат и компания за хлебосольным столом. И снова празднества продолжались до наступления следующего поста.
   Хорошо отпраздновав рождение сына, Игнат, с присущим ему трудолюбием, включился в работу в своём хозяйстве. Обо всём случившемся в церкви Игнат не знал. Да и сам Авдей сморозил это по пьянке, и ничего не помнил об этом. Кума была в стороне с младенцем и ничего не слышала. Еремей и другие прихожане, присутствовавшие при крещении младенца, тоже были в неведении.
   Шли годы, Петруша подрастал, и отец не мог на него нарадоваться. Правда, после него, у Игната ещё родились дочь Ирина и сын Иван. Семья у Игната была большой и дружной. Старшая дочь Матрёна была уже невестой, а младшему сыну Ванюшке исполнилось два года.
   Петруша подрос, и надо было определять его в церковно-приходскую школу. Понадобились документы для его оформления, которые должна была выдать сельская управа, согласно церковной книге. Когда там стали искать Сухотина Петра, то такого не оказалось. Получился шум и скандал. После долгих разбирательств установили, наконец, допущенную ошибку, но было уже поздно что-либо исправить, так как в церковной книге исправления не допускались. К тому же ни сам отец Михаил, ни церковный писарь признавать своей ошибки не хотели. Авдей Пахомов несколько лет назад утонул в Дону, переправляясь из хутора в село во время весеннего половодья на ветхой долблёной лодке, как всегда в нетрезвом состоянии. Кума оправдывалась, ссылаясь на то, что она всё время в церкви находилась возле младенца.
   Так и выписали Петруше метрику, в которой он значился Пахомовым Петром Игнатьевичем, от которого и пошёл потом новый род в хуторе. Вырос Пётр, женился и народил детей, и все они теперь были Пахомовы. Вот такие иногда бывают случаи, если они совершаются в нетрезвом состоянии.