Всё из Ничего. книга первая. 0080

(Книга первая "Ёжик в Тумане". Круг Второй. глава одиннадцатая)

В принципе тут ничего не изменилось. Тот же Фонтан, те же дорожки, скамейки и кустики. Однако что-то было не так. А то, что листва на кустиках как-то пожухла и сильно посветлела. Некоторые уже лежали на мощёных плитками дорожках. Все довольные расселись на двух смежных, удобных скамейках. Никто ко Дворцу идти не спешил. Ибо время было уже к ночлежке. Наконец закат догорел, и надвинулись сумерки, отчего этот уютный уголок, стал казаться старым и ненужным, как пережиток прошлого. Так, как словно кто-то забыл Ранец с вещами, которые уже вышли из употребления и моды. И в этом было что-то отталкивающее. Найдя, пока ещё высокую траву неподалёку от Фонтана, все стали устраиваться на покой. После последнего визита, Актиону почудилось, что они пришли с опозданием, и что они тут уже никому не нужны!? И им теперь тоже тут ничего и никто не нужен. И больно-то нужно….

- "С точки зрения эксистеональной виртуальной экзостенции…", - вальяжно и назидательно-наставительно, начал толкать лекцию, некий седовластный тип в каком-то длиннополом сюртуке, украшенном ливреями, канделябрами и ещё невесть чем, на заявление Актиона, - «Если Магомет не идёт к Горе, то Гора – идёт к Магомету!»…
  Парадную дверь не пришлось выламывать ногой, ибо она была хорошо смазана и легко отворилась. И они прошли в парадный Холл, где их и встретил какой-то толи лакей, толи дворецкий в своём парадном мундире. Сначала он их настрого предупредил о соблюдении нравов, манер и почтительному отношению к этим стенам, знающим великих светил Науки и Знания. Ну и, - чтобы вести себя соответствующим образом, т.е. там не ковырять в носу, не грызть ногти, не шаркать ногами и не отирать стены задами. При Дворце видать более мене убрались, и уже столь запустелого вида не чувствовалось. Ребята, столпились кучкой в Парадном Холле и теперь стояли, переминаясь с ноги на ногу, не столь вслушиваясь в вальяжные речи, сколь приноравливая своё внутреннее состояние к данной обстановке. На Академика-Дворецкого похоже никто внимания не обращал. Актион же ляпнул свою тираду на некую приветственную речь Дворецкого, типа «Ну-с младые поросли Знаний, пришли так сказать во имя постижения азов Науки…», и затянул предлинную парадно-вступительную речь. Актиону это надоело, вот он и ляпнул….   
- "С точки зрения эмбакуазанальной шизоэндкризии мандражиза ваши доказательства уважаемый Академик Кислого Горохового Супа, идите ли, яйца выеденного не стоят! Ибо ГОРА УЖЕ К МАГОМЕТУ ПРИЕХАЛА!!!", - выдал контррезолюцию на лекцию Дворецкого, Актион, т.к. у всех уже «крыша», что называется, «поехала с катушек», от столь пере-за-научной терминологии. Более смахивающая на исповедь шизофреника, помешанного на мании порождения новых заумных терминов, - из смеси изъеденных старых. И тут Актиона опять мысленно понесло, ибо, что-то вдруг знакомое вспыхнуло в памяти, - «Вагон Казуальной Анафемы или мешок Вербальной Абстракции…. Видать Суспензия ещё толком не остыла!…». Плюс фактор того, что Дездемона ему вроде подавала какие-то знаки, которые никак до его сознания не могли дойти. Но вместо того, чтобы как-то привести сознание в норму, Актион вдруг, подпрыгнул, и заорал, тыча пальцем куда-то за спину вальяжного Дворецкого, -
- «Смотрите! Вон Чёрт побежал! Смотрите, какие у него рога большие! А хвост-то, хвост!!! А вон ещё один! Ну, - совсем рыжий! Ну, вон же, вон он!!!», - и уже как-то умоляюще по-детски обращаясь к Дворецкому, заныл, - «Дяденька, ну Дяденька, покажите нам засранцам настоящего чёрта!!!… А, что он - ест!? … А, он по нужде ходит, а!???»…. Дворецкий как-то вдруг стал наливаться густой краской и раздуваться, пока с лёгким хлопком… не лопнул!!!? Дымчатая взвесь, что осталась от того, почти тут же, - окончательно растаяла в воздухе.
Вот теперь уже, все стояли полностью растерявшись!…   
- "А что ты там надумал про Политерии!? Это уже не Политерия, а скорее Псевдоподия, но, наверное, чем-то родственна первой! Да, она умом абсолютно не владеет! Похоже, её создали совсем недавно и ничего кроме набора терминов, запоминать не давали!?", - разглагольствовал Актион с Оссианом.
– "Из Субстанции Тумана можно слепить всё, что душа пожелает! Нет, Педагоги натуральными были! Детей ты не обманешь!", - это уже из диалога Актиона с Дайсоном.
  Все расположились в просторном кабинете на первом этаже. Кругом были расставлены солидные столы с фигурными ножками и в композиции к ним такие же фигурные стулья с высокими резными спинками. Была и что-то вроде фигурной кушетки, на которой теперь возлежала Дездемона, пристроив себе валик под голову. Все активно занимались - бездельем. Проведать тайный закуток Ментора, Актион, - никаким желанием не горел. Если тому надо то, он сам спустится к ним, ибо тот знал об их визите, без сомнения. Актион был уверен, что Педагоги где-то рядом, поблизости.
- "Псевдоподия - это та же Козявка-Запятая, более чем, Политерия! Понимаешь – Знак Препинания! То, что нас встретило – Препинание! Камень под ногами о коий споткнёшься. Препятствие! Там, где его не надо! Мы заходили краем на Губчатое Море!? Забыл!?", - довольно громко втулял Берий, Оссиану, рядом сидел Питер на столе, - "Ведь, правда, Питер ты бы набил бы этому гусю важному мордасы, а!", - и Питер утвердительно хмыкнул, Берий удовлетворённо продолжил, - "А Псевдоподии мордасы не набьёшь! То есть можно, наверное, но проку – ноль! Вот давай вообще Знаки Препинания, возьмём, да отменим!? Была одна притча, про неграмотного Короля, коий издал Указ, состоящий из трёх слов «Казнить нельзя помиловать!». Исполнителю оставалось лишь поставить Знак Препинания, либо после первого, либо второго слова, Указа! И суть указа в каждом примере менялась на противоположную!", - Берий говорил громко и Актион заслушался, забыв про Дайсона. Но Дайсон-то не позволил тому о себе забыть, -
- "Ты вот вроде всё соображаешь, но скажи вот, шли, мы шли и пришли!? К индюку этому!? Они, - что издеваются над нами!? Я, не знаю, кто Педагоги или этот Мавризий!? Не важно. Но у меня такое чувство от начала складывается… хоть домой назад иди! И где же все эти Педагоги, в тюрьме Замка Мглы сидят!? Я же ради дела, пожалуйста, но ради этого…!?", -  Дайсон смотрел вызывающе.
- "Пойми, Дайсон у меня сейчас такое же состояние Духа, словно чужие мы здесь и лишние! И у всех ребят, скорее всего - такое же! Вон, и Берий разоряется! Я тоже думать хочу, как могу! Что же мы зря шли!? Или чтобы мордасы набивать!? Или чертей гонять!? Пойми же, политика ведь твоя стезя! Что делать надо, чтобы быть в фаворитах положения!? Не гадай, я сам тебе отвечу! Надо постоянно опережать нас, хотя бы на один шаг! Что и происходит! Они где-то здесь все!? Но я гадать не стану! Я знаю лишь одно правило игры в такой раскладке, - выиграет тот, у кого больше выдержки хватит!!! Если ты умный - то, заметил, наверное, что нам всю дорогу палки в колёса ставили! Начиная от Коловратного Колодца! И сколь мы нервы себе трепали!? Что ж теперь - вообще в психоз удариться!? Ясно, что они время оттягивают, а для чего, поди уж, их разбери!???", - и Актион отойдя к окну, уселся на подоконник. А потом приоткрыл немного створку окна, впустив в Класс свежий воздух. Где-то что-то верещало и стрекотало, и это были отчего-то услаждающие слух звуки. Если бы знал Актион, что такое - ранняя Осень, то не задавался бы вопросами такого настроения. Времена года в Мире Тумана не ощущались с большой разницей. Но и сказать, что тут было вечное лето, тоже нелепо. Актион лишь с чего-то вспомнив - ёмкости с водой в «норе» Ментора, вдруг подумал, что наверняка, вода – старит человека!?
    Первого Педагога нашёл Оссиан, когда стал лазать по Библиотеке. Почти в самом конце Залы между стеллажами книг стоял столик, за которым восседала на маленькой раскладной табуретке, Педагог Констанция. Перед ней, на столике были разложены пару книг и тетрадь, в которую она, похоже, что-то выписывала. Она близоруко через очки вглядывалась в строки раскрытой перед глазами книги. Оссиан долго стоял, - прислонившись к торцу стеллажа, и вглядывался в открывшуюся ему картину.
- "Что давно не виделись!?", - вдруг произнесла она, не отрываясь от книги, словно увидела его какими-то третьими глазами.
И только после этого подняла строгие глаза на него. Оссиан не знал, как реагировать на неё, и силился вспомнить отголоски былых чувств, но тщетно. Поэтому, никак не отреагировал, словно он статуя, которая вот так просто, здесь оказалась. Но потом, поняв, что надо что-то предпринимать, увидел второй табурет и, взяв его, подсел поближе. Он больше не смотрел на неё, но отметил, что она как-то состарилась, - по морщинкам под глазами, очкам и прочим признакам. – «Наверное, Знания, всё же старят!?», - подумалось Оссиану, но вслух он ничего не произнёс, даже «Здрасьте».
- "Осьминан-дирасто-каде-раин!? Так я произнесла твоё имя? Или, всё же просто – Осимон!?", - сказала она так, словно всё в полном ажуре, так, мол, и должно быть.
Продолжая, смотреть сквозь него, будто он был прозрачный, или Призраком. И он этот взгляд чувствовал кожей своего тела. В голову ничего абсолютно ни шло, но и молчать же было более глупо.
- "Вот, даже, что запомнили!?", - наконец родил он, безо всякого удивления, - "Я вот однажды палец стилом поранил, и то запомнилось, хоть и забыть бы тут же о таком пустяке! А когда нужное что-то вспомнить надо, - ни в какую на память не идёт! Не надо бы это, вспоминать… неправда всё это было! Вот что! Оссиан, меня зовут, Оссиан Каффе… если хотите!".
Она тоже не отреагировала, словно они играли, не сговариваясь в какую-то идиотскую игру - «Диалог Статуй». Наконец она отложила книгу в сторону.
- "Неужели, совсем ничего не осталось от моих уроков!? Ладно, о памяти, ну а проку тоже, – нисколько!? Ты вроде как надежды подавал, вот я тебя и запомнила! Неужели, настоль скверная память о том времени осталась!?";