Точка возврата. 85

Первый снег засыпал равнину,
Что зовется Котэсасихара.
Это лучшее время охоты.
Но уж мне не ступать по дорогам
С верным луком из ясеня.

Хаяно Басукэ Цунэнари (42)

Бешеный галоп прекратился через полчаса. Скакавший впереди Василий-Сигал осадил коня, перешел на рысь, и принялся махать рукой в знак того, чтобы его примеру последовали и другие. Других было только двое – Гаврилюк и Анжела. Анжела среагировала быстрее, и через полминуты уже шла вровень со священником. Гаврилюк с непривычки проскочил мимо, но ненамного.
- Что случилось? – Выпалил Гав.
- Ничего, вон туда теперь. – Не глядя на Алексея, ответил Отец Василий, и указал рукой вправо.
Там, куда было указано, пролегла тропинка между деревьями, которые своими густыми кронами закрывали ее полностью. Отец Василий ткнул свою кобылу под бока, и она послушно вывезла его в авангард нашей маленькой колонны. Некоторое время ехали молча. Густо пахло павшей листвой, влажно и терпко – кипарисами, и чем-то еще, Гав никак не мог понять чем. С непривычки Гав закашлялся, и Отец Василий резко, не поворачивая головы, дернул вскинутой рукой из стороны в сторону – молчи! Гав примолк, тропинка тем временем свернула влево, и вывела к странной пещере, вход в которую обрамляли огромные валуны, едва обтесанные, и ужасно старые на вид. Гав не припомнил, чтобы видел в прежнем Саратове такие камни. [Стоунхендж какой-то, Алексис!]. Почва здесь казалась много суше, будто и не было снаружи дождя. [Может, и не было, Алексис]. Проём был низковат, так что и Гаву, и Отцу Василию, чтобы не зашибить затылки, пришлось слегка наклониться. Внутри оказалось много просторнее, Отец Василий смело выпрямился, Гав внутри тоже поднял голову, но осторожно, с оглядкой.
- Спешиваемся! – Приказал Василий-Сигал, критически оглядывая местность.
Все спешились, Гав подошел к священнику, и пристально глядя тому в глаза, твердо спросил:
- Зачем мы здесь?
Отец Василий не ответил, молча нахмурился, и поджал губы. На лице его проступила гримаса глубокой задумчивости.
- Мы ждем командира Черных? Как его там… - Гаврилюк замялся.
- Нет. – Оборвал его Отец Василий.
- Этот Ваш Манн… Манзюк… он со мной как-то связан? – Он хотел сказать про фотографию, где он в обнимку с Манзюком, но передумал.
- А Вы сами что, не помните? – Ответил вопросом на вопрос Отец Василий.
- Нет, а что я должен помнить? – Гав продолжил игру в вопросы. Незаметно встав спиной к выходу, оставив обоих своих спутников перед собой. Ближе – Отца Василия, как более опасного, Анжелу – подальше, всё-таки женщина.
- Вы не помните, как мы познакомились? – Снова прозвучал вопрос священника.
- Почему не помню, вы с товарищами меня из одной переделки вытащили. Когда я Мальчика к Храму нёс.
- А что дальше было, Вы помните?
- Помню. Мы с вами со всеми вернулись в Храм. Утоли Моя Печали, так, кажется. Я Мальчика оставил. На следующее утро…
- Мальчика? Хм… - Тихо сказал Отец Василий, прищурив глаза, и недоверчиво взглянув на Гава. - Как выглядел тот мальчик.
Гав описал Мальчика настолько подробно, насколько мог. Отец Василий расширил в удивлении глаза и покачал головой из стороны в сторону.
- Боюсь, - хрипло сказал Отец Василий, - боюсь, Вы, молодой человек, встретили здесь Спасителя. Только маленького. Вы и спасены были лишь его милосердием. Здесь сейчас может произойти абсолютно всё. Всё, что угодно, и я, как христианин не имею сомнений, что этот мальчик и был Иисус Христос. И явился он именно к Вам. Я вспомнил этого Мальчика. Я видел как он ушел по воде. Просто встал на водную гладь, и пошел. Сначала думал - показалось, а теперь уже точно знаю, кто это.
- … на следующее утро я казнил этих двух…ээ..
- Я знаю. И что Вы помните дальше? – Кивнул русой головой священник.
- Мы собирались на Сакко и Ванцетти. А что дальше, я не помню. Меня потом нашли, практически мертвого, с пробитым сердцем.
- Да… - Отец Василий нахмурился.
- И кто меня убил тогда? – Вдруг заинтересованно выдал Гав.
- Я не знаю. Только тела Ваших сопровождающих, Алексей, принесли люди Курой, и сказали, что их убили люди Акай. После чего Мантейфель, Анохин, и почти все послушники дали присягу Курой.
- Как интересно! – Гав помрачнел. – Что-то слишком много кто хочет меня убить.
Стало тихо. Гаврилюк окинул взором местность, ничего не заметил. Прислушался к себе – чувства опасности не было.
- И что теперь? – Вежливо поинтересовался Гав.
- Мы не поедем к Манзюку. И он сюда не приедет. Мы ждем другого человека. Я очень хотел бы сказать: «Не волнуйтесь, с Вами ничего не случится», но если я так скажу, то погрешу против истины. Что именно случится, мы не знаем.
Гаврилюк давно положил левую ладонь на ножны, и периодически поглядывал в сторону тропинки. Но тот, кого ждали, появился с прямо противоположной стороны. Сначала послышались шаги, далекие и гулкие. Потом появилась белая фигура. Как она находила дорогу в полной темноте, было непонятно, но фигура находила ее уверенно. Через время фигура приблизилась, и теперь её можно было рассмотреть. Человек придерживал левой рукой длинный флотский палаш. Белый китель и белые флотские брюки были белоснежны и идеально отутюжены. Плечи человека украшали золотые погоны старшего мичмана. Резкие, отточенные движения, цепкий взгляд, плотно сомкнутые губы, всё выдавало в нем человека военного. Приблизившись, человек козырнул Отцу Василию и Анжеле, потом коротко, по-военному, кивнул Гаврилюку. При виде этого человека сразу вспоминались фильмы о море, в ушах зазвучали рынды, и команда «Свистать всех наверх!». Но при всем при этом, это был тот самый растяпа-мичман, которого Гав совсем недавно подвозил по дороге в Саратов. Правда теперь в этом человеке будто жила другая душа, волевая и целеустремленная.
- Вот мы и дождались. Это… - Начал было Отец Василий.
- А Вы изменились, Николай Иваныч. – Не дожидаясь представления, перехватил инициативу Гав, протягивая мичману руку.
- Перейдя Сандзуногаву, все меняются. – Совершенно без иронии ответил мичман Тугаев, и в ответ тоже протянул Гаву руку. Ладонь, не в пример прошлому разу, была длинной, узкой, и совершенно стальной.
- Мы знакомы, - повернул голову к священнику Гав, - это мичман Тугаев, я подвез его как-то.
- Не совсем так… - протянул Отец Василий.
- В смысле? – напрягся Гав.
- В смысле, что это не совсем тот человек, которого Вы подвозили когда-то. – Закончил мысль священник.
- Дело ведь не в том, он или не он, а в том, зачем он здесь. – Гав сузил глаза.
- Вы правы. – Подал голос мичман. – Пройдемте.
Мичман уверенно вытянул руку куда-то за спину Гава. Гаврилюк оглянулся. Там оказалась беседка с изогнутой крышей, как у пагод. Гав готов был поклясться, что минуту назад ее там не было. Мичман и Священник зашли в беседку, скинув обувь, Гав последовал их примеру. Девушка же, к удивлению Гава, куда-то споро увела лошадей, сама же вытащила из ножен катану, занесла ее над головой, и вход в пещеру сделался матовым и малопрозрачным. Гав с удивлением обнаружил, что слышит звук закипающей воды, потом он увидел – крохотный очаг, то ли спиртовку, то ли пепельницу. Над ней – подвешенный чайник. Из состояния созерцания еще недавно не существовавших предметов Гава вывел голос Мичмана.