Чеховский цикл

***
Не понят, не поднят
Как целинноземье,
Как флаг и как полог
Над сценою дней,
Так малое чадо
Не ценит везенья -
Крещенья в купели
Отчизны своей…


КАК ОН ЖИЛ?...

Как он жил, чтоб столько смочь?!
Персонажи, пациенты
Шли к нему и день, и ночь -
Каждый прибавлял моменты,
А совсем не отнимал -
В этом гения загадка:
Вроде бы тулупчик мал,
Но безмерна в нём
Подкладка...


ЛЕКАРСТВО

Непостижимый и "жестокий" Чехов
Нам прямо в суть
Своё лекарство льёт:
"В Москву! В Москву!"
И никуда не ехать,
"Любить! Любить!"
Да что-то не даёт...


ОТ ИМЕНИ НЕКОТОРЫХ ЧЕХОВСКИХ ГЕРОЕВ

Ах, если б твёрдо знать, зачем страдаем
И мокнем от невыплаканных слёз,
Уверовать, что ТАМ вознаграждаем
Тот, кто смиренно ЭТОТ крест пронёс -

Не ждал ни роз, ни мёртвого забвенья
В надежде на святой небесный кров,
И хоть на миг, но чуял дуновенье
И приближенье родственных миров!...



В ЯЛТЕ

Ручной журавль и две собаки
На даче, в ялтинском дворе,
Сбегающие к морю маки
В оконной рамы серебре.

Свет пропускающие сени,
Скамейка, где сидеть любил,
И набожный слуга Арсений,
И всё, на что хватало сил -

На посетителей докучных,
На удивительный резон
Смирения лошадок вьючных,
Которым виден горизонт.

И этот горизонт на фоне
Болячек, пошлости и лжи -
Источник чеховских симфоний
И веры в будущую жизнь.
   
         
ЧАЙКА

В пьесах Чехова вечный полдень.
Всё как будто бы ни о чём:
Звук рояля и «Завтрак подан»,
Разговоры в углу с врачом:

«Капли, капли, мой друг (не мистер!)
А от смерти лекарства нет…»
Чайка снова летит на выстрел
Облетает вишневый цвет.

Трое женщин на чемоданах
Обнялись и зовут, зовут…
Если ты из таких же странных,
Посиди с ними рядом, тут…


ПОСЛАЛ ЖЕ БОГ…

   "... Я верую, дядя, я верую горячо, страстно...
Мы отдохнём! Мы услышим ангелов, мы увидим всё небо в алмазах,
мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания потонут в милосердии,
которое наполнит собою весь мир..."
               (Из монолога Сони, "Дядя Ваня", Сцены деревенской жизни)

Ах, Чехов, Чехов, милый Чехов,
Откуда ты всё знал про нас?
Про подноготную "успехов",
Про закопчённых душ алмаз?

Про дядю Ваню с кратким бунтом,
Про наше бедное житьё
По мелким населённым пунктам,
Про всех-всех-всех зубов нытьё:

"В Москву, в Москву!...", а лучше - дальше,
Туда, где светел лунный серп,
Где звёздный хор не терпит фальши,
Туда, где каждый милосерд...

Прости меня за фамильярность -
Я не "на Вы", я сгоряча...
Пусть всё искупит благодарность:
Послал же Бог душе врача!


ТИПИЧНЫЙ ДИАЛОГ О ЧЕХОВЕ

- Зачем ему был нужен Сахалин?  (1-й собеседник)
- На это он и сам бы не ответил:   
Убийственные холод, слякоть, ветер –
Пред ними беззащитен исполин…   (2-й)

- А он им был? Давнишняя чахотка
И долгие сиденья за столом…
Решил себя проверить на излом?
Какая вдаль влекла его находка?  (1-й)

- Бог весть…  (2-й)
- А кстати, он в него не верил! (1-й)
И обходил соборы стороной!
- Не знаю, только он не лицемерил. (2-й)
А что важнее Богу, милый мой?

 
ЧЕХОВСКИЕ ЖЕНЩИНЫ

Тургеневские женщины – понятно,
А чеховские женщины? Туман,
Обман, соблазн, мелькающие пятна,
Истерика… И всё-таки шарман!

Неврастения и желанье замуж,
А после – скука, ревность напоказ,
При случае – вожденье мужа зА нос…
(А впрочем)
Читайте лучше чеховский рассказ!


ОТ ИМЕНИ ДАМЫ С СОБАЧКОЙ

Нет, никому не расскажу про это
Желанье невозможного тепла –
Коснуться ускользающего лета
И знать: любила, плакала, жила…

Не повторю нежнейшее «чудачка»…
Откуда этот лепет, этот пух?
И эта неслучайная собачка,
И эта встреча несчастливых двух?

Ну, а потом - медлительная почта.
Снегов просевших черно-белый мел…

Я благодарна Чехову за то, что
Он это всё вообразить сумел.

 
РАЗГОВОР С АСТРОВЫМ

- Защищать леса от человеков!
Ну, а человека? Стоит ли?»
- Но, однако, это делал Чехов
- От чего? От низости и тли.

Всяческую пошлость ненавидя
Силою возвышенной души,
Он не повторялся: «Да приИдет!»,
Сам приблизить царствие спешил –

Пусть хотя бы в мизерном проценте,
Пусть хотя б в читателе одном,
Вечность он нащупывал в моменте
И надежду в страждущем больном».

Доктор Астров: я не альтер эго
Автора, ну разве что чуток –
Рефлексия, отголосок, эхо…
Пьяница и леший, бывший бог…

«…нет ни низших, ни средних, ни высших нравственностей, а есть только одна, а именно та, которая дана нам во время Иисуса Христа и которая теперь мне, Вам и Баранцевичу мешает красть, оскорблять, лгать и проч.» (А,Чехов, письма,  из письма к Леонтьеву (Щеглову), 1890)

 
ЧИТАЯ КАШТАНКУ

Каштанку нельзя написать без любви –
К живому, к любой животине.
Любовь эта – выше, она не в крови,
В себе представляемом сыне.

Представлю его и уже не боюсь
Бессонницы, крови из горла…
А тело… Что ж тело? Раздавленный гусь,
Пристало ли жить ему гордо?...

(Действующие лица: собака Каштанка (Тётка), гусь Иван Иванович, на которого наступила цирковая лошадь, кот  Фёдор Тимофеич   и другие)




***

Всё правильно: писатель и актриса –
Акын и эхо, сцена и перо,
Иллюзия и правда компромисса,
Перчатки кружевные на бюро…

Никак иначе. Кто же ей напишет
Глаза, лицо и главный монолог,
И стуки топора, и стоны вишен –
Весь этот мир, где он
дышать
не мог…



КАК ЖАЛЬ!

«Мы будем жить долго-долго!… Только надо любить…»
              («Неоконченная пьеса для механического пианино»)


Как жаль, что мы где-то проехали,
Совсем не заметив в пути
Высокие истины Чехова,
Библейские – как ни крути…