Галопом по Европам 4

                4

21 августа, воскресенье.
                Уже без четверти двенадцать, а мы  и не думаем  сниматься с места. Витя меняет  в машине масло, мы с Натой  устроили стирку, и наше белье еще не высохло. Ночь была прохладной, солнце еще не разогрелось…
                Место такое приятное, что тут бы и осталась до конца! Редкие сосны, высокие-высокие, старые, а между ними – ковер изумрудный.  Мох! Какой же он нарядный и уютный!  Хочется поваляться  на нем,  рассматривая небо в промежутках между   кронами  сосен.
                Я почему-то люблю сосну больше, чем ель.  Сосна веселее, не такая мрачная, под нею всегда  мягкая подстилка из иголок. С нею  связаны воспоминания о  детских новогодних праздниках. В наших краях не ель  украшали игрушками, а сосну. У нее запах чудесный (правда, запаха ели я не знаю).  Но ель снизу вся в сухих иглах, под  нею не уляжешься отдохнуть. Хотя ель и величественнее – в своей  четкой, законченной   форме. А сосна какая-то «демократичная»… в своей лохматости. Растет куда захочется – вверх, вширь, было бы место!
                Обнаружили, что грибов нет, потому что нет дождей, а дождей нет, потому что  боженька  решил нам не портить ночевки. Ведь  нам  еще ни разу не удавалось устроиться в гостиницу. Лес – наш дом родной, наше спасение.
                13.00. Выезжаем на Каунас. Ни одного названия  поселений я так и не смогла записать, потому как они  на литовском языке. Места холмистые, но не лесные,  с отдельными купами деревьев.   Много валунов  разной величины и формы.  Это уже что-то новое… И что нравится – возле каждого селенья  две церкви  – православная, чаще всего беленая , голубенькая,  и чуть в стороне – костел, он повыше, из красного кирпича.
                Холмистая  местность сменилась лесами.  А вот появились хутора…  До чего  они колоритны!  Живой островок, над которым вьется дым из  трубы.  Сразу вспоминается: «Мой дом – моя крепость». За «крепостью»  поле, засеянное пшеницей, за ним луг, на котором пасутся коровки. Они  не  похожи на наших, украинских, коричневого или рыжего цвета.  Эти –пятнистые –  черные пятна на белом фоне, или наоборот   белые – на черном. Картинка  совершенно  пасторальная.  Не хватает только пастуха…
                13.45. Приехали в Каунас. Заправились.
                Первое мое ощущение: из средневековья мы  попали в девятнадцатый  век.   Такой я и представляла себе Европу. Средневековая экзотика  все-таки  кажется музейной, даже немножко пугает, напоминая  ужасы инквизиции.  А здесь так хорошо! 
Город ровный, улицы – как под линеечку.  В центре – пешеходная  аллея Лайсвейс,   выложенная   плоским камнем, вдоль ее, по центру, тянутся липы. Нигде ни травинки, ни клочка земли.  Чтобы никто ножек не запачкал и не замочил… Травка только под липами, да и то плененная камнем. Здесь можно ходить босиком или в домашних тапках – такая чистота.  Однако народ в модных туфлях и босоножках.
                Улица  эта только для пешеходов, желающих  пройтись по магазинам, а потом отдохнуть  за белоснежными столиками уличного кафе. Магазины на первых этажах домов  – вдоль всей улицы, как и разнообразные  кафешки. Столики и стулья  возле них кажутся воздушными. У них даже ножки  ажурные.
                – Лепота! – говорит мой сынок, опускаясь на  кукольный стул. – Хочу мороженого.
                Вокруг все едят мороженое и  пьют коктейли. Никаких очередей, и официанты вежливо  обходят  едоков. 
                – Сначала  надо поесть, потом мороженое, – решаю я.
                – А я не голодный, – отвечает  сын, который  никогда голодным и не бывает. Это наше горе – юный язвенник  без аппетита.
                – «Блины»! – читает Витя на вывеске.
Идем туда, блины  понравились  (что я и записала в своем дневнике, а вот с чем они были – там ни слова).
                Потом было обещанное мороженое.
                – А мы в музей пойдем? – спрашивает сестра, обожающая  музеи. Она у нас  вечная  ученица, вот молодец!
                Сначала мы обнаружили музей  в центральном кафедральном соборе. Здесь выставлена литовская скульптура и витражи. В соборе полутемно, не впечатлило. Сам собор изнутри меня заинтересовал куда  больше.
                А потом мы набрели на Национальный художественный музей имени Чюрлёниса. Туда и вошли.
                Наше  передвижение по Каунасу  вообще было спонтанным. Мы именно набредали на  что-то. Как потом оказалось,  липовая пешеходная аллея,   которая  так нам понравилась,  находилась в Новом городе, а до древнего Каунаса мы  просто  не дотопали.. И тот факт, что мы вышли к музею, где увидели картины этого потрясающего художника,  был случайностью. А могли бы и прозевать его!  Как прозевали древние крепости Старого  города. Просто мы въехали в Каунас со стороны Нового города…
 А живопись Чюрлениса – это  мое!  Какие акварели! До чего все неожиданно, ни на кого не похоже!
                Мы сели  в удобные кресла и стали смотреть и…. слушать!  Музыка лилась отовсюду – негромкая,  волшебная, как и картины  художника, написанные одновременно акварелью и гуашью. И  в технике этой  Чюрлёнис  был новатором!  А  музыка не просто дополняла  живопись – полотна  словно сочились этой музыкой. … Гармония  двух искусств – это действительно волшебство! Я всегда ЗНАЛА, что  они идут  в одной струе! 
                Делаю маленькое отступление.  В старших классах я вела кружок эстетики,  где мы изучали творчество композиторов и художников.  Я рассказывала о картинах всегда под классическую музыку. Она звучала тихо, но  попадала  под  настроение, которое  вызывала тема и стиль картины. Мои дети потом сами подбирали музыку для демонстрации  репродукций.  И как они радовались, когда угадывали   нужную мелодию  (см. рассказ «Последняя осень»» в сборнике «Приобщение»)!
                Так что синтез живописи и музыки  мне был привычен  и понятен.   Словом –  это музыкальная живопись…
Описать картины Чюрлёниса невозможно – их надо видеть своими глазами. И слышать…
                Но особенно зацепила мою душу  серия из 7 картин –«Симфония похорон».. Сон, химера, иногда – жуть…  Здесь уже другие краски, они скупы и почти везде  –  на контрасте. 
                Вот картина под номером 6. Похоронная процессия вьется змеей вверх, на гору. Фигуры – со спины, их много, они  идут вплотную.  Склоненные головы в капюшонах – со спины, небо густо-синее, фигуры тоже, желтые  линии на одежде. На черном фоне горы эта процессия  - само воплощение скорби.
                Та же скорбь  на картине  под номером  7.Всего три цвета :  серый –  поникшая фигура женщины в длинной одежде с капюшоном, снова – со спины, опущенные  плечи . Лица нет, хватит позы, чтобы увидеть  драму человека. Темно—синий цвет – окно, на фоне которого застыла фигура. Белые рамы окна. Мебели нет, только край сундука или какого-то ложа, покрытого серым… И все. А  горе – вот оно, в позе и цвете. Горе молчаливое, сдержанное. Бесслезное.

                В этом же здании  – музей чертей, но не было уже ни времени, ни сил на  него. Хотя увидеть  эту нечисть, созданную воображением человека, тоже  не мешало бы. Потом мы жалели об этой промашке.
                Из Каунаса уезжать  не хотелось,  таким приветливым показался мне этот город. Мы, конечно, не смогли его обойти. Пообедали в диетической столовой – чем- то не очень выразительным, но съедобным.
                И хорошо, что успели, потому что все магазины закрылись после двух часов дня. Оказывается, в выходные дни здесь ничем не торгуют, даже хлебом! Вот это порядки!  А еще Европа!
                19.00. Выезжаем. Как мало мы увидели, но сколько  унесли с собою впечатлений!. Не знаю, как там Витя или Денис, но мы с Натой  еще долго не могли сосредоточиться на чем-то другом…
                Однако  прелесть пейзажа за окнами Боливара  нас  привела в чувство. Проезжаем  изумительную по красоте  речку Гиневе – всю в еловых лесах. И опять – островки хуторов.
                – Заедем! – прошу я главу семьи.
                – Да, папа,  у нас же вода кончается, а там колодец! – говорит Денис.
                Подъехали к  хутору,  у него весь двор как на ладони – ни ворот, ни калитки. Возле колодца  возится старая женщина, оглядывается на нас и к нам направляется. Лицо у нее спокойное, в глазах вопрос.
                – Здравствуйте! – здороваемся  хором и улыбаемся, чтобы бабку не напугать. Все-таки лес кругом… А вдруг мы «лесные братья». В лесах полно следов этих  борцов за независимость Литвы останков землянок.
                Старуха сдержанно улыбается,  а когда Витя объясняет, что нам нужно набрать воды, молча ведет за собой, показывает на колодец с ведром на  цепи. И – ни слова. Наверное, русского языка не знает. Но явно не глухая. Потом скрывается в доме. 
                Мы уже  прятали канистры с водой в багажник, когда бабуля  появилась снова  – с полным фартуком яблок.  Улыбнулась,  жестом показала, что нужна сумка. 
                –  Спасибо, спасибо! – рассыпались мы в благодарностях, перекладывая  яблоки.
                Кто это нам говорит, что в Прибалтике русских не любят? А вот он  – простой народ! И явно доброжелательно машет нам ручкой на прощанье, когда мы отъезжаем.
                За пределами хуторка пасутся и коровы, и козы, и овцы! И свой ставок есть а там уточки плавают, и поле с какими-то злаковыми. Здесь мы неучи: рожь от пшеницы не отличаем.
                – И как они одной семьей со всем этим справляются?  – восхищается Витя.
                – А бабуля какая аккуратненькая, – замечаю я.
                – Смотрите, трактор! – говорит Ната.
                – Какой маленький! – удивляется Денис.
                Трактор действительно – мини, ярко выкрашен в разные цвета, да какой  чистый, словно только что вымыт!  Но на нем  рабочая куртка. Видно, что хозяин  куда-то отошел.
                До чего хочется рассмотреть все поближе! Но  неудобно. Тем более – языка литовского не знаем.
                Едем дальше, в сторону Клайпеды.

Продолжение http://www.proza.ru/2014/03/10/1605