Противоположности сходятся. Всегда. Глава 8

                Глава 8.
Метель в Честертауне затянулась ненадолго. Утром из-за хмурых туч, выглянуло солнце. Его тёплые лучи проникли на кровать Катрин, пробрались по её волосам к лицу девушки. Закрытые веки Катрин на мгновение приоткрылись и девушка, вспомнив, что ей нужно спешить на выставку, рывком вскочила с кровати и небрежно зацепилась о ширму рукой. Та с грохотом полетела, и девушка вовремя отскочила в сторону, ибо перегородка могла свалиться ей на ноги. Катрин глубоко вздохнула и сдержала надрывистый стон, заметив, что  тяжёлый край перегородки упал ей на ногу. Девушка, попыталась осторожно поднять ширму, чтобы не разбудить спящего в своей постели Джона. Юноша на грохот, раздавшийся ранним утром в спальни, никак не отреагировал. Он, не открывая глаза, повернулся в  сторону случившегося. Катрин, испугавшись, что Джон проснется раньше, чем она планировала, попыталась вновь поднять перегородку, но её попытка закончилась неудачей и девушка снова хотела приняться за свою работу, изредка посматривая на спящего Джона. Катрин хотела ещё один раз, осуществить свою попытку, но у неё не получилось и юноша, приоткрыл веки, сладко зевая, он сразу не мог разобрать, что происходит в номере. После сна, изображение плыло перед глазами. Но вот видение развеялось, и Джон,  не ожидавший увидеть перед собой Катрин, был крайне поражён. Он тягостно вздохнул.                Протерев глаза, он с интересом поглядел на Катрин в ночной рубашке, которая тщетно пыталась поднять ширму.                - Зачем вы убрали перегородку? В недоумение обратился он к девушке.                Катрин, окончательно поняв, что Джон проснулся, поспешила прекратить своё прежнее занятие. Катрин ощущала себя крайне сконфуженно, девушка скромно попыталась объяснить всё происходящие. Но Джон, как не пытался осознать слов своей соседке, так ничего и не понял.                Он внимательным взглядом посмотрел на Катрин, она сконфуженно стояла в одной ночной рубашке перед ним. Юноша удивлённо произнёс - как вы могли? Не выдержал он, пытаясь наиграть негодование в своём голосе - сами же нарушили своё обещание.                - Какое обещание? Не поняла сразу Катрин, и Джон, укоризненно посмотрев на неё, объяснил - не входить на территорию соседа, отделенную вот этой самой перегородкой – указал он в сторону ширмы, лежащий на полу.                – Вы  убрали ширму и вторглись на мою законную территорию. Сами нарушили установленный вами же договор. Резонно подметил Джон, взглянув с интересом на Катрин.                Катрин ничего не ответила ему. Джон был, несомненно, прав. И зная, что он никогда не поверит, что ширма упала без помощи Катрин, девушка молчала. Вдруг Катрин вспомнила, что она стоит перед ним в одной ночной рубашке  и, вздрогнув от негодования и стыда, девушка поспешила укрыться в ванной комнате.                Дверь за Катрин захлопнулась, и Джон, встав с кровати, ехидно усмехнувшись, прошёл мимо стены комнаты, огибая старинный деревянный шкаф, он неожиданно сам для себя, наткнулся взглядом на одну, чрезвычайно забавную, по его мнению, вещицу. Юноша внимательно оглядел висевшее на стене загадочное расписание. Дни недели на нём были обведены разноцветными фломастерами в кружочки, шрифт был большой и Джон, сразу же смог определить изящный почерк Катрин. Он окунулся в текст, и стал вчитываться в каждую строчку написанного. Прочитав расписание полностью, Джон с отвращением, решил поскорее отойди от кровати Катрин, но не успел. Девушка вышла из ванной комнаты, раньше, чем  он этого предполагал.                Заметив Джона на своей территории, Катрин с возмущением посмотрела на него, и жестко обратилась к стоящему нынче в нерешительности своему соседу - вы не имеете права переступать ограждение.                - Но какая разница, Катрин. Всё равно настал день и пара убирать ширму. К тому же я обнаружил на вашей стене, очень интересную вещицу, поразившую меня. Что это? Указал худощавой кистью руки в сторону висевшего на стене расписания на всю следующую неделю Джон - я такого раньше никогда не встречал. Правдиво признавался он.                Катрин уловив не издевательскую, любознательную ухмылку на лице Джона, обратилась с нескрываемой радостью в голосе - Джон, довожу до вашего сведения, что это бумага, свидетельствуют о всех моих планах на последующую неделю.                - И зачем это? Не понял Джон.                Катрин готова была повысить голос. Она не могла пояснить Джону такую элементарную вещь. Девушка была сильно поражена, что Джона не могут интересовать такие важные на её взгляд вещи, и Катрин, подняв голову вверх, подошла к крошечному столику, стоящему рядом со стулом и взяла в руки чёрную крошечную расческу. Она стала причёсываться.                - Не уже ли, вы никогда не составляли расписания на день? Поразилась девушка.                - Нет, никогда. Я признаюсь вам, что я даже не представляю, что будет завтра твориться со мной, где я буду находиться, и что я буду делать. Находчиво обратился он к ней.                Катрин могла на такой ответ только всплеснуть руками. Девушка тяжело, словно высказывая всю свою жалость по упущенному попусту Джону времени,  уверенно сказала – многие люди, составляют особые списки, в которых распределяют свой день. Ведь с этими списками становится легче жить.                Джон извлек из тумбы расческу, быстро зачесал длинные волосы назад, подошёл к окну. После ночной метели, улицы города были погружены в сугробы и крыши домов были покрыты белоснежными, словно сотканными из волшебной перины снежными шапками. Джон продолжил спорить со своей соседкой по комнате, специально отвернувшись от неё.                - Знаете, Катрин, я считаю, что делать, как все, это очень глупо. Да и причём, выдуманным вами расписанием на день, жизнь не облегчить. Знаете, хоть, как бы, не признавали этого люди, каждый человек, возможно в тайне от окружающих и близких, ждёт, что новый наступающий день ему принесёт удачу или какое-нибудь волшебное послание, а вы? Вы делаете то, что мне кажется невыносимым. Вы себя лишаете мечты и веры. Ведь вы уже знаете, что вас ждёт впереди. И мне кажется, что всё, что вы сейчас говорите, вы не верите. Вас заставляют в это верить. А сами? Вы пробовали бы сами, что-то придумать? Наверное, нет. Следовать за обществом, как же это глупо, тошно и противно!                Окно, после прошедшей бури, покрылись за ночь серебряным морозным узором, и после слов Джона, прислонившегося к стеклу, после его тёплого дыхания, пелена мороза постепенно стала отступать от окна. И в маленьком появившемся просвете на замерзшем стекле, стала чётко вырисовываться улица. Забор, окружавший старую стоянку, покрылся рыхлым белоснежным, ещё не кем не тронутым снегом. И двое красногрудых снегирей, чирикающих на наступившем морозе, сидели на ограждение, и поглядывали друг на друга. По дороге, находившееся в небольшом отдаление от стоянки, изредка проезжали не куда не спешившие автомобили, и из-за большого слоя снега, который пока ещё никто не успел расчистить, складывалось мнение, что автомобили, ехавшие по трассе, скользили по ней, подобно фигуристам на катке.                Джон приоткрыл окно, и свежий утренний зимний воздух ворвался подобно волчку в помещение, и закрутился в нём, подобно чудесному и невидимому вооружённым взглядом танце. Катрин, надевавшая на серый шерстяной свитер и согревающей тело жакет с красивыми разноцветными пуговицами, подошла к письменному столу, пододвинутому к окну и достала из ящика, свой мобильный телефон, сверив время с часами висящими в прихожей. Катрин велела Джону поторопиться, ибо выставка должна была открыться через несколько минут и девушка сильно переживала, что те люди, которые пытались несколько раз покончить с её жизнью, успеют прийти раньше чем они.       Катрин не знала, на что, могут пойти их враги, но девушка была уверена, что церемониться они с шедеврами Джоуена Лайкренда, они точно не станут.                Джон, поспевая за Катрин, быстро надел на тёмную майку с надписью какой-то неизвестной Катрин рок группы зимнюю куртку, и позабыв свой мобильный телефон, забыв в очередной раз позвонить своим родителям. Юноша, следом за спешивший девушкой, спустился по лестнице на первый этаж, и бегом вышел из гостиницы.                На улице стояла чудесная погода. Пытаясь разогнать хмурые тучи, которые заволокли небо, блеклое январское солнце, продолжало светить. И с неба сыпался хлопьями пушистый снег. По окраинам дорог, сграбленные к обочине возвышались затвердевшие сугробы, которые ещё не успели убрать и твёрдый снег, под начинающим крепчать морозом, превращался незаметно для окружающих в плотный, твёрдый камень. На улицы выходили дворники. Они сгребали снег в кучи, разбивали гололёд, посыпали дороги, отчищали лестнице стоявших с двух сторон от дорогих высоких домов.                Джон вместе с Катрин направлялись к главной площади города, где в здание выставочной галерее должна была состояться ожидаемая Катрин и её помощником выставка.                Увидев издалека бежевый старинный фасад музея и две белые колоны, на которые опирался фасад здания, Джон пристальным взглядом оглядел площадь и ведущие к ней улицы. Он отчётливо помнил, как вчерашним вечером на одной из них, чуть не распрощалась с жизнью Катрин, и Джон не зная, как он, то может объяснить, пытался защитить эту хрупкую, напоминающую нежную фарфоровую куклу, девушку. Теперь же каждый прохожий, каждый хмурый человек и чёрная машина, казались Джону и его попутчице странными и опасными. И чтобы дойти поскорее до выставочного зала, они решили ускорить шаг и несколько раз, посмотрев в разные стороны, чтобы перейти дорогу и достигнуть музея, находившегося на противоположной стороне, Джон, убедившись, что опасности не угрожает, перешли шоссе и быстрым исполинским шагом достигли здания музея.                Юноша и девушка поднялись по белым мраморным ступеням вовнутрь помещения. Джон и Катрин прошли через распахнутые двери, на одной из створок которых было распечатано объявление с заманчивым названием, гласившее о начале выставке Лайкренда, которая состоится в городе на протяжение одного дня, а потом её снова закроют, прошли через узкое помещение, служившее по мнению Джона, особым порталом в мир искусства, они вошли в огромный конференц-зал.                В нём, ожидая начала выставки, собралось достаточно много людей. Некоторые из них, были одеты в траурные наряды, кто-то обсуждал смерть заведующего музея, произошедшую вчерашним вечером, кто-то тихо перешёптывался сидя на своих местах. И когда через дверной проём в зал, вошли разгорячённые Джон и Катрин, которые боялись опоздать на начало лекции посвященный творчеству Лайкренда, а потом и открытию самой выставки, тяжело отдышавшись, обнаружив свободные места в верхнем правом ряду зала, поспешили занять их.                Джон и Катрин пришли вовремя. Как только они сели в кресла, тяжёлый старческий голос, попросил занять всех свои места, и юноша, сначала не знавший, откуда тот мог доноситься, оглядел огромное помещенее в котором они находились.                С потолка свисали, подобно огромным величественным змеям люстры, сквозь которые пробирались большие круглые лампочки, от которых исходил яркий, бросающийся в глаза свет. Люстры длинными рядами, шли с обеих сторон рядов, и обрамленные в красные тканевые абажуры лампочки, зажглись с ещё большей яркостью, когда начался рассказ вышедшего на трибуну пожилого пухлого мужчины в деловом сером костюме с бежевыми заклёпками. Джон, находившийся в нетерпении, ожидавший, когда начнется сама выставка, поглядел на резной деревянный потолок, казавшийся выполненный из деревянных плит, украшенных вырезанными узорами цветов и стеблей переплетающихся дивных растений. В зале двумя огромными рядами, отделёнными достаточно широким проходом, по которому была пущена элегантная красная дорожка, возвышались зрительские места. И с верхнего ряда, открывался удивительный вид на множество кресел, одинаковых по размеру и своей обшивке бордового цвета, свойственной для старых, сохранившихся ещё сначала прошлого века, залов. И именно в одном из этих рядов, в одном из кресел, должен был сидеть тот человек, который вчера, пытался наехать на Катрин, который убил заведующего музея.                Его начинал мучить только один, не дающий ему покоя, вопрос. Джон не знал, для чего всё это понадобилось, тому, кто окотиться за Катрин, кому интересно творчество Лайкренда. Не уже ли, тогда в доме мисс Стайренд, ему была интересна обыкновенная записка, найденная в картине. Джон чувствовал, как напряглась Катрин, как вслушивается она в длинный монолог старика, стоящего около трибуны на сцене. Ему было тяжело держать микрофон в руках.                Юноша внимательно поглядел на Катрин. Её лицо было напряжено, и скулы тонкого хрупкого личика были отчётливо заметны в данный момент, когда она сидела к нему профилем. Джон, увидев, что Катрин уловила на себе, его взгляд, поспешил отвернуться. Потом, он снова решил обратить на себя внимание девушки, и поглядел на неё заискивающим взглядом, Катрин вспыхнула, но больше, не от смущения, а от негодования. Джон, заинтересованный взглядом, осмотрел лицо Катрин, её скромную причёску, и отметил, что в профиль, она даже выглядит симпатично, чем в анфас.         Джон, ненароком, решил оглянуться назад.                Он повернул голову в обратную сторону и заметил, что позади него, стоит мощный накаченный мужчина в чёрном свитере и распахнутом синем пальто. Джон осмелился взглянуть на незнакомца, стоящему позади них с Катрин, и заметил, что лицо незнакомца пересекает отвратительный шрам, исходящий от одного уха и заканчивающий на щеке. Глаза у него были чёрные, небольшие, крысиные. Рот сжат в твёрдой ухмылке, руки положены в карманы. С правой и с левой стороны от незнакомца, стояли так же люди, но все они находились поодаль него, и это говорило о том, что не с кем из них, пришедший не был знаком.                Джон поспешил повернуться обратно, и в голове его промелькнула мысль о том, что со стороны незнакомца, будет совершенно легко совершить убийство Катрин. Он сможет прислонить к её голове пистолет, незаметно нажать на курок, и от пули не раздастся никакого грохота, и незнакомец сможет спокойно покинуть конференц-зал. От представленной картины перед глазами, Джон поморщился и сильно напрягся. Юноша почувствовал, как по  спине, начинает струиться пот. Джон решил пересесть с Катрин в другой ряд, и пристально оглядел свободные места в зале. Те отсутствовали.                Джон, пытаясь сохранить спокойствие, поглядел на слушающую Катрин, которая вникала в каждое слово выступающего на трибуне пожилого мужчины.                Заметив, что Джон нервничает и не слушает лекцию, Катрин легонько подтолкнула его, и Джон, повиновавшись, посмотрел на сцену и попытался вникнуть в слова говорившего, которые изредка не долетали до верхних рядов.         Пожилой мужчина рассказывал поистине интересные вещи.                Он, надев очки, поправил их. Он всматривался иногда в текст, распечатанный и лежащий на трибуне.                - Сэм Уордер, поистине был великим человеком. И именно он должен был открывать эту выставку. Но случилась та трагедия, из-за которой всё в один миг переменилось. Я очень сожалею, что такой честный справедливый и бескорыстный человек, как Сэм, покинул этот мир. Мы были с ним ближайшими друзьями, и Сэм часто говорил, что эта жизнь не предсказуема - голос говорящего дрожал – возможно, так оно и есть. Никто из нас, не знает, что произойдёт завтра или послезавтра. Так и не знал в своё время это и Джоуен Лайкренд, о котором я хочу вам сегодня рассказать. Я знаю, что вам не терпеться начать осмотр картин, побывать в галереи. Я расскажу всего лишь одну историю, которую раньше мне поведал Сэм. Как многим вам известно, Джоуен Лайкренд, был известным художником восемнадцатого века. Но так же его называют и самым таинственным художником. Лайкренд, чудесно рисовал, и лучше всего у него получались портреты людей. Мужественные сильные бравые войны, лучники со стрелами, охотничьи коршуны и соколы, королевские мантии, подолы пышных юбок. Вы всё это можете встретить на его картинах. Как много было в ту эпоху славных художников, но имена многих, уже забыты. Лишь имя Лайкренда, в сердце истинного искусствоведа вселяет интерес и любопытство. Если бы не носила фамилия Лайкренда таинственный оттенок, дозвольте мне предположить, что об этом художнике вскоре бы забыли. Многие, из собравшихся слышали об истории, случившейся с почтенным Джоуеном Лайкрендом накануне его смерти. Но правда это или нет? Никто из нас не сможет в точности ответить на данный вопрос. Пожилой человек тяжело откашлялся и на пару мгновений стих в голосе.                Джон в это время, которого всё не могло покинуть странное ощущение приближающийся опасности, хотел было оглянуться назад, но уловил на себя любопытствующий взгляд Катрин и, чтобы не пугать её, Джон, смиренно развернулся в сторону сцены. Пожилой человек, трясущимися руками, взял текст и снова, уже заглядывая в него, стал читать - в тысяча семьсот восьмидесятых годах, Джоуен Лайкренд, путешествовал по Англии. Он направлялся в Уэльс к своей почтенной матушке, и было ему тогда не больше пятидесяти лет. Он ехал попрощаться с пожилой дамой, которая чувствуя, что силы покидают её, хотела попрощаться с детьми своими и внуками. Эта история была поздней осенью. Тогда в здешних краях стояла непогода и карете Лайкренда, пришлось остановиться в одном из городов, граничащих с Уэльсом. Никто не знает, какой именно город для ночевки выбрал знаменитый художник. Возможно соседний городок, возможно и наш. В то время в здешних округах стояли беспорядки, банда неуловимых мошенников, крала знатные дома и поджигала их. Поселения находились в ужасе. Никто не знал, кто окажется следующий жертвой, и пожары вспыхивали в городах. Преступники поджигали дома и сбегали. В то время в один из окрестных городов и прибыл Лайкренд. Остановился он в одной из семей, и по рассказам, бытует мнение, что попросил тот богатый старец сделать для себя картину. Тот человек боялся, что банда неуловимых грабителей нападут на него, и попросил Лайкренда, сделать необычные картины. Их должно было быть две. Старец выбивался из сил и рассказал, что хочет две картины. На одной из которых будет изображена семья старшего сына старика, а на другого  семья младшего сына. Но близких ему людей не было рядом, и Лайкренду пришлось рисовать по описанию старца.     Это была трудоёмкая работа, но вы не поверите, за один день и одну ночь, не выходя из мастерской, Лайкренд справился с ней. А на следующую ночь, когда он заканчивал одну из картин, и собирался на утро, как только разыгравшаяся буря утихнет двинуться путь, на дом напали бандиты. Лайкренду удалось бежать с одной из картин, вторая же попала в руки мошенников. Бандиты убили старика, но им не принесла смерть его удачу, дом был пусть, ни одной драгоценной вещи не было в нём. Мошенники пытались убежать, но их схватили и поймали. Куда же делась вторая картина написанная рукой Лайкренда, никто не знает. В нашем же музее представлена одна из них, которая так и называется "семья старшего сына". На этих словах я и заканчиваю свой рассказ, спасибо вам за внимание. Пожилой человек, отключил микрофон и, унося с собой листы с текстом, он удалился за кулисы.                Джон и Катрин переглянулись. Они хотели многое поведать друг другу, рассказать о своих догадках, которые у обоих вызвался этот удивительный рассказ, но они чувствовали, что в зале им не стоит говорить об этом.                Когда все слушатели поднялись со своих мест, Джон и Катрин, вслед за остальными стали подниматься по винтовой старинной мраморной лестнице на второй этаж, пожилые же люди входили в специально обустроенный рядом лифт, огорожённый резной стеной, сохранявший экспозицию минувших лет.                Когда Джон и Катрин поднялись на второй этаж, то их поражению не было предела. Выставочный зал был огромен, и картин было несколько сотен, если не больше.                Юноша и девушка быстро проходили между столпившимися людьми, которые разглядывали картины. Около одного из холстов, Джон встретил загадочного незнакомца в синем пальто, рассматривающего картину вместе со всеми, и теперь не имеющего настолько суровый вид. И юноша подумал, что возможно он  перенервничал в конференц-зале, и теперь этот человек не несёт никакой угрозы.                Картины висели рядами по  обеим сторонам длинного коридора, так же они были выставлены в нескольких помещениях, пристроенных к нему. Холсты Лайкренда представляли собой буйство цветов и красок. Некоторые из них были омрачены трауром, какие-то были покрыты праздничной пеленой. Где-то шёл снег, какие-то города утопали в роскоши лета. Чудесные картины, великолепные разнообразные направления в искусстве. Джон не сомневался, что его бабушка бы оценила эти произведения по достоинству.                Впервые Джон за всю эту неделю задумался о Милене. Он никогда не видел её, но сегодня впервые за несколько этих тяжёлых для него дней, Джон захотел встретить Милену, не как богатую женщину, заработавшую ему огромное состояние, а как обыкновенную бабушку, с кем он мог бы поговорить. Джон вспомнил, что ни разу, не спрашивал у Катрин о характере Милены, о её предпочтениях.                Катрин видимо тоже вспомнила о ушедшей из жизни Милене и загрустила. Девушка и раньше не пребывала в прекрасном расположение духа, в галерее же, Катрин боялась встретить своего врага. Джон был уверен, что здесь находится  убийца Милены и Уордера, человек покушавшейся на жизнь Катрин несколько раз.                Джон ощутил, как кто-то пристально смотрит ему в спину и вместе с Катрин они поспешили свернуть в одно из помещений, пристроенных к длинному коридору. Девушка и юноша очутились в небольшом зале, и перед их глазами предстала огромная картина, на которой была изображена семья старшего сына погибшего старика.                На холсте была изображена семья, состоящая из трёх человек. Черты мужчины, того старшего сына, о котором ранее повествовалось в рассказе, были уловимы взглядом мастера художника и перенесены на другой семейный портрет. У сыновей был один и тот же цвет глаз, разве, что глаза старшего сына, окружал лёгкий еле заметный ряд морщин, тянувшийся вокруг глаз, и расходившийся в стороны. Старший сын был одет в элегантную белую блузу с кружевными манжетами, в узорчатую кружевную манишку, в  узорчатый красный жилет расшитый золотистыми пышными нитями. Он был одет в красные штаны, доходившему ему до колен и белые гетры. На ногах его были заметны коричневые, сделанные из кожи туфли на невысоком каблуке с позолоченными пряжками. Его жена, молодая девушка с высокой, модной по тем временам прической, кудрявой и пушной, в которую были вплетены живые цветы, глаза её были наполнены счастьем. Одета она была также роскошно, как и её муж. В бирюзовое, расшитое бантами и рюшками платье, с кружевными манжетами и величественным жабо, на ногах её, проступали сквозь подол платья, блестящие от серебра туфли, а на голове возвышалась небольшая голубая шляпка, приправленная ягодами голубики и синими лентами, а также двумя перьями. Девушка была чрезвычайно худой и по своей внешности, была моложе своего мужа на десять, а может и больше лет. Рядом с отцом стоял невысоким мальчик, который был одет в зелёный сафьяновый костюм, плотные гольфы и туфли. Взгляд у него был величественным, голова была поднята вверх. По картине ребёнку можно было дать не больше десяти лет, но уже не по своему возрасту, он выглядел, как светский модник и старался быть похожим на отца. Фон картины был размыт, только две детали гостиного гарнитура были чётко прорисованы. Лестница, сходящая вниз вдалеке, и край богато сервированного стола. Остальные же предметы декора на картине отсутствовали.                Катрин вместе с Джоном подошли ближе к холсту и обнаружили, что в правом нижнем углу, около помпезной, уже ранее встречаемой пришедшими позолоченной рамы, стоит немного смазанная роспись художника. Заглавная буква его имени, и изящная подпись фамилии.                Картина возвышалась под потолком, и чтобы её снять и вытащить из-под холста записку потребовалось бы немало силы и ловкости. Поэтому Джон и его спутница задумавшись о том, что они будут предпринимать дальше, решили, что наиболее подходящий способ, это приподнять холст, и отделить его от рамы, не снимая. Тогда записка, упадёт вниз, и её с легкостью можно будет достать.                Но проблема была одна, всю эту операцию им нужно было проделать незаметно.                Зал был наполовину пуст, только где-то вдалеке, о чём то беседовала влюблённая пара, никого больше в нём не было. Джон пристально оглянулся, камера наблюдения висела в левом углу помещения, пристально наблюдая за всем творившемся в здании.                Катрин, пытаясь сохранять спокойный вид, подошла поближе к картине и стала строить вид, что очень увлечена написанным на холсте. Джон же шёпотом обратился к напарнице - давайте, пододвиньтесь к краю картины, я вас загорожу, вы аккуратно вынете записку, и мы быстро сбежим отсюда. Предложил Джон Катрин. От его слов девушка пришла в негодование, и шёпотом с упрёком в голосе обратилась к нему - может быть, вы сделаете  это сами? Конечно, ведь вы не живёте следующим днём. А я переживаю за свою судьбу.                - Вот именно, что вам следует переживать. Те люди, возможно, будут преследовать вас до конца ваших дней, вы должна знать, что им нужно! Обращался к девушке Джон.                Катрин вспыхнула - у меня не хватит сил, чтобы это сделать. Давайте я буду вас загораживать, а вы вынете записку. Предложила целомудренно она.                Джон с сомнением поглядел на Катрин, потом они незаметно для остальных, поменялись местами, и Джон наставительным тоном сообщил девушке, строго предупредив её - только попробуйте отойти в сторону или сбежать - шёпотом говорил он - учтите, что тогда вы не дождётесь от меня никакой дальнейший помощи. Предупредил жестко он.                Катрин поспешно кивнула.                Джон стал потихоньку отделять холст от массивной рамы, наблюдая затем, качается ли картина или нет. Картина никак не изменилась, она по-прежнему спокойно висела, и с камер наблюдения невозможно было заметить, что делает Джон. Он же благодарный тому, что на выставке не установлены сигнализации, легонько надавливал на изображение, отделяя его, и делая свободным от рамы. Несколько раз, юноша смотрел на Катрин, и замечал, как краснеет от напряжение её лицо, как полыхают щёки и как дрожат кисти рук.                Картина не подавалась. Джон, предполагавший, что ей нужен более сильный удар, подобно тому, когда первая картина свалилась с высоты на пол. Он мощно надавил в угол холста. Джон, кончиками пальцев попытался отделить изображение, надавливая теперь и на массивную раму, как вдруг заметил, что Катрин отчаянно машет ему, тем самым подавая ему специальный знак, означающий, что ему пора отступать. Но было слишком поздно и позади них послышались мужские голоса.                Зал был пуст, только они вдвоем и трое вошедших в него людей, находились в помещение.                Джон ожидавший увидеть охранников, заметил перед собой трёх высокий мужчин. Один из них подошел ближе двух других людей, обступивших Катрин и Джона по бокам. У него были седые волосы и тёмные глаза, напоминающие издали два крошечных уголька, испепелённых в камине. Лицо его было разрезано морщинами. Два окружавших его человека, были молоды, и напоминали собой двух мощных здоровых и сильных быков, рвущихся и готовых к битве.                - Так, что вы там делаете, около картины? По моему, каждый знает, что ближе, чем на один  шаг нельзя подходить к холсту. Тем более вы переступили черту. Заметил он, и на лице незнакомца засияла противная улыбка, он наклонил голову, и Джону стал отчётливо виден его соколиный нос, одной рукой незнакомец, приподнял, плащ, захотев положить руку в карман брюк, и тут Джон заметил у него отчётливо пистолет.                Видимо тоже самое увидела и Катрин, ибо она резко побелела и её память очертела ей человека сидящего за рулём машины. Им оказался один из тех двоих людей, стоящих подле разговаривающего с ними мужчины и очевидно ожидавшие его команды, схватить Джона и девушку.                Юноша моментально, поняв, что время их истекает, уже не церемонясь, с силой, нажал на край картины. В помещение раздался шум и Джон, придерживая изо всех сил одной рукой холст, а второй, нащупанную за ним в пустой нише записку. Наконец он нашёл второе послание. Джон поглядел на незнакомцев и заметив, как на мгновение те растерялись, схватил за руку Катрин, и велев ей не оглядываться назад, выбежал из помещения.                Они бежали, как только могли. Девушка стонала, пытаясь вырвать свою руку из крепко сжимающей её ладони Джона, она просила его бежать по медленнее. Но юноше, повсюду мерещились их преследователи, и он бежал ещё быстрее, слыша крики врагов за своей спиной. В один миг они преодолели мраморную винтовую лестницу, сбежали по ней в прихожую, и встретившись там с рослым могучем парнем лет двадцати пяти, отдалённо напоминающим высокий и непробиваемый дуб, Джон с силой толкнул его в грудь, и увидев, что их путь свободен, он вместе с Катрин выбежал из галереи. Джон и Катрин быстро направились к тротуару.                Позади них слышались голоса и громкий рёв мотора, краем взгляда Катрин смогла уловить, как седовласый человек в дорогом пальто и трое его людей залезают машину. Джон и Катрин, теперь уже полностью осознавая, что им некуда не деться от погони, перебежали через тротуар на красный свет, и кто-то из водителей, громко выругавшись, затормозил перед ними. Чёрный же автомобиль, мчавшийся за ними, неожиданно для себя, завидев, как ехавшая и пересекавшая дорога машина, чуть не взбившая спешивших увернуться от погони Катрин и Джона, возникает перед ним. Сзади, и где-то сбоку об бегущих послышался грохот и ругань, они же не останавливаясь на одном дыхании бежали вперёд.                Катрин чувствуя, что её покидают последние силы, вдыхала морозный свежий воздух. Её волосы выбились из пучка, и теперь золотистые кудри развивались по ветру.                Девушка уже полностью переставшая ориентироваться в пространстве, полагалась на знание маршрута Джона, он же бежал к отелю, надеясь достигнуть его живым.  Вдруг позади них раздался оглушительный грохот, теперь уже никак не напоминавший шум колёс автомобиля. И испуганная девушка, прибывающая в полуобморочном состояние, заметила как крошечная пуля, застревает в стене соседнего дома. Катрин вздрогнула от настигшего её ужаса. Только сейчас она осознала, что в них стреляли, и если бы они не побежали быстрее, то её бы возможно уже не было бы в живых. Ноги Катрин подкашивались, Джон велел ей бежать быстрее.                Внезапно почувствовав, что его попутчица выбивается из последних сил, Джон обхватил её рукой, обнял за талию, и Катрин теперь уже не противившаяся ему, побежала быстрее, слыша успокоительные для неё слова Джона, который говорил, что уже скоро они доберутся до гостиницы. Но девушка, теперь ставшая тоже ориентироваться в пространстве, знала, что это ещё не так. Что до отеля ещё очень долго.                Им нельзя было останавливаться. Снова послышался выстрел и снова неудачный. От шума над своей головой девушка отчаянно закричала и видя, что на улице нет прохожих, в страхе прижалась к Джону, крича, что она уже не может иди.                Казалось, что она чувствует, как сердце её выпрыгивает из груди, как сильно вздымаются вены по всему телу, как по спине струиться пот.                Джон не отвечая ей ни слова, сильнее прижимал к себе девушку и они вместе бежали, наперекор северному ледяному ветру и их врагов.                Вдруг Катрин отчаянно взвизгнула, она вкратце объяснила, что не может идти, так как подвернула во время бега ногу. Тогда Джон, слыша над своим ухом звук жужжащего мотора, не спрашивая на то разрешения у Катрин, схватил её на руки.                Юноша, осмотрев крыши соседних зданий и не обнаружив там стрелков, он понял, что те двое, кто стрелял в них, находились исключительно рядом с соседними зданиями музея. Джон успокоился и уже пошёл пешком, вдыхая в лёгкие свежий морозный воздух, он донёс Катрин до порога гостиницы, отворил дверь и вошёл вовнутрь. Джон поднялся на второй этаж, открыл ключом дверь их комнаты и внёс туда на руках Катрин, укладывая девушку на её кровать.                Юноша подошёл к столу, отлил из графина воды в стакан и передал его лежащий на кровати и тяжело дышащий Катрин. Он налил и себе стакан воды и сев на свою кровать, снял с себя куртку и залпом выпил воду.                Катрин, сняв с себя пальто, тяжело поднялась с кровати и, поправляя спадающие на лицо пряди волос, откашлялась и, сняв сапоги, потянулась к щиколотки, громко произнося - как же больно!                Джон, заметив её страдания, подошёл к крошечному холодильнику спрятанному в небольшой тумбе и вытащил оттуда упаковку со льдом, приложил её к ноге Катрин.                Девушка с благодарностью посмотрела на него - спасибо тебе, огромное спасибо. Я думала, что это конец...                - Нет. Шептал обессиленный Джон, вытаскивая из кармана джинс записку, похищенную им из семейной картины - это только начало - разворачивал он сложенное треугольником письмо - семья старшего сына, две семьи соберутся вместе, настанет хорошая жизнь. Вслух зачитал он записку и пробежавшись взглядом по написанному, пожал в задумчивости плечами - чтобы это могло значить?                Девушка, собиравшая в хвост волосы, удивлённо произносила, перечитывая записку, не отводя руки со льдом от лодыжки - не знаю, чтобы это могло значить. Честно призналась она - знаешь, одно я знаю точно, что эти люди не оставят меня в живых! Горестно произносила она, чувствуя, что вскоре заплачет.                Джон, попытавшись успокоить её, обратился к девушке - Кэтти, не стоит переживать, я не дам тебя в обиду! Улыбнулся он, садясь около её ноги.                Девушка, уловившая, как он обращается к ней, довольно кивнула - можешь называть меня Кэтти.                - С чего такая щедрость? Удивился Джон, лукаво посмотрев на сидящую на кровати девушку, она улыбнулась через боль - ты спас мне жизнь, а тот, кто спас мне жизнь, имеет права называть меня Кэтти.                Джон с благодарной улыбкой на лице поглядел на Катрин, и присев рядом с ней, обратился к девушке, задаваясь новым вопросом, он прижал руку ко лбу, поправив спадающие на глаза пряди волосы - я не понимаю одного, что означает строка, в которой говориться, что два сына сойдутся. Что этим хотел сказать старик? Да, и вообще странная вся эта история... Призадумался он - возможно, на старости лет он помутился рассудком? Предположил Джон, взглянув на умную Катрин, которая наверняка знала ответ на этот вопрос.                Девушка повертела в руках бумагу, у неё сильно болела спина, и в горле стояла сухость, она попросила Джона налить ей ещё воды. Катрин посмотрела на листок и, чтобы лучше разобрать почерк, направила бумагу в сторону окна.                Солнце выглянуло из-за хмурых зимних туч и его нежные лучи влились в комнату, они осветили фигуры двух людей, находившихся в ней, и старинный лист бумаги, который держал в руках девушка. Лист засветился искрящимся светом и на нём, отобрались незаметные до этого надписи, нацарапанные ножом под чернильными записями.                Девушка восхищенно переглянулась с Джоном и в спешке обратилась к нему - достань из ящика стола вторую записку!                Джон заметив, как изменяется Катрин в выражение своего лица, быстро подоспел к столу и стал открывать поочередно ящики находящиеся в нём. В одном из них, он обнаружил старый шершавый лист бумаги по прежнему сложенному треугольником. Джон с осторожностью извлёк его и преподнес Катрин. Девушка же боясь, что солнце скроется за тучи, преподнесла его к первому листку бумаги и попыталась соединить их вместе.                Солнечные лучи проходили  сквозь хрупкую бумагу и вскоре на втором листе, отобразились нацарапанные ранее ножом надписи, скрывавшиеся под слоем чернил.                Девушка и юноша победно переглянулись. Катрин сощурив глаза, попыталась различить нацарапанные ножом записи, но у неё ничего не получилось. Тогда Джон заметив, что одна из частей письма перевёрнута вниз заголовком, в спешке всматриваясь на бледный диск солнца, перевернул его, вытащив из рук удивлённый Катрин.                Девушка уже хотела высказать своё негодующие мнение на действие Джона, но решила промолчать, убедившись, что он не испортил письмо, Катрин подползла к изголовью кровати, ближе к Джону и начала вчитываться в нацарапанные строки. Юноша, который пытался тоже их прочесть, отметил, что буквы в письме достаточны мелких размеров, и само письмо состоит из нескольких небольших строк. Он, заметив, как мучается Катрин, изучая написанное, решил попросить на стойке администрации увеличительное стекло и, оставив Катрин одну в номере, спустился вниз, а потом бегом поднялся по лестнице наверх, Джон вместе с лупой в руках, зашёл в номер. Юноша, бережно, боясь разбить увеличительное стекло, передал его девушки и она с благодарностью приняв его, согнулась над написанным на бумаге и попыталась вчитаться в послание.                Чернила, которые ранее служили лишь особым отвлекающим действом, теперь мешали вчитываться в главную суть одного письма, разорванного в свое время на две отдельные записки.                Джон раскрыл шторы, включил электрический свет. И комната озарилась ярким светом, льющимся и врывающимся в помещение со всех сторон. Люстра и бра служили особым дополнением к солнечному свету и Катрин пришедшая в восторг от такого мощного и яркого света, на мгновение зажмурилась, чувствуя, как начинают болеть её глаза, она принялась изучать содержимое письма.            Катрин и Джон, согнувшись над письмом, разбирали каждое слово, и уже позабыв о времени, они, прижавшись друг другу и склонив головы над записями, тянувшимися длинными рядами, изучали их одну за другой, и вскоре пришли к выводу, что и это письмо относиться к двум разным семьям, к которым обращается писавший.                - Младший сын мой и семья его сойдись в мире и добром обращение с моим старшим сыном, пусть скроется эта вражда на веки, простите себя за то былое время, когда началась ваша ссора. Я знаю, как вы любили меня, как радовались тому времени, когда мы были вместе. Я никогда не забуду эти мгновения, но уже никогда не смогу ощутить их вновь. На город напала банда грабителей, мощных и влиятельных людей. Горят дома, умирают люди. Мне пора было бежать со всеми, но я слишком стар, чтобы передвигаться на дальние расстояния. Наше имение самое богатое в городе, я чувствую, что я умру в стенах нашего родового дома. Но я никогда не  сдавался, и всегда думал о вас. И поэтому следуйте этому письму, оно укажет вам истинный путь туда, где хранятся семейные ценности. Вам стоит только помириться и снова найти общий язык. Вслух прочитывал строчку за строчкой в письме Джон, сгибаясь над ним и вчитываясь в каждое нацарапанное слово, под светом электрической лампы.                Солнце уже давно скрылось за горизонт, и Джон вместе с Катрин, затруднялись ответить, как долго просидели они вместе, прочитывая оставленное послание, и сколько часов прошло, после того, как они зашли в номер.                Катрин, чувствуя, что она уже не может справиться с навалившейся на неё усталостью, и как ноет её нога, оперлась ладонями о мягкое покрывало своей постели, и сдерживаясь, чтобы не погрузиться в сон, она продолжала вместе с Джоном разбирать письмо.                Вскоре у них получалось целое послание и Джон, чтобы в последующий раз не разбирать заново письме, переписывал на отдельный листок разобранные им фразы.                - Только когда вы объединитесь, вы найдете тайник, вы оба знаете то место, в детстве вы любили проводить  там свободное время. И тогда лестница поведёт вас наверх, и проживёте счастливую жизнь наполненную деньгами и всеобщей славой. Читал Джон, пытающийся разобраться в письме, он в отчаяние не понимал, что именно значат все те запутанные фразы, и признаки места, где хранился клад. Юноша дочитал последние строки письма, обозначающие его отправителя - ваш любимый  папа, Джордж Вейстоун.                На этих фразах и обрывалось загадочное послание. Катрин и Джон в нерешительности переглянулись, снова опустили свои взгляды в текст, и ещё раз отметив, что на этих строках обрывается письмо, Джон в отчаяние обратился к девушке - я ничего не понял. Честно признался он, ожидая, какой-либо подсказки со стороны Катрин. Но девушка не знала, что ему ответить. Но они оба знали точно, те люди, которые гнались за ними и хотели убить, непременно знали о сокровищах, спрятанных пожилым отцом, и были посвящены в то, что именно два письма раскроют древнюю тайну.                Девушка поглядела на Джона, словно ожидая, что он предложит ей какой-нибудь план или правильный ход мыслей, но ему нечего было ей ответить. Он окончательно запутался во всём происходящим, и ожидал в свою очередь ответа от Катрин.                За окном на чёрном мрачном небосводе проявлялась белоснежная нежная луна, окружённая тысячами мелких звёзд, которые были рассыпаны по небу, подобно манной крупе, высыпавшийся на дорогу из порванного мешка. Катрин почувствовав, как душно становиться в комнате, встала со своего места и хотела уже подойти  к окну, но Джон вскочил с кровати и не позволил девушке этого сделать.                Катрин в изумление посмотрела на Джона, который запнувшись, опустив голову понуро вниз, загородил ей проход к окну. Девушка, в нерешительности, подобно восковой скульптуре застыла напротив него.                Джон попытался объяснить Катрин свой поступок, оправдываясь, произнося - я думаю, что эти люди, могут следить за окном нашего номера, им нужна ты. Они уверены, что обе записки хранятся у тебя, вообще это так и есть. Тебе угрожает опасность, не стоит подходить к окну. Попытавшись произносить свои слова более спокойным тонном, предупреждал Джон, но ему не удавалось сдерживать свои эмоции и он заметив, как удивлённо на него смотрит девушка, отвернулся от неё и открыл окно.                Чистый свежий ночной воздух ворвался в душное помещение, обволакивая его морозной плёнкой. Со стороны дороги стал доноситься шум проезжающих машин, и Джон пододвинув лёгкую тюль, попытался пройти мимо застывшей неподалёку от окна Катрин, но не смог этого сделать, девушка заслонила узкий проход мимо письменным столом и узким шкафом, всё так же прихрамывая на одну ногу, она обратилась к нему - ты переживал за меня?                - Что? Не сразу сообразил Джон, теперь сконфуженно стоявший напротив Катрин. Сейчас девушка напоминала ему, несчастную собаку, чьи собственные хозяева прогнали её из дому и целые несколько суток подряд она бродила по улице, теперь же избитая горем и снегопадом, тощая с переломанными лапами, пришедшая в незнакомый ей дом, она продолжала бояться окружающих, и в её больших голубых глазах, осталась та боль минувших дней. Девушка смущаясь, того, что он не в силах понять её, попыталась объяснить - сейчас, когда ты подошёл к окну и не дал приблизиться к нему мне, ты переживал за меня? Изумлённо обращалась она к нему, не в силе поверить своим собственным словам.                Джон угрюмо отвернулся от девушки и, отведя глаза в пол, ответил - я переживал не за тебя, а за два билета на концерт. Кто мне их отдал бы, если бы тебя убили? Грубо огрызнулся он и, легонько подтолкнув Катрин, прошёл мимо неё, садясь на свою кровать.                Девушка язвительно посмотрела на него, она не знала, что ему ответить, но потом, желчно заметив, добавила - я не отдам тебе билеты, до того момента, пока мы не отыщем тайник.                Джон, удивлённо приподняв брови, изображая изумление, обратился к Катрин - так тебя манит жажда драгоценностей?                Девушка, в негодование, набрав в лёгкие больше свежего ночного воздуха, нависла тёмной фигурой над кроватью Джона. Он же успев взять в руки гитару, опустился головой на подушку, и хотел уже начать играть, как Катрин не дала ему этого сделать, твердо и поучительно ответив, сдерживая обиду - мне не нужны эти драгоценности! Я хочу, чтобы полиция поймала этих людей, ведь именно они убили Милену! Если мы отыщем сокровища, то мы сможем доказать, какие цели преследовали те люди, что убили мою любимую наставницу, а эти сокровища... Ты их можешь забрать себе!                Катрин готова была заплакать, она опустилась на свою кровать, и горестно, чтобы удержать всхлипывания, провела невольно кистью руки около глаз. Джон заметив, как расстроилась девушка, решил больше не вспоминать о Милене, чувствуя, что на него тоже нападает раннее неизвестная ему горечь, он поспешил отвести разговор в сторону, наглядно замечая - спасибо за заранее отданные мне сокровища. Я копил деньги на электрогитару, теперь же я смогу купить её, а остальные деньги, я отправлю предкам тех двух не поделивших чего-то в свое время братьев, я думаю, они обрадуются нежданно свалившийся на их головы хороший сумме денег.                Девушка горестно улыбнулась краем губ - в тебе есть хоть доля сострадания. Не переживай, я тебе отдам билеты на концерт, но всё это будет после того, как мы узнаем, где находился особняк Джорджа Вейстоуна.                - О, да! Восхищенно произнёс Джон, вспоминая о концерте, мечтательно прикрывая на мгновение глаза - там будет две мои любимые группы... Я мечтаю услышать их голоса в живую, постоять рядом с ними...Грезил Джон, прикрывая глаза от восторга, настигшего внезапно его.                Катрин горько усмехнулась - не уже ли, тебе могут нравиться их хриплые голоса, и это резкое бренчание на гитаре?                Джон с невольным отвращением взглянул на важно усевшуюся, на своём месте Катрин, в его глазах запылал не скрываемый гнев, он убеждённо произнёс, обращаясь к слушающий его Катрин - ты ничего не понимаешь в музыке.                Джон заметив, что Катрин становиться холодно и она хочет встать с кровати и закрыть окно, он поспешил, сделать это за неё и опередив девушку, закрыл ставни, сконфуженно возвращаясь на своё местно, он решил, что девушка отметила в его жестах не переживание за два драгоценных для него билета, а нечто большее, и юноше стало стыдно. Он неловко взял в руки перегородку, поставил её посередине комнаты, так, чтобы она разделяла спальные места, и лёг на постель, любовно беря в руки гитару, юноша стал задумчиво перебирать её струны, возвращаясь в свои думы, связанные с тайником, а от них плавно переходя к мыслям о Катрин, лежащий всего в метре от него и сладко дремлющей.