Мария32

Глава 32. Поездка Лены к сестре.

В начале июля Лена заявила, что ей дали положенный отпуск. Попросила разрешения съездить к младшей сестре. Она знает, где та живёт, но ни дозвониться, ни дождать ответа на письма не может. Не случилось ли что с ней? Ей уже рассказали, как проехать. Это такая глухомань, что только на поезде и добраться можно. Там ещё от станции километров 50. На машине туда и делать нечего. Зимой-то дорогу не всегда прочищают. Пока у неё беременность ещё небольшая, самое время съездить.
Кто её держать будет? Лёнька в спортивном лагере. Как она устроила туда, лучше не вспоминать. Лина за малышами смотрит лучше самой Марии. У Сергея работа стала довольно спокойная, потому что студенты на каникулах. Теперь работает над своим проектом. Правда, у него там что-то не клеится, но чем Лена помочь может?
Прошла неделя. Только собрались ехать на дачу, как прибыла Лена.
-- Не могла добраться? Что так быстро?
-- Добралась. Потом расскажу. Вы на дачу?
-- Ага. Сейчас Сергей только за машиной сходит.
Едва Сергей вышел, как Лена стала рассказывать про свою поездку. Ночевала на станции, прямо в вокзале. На попутке доехала до посёлка, где Юля жила. Работала она там фельдшером и акушеркой. Медпункт малюсенький, дай бог пять человек придут за день. Молодёжь разъехалась, остались одни старики. Так и те лечатся своими лекарствами. Но закрывать медпункт не могут – 50 км ближе нет ни одного медпункта.
Наверно, там прежде не плохо было, но всё начало разваливаться. Около медпункта даже душевая кабина сохранилась. Юлька говорит, там всегда моется. Лена тоже решила с дороги сполоснуться. А Юльку к какому-то тяжелобольному вызвали. Сполоснулась, в юлькин халат оделась и пошла в её жильё прямо при медпункте. Юлька не предупредила, может, просто с радости не додумалась, а в комнате две огромные собаки. Одна мохнатая, а у другой шерсть короткая. Но обе, как телёнки. Зашла, голову полотенцем сушу, а одна взяла и гавкнула. От испуга дернулась и серёжка из уха выскочила. Замерла, а они спокойные, только смотрят.
Стала искать серёжку. А она под складной стол закатилась.  К самой стене. Туда едва протиснешься. На собак смотрю, а они спокойные. Осторожно встала на колени и под стол. Не могу же я подарок Сергея там оставить. Серёжку вижу, а дотянуться не могу. Только поймала её, чувствую, собака меня лижет. Язык мокрый, по половым губам, между ними залезает. Я тихонечко выпячиваюсь, пока не укусила. В такой позе она меня съест и пнуть даже не получится. Вот уже и плечи вытянула. Осталось голову вытащить и удрала бы. А она на меня прыгнула и, чувствую, концом своим тыкает по заднице. Я же без трусов из душа-то вышла. Не успела ничего сделать, как чувствую, попал он в меня.
А членище у него огромный, как у мужика какого. Но ни один мужик так не сможет, как он начал. Быстро, сильно, ни сколько не жалеет. То ли от его слюны, то ли своё вышло, но мне не больно. Пытаюсь его вытолкать, чтобы голову вытащить, а он от этого только глубже пробивает. Член у него горячий, твёрдый. И что-то такое есть, что я хоть и боюсь, хоть и не хочу, но завожусь. Вопреки всему. А тут как хлынет из него! Тоже горячее. И, чувствую, распирать меня начало.
Кончил кобель, а вытащить не может. Раздулся у него конец. Он на мне развернулся и встал задом. Я прямо таки почувствовала, как его болванка во мне провернулась. Аж дух захватило! Если просто стоит, то и не больно. У него на кончике будто шевелится что-то. А тянуть начинает, меня просто выворачивает. А он больше тянет, чем просто стоит. Потихоньку-потихоньку, вышла из меня его культя. Я пока старалась с неё слезть опять почти залезла под этот стол. Только начала выпячиваться, чувствую, опять лижет. Видала, что кобель у сучки после того вылизывает. Пытаюсь его задницей оттолкать, но не успела опять голову вытащить. Это, оказывается, другой кобель на меня запрыгнул.
Всё началось сначала. У этого ещё больше. Не знаю, как получилось, но я тоже кончила вместе с ним. Этот как начал разворачиваться, его болванка во мне заклинила. Я думала, он меня просто перевернёт на ней. Нет, провернулась тоже. Он меня и вытянул из-под стола. Я назад смотрю, а там первый кобель сидит и свой конец вылизывает. У него на конце будто ноготь торчит. Торчит и шевелится. Наверно, нарост какой-то. Им он мне и ковырял внутри. Да и этот тоже делает. Мне вроде бы и больно, и вроде бы и как-то непонятно хорошо. Только противно, кобели ведь.
Я с этим минут десять стояла, пока он сумел вытащить. Уже реву. Вдруг кто зайдёт, позорище-то какой! Только разъединились, я оттуда пробкой выскочила. Хорошо, что серёжку не выпустила. Заскочила в туалет и минут двадцать там сидела. Потом снова в душ. Думала, не отмоюсь.
А дело-то к вечеру. Не уедешь так просто, тайга кругом. Так и дождала Юльку. А она смеётся. Опять, говорит, мои мужья мне изменили. Ну, тут меня и понесло. Не помню, что я ей наговорила. Она всё выслушала и говорит:
-- И что ты предлагаешь? Найти себе алкоголика? Нарожать от него таких же алкоголиков и жить со всем этим? Где ты в такой глуши путёвого мужика найдёшь?
-- Давай, я тебя в городе устрою.
-- И что я там делать буду? Встречаться с таким же алкоголиком? Только городской будет. Ютиться будем, бог знает где. Кто меня возьмёт из хороших парней? А тут мне есть всё, что я хочу.
Что-то задумалась я. И в самом деле, в чём-то права она. Как говорю, ты опустилась-то до того, что с кобелями жить стала? Ну, она мне и рассказала.
Оказывается, она нечаянно нашла ту дырку в стене, в которую я за вами подглядывала, и за мной с Геной стала смотреть. Ей лет 14 тогда было. В восьмом классе училась. Раз пьяного Генку и соблазнила. Он пьян был, а запомнил. Сначала-то стал запугивать, что мне расскажет, а потом ей так понравилось, что сама к нему липнуть стала. Пока я на смене, они тут и кувыркаются, как им нравится.
Восьмилетку кончила и в медучилище подалась. Там комендант то ли по-пьянке, то ли ещё почему, но поселил её одну в комнату к парням. Четыре парня и она. Она пошла к нему разбираться, а он слушать не хочет. Если не нравится, ищи квартиру. Ну, она и осталась. Парни вроде порядочные попали, её койку простынями отгородили. Но в октябрьские праздники попойку в комнате устроили. А по пьянке она с ними и спать стала. Старший в комнате хороший попал. Он ей сказал, или уходи из комнаты, или придётся со всеми спать, не удержать мне парней будет. А куда она пойдёт? Так и стала со всеми спать. Старший-то всё-таки урезонил их маленько. График сделал, кто с ней спать ночью будет. Днём она с учёбы приходит и к столу встаёт. Парни по очереди ей кончат, а потом, то в ресторан ведут, то в театр, то на танцы. Ну, кто на что способен. Перед сном тоже все по ней пройдутся, а кто по графику, те с ней ночью спят. Хоть и разврат, но как-то жалели её.
Неужели тебе нравилось? А она отвечает, что ей плохо не было. Раз-другой и сама кончать стала. А потом почти с каждым так пошло. И про Генку забыла. Старший-то в самом деле не плохой был. Он заставил для неё и контрольные, и лабораторные делать, раз ею пользуются. Она нашла где-то, что когда больше трёх мужиков бывает, женщина не беременеет. Так или нет, я не знаю, но за три года так и не «залетела» ни разу. Ну, кончили они учиться, все в разные стороны. Её, конечно, никто замуж не взял – кому такая потаскуха нужна. А так как на одни тройки кончила, её в ту дыру и послали.
Как, говорю, ты собак-то таких нашла? Одна, говорит, от прежней осталась. Как она на пенсию вышла, её дети в город забрали. Понятно, что она такую собаку с собой не взяла. Пробовала, но та какую-то девочку лет пятнадцати изнасиловала и минут десять за собой по двору таскала. Хорошо, родители у неё алкоголики были, так и не поняли, что случилось. А собаку поскорее обратно сбагрили. Сама хозяйка приезжала, показала, как с ней обращаться.
Тут охотники приезжали откуда-то издалёка. Собаку свою потеряли. Целый день искали. Один ещё на день остался. Но так и не нашли. Она потом ко мне сама пришла. Ну, а первая её и научила, что умеет. Мне двух как раз хватает.
Тут хорошо жить тем, что одни старики остались. Пьяных приставал нет. А если кто появится, за меня эти кобели разорвать могут. А как они дело делают! Ни один мужик так не может! Да ты сама испытала. Ты же не хотела, а кончила. Не так ли? Так что я не в обиде ни на что. Зарплаты хватает, рожать не собираюсь, а мужья мои мне из лесу даже дичь приносят, то зайца, то птицу какую. Сами в лесу кормятся и меня кормят.
Глава 32. Поездка Лены к сестре.

В начале июля Лена заявила, что ей дали положенный отпуск. Попросила разрешения съездить к младшей сестре. Она знает, где та живёт, но ни дозвониться, ни дождать ответа на письма не может. Не случилось ли что с ней? Ей уже рассказали, как проехать. Это такая глухомань, что только на поезде и добраться можно. Там ещё от станции километров 50. На машине туда и делать нечего. Зимой-то дорогу не всегда прочищают. Пока у неё беременность ещё небольшая, самое время съездить.
Кто её держать будет? Лёнька в спортивном лагере. Как она устроила туда, лучше не вспоминать. Лина за малышами смотрит лучше самой Марии. У Сергея работа стала довольно спокойная, потому что студенты на каникулах. Теперь работает над своим проектом. Правда, у него там что-то не клеится, но чем Лена помочь может?
Прошла неделя. Только собрались ехать на дачу, как прибыла Лена.
-- Не могла добраться? Что так быстро?
-- Добралась. Потом расскажу. Вы на дачу?
-- Ага. Сейчас Сергей только за машиной сходит.
Едва Сергей вышел, как Лена стала рассказывать про свою поездку. Ночевала на станции, прямо в вокзале. На попутке доехала до посёлка, где Юля жила. Работала она там фельдшером и акушеркой. Медпункт малюсенький, дай бог пять человек придут за день. Молодёжь разъехалась, остались одни старики. Так и те лечатся своими лекарствами. Но закрывать медпункт не могут – 50 км ближе нет ни одного медпункта.
Наверно, там прежде не плохо было, но всё начало разваливаться. Около медпункта даже душевая кабина сохранилась. Юлька говорит, там всегда моется. Лена тоже решила с дороги сполоснуться. А Юльку к какому-то тяжелобольному вызвали. Сполоснулась, в юлькин халат оделась и пошла в её жильё прямо при медпункте. Юлька не предупредила, может, просто с радости не додумалась, а в комнате две огромные собаки. Одна мохнатая, а у другой шерсть короткая. Но обе, как телёнки. Зашла, голову полотенцем сушу, а одна взяла и гавкнула. От испуга дернулась и серёжка из уха выскочила. Замерла, а они спокойные, только смотрят.
Стала искать серёжку. А она под складной стол закатилась.  К самой стене. Туда едва протиснешься. На собак смотрю, а они спокойные. Осторожно встала на колени и под стол. Не могу же я подарок Сергея там оставить. Серёжку вижу, а дотянуться не могу. Только поймала её, чувствую, собака меня лижет. Язык мокрый, по половым губам, между ними залезает. Я тихонечко выпячиваюсь, пока не укусила. В такой позе она меня съест и пнуть даже не получится. Вот уже и плечи вытянула. Осталось голову вытащить и удрала бы. А она на меня прыгнула и, чувствую, концом своим тыкает по заднице. Я же без трусов из душа-то вышла. Не успела ничего сделать, как чувствую, попал он в меня.
А членище у него огромный, как у мужика какого. Но ни один мужик так не сможет, как он начал. Быстро, сильно, ни сколько не жалеет. То ли от его слюны, то ли своё вышло, но мне не больно. Пытаюсь его вытолкать, чтобы голову вытащить, а он от этого только глубже пробивает. Член у него горячий, твёрдый. И что-то такое есть, что я хоть и боюсь, хоть и не хочу, но завожусь. Вопреки всему. А тут как хлынет из него! Тоже горячее. И, чувствую, распирать меня начало.
Кончил кобель, а вытащить не может. Раздулся у него конец. Он на мне развернулся и встал задом. Я прямо таки почувствовала, как его болванка во мне провернулась. Аж дух захватило! Если просто стоит, то и не больно. У него на кончике будто шевелится что-то. А тянуть начинает, меня просто выворачивает. А он больше тянет, чем просто стоит. Потихоньку-потихоньку, вышла из меня его культя. Я пока старалась с неё слезть опять почти залезла под этот стол. Только начала выпячиваться, чувствую, опять лижет. Видала, что кобель у сучки после того вылизывает. Пытаюсь его задницей оттолкать, но не успела опять голову вытащить. Это, оказывается, другой кобель на меня запрыгнул.
Всё началось сначала. У этого ещё больше. Не знаю, как получилось, но я тоже кончила вместе с ним. Этот как начал разворачиваться, его болванка во мне заклинила. Я думала, он меня просто перевернёт на ней. Нет, провернулась тоже. Он меня и вытянул из-под стола. Я назад смотрю, а там первый кобель сидит и свой конец вылизывает. У него на конце будто ноготь торчит. Торчит и шевелится. Наверно, нарост какой-то. Им он мне и ковырял внутри. Да и этот тоже делает. Мне вроде бы и больно, и вроде бы и как-то непонятно хорошо. Только противно, кобели ведь.
Я с этим минут десять стояла, пока он сумел вытащить. Уже реву. Вдруг кто зайдёт, позорище-то какой! Только разъединились, я оттуда пробкой выскочила. Хорошо, что серёжку не выпустила. Заскочила в туалет и минут двадцать там сидела. Потом снова в душ. Думала, не отмоюсь.
А дело-то к вечеру. Не уедешь так просто, тайга кругом. Так и дождала Юльку. А она смеётся. Опять, говорит, мои мужья мне изменили. Ну, тут меня и понесло. Не помню, что я ей наговорила. Она всё выслушала и говорит:
-- И что ты предлагаешь? Найти себе алкоголика? Нарожать от него таких же алкоголиков и жить со всем этим? Где ты в такой глуши путёвого мужика найдёшь?
-- Давай, я тебя в городе устрою.
-- И что я там делать буду? Встречаться с таким же алкоголиком? Только городской будет. Ютиться будем, бог знает где. Кто меня возьмёт из хороших парней? А тут мне есть всё, что я хочу.
Что-то задумалась я. И в самом деле, в чём-то права она. Как говорю, ты опустилась-то до того, что с кобелями жить стала? Ну, она мне и рассказала.
Оказывается, она нечаянно нашла ту дырку в стене, в которую я за вами подглядывала, и за мной с Геной стала смотреть. Ей лет 14 тогда было. В восьмом классе училась. Раз пьяного Генку и соблазнила. Он пьян был, а запомнил. Сначала-то стал запугивать, что мне расскажет, а потом ей так понравилось, что сама к нему липнуть стала. Пока я на смене, они тут и кувыркаются, как им нравится.
Восьмилетку кончила и в медучилище подалась. Там комендант то ли по-пьянке, то ли ещё почему, но поселил её одну в комнату к парням. Четыре парня и она. Она пошла к нему разбираться, а он слушать не хочет. Если не нравится, ищи квартиру. Ну, она и осталась. Парни вроде порядочные попали, её койку простынями отгородили. Но в октябрьские праздники попойку в комнате устроили. А по пьянке она с ними и спать стала. Старший в комнате хороший попал. Он ей сказал, или уходи из комнаты, или придётся со всеми спать, не удержать мне парней будет. А куда она пойдёт? Так и стала со всеми спать. Старший-то всё-таки урезонил их маленько. График сделал, кто с ней спать ночью будет. Днём она с учёбы приходит и к столу встаёт. Парни по очереди ей кончат, а потом, то в ресторан ведут, то в театр, то на танцы. Ну, кто на что способен. Перед сном тоже все по ней пройдутся, а кто по графику, те с ней ночью спят. Хоть и разврат, но как-то жалели её.
Неужели тебе нравилось? А она отвечает, что ей плохо не было. Раз-другой и сама кончать стала. А потом почти с каждым так пошло. И про Генку забыла. Старший-то в самом деле не плохой был. Он заставил для неё и контрольные, и лабораторные делать, раз ею пользуются. Она нашла где-то, что когда больше трёх мужиков бывает, женщина не беременеет. Так или нет, я не знаю, но за три года так и не «залетела» ни разу. Ну, кончили они учиться, все в разные стороны. Её, конечно, никто замуж не взял – кому такая потаскуха нужна. А так как на одни тройки кончила, её в ту дыру и послали.
Как, говорю, ты собак-то таких нашла? Одна, говорит, от прежней осталась. Как она на пенсию вышла, её дети в город забрали. Понятно, что она такую собаку с собой не взяла. Пробовала, но та какую-то девочку лет пятнадцати изнасиловала и минут десять за собой по двору таскала. Хорошо, родители у неё алкоголики были, так и не поняли, что случилось. А собаку поскорее обратно сбагрили. Сама хозяйка приезжала, показала, как с ней обращаться.
Тут охотники приезжали откуда-то издалёка. Собаку свою потеряли. Целый день искали. Один ещё на день остался. Но так и не нашли. Она потом ко мне сама пришла. Ну, а первая её и научила, что умеет. Мне двух как раз хватает.
Тут хорошо жить тем, что одни старики остались. Пьяных приставал нет. А если кто появится, за меня эти кобели разорвать могут. А как они дело делают! Ни один мужик так не может! Да ты сама испытала. Ты же не хотела, а кончила. Не так ли? Так что я не в обиде ни на что. Зарплаты хватает, рожать не собираюсь, а мужья мои мне из лесу даже дичь приносят, то зайца, то птицу какую. Сами в лесу кормятся и меня кормят.
Если брезгуешь меня, меня это тоже не очень волнует. Мне здесь всё нравится. А без вас я уже три года нормально живу. Проживу и дальше. Переночуй в медпункте. Завтра отсюда машина на станцию пойдёт. Хочешь, езжай, хочешь, оставайся.
Я так растерялась, что ничего сказать не смогла. Накормила она меня, посидели, о всякой всячине поболтали. Не понимаю её, в любом вопросе у нас разные мнения. Что мне с чужим по духу человеком тут болтаться. Решила на следующий день уехать. Ни одной темы нет, где бы мы понимали друг друга.
Спать легла, а мне не спится. Что-то беспокоит. Гляжу, сучок выпал. Я в него посмотрела. Господи! Лучше бы и не делала это! Юлька на четвереньках стоит, а кобель её дерёт, как сучку. Он кончает, и она с ним. Минут пять он драл свой член из неё. Только выдрал, другой кобель приноравливается. И опять то же самое. Что делать? Вмешиваться бесполезно. Она всё уже сказала. Попробовала уснуть. Полчаса мучилась. Глянула в сучок, а Юлька всё с кобелями. Опять её накачивает. Юлька, чтобы не кричать, голову в подушку ткнула и только вздрагивает. Слыхала я, что кобель через пятнадцать минут готов бывает. Сколько они её драли, не знаю. Устала с дороги, уснула. Утром Юлька меня будит, говорит машина сейчас уйдёт. Сама будто больше моего спала. Будто ничего вчера и не было. Фигурка у неё, конечно, очаровательная. Да и на личико  она не плохая. Ну, что я ей скажу?
Если, говорю, что случится, не забывай, что у тебя сестра есть. А за остальное не обессудь. Ты уже сама совершеннолетняя, сама за себя отвечаешь. Оставила ей свой адрес, телефон и к машине. А что бы ты сделала?
Мария слушала, раскрыв от удивления рот. Такого она не слыхала ещё никогда.
-- Ну дела!
-- Дела? Я тебе ещё не рассказала, что мне Юлька рассказала. Она говорит, на станции баба с конём живёт. Вся станция про это знает. Над ней смеются, а она под сумасшедшую косит, а сама каждый вечер к жеребцу бегает.
-- Да как же…? У него же…!
-- Я тоже обомлела, как ты. А она говорит, сама видела. Когда конь кончает, из неё его сперма так и брызгает. Он же поллитра, наверно, сливает.
-- Ой, Ленка! Не рассказывай больше, а то вырвет меня.
-- Если бы ты знала, как меня рвало! Ну всё, больше об Юльке даже вспоминать не буду – пропащая девка. Но ведь сестра она мне родная по матери. У нас отцы только разные. Отец мой с войны раненый пришёл. Всё болел. Когда умер, мать через год гульнула с кем-то, вот Юлька и получилась. А кто отец, мать даже перед смертью не призналась. Непутёво зачалась, вот и жизнь непутёвая.
Всё! Забыли про это! Ты только Сергею не рассказывай. Не хочу и я об этом вспоминать. Договорились?