Однажды 141-150

141. Но вкус будет не тот!

Как-то раз, садясь за стол, знаменитый Астроном И. Кеплер (1571–1630) вдруг спросил свою жену:
– Как ты думаешь, дорогая, если бы в мировом пространстве летало множество капелек масла и уксуса, крупинок соли и перца, кусочков зелени и всего прочего, то при их случайном столкновении мог бы получиться такой салат, какой стоит сегодня на столе?
– Никогда! – отрезала она.
– Но почему же? – возразил Кеплер. – По моим расчетам, согласно законам…
– Я говорю не о том, что он не может образоваться, – перебила его жена, – а о том, что он не был бы таким вкусным!

142. Летать не нанимался…

Известный английский ученый и изобретатель Джордж Кейли (1773–1857) заинтересовался проблемами полета еще в 23-летнем возрасте. В 1809 году он соорудил планер с площадью крыльев 27 м2 и, не рискуя сам, усадил в него своего кучера. Аппарат успешно выдержал испытания – без приключений перелетел через неширокую долину. Но когда счастливый Кейли подбежал к «воздухобежцу», он вместо изъявлений восторга выслушал от потрясенного кучера гневную отповедь:
_ Сэр! Я протестую! – категорично заявил он своему хозяину. – Вы нанимали меня, чтобы я правил вашими лошадьми, а не для того, чтобы заставлять меня летать!

143. «Платоновский человек»

Когда-то знаменитый греческий философ Платон (428 или 427–348 или 347 до н.э.) сформулировал определение, приведшее в восторг его учеников. «Человек, –  сказал он, –  есть животное о двух ногах, лишенное перьев». Его постоянный оппонент Диоген (ок. 412–323 до н.э.) –  тот саамы, что жил в бочке, –  ощипал петуха и, принеся его в рощу Академа, объявил:
–  Вот платоновский человек!
После этого Платон вынужден был к своей формулировке добавить уточнение: «…и с широкими ногтями».

144. Неуместные вопросы

Сохранение военной тайны с древнейших времен заботило военное руководство. Когда кто-то спросил римского полководца Метелла (ум. 46 до н.э.), что он намерен делать завтра, тот ответил:
– Если бы об этом знала моя рубашка, я бы тут же ее сжег!
Другого римского военачальника, Марка Красса (115–53 до н.э.), один из его воинов спросил, когда он прикажет войскам выступать.
– Боишься, что не услышишь трубы? –   гласил ответ Красса.

145. «Нет, нашего Планка вам не понять…»

Вскоре после приезда в Берлин знаменитый немецкий физик, лауреат Нобелевской премии, основоположник квантовой теории Макс Планк (1858–1947) забыл, в какой аудитории он должен читать лекцию, и зашел в канцелярию, чтобы узнать об этом. «Скажите, пожалуйста, –  обратился он к пожилому человеку, который ведал канцелярией, –    в какой аудитории профессор Планк сегодня читает лекцию?». Старик похлопал его по плечу. «Не ходите туда, юноша, –  сказал он. –  Вы еще слишком молоды, чтобы понимать лекции нашего мудрого профессора Планка.

146. Кто такой Кельвин?

В 1892 году У. Томсону (1824–1907) было пожаловано звание лорда. Он выбрал себе фамилию Кельвин, по названию маленькой речки, протекавшей в Глазго, около университетских зданий. Его новое имя вызвало массу недоразумений. Один выдающийся электрик писал: «Какой-то Кельвин стал претендовать на гальванометр, который, как всему миру известно, изобретен В. Томсоном».

147. «…то вы посмеетесь вместе со всеми»

К австрийскому физику Э. Маху (1838–1916) как-то раз пришел преуспевающий изобретатель, который написал труд, опровергающий закон всемирного тяготения. Убедившись, что все построения визитера основаны на одном-единственном неправильно истолкованном опыте, Мах принялся отговаривать его от намерения напечатать свою работу.  Посетитель настаивал. И тогда Мах пустился на крайнее средство: «Если вы уж решились публиковать, то сделайте это анонимно или под псевдонимом. Когда этот труд начнут высмеивать, вы без опасения за свою репутацию сможете посмеяться над собой вместе со всеми».

148. Очевидно, я угадал его намерение…»

Однажды к Маху (1838–1916) обратился человек, «открывший», будто электричество уничтожает атмосферное давление. Мах пригласил этого человека в лабораторию, чтобы повторить опыт. «По всей видимости, этот господин собирается приводить в движение поезд с помощью электрической машины», – сказал он вскользь лаборанту.
Едва посетитель переступил порог, лаборант огорошил его вопросом:
– Не думаете ли вы, что ваше открытие позволит приводить в движение поезд?
Не говоря ни слова, гость взял свою шляпу и исчез навсегда.
«Очевидно, я угадал его намерение и лишил его возможности посвятить меня в тайну своего «прибыльного» предприятия», – сказал Мах лаборанту, изумленному таким неожиданным оборотом дела.

149. Без «является»

Президент АН СССР С. Вавилов (1891–1951) очень требовательно относился к языку. Доктор физико-математических наук Н. Толстой (1917–1994) вспоминает, как однажды удивил его Вавилов.
– Вам поручается перевести книгу А. Прингсгейма (1850–1941). Я буду редактировать. Предупреждаю, чтобы в книге не было ни одного «является». Это «является» пошло от немецких философов- идеалистов. Это русские гегельянцы в сороковых годах прошлого века ввели. Безобразие! Все, что угодно, можно сказать по-русски без «является».

150. Лошади в Москве, а Кони в Петрограде…

Известный русский юрист А. Кони (1844–1927) после революции читал много лекций и докладов в самых отдаленных районах Петрограда, куда старому и больному человеку добираться было очень трудно. Студенты университета добились того, что Наркомпрос выделил ему в 1920 году «лошадь с экипажем» из бывшего Конюшенского ведомства. Однако через несколько месяцев всех лошадей этого ведомства перевели в Москву, и А. Кони лишился этого средства передвижения.
«Подумайте – шутил неунывающий ученый, – лошади в Москве, а Кони в Петрограде!».