Февраль в Петрограде

- Убей! Уби-и-и-ить! – истошно, слюняво орал какой-то обезумевший горожанин в пальто нараспашку. Стёкла его очков запотели, отчего лицо приобретало черты одновременно бесовские и умилительно-трогательные. Вокруг выла толпа, над которой, казалось, висела туча гнева, страха и решительности. Злобствующий круг сомкнулся над лежащим навзничь городовым. Бедняга сучил ногами, отбиваясь от тянувшихся к нему рук, замелькали палки, кто-то поднял над головой булыжник и с силой метнул в полицейского. Удар пришелся в грудь, громко хрустнуло. Какой-то парень с размаху ударил носком сапога в висок, шапка с гербом отлетела, на грязный снег изо рта человека в серой шинели потянулась вязкая слюна, смешанная с кровью. Городовой попытался приподняться, рука подломилась, он неловко упал на бок, тут же ему в спину понеслись удары, тело его содрогалось, прикрываясь руками, он вжался лицом в мешанину мутного осклизлого снега. Чьи-то руки подхватили вялое тело, опрокинули на спину, кто-то с размаху впечатал каблук в лицо городового, лопнул глаз, по щеке потекло как из разбитого яйца. Жалко барахтая руками, несчастный мычал, оставшимся глазом глядя вокруг, как будто ища у кого-то помощи. Лицо у него было залито кровью, которая стекала по носу, и ручейками скрывалась во всклокоченной бороде. Губы его были разбиты, во рту - крошево зубов. Растолкав всех, к полицейскому пробился какой-то развязный молодой человек.
- Глядите! Смотрите на этого фараона! Что, не смог убежать от народа, да?
- Ну, давай, вставай, - парень подхватил городового под мышки, - покажись честному люду! И внезапно ударил полицейского финкой. Тело шмякнулось на дорогу. Из-под лопатки торчала рукоять ножа.
Тут произошло что-то странное. Толпа отпрянула в стороны. Люди с широко раскрытыми глазами смотрели друг на друга, словно не узнавая тех, с кем буквально несколько минут назад убивали беззащитного городового. Кто-то бросил палку с налипшими чёрными волосами и смотрел на свои руки, как будто удивляясь тому, что они только что делали. Кто-то отвернулся, стараясь не смотреть на обезображенный труп. Яростный раж расправы сменился тупым отчаянием опомнившихся людей. Но было поздно.


Рецензии