VIP-палата

В кардиологию Анна Алексеевна Гринёва попала совершенно случайно. Ей, молодой женщине, тридцати пяти лет от роду и в страшном сне присниться не могло, что с ней может подобное произойти...
   
Анна после работы летела домой, как на крыльях. А как же! Начальник, наконец-то смилостивился и подписал её заявление на отпуск! И вот сегодня она почти счастлива! В её сумочке лежала целая пачка шелестящих купюр — отпускные за последние два года.
 
По дороге Анна лихорадочно думала, куда бы мотнуться отдохнуть, чтобы и с пользой для здоровья и недорого. Она забежала в супермаркет, накупила всякой всячины в красивых упаковках и подошла к кассе. Кассирша выбила ей чек и зачем-то спросила Анну, как она себя чувствует.
   
— А почему вы спрашиваете? — удивилась Анна.
   
— Вы белая как мел. Но я могу и ошибиться, ведь здесь дневное освещение, вы не беспок…
 
Дальше произошло невероятное. Анна схватилась за сердце и стала медленно оседать на пол. За ней в очереди стояло несколько человек, которые кинулись ей на помощь. Кассирша крикнула, чтобы те не тормошили женщину и, выбежав из-за кассы, сама сунула ей под язык сразу две таблетки нитроглицерина.
   
Поддерживая Анну под голову, кассирша, обращаясь к очереди, зачем-то шёпотом произнесла:
   
— Это сердечный приступ. Она сейчас придёт в себя. Нитроглицерин действует моментально.
 
Скорая помощь приехала быстро. Анне после таблеток стало лучше, но сердце полностью не отпустило, и ей сделали укол в вену. Когда Анну привезли в кардиологию, ей было уже намного лучше. И, несмотря на это, женщине без всяких там разговоров поставили капельницу.
   
Так, Анна оказалась пациенткой кардиологического центра. Лечащий врач Константин Иванович Митрофанов предупредил Анну, чтобы та лежала тихо и смирно, и почём зря не беспокоила своё ретивое сердечко.

— Что со мной, доктор? — с дрожью в голосе спросила Анна.
   
— Вы, мадам, не щадили свой моторчик, вот он и забарахлил. Ну, ничего. Мы всё подправим, «смажем» и всё у вас будет в порядке. Только не волнуйтесь, Анна, и думайте о хорошем.
 
— Скажите честно, доктор, я уже с ярмарки еду?
   
— Ну, зачем вы так, пессимистично…
   
— В отпуск собиралась. Два года нигде не была!
   
— В отпуск, мадам, ездят здоровые люди. С сердцем шутить нельзя. Полежите недели две, а там видно будет.
   
Анна ужаснулась.
   
— Как две недели? Это значит, мой отпуск накрылся медным тазом?
 
Доктор ушёл, а Анна повернулась лицом к стене и заплакала. Соседки по палате стали её успокаивать.
   
— Женщина, нельзя так волноваться! Повторится приступ и вам снова начнут давать незапланированные уколы. Вы этого хотите?
   
В палату зашла медсестра и подошла к Анне:
   
— Вот список лекарств, которые приписал врач. Здесь на большую сумму, конечно, но в вашем положении надо принимать всё. Так как вам нельзя пока вставать, а аптека на первом этаже, я сама могу всё это купить. У вас есть деньги?
   
Анна пошарила в сумочке и нащупала пухлую пачку. Вслепую вытащила две крупные купюры и подала их медсестре. Та с удивлением на неё посмотрела.
 
— А этого не хватит. У вас только крестор стоит половину вашей суммы. Антитромботические лекарства тоже дорогие. И от давления швейцарские таблетки последнего поколения недешёвые. А тут ещё семь препаратов разных. Кроме того, системы, шприцы. Что будем делать?
 
Анна протянула медсестре ещё три купюры и недовольно спросила:
   
— Этого хватит, я надеюсь?
   
— Думаю, да. Только я здесь не причём. Сейчас большие деньги — малые деньги. Все претензии по поводу количества лекарств и их цены к доктору Митрофанову. Только он вам приписал всё самое лучшее, чтобы вы быстрее выкарабкивались. Вы же молодая женщина ещё, а не старушка древняя. От дешёвых препаратов толк будет меньший, а вдобавок и печень посадите. Понимаете меня?

Через полчаса медсестра принесла огромный целлофановый пакет с лекарствами. На тумбочку положила чек и сдачу, не взяв себе ни копейки. Затем молча, разложила лекарства по маленьким стеклянным баночкам, на которых было чёрным фломастером написано: «утро, день», вечер», и повернулась к Анне.
 
— Принимайте всё и не сачкуйте. Это для вашего же блага, поверьте…
 
Медсестра, наконец, отошла от Анны и хозяйским взглядом оглядела палату. Затем вышла, прикрыв за собой дверь. Анна села в постели, достала из пакета пачку крабовых палочек и стала заглатывать их одну за другой, смачивая своими солёными слезами.
 
— Что вы делаете? — ужаснулась соседка по палате Галина.
   
— Как что? Ем. Вы же слышали, медсестра сказала, что все таблетки надо принимать после еды. А у меня этих таблеток…
   
Соседка уже мягче возразила:
   
— После еды, а не после мусора. После такой еды вы загнётесь быстрее, чем после таблеток. Лучше бы вы просто съели кусочек хлеба с маслицем.
   
— А это куда всё деть? В мусорное ведро?
 
И Анна стала доставать из целлофанового пакета красочные упаковки. Соседка не унималась.

— Всё это пищевой мусор. И все ваши плавленые сырки, и колбаса дорогая. В ней, колбасе этой, даже мяса нет… Химия, одним словом. Выбросьте и не жалейте. Давайте я вам лучше котлетку дам паровую и огурчик. А после трапезы полезной можно будет и лекарства принять.
   
— А вы как сюда попали? Судя по всему, вы, в отличие от меня, беспокоились о своём здоровье!
 
Анна хотела поддеть соседку, мол, они обе здесь. И та, которая питается пищевым мусором, и которая ест паровые котлетки.
   
Женщина не обиделась, а смахнула набежавшую слезу.
 
— Я пережила сильный стресс, а в моём возрасте это недопустимо…
 
Анна оказалась тоже очень ранимой и слабой, её нервы были не готовы к случившемуся, и она буквально впала в депрессию.
   
— За что мне такое несчастье? Что я сделала не так? Кого обидела, кому сделала плохо?
   
Все эти вопросы задавала себе Анна и не находила на них ответа. Её сомнения о несправедливости бытия рассеяла всё та же всезнающая соседка по палате Галина.
 
— Всё правильно, как ни крути. Если ты уверена, что никого не обидела — значит, тебе болезнь даётся как очищение, как испытание, если хочешь. Так что всё правильно.
 
— Ничего себе правильно, — возразила заплаканная Анна. — Я в отпуск несколько лет собиралась, и вот что произошло. И болезнь болезни рознь. С моей болячкой окочуриться раз плюнуть. Я здесь в палате самая молодая! Бабушки и я — где же здесь справедливость?

— Я где-то читала — возразила ей Галина — что существует два мира. Один, понятно, наш. Другой же — тот, в который все, в конце концов, уходят. Так вот в том, другом мире тоже «живут» люди всех возрастов: вот и ответ на вопрос, почему уходят невинные маленькие. А всё потому, что кругом одна математика — наука сухая и беспощадная — в одном месте убыло, в другом — прибыло. И, вообще, неизвестно ещё, в каком мире лучше и легче жить. И узнать это можно только одним способом — попасть туда самому…

— Можете вы успокоить — вздохнула Анна — нечего сказать. У меня и на этом свете дел по горло. И, вообще, я ещё на этой грешной земле не выполнила основную женскую миссию — не дала продолжение своему роду…

— Что же ты так долго сопли жевала?
   
Анна, обидевшись на соседку, отвернулась к стене и снова заплакала. Галина махнула на неё рукой.
 
— Ну и ладно! Тебе что ни скажи — всё плохо, всё не так! А ты знаешь, что инфаркт — это накопленные печали, не нашедшие выхода…
   
— Но у меня, Галя, нет инфаркта!
   
— Тем более, ты не рюмсать должна, а бороться и быстро выкарабкиваться. Болячки — они такие — дашь им слабину — задавят, и пикнуть не успеешь. На выпей гидазепамчик, успокойся и усни. Для тебя сейчас сон — лучшее лекарство.

— Не зря учёные называют его домашним санаторием.

Прошла неделя. Капельницы и уколы сделали своё дело, и Анне стало гораздо легче. Сердце уже не ныло, давление держалось в норме, и она потихоньку приходила в себя. Соседка Галина её уже не раздражала, а, наоборот, вызывала уважение и даже иногда восхищение. Жизнь этой женщины, оказалось, была напичкана такими драматическими событиями, что на её месте Анна бы уже давно загремела под фанфары! А Галина не только держалась сама, но и поддерживала её, Анну…
 
— Скажи спасибо, что тебе тридцать пять, а не шестьдесят, как мне. Твой организм сам ещё способен восстановиться. Вот закончишь пить эти таблетки, и всё. А мне до последних дней своих на лекарствах жить. А это не только посадит печень, почки, короче, все органы, но ещё и очень дорого. Ведь у меня, кроме моей пенсии никаких побочных заработков нет и быть уже не может. Ну, да ладно обо мне. Ты, Аня, сама должна понять, что нельзя работать без остановки, периодически нужен полноценный отдых. Вот какая только есть сильная лошадь, и ту можно загнать непосильной работой на тот свет.

Анна благодарно кивнула.
 
— Да, Галя, спасибо вам за то, что так долго терпели меня. Я и правда, за свои деньги переживала. За два года отпускные получила, а сейчас от них уже остались рожки да ножки! Вот врачей отблагодарю и совсем на бобах останусь!
 
— Нашла, за что переживать! Главное — это мечта! А деньги — это тьфу! Сегодня они есть, а завтра — нет. Найдёшь выход какой-нибудь. Помощь на работе попросишь, у подруг займёшь. В крайнем случае, любовник поможет. Или нет любовника-то?

— Здесь везде проблема, Галя. Начальник денег не даст — у него снега среди зимы не выпросишь; подруги детей растят, им самим нелегко; любовник ушёл к другой, молодой и красивой, как кукла. Хотя, в принципе, есть один выход. В одном журнале объявили конкурс — кто вырастит золотую астру — получит огромный денежный приз.

Галина её перебила:
   
— Ну вот видишь, уже и выход нашла. И запомни, так во всём. Из всего есть выход. Надо только хорошенько пошевелить мозгами и вспомнить...

В палату зашёл доктор с кардиограммами больных и подошёл сначала к Анне.
   
— Гринёва, дела ваши пошли на поправку. Выходные ещё полежите, а во вторник я вас выпишу. Главное — все волнения в сторону, и у вас всё будет в полном порядке. Можете сейчас спокойно ходить, вы изменили статус — из лежачей больной переходите в ходячую. Короче, можете радоваться, вы, можно сказать, отделались лёгким испугом. Кстати, отблагодарите кассиршу, которая вовремя дала вам нитроглицерин!

Доктор подошёл к другим больным, а Анна вышла из палаты. Ей почему-то захотелось поплакать, но теперь уже больше от радости, чем от обиды на судьбу. В коридоре она увидела снующих в беспорядке медсестёр, и поинтересовалась у знакомой из другой палаты, что произошло.
 
— Да ты знаешь, привезли одного олигарха с приступом, а главврача нет на месте. Хотели вроде больного определить в VIP-палату, но она занята другим важным пациентом. Вот все и бегают туда-сюда, не зная, что делать…

Анне стало интересно, чем же закончится вся эта беготня, и она прислонилась к стене коридора. Женщина видела, как больного из VIP-палаты, перевели в обычную, а олигарха вместо него — в виповскую.

Анна ухмыльнулась.

— Да, и права и неправа Галина. Деньги — это просто бумажки, но без них — никуда. Хотя и радости они не принесут, если у тебя их под завязку, а ты сам на больничной койке.

Когда Анна зашла в свою палату — врача уже не было. Она заварила себе цветочный чай, и села в постели, чтобы насладиться ароматным напитком. Мысли её уже были более спокойны, и она, возможно, впервые задумалась о превратностях судьбы и о том, что нужно любить себя и заботиться о себе, как о самом главном человеке в жизни. И, вообще, надо жить сегодня и сейчас, и ко всему относиться философски. Нет денег — придут; ушёл любовник к другой женщине — значит, расчистил путь для новых отношений; не поехала к морю отдыхать — съездит в село к бабушке. Всему можно найти альтернативу, надо только пошевелить мозгами, как говорит Галина.

Анна легонько тронула соседку за плечо.
   
— Галя, вы как? Что сказал врач? Вас выписывают?
   
Слёзы соседки были красноречивее слов. Анна вздохнула.

— Меня всё время успокаивала, а сама…

Ночью Анне совсем не спалось. Она уже знала, что у Гали плохая кардиограмма, и это её сильно расстроило. Кроме того, в палату ярко светила луна, так как накануне санитарки сняли шторы, чтобы постирать. Анна вышла из палаты, и медленно стала прохаживаться по коридору. Вдруг дверь VIP-палаты приоткрылась, и испуганная медсестра позвала Анну на помощь.

— Представляете, пациенту стало плохо, а все на срочной операции! Посидите с ним пять минут, я за доктором! Не дай бог, умрёт — меня посадят к чёртовой матери!
   
— Выходит, вы умываете руки, и хотите, чтобы посадили меня? — Анна высоко подняла брови.
 
— Да не бойтесь вы, это я так, к слову! Он ещё нас с вами переживёт, помянете меня!

Анна с испугом посмотрела на метущуюся медсестру.
   
— Вас? Да бог с вами! 

Медсестра убежала искать доктора, а Анна села на стул рядом с больным. Тот лежал тихо, и, казалось, не дышал. Анна наклонилась к нему ближе и тут же отпрянула. Пациент открыл глаза и тихо попросил:
   
— Подайте мне мои таблетки… Они там, в сумке…
   
Елена дрожащими руками достала упаковку таблеток и показала их больному.
   
— Эти?
   
Мужчина прикрыл глаза в знак согласия и тихо попросил:
   
— Две штуки мне под язык и воды, пожалуйста.
   
Когда прибежали доктор и медсестра, пациенту стало гораздо лучше.
   
— Что вы здесь делаете? — грозно спросил Анну доктор.— Брысь отсюда!
   
Анна выскочила, как ошпаренная из странной палаты, и залетела в свою. Галина укоризненно покачала головой.
 
— Доктор, конечно, разрешил тебе двигаться, но не так стремительно! Смотри, всех в палате переполошила и сама взъерошена. Что-то случилось? К нам прилетели инопланетяне?

— Хуже, Галя. Представляешь, меня тот олигарх попросил помочь, а доктор выгнал, как кошку бродячую. Так, и сказал: «Брысь отсюда!».
   
— А то ты не знаешь, что инициатива наказуема и ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным! Так что сама виновата. Нечего шастать по ночам. Все спят, и ты спи. Вот отсюда и беды твои, Аня. Лезешь, куда тебя не просят. Да ты хоть, знаешь, кто тот незнакомец? Это сам Сычужный! Он весь город в страхе держит! К нему его подчинённые с поклоном приходят!

— Да что ты такое, Галя, говоришь! Не может этого быть! Что же он не в частную, элитную, а в эту задрипанную больницу попал! К простым смертным!
   
— Ну, мало ли. Видимо, прихватил приступ внезапно, а эта больница оказалась поблизости. Как бы там ни было, сядь и сиди тихонько. Ничего не знаешь, ничего не видела и так далее. Поняла?
   
Анна долго ворочалась в постели и только к утру уснула. Проснулась она оттого, что дежурный врач тормошил её за плечо.

— Гринёва, проснитесь же! Оденьтесь и пройдёмте со мной, пожалуйста.

Анна продрала глаза и, набросив халат, сонная, поплелась за доктором. Они зашли в VIP-палату и олигарх грубо указал доктору на дверь. Затем так пристально посмотрел на женщину, что она чуть не потеряла сознание.

— Меня расстреляют? — выдавила Анна из себя первое, что пришло ей на ум. — Или вы устраиваете охоту на ведьм?
 
Незнакомец рассмеялся так громко, что в палату заглянул доктор. Видимо, он стоял с другой стороны двери и никуда не уходил.
   
— Не накажу, а награжу. Ну, чтобы, значит, по справедливости…

— Где вы видите здесь справедливость, — не выдержала Анна. — Чтобы вас поселить, отсюда вытурили другого больного, лет на двадцать старше! Это вы называете справедливостью?

— Об этом мы сейчас говорить не будем. Как бы там ни было, я не хотел уходить, не сказав вам «спасибо». Вы, кажется, спасли мне жизнь. Я ту стерву медсестру минут двадцать просил, чтобы дала мне мои таблетки. Но она, как заводная кукла, всё время твердила — нельзя… нельзя… Видимо, боялась за свою прекрасную шкуру больше, чем за мою. А вы молодец: не растерялись, не струсили. Я не хочу быть неблагодарным, дайте мне свою визитку.

— Вы меня уже отблагодарили, господин олигарх, сказав «спасибо». А, знаете, что значит слово «спасибо?» Спаси тебя Бог. Так что мне большего и не надо. А сделала я всё случайно, с испуга, можно сказать. Может быть, если бы я работала медсестрой, я поступила точно так же, как она. Какой основной постулат медиков? Не навреди! Так что извините, я лучше пойду…

Анна встала, чтобы уйти, но незнакомец больно дёрнул её за руку.

— Сядь! Видели мы таких… гордых! Лепят из себя, чёрт знает что, а у самих на троллейбус нет!
   
Анна пожала плечами.

— Где-то я читала, что жить в нищете тяжело, а в богатстве скучно…

— Ты что, дура? Тебе такой шанс судьба дала, а ты кочевряжишься! Так, ты дашь мне свою визитку или нет? И, вообще, мне волноваться категорически запрещено! Не бери греха на душу! Спасла, чтобы погубить?

— Вы в своём уме?
   
Анна написала номер своего мобильного на рецепте и протянула его олигарху.
   
— Теперь я могу идти? Мне что-то не по себе...
   
Незнакомец пробуравил Анну насквозь, и утвердительно кивнул головой. Во вторник доктор, как и обещал, выписал Анну, и она сразу же уехала в деревню, к бабушке. Там, на свежем воздухе и парном молочке она пошла, как с воды. Стал забываться и тот больничный кошмар, что с ней произошёл и странный незнакомец, который так рьяно просил у неё номер телефона, но так и не позвонил. Анна рвала на огороде свои любимые астры, как вдруг услышала шум подъезжающей машины. Двое незнакомых мужчин в чёрных костюмах постучались в калитку.

— Вы Анна Гринёва?
   
Прячась за букетом астр, Анна утвердительно кивнула. Мужчины смело вошли в калитку и снова обратились к ней.
   
— Где мы можем с вами поговорить? Чтобы спокойно и без свидетелей. А то уже всё село собралось у забора…

Они втроём зашли в дом. Елена усадила мужчин за круглый стол, а сама села на старый диванчик. Мужчины достали пластиковую папку и вытащили из неё кипу бумаг. Молча, разложили всё на столе и один из прибывших, наконец, заговорил:

— Дело в том, Анна Сергеевна Гринёва, что мы приехали к вам по важному поручению Сычужного Виталия Эдуардовича. К сожалению, ныне покойного…

— Как покойного? — всплеснула руками Анна. — Когда мы с ним расстались, он был жив и даже весел. О, как несправедлива судьба!

Мужчины переглянулись, увидев искреннее сочувствие Анны.

— Мы тоже скорбим, но дела есть дела. Перед смертью Виталий Эдуардович оставил завещание, согласно которому вы становитесь наследницей львиной доли его состояния. Хотите вы этого или нет, но это так. Мы видим, что вы ошарашены таким решением нашего покойного босса, но закон есть закон и его надо соблюдать. Один из мужчин пододвинул документы на край стола и подал Елене ручку.
   
— Вот распишитесь под этим документом, и мы отчалим. Догуливайте свой отпуск и милости просим в империю Сычужного. Готовы ли вы к таким переменам?

— И не готова, и ошарашена, и подписывать ничего не буду. Мне оно надо, как зайцу стоп-сигнал. Был бы жив Виталий Эдуардович, он не допустил бы такого насилия над личностью. И, вообще, я видела его по времени меньше, чем вас. Считайте, что мы с ним и незнакомы совсем. Так что, господа, прошу вас покинуть моё скромное жилище и забыть обо мне навсегда!

Мужчины собрали в охапку все бумаги, сложили, как попало, в папку и вышли. Затем сели в машину и уехали. Анна посмотрела на астры.
   
— Как чувствовала — цветов нарвала. Жалко всё-таки этого Сычужного! Видать, хороший мужик был! Не забыл о данном слове. Наследство оставил. Жаль только, что не поверил, что оно мне и не надо вовсе. Я скромно жить привыкла, а богатство только развращает. Вот если бы я родилась в богатой семье и была избалована роскошью, тогда, наверное, другое дело! Мне бы всё было мило и привычно! И, вообще, чтобы управлять состоянием много здоровья надо. А у меня, как оказалось, и его нет.

Анна вздохнула и, набрав в банку чистой колодезной воды, поставила в неё цветы. До конца отпуска оставалось ещё несколько дней, но Анна зачем-то срочно засобиралась домой. Женщина уже пожалела о том, что отшила непрошеных гостей так быстро. Надо было хотя бы прочитать, что в том завещании написано. Она села на диванчик и задумалась.
 
— Ещё не всё потеряно. Надо бы разузнать об этом олигархе Сычужном. Пусть даже и мёртвом. Остались ли у него семья — жена, дети. А, может, он был одинок и подумал о ней потому, что она спасла, как он выразился, его от смерти? Спрашивается, зачем, если он всё равно умер?

Анна решила не гадать на кофейной гуще, а просто-напросто положиться на судьбу. Как Джейн Эйр... Домой она ехала в пыльной, переполненной людьми электричке, и добралась домой только к вечеру — уставшая и злая.

— Целый день потеряла на дорогу! Послезавтра на работу, а я как выжатый лимон! — Сокрушалась женщина.
   
Анна вспомнила Галину из кардиологии, её оптимизм, наставления и даже чёрный юмор, что надо улыбаться сегодня, так как завтра может и не быть. Приняв тёплый расслабляющий душ, решила по старой привычке приготовить себе кофе. Что-то вспомнив, хлопнула себя по лбу.

— Мне же нельзя! Только чай, и тот желательно на травах!
   
Она нашла ромашковый чай в пакетиках и с удовольствием выпила с мёдом. Затем села к компьютеру, чтобы просмотреть некролог о смерти Сычужного. Сколько не пыталась, найти не смогла.
 
Вздрогнуть и даже подскочить на стуле её заставил громкий звонок в дверь.
   
— Так, поздно? Кто там? — спросила Анна, приложив ухо к двери.
   
— Здравствуйте, Анна. Это Сычужный Виталий Эдуардович.
   
— Вы же умерли!
   
— Как видите, я живее всех живых.
   
— Как Ленин?
   
— Почти. Так, вы мне дверь откроете или нет?
   
— А вы смотрели на часы? Это в вашем… загробном мире времени навалом, а у нас, на земле летит, как пуля! Ладно, проходите, проходите, господин покойник…
 
Сычужный протиснулся в приоткрытую дверь и улыбнулся Анне.
   
— Мои парни разыграли вас немного, но вы оказались крепким орешком. Это как раз то, что мне нужно. Кадры, которым я верил, прогнили, как старые пни, и я решил их поменять. Не для всех работа — наслаждение. Наступило время перемен.
 
Анна уже без страха посмотрела на олигарха.
   
— А что же в этом хорошего? У вас на это сил хватит?
 
— Хватит, но мне нужны кристально чистые, честные, проверенные люди. Вы мне подходите, и я предлагаю вам стать моим секретарём и главным помощником. Вы — экономист, а это то, что нужно. Зарплата у вас будет три тысячи долларов, но это в самом начале. Я справлялся о вас и знаю, что вы одна, как ломовая лошадь, тянули на себе всю фирму, получая за это жалкие гроши. Ваш начальник спит и видит, когда вы, наконец, вернётесь из отпуска, чтобы загрузить снова вас работой под завязку! Соглашайтесь, Анна, не пожалеете. И потом я, как вождь, утверждаю, что пролетариату нечего терять, кроме своих цепей.
   
Сычужный откашлялся, и уже более сухо произнёс:
   
— Встречаемся завтра в офисе в десять часов утра. За вами приедет водитель. У вас целая ночь впереди, чтобы подумать. Выбор делать вам. До свидания, и извините за вторжение. Я, конечно же, мог позвонить вам по телефону, но о таких вещах, разумеется, надо говорить с глазу на глаз. И ещё вот. Это зарплата за полгода вперёд, возьмите, пожалуйста. Но даже если вы  передумаете — деньги можете оставить себе. Я же сказал, что не накажу, а награжу…

Анна была ошарашена. Теперь она стояла перед выбором: жить ли ей прошлой жизнью или полностью всё изменить. Она, конечно, понимала, что на этом пути не всегда будет гореть зелёный свет, и дорожка может оказаться даже скользкой. И нужен ли этому Сычужному секретарь, который неприятности притягивает, как магнит металлическую стружку? Анна машинально подошла к шкафу. В нём висело одно-единственное платье из зелёного панбархата. Женщина загрустила. И потом… Ей так не хотелось принимать решение самой! Анна позвонит Гале немедленно! Нет, уже поздно,— она позвонит утром мудрой соседке по палате и спросит:
   
— Галя, мне Сычужный работу предложил. Как ты думаешь, соглашаться мне или нет? Платить будет баснословные деньги.
   
Наверное, Галя ответит:
   
— Не смей, Аня! Быстро же ты забыла о своём предынфарктном состоянии! Ну, заработаешь ты денег, потеряешь последнее здоровье, а потом у тебя этих самых денег не хватит, чтобы его вернуть. А как же твоя мечта вырастить золотую астру? И, вообще, не смей связываться с хозяевами жизни. Ты ещё работать не начала, а он тебе проверки устраивать…

Анна встала пораньше, чтобы привести себя в порядок. Затем позвонила. Телефон Гали долго молчал. Наконец, ей ответил мужской голос.
   
— Гали больше нет. Сегодня ночью она умерла…

…Аня взяла в руки платье. Зелёный — цвет надежды. Кроме того, он очень подходит к её глазам. Она обязательно пойдёт на встречу с олигархом, но только для того, чтобы сказать, что вожак в ней ошибся. Ей сейчас нужно много времени для осуществления своей мечты: вырастить золотую астру «Галина».

Анна повертела в руках пухлый конверт, принесённый ей Сычужным и, недолго думая, положила его обратно в сумку…


Автор: Надежда Бойер