Пока не прозвенел звонок

Тороплюсь ли по хрустящему снегу на работу, шмыгаю ли напильником по ржавой железке, глажу ли мурлыкающего котенка, смотрю ли задумчиво в черное окно – я с самого детства, не отрываясь ни на секунду, пишу сочинение на тему «Моя жизнь». И остальные, волей случая попавшие на этот экзамен, сосредоточенно корпят рядом, склонившись над чистыми листами своего будущего… Потягиваясь, переводя дух и перелистывая уже написанное, я вдруг понимаю, что передо мной – черновик, а чистовику-то так никогда и не суждено появиться! Немного стыдно за неопрятные страницы, измаранные кляксами и пятнами жира, страницы, полные ошибок, испещренные зачеркиваниями, подчистками и исправлениями, сделанными второпях, – и среди всего этого лежат корявые строчки, в которых буквы кренятся то так, то этак, то почти падают, а иногда (гораздо реже, чем хотелось бы) стоят гордо и прямо, будто их нарисовал каллиграф, показывая образец нерадивому… Будет ли Некто вчитываться в растерянно блуждающие мысли, спрятавшиеся под помарками? Или опытный взгляд легко вычленит суть даже и в такой неразберихе, а детали будут не важны? Или пачку моих листов просто унесут в архив и небрежно бросят на груду таких же? Не знаю. Впрочем, до того ли мне сейчас, когда я тороплюсь, спешу дописать еще что-то важное, зная, что не успеваю, что ЗВОНОК все ближе – и, как это всегда случается, прозвучит совершенно неожиданно, что для меня, что для прочих… И тогда ничего из написанного уже не поправить! Придется отдавать то, что есть, каким бы несуразным оно ни получилось…

(2004)