Iris pumila. глава первая

Мне 15 лет, я живу глубоко под землей, в убежище № 118. Я никогда не видел солнечного света. И никогда его не увижу. В нашем убежище осталось около 230 людей. по прогнозам, в случае исправности оборудования, мы сможем поддерживать такую численность еще лет 150. Потом нам придется либо выйти наружу, либо погибнуть. раньше тут было больше народа. Просто случившийся пожар унес много важных приборов и аппаратуры, после чего численность населения пришлось сократить, иначе на всех не хватило бы ни воды, ни энергии. Мне тогда было очень мало лет. Поэтому из пятисот человек меня оставили в живых. Сокращать пришлось в первую очередь стариков и мужчин, остались лишь те, кто хранили знания. Сегодня средний возраст населения нашего убежища 30 лет. И я не хранитель знаний. Поэтому в случае пожара снова, меня скорее всего сократят. Суровая реальность жизни в убежище. 2154 год. Тут живут не люди, тут живет страх, а люди лишь дополняют его своим присутствием. Мы едим, пьем, кто-то даже рисует или сочиняет стихи, все мы работаем. У нас нет денег. У нас есть энергетическая карточка. Энергия, вырабатываемая солнечными батареями снаружи – и есть наши деньги. Вообще меня учили что деньги – зло, и что именно они погубили мир снаружи. Они и нефть. А все это называется жадность. Я видел разноцветные картинки, сохраненные с тех времен, когда еще не было большого взрыва, я не совсем понимаю, что на них, странно как то видеть комнаты, построенные под небом а не залитые в бетон убежища, но мне очень нравятся те большие деревья которые росли возле этих комнат. Говорят, что скорее всего этих деревьев не осталось. И что там великая пустыня. Что такое пустыня, я могу представить. Я вообще многое мог представить, но никогда раньше я не мог представить того, что может быть ужаснее жизни в этом убежище. Теперь я знаю, что это.
  Когда случился тот пожар, ни моего отца, ни матери не осталось среди несокращенных. Поэтому и у меня теперь нет перспектив на то, чтобы чего-то достичь работая тут, меня даже не возьмут на ферму водорослей. Моя работа — это вентиляционные шахты. Через которые фильтруется и обновляется воздух в убежище. А именно замена фильтров. Я видел эти фильтры вблизи. Они такие черные как сажа того пожара. Я надеюсь, что когда-нибудь я увижу серый фильтр, и тогда я скажу старшине убежища, что наверху не было пылевой бури уже полмесяца, и они отправят туда экспедицию, но этого еще никогда не было.
 Я бы хотел быть в той экспедиции. Я бы вообще хотел сбежать отсюда, не было ни одного дня после пожара, когда я бы ни думал об этом. Но, там наверху нет жизни людям. И то, что обитает там я бы ни за что не хотел бы видеть. А точнее сказать я бы ни за что не хотел бы увидеть снова.
  После взрывов которые прогремели наверху почти сто лет назад. Там остались только змеи и мыши. И насекомые. А на картинках я видел множество великолепных животных, теперь их там нет. Но прошло полста лет, и там наверху стали появляться другие существа. под влиянием радиации их происхождение ускорилось. Эти существа, их природа еще мало изучена, но одно я знаю точно. Их очень сложно убить. Они очень быстро восстанавливаются. Говорят, они произошли из змей и людей. они двуногие, хотя бывают разные. У них есть хвост, порой даже очень длинный. Они во многом сильны. И самое главное у них есть то, что мы называем шепот.
  Шепот это очень сильная вещь, дающая им власть над людьми. Когда они шепчут люди их слушаются. и поэтому их еще сложнее убить. Можно стоять рядом с этим ящером и не подозревать, думать, что рядом с тобой красивая девушка. А он, когда проголодается сожрет тебя. Или заразит. Или… в общем не хочется думать, что они могут сделать с людьми, которые совершенно бессильны против них. Эти ящеры ужасны. И они могут жить в той пустыне которая наверху. Если бы ни они, может люди уже начали бы осваивать просторы над землей. Но там сейчас их царство. А мы живем в убежищах. Но нам придется выйти наружу. Хотя бы, когда закончится срок действия солнечных батарей. Нам уже не останется выбора, и нам придется взять винтовки и подняться наружу, и всякого, кто отобьется от группы, нужно будет расстрелять на расстоянии, иначе, если группа услышит шепот, она будет уже мертва…
Жизнь в убежище ужасна, от самого начала создания этого убежища ни один мужчина здесь не дожил до 45 лет. А когда ломаются приборы жизнеобеспечения численность заметно сокращается. И хоть и говорят, что органы усыпленных сон-травой будут использоваться для продления жизни оставшимся, за все время самая старая женщина убежища прожила 48, а мужчина – 43 года. Но все это даже можно было бы назвать нормальным если бы ни то, что произошло недавно.
  Я работаю в вентиляционном отсеке, и когда я меняю фильтры, я могу подышать воздухом, который снаружи. Но мне этого не очень хочется, хотя на мой взгляд он точно такой же. А по соседству со мной работают ассенизаторы. Точнее те, кто избавляет убежище от отходов. Эти отходы помещаются в капсулу, а потом выстреливаются по специальному тоннелю наружу. Они тоже могут подышать воздухом с поверхности если захотят. Но дело не в этом. Подает эту капсулу специальная лапа, которая потом сама герметично закрывает тоннель, а они заводят пружину, которая и выстреливает капсулу, работа не из легких, учитывая, что крутить механизмы приходится весь день. А, что поделаешь – энергия на вес золота – наша местная поговорка. Ну так вот. Эти ребята в принципе мои хорошие знакомые… были. Однажды я увидел, как Павел – старший из них – прошел мимо меня и даже не обратил на меня внимания, я несколько раз окликнул его, но он все равно молчал. Мне было не до него, и я продолжил свою работу. Но потом мне стало интересно, почему он не возвращается крутить пружину.
 В перерыв я вошел в их отсек и никого из них там не увидел. А лапа, которая закрывала тоннель была отодвинута и даже больше – на ней были вмятины. Я спросил старшину, почему до сих пор не поменяли лапу. На следующее утро пришли люди и закрыли отсек в котором работали мои друзья. Той ночью кто-то всю ночь стучался ко мне в дверь, но я не стал открывать. А потом я узнал, что всех тех, кто работал со мной по соседству усыпили сон-травой. Но дело в том, что так обычно не делают, не усыпляют всех рабочих одного отсека. К тому же в тот день усыпляли другую партию. А их вообще ни по каким параметрам не положено было усыплять. Но все это скорее всего только миф. Потому что… на двери одного из тех парней я нашел следы. Дверь в жилой отсек очень прочная и ее нельзя сломать. Она выполнена из стали, и она разъезжается в стороны, это сделано специально, чтобы можно было перекрывать любой отсек от других.  Двери запечатываются герметично. Это сделано еще конструкторами убежища. Так вот, на той двери, были точно такие же вмятины как на лапе в ассенизаторском отсеке. Честно сказать про лапу я думал, что это дефект механизма, но как работает дверь я знаю, и скажу вам наверняка, что я бы даже кувалдой не смог бы оставить такие вмятины. Но это же чудовищный шум, сделать такие повреждения на герметичной двери. И никто этого не слышал!!! Никто.
  Я сообщил о своих опасениях старшине. Я подозревал, что, что-то снаружи проникло в убежище.
 На следующий день я узнал, что снова усыпили семь человек, хотя этого усыпления не было в планах, и что еще запечатали многие отсеки. А старшина уже не вышел на утреннюю планерку. Я слышу его голос по внешней связи, но никто его не видел уже почти неделю и каждое утро запечатываются отсеки и усыпляются новые люди. Мне страшно ходить на работу, хотя до работы мне не больше 20 метров. Это раньше в убежище обитал страх. Сейчас здесь живет ужас, кошмар поселился в убежище 118.