До того, как прибежал мышонок Пи-Пи

Встретились две облезлых крысы на городском базаре и разговорились, как это обычно принято у знакомых между собой крыс. Времени свободного у них много в перерывах между воровством и наполнением желудка всякой дрянью, подчас даже несъедобной. У вас бы тотчас случилось несварение желудка от какой-нибудь негодной пищи, а у крыс такого не бывает, у них всё идёт в дело – гнилые овощи, или заплесневелая корка хлеба, или старый башмак из натуральной кожи, да хоть бы и из искусственной. Когда им нечего делать, они могут прогрызть в деревянных ящиках или перегородках, или в углах комнат, между полом и стеною, всевозможные дыры и лазейки, часто даже из-за того, чтобы не забыть своё древнее искусство портить всё, что попадёт на зуб, к тому же от этих упражнений крысы вырабатывают особую упругость в челюстях и жёлтые клыки их приобретают неимоверную крепость, отчего им под силу становится разгрызть всё, исключая, конечно, камень и железо...
Разговорились подружки. Одна из них была Рваное Ушко, её однажды кот Васька цапнул лапкой, да промазал, только на ушке до сих пор у плутовки след от его страшного когтя. Другую крысу именовали Гадкий Хвостик, потому что хвостик, который она за собою волочила, был действительно ужасен на вид, он у неё однажды попал в какую-то мудрёную кислоту и с тех пор облез, покрылся жуткой коростой и неприятно попахивал. Уж до чего крысы привычны ко всякого рода мерзостям, но хвостик несчастливицы внушал такое отталкивающее чувство, что одна из сестриц как-то в разговоре проронила: «Гадкий Хвостик...» Так это прозвище и прилепилось к неудачнице...
– Ну что, как живёшь, Гадкий Хвостик?.. – первым делом спросила товарку Рваное Ушко. – Небось, хвостик воняет за целый квартал?..
– Не говори, кума!.. – тяжко вздохнула Гадкий Хвостик и лапкой почесала мордочку с двумя вострыми и чёрными, как капельки смолы, глазками. – Уж и к докторам обращалась, и к знахарям, и пила всевозможные настои – не помогло!.. Разуверилась я в медицине!.. Одни убытки с нею! Каждому поднеси, да подай, да достань какой-нибудь дефицит, а хвостик того и гляди отвалится!.. Стыдно сказать, у меня уже задняя часть лысеет и страшно зудит...
– Ну-ка, дай погляжу?.. – поинтересовалась Рваное Ушко и, когда её сестрица задрала хвостик, покачала головой, зацокала язычком и сказала: – Ай-яй-яй!.. Дела совсем плохи, кума!.. Совсем ты стала паршивая!.. У тебя вся задняя часть красная, ты зря там чешешь! Лучше достань мёду и помажь им больные места, говорят – верное средство!..
– Ну ладно! Хватит обо мне!.. А как же ты, Рваное Ушко, поживаешь?.. Как с калорийностью питания в вашем подвале?..
– Ой, плохо!.. – пожаловалась Рваное Ушко и запричитала. – Бедные мы, бедные крысы! Житья нам в последнее время не стало!.. Хозяева до того скупые стали, что ничего в под-вал не выносят – и пусто, и жутко в нашей вотчине, хоть шаром покати, совсем уж смерть подходит, а крысятки пищат, есть просят!.. Приходится к соседям лазить, через дорогу, а ведь это опасно!.. Там то собаки, то коты, то дети с палками!.. Намедни Востроноску забили до смерти, уж так колошматили, живого места не оставили, да ещё, изуверы, на помойку бросили!.. Я всё видела из укрытия, а ничем не могла помочь!.. Своя шкурка, говоря между нами, ближе к телу!.. Востроноска авантюрной была личностью, среди бела дня шныряла у водосточных труб, то сухарик подберёт, то кусок булочки – вот и доигралась!..
– Ну, а как насчёт яду?.. – вставила вопрос Гадкий Хвостик. – Небось не жалеют?.. А капканы, ловушки?..
– Соль на рану сыпешь – вот что я тебе скажу, Гадкий Хвостик!.. – округлила глазки Рваное Ушко и в нервной истерике стала чесаться – то спинку себе почешет, то под мышкой начнёт елозить, то лапку об лапку потрёт, и так целую минуту возилась, всё никак не могла вернуть себе утраченное душевное спокойствие...
– Извини меня, я не хотела!.. – пропищала Гадкий Хвостик. – Я ведь не знала, что у тебя на такие разговоры аллергия!..
– Я и сама не знала!.. Ух!.. – вздохнула, вдоволь начесавшись мамаша Рваное Ушко. – А уж насчёт яду, я скажу, санэпидемстанция лютует!.. Уже много наших приказали долго жить!.. Лапки кверху – и весь сказ!.. Во люди – дурят!.. Уж до чего неуклюжие, а голова работает, знают, на что брать нашего брата грызуна!..
– Не говори!.. – прослезилась Гадкий Хвостик. – И чего нас так не любят все, ненавидят и презирают, как будто бы мы существа низшего сорта!..
– Сплошная дискриминация, Гадкий Хвостик! Сплошная дискриминация!..
И вот в таком русле протекала беседа двух подружек. Уж как они жаловались на обстоятельства невыносимой жизни, как бранились по поводу разнесчастных своих судеб. Не раз и та и другая всплакнули и помянули добрым словом старые добрые времена, когда и пропитание добывать было легче, да и жизнь не сулила столько лишений и страданий, как ныне. И то правда – теперь они обе постарели, что Рваное Ушко, что Гадкий Хвостик, не так проворны, как когда-то, хотя опытны – не в пример многим молодым крысам, коим свойственны такие качества, как зазнайство, верхоглядство, да лихость, часто приводящие к беде: не заметишь, как коту в лапы угодишь, или проглотишь что-нибудь не то, обильно подправленное мышьяком или ещё какой непотребностью...
Рваное Ушко с самой ночи ничего не пробовала на зуб, у неё в животике начало уже пищать, желудочный сок обильно выделялся и требовал для обработки чего-нибудь съедобного, хотя бы самую малость, чтобы заморить червячка...
– Ох!.. У меня внутрях, кажется, назревает революция!.. – поёжилась Рваное Ушко. – Уж и не помню, когда в последний раз закусывала! Тут и до цинги недолго!.. Не найдётся ли у тебя, сестрица, что-нибудь покушать – кусочек яблока, или сыра, или сухарик, совсем уж за-плесневелый на худой конец?.. А то прямо помираю от голода!..
– Ой!.. Бедное житьё, Рваное Ушко! Совсем лихие времена, последние времена, кума!.. – запричитала Гадкий Хвостик и зачесала себе заднее место, которое у неё страшно зудело, и совсем было увлеклась этим занятием, да вовремя спохватилась, вспомнив, что то-варка ждёт прямого ответа на вопрос. – Ну ладно, я сейчас, одна лапка здесь, другая – там!.. Ты жди меня, я через минуту обернусь!.. – заверещала Гадкий Хвостик и вдруг юркнула куда-то в сторону и исчезла...
Рваное Ушко осталась одна, умоляя Гадкий Хвостик побыстрее вернуться с добычей, чтобы можно было подкрепиться...
А тем временем, связанная обещанием больная крыса проникла в свою тайную кладовку, где она откладывала на чёрный день разные кусочки. Обнюхав норку и удостоверившись, что в её отсутствие никто из её соплеменниц не лазил к ней в склад и не утащил какую-нибудь корочку, Гадкий Хвостик решила прихватить для Рваного Ушка осьмушку промёрзшей насквозь морковки, да маленький обрывок капустного листа, уже изрядно почерневший с краёв и напоминающий гнилые лохмотья. Схватив это угощение, она побежала обратно, на ходу отщипывая то от морковки, то от капустного листика, хотя в общем была сыта, ибо была крысой практичной и запасливой, не в пример прочим легкомысленным своим приятельницам и знакомкам, всяким лентяйкам и попрошайкам, в желудках которых, по большей части пустых, то и дело ныло и сосало от голода...
Подоспела она к своей подружке весьма вовремя. Рваное Ушко уже проявляла беспокойство и нервозность, она приглаживала лапками мордочку и проверяла – не шатаются ли у неё в пасти основные клыки, главная опора в существовании любой крысы, да и не только крысы, ибо без зубов никому невозможно обходиться – ни котам, ни собакам, ни людям, этим самодовольным обжорам, за один присест съедающим столько, что крысиная семья не одолеет и за неделю, хотя будет есть до отвалу, сколько душе влезет... то есть, сколько душе угодно, если признать, что и у маленьких крысят, только-только прозревших, имеется душа или, хотя бы какое-то подобие таковой...
– Ой! Я сейчас умру, милая ты моя!.. – обрадовалась изголодавшаяся Рваное Ушко, увидев угощение, которое выложила перед ней Гадкий Хвостик, и тут же набросилась на ось-мушку морковки...
Уж она со знанием дела кромсала этот розовый кусочек и съела всё до последней крошки, тщательно пережёвывая то, что откусывала, ибо пословица гласит: «Кто долго жуёт  – тот долго и живёт». Хорошее пищеварение – это залог счастливой, здоровой жизни. Каждая умудрённая крыса это знает и тому же учит своих неопытных детёнышей...
– Ну как?.. – спросила Гадкий Хвостик. – Небось там, в вашем подвале, вам и не снилось такое высококалорийное питание?..
– Оч-чень вкусно!.. Оч-чень!.. Как я тебе благодарна! Уж я теперь всем буду рассказывать: какая добрая и отзывчивая Гадкий Хвостик!.. Самая-самая лучшая моя подруга и самая лучшая крыса из тех, кого я когда-либо знала!..
Успев это проговорить, Рваное Ушко вонзила зубки в капустный листик и прикончила его ещё быстрее, чем первое блюдо, съела всё, не погнушавшись тем, что сама Гадкий Хвостик брезгливо отбросила бы в сторону, то есть гнилью... Её мордочка вдруг засияла, за-лоснилась...
– Ах, как хорошо иметь на свете верных и надёжных друзей!.. – воскликнула она в приливе благодарности. – Я давно, признаюсь тебе, не испытывала такого славного ощущения сытости!.. Ещё бы попить водицы или проглотить комочек снега, – а дело было в конце зимы, уже звенела на улице капель, – и больше ничего не надо!.. Да, сегодня я вдоволь напою своих крысяток молоком!.. Кажется, у меня надуваются соски!..
Только она это произнесла, откуда ни возьмись появился маленький мышонок Пи-Пи, хороший сосед Гадкого Хвостика, он сообщил, что в нескольких метрах от магазина «Овощи-фрукты» вывалили возле забора целое ведро подгнивших апельсинов. Не чуя под собой ног, вся троица бесстрашно устремилась во двор...
13 марта 1985 г.