Черничное варенье бабушки Мэри

Ночь. Безлунная, темная, густая и вязкая, как черничное варенье бабушки Мэри, опускалась на этот город слишком рано, пожирая и без того быстротечные и бесцельные дни. Казалось, что солнце не садится, а падает, на горизонте. Едва моргнешь и все, тебя уже поглощает эта темнота.   
Анна не любила ночь, так же как не любила этот город. Грязный, душный и многолюдный. Все куда-то спешат, и в этой спешке не успевают жить.   
Зачем только Марку понадобилась эта газета? Зачем ей только понадобилось ехать с ним? 
Они поженились в прошлом мае. Журналист и девушка, зарабатывающая на жизнь продажей цветов. Они даже не успели толком пожить вместе. Марку предложили работу, в этом ненавистном городе, и он согласился. 
Они поженились в прошлом мае. Сейчас ноябрь. Анна видит его ночами, этими душными, вязкими ночами, накрывающими их жизнь плотным одеялом. Она видит его ночами, и то не всегда. 
Просыпается, собирает ему завтрак, и остается наедине с самой собой. Марк и его газета, изобличают местных богачей, политиков и не чистую на руку, полицию. Дело несомненно важное и благородно, только вот Анне уже хочется повеситься от одиночества. Женщине кажется, что она начинает сходить с ума. 
Анна, со вздохом, потирает переносицу, возвращаясь из мира собственных мыслей в реальность. Маленькие часы на тумбе, горят зелеными цифрами. 23:47. Его все еще нет.   
Анна заваривает себе чай с ромашкой. 00:12. 
Дверь со скрипом открывается. В гостиную врывается прохлада, запах алкоголя и ночь. Опять эта липкая ночь. Она как будто является живым существом, способным проходит в двери и лишать Анну спокойствия. Женщина поплотнее кутается в шаль. 
- Анни, дорогая я был так занят, - голос ее мужа прорезает тишину дома, - Мы работали над дело Томсона... 
- Ты пьян?, - перебивает она его вопросом на который заранее знает ответ. 
- Мы выпили немного. Анни, так было нужно для дела. 
- Я постелю тебе в гостевой, - спокойно произносит она, хотя в душе ревет буря. 
Не этого хотела Анна, когда отдавала ему свое сердце. Ни к этому стремилась. Нередко пьяный муж, и город, который она ненавидела. Неужели это и есть семейное счастье?   
Буря, ожившая в душе, набирает обороты. Разрастается до невероятных размеров, грозясь выплеснуться наружу в любую минуту. 
Нужно выпить успокоительное. Врач строго запрещал выбиваться из графика.   
Последние несколько месяцев, Анну мучали кошмары и депрессии. Плата за ее проживание здесь и ее любовь к Марку. 
- Нет, я лягу с тобой. Я хочу тебя. Прямо сейчас, - Марк подходит к ней вплотную и резко хватает за руку, вторую запуская ей под юбку, грубо поднимая шелковую ткань. 
Ей в нос ударяется резкий запах алкоголя. Голова немного кружится, и желудок предает женщину, сжимаясь в комок. Ее тошнит. Тошнит от пьяного Марка, от его грубых и похотливых рук. Женщина вырывается из цепких пальцев.   
Анна не успевает выпить таблетки и ее захлестывает волна ярости. Перемешиваясь с не менее сильной волной страха, эти эмоции выливаются наружу, как океан поднятый ураганом. 
- Не трогай меня! Не смей ко мне прикасаться. Ты ляжешь в гостевой. А завтра я уеду обратно. Уеду домой. Потому что я ненавижу этот город! И тебя я тоже ненавижу! 
Ответом ей послужило молчание. Лицо Марка преобразилось до неузнаваемости. Глаза сузились, зубы стиснулись до такой степени, что был слышен их скрип. Всего какие-то доли секунд его рука поднималась вверх. В голове Анны пронеслась нелепая мысль: быть может он хочет ее обнять? Громкий звук удара приводит ее в чувство. Анна услышала звук, и только потом ощутила боль. Не на щеке, куда пришлась его тяжелая ладонь,а где-то в груди.   
Он ударил ее. Он первый раз поднял на нее руку. Мысли женщины путались, бегая по кругу, как дети играющие в салочки, не давали себя поймать.   
И тут она расхохоталась. 
Лицо Марка просветлело в ту же секунду, когда его рука опустилась, завершив свой грубый пируэт. Он испугано взглянул на жену. Ярость прошла, не оставив отпечатка. 
- Анни, - мужчина протянул руку в жене, но та отшатнулась. 
Женщина не переставала хохотать. 
Лицо ее не выражало ровным счетом ничего. Маска, напоминающая восковые фигуры в музеи. Глаза пустые и безжизненные. 
Марк упал на колени и крикнул в потолок, обращаясь по всей видимости к тому, кто, если верить религии, жил на небесах, сотворив этот грешный мир: 
- Прости, Господи! Я не хотел. Прости. 
Анна умолкла. Она бросила на него ничего не выражающий взгляд, поплотнее запахнула шаль, и вышла в ночь. В эту тягучую, липкую, ненавистную ночь. Щека горела, сохранив на себе след последнего прикосновения Марка. Черничное варенье бабушки Мэри, обволакивало Анну со всех сторон.