Две странные птицы...

                Делов всего то – рубануть с плеча,
                Так что же я отчаянно пытаюсь
                Скривить тупое лезвие меча,
                Сомнениями мучаюсь и маюсь.

Весь вечер под окнами громко стонала сова,
О чем то своём горемычно протяжно вещала.
Я путалась в мыслях, в сердцах подбирая слова,
Которые нужно сказать, чтоб она замолчала.

       Ну что ты стенаешь, пропащая птичья душа,
       Крылами цепляясь за что то во мне чуть живое?…
       Я трачу как бог, но живу как бедняк без гроша
       Все было не так, когда было на свете нас двое.

Подкидыши – мысли гнездятся на хрупком суку
Корнями ушедшего в прошлое пня мирозданья,
Из внутренних терний едва различимым Ку-Ку
Совиному горькому плачу внимает сознанье.

       Две разные птицы тревожат меня по ночам:
       Тяжёлая, хмурая – страж неземной цитадели,
       Считает минуты напрасно потраченным дням
       Забвением вечности, ядом ползёт по постели.

Зарвавшимся демоном треплет добычу в силках,
Все думает я упаду или, может быть, струшу,
Рвёт линию жизни, размазав на влажных руках,
По клетке блестящей кровавыми клочьями душу.

       Кедровый мой храм в пепелище огнём превращён,
       Кричит кукушонок - птенец божеством наречённый,
       Юродивый, нищий подкидыш навечно прощён,
       Людское проклятье несет на себе посвящённый.

Корявый сучек обгорелый мне стал алтарём -
Языческий символ давно развратившейся веры,
В чистилище разума сердце пылает огнём,
Его невесомые крылья потёрты и серы.

       Из пепла восставший взлетает кукушкин птенец,
       Над брошенным местом сожжённого храма кружится,
       Волнуется филин, предчувствуя скорый конец,
       Когда в легкокрылого феникса он превратится.

Две странные птицы тревожат меня по ночам,
И я понимаю, что время приходит подняться,
Оставить пустым развалившийся солнечный храм
Шагнуть за порог, перестать в божестве сомневаться.

       Нет места мне больше в реальном спектакле теней,
       Где в жарком аду дифирамбы поют пепелищу,
       Я с места срываюсь, хлещу со всей силы коней,
       К равнинам в горах, чтоб вкушали духовную пищу.

Мы странники в мире иллюзий. На скользком пути
За то, во что верим, за тех, кого любим в ответе,
Лампадой горят тем, кого ещё можно спасти,
На землю попавшие души - кукушкины дети.