Гитара

   Вот вы говорите: "Рыбалка"...
   Ах. Вы не говорите: "Рыбалка"
Так это только потому, что вы ничего не знаете о рыбалке.
   Тогда молчите и слушайте.
Вы никогда не горели этой страстью потому так и сохранились в ваши годы.        Рыбалка, как говорят классики, не терпит спешки и суеты, а я могу добавить от себя, но требует подчас напряжения всех сил и духовных и физических, оттого и является лучшей формой отдыха на природе, если не считать охоту.
   Не будучи увлеченными рыбалкой и не подверженные этой страсти вы не томились в ожидании клева и не содрогались всеми фибрами души, глядя сквозь прозрачную воду на то, как многократно увеличенная линзой глубины какая-нибудь красноперая рыбина терлась, почесывая свой жирный бок о заброшенную вами снасть, слегка покачивая поплавок.
   Ну не дано. Увы.
   Мне вас искренне жаль!
   Вы многое пропустили в этой жизни. А настоящему рыбаку есть о чем вспомнить.
 
   В тот раз все было так.
   Как-то героически бороздя глубины Баренцева моря на борту самой современной атомной и прочее, прочее, прочее, мы собрались с сотоварищами в кают-компании и разговорились о рыбной ловле. В те времена я нес службу на флоте. Настоящие моряки о службе не говорят. Они ее несут. Я бы сказал, тащат на своих плечах.
   Нас было четверо отважных мореплавателей увлеченных страстью к рыбалке.
Итак, попивая крепчайший “Медведь” (чай с лимоном и медом), а истинные рыболовы ничего другого и не пьют вне рыбалки, мы строили планы на ближайшие выходные дни после возвращения к “Родным” и “Скалистым”.
   Присутствовавшие при нашем разговоре соратники и братья по оружию не скрывали зависти к нам и внимали каждому произнесенному нами слову, широко раскрыв рты, стараясь не пропустить ни звука ни жеста. Да что там слово? Даже буква из уст таких знатоков рыбного лова как мы, это перл ценящийся на вес золота.
   Итак…
   Мы собрались на зимнюю рыбалку. На озеро “Гитара”, что расположено в окрестностях нашего гарнизона. Свое название озеро получило за сходство формы с одноименным музыкальным инструментом, а еще за то, что находится недалеко от поселка Западная  Лица и вполне доступно для посещения группами, компаниями, семьями, с гитарами, кошелками, авоськами и домашними животными.
   Нас это вполне устраивало, поскольку длительное пребывание в замкнутом пространстве субмарины несколько ослабило наши организмы и более сложный поход мог оказаться нам не по силам.
   Встретиться договорились в шесть утра на краю болота, что расположилось  сразу же за гарнизонным госпиталем на.
   Форма одежды – на лыжах.
   При себе иметь поесть, попить из расчета комплекции.
   Можно взять удочки.  Что бы не превращать священнодействие в фарс.

   А на дворе стоял май.
   Правда стоял он в средней полосе и на юге России, а у нас только числился.   
   Май в заполярье это февраль в Подмосковье. Очень важная деталь для моего дальнейшего повествования.
   Ибо в гарнизоне начинался “кобелиный” сезон.
   Такое время года, когда по всей стране уже почти лето, а у нас в Западной Лице все еще зима. Поэтому все гарнизонные дамы с детьми потянулись к мамам и бабушкам в тепло к солнцу, к ранним витаминам, к богатым витринам и жгучим грузинам. В этот период по гарнизону бродят толпы полуброшеных, полубесхозных мужиков с пылкими очами. Это кобельеро. И даже баба Маня, подавальщица из кабака, за хромоту прозванная “шлеп-ногой” имеет в это время года успех у представителей сильного пола.
   Природа…

   Вернувшись с моря не все из нас застали своих жен дома. Поэтому сборы на рыбалку проходили согласно урезанному штатному расписанию.
   Рыболов! Не допускай женщину к святому процессу сбора на рыбалку. Добра от этого не будет. И это написано кровью.
   Александр Иванович Крохмальный оказался единственным в нашей компании, кому харчи в дорогу собирала жена.
   У меня сборы свелись к тому, что я пошел в гарнизонный магазин, где брать, как оказалось, было нечего. Поэтому я купил литровую бутыль вермута “Бадель”, а обойдя еще пару магазинов понял тщетность попыток подхарчиться и взял еще одну бутыль вермута “Бадель”.   
   Расчет был прост. Кто-нибудь придет без вермута, но наверняка с закуской, а тут вот они мы. Я и “Бадель”. Мне показалось, что это равноценная замена.
   Забегая вперед, скажу, что примерно так же подумали все участники мероприятия.
   Все, но не Крохмальный А.И. Его жена навертела ему с собой котлет домашних аж целую кастрюльку. Салатов разных две кастрюльки. Яиц вареных много и всего по мелочи без счета. Хлеб там, пирожки да бутерброды. Всё, от чего мы все так успели отвыкнуть за время плавания.
   Рыбалка обещала быть интересной.

   Теперь о вермуте.
   Завоз продовольствия в гарнизоне производился по мере израсходования ранее завезенного. К примеру: завезли вермут “Бадель”. Целую фуру. И пока его не выжрут, никто ничего другого не завезет.
   Что вы хотите? Конец семидесятых прошлого столетия.
   Я помню времена “Токайского”, “Рислинга”, “Акдама”.
   Пиво и водка в дефиците были всегда. Их продавали только по будням с 11 до 19 часов, когда все мужское население находилось на службе, а женщинам это все как-то ни к чему.
   Как и положено, А.И. с вечера разобрал на столе свои рыбацкие снасти, отложил в сторону летние и заботливо свернул зимние. Затем он выпил кружечку кефира с булочкой и мирно отошел ко сну.
   Когда его жена закончила хлопоты по хозяйству, А.И. уже спал, и ему снилась рыбалка.
   Наутро я прибыл к месту сбора предпоследним. И не потому, что дорога заняла слишком много времени. Прогулочным шагом я управился за три – четыре минуты. Просто двое моих сотоварищей жили еще ближе к месту рандеву.
   Последним подошел А.И. ,при этом ссылаясь на неспокойствие в животе. Мы, как водится, перекурили и, встав на лыжи, двинулись по направлению к сопочке под названием “Пионерка”.
   Надо заметить, что "Пионеркой" ее называли за всегдашнюю готовность принять на себя всю поселковую детвору с санками и лыжами. Чуть дальше находилась гора "Комсомолка" и принимала она уже вполне взрослых мужчин на горных лыжах.   
   Именно в той стороне, но правее и расположилось озеро “Гитара”, цель нашего похода.
   Путь наш проходил через моховое болото, это если летом, а сейчас это было заснеженное поле, край которого скрывался где-то в сумерках и налетевшем, как это здесь часто бывает, снежном заряде.
   Встречный ветер и поземка секли по нашим мужественным лицам и разговаривать не хотелось. Тем более, что шли мы гуськом с интервалом метров десять между людьми.
   Посреди болота поселок пропал из виду, а “Пионерка” еще не показалась и единственным ориентиром в пространстве стала прямая линия нашей кильватерной колонны.
   Так и шли, окликая направляющего, чтобы он взял правее или левее. Пока сзади не послышался оклик А.И.:
   “ Мужики! Мне до ветру надо. Я вас догоню”.
   Через какое-то время он снова нас догнал и снова отстал. Догнал и опять отстал. В животе у Александра Ивановича неладилось.
   Мы благополучно добрались до “Пионерки” и, укрывшись под её крутым склоном от ветра, перекуривали в ожидании А.И.
   Волнение за судьбу товарища перемежалось с шуточками по поводу слабости его брюха и недовольством потерей времени. Интересным было предположение, что А.И. проглотил веревку...
   Время неумолимо бежало вперёд. Казалось, что именно в этот момент должны были бы кидаться на наши крючки и блесны, как под танк, самые героические рыбы, по нескольку килограммов каждая.
   Становилось ясным, что с А.И. что-то случилось. Может, сбился со следа?
Мы решили оставить рюкзаки под скалой и отправились на его поиски.
   Пройдя метров триста мы поняли, что наши опасения были не напрасны. Из круговерти снега донесся отдаленный голос А.И.
   Ребяты! Помогите! Погибаю!
Под ложечкой нехорошо заныло, и мы устремились на зов товарища.
Несколько минут, и мы вдруг увидели человеческую фигуру, сидящую на корточках прямо, на лыжне.
   Братцы! Уж я думал, что и не сдюжаю.
   Что?
   Что случилось?
   Тройник!
   Что тройник?
   Тройник у меня там.
   Да где там-то?
   Где? Где?
   В Заднице! Вот где!
   Это как же тебя угораздило?
   Посветили фонарем.
   В промежности у А.И. действительно торчал хороший кованый щучий тройник, но без блесны.
   Без блесны щука не возьмет. Тут и стараться нечего. Щука, она хорошо идет на белую с красным блесну. Колеблющуюся. Граммов на сорок. А без блесны пустое занятие.
   Блесны не было, но был кусок белой тряпицы, пропитанный сочащейся кровью, намертво пришпиленный к самому неподходящему месту двумя клыками тройника.
   Ни встать, ни штаны надеть.
Что с ним делать? Крючок-то хороший, да и человек простудиться может.
   Взяли мы лыжи Александра Ивановича на плечи, усадили его на них верхом и скорехонько понесли его в гарнизонный госпиталь.
   Было раннее утро, когда вся процессия появилась в приемном отделении.
Видавший всякое на своем веку дежурный врач так и не смог припомнить ничего подобного в своей практике и долго икал и трясся в конвульсиях, заполняя историю болезни. Расположившись на кушетке полукругом и угощая доктора вермутом, мы слушали полный драматизма поучительный рассказ А.И.
   У Александра Ивановича от простокваши ли или от чего другого подвело живот.
И он по нужде присел, не сходя с лыж. И так происходило несколько раз,
Пока не иссяк стратегический запас пепифакса. А.И пошарил по карманам.
Рука наткнулась на какую-то тряпицу. Он и ее пустил в дело. И тут острая боль пронзила его снизу. А.И. дернулся от неожиданности и два каленых острия тройного крючка, завернутого в тряпицу, намертво вцепились в мягкие ткани организма между пупком и поясницей, как раз посередине.
   Забегая вперед, скажу.
Накануне вечером, когда А.И. готовил снасти, он самолично отодвинул этот крючок в сторону, что бы не путался под руками. Потому как такой крупной рыбы в нашем озере, отродясь, не было. А его жена, отходя ко сну и видя, что муженек уже спит, обнаружила на столе приличный с виду крючок наверняка нужный. И еще подумала: “Вот ведь отложил и обязательно забудет", завернула его в тряпочку и положила ему в карман. Теперь, мол, не забудет.
   И зачем она ему только про это рассказала, на свою голову, когда он пришел домой из госпиталя?
   Странные они эти женщины. Конечно они тоже люди, но другие.
Ну а мы вернулись к нашим рюкзакам и продолжили свой путь к озеру “Гитара”.
   И только прибыв на место, мы поняли, как мы были не правы, не взяв с собой рюкзак Александра Ивановича.
   У каждого из нас было по две литровые бутыли вермута, а у Сереги Фалалеева и того больше. Три.
   Ему простительно. Он был не женатый и жил в общежитии. Тем более что у него оказалась с собой целая буханка черного хлеба. А еще в рюкзаке у А.И. остался мотыль. Местный голец отказывался брать на черный хлеб даже с вермутом. Хотя мы поливали им и хлеб и просто лили в лунку. Не сознательный подобрался голец в этот день.
   Не смотря на то, что к обеду погода разгулялась, и из синевы бездонного неба на нас с любопытством глазело ярчайшее солнце, мы потихоньку грустили от безрыбья.
   Вермут уже приелся и разве что не вытекал у нас из ушей.
   Предпоследнюю бутыль мы прикончили, уже, возвращаясь в гарнизон. А последнюю презентовали сменившемуся дежурному доктору в госпитале. А.И. был уже дома и его жизни ни что не угрожало.
   Самые лучшие вина, когда их пол ведра на человека, теряют свои достоинства и становятся ординарными. Особенно если без закуси.
   Проверено лично.