Долгие проводы Сталина

В 1952-53 учебном году я и Ричард Косолапов, студенты МГУ, снимали угол на Горького 16/2, кв. 50. Полуподвал, рядом – общественный туалет со стороны Пушкинской площади. Но этот адрес помог нам попасть в Колонный зал на похороны вождя. Предлагаю главу из романа о МГУ «Под бременем познанья и сомнения».

4.3.53. Среда. Простыл – 38,2*. Но это чепуха в сравнении со страшной вестью – тяжело заболел Сталин. Услышал по радио в 9 ч. Несмотря на болезнь, пошёл в университет. Там никто не знал о новости. Сказал Лёве, Гале Старостиной, Эдику Струкову. Весть быстро разлетелась по университету. В коридорах стало необычно тихо. Студенты мехмата, физики, химики и гуманитарии (тогда все 12 факультетов МГУ ютились на Моховой) вышли на балюстрады, останавливают идущих с газетами, столпились у репродуктора, который пока молчит. Сверху всё походит на встревоженный рой пчёл. Сейчас на лекции мало людей. Многие не пишут. Каждый из нас отдал бы жизнь всего лишь за час жизни Иосифа Виссарионовича. И так хочется верить в то, что ему станет легче.

5.3.53. Пятн. 23.30. Здоровье Сталина ухудшилось. Без четверти шесть утра проснулся, стал ждать радио. Когда включили Красную площадь, послышались порывы ветра на Спасской башне, крики ворон, тревожные, противные. После перезвона курантов и боя часов – бюллетень о состоянии здоровья, которое «продолжает оставаться тяжёлым». В университете включен репродуктор над балюстрадой. Из него все время льётся музыка. Сонаты, симфонии.
Недавно Ричард пришёл из университета и сказал: «Иду по Горького, холодно, ветрено. Вдруг сверху вниз на огромной скорости промчалась машина. Посмотрел на часы – 21 час 55 минут. Так тревожно стало».

В ночь на 6 марта из-за болезни спал крепко. Утром Рик толкает меня в бок. Слышим по радио: «От Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. 5 марта в 9 часов 50 минут вечера после тяжёлой продолжительной болезни скончался…» Тут Рик сжал мне руку. Хозяйка тётя Шура заплакала. Потом неожиданно спокойно вздохнула: «В баньку сходить, что ли?»
Выслушав медицинское заключение, мы пошли в университет. Улицы увешены траурными флагами. «Как будто заранее приготовили», - буркнул Рик. У Моссовета удивила липа, увешенная сосульками. Ещё вчера их не было, а сегодня ветви нагнулись под их тяжестью. Словно застывшие слёзы.

В 7 утра на факультете уже были люди. Безудержно рыдающий Тимофей Джумарин, один из наших слепцов, стоял на месте и шатался как раненый медведь. Из репродуктора доносилось: «Стальное единство и монолитная сплоченность рядов партии – главное условие её силы и могущества».
Обращение повторялось, чередуясь с траурной музыкой. Лекцию по литературе никто не слушал. Со второй части я ушёл, многие тоже. Снял стенгазету с заметкой о турпоходе, уж больно не к месту наши улыбающиеся лица, особенно моё, с вытаращенными глазами. Купил траурную «Правду» в киоске и пошёл на Красную площадь. Она полна людей, молча стоящих у мавзолея.

В 10 часов в Большой психологической аудитории состоялся траурный митинг. Выступили секретарь партбюро факультета Войшвилло, секретарь бюро ВЛКСМ Мишин, от нашего курса – Тоня Хрусталёва. Новый декан Молодцов, сменивший Гагарина, с трудом выговаривал слова. Лица в зале печальные. Время от времени слышатся всхлипывания девчонок. Блестят глаза Лёвы Спиридонова, наклонил голову Гриша Квасов. Закусила губы, чтобы не расплакаться, Лена Чулкова, но слёзы текут по щекам ручьями. Утирается платком Нонна Филимонова.
После митинга вышли к памятнику Ломоносову. Проход на Моховую, 11 перекрыт. Прошли дворами через Грановского и Герцена. Во дворе главного здания студенты стояли на балконах, крыше, сидели на подоконниках окон Актового зала. А те, кто внизу, стояли на лавочках, урнах, каких-то ящиках. Кое-кто залез на деревья, на памятники Герцену и Огареву, стоя в обнимку с ними.

В тот же вечер 6 марта, показывая милиционерам и солдатам паспорт с пропиской на Горького, я прошёл в проезд МХАТа. Напротив театра один солдат задержал меня, но офицер, глянув в паспорт, махнул рукой: «Ладно, иди». У Пушкинской улицы я  пролез под колёса грузовика, выждал момент, когда отвернулся постовой и втёрся в очередь. Перед Колонным залом, услышав крики, оглянулся и увидел, как с крыши дома, спускается парень по водосточной трубе, но соскользнул и рухнул вниз. Стук был таким сильным, что стало ясно, он погиб. Но в давке на Трубной площади, как узнал позже, погибли десятки.
В Колонном зале поднялся на второй этаж. Всюду ковры, венки. Уютно, пышно. Аромат хвои, цветов. Гроб наклонён вперёд, градусов на 20. Сталин лежал как живой, будто уснул ненадолго. Он был величественен. Удивили руки - они не сомкнуты, а опущены вниз. Из-за этого говорили, что Сталин как бы благословлял провожающих или крестился как великий грешник. Позже все узнали о его сухой левой руке, и всё стало ясно.

7 марта я решил провести Рика и наших соседок Аллу Герасимчук и Риту Песковскую. Но Рик где-то задержался, а Рита сказала: «Всё равно не пройдём, просто вчера тебе, Володечка, повезло». Но мы с Аллой пошли. Снова выручила прописка по Горького. Паспорта показывали на каждом углу. Удалось пройти в Георгиевский переулок, который выходит к Колонному залу. Далее нас не пустили. Мы свернули во двор налево. Не найдя выхода на Пушкинскую, поднялись по чёрной лестнице до крыши дома, откуда вчера упал парень. Посмотрели из чердачного окна на «Метрополь», здание Госплана, Кремль. Людей не видно, но слышен глухой шум людского потока. Шарканье ног, кашель. Голубые лучи прожекторов, направленные на Колонный зал для съёмок хроники, неподвижно уставились в небо.
 
Спустились, прошли в соседний дом. Поднялись на третий этаж, постучали в дверь. Вышел хмурый мужчина в носках. Алла спросила: «Не знаете, как выйти к Колонному залу?» Мужчина, не сказав ни слова, закрыл дверь. Я посоветовал Алле не спрашивать, как выйти, а просить разрешения пройти. Позвонили в другую дверь. Женщина в шали и фартуке - провела через длинный коридор, открыла дверь на лестничную клетку со стороны улицы Пушкинской. «Подождите здесь до ночи, когда будет меньше народа», - посоветовала она. Наивно думать, что людей убавится, но спасибо ей.
Решив не ждать, пошли с Аллой вниз, но, увидев милиционеров, зашедших погреться, отшатнулись. Поднялись под чердак, к группе сидящих. Милая девушка сказала, что они с подругой из Ленинграда, с трудом сели в поезд, хотя у них были билеты. А сюда пропустили как земляков милиционеры, командированные из Ленинграда. Пока сидели, к нам присоединились люди из Одессы, Киева, Горького. Каким же  чудом пробились сюда? В нашем тесном кругу помимо горя и желания увидеть Сталина появилось и какое-то тёплое объединяющее чувство. Я предложил всем начать по двое спускаться вниз. И ребята пошли. В голове почему-то зазвучало шествие Монтекки и Капулетти из «Ромео и Джульетты» - противостояние кордонов и толпы.

Позже узнал, что 5 марта 1953 г. умер композитор Сергей Прокофьев. Он жил в проезде МХАТа (ныне Камергерский переулок) дом 6, через который мы проникали в Колонный зал. Сейчас там музей композитора. Возможно, та женщина, которая провела нас через коридор, была как раз из квартиры Прокофьева. Так что тема «Монтекки и Капулетти» возникла не случайно. Из-за печального совпадения с кончиной вождя о смерти композитора не сообщили в газетах, возникли сложности с его похоронами. Помог председатель Союза композиторов Тихон Хренников, входивший в состав комиссии по похоронам Сталина. 6 марта он прислал машину, которая доставила гроб Прокофьева в Союз композиторов на улицу Готвальда, ныне Чаянова. Ночью возле гроба дежурили Арам Хачатурян и другие соратники, друзья и родственники Прокофьева. Похороны прошли 7 марта на Новодевичьем кладбище. И о них – ни слова в печати и по радио.

В 2007 г. я пришёл в дом № 6, в Камергерском переулке, познакомился с директором музея-квартиры Сергея Прокофьева Г.П. Сухаревой. Галина Петровна попросила рассказать сотрудникам музея о том, как я проходил в Колонный зал через их дом. Мой голос на плёнке хранится в анналах музея-квартиры.
Выйдя на проезд МХАТа, мы с Аллой прошли направо, подлезли под грузовик и попали в колонну людей на Пушкинской улице.

8 марта, хорошо зная путь, я в полдень повёл Рика. С Моховой прошли в Георгиевский переулок, оттуда через двор в уже знакомый подъезд и в проезд МХАТа. Там пролезли под тот же грузовик и втёрлись в очередь. Так я три раза побывал в Колонном зале и трижды попрощался со Сталиным.

Проводы Сталина показались очень долгими. Удивительно, но я не запомнил никого из Почётного караула. Как в мае 1952 года видел на мавзолее только Иосифа Виссарионовича, так и тут. Рик тоже не обратил внимания на стоящих у гроба, но сказал, что Сталин был седой, белый, а вокруг - серебристое сияние.

В день похорон 9 марта мы вышли во двор Моховой 9 и от памятника Ломоносову увидели траурную процессию от Колонного зала, мимо гостиницы «Москва» на Красную площадь. Гроб вынесли из Колонного зала на Охотный ряд. Его несли четыре полковника, а члены Политбюро держались за поручни впереди и сзади них. Я влез в кузов грузовика, стоявшего в ряду с другими поперёк Моховой у Манежа. В 11.57 послышался далёкий тонкий вой гудка одного из заводов. Видно там спешили часы. Он одиноко плыл над омертвевшей Москвой.

В 12.00 к нему присоединились другие гудки. И началась необычайная траурная симфония гудков, ревущих разными голосами. Все сняли шапки и замерли. Студенты, аспиранты, преподаватели стояли у памятника Ломоносову и на пригорке возле него. Люди видны в раскрытых окнах аудиторий, на крыльце и даже на крыше университета. Траурный митинг слушали в аудиторном корпусе, Моховая, 9, на балюстраде. Выступили Маленков, Молотов, Берия...
После похорон началась лекция по психологии. Гальперин читал медленно, траурным голосом. Вдруг раздались рыдания. Сверху побежала Галя Морозова, закрывая лицо платком. Её удивило: Сталин умер, а все, как ни в чём не бывало, слушают лекцию. Странно, но в дни траура я не проронил ни слезинки…
 ***
Прошёл шестьдесят год со дня смерти Сталина, но порой кажется, что проводы продолжаются до сих пор. Судя по телесериалам, фильмам и статьям о вожде, его образ продолжает не только волновать, но и будоражить людей. Одни проклинают, другие - возносят. Коммунисты Ленинграда предложили учредить орден Сталина. А ведь он уже есть. И не один, а два. Первый учредила группа Сажи Умалатовой в Москве, другой - группа коммунистов Киева, не входящих в КПУ. Эти ордена негосударственные, но ими награждены сотни людей. Обоими орденами, московским и киевским, награждён Ричард Косолапов. За издание сочинений Сталина. Ещё при жизни вождя оно прервалось на 13-м томе, а Ричард Иванович подготовил и с помощью друзей издал 14-17-й тома. Там – не опубликованные речи Сталина, его переписка с Рузвельтом, Черчиллем. Это представляет большой интерес не только для историков, но и для всех людей.

Оба ордена Сталина похожи на орден Ленина. Обрамлением из колосьев и общим дизайном. Их трудно отличить не только друг от друга, но и от ордена Ленина. Я не только видел, но и держал новые ордена Сталина. Сложные чувства вызвали они. Они вроде бы красивы, но как бы запятнаны кровью. Я невольно вспомнил двух своих дедов и трёх дядей, расстрелянных в 1937-38 годах. А пятеро моих родичей погибли на фронтах – двое под Москвой, третий у Смоленсска, четвёртый в Орловско-Курской битве, ещё один – у села Зуброглаз, в Чехии, в феврале 1945 года.
В 1986-м главный редактор журнала «Коммунист» Ричард Косолапов написал неутешительный прогноз о перестройке. Горбачёв удалил его из журнала. Косолапова избрали деканом философского факультета МГУ, но «главный архитектор перестройки» Яковлев добился снятия Косолапова, доведя его до инсульта. Отец Ричарда Иван Федосеевич, донской казак, ветеран партии, избежал репрессий, воевал в Великой Отечественной. А сын стал жертвой перестройки.

Мне кажется, что нынешних россиян можно разделить на тех, у кого «пепел Клааса» жжёт их сердца, и тех, чьи родичи избежали расправы. Между ними никогда не будет взаимопонимания. Миллионы расстреляны и прошли ГУЛАГ, и миллины их «стерегли». И тут пришло «непоротое поколение», не испытавшее страха репрессий и выступающее «за наведение порядка», то есть за Сталина. Не в этом ли корень раскола между людьми той и новой эпохи? Не в этом ли причина столь долгих проводов вождя?

По данным опроса ВЦИОМ, проведённым перед 60-летием смерти Сталина, к нему «с уважением» отнеслись 27 %, «с восхищением» - 3, а 6 % выразили «симпатию». Итого 36 % - за Сталина. А в 2011 году Сталин едва не выиграл «состязание» у Александра Невского, занявшего первое место среди великих россиян тысячелетия. Но 34 % выразили к нему «безразличие». Эти цифры могли измениться в пользу вождя после фильма НТВ 2013 года «Сталин с нами?»

В официальной пропаганде процентное соотношение «хорошего» и «плохого» 80 против 20. Кое-кто считает любовь к Сталину «оборотной стороной нелюбви к нынешней коррумпированной власти». В то же время у власти может появиться крен к более жёсткой политике. В итоге долгие проводы Сталина могут обернуться тенденцией к возрождению его стиля и методов руководства.