Феодальная раздробленность и татарское нашествие

Когда писал намедни эссе о правильном восприятии «Слова о полку Игореве» (а именно – что это по сути своей и по задумке, и по реализации – искромётный сатирический памфлет, резко осуждающий Игоря и выставляющий его на посмешище, а вовсе никакой не эпос и не хвалебная ода) – вспомнил, сколько раз, чуть ли не с детского садика, слышал следующее утверждение:

«А вот если бы русские князья не цапались между собой, если б не было этой самой феодальной раздробленности и борьбы частных амбиций, если б они сохранили единую национальную державу под единовластным управлением – так точно устояла бы Русь перед монголами, выступив все как один!»

Ну и если в детском садике я безоговорочно верил этому тезису, то потом, чем больше изучал историю, - тем больше сомневался: «Ой ли?»

Северная, Цзиньская Китайская империя – была вполне себе единым государством, не раздираемым противоречиями и гражданскими войнами на протяжении многих десятилетий перед монгольским вторжением. При этом, она имела в разы большее население, чем вся Русь вместе взятая, древнюю военную культуру, изрядное научное и технологическое превосходство над любой иной тогдашней нацией, кроме, разве лишь, южной, Сунской Китайской империи, и абсолютное превосходство над Русью (да и Западной Европой) в промышленности. 

И что? Чингисхану, конечно, пришлось повозиться с Цзиньской империей не один год, а целых четверть века, но итог – полное её покорение, лишение какой-либо, даже призрачной политической самостоятельности, потеря, по разным оценкам, от половины до 80% населения (другое дело, что восстанавливаются китайцы быстро, а ассимилируют завоевателей – ещё быстрей).

По хорошему счёту, монголам было плевать на очевидное и огромное превосходство китайцев в военной и промышленной мощи.

Конечно, они были бы самоубийцами, если б сразу попёрли в генеральное сражение с китайской армией. Да их бы просто растоптали! И сами монголы, и все прочие степные племена, которые покорились им, - смотрелись как совершенно жалкий сброд против тех сил, какие мог выставить Китай.

Но они были кочевники. Притом – хорошо организованные кочевники. Под руководством единого вождя, который, как бы ни относиться к личности и деяниям Темучина, был гениальным стратегом. И он нащупал главные козыри монголов: мобильность – и автономность (по крайней мере, в степных регионах).

Неприхотливые, низкорослые, но очень выносливые лошадки, способные довольствоваться травкой. Неприхотливые воины, приученные кочевой жизнью (и столетиями межклановых разборок в степи) к тому, чтобы совершать длинные переходы, довольствуясь арзой и «подножным кормом» (у них, конечно, имелся «сухпай» - из очень компактных и очень калорийных продуктов, богатых жиром, на которых войско могло жить неделями).

Эти-то козыри позволяли им уклоняться от громоздких и неповоротливых «цивилизованных» армий, с их массовой пехотой и обозами, изматывать их маршами по степи, «покусывать» внезапными атаками отдельных частей, тотчас откатываясь назад, нарушать их коммуникации и вообще гробить инфраструктуру страны. Умалять торговый оборот, создавая угрозу для караванных путей, выжигать поля, разрушать дамбы, засыпать оросительные каналы.

Конечно, подобные методы использовал много кто и до монголов. Но их фишка была в том, что они могли делать всё это, оставаясь в полнейшей безнаказанности, несмотря на свою сравнительную малочисленность. Они в полной мере владели стратегической инициативой и не позволяли себя перехватить, когда не желали боя.

Неудивительно, что густонаселённый Китай с его огромными городами, зависимыми от снабжения хотя бы продовольствием – скоро начал испытывать изрядные неудобства. Пошёл голод, недовольство, беспорядки в городах. На которые приходилось отвлекаться армии, - а она и без того мало преуспевала в охоте на монголов в степи.

Появились люди, готовые примкнуть к монголам, только бы кончился этот кошмар. Он и кончился. Полным разгромом столь единой и столь блистательной китайской цивилизации.

Понятно, после покорения огромных пространств Цзиньского Китая с их колоссальными демографическими ресурсами, - монгольская армия увеличилась многократно.

И следующим серьёзным завоеванием для неё – стал Хорезм (на самом деле, практически параллельно с монголо-китайской войной, ну да не суть). Колоссальная среднеазиатская империя, вполне себе единая под руководством хорезмшаха, политически стабильная, имевшая полумиллионную армию, послушную воле единого главнокомандующего. 

Говорят, Мухаммед Второй был бездарным правителем и бездарным полководцем? Возможно. А что бы на его месте сделал гениальный, когда твои восточные земли начинают целенаправленно разорять наглые кочевники, нарушая торговлю, вырезая деревни, уничтожая сельское хозяйство?

Его долг, как единовластного правителя был, - собрать силы в кулак и вдарить. Если единовластный правитель не делает этого, не реагирует на нападение извне – он мигом лишается легитимности, каким бы божественным культом личности ни был осиян ранее. Все – начинают считать его слабым.

Вот только – по чему вдарить? Где враг-то? А он – перемещается. Монголы помотали армию Мухаммеда по степям, заманивая всё глубже и покусывая, покалывая, раздразнивая, а потом, измотав, – разбили.

Но не полностью. Значительная часть её отступила. И монголы отступили тогда, поскольку не видели смысла продолжать лобовую стычку с главными силами Хорезма. Ведь стратегическая инициатива принадлежала целиком монголам. Они приходили, когда хотели - и отваливали, когда хотели, не опасаясь преследования. И вот, когда они ослабили противника в растянутом генеральном сражении, проходившем в целом на их условиях, - им уже не стоило особого труда взять по одиночке города, вырезать бОльшую часть жителей и погрузить эту некогда блистательную державу, очень централизованную, очень цивилизованную, - в полнейшие руины на многие века.

Но, говорят, с Русью так не получилось бы, если б князья все объединились и совместно встретили монголов?

Да они – ОБЪЕДИНИЛИСЬ. И встретили. В битве на Калке.

Конечно, там была не вся Русь, а только южная, но и монголов там было – всего-то три неполных тумена, совершавших «ознакомительный» рейд на запад и весьма потрёпанных в стычках с половцами, с аланами, с нахами.

Итог? Объединённая армия всех южных русских княжеств – уничтожена практически полностью. Какими-то тремя неполными туменами. Которые даже не авангард были у Чингисхана, а так – разведка боем.

 Почему? Потому что монголы – не собирались принимать бой на тех условиях, в каких могло бы проявиться численное превосходство объединённого русско-половецкого воинства. Они, опять же, заманили русских в степь, поизматывали, а потом били по частям на марше, используя превосходство в мобильности.

То есть, это реально случилось в действительности – объединение русских войск для противодействия монголам. Итог? Катастрофа!

И это далеко не первая была катастрофа подобного рода в истории. Это, скорее, закономерность, наиболее ярко продемонстрированная, вероятно, в битве при Каррах, где сорок тысяч отборных римских легионеров Красса были на голову разбиты десятью тысячами парфянских конных лучников Сурены. 

Противодействие пехоты ударной коннице – было отработано ещё в эпоху греко-персидских войн, откуда и пошла фаланга копейщиков. Но вот сопротивление самой стойкой, самой хорошо защищённой пехоты квалифицированной стрелковой кавалерии – на открытой местности превращалось в «избиение младенцев». Вплоть до появления таких огневых средств, которые, собственно, сделали бессмысленными всякие действия в конном строю (хотя такой козырь конницы, как высокая мобильность – сохранялся вплоть до середины двадцатого века).

Естественно, в тринадцатом веке таких огневых средств не было. Поэтому лёгкая, отлично подготовленная монгольская конница могла сколько угодно «порхать» вокруг неповоротливых и густых пеших порядков противника, осыпая их стрелами, с высоким шансом попасть хоть в кого-то, вызывая смятение и уныние. Даже если пехота имела в своих рядах лучников – дуэль получалась заведомо неравная. Попробуешь же рассредоточить пехоту – она тут же станет лёгкой добычей для сабельного удара конницы. 

Таким образом, парировать атаки лёгкой стрелковой кавалерии, когда она имела свободу маневра, - было практически нечем. Разве лишь – иметь сопоставимое количество собственной конницы такого же качества. Но при этом пехота будет только обузой.

Если бы русские князья читали историю Марка Лициния Красса и понимали, с кем имеют дело, - они бы, наверное, не выдвинулись всей массой на открытое пространство, где их войска были обречены тактически.

Однако ж, вся южнорусская степь – это довольно открытые пространства. И главное-то – не в тактическом даже превосходстве монголов. В стратегическом. По хорошему счёту, они могли вообще не принимать бой, а затянуть русские полки подальше в степь, обойти их, ринуться на оказавшиеся беззащитными русские земли, навести там шороху, разорить, и – спокойно удалиться. Как делали это в Китае.

Там уж, на Калке, это, скорее, вопрос понта был для Субудая, генеральное сражение с русскими силами и их разгром. Он привык уже к громким победам, и ему не хотелось ограничиваться той осторожной, хотя весьма эффективной стратегией, которую монголы использовали ранее.

Ну и вот что бы изменилось, когда бы последующему нашествию Батыя, с существенно бОльшими войсками, чем на Калке у Субудая, противостояла бы ВСЯ Русь, спаянная единой волей, единым планом действий?

А какой это мог быть план? Всем собраться и выйти в чисто поле? Ну, возможно, русская армия оказалась бы столь внушительная, что монголы не стали бы даже пытаться её разгромить. А зачем им?

Они – имели полную возможность обойти её, устремиться в тыл, и жечь там деревни, уничтожать посевы. Да, армия уцелела бы. Но – к чему б она вернулась из своего бесплодного похода? К городам, где купцы и ремесленники пухнут от голода, не получая пищи от деревни? Это вот если предположить, что монголы не рискнули бы ни связываться с армией, ни штурмовать города, а прибегли бы к тому же «стратегическому терроризму», что и в Китае. Они бы по-любому преуспели в своей затее. Как в Китае.

Или – какие ещё могли быть формы эффективного противодействия Руси монголам при самых что ни на есть слаженных действиях русских князей под единым и гениальнейшим военным руководством? Что они могли противопоставить монгольским рейдам?

Нет, кое-что можно. Скажем, англичанам в своё время удалось противопоставить немецким рейдам слаженные действия под единым руководством.

«Пост Браво – Тёрки Контрол. Наблюдаю бандитов, не меньше сотни, пеленг ноль-два-ноль, курс зюйд-вест, высота три-ноль».

И вот взмывают в небо, с разных аэродромов, десятки «Спитфайеров», и через двадцать минут они находят вражеский «рейд», атакуют его, стараясь массировать силы, - и всё получается красиво (не всегда, но в целом стратегия себя оправдала).

Но это «своё» время – двадцатый век. Когда возможно было практически мгновенно обмениваться информацией и уточнять приказы. В таких условиях – да, единое управление военными усилиями имело смысл.

А как это делать в тринадцатом веке? Да можно ещё передать информацию о появлении кочевников – какими-то дымовыми сигналами. Можно придумать системы её уточнения. Но вот реально навести несколько групп перехвата на эту стаю, координируя их усилия, запереть и перебить совместными силами? Это технически очень трудно было сделать.

Поэтому во все времена борьба осёдлых цивилизаций, имевших даже огромное демографическое, технологическое и промышленное превосходство над кочевниками, - была очень трудным делом. Реальность такова, что десятки могущественных аграрных империй рушились под натиском сравнительно немногочисленных, технически отсталых варваров (даже пеших) только по одной причине: варвары – могли подрывать экономическую базу земледельческих цивилизаций, а те – не имели возможности нанести ответный удар. Не по чему.

И с чем Руси приходилось сталкиваться в первые пару веков её существования – так это была версия «монголы-лайт». Разные кланы печенегов, а впоследствии половцев, которые не больно-то координировали свои усилия между собой, и приходили просто, чтобы пограбить, увести крестьян в полон, а потом, когда они обременены добычей и потеряли мобильность, - их удавалось порой перехватить на обратном пути.

Эти кочевые воришки – они не угрожали существованию Руси как таковой, хотя много доставляли неудобств, они просто не имели такой цели, добиться политического господства над Русью. Они – вовсе не желали даже умаления экономического роста Руси. Зачем? Они на нём паразитировали.

А вот монголы (во всяком случае, изначально) – они не столько сиюминутной поживой интересовались, сколько планомерным уничтожением экономической и политической самодостаточности других государств. Конечно, они и грабили, и рабов захватывали, но когда обременение себя обозом с добычей становилось опасно для главной их цели, разорение чужих земель, - они вполне могли как приходить, так и уходить налегке, вырезав и выжегши всё, что можно. И попробуй помешай такой стратегии на открытых степных пространствах!

Где рельеф местности меньше благоприятствовал действиям конницы  - им мешали. Устраивали засады, перегораживали редкие лесные и горные дороги сильными укреплениями – и там монголы несли столь значительные потери, что оказывались от дальнейшего продвижения.

Поэтому, собственно, они оставили в покое Кавказ, лишь немного продвинувшись там. И не пошли на Новгород, несмотря на заманчивость его торгово-географического положения. Да и Галицкое княжество, хотя захватили один раз, потом не больно-то трогали. Даниилу, хотя он открыто выступал одно время против Орды, - не только сохранили жизнь и стол, но и впоследствии давили на него довольно мягко, убеждая к тем или иным союзным предприятиям. Поскольку один-то раз монголы Галич взяли, ещё в сороковом, но вот при всяком своём походе на Запад пробиваться через карпатские леса и горы – им совершенно не улыбалось. Они знали свои слабости.

Зато, когда они вырывались на равнину, – им мало кто чего мог противопоставить. Ни венгерское, ни чешское, ни польское объединённые войска, - не имели особого успеха, мягко говоря, в попытках защитить свои земли в чистом поле, дав генеральное сражение. Это всегда приводило к разгрому.

Другое дело, что у монголов, после первоначального натиска, не хватало уже сил контролировать столь удалённые земли, да и вовсю пошли дрязги в самой Орде, по поводу дележа той богатой добычи, какая им досталась.

Забыты были заветы дедушки Чингисхана, великого эколога и борца за духовность, который утверждал, что нужно сражаться не за присвоение богатств, создаваемых презренной «цивилизацией», а за уничтожение её основ. Чтоб, понимаешь, степи были открыты, а души чисты. И чтоб не скатываться в общество потребления, а довольствоваться простой и здоровой жизнью, получая наивысшее наслаждение не от материальных благ, но от истребления народов.

Чингизиды уже третьего поколения – не понимали этой философии. Они хотели не столько уничтожать достижения цивилизации, сколько – паразитировать на них, то грабя, то крышуя. Таким образом, по отношению к Руси они быстро редуцировались до очередных «печенегов-половцев».

Ну а русские князья, разумеется, стали использовать татар точно так же, как прежде использовали половцев. Как хорошее подспорье в собственных разборках.

И когда сейчас осуждают того или иного князя, будь то Александр Невский или Даниил Галицкий, что он, де, предатель земли русской, который снюхался с татарами и пользовался их помощью в братоубийственных войнах, - это смешно. Это просто коренное непонимание княжеского менталитета того времени.

Несмотря на патетическую риторику, никакой князь не мыслил себя как «защитник земли русской вообще». Чего он был защитником – так это своего ЛИЧНОГО права рэкетировать ту часть земли русской, какая была под его конкретно властью (ну и расширять свои владения, свою «кормовую базу»).

И конечно, когда татары появились впервые, с какими-то претензиями, - князья возмутились. Даже несмотря на то, что собственно-то Руси покамест татары никаких предъяв не выкатывали, а только на половцев наехали. Но всё равно – непорядок.
«Это наши половцы! Они нужны нам! Мы с ними играем в феодальную усобицу! Уже полтораста лет. И нам это всем очень интересно».

Это всё равно как подойти к детишкам, играющим в карты на щелбаны, и попробовать отобрать колоду. Так даже тот, кто обычно проигрывается, - тоже возмутиться такому произволу.

При этом, конечно, русские князья понимали, что если вот эта новая неведомая сила с востока так легко заломала половцев, а перед этим ещё много стран покорила (слухами-то земля полнится) – то она реально опасна. Того гляди, нагрянет сюда и наведёт единообразный политический порядок. А такой тоски никто, по хорошему счёту, не хотел. Всех устраивало то положение дел, какое существовало последние полтораста лет.

Да, князья грызлись, ходили войнами друг на друга, отбирали владения брат у брата, разоряли, пользовались при этом хоть половцами, хоть чёрными клобуками, хоть какими угодно наёмниками, - но это-то им и нравилось. Что можешь ты родиться удельным каким обсосом, но проявишь доблесть и смекалку – глядишь, сумеешь и на киевский престол выбиться.

При этом, конечно, какие-нибудь селяне могли испытывать некоторое недовольство от того, что к ним может заявиться чужой князь, или половцы, или чужой князь с половцами, и причинить кое-какой ущерб, а то даже умыкнуть в полон – но это всего лишь вероятность. От которой можно уберечься, если научиться прятаться.

А вот если надёжно сядет на тебя «свой» князь да займётся обустройством хозяйства, а не разборками с другими князьями, - тут с гарантией ты в рабах у него окажешься. Потому что у него кодла с пиками да с перьями, а у тебя – серп да цеп. И хрен чего сделаешь. То есть, усобица на верхах – она и низам была на руку. Она лишала военную знать возможности закрепостить и охомутать своих крестьян так, как военная знать это делает при условии стабильности собственного положения.

К тому же, набеги и княжеские усобицы вносили хоть какое-то разнообразие в сельскую жизнь, которая иначе была бы невероятно монотонна и скучна. А тут – хоть какая-то движуха.

Да и в любом случае, кого б когда волновало в политике, чего там думают какие-то селяне? С точки зрения князей, это – скот. Скот – доят и стригут. Его можно и нужно, конечно, защищать от чужих посягательств – но только в том случае, если это ТВОЙ скот. А для этого его сначала захватить нужно. Чем князья и занимались.

Но при этом помнили: чересчур напряжёшь своих собственных крестьянчиков, реально как рабов начнёшь их использовать, - этим моментально может воспользоваться какой-нибудь конкурент. Неплохое для него дополнительное обоснование своих притязаний на твоё княжество: ты, мол, не по христиански себя ведёшь, а потому не достоин.

И конечно, князьям не улыбалась мысль, что придут какие-то татары и лишат местную аристократию не только весёлой игры «поимей соседа», но и всех достояний разом. Всё разорят, всё пожгут, всех людишек и прочую скотину перережут. И над чем же тогда ты князь будешь, спрашивается?

Поэтому, чувствуя такую действительно общую угрозу, - князья объединились. И выступили. Что кончилось разгромом на Калке.

Что навело наиболее дальновидных князей на мысль, что с этими татарами – придётся, всё же, как-то договариваться.

И оказалось, что с ними МОЖНО договориться. Что они вовсе не намерены выжигать все княжества дотла (хотя продемонстрировали такие возможности в тридцать седьмом и сороковом году), что они не собираются сами поселяться в лесных и горных землях, а только и хотят, что доли малой. И при этом – могут быть очень полезны, предоставляя хорошие воинские контингенты тем князьям, кто лучше всех умеет договариваться.

Соответственно, князья делились не на «беззаветных патриотов» и «предателей», а на тех, кто самонадеянно решил, будто у него достаточно сил, чтобы послать татар на… восток, и тех, кто более здраво смотрел на вещи.

«Патриотизма» в нынешнем понимании – не было ни у кого из князей. Им всем – плевать было на Землю Русскую как единое целое, они все готовы были резать друг дружку ради кусков её, и резали.
 
Что бывало – так это гордыня, когда некий сильный князь, привыкший править своей землёй довольно устойчиов, полагал, что сумеет отбиться и от татар так же, как отбивался от «братьев». Но это бывало ошибкой.

«Предательство» же тогда считалось просто политическим маневрированием. Ну да, это было вроде бы нехорошо, сначала крест целовать на верность какому-то одному союзу, а потом переметнуться к другому союзу, - но всегда можно было обосновать, почему ты так сделал.

И если кто-то выкидывал подобные штуки слишком часто – на него, конечно, начинали смотреть как на не очень надёжного пацана. А вообще-то, все имели в виду, что любой союз может оказаться очень непрочным, если ты не преуспеешь и не докажешь выгоды союза с тобой.

Но вот верности русской нации, русской общегосударственной идеи – тогда и близко не было. Как и явлений этих не было.
Это сейчас мы привыкли, что всякий политик руководствуется исключительно интересами своей нации в целом и благом простых людей как высшей ценностью. Что легко можно видеть на примере… ну, где-то такие есть, точно! Во всяком случае, все говорят об этом.

А в те времена, как бы ни пытались наивные потомки идеализировать либо демонизировать ту или иную политическую фигуру с позиций современной патриотической риторики, - на вещи смотрели проще. Меньше были склонны впадать в самообман, уверяя себя, будто бы у политика могут быть НЕ эгоистические мотивы.

Любой князь, если того требовали его интересы, мог прийти на русскую землю с венграми, или с поляками, или с половцами, и противники, конечно, могли поставить ему это на вид, отдельным пунктом, но сами понимали, что это несерьёзно, поскольку они и сами так делали, при возможности, при желании.

Когда появились татары – поначалу, конечно, они пугали своей необузданной мощью. Но потом быстро обнаружилось, что это точно такой же «внешнеполитический инструмент», который можно использовать во внутриполитических разборках. Что они от всех прочих соседей отличаются только тем, что половцев каких-нибудь приходилось нанимать по случаю, а татары – требуют постоянной дани за своё благорасположение.

Другое дело, что за последующие пару веков Орда весьма ослабла, размякла, сама погрязла в противоречиях. Причиной тому – и естественные процессы, и деятельность, скажем, новгородских ушкуйников, грабивших Орду похлеще, чем некогда половцы – Русь. И то, что русские князья растаскивали лучшие татарские войска для участия в своих разборках. Много причин.

 Со временем, наиболее могущественным князьям стало казаться нецелесообразным платить татарам за те услуги, которых они уже и не могли оказать в достаточно эффективной мере. Напротив, казалось возможным и разумным не только послать Орду нафиг, но и перехватить у неё контроль над некоторыми лакомыми торговыми путями.

Что и постарался сделать Дмитрий Донской – отнять у татар мытный промысел на Волжском пути. После чего разбил «группу немедленного реагирования» на Веже и, судя по всему, заставил Мамая отступить на Куликовом поле. Причём, сложно понять, что там на самом деле происходило – но факт, что Мамай действовал очень нерешительно, стоял на месте, дожидаясь литовских союзников, и, какова бы ни была сама битва, по масштабам, - татары потерпели поражение.

Поскольку Орда (во всяком случае, в исполнении мятежного темника Мамая) была уже совсем не та, что при Батые. Тому-то не требовались никакие ни литовские союзники, ни наёмная генуэзская пехота. Только конница, лёгкая стрелковая конница. И против Батыя, думается, у Дмитрия Донского не было бы никаких шансов, вне зависимости от численности русского войска.

Батый – он бы просто обошёл эту армаду и взял Москву. Что, строго говоря, сделал Тохтамыш спустя пару лет после Куликовской битвы, показав, на что по-прежнему способно конное татарское войско, когда действует выгодным для себя образом, маневрируя в глубине чужой территории стремительно и непредсказуемо. Но всё же к тому времени Орда была жалким подобием той неумолимой, исключительно профессиональной военной силы, с которой вторгся на Русь Батый.

И противостоять тому, Батыевскому вторжению объединённым войском – не было никакой возможности. Оно и не получалось ни у какой державы, пытавшейся это делать. Разве лишь – после разгрома её объединённой армии, держава схлопывалась особенно громко, с особенно катастрофическими последствиями.

Там могло быть и с Русью, если бы действительно у князей хватило глупости собрать все силы, выдвинуться в решительный поход и устроить себе вторую Калку, только большего масштаба.

Их бы выманили в степь, помотали, уничтожая обозы, обрезая коммуникации и лишая фуража, - а потом можно было бы даже не громить, но предоставить голоду. И тем временем спокойно пройтись по княжествам, оставшимся без защиты, теряя гораздо меньше войск на штурме городов.

И это счастье для Руси, что подобное удовольствие татарам – поглумиться над попытками пехотных масс противника отловить конницу в чистом поле – доставили только некоторые князья, вроде Юрия Рязанского или более сильного Юрия Владимирского.

В отношении последнего - вот говорят, что если бы на Сити собралось больше русских войск, то, глядишь, и выиграли бы наши, и разбили бы татар.

Вопрос: каким образом? Ну допустим, не удалось бы татарам разгромить русское войско с первого натиска, в первом бою. Увидели бы их темники, что слишком большие потери несут. И что?

У них была возможность в любой момент выйти из боя, откатиться, перегруппироваться. А вот у русских – не было возможности эффективно преследовать бегущего противника. Поскольку это скачущий противник. В основном – лёгкая конница, к тому же стрелковая. Бросишь за ней в погоню свою конницу – выйдет, как с сыном Красса при Каррах. Увлекут, окружат, истребят. После чего – пехота становится довольно беззащитна на равнине.

Вражеская конница может и не наваливаться всей массой, она может просто сопровождать, кружась поблизости, беспокоить внезапными «булавочными уколами», выискивая «слабые звенья».

И можно, конечно, прятаться от вражеской конницы в лесах, где она будет скована в маневре – но что это стратегически-то решает? И сколько ты будешь так блуждать по лесам? А питаться чем, при таком гигантском-то войске?

Это прекрасно, конечно, что тебе удалось собрать огромное войско и занять неприступную позицию в лесу, на холмах, и т.п. Но чего ты этим добьёшься? Окопался? - скажут татары, убедившись, что оборона действительно неприступна. – Молодец. Вот так и сиди. А мы пока пойдём Владимир возьмём. Ну или земли разорим, по крайней мере.

То есть, чем больше войска удалось бы собрать русским в одном месте, для решающего столкновения с татарами, - тем больше был бы разгром и тем свободнее были бы руки у татар.

И это действительно счастье, что на Руси тогда не было политического единства и не было возможности собрать монолитную огромную армию, чтобы отправить её на заклание и обнажить тыловые регионы.

Когда князья предпочитали, по-жлобски, защищать конкретно свои владения, встречая татар в укреплённых городах, - конечно, их дружины тоже гибли, но хоть не так бездарно и бесполезно, как в чистом поле. Всё-таки, при штурме городов татары несли куда более существенные потери, чем при столкновениях на открытых пространствах.

С другой стороны, они могли бы вообще не штурмовать города, а ограничиваться разорением прилегающих сельхозугодий. Это тоже было бы довольно эффективной стратегией. И на тех местностях, где они могли делать это совершенно безнаказанно, в степных регионах, - противопоставить им, боюсь, было бы нечего в любом случае.

Но в лесных регионах – появлялись возможности для засад против конницы. При условии, что там есть, кому этим заниматься. Что не все бойцы ушли на великую битву за Русь Святую по зову единого правителя. Что эти земли – придержали свои войска для самозащиты, чисто по-жлобски, наплевав на прочие княжества.

Поэтому, на самом деле «феодальная раздробленность» сыграла очень хорошую роль в защите Руси от татарского нашествия. Будь государство политически единым – его бы просто смяли, как Хорезм. А так – хоть какие-то княжества сохранили политический и культурный суверенитет, пусть и платя татарам дань. Многие же – и дани не платили, как вся та Русь, которая потом стала Литвой. Туда – добираться по лесным тропкам себе дороже было бы.

Более того, и усобицы русских князей, которые многие считают губительными перед лицом монгольского нашествия, - я нахожу скорее полезными, нежели вредными. Именно – перед лицом монгольского нашествия.

По сути, это было «тренировкой» населения перед пришествием монголов. Школой выживания. Чтобы не расслаблялись, а помнили, что в любой момент на твою деревню могут нагрянуть не печенеги, так половцы, не половцы, так дружина другого князя. И ничего хорошего от этого не будет в любом случае, поэтому люди учились, по крайней мере, прятаться (а то – и давать отпор, хоть как-то).

Конечно, такое положение дел несколько подрывало демографическое и экономическое развитие – на да что было бы толку, если б Русь, обеспечив внутреннюю стабильность, развилась бы до китайского уровня? Китаю – это сильно помогло? Это лишь усугубило его потери.

По хорошему счёту, на том уровне цивилизации – просто не было военного лекарства против слаженно действующих кочевников в степи.

Против половцев, действовавших разрозненными кланами, - лекарством было «совращение» их, переманивание на свою сторону. Но для этого нужна была потребность в наёмных или союзных половцах. Нужно было – иметь того, против кого бы дружить с ними. Против других русских князей – чем плохая идея?

По хорошему счёту, то, что некогда единая (при первых Рюриковичах) русская держава распалась на противоборствующие (и довольно переменчивые) фракции – стало не ослаблением её под напором степняков, а усилением. Это и была реакция системы на такой вызов, как набеги кочевников, которые нельзя или слишком затратно было бы парировать единому государству при тогдашних военно-технических средствах.

Что случилось тогда с русскими княжествами – это было, вероятно, оптимальное решение проблемы. Не пытаться выстроить какую-то единую и весьма тоталитарную систему защиты Отечества, - а раздробить его и цапаться внутри себя, приручая печенегов и половцев для этих целей, «раздёргивая» их и постепенно приобщая к собственной культуре. Сохраняя при этом весьма вольные нравы даже по сравнению с тогдашней Западной Европой и, в действительности, очень недурные темпы экономического и культурного развития.

Парадоксально, но это так. Сила – не в единстве. В единстве – тупость. А сила – в разнообразии противоречивых интересов, что признаётся как данность.

Всякий раз, когда при мне поминают байку про отдельные прутики и связку прутиков, которую якобы трудно переломить, - я говорю: «Господа! Есть такая вещь – как топор».

И вот монголы тогда – были тем самым топором, который запросто мог рубить произвольной толщины вязанки прутиков. И чем крепче они бывали связаны – тем вернее рубил.

Но русской нации очень повезло, что на тот момент – она уже не была едина. И не подставила голову под татарский топор, сумела уклониться, хоть частично. Сумела внушить, что её и не надо гробить полностью (а татары запросто могли бы это сделать в середине тринадцатого века), поскольку она враждует внутри себя, и Орде нужно лишь использовать противоречия между русскими.

 Получилось, всё больше, наоборот. Русские – использовали противоречия между ордынскими кланами к своей выгоде, в междусобойных разборках. И в конце концов раздербанили татар точно так же, как прежде половцев. Потому что – уже имели шанс потренироваться на половцах (а прежде – на печенегах).

И говоря «русские использовали, русские сделали»  - я не имею в виду, что это был какой-то тайный, единый, хорошо продуманный общерусский план. Нет! Что позволило выжить Руси перед татарами – так именно ОТСУТСТВИЕ единого плана и единого центра принятия решений.

И мне реально нравится та вольница и та движуха, какая была на Руси в дотатарские времена. А тот унылый единовластный маразм, какой наступил с подъёмом Московии, - не стану скрывать, мне нравится гораздо меньше.

Это дело вкуса, конечно, но я реально не люблю «безопасность ценой свободы». Или же иллюзорное «величие державы» ценой подавления личных амбиций. Да какого чёрта? Однова живём – так хоть бы весело!

Полная анархия – это, конечно, нездорово бывает, и недолго, но вот некоторая толика политической нестабильности, обострённая конкуренция на политическом поприще, - это бывает полезно.

Во-первых, всякому правителю полезно помнить, что ему в любой момент могут свернуть шею, если зарвётся, укрепляя личную или корпоративную власть. Что может прийти другой князь, и город его примет. Или – город сам прогонит узурпатора и выпишет себе того, кто меньше склонен зарываться.

Во-вторых же, как показывает историческая практика, перед лицом реальной внешней угрозы – как раз политическая пестрота и отсутствие национального единства работают лучше, нежели тотальная консолидация.

Чему хороший пример – полный крах единого и «стабильного» Хорезма перед татарами, и – всё-таки выживание раздробленной, разобщённой Руси перед тем же захватчиком, имевшим тогда абсолютное военно-стратегическое превосходство над любой противостоящей ему объединённой силой. Не без потерь, конечно, - но выжили, и сохранили хоть некоторую часть своей культуры, и вольного русского духа.

С другой стороны, а вот если бы Хорезм устоял перед татарами – кому была бы радость? Да, весьма такое деспотическое государство это было, пусть и довольно развитое (но всё более лишавшееся дальнейших перспектив развития). И если честно, мне его совершенно не жалко. Пусть жестокая точка зрения – но невелика потеря, что монголы его разгромили. Не в первый раз и не в сотый очередная единообразная деспотия складывалась, как карточный домик, под натиском варваров.

  Благословенны варвары, когда они рушат очередную закосневшую империю, во имя стабильности лишившуюся развития!

И – благословенна «феодальная раздробленность», которая не позволяет варварам уничтожить нацию одним натиском, благословенны разрозненные  прутики, которые замучаешься искать с топором, благословен дом, разделённый в себе, ибо лишь он может истинно устоять (что бы иное ни говорил один наивный парень, нихрена не смысливший в геополитике).